Милевская Людмила. У жены под кроватью

   “Бросит! Бросит меня! — обмер Желтухин. — Допрыгался, глупый козел! Докобелировался, пока не полезло наружу!”
   И как-то, сама собой, нарисовалась мрачная перспектива: пустой холодильник, пыль на полу, паутина в углах, белье нестиранное, посуда немытая, пустая прихожая…
   Как только он понял, что практически остался без любимой жены, сразу одолела зависть к любовницам — эти-то стервы остались при своих дураках-муженьках. Где она, справедливость?
   “Что же делать? — запаниковал Желтухин и сразу нашел мужское решение: — Надо пожить у Ниночки! Да-да, надо у Ниночки с недельку пожить, пока Липочка не успокоится. Со временем все забудется, а тут я с цветами-подарками возвернусь, упаду на колени и во всем покаюсь. Бррр!!! Нет, не во всем! Что я, дурак? Покаюсь только в Глафире. Зато крепко покаюсь, жена меня и простит. Она добрая”.
   И Желтухин, пока не вернулась супруга, поспешил ретироваться к Загогулиной.

Глава 26

   А Роман и Липочка, проснувшись в объятиях друг друга, пришли в недоумение. Особенно удивилась Липочка, чем тут же и поделилась с Романом.
   — Почему я лежу под кроватью? — спросила она, шарахаясь от него, как черт от ладана.
   Роман мгновенно смекнул, что этой ночью пылко (сказался невольный пост) отдавал свой супружеский долг коварной Загогулиной, которой здесь нет и быть не могло. Руки его еще помнили статное тело Глафиры, но голова говорила о том, что роль Загогулиной исполняла толстушка-Липочка. Все события ночи, прошедшие мимо сознания, капризная память вдруг начала возвращать. Не сильно, слегка, но этого вполне хватило, чтобы смущенный Роман постигнул смысл своей ошибки.
   “Я лег с ней в одну постель! — прозревая, ужаснулся он. — С ней и с Желтухиным! Вот что наделала проклятая водка! Лег, а потом что? Потом вернулся на свое место. И… Олимпиада пришла ко мне под кровать… И мы с ней…”
   — Вы совсем ничего не помните? — шалея, спросил Роман.
   — Ничего абсолютно, — заверила Липочка.
   — Ну так и не надо вам знать, — прошептал он и сделал правильный вывод: — Так жить нельзя!
   — Как? — поинтересовалась Липочка, выкарабкиваясь из-под кровати. — А где же Ваня? — ахнула она, увидев разобранную, но пустую постель супруга с вопиюще-подозрительными пятнами… Слишком свежими!
   Слишком свежими, чтобы Липочка не насторожилась.
   — Или он не приходил? — растерянно промямлила она и, вдруг озаренная дурной мыслью, закричала: — Господи! Неужели это мы здесь с вами…
   Роман мгновенно покинул свое подкроватье и возразил:
   — Нет не мы. Я ничего не видел и ничего не знаю. Скажу только одно: Ваня ваш эту ночь провел дома.
   — И видел меня пьяную?
   — Несомненно.
   — А вас?
   — Меня он не видел, — заверил Роман и, не припомнив каким образом очутился в супружеской постели, повторил свой вывод: — Так жить нельзя. Мне пора уходить отсюда.
   — Куда? — испугалась Липочка.
   — Не знаю, но прошу вас, заберите из камеры хранения мои вещи. Номер ячейки я вам дам.
   — Вещи-то я заберу, но предупреждаю: только после работы.
   — Какой еще работы? — рассердился Роман.
   — Вы забыли, я работаю в фирме Сан Саныча, — с гордостью напомнила она.
   — Черт возьми!
   — Вы опять на меня кричите? — повысила голос Липочка, но тут же охнула: — Ох, как болит голова!
   Роман ей посочувствовал:
   — Да и видочек у вас неважный. Оставайтесь. Куда вы пойдете?
   — Надо, надо, — сурово ответила Липочка и скомандовала: — Марш на кухню, я вас покормлю.
