Страница:
С вопросом к нянюшке своей подбежала:
- Ты скажи мне, нянюшка моя милая, Аграфена Ильинишна, скоро ль суженый
мой появится? Истомилась я в ожидании. Никого Господь мне не хочет слать.
- Ты не плачь, мое дитятко родное, - отвечала ей Аграфена Ильинишна
мудрая, - Бог даст, скоро твой милый появится. Ты сходи поди к своему отцу
на пир. Там собралися все мужи видные, да и богатыри средь них появилися.
Может кто и придется по сердцу.
Послушалась Ксения няню мудрую, пошла к отцу в палаты. А там совет уж
воинский скончался и гуляние идет широкое по случаю прибытия добрых
молодцев. Вошла царевна в зал, и все вдруг стихло. Гости приумолкли,
красою царевны пораженные. Усыня же с Дубыней, оба разом, лишились дара
речи говорить.
- Смотрите все на дщерь мою любимую! - с великой гордостью сказал им
Вячеслав. - Видали ль вы такой красы в какой-нибудь земле?
- Нет, не видали, - был ответ всеобщий.
- Ну так смотрите же и радуйтесь, друзья! - продолжил Вячеслав. - Вот кто
княгиней будет вам ко мне вослед.
- С великой радостью мы ей все подчинимся,- промолвил Мал Олегович, - Ну а
покуда, - хочу я выпить за здоровие ее!
- Да будет так! - ответил Вячеслав.
Все выпили, дщерь княжескую восхваляя. Она же, все то время, что с отцом
стояла рядом, гостей его оглядывала смело, во всех глазах огонь рождая
страстный. Но ничьего ей сердца не открылось.
- Спасибо, гости дорогие, что хвалите без устали меня, но мне пора идти, -
сказавши так, с отцом она простилась и ушла.
Войдя в светлицу, бросилась Ксения на постель и тихо проглотила две
слезинки, что вдруг скатилися из бирюзовых глаз. И только няня рядом с ней
сидела утешая младое, неразумное дите.
Скончался скоро пир великий, и Вячеслав за дело принялся. Велел он тот же
час Горыне и Усыне ударную дружину собирать, что станет войску русскому
основой. Отдал им полномочия верховодить и брать оружье у любых купцов.
Богатыри отправились на двор, нашли людей своих, велели им немедля все
закоулки града обойти, оповестить народ, чтобы к полудню весь люд на поле
был лодейном. В означенное время явилося туда несчетное количество народу,
парней младых и крепких, что желали поскорее в дружину богатырскую попасть.
Посреди поля, на лодке перевернутой, сидели Усыня с Дубыней, а позади них
разместились ратники, что прибыли в отряде богатырском.
- Здравы будьте, богатыри великие! - приветствовал народ своих богатырей.
- И вам, крестьяне, здравия желаем, - ответствовал Усыня, а Дубыня молвил:
- Созвали мы вас всех на скоп великий, зачем и сами знаете уже. А потому,
немедля расскажу я, о том, что будет тут происходить. Я каждому из вас
задам загадку, и, коли отгадает тот, возьму его в дружину нашу, а коль не
угадает, - извини. Усыня, богатырь великий, своею колотушкой приголубит за
то, что не смекалист был боец.
И как сказал он это, показалось, что туча на небе явилась огроменна: так
погрустнели лица мужиков. Да шутка ли: "огреет колотушкой"!? Ведь знали
все, что эта колотушка навеки отшибает память всем, кого коснется,
поскольку заколдована была.
Приметив перемену настроенья, Усыня успокоил мужиков:
- Не бойтесь, мужики, ведь я тихонько стукну. Поменьше думок будет -
только и всего.
Однако, мужики меж, тем молчали
- Ну, надо начинать, давай по одному! - Дубыня приказал.
Первым вышел из народа, желая голову свою подвергнуть испытаньям,
известный всей округе шкурник Геронтий Автоном - большой специалист по
медведям.
- Ходи сюда, Геронтий, - Дубыня подозвал его поближе, - и слушай первую
мою загадку. Сидит птичка на кусту, молится она Христу: "Батюшка Христос,
надо всем ты дал мне волю, только не дал ты мне воли надо всею рыбой в
море". Что сие означает? Даю тебе чуток на размышленья.
Обхватил Геронтий голову руками и думать стал. Так напряг он мысль свою,
что аж вспотел весь и лицом красный стал. Только ничего на ум не шло. Уж
совсем было Геронтий собрался памяти лишиться, как вдруг осенило его.
- Комар! - заорал Геронтий, - как есть комар это!
Улыбнулся Дубыня и молвил:
- Смекалистый ты, шкурник, оказался. поступай к нам в дружину. Иди и
оружье себе выбирай лучшее.
Вызывает Дубыня следующего. Им Поздей Смирнов оказался, - один из кузнецов
местных.
- Слухай , кузнец, мою загадку следующую. Я в лесу ее нашел, и чем дальше
я ее искал, тем дальше она уходила, и, не найдя, принес ее домой в руке!
Думал Поздей, думал, и вдруг вспомнил, как пошел он в лес за дровами. А
когда рубить стал, то засадил себе в палец занозу великую. Такую что еле
вынул, а палец еще неделю о себе напоминал. И ответил Поздей Дубыне:
- Ты меня прости, богатырь, хоть и хитер ты, да и я не лыком шит. Разумею
я, - заноза это!
- Правда твоя, Поздей, - заноза сие. Поди в любую лавку за оружием.
Тут Усыня шепнул что-то Дубыне с недовольным видом, да палицу-колотушку
свою потрогал. Ничего не ответил ему Дубыня, только следующего мужика
подозвал. И хитро так ему говорит:
- Диво варило пиво, слепой увидал, безногий за ковшом побежал, безрукий
сливал, ты пил, да не растолковал? Что сие значит?
А мужик, что Лобаном прозывался, очи в землю опустил, и говорит:
- Не может того быть, чтобы слепой увидал, а безногий бегал, словно конь.
А значит, что все это - чистая ложь!
- Тьфу-ты, - сплюнул с досады Усыня. - Прав ты, мужик, вали в лавку за
оружьем! А ты, вон тот, в рубахе белой и головой с арбуз величиной,
отвечай:
- Крикун на крикуне, Сапун на сапуне, Глядун на глядуне, Над глядуном
роща, в роще дикие звери бегают. Что сие означает(
Озадачился так сильно Доня Сафонович, мужика того так прозывали, что сел
даже на землю под тяжестью мыслей, его обуявших. Думал он, думал, и так и
сяк прикидывал: медведь не медведь, лес не лес, петух не петух. Но за
время малое так ничего и не измыслил. Встал тут Усыня богатырь, осклабился
довольно, колотушкой шипастой поигрывая.
- Ну, поди сюда, Доня. Коли не смог ты отгадать, что голова твоя так
прозывается, то и думать тебе не о чем. И как шарнет Доню по голове его, с
арбузом схожей. Аж треск раздался великий. Мужики подумали: все, нет
больше Дони. Но Усыня, как и обещал, слегка только пристукнул. Памяти Доня
не лишился, однако ж с тех пор стал ко всем приставать с вопросом одним:
не видал ли кто Крикуна с Сапуном, и где дикие двери бегают?
Опробовав тем самым силу слова и колотушки волшебной на людях, набрали
Дубыня с Усыней себе дружину ударную в пятьсот душ. Все подобрались мужики
здоровые да головастые, в плечах сажень косая. В руках силушка поигрывает.
Кровушка молодецкая в жилах бурлит. Нарядили их богатыри в платья лучшие,
да дали им оружье вострое, так что к вечеру того дня была уж дружина
ударная сформирована. Определили ей место до указа княжеского на том самом
поле, возле становища лодейного и стоять. Раскинулись шатры высокие,
взметнулись в небо стяги золотые да алые, заблестели шеломы на солнце, и
возликовали сердца богатырские при виде сего могучего воинства, что за
день всего было собрано.
Битва за Новгород
Как и сказывалось о том на совете княжеском, спустя время малое отъехал
Юрий Дорианович, князь Новгородский, к себе в земли северные готовить для
отпора врагу град и сбирать ополчения. А вместе с ним отправил Вячеслав
дружину среднюю во главе с воеводой сильным Черняем Неулыбою. Собрались
они в один день и в поход дальний отправились, запомнив строго настрого
наказ княжеский держать Новгород до тех пор, покудова не закончатся стрелы
каленые и мечи булатные не затупятся, пока не сгинет в сечи буйной
последний русский воин.
В дружине Черняя Неулыбы было тогда почитай пять тысяч ратников пеших и
пятьсот конных воинов. Все как на подбор - кровь с молоком. На каждом
кольчуга крепкая чешуйчатая, на груди зерцало твердое. На голове шелом
крепкий. Из новогородцев, что с князем своим Юрием Дориановичем, гостили в
Солнцеграде, находилося здесь триста конных витязей - то была дружина
отборная из самых верных воинов, что всегда при князе состояли в любых
походах. Попировали ратники Черняя Неулыбы да новогородцы напоследок в
Солнцеграде-городе, попили медовухи от пуза, князем Великим пожалованной,
да дело их ратное, пора было и в поход выступать. Построились воины пешие
и конные на дворе княжеском и на рассвете дня следующего, с напутствием
горячим князя Великого и благословением патриарха Викентия, в поход
дальний отправились.
Треть дня путь их лежал вдоль извилистого берега речки Светлой, что несла
свои воды на юг от Солнцеграда, а ратники многочисленные стремились в
земли северные. Лес на пути их все глуше становился раздаваясь вширь и
дорога утуренная, по которой купцы иноземные в Солнцеград добирались из
земель северных, к вечеру в тропку худую оборотилась. Растянулись по ней
воины на целую версту. Князь Новгордский Юрий Дорианович с воеводой
дружины средней Черняем Неулыбою, как и положено, впереди всех ехали и
беседу вели неспешную.
Долго пусть свой войско совершало, коротко ли, но к заходу солнца пришли
они аккурат к тому месту, где мосток крепкий деревянный через речку
Светлую находился, что разливалась здесь до ширины немереной и глубока
была основательно. Около того моста застава была воинская и должон был
стоять дозор княжеский, чтобы брать со всех купцов, в земли солнцеградские
проезжающих, подати для казны великокняжеской. Как приблизилась дружина
Юрия Дориановича к заставе, стемнело совсем