Страница:
Липочка задумчиво покачала головой:
— Не-ет, я так не могу.
— Почему?
— А Ваня?
— Снова Ваня! При чем здесь Ваня? — вспылил Роман.
— Пойми, мы прожили с ним столько лет… У меня перед ним чувство вины.
— Ты забыла? Это он тебе изменил.
— Да, но я так не могу. Я должна с ним встретиться и все ему объяснить. Понимаешь, это непорядочно: взять и уйти.
— А он с тобой поступал порядочно? Я видел, где ты жила. Твой муж не беден, но он не позаботился купить поприличней квартиру. Зачем? Он в других местах обитает. Желтухин всегда думал только о себе. Он бессовестно на тебе экономил. Ради чего? Чтобы быть щедрей с любовницами. И из-за такого ублюдка растревожилась твоя совесть? Короче, Олимпиада, ты сейчас отправишься домой за вещами. Я даю тебе час, — категорически заявил Роман.
Липочка рассердилась:
— Нет! Час, это слишком мало! Об этом не может быть и речи! Дай мне несколько дней!
— Ты сомневаешься? — удивился он и тут же вынес приговор: — Значит я тебе не нужен!
— Нужен, — начала оправдываться Липочка, — но я не готова так резко менять свою жизнь. Все произошло слишком неожиданно. Мне надо к тебе привыкнуть. Пойми меня, дорогой…
— Такого я никогда не пойму. Или ты идешь за вещами…
— Или? — испугалась она.
Ответить Роман не успел: раздался настойчивый звонок в дверь.
— Кто это? — спросил он.
Липочка изумленно пожала плечами:
— Не знаю.
— Надо узнать.
Она вышла в прихожую, заглянула в глазок и обмерла: на пороге стоял Вован.
— Там Вован! — паникуя, закричала Липочка. — Что мне делать?
— Открыть ему дверь и узнать, чего он хочет, — раздраженно посоветовал Роман.
Она растерялась:
— А ты?
— А я, как всегда, под кровать.
Глава 32
Глава 33
Глава 34
— Не-ет, я так не могу.
— Почему?
— А Ваня?
— Снова Ваня! При чем здесь Ваня? — вспылил Роман.
— Пойми, мы прожили с ним столько лет… У меня перед ним чувство вины.
— Ты забыла? Это он тебе изменил.
— Да, но я так не могу. Я должна с ним встретиться и все ему объяснить. Понимаешь, это непорядочно: взять и уйти.
— А он с тобой поступал порядочно? Я видел, где ты жила. Твой муж не беден, но он не позаботился купить поприличней квартиру. Зачем? Он в других местах обитает. Желтухин всегда думал только о себе. Он бессовестно на тебе экономил. Ради чего? Чтобы быть щедрей с любовницами. И из-за такого ублюдка растревожилась твоя совесть? Короче, Олимпиада, ты сейчас отправишься домой за вещами. Я даю тебе час, — категорически заявил Роман.
Липочка рассердилась:
— Нет! Час, это слишком мало! Об этом не может быть и речи! Дай мне несколько дней!
— Ты сомневаешься? — удивился он и тут же вынес приговор: — Значит я тебе не нужен!
— Нужен, — начала оправдываться Липочка, — но я не готова так резко менять свою жизнь. Все произошло слишком неожиданно. Мне надо к тебе привыкнуть. Пойми меня, дорогой…
— Такого я никогда не пойму. Или ты идешь за вещами…
— Или? — испугалась она.
Ответить Роман не успел: раздался настойчивый звонок в дверь.
— Кто это? — спросил он.
Липочка изумленно пожала плечами:
— Не знаю.
— Надо узнать.
Она вышла в прихожую, заглянула в глазок и обмерла: на пороге стоял Вован.
— Там Вован! — паникуя, закричала Липочка. — Что мне делать?
— Открыть ему дверь и узнать, чего он хочет, — раздраженно посоветовал Роман.
Она растерялась:
— А ты?
— А я, как всегда, под кровать.
Глава 32
— Я не один, — ухмыляясь, сказал Вован, — нас трое.
Действительно, в одной руке у него был огромный торт в красивой пластиковой коробке, в другой — бутылка шампанского. Вован был не пьян, но от него изрядно разило.
— Я в гости, — сообщил он, уверенно проходя в кухню и ставя на стол бутылку шампанского.
Торт он вручил Липочке со словами:
— От благодарных поклонников.
Пока она растерянно хватала ртом воздух, Вован хлопнул себя по лбу и сообщил:
— Я дурак.
Возражений у Липочке не было, но в глазах был вопрос: откуда такая самокритичность? — поэтому Вован пояснил:
— Букет в машине забыл. И сервиз.
Он метнулся в прихожую.
— Какой сервиз? — крикнула ему вдогонку Липочка.
— Чайный! — хлопая дверью, бросил Вован.
Вернулся он очень быстро, вручил ошалевшей Липочке огромный букет роз и коробку с чайным сервизом, поздравив ее:
— С новосельем!
— Спасибо, — смутилась она, — но зачем? К тому же, вы пьяны.
— Нет, не пьян, — возразил Вован, — за рулем я не пью.
Липочка рассердилась:
— Нюх у меня, как у собаки.
— Тогда признаюсь: ну да, есть слегка. Сто грамм для храбрости.
Она удивилась:
— Для храбрости? Вы совсем не похожи на труса.
— Это да, — просиял Вован, — а вот баб иногда боюсь. — Тут он спохватился и пояснил: — Хороших баб, стоящих.
— Спасибо за комплимент. — Липочка пожала плечами и сказала: — А сервиз заберете обратно.
— Так чай же не из чего пить, — развел руками Вован. — Ада, неужели не угостишь чайком? Я принес самый лучший, английский. Сам-то я не разбираюсь, в основном соки пью, но продавщица клялась, что этот — самый лучший.
Он полез в карман куртки и достал коробочку чая. Липочка вздохнула:
— Хорошо, угощу, только объясните мне, пожалуйста, с чего вдруг праздник такой?
— Ну как же? У тебя новоселье, у меня прозрение. И очень тебя прошу, Ада, хватит мне выкать. Мы же были на “ты”.
— Согласна, но предупреждаю: я очень ограничена во времени. Давай сразу договоримся: рассусоливать не будем, быстренько чайку попьем и простимся.
— Идет, — жизнерадостно согласился Вован, из чего Липочка сделала заключение, что быстренько вряд ли получится, и пригорюнилась.
Вован уселся за стол и, пока Липочка заваривала чай, с подъемом поведал о своем горе. Следуя Липочкину совету, оказывается, он огорошил свою “телу” чрезвычайным сообщением. “Жить мне недолго светит”, — признался Вован, и “тела” запаниковала.
— Я думал, эта проверка на вшивость растянется дней на пять, — сообщил он Липочке, — а все уложилось буквально в десять минут. Тела бросилась звонить в больничку, в которой должны меня якобы резать, а там ей все как надо и представили, по-научному, с латынью, с сарафаном диагнозов. Короче, тела сразу рамсы попутала, говорит: “На кой фиг ты мне нужен больной?”
Липочка была потрясена.
— Так сразу и сказала? — изумилась она. — Неужели такие нехорошие женщины на свете бывают?
— Как видишь, бывают, — криво усмехнулся Вован. — Слышала бы ты, как она пошпарила, выдала все открытым текстом: жизнь мне поломал, украл лучшие годы, обманул ожидая, псих, козел.
— А ты что ей? — ахнула Липочка.
— А я ей дал в рог и кукиш скрутил: “Не дождешься! Раньше сама сдохнешь! А я, как бык, здоров!” И пошел к тебе с благодарностью. Знаешь, и так легко на сердце стало: сомнений никаких. Одна конкретика. Тела моя обычной сволочью оказалась, а я, как последний лох, впадал в распятие, сердце на части рвал. Из-за кого? Из-за позорной шмары! Да таких вокруг пруд пруди. Но я не жалею.
Липочка удивилась:
— Почему?
Вован ласково на нее посмотрел и признался:
— Потому, что через шмару эту настоящую бабу нашел.
“Да что они, все, сговорились что ли?” — в отчаянии подумала Липочка.
Заметив в ее глазах испуг, он успокоил:
— Ты, Ада, не боись, приставать не стану. Права ты, я выпил малехо, а настоящее дело трезвого ума требует. Время придет, потолкуем. Просто хотелось, чтобы ты знала, что я для тебя…
Он приложил руку к сердцу да так и поднялся из-за стола:
— Что о том… Все слова, а слов этих я уже столько и говорил и слышал, что пора приступать к делу. Короче, скоро увидишь сама. А пока, бывай.
И Вован решительно направился в прихожую.
— А как же чай? — растерялась Липочка. — А как же торт и шампанское?
— Чай-торт-шампанское — в другой раз. Или думаешь, что мы совсем одичали? — он усмехнулся и, шутливо помахав рукой, был таков.
Дверью хлопнул, на лестничной площадке остановился, задумчиво почесал в затылке и восхитился: “Ух и гордая же баба! Ну ничего, я тоже упрямый!” И бодро зашагал по ступеням вниз.
А Липочка, не поверив своим ушам и глазам, застыла, гадая: Вован это был или не Вован. Но долго гадать ей не пришлось. Из-под кровати вылез Роман и окатил ее своим настоящим мужским презрением:
— Вижу, ты еще та…
— Кто — та? — испугалась Липочка. — Ты все неправильно понял.
— Да понял я все, — обреченно резанул воздух рукой Роман и потянулся к своему чемодану.
Липочка повисла на его шее:
— Нет! Не пущу!
— Интересно будет посмотреть, — зло сказал он, — как это у тебя получится.
— Получится! Ты мне нужен! Ты не можешь уйти после всего, что между нами было!
— Ты же говорила, что не помнишь…
— Вспомнила я! — в отчаянии солгала Липочка. — Все вспомнила!
— А вот я забыл, — отрезал Роман, аккуратно отставляя ее в сторону. — И хватит. Я, осел, дуралей, из-за тебя был согласен сидеть в этой дыре, а ты…
— Что — я? Я тоже на все согласна ради тебя!
— Не верю. Хватит лжи. Я ухожу.
Липочка взвыла:
— Не пущу! Роман, умоляю! Послушай!
Он взорвался:
— Умоляешь? То Леха! То Вован! Удивительно, как быстро ты с ними общий язык нашла. А я, дурак, чуть ли не святой считал тебя, не знал как к тебе подступиться. “Ах Ваня! Мой Ваня”, — передразнил он ее и зло сплюнул: — Тьфу! Супер верная жена! Такую недотрогу из себя строила!
Она преградила ему путь. Он схватил чемоданы:
— Отойди!
— Не пущу! — заголосила Липочка. — Выслушай, выслушай меня!
— Слишком долго я тебя слушал, а ты мне врала. Когда же дошло до дела, тут-то все и выяснилось: уехать со мной ты не можешь. Теперь понятно почему. На вольную жизнь потянуло: сегодня — Леха, завтра — Вован.
Он рванулся к выходу. Липочка неистово вцепилась в его чемоданы:
— Останься! Все равно я тебя не пущу!
— Пустишь, куда ты денешься!
— Нет! Нет! — в голосе ее было слишком много отчаянной решимости.
— Ну и черт с ним, с этим барахлом! — гаркнул Роман и, бросив на пол чемоданы, устремился к двери. — Попробуй меня остановить!
Конечно же он был сильней, конечно же остановить его она не могла.
— Тогда я пойду за тобой! — осознав свою беспомощность, в отчаянии выпалила Липочка. — Хоть на край света пойду!
Он оглянулся:
— Что-оо?
— Да-да, я пойду за тобой! Ты от меня не отвяжешься!
Сомнение мелькнуло в его глазах:
— Это правда?
— Да!
— И ты готова без раздумий бросить своего Ваню?
— Да!
— И сейчас же уехать?
— Да! Да!
Он недоверчиво усмехнулся:
— Что ж, поехали…
— Правда? — обрадовалась Липочка. — Ты больше не сердишься?
Роман, умиляясь, покачал головой:
— На таких условиях, не сержусь. Как могу я сердиться, если ты готова на край света за мной следовать.
— Ура! Мы помирились! — с визгом восторга бросилась ему на шею Липочка.
— Задушишь! Задушишь! — шутливо отбиваясь, взмолился Роман.
Она его отпустила и, пристально глядя прямо в глаза, очень серьезно спросила:
— Ты позволишь мне вернуться домой и забрать самые дорогие вещи?
Он насторожился:
— Какие?
— Письма моей покойной матушки.
Роман вздохнул с облегчением:
— Конечно забери. Забери прямо сейчас. У нас мало времени. Надо поспешить.
— Я быстро, — оживилась она, — одна нога здесь, другая там.
Липочка выбежала из квартиры.
— Постой! — Роман догнал ее уже на лестничной площадке и протянул ей ключи от квартиры: — На, возьми. Мало ли что…
— Что? Зачем?
— Ничего. Ну, чтобы ты в дверь не звонила.
— Хорошо, я быстро вернусь, — прошептала Липочка, хватая ключи и поспешно убегая.
Роман задержался на пороге, прислушиваясь, как стучат по ступеням ее каблучки. На его губах блуждала хитрая улыбка. “Вот так-то”, — сказал он и вернулся в квартиру. А счастливая Липочка, как девчонка, вприпрыжку скакала по лестнице вниз через ступеньку. Она очень спешила. Ее переполняли чувства. Все эти банальности про крылья за спиной, про пение души, про мир, вдруг заигравший цветами радуги, про головокружение от счастья, про семь нот ветра… — все эти непонятные ей метафоры, которым Липочка раньше не верила, стали теперь ей ясны. Крылья? Они были! И пела душа! И все цвета радуги…
“Стоп! А зачем нам разлучаться? — вдруг подумала она. — Ему же нечего теперь бояться. Вот вместе и поедем. Письма возьмем… Заодно и шубку свою прихвачу. Она, хоть искусственная, но почти новая. Хотя, нет, шубку мне Ваня подарил. Пускай остается его загогулине”.
С этим решением Липочка повернула обратно, осторожно открыла дверь и, собираясь сделать Роману сюрприз, на цыпочках прокралась в прихожую. Ох, как выскочит сейчас она, как он обрадуется, как подхватит ее, как закружит… Но с кем он там разговаривает?
— Да, дельце я ловко обтяпал, — услышала она довольный голос Романа. — Отомстил. По самому высшему разряду отомстил этим скотам. А Желтухину даже рога наставил. Больше скажу, я увел у него жену. Не веришь? Что — не может быть? Что — домоседка? Да она в меня влюблена. Влюблена, как кошка. Что дальше? Это уже не так важно. Дальше посмотрим. Главное, что теперь мы в расчете…
Закончить свою мысль он не успел; Липочка вскрикнула и схватилась за сердце. Роман оглянулся и побледнел:
— Олимпиада, ты неправильно меня поняла. Сейчас я все объясню…
Она покачала головой и с обреченным спокойствием промолвила:
— Нет, не надо, спасибо. Я все поняла.
— Черт возьми! — он в ярости швырнул телефон на пол и принялся топтать его ногами, приговаривая: — Дернул меня черт звонить! Дернул меня черт за язык!
— И очень хорошо. Зато теперь я могу объяснить вашу предельную настойчивость, — сказала Липочка и направилась в прихожую.
— Куда ты? — в отчаянии закричал Роман. — Олимпиада, вернись!
Она приостановилась и спокойно сказала:
— Видимо, подлецы все мужчины. Тогда уж лучше я вернусь к Желтухину. Он — известное зло.
Ее сообщение окончательно вывело из равновесия Романа.
— Хочешь улизнуть к своему Ване? — в бешенстве закричал он. — Придираешься? Ищешь причину? Что ж, беги! Ты ничем не лучше Загогулиной! А еще говорила, что я тебе нужен! Значит врала? Врала!
— Почему врала? — рассмеялась Липочка. — Всего лишь шутила. Как ты пошутил про рога. Ведь между нами ничегошеньки не было.
Скрывая слезы, она выбежала из квартиры.
— И прекрасно, — донеслось ей вслед. — Ты права, надо выбирать известное зло. Я тоже вернусь к своей Загогулине. Тьфу, — сплюнул он и тут же поправился: — К Загогулиной и вернусь. Известное зло…
Действительно, в одной руке у него был огромный торт в красивой пластиковой коробке, в другой — бутылка шампанского. Вован был не пьян, но от него изрядно разило.
— Я в гости, — сообщил он, уверенно проходя в кухню и ставя на стол бутылку шампанского.
Торт он вручил Липочке со словами:
— От благодарных поклонников.
Пока она растерянно хватала ртом воздух, Вован хлопнул себя по лбу и сообщил:
— Я дурак.
Возражений у Липочке не было, но в глазах был вопрос: откуда такая самокритичность? — поэтому Вован пояснил:
— Букет в машине забыл. И сервиз.
Он метнулся в прихожую.
— Какой сервиз? — крикнула ему вдогонку Липочка.
— Чайный! — хлопая дверью, бросил Вован.
Вернулся он очень быстро, вручил ошалевшей Липочке огромный букет роз и коробку с чайным сервизом, поздравив ее:
— С новосельем!
— Спасибо, — смутилась она, — но зачем? К тому же, вы пьяны.
— Нет, не пьян, — возразил Вован, — за рулем я не пью.
Липочка рассердилась:
— Нюх у меня, как у собаки.
— Тогда признаюсь: ну да, есть слегка. Сто грамм для храбрости.
Она удивилась:
— Для храбрости? Вы совсем не похожи на труса.
— Это да, — просиял Вован, — а вот баб иногда боюсь. — Тут он спохватился и пояснил: — Хороших баб, стоящих.
— Спасибо за комплимент. — Липочка пожала плечами и сказала: — А сервиз заберете обратно.
— Так чай же не из чего пить, — развел руками Вован. — Ада, неужели не угостишь чайком? Я принес самый лучший, английский. Сам-то я не разбираюсь, в основном соки пью, но продавщица клялась, что этот — самый лучший.
Он полез в карман куртки и достал коробочку чая. Липочка вздохнула:
— Хорошо, угощу, только объясните мне, пожалуйста, с чего вдруг праздник такой?
— Ну как же? У тебя новоселье, у меня прозрение. И очень тебя прошу, Ада, хватит мне выкать. Мы же были на “ты”.
— Согласна, но предупреждаю: я очень ограничена во времени. Давай сразу договоримся: рассусоливать не будем, быстренько чайку попьем и простимся.
— Идет, — жизнерадостно согласился Вован, из чего Липочка сделала заключение, что быстренько вряд ли получится, и пригорюнилась.
Вован уселся за стол и, пока Липочка заваривала чай, с подъемом поведал о своем горе. Следуя Липочкину совету, оказывается, он огорошил свою “телу” чрезвычайным сообщением. “Жить мне недолго светит”, — признался Вован, и “тела” запаниковала.
— Я думал, эта проверка на вшивость растянется дней на пять, — сообщил он Липочке, — а все уложилось буквально в десять минут. Тела бросилась звонить в больничку, в которой должны меня якобы резать, а там ей все как надо и представили, по-научному, с латынью, с сарафаном диагнозов. Короче, тела сразу рамсы попутала, говорит: “На кой фиг ты мне нужен больной?”
Липочка была потрясена.
— Так сразу и сказала? — изумилась она. — Неужели такие нехорошие женщины на свете бывают?
— Как видишь, бывают, — криво усмехнулся Вован. — Слышала бы ты, как она пошпарила, выдала все открытым текстом: жизнь мне поломал, украл лучшие годы, обманул ожидая, псих, козел.
— А ты что ей? — ахнула Липочка.
— А я ей дал в рог и кукиш скрутил: “Не дождешься! Раньше сама сдохнешь! А я, как бык, здоров!” И пошел к тебе с благодарностью. Знаешь, и так легко на сердце стало: сомнений никаких. Одна конкретика. Тела моя обычной сволочью оказалась, а я, как последний лох, впадал в распятие, сердце на части рвал. Из-за кого? Из-за позорной шмары! Да таких вокруг пруд пруди. Но я не жалею.
Липочка удивилась:
— Почему?
Вован ласково на нее посмотрел и признался:
— Потому, что через шмару эту настоящую бабу нашел.
“Да что они, все, сговорились что ли?” — в отчаянии подумала Липочка.
Заметив в ее глазах испуг, он успокоил:
— Ты, Ада, не боись, приставать не стану. Права ты, я выпил малехо, а настоящее дело трезвого ума требует. Время придет, потолкуем. Просто хотелось, чтобы ты знала, что я для тебя…
Он приложил руку к сердцу да так и поднялся из-за стола:
— Что о том… Все слова, а слов этих я уже столько и говорил и слышал, что пора приступать к делу. Короче, скоро увидишь сама. А пока, бывай.
И Вован решительно направился в прихожую.
— А как же чай? — растерялась Липочка. — А как же торт и шампанское?
— Чай-торт-шампанское — в другой раз. Или думаешь, что мы совсем одичали? — он усмехнулся и, шутливо помахав рукой, был таков.
Дверью хлопнул, на лестничной площадке остановился, задумчиво почесал в затылке и восхитился: “Ух и гордая же баба! Ну ничего, я тоже упрямый!” И бодро зашагал по ступеням вниз.
А Липочка, не поверив своим ушам и глазам, застыла, гадая: Вован это был или не Вован. Но долго гадать ей не пришлось. Из-под кровати вылез Роман и окатил ее своим настоящим мужским презрением:
— Вижу, ты еще та…
— Кто — та? — испугалась Липочка. — Ты все неправильно понял.
— Да понял я все, — обреченно резанул воздух рукой Роман и потянулся к своему чемодану.
Липочка повисла на его шее:
— Нет! Не пущу!
— Интересно будет посмотреть, — зло сказал он, — как это у тебя получится.
— Получится! Ты мне нужен! Ты не можешь уйти после всего, что между нами было!
— Ты же говорила, что не помнишь…
— Вспомнила я! — в отчаянии солгала Липочка. — Все вспомнила!
— А вот я забыл, — отрезал Роман, аккуратно отставляя ее в сторону. — И хватит. Я, осел, дуралей, из-за тебя был согласен сидеть в этой дыре, а ты…
— Что — я? Я тоже на все согласна ради тебя!
— Не верю. Хватит лжи. Я ухожу.
Липочка взвыла:
— Не пущу! Роман, умоляю! Послушай!
Он взорвался:
— Умоляешь? То Леха! То Вован! Удивительно, как быстро ты с ними общий язык нашла. А я, дурак, чуть ли не святой считал тебя, не знал как к тебе подступиться. “Ах Ваня! Мой Ваня”, — передразнил он ее и зло сплюнул: — Тьфу! Супер верная жена! Такую недотрогу из себя строила!
Она преградила ему путь. Он схватил чемоданы:
— Отойди!
— Не пущу! — заголосила Липочка. — Выслушай, выслушай меня!
— Слишком долго я тебя слушал, а ты мне врала. Когда же дошло до дела, тут-то все и выяснилось: уехать со мной ты не можешь. Теперь понятно почему. На вольную жизнь потянуло: сегодня — Леха, завтра — Вован.
Он рванулся к выходу. Липочка неистово вцепилась в его чемоданы:
— Останься! Все равно я тебя не пущу!
— Пустишь, куда ты денешься!
— Нет! Нет! — в голосе ее было слишком много отчаянной решимости.
— Ну и черт с ним, с этим барахлом! — гаркнул Роман и, бросив на пол чемоданы, устремился к двери. — Попробуй меня остановить!
Конечно же он был сильней, конечно же остановить его она не могла.
— Тогда я пойду за тобой! — осознав свою беспомощность, в отчаянии выпалила Липочка. — Хоть на край света пойду!
Он оглянулся:
— Что-оо?
— Да-да, я пойду за тобой! Ты от меня не отвяжешься!
Сомнение мелькнуло в его глазах:
— Это правда?
— Да!
— И ты готова без раздумий бросить своего Ваню?
— Да!
— И сейчас же уехать?
— Да! Да!
Он недоверчиво усмехнулся:
— Что ж, поехали…
— Правда? — обрадовалась Липочка. — Ты больше не сердишься?
Роман, умиляясь, покачал головой:
— На таких условиях, не сержусь. Как могу я сердиться, если ты готова на край света за мной следовать.
— Ура! Мы помирились! — с визгом восторга бросилась ему на шею Липочка.
— Задушишь! Задушишь! — шутливо отбиваясь, взмолился Роман.
Она его отпустила и, пристально глядя прямо в глаза, очень серьезно спросила:
— Ты позволишь мне вернуться домой и забрать самые дорогие вещи?
Он насторожился:
— Какие?
— Письма моей покойной матушки.
Роман вздохнул с облегчением:
— Конечно забери. Забери прямо сейчас. У нас мало времени. Надо поспешить.
— Я быстро, — оживилась она, — одна нога здесь, другая там.
Липочка выбежала из квартиры.
— Постой! — Роман догнал ее уже на лестничной площадке и протянул ей ключи от квартиры: — На, возьми. Мало ли что…
— Что? Зачем?
— Ничего. Ну, чтобы ты в дверь не звонила.
— Хорошо, я быстро вернусь, — прошептала Липочка, хватая ключи и поспешно убегая.
Роман задержался на пороге, прислушиваясь, как стучат по ступеням ее каблучки. На его губах блуждала хитрая улыбка. “Вот так-то”, — сказал он и вернулся в квартиру. А счастливая Липочка, как девчонка, вприпрыжку скакала по лестнице вниз через ступеньку. Она очень спешила. Ее переполняли чувства. Все эти банальности про крылья за спиной, про пение души, про мир, вдруг заигравший цветами радуги, про головокружение от счастья, про семь нот ветра… — все эти непонятные ей метафоры, которым Липочка раньше не верила, стали теперь ей ясны. Крылья? Они были! И пела душа! И все цвета радуги…
“Стоп! А зачем нам разлучаться? — вдруг подумала она. — Ему же нечего теперь бояться. Вот вместе и поедем. Письма возьмем… Заодно и шубку свою прихвачу. Она, хоть искусственная, но почти новая. Хотя, нет, шубку мне Ваня подарил. Пускай остается его загогулине”.
С этим решением Липочка повернула обратно, осторожно открыла дверь и, собираясь сделать Роману сюрприз, на цыпочках прокралась в прихожую. Ох, как выскочит сейчас она, как он обрадуется, как подхватит ее, как закружит… Но с кем он там разговаривает?
— Да, дельце я ловко обтяпал, — услышала она довольный голос Романа. — Отомстил. По самому высшему разряду отомстил этим скотам. А Желтухину даже рога наставил. Больше скажу, я увел у него жену. Не веришь? Что — не может быть? Что — домоседка? Да она в меня влюблена. Влюблена, как кошка. Что дальше? Это уже не так важно. Дальше посмотрим. Главное, что теперь мы в расчете…
Закончить свою мысль он не успел; Липочка вскрикнула и схватилась за сердце. Роман оглянулся и побледнел:
— Олимпиада, ты неправильно меня поняла. Сейчас я все объясню…
Она покачала головой и с обреченным спокойствием промолвила:
— Нет, не надо, спасибо. Я все поняла.
— Черт возьми! — он в ярости швырнул телефон на пол и принялся топтать его ногами, приговаривая: — Дернул меня черт звонить! Дернул меня черт за язык!
— И очень хорошо. Зато теперь я могу объяснить вашу предельную настойчивость, — сказала Липочка и направилась в прихожую.
— Куда ты? — в отчаянии закричал Роман. — Олимпиада, вернись!
Она приостановилась и спокойно сказала:
— Видимо, подлецы все мужчины. Тогда уж лучше я вернусь к Желтухину. Он — известное зло.
Ее сообщение окончательно вывело из равновесия Романа.
— Хочешь улизнуть к своему Ване? — в бешенстве закричал он. — Придираешься? Ищешь причину? Что ж, беги! Ты ничем не лучше Загогулиной! А еще говорила, что я тебе нужен! Значит врала? Врала!
— Почему врала? — рассмеялась Липочка. — Всего лишь шутила. Как ты пошутил про рога. Ведь между нами ничегошеньки не было.
Скрывая слезы, она выбежала из квартиры.
— И прекрасно, — донеслось ей вслед. — Ты права, надо выбирать известное зло. Я тоже вернусь к своей Загогулине. Тьфу, — сплюнул он и тут же поправился: — К Загогулиной и вернусь. Известное зло…
Глава 33
Униженная и раздавленная, Липочка вернулась домой. Она не знала как жить дальше. Сунулась к Глаше, но пьяный Пончиков, зачем-то важничая, сообщил, что супруга отсутствует и вернется не скоро. Возможно даже через год, если вообще вернется.
“Что же мне делать?” — растерялась Липочка и с болью в сердце почувствовала, что ей сильно не хватает совета Романа. Рядом с ним, умным и уверенным в себе, все было просто и ясно.
“Но Роман, это миф, иллюзия, — подумала она, — а мне, слабой и беспомощной, остается одно: дожидаться своего Ивана”. Желтухин явился через три дня. Упал перед женой на колени и зарыдал:
— Прости меня, солнышко. Глашку я бросил. Точнее, она меня кинула. Со всеми моими бабками сволочь сбежала.
— Так ты изменял мне и с Глафирой? — поразилась Липочка и подумала: “Зачем я спрашиваю? Какая разница? Одной изменой больше, одной меньше…”
Но Желтухин отнесся к ее словам серьезно и начал каяться:
— Да, изменял. И не суди меня строго: бог уже наказал меня за это с предельной жестокостью. Я нищий. Подлая Глашка до нитки меня ободрала.
— Но где она? — встревожилась за подругу Липочка.
— Хотел бы и я знать. Пончиков говорит, что дернула за границу, но ее видели в Москве.
Желтухин обхватил ладонями свою лысую голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, по-бабьи заголосил:
— Ай, денежки мои денежки! Все украла! Все!
— А как же Загогулина? — поинтересовалась Липочка.
— И ее денежкам тоже хана! Их тоже Глафира прихватила!
— Все ясно. После этого Загогулина тебе ручкой помахала и вернулась к своему Роману, — догадалась Липочка и от обиды прикусила губу. Желтухин опешил:
— А ты откуда знаешь?
— Ваня, не такая я дура, как ты привык обо мне думать. Я прощаю тебя и ругаться не буду, но совсем не потому, что люблю тебя, а потому, что ты мне безразличен. И впредь, когда соберешься мне на уши новую вешать лапшу, вспомни мои слова: я поверю всему, лишь бы не замечать того, что ты мужчина. Для меня ты — диван и карман. И все. И хватит. Иди кушать.
И они стали жить по-старому. Как казалось Ивану. Липочка же теперь ясно понимала, что мужа она никогда не любила, но зато почти мгновенно полюбила Романа. И любит до сих пор, несмотря на его предательство.
“Как странно, — в который раз размышляла она, — почему я его люблю? Он же ничем не лучше Ивана. Выходит, я безнравственная, раз подлеца забыть не могу?”
Время шло. Дни складывались в недели, недели — в месяцы… А Липочку мучал один и тот же вопрос: “Если Роман подлец, почему я забыть его не могу?” Этот вопрос не давал ей покоя до тех пор, пока Липочка не нашла на него ответ. “Роман не подлец, — решила она. — Просто он человек, а человек слаб. Желтухин подло с ним поступил, он его не только ограбил, но и предал, обидел, вот Роман и решил отомстить. Чем это плохо? Разве он виноват, что меня не любит? Разве он виноват, что я полюбила его?”
И с этого момента у Липочки появилось одно лишь желание: увидеть его хотя бы на миг, на минуту… Зачем? Липочка не знала, но очень уж болела ее душа. Когда боль стала нестерпимой, Липочка не выдержала и, принарядившись, отправилась в офис Романа.
“Он будет сидеть за столом в своем огромном кабинете, — представляла она, — а я войду, на него посмотрю и, ничего не спрашивая, уйду. Или нет, спрошу. “Как ты поживаешь со своей загогулиной?” — спрошу я. А еще лучше скажу: “Привет загогулине!” Так, фантазируя, она вошла в холл офиса и заявила охраннику:
— Я к Семенову.
— К какому Семенову? — удивился тот.
Липочка растерялась:
— Ну, не знаю, к директору или как он там называется? Короче, к самому главному здесь!
— Главный у нас Титяев, а Семенов давно уж отсюда съехал со всей своей компанией, — усмехнулся охранник.
— И куда?
— Не знаю. Адреса он не оставил.
Липочка была потрясена: где же его искать? Она по-прежнему не знала “зачем?”, но в том, что искать надо обязательно, у нее уже не было сомнения. Этим же вечером она украдкой спросила Желтухина:
— Ваня, а где ты сейчас работаешь?
Он отмахнулся:
— Какая разница. Деньги тебе приношу и ладно.
— Но хотя бы скажи: ты ушел от Семенова?
Желтухин зло хмыкнул:
— Меня ушли.
Больше она не спросила ни слова. Он тоже Семенова не поминал. Поужинал, упал на диван в гостиной, да и задремал перед телевизором. Липочка будить его не стала и одна в спальне легла. Они теперь частенько почивали в разных комнатах. Ночью ей не спалось. Она думала о Романе. Теперь уже думала, что зря, дурочка, убежала, погорячилась. Надо было остаться, поговорить, выяснить, что он имел ввиду, предлагая ей с ним уехать. Зачем уехать? Куда? Раз он оправдывался, значит она ему была нужна. Но с другой стороны, если она ему нужна, почему он исчез?
Почему вернулся к своей Загогулиной? Он поступил очень жестоко! И все же надо, надо выяснить как мы друг к другу относимся… Нет, ничего выяснять нельзя. Это оскорбительно. Хотел бы выяснить, сам нашел бы меня. Когда ему было надо, он проявил изобретательность, даже залез под мою кровать. Значит сейчас ему ничего от меня не надо. А вдруг это не так? Вдруг ему что-то мешает? Если бы мы встретились, сразу все стало бы ясно…
И я первая должна идти на контакт, должна унижаться? Нет! Никогда! Надо выбросить эту мысль из головы! Вот если бы была уважительная причина… Липочка долго ворочалась в постели, а когда глянула на часы и увидела, что близится утро, решила: пора пить снотворные пилюли.
Она на цыпочках проследовала в прихожую, взяла сумочку, порылась в ней, но пилюль не нашла.
— Черт возьми! — рассердилась Липочка (она в последнее время стало очень раздражительна) и высыпала содержимое сумочки прямо на пол. Что-то брякнуло — это были ключи. Связка ключей от квартиры Романа.
“Как они здесь оказались? — удивилась она и вспомнила: — По запарке мы оба про них забыли!” И сразу мелькнула мысль отправиться к дому Романа и подкараулить его у подъезда.
“Да-да, — решила Липочка, — у меня теперь есть уважительная причина. Скажу, что хочу вернуть ключи… Мы должны с ним поговорить. Уверена, страдаю не я одна. Он тоже думает обо мне. Почему я так уверена? Потому, что он тоже кричал на меня, значит я ему небезразлична”.
С этой мыслью она вернулась в постель и заснула без всяких таблеток.
А на следующий день Липочка, мучительно дождавшись вечера, прихватила связку ключей и отправилась к Роману. Как сомнамбула она бродила вокруг его дома, нервно поглядывая по сторонам. Романа все не было и не было. “Наверное, он поздно возвращается с работы, — подумала она и решила: — Надо ждать, хоть до утра”. Но погода испортилась, поднялся ветер, начал накрапывать дождь. Липочка озябла и… отправилась греться в кафе, из окон которого неплохо был виден подъезд дома.
В кафе оказалось тепло и уютно. Немногочисленные посетители (в основном мужчины) сгрудились у телевизора и смотрели футбол. Липочка уселась за столик у окна, заказала кофе и, не отрывая взгляда от заветного подъезда, пила его маленькими глотками. В пальцах она машинально крутила ключи от квартиры Романа. Мысли, разумеется, были только о нем. Время от времени до ее ушей доносились то радостные то отчаянные вопли болельщиков. Липочка, не обращая на них внимание, сосредоточенно наблюдала за домом.
Вдруг она почувствовала на своем затылке чей-то тяжелый взгляд и обернулась. Симпатичный мужчина с рыжеватым, выгоревшим от солнца чубом, отвлекся от футбола и уставился на Липочку. Впрочем, футбола и не было: диктор передавал чрезвычайное сообщение. Речь снова шла о маньяке-преступнике, которого уже несколько месяцев разыскивает милиция. На какое-то время маньяк затих по неизвестным причинам, а теперь свирепствует вновь. Вчера появилась очередная жертва. На этот раз, вроде бы, по словам очевидцев удалось составить фоторобот преступника.
“Внимательно всмотритесь в это лицо…” — призывал телезрителей диктор.
Липочка всмотрелась и подумала: “Что можно понять из их фоторобота? Симпатичное доброе лицо получилось у маньяка, он чем-то даже похож на Романа. Фотороботу верить нельзя”.
Она отвернулась от экрана и наткнулась на пристальный взгляд рыжеволосого незнакомца. Липочке было неприятно его внимание. “Пожалуй, пойду”, — решила она, вставая из-за столика и направляясь к выходу.
Мужчина проводил ее уже равнодушным взглядом и переключил свое внимание на экран телевизора: там снова транслировали футбол. Липочка вышла из кафе и, незаметно переходя на бег, направилась к дому Романа.
“Ваня, наверное, уже вернулся с работы. Надо ему позвонить, — подумала она. Ее рука нервно пошарила в сумочке в поисках сотового. — Да где же он? Куда я его засунула?”
Вдруг Липочка услышала за своей спиной тяжелые шаги. Не решаясь оглядываться, она вытащила из сумочки зеркальце и поднесла его к своему лицу: так и есть, ее догоняет тот, с рыжим чубом. Ей вдруг показалось, что в руках у него сверкнул нож.
— Постойте, девушка, погодите! — закричал незнакомец.
Расстояние катастрофически сокращалось.
“Это он! Маньяк! — осенило Липочку. — Что делать? Что делать? — застучало в ее висках. — Кричать? Бесполезно. Он прирежет меня раньше, чем народ услышит мой вопль. Прирежет и убежит, как делал это не раз, спокойно и дерзко”.
Липочка, сжимая в руке связку ключей, со всех ног помчалась к дому Романа. Преступник тоже на месте не стоял. Расстояние между ними быстро сокращалось…
И все же Липочка успела первой вскочить в подъезд, сгоряча представившись консьержке родственницей Нины Загогулиной. Как назло, в холле охранника не было.
На вахте одна консьержка — сердитая пожилая женщина. А преступник уже ломится в дверь подъезда.
— Не пускайте его, — крикнула Липочка, бросаясь к лифту.
Но глупая консьержка, о ужас, нажала на кнопку, загорелась зеленая лампочка — дверь медленно открылась — на пороге показался злодей. Лишь чудом удалось Липочке улизнуть из-под самого его носа — лифт пошел вверх.
Оказавшись под дверью Романа, она отчаянно застучала по ней кулачками:
— Откройте! Пожалуйста, откройте!
Ей не открыли.
“Никого дома нет! — с ужасом поняла Липочка и тут ее озарило: Но у меня же есть ключи! Когда Роману было плохо, он вошел в мой дом и устроился под моей кроватью, а я должна была его спасть. Что ж, теперь настала его очередь!” — решила Липочка и, открыв дверь, окунулась в полумрак прихожей.
“Что же мне делать?” — растерялась Липочка и с болью в сердце почувствовала, что ей сильно не хватает совета Романа. Рядом с ним, умным и уверенным в себе, все было просто и ясно.
“Но Роман, это миф, иллюзия, — подумала она, — а мне, слабой и беспомощной, остается одно: дожидаться своего Ивана”. Желтухин явился через три дня. Упал перед женой на колени и зарыдал:
— Прости меня, солнышко. Глашку я бросил. Точнее, она меня кинула. Со всеми моими бабками сволочь сбежала.
— Так ты изменял мне и с Глафирой? — поразилась Липочка и подумала: “Зачем я спрашиваю? Какая разница? Одной изменой больше, одной меньше…”
Но Желтухин отнесся к ее словам серьезно и начал каяться:
— Да, изменял. И не суди меня строго: бог уже наказал меня за это с предельной жестокостью. Я нищий. Подлая Глашка до нитки меня ободрала.
— Но где она? — встревожилась за подругу Липочка.
— Хотел бы и я знать. Пончиков говорит, что дернула за границу, но ее видели в Москве.
Желтухин обхватил ладонями свою лысую голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, по-бабьи заголосил:
— Ай, денежки мои денежки! Все украла! Все!
— А как же Загогулина? — поинтересовалась Липочка.
— И ее денежкам тоже хана! Их тоже Глафира прихватила!
— Все ясно. После этого Загогулина тебе ручкой помахала и вернулась к своему Роману, — догадалась Липочка и от обиды прикусила губу. Желтухин опешил:
— А ты откуда знаешь?
— Ваня, не такая я дура, как ты привык обо мне думать. Я прощаю тебя и ругаться не буду, но совсем не потому, что люблю тебя, а потому, что ты мне безразличен. И впредь, когда соберешься мне на уши новую вешать лапшу, вспомни мои слова: я поверю всему, лишь бы не замечать того, что ты мужчина. Для меня ты — диван и карман. И все. И хватит. Иди кушать.
И они стали жить по-старому. Как казалось Ивану. Липочка же теперь ясно понимала, что мужа она никогда не любила, но зато почти мгновенно полюбила Романа. И любит до сих пор, несмотря на его предательство.
“Как странно, — в который раз размышляла она, — почему я его люблю? Он же ничем не лучше Ивана. Выходит, я безнравственная, раз подлеца забыть не могу?”
Время шло. Дни складывались в недели, недели — в месяцы… А Липочку мучал один и тот же вопрос: “Если Роман подлец, почему я забыть его не могу?” Этот вопрос не давал ей покоя до тех пор, пока Липочка не нашла на него ответ. “Роман не подлец, — решила она. — Просто он человек, а человек слаб. Желтухин подло с ним поступил, он его не только ограбил, но и предал, обидел, вот Роман и решил отомстить. Чем это плохо? Разве он виноват, что меня не любит? Разве он виноват, что я полюбила его?”
И с этого момента у Липочки появилось одно лишь желание: увидеть его хотя бы на миг, на минуту… Зачем? Липочка не знала, но очень уж болела ее душа. Когда боль стала нестерпимой, Липочка не выдержала и, принарядившись, отправилась в офис Романа.
“Он будет сидеть за столом в своем огромном кабинете, — представляла она, — а я войду, на него посмотрю и, ничего не спрашивая, уйду. Или нет, спрошу. “Как ты поживаешь со своей загогулиной?” — спрошу я. А еще лучше скажу: “Привет загогулине!” Так, фантазируя, она вошла в холл офиса и заявила охраннику:
— Я к Семенову.
— К какому Семенову? — удивился тот.
Липочка растерялась:
— Ну, не знаю, к директору или как он там называется? Короче, к самому главному здесь!
— Главный у нас Титяев, а Семенов давно уж отсюда съехал со всей своей компанией, — усмехнулся охранник.
— И куда?
— Не знаю. Адреса он не оставил.
Липочка была потрясена: где же его искать? Она по-прежнему не знала “зачем?”, но в том, что искать надо обязательно, у нее уже не было сомнения. Этим же вечером она украдкой спросила Желтухина:
— Ваня, а где ты сейчас работаешь?
Он отмахнулся:
— Какая разница. Деньги тебе приношу и ладно.
— Но хотя бы скажи: ты ушел от Семенова?
Желтухин зло хмыкнул:
— Меня ушли.
Больше она не спросила ни слова. Он тоже Семенова не поминал. Поужинал, упал на диван в гостиной, да и задремал перед телевизором. Липочка будить его не стала и одна в спальне легла. Они теперь частенько почивали в разных комнатах. Ночью ей не спалось. Она думала о Романе. Теперь уже думала, что зря, дурочка, убежала, погорячилась. Надо было остаться, поговорить, выяснить, что он имел ввиду, предлагая ей с ним уехать. Зачем уехать? Куда? Раз он оправдывался, значит она ему была нужна. Но с другой стороны, если она ему нужна, почему он исчез?
Почему вернулся к своей Загогулиной? Он поступил очень жестоко! И все же надо, надо выяснить как мы друг к другу относимся… Нет, ничего выяснять нельзя. Это оскорбительно. Хотел бы выяснить, сам нашел бы меня. Когда ему было надо, он проявил изобретательность, даже залез под мою кровать. Значит сейчас ему ничего от меня не надо. А вдруг это не так? Вдруг ему что-то мешает? Если бы мы встретились, сразу все стало бы ясно…
И я первая должна идти на контакт, должна унижаться? Нет! Никогда! Надо выбросить эту мысль из головы! Вот если бы была уважительная причина… Липочка долго ворочалась в постели, а когда глянула на часы и увидела, что близится утро, решила: пора пить снотворные пилюли.
Она на цыпочках проследовала в прихожую, взяла сумочку, порылась в ней, но пилюль не нашла.
— Черт возьми! — рассердилась Липочка (она в последнее время стало очень раздражительна) и высыпала содержимое сумочки прямо на пол. Что-то брякнуло — это были ключи. Связка ключей от квартиры Романа.
“Как они здесь оказались? — удивилась она и вспомнила: — По запарке мы оба про них забыли!” И сразу мелькнула мысль отправиться к дому Романа и подкараулить его у подъезда.
“Да-да, — решила Липочка, — у меня теперь есть уважительная причина. Скажу, что хочу вернуть ключи… Мы должны с ним поговорить. Уверена, страдаю не я одна. Он тоже думает обо мне. Почему я так уверена? Потому, что он тоже кричал на меня, значит я ему небезразлична”.
С этой мыслью она вернулась в постель и заснула без всяких таблеток.
А на следующий день Липочка, мучительно дождавшись вечера, прихватила связку ключей и отправилась к Роману. Как сомнамбула она бродила вокруг его дома, нервно поглядывая по сторонам. Романа все не было и не было. “Наверное, он поздно возвращается с работы, — подумала она и решила: — Надо ждать, хоть до утра”. Но погода испортилась, поднялся ветер, начал накрапывать дождь. Липочка озябла и… отправилась греться в кафе, из окон которого неплохо был виден подъезд дома.
В кафе оказалось тепло и уютно. Немногочисленные посетители (в основном мужчины) сгрудились у телевизора и смотрели футбол. Липочка уселась за столик у окна, заказала кофе и, не отрывая взгляда от заветного подъезда, пила его маленькими глотками. В пальцах она машинально крутила ключи от квартиры Романа. Мысли, разумеется, были только о нем. Время от времени до ее ушей доносились то радостные то отчаянные вопли болельщиков. Липочка, не обращая на них внимание, сосредоточенно наблюдала за домом.
Вдруг она почувствовала на своем затылке чей-то тяжелый взгляд и обернулась. Симпатичный мужчина с рыжеватым, выгоревшим от солнца чубом, отвлекся от футбола и уставился на Липочку. Впрочем, футбола и не было: диктор передавал чрезвычайное сообщение. Речь снова шла о маньяке-преступнике, которого уже несколько месяцев разыскивает милиция. На какое-то время маньяк затих по неизвестным причинам, а теперь свирепствует вновь. Вчера появилась очередная жертва. На этот раз, вроде бы, по словам очевидцев удалось составить фоторобот преступника.
“Внимательно всмотритесь в это лицо…” — призывал телезрителей диктор.
Липочка всмотрелась и подумала: “Что можно понять из их фоторобота? Симпатичное доброе лицо получилось у маньяка, он чем-то даже похож на Романа. Фотороботу верить нельзя”.
Она отвернулась от экрана и наткнулась на пристальный взгляд рыжеволосого незнакомца. Липочке было неприятно его внимание. “Пожалуй, пойду”, — решила она, вставая из-за столика и направляясь к выходу.
Мужчина проводил ее уже равнодушным взглядом и переключил свое внимание на экран телевизора: там снова транслировали футбол. Липочка вышла из кафе и, незаметно переходя на бег, направилась к дому Романа.
“Ваня, наверное, уже вернулся с работы. Надо ему позвонить, — подумала она. Ее рука нервно пошарила в сумочке в поисках сотового. — Да где же он? Куда я его засунула?”
Вдруг Липочка услышала за своей спиной тяжелые шаги. Не решаясь оглядываться, она вытащила из сумочки зеркальце и поднесла его к своему лицу: так и есть, ее догоняет тот, с рыжим чубом. Ей вдруг показалось, что в руках у него сверкнул нож.
— Постойте, девушка, погодите! — закричал незнакомец.
Расстояние катастрофически сокращалось.
“Это он! Маньяк! — осенило Липочку. — Что делать? Что делать? — застучало в ее висках. — Кричать? Бесполезно. Он прирежет меня раньше, чем народ услышит мой вопль. Прирежет и убежит, как делал это не раз, спокойно и дерзко”.
Липочка, сжимая в руке связку ключей, со всех ног помчалась к дому Романа. Преступник тоже на месте не стоял. Расстояние между ними быстро сокращалось…
И все же Липочка успела первой вскочить в подъезд, сгоряча представившись консьержке родственницей Нины Загогулиной. Как назло, в холле охранника не было.
На вахте одна консьержка — сердитая пожилая женщина. А преступник уже ломится в дверь подъезда.
— Не пускайте его, — крикнула Липочка, бросаясь к лифту.
Но глупая консьержка, о ужас, нажала на кнопку, загорелась зеленая лампочка — дверь медленно открылась — на пороге показался злодей. Лишь чудом удалось Липочке улизнуть из-под самого его носа — лифт пошел вверх.
Оказавшись под дверью Романа, она отчаянно застучала по ней кулачками:
— Откройте! Пожалуйста, откройте!
Ей не открыли.
“Никого дома нет! — с ужасом поняла Липочка и тут ее озарило: Но у меня же есть ключи! Когда Роману было плохо, он вошел в мой дом и устроился под моей кроватью, а я должна была его спасть. Что ж, теперь настала его очередь!” — решила Липочка и, открыв дверь, окунулась в полумрак прихожей.
Глава 34
В квартире никого не было. Липочка отдышалась, посмотрела на себя в зеркало и изумилась: “Ну и дела! Что я натворила? В чужое жилище без веской причины вошла. Нагрянь сейчас Загогулина, вряд ли мне поверит она, что я спасаюсь здесь от преступника”.
В голове Липочки, против воли, события последних минут быстро отматывались назад. Она вспомнила сообщение диктора и спросила себя: “А с чего это я взяла, что за мной гнался маньяк? Диктор ясно сказал: волосы светло-русые, а не рыжие”.
О, да, теперь уже она не была уверена, что правильно поступила, открыв чужими ключами чужую дверь. Тут она припомнила, что мужчина был гладко выбрит, прилично одет, открыто сидел в кафе, смотрел футбол… Это тоже противоречило сообщениям диктора. Какой он маньяк, этот рыжий? К тому же, у него очень добрые глаза. “Но зачем он за мной бежал? — озадачилась Липочка. — Может я что-то обронила?”
Она порылась в сумочке: “Так и есть. Я потеряла свой кошелек. Вот что блеснуло в его руке. Вот что я приняла за нож — полированную металлическую пластину, украшавшую верхнюю поверхность кошелька. Господи, какая я дура! Выходит, за мной гнался совсем не маньяк”.
Сделав это открытие, Липочка растерялась: “Что теперь делать? Выходить из квартиры или лезть под кровать? Лезть под кровать глупо”, — решила она, собираясь покинуть квартиру, но в этот момент ее внимание привлекла телефонная книга, лежащая под зеркалом на журнальном столике.
Липочка полистала ее и на одной из страниц нашла интересную запись. “Новый номер Романа”, — было написано незнакомой рукой.
“Вот так удача! Я же прямо сейчас могу с ним поговорить! Спасибо маньяку!” — обрадовалась Липочка и поспешно набрала этот номер. В трубке раздался незнакомый сердитый мужской голос.
— Мне нужен Роман Семенов, — волнуясь, воскликнула Липочка.
— Это я, — услышала она в ответ и растерялась:
— Вы?!
— Ну да, я. Я Роман Дмитриевич Семенов, а кто вы?
— Я Олимпиада, — промямлила Липочка и подумала: “Что-то не припомню, чтобы я разговаривала с ним по телефону. Порой голос так сильно меняется, что не узнать”.
В голове Липочки, против воли, события последних минут быстро отматывались назад. Она вспомнила сообщение диктора и спросила себя: “А с чего это я взяла, что за мной гнался маньяк? Диктор ясно сказал: волосы светло-русые, а не рыжие”.
О, да, теперь уже она не была уверена, что правильно поступила, открыв чужими ключами чужую дверь. Тут она припомнила, что мужчина был гладко выбрит, прилично одет, открыто сидел в кафе, смотрел футбол… Это тоже противоречило сообщениям диктора. Какой он маньяк, этот рыжий? К тому же, у него очень добрые глаза. “Но зачем он за мной бежал? — озадачилась Липочка. — Может я что-то обронила?”
Она порылась в сумочке: “Так и есть. Я потеряла свой кошелек. Вот что блеснуло в его руке. Вот что я приняла за нож — полированную металлическую пластину, украшавшую верхнюю поверхность кошелька. Господи, какая я дура! Выходит, за мной гнался совсем не маньяк”.
Сделав это открытие, Липочка растерялась: “Что теперь делать? Выходить из квартиры или лезть под кровать? Лезть под кровать глупо”, — решила она, собираясь покинуть квартиру, но в этот момент ее внимание привлекла телефонная книга, лежащая под зеркалом на журнальном столике.
Липочка полистала ее и на одной из страниц нашла интересную запись. “Новый номер Романа”, — было написано незнакомой рукой.
“Вот так удача! Я же прямо сейчас могу с ним поговорить! Спасибо маньяку!” — обрадовалась Липочка и поспешно набрала этот номер. В трубке раздался незнакомый сердитый мужской голос.
— Мне нужен Роман Семенов, — волнуясь, воскликнула Липочка.
— Это я, — услышала она в ответ и растерялась:
— Вы?!
— Ну да, я. Я Роман Дмитриевич Семенов, а кто вы?
— Я Олимпиада, — промямлила Липочка и подумала: “Что-то не припомню, чтобы я разговаривала с ним по телефону. Порой голос так сильно меняется, что не узнать”.