   — Мне бы лучше опохмелиться, — взмолился Роман.
   Жалуясь друг другу, они отправились в кухню. Там мгновенно выяснилось, что опохмеляться нечем — заначку (коньячок) выпил Иван. Оба восприняли эту весть как трагедию. Особенно Роман, чей опыт был по этой части мудрей.
   Голодная, терзаемая тошнотой и головной болью, Липочка отправилась в офис Сан Саныча. От глаз Лехи не скрылось ее состояние.
   — Что, плохо? — украдкой сочувственно поинтересовался он.
   — Хуже не бывает, — призналась Липочка.
   Он ей подмигнул:
   — Пойдем, полечу пока нет Сан Саныча.
   Леха повел Липочку в комнату отдыха шефа, уложил ее на диванчик и поднес приличную порцию водки со словами:
   — Мочи до дна.
   — Не много ли, — усомнилась Липочка. — Меня и без того мутит страшно.
   — Мочи, — прикрикнул Леха и пояснил: — Знаю, что делаю.
   Липочка “замочила” и попыталась подняться с дивана.
   — Куда ты?
   — Убираться пойду, — промямлила она.
   — Лежи, — рассердился он и опять пояснил: — Иначе сблюешь.
   Липочка покорилась и прилегла. Она отвела от Лехи глаза и, испытывая мучительное чувство стыда, начала оправдываться:
   — Не с радости я пила, с горя. Меня предал самый близкий человек.
   Леха кивнул с пониманием и мудро констатировал:
   — Только близкие и предают. Чужим это недоступно. Тошнит? — сочувственно поинтересовался он.
   — От жизни меня тошнит, — призналась Липочка и разрыдалась. — Господи! Какая я невезучая! — приговаривала она. — Есть же счастье у людей, почему я такая горемычная?!
   Леха ее успокоил:
   — Счастья нет ни у кого. Все здесь маются. Я понял одно: мужчине и женщине, как ни крути, ни в жисть не договориться. Интересы у них слишком разные. Порознь им ад, а вместе страшный суд. Именно поэтому я больше никогда и не женюсь. Знаешь, что такое оральный секс по-семейному? — вдруг спросил он.
   Липочка зарделась:
   — Конечно знаю.
   Леха усмехнулся:
   — Знаешь, да не про то. Оральный секс по-семейному — это когда жена так на тебя орет, что кончаешь уже тогда, когда она умолкает.
   — А я на своего мужа никогда не кричала.
   — Что ты делала?
   — Заботилась о нем, любила, боготворила его, а он меня предал. Предал!
   И Липочка, еще горче залившись слезами, отвернулась и попросила:
   — Уйди.
   — Не парься, все образуется, — растерянно и неумело посочувствовал Леха.
   Она ему не ответила. Леха сконфужено крякнул, озадаченно потоптался на пороге и ушел. Липочка же, наплакавшись, незаметно уснула. Проснулась она внезапно от скрипа двери.
   — Там Ада лежит, — раздался непривычно смущенный голос Лехи.
   Липочка не решилась открыть глаза.
   — А что с ней? — строго поинтересовался Сан Саныч.
   — Приболела.
   — Приболела?
   — Ну типа того, вчера слегонца перебрала. Я опохмелил ее, так она завыла. Слезы, каждая с мой кулак. А теперь вот заснула.
   — Да-а? А на пьющую, вроде, не похожа.
   Леха вступился:
   — Да какой там — пьющая. Горе у баба, тяжело ей живется. Разбудить?
   Сан Саныч, подумав, сказал:
   — Не надо, она мне не мешает. Пускай спит.
   И дверь прикрылась.
   Липочка вскочила с дивана, встала на цыпочки, глянула на себя в зеркало, висящее над холодильником и испугалась: “Ну и образина! Волосы дыбом, глаза красные, припухшие, кожа потемнела”.
   Она умылась и хотела выйти, но в кабинете шефа зазвонил телефон. Липочка притормозила и услышала голос Сан Саныча.
   — Что? — закричал он. — Адрес Загогулиной? Достал? Ну ты молоток! Записываю! Давай!
   И он, записывая, несколько раз повторил за своим собеседником адрес. Липочка старательно запомнила его и вышла из комнаты отдыха. Она собралась получать нагоняй, но Сан Саныч, увидев ее, расплылся в улыбке:
   — А-аа, болящая!
   Липочка пропищала:
   — Простите.
   — Да что — простите, — рассердился он. — Домой отправляйся. Зачем ты мне здесь больная нужна?
   — А уборка? — растерялась она.
   — Я что, живодер? Короче, учитывая твои заслуги перед фирмой, уборка подождет. Не волнуйся, за этот день тебе заплачу, — постановил Сан Саныч и нетерпеливо махнул рукой: — Ну все, дивчина, иди, иди домой, не мешай. Мне работать надо.
   И Липочка пошла, но не домой, а на вокзал, в камеру хранения за вещами Романа. Чемоданы оказались один другого неподъемней. Липочка открыла один, собираясь забрать только самое необходимое, а остальное в ячейке оставить. Роясь в наспех уложенных вещах, она нашла связку ключей и решила проверить нет ли среди них ключа от квартиры Романа.
   “Адрес его я теперь знаю, — загораясь нетерпением, подумала она, — отправлюсь к его загогулине и, если ключ подойдет, поймаю Ваню с поличным”.
   Зачем ей это было нужно, Липочка не знала. Какая-то внутренняя сила гнала, гнала делать глупости. И Липочка, как истинная женщина, не сопротивлялась, отважно пошла на поводу у этой внутренней силы. Изменив планы, она спрятала в свою сумочку связку ключей, отправила обратно в ячейку вещи Романа и поехала к Загогулиной.

Глава 27

   Самочувствие было ужасное. От смелости принятого решения у Липочки кружилась голова и темнело в глазах. Но она, еле передвигая ноги, упрямо брела и отыскала-таки дом Загогулиной, надо заметить, элитный дом. В нем был всего один подъезд, войти в который оказалось совсем нелегко: препятствовали и кодовый замок, и охранник, и консьержка. Липочка с отчаяния попыталась пристроиться к чинному господину, но он строго поинтересовался:
   — Вы к кому?
   Липочка смешалась и отступила, а господин, презрительно хмыкнув, скрылся за тяжелой металлической дверью. Несколько часов Липочка бродила вокруг да около. В подъезде скрылась толпа народу, но все они были так важны, что Липочка (после неудачи с чинным господином) повторить попытку не решилась.
   Наконец удача послала ей молодую женщину с огромной собакой. Женщина несла сразу две сумки в одной руке, а собака куда-то рывками спешила и сильно дергала поводок, создавая хозяйке “приличные” неудобства. Где бегом, где скачками, с риском для жизни женщина преодолела половину двора и, отчаявшись, крикнула Липочке:
   — Простите, вы мне не поможете?
   Та обрадовалась:
   — Конечно помогу.
   — Тогда хотя бы одну сумку возьмите, — взмолилась женщина.
   — Я две возьму, — и Липочка выхватила из ее рук обе сумки.
   — Большое спасибо. Вы не представляете, как выручили меня. Сейчас будет лестница. Цезарь несется сразу через три ступени. Я раз пять уже падала.
   И женщина с юмором и охотой, присущей всем любителям животных, поведала Липочке о достоинствах и недостатках кобеля-Цезаря. Липочка рассмеялась и, не оставшись в долгу, поведала о повадках подъездной кошки Клеопатры. Так, подщебетывая и подчирикивая, они вошли в подъезд, беспрепятственно проследовали мимо охранника, а затем и консьержки и погрузились в лифт. Женщина вышла двумя этажами раньше, что очень устроило Липочку.
   Оказавшись перед дверью Загогулиной, Липочка заробела, но быстро взяла себя в руки и решительно утопила кнопку звонка. Прислушалась. Позвонила еще, и еще, после чего достала связку ключей и принялась их примерять к замкам. Замков было немало: целых четыре. К первым трем Липочка быстро подобрала ключи, а вот с четвертым пришлось повозиться. Повозившись, Липочка установила, что ни один из ключей не подходит.
   “Неужели вся затея коту под хвост?” — пригорюнилась она и зло пнула ногой дверь.
   Дверь открылась — четвертый замок был не закрыт. Липочка резво скользнула в просторную дорогую прихожую и ахнула:
   — Вот как стервы живут!
   Впрочем, она тут же вспомнила, что так живет не одна Загогулина, но и Роман.
   — Как я ему завидую, — прошептала она, делая экскурсию по большим, богато обставленным комнатам.
   Впрочем, тут же и подумала: “А завидовать нечему. Парень в беде”.
   И она решительно проследовала в спальню, где должен был осуществиться ее страшный план. План этот состоял в следующем: Липочка собралась, следуя примеру Романа, залезть под кровать и, дождавшись прихода Загогулиной и Желтухина (а она почему-то была убеждена, что они явятся вместе) развратников изобличить. Ей очень хотелось выскочить из-под кровати как раз в тот самый момент…
   Ну сами понимаете.
   “Тогда уж он не открутится, грязный кобель, — думала Липочка, мазохистски смакуя и обсасывая детали своего грандиозного плана. — Уж тогда-то мерзавец вынужден будет признать, что он негодяй и предатель. А я ему скажу… А он взмолится… Но я не прощу…”
   И так далее и тому подобное. Причем, Липочку волновало лишь то, как она захватит неверного мужа врасплох. О том, что будет после, она не думала. Главное сказать, выдать ему правду в лицо!
   Мысль за мыслью продвигалась она в своих фантазиях и… незаметно заснула.
   Проснулась Липочка от хохота, женского хохота. Проснулась и не сразу поняла, где находится. Вокруг темно и запах, отвратительный женский запах дорогих французских духов. Липочку едва не вырвало. Она хотела вскочить, но больно ударилась головой и рухнула на пол. На пол! Именно на пол! На голый пол!
   Тут Липочка вспомнила где находится и обмерла.
   — Нина, что-то стукнуло под кроватью, — услышала она голос Желтухина.
   Хохот оборвался.
   — Тебе показалось, Ваня, — капризно протянула Загогулина. — У меня нет мышей.
   “Фу-уу, — содрогнулась Липочка, — какой у нее отвратительный голос. Бедный Роман. Впрочем, теперь он не бедный. Теперь бедный Иван”.
   Однако Желтухин вовсе не чувствовал себя бедным. Он ласково замурлыкал, от чего Загогулина снова закатилась гомерическим смехом.
   Липочка пришла в ярость. “Что они делают там? — подумала она, с трудом удерживая себя под кроватью. — Щекочет он ее что ли? А меня никогда не щекотал, мерзавец…”
   Но это была лишь прелюдия. Позже любовники начали так энергично барахтаться, что кровать заходила ходуном. Липочка, предположив самое худшее, подумала:
   “Пора! Похоже, настало время вылезать!”
   Представив, как она явится пред наглые очи развратников, как испугается Ваня, как растеряется Загогулина, Липочка почувствовала прилив сил и…
   И в этот драматический момент прозвучал телефонный звонок. Липочка замерла. Барахтанье на кровати прекратилось.
   — Алло, — настороженно отозвался Желтухин и тут же обрадовался: — Да ты что, Петрович! Ну ты даешь! Высший пилотаж! За это получишь тридцать процентов премиальных! Ну, давай, продолжай в том же духе. До завтра.
   — Что? Что случилось? — нетерпеливо затормошила любовника Загогулина.
   Желтухин, поскрипывая кроватью, радостно ей доложил:
   — Бухгалтер звонил. На счет нашей фирмы опять пришли бабки. Знаешь что это значит?
   — Что?
   — Эх, Нинок, солнце мое, это значит, что мы с тобой раздели Семенова еще на пару лимонов!
   Липочка оцепенела: “Семенова? Он же Ванин начальник!”
   Это единственное, что она знала о делах мужа. И еще, пожалуй, то, что секретарша у него Галочка. Секретарша — Галочка, а начальник — Семенов. Частенько Желтухин его ругал.
   “Неужели Ваня способен на подлость такую? — изумилась Липочка. — Ай-яй-яй, как это неблагодарно. Быстро забыл как без работы скитался, а Семенов его к себе забрал и положил хорошее жалованье. Да-а, знал бы Семенов какого гада пригрел на груди”. Желтухин тем временем не молчал, все радовался да нахваливал свою Загогулину:
   — Эх, как мы разбогатели! А все твоя умнющая голова! Гений ты, Нинка, гений!
   — И-иии! — восторженно завизжала Загогулина, но тут же закручинилась: — Слушай, что-то мне страшновато становится. Может хватит? Ну его. Семенов мужик крутой. Он нам не простит.
   — Не простит, — согласился Желтухин и, зловеще усмехнувшись, добавил: — Если жив останется.
   Загогулина испугалась:
   — Ты хочешь его убить?
   — Конечно. А как же иначе? Прикинь сама: три года я с ним работаю. Он знает меня, как облупленного. Неужто не догадается, кто так ювелирно его раздел?
   — Догадается, — согласилась Загогулина.
   Желтухин бодро крякнул и подытожил:
   — Поэтому надо его мочить. Срочно. И не возражай. Знаешь, Нинок, с каким наслаждением я замочу этого самовлюбленного гада!
   — Сам что ли? — поразилась Нинок.
   — Да нет, не сам, мастерам закажу, ясное дело.
   Липочка пришла в ужас: “Надо бежать! Бежать к Ване на работу! Семенова спасать!”
   Но как бежать? Судя по темным окнам, ночь на дворе. Вряд ли Семенов ждет ее, а где живет он, Липочка не знает. Не спрашивать же об этом Ваню.
   Вылезать из-под кровати совсем расхотелось. Она поймала себя на том, что уже до смерти боится своего собственного мужа. Да и как тут не бояться? Настоящий он живопыра!
   “Вот какой супруг у меня оказался, — лежа под кроватью и обливаясь слезами думала Липочка. — Бок о бок жила с ним и не подозревала на что мерзавец способен.
   И я еще, глупая, собралась его изобличать, обвинять в какой-то пустяковой измене. Будто нет за ним преступлений побольше. Выскочила бы, дура, а он меня и пристукнул бы. Не он, так эта его Загогулина”.
   И тут, содрогаясь, Липочка сообразила, что ей лучше не дышать и не шевелиться. Ведь если Ваня, не дай бог, ее обнаружит, то сразу догадается, что она о кровожадных планах его уже знает и очень осуждает супруга за них. Что он тогда сделает?
   К ужасу своему Липочка решительно не могла предсказать как поведет себя этот, совсем незнакомый Ваня.
   “Скорей всего он меня убьет”, — подумала она и затаилась. Ее сковал страх, и он был так велик, что даже слезы на щеках высохли.
   А Желтухин с Загогулиной торжествовали и нахваливали друг друга, а потом начали строить планы как будут тратить деньги Семенова. Загогулина оказалась бабой ретивой, мечтала с размахом. Прижимистый Желтухин планов ее не одобрял и все пытался подменить их своими. Загогулина сопротивлялась. Любовники затеяли спор, но вскоре помирились и кровать снова заходила ходуном.
   Липочка тоже не сидела без дела. Ее разрывали многие чувства: она пылала негодованием, давилась обидой, боролась со страхом, душила рыдания и молчаливо обливалась слезами.
   “Никаких нервов не хватит “любоваться” на их безобразия, — страдала она. — Нет, я не дождусь утра, раньше с ума сойду”.
   Мы можем лишь представлять каково ей было. Согласитесь, дело тревожное всю ночь лежать под кроватью и слушать как собственный муж-душегуб занимается развратом с какой-то загогулиной. А Липочка лежала и слушала. Воистину, занятие из числа сверхъестественных. Простых человеческих нервов здесь недостаточно, особенно если учесть, что соглядайство это еще и опасно для жизни.
   Но Липочка выдержала это испытание. За всю ночь она не сомкнула глаз. Лежала, распластавшись под кроватью на полу и, прислушиваясь к разговору любовников, выжидала когда те заснут. С той же страстью, с какой она мечтала их разоблачить, теперь ей хотелось поскорей уйти незамеченной.
   Однако, любовникам не спалось. Перемежая секс с деловыми разговорами (речь шла все о том же Семенове), они неутомимо дотянули до утра. Заметив рассвет за окнами, парочка дружно вскочила с кровати и, обмениваясь впечатлениями, отправилась в столовую. Загогулина обещала Желтухину роскошный завтрак и турецкий кофе, тот мечтал о гидромассаже.
   “Этак они нескоро уйдут, несколько часов провозятся, — пригорюнилась Липочка. — А у меня уже все тело ломит. Бедный Роман!”
   Лишь сейчас она осознала в полном объеме как нелегко пришлось ему — он-то существует в нечеловеческих условиях уже не первый день.
   Но не только из-за ломоты в членах спешила Липочка покинуть свою западню. Ее волновала участь Семенова, ей хотелось поскорей предупредить его об опасности.
   Размышляя на эту тему, она вдруг поняла, что не может дожидаться когда уйдет Ваня.
   “Он же отправится на работу! — ужаснулась Липочка. — Чтобы он не увидел там меня, я должна опередить его и без свидетелей поговорить с Семеновым!”
   Из этого следовало, что пора выбираться из-под кровати. “Пока Ваня сидит в гидромассажной кабине, а Загогулина ему завтрак готовит в столовой, я тихонечко выберусь из квартиры. Во всяком случае рискну”, — решила Липочка и рискнула.
   И ей повезло. Вылетев из дома, она глянула на часы и поняла, что пока доедет до офиса, рабочий день как раз и начнется.
   Но в офис ее не пустили.
   — Вам кого? — сердито пробубнил незнакомый охранник.
   Липочка не стала признаваться, что она жена Желтухина.
   — Мне Семенова, — сказала она.
   — Нет его, — отрезал охранник.
   — А когда он будет?
   — Не знаю.
   — Может вы пустите меня, — взмолилась Липочка. — Я в приемной его подожду.
   Охранник смерил ее презрительным взглядом и сообщил:
   — Не положено. Ждите здесь, у входа.
   У входа она ждать не могла — неминуема встреча с Желтухиным. К тому же Липочка вспомнила про Романа, забеспокоилась: “Как он там один ночь провел?” и отправилась домой.
   “Буду в офис названивать до тех пор, пока не придет Семенов”, — успокоила она себя.

Глава 28

   А Роман был взбешен. Точнее, он был в сильных переживаниях, даже в панике, но, увидев Липочку, мгновенно взбесился.
   — Где вас носит? — закричал он. — Я чуть с ума не сошел!
   — Я сама чуть с ума не сошла, — сообщила Липочка, бросаясь к телефону и торопливо набирая номер кабинета Желтухина. Она не знала других номеров.
   — Я не спал всю ночь, — продолжал ругаться Роман. — У меня от нервов ничего не осталось!
   — Я тоже всю ночь не спала, и нервы у меня в еще худшем состоянии, — заверила его Липочка.
   В этот момент в телефонной трубке раздался голос секретарши-Галочки. Липочка вынуждена была обратиться к ней.
   — Ваш начальник пришел? — не представляясь, спросила она.
   — Желтухин? — уточнила Галочка.
   — Нет, не он. Самый главный.
   — А-аа, Семенов?
   — Да-да, — обрадовалась Липочка. — Он пришел?
   Галочка удивилась:
   — А почему вы сюда звоните? Это приемная Ивана Семеновича Желтухина.
   — Звоню вам, потому что не знаю другого номера.
   — Номер приемной Семенова я вам скажу.
   — Вы лучше скажите пришел он или не пришел, — рассердилась Липочка.
   — Не пришел и нескоро придет! — гаркнула Галочка и бросила трубку.
   Липочка растерянно уставилась на Романа и прошептала:
   — Грубиянка какая. Человек в двух шагах от гибели, а ей все равно.
   — Кто в двух шагах от гибели? — ревниво поинтересовался Роман.
   Она отмахнулась:
   — Вас это не касается, все равно вы его не знаете.
   — Поздравляю вас! — разъярился Роман и фальшиво рассмеялся: — Ха-ха-ха! Какая добрая душа! Она снова кого-то спасает!
   — Да! Спасаю! Потому что это мой человеческий долг! — с пафосом заявила Липочка.
   — Ваш долг? Спасать кого попало? Кто он вам? Брат? Сват?
   Она растерялась:
   — Никто. Я даже с ним не знакома.
   — Вот именно. И уже спасаете. Может он козел, может прохвост. Неизвестно. А меня, вашего доброго знакомого, вашего друга… Черт возьми, — вспылил он, — вы сами в дружбе клялись, я вас за язык не тянул!
   — Да, вы мне друг, — подтвердила Липочка.
   Роман закатил глаза:
   — О-оо! Это очень заметно! Бросили здесь меня одного! Больного!
   Он демонстративно покашлял, два раза чихнул и патетично продолжил:
   — Беспомощного! Голодного!
   Сердце ее облилось кровью.
   — Ой, простите, пожалуйста, — промямлила Липочка.
   — Что — простите? Где вещи мои?
   — В камере хранения.
   — Так вы там не были? — поразился Роман.
   Пряча глаза и краснея, она призналась:
   — Была, но ваши вещи не взяла.
   Он остолбенел:
   — Почему?
   — Я сейчас вам все объясню…
   Но Роман не стал ее слушать.
   — Ах вот оно что! — закричал он. — Я жду вас, как последний дурак, нервничаю, переживаю, а вы спасаете черт-те кого! Даже вещи мои забрать не потрудились! Все правильно! Меня же не надо спасать! Я же в полной безопасности! Больной и голодный! Одинокий! Без денег! Без работы! Без крыши над головой и без жены! Неужели кому-то настолько хуже, чем мне, что его надо спасать вне очереди?
   Липочка, а она во время этого монолога сгорала от стыда, пролепетала:
   — Да, хуже, еще хуже. Его просто хотят убить.
   — Кого — его?
   — Хорошего человека.
   — И как вы об этом узнали?
   — Подслушала.
   — Ну и горазды же вы подслушивать, — изумился Роман. — Может скажете, где?
   Она кивнула:
   — Скажу, в вашей квартире.
   — Что-ооо?! В моей квартире?! Как вы, черт возьми, туда попали?!
   — Села в поезд в метро и приехала, — с трогательной наивностью сообщила Липочка.
   У Романа мелькнула мысль, он смягчился.
   — Поэтому и вещи мои не забрали, — догадался он.
   — Да.
   — Значит, обнаружили мои ключи и за муженьком последить решили.
   — Да. Теперь мы квиты, — виновато пропищала Липочка.
   — В каком смысле?
   — Я всю ночь просидела под вашей кроватью.
   — Да ну! — опешил Роман. — И чего же вы хотели этим добиться? Отвечайте. … Молчите?
   Она действительно не нашла слов оправдания. Он вздохнул:
   — Э-хе-хе, я думал, что вы необыкновенная, а вы как все. А еще говорили, что не собираетесь затевать скандала.
   Липочка вспыхнула и, пробубнив под нос, солгала:
   — Я и не собиралась.
   — Ясное дело, — с сарказмом согласился Роман, — а в квартиру мою пошли ради экскурсии, на мебель мою поглазеть.
   Она рассердилась:
   — Какая теперь разница зачем я туда пошла? Главное, что я про вашу жену страшную тайну узнала.
   — Да плевать я хотел на свою жену и на все ее тайны! — взорвался Роман. — Будто мне думать не о чем. Тут своих тайн, хоть отбавляй. А вы, вместо того, чтобы мне помогать, по чужим квартирам гуляете и помогаете каким-то козлам!
   Липочка от досады топнула ногой и закричала:
   — Я что же, по-вашему, должна мимо пройти, когда человека убивают?
   Роман с непередаваемым скептицизмом посмотрел на нее и изрек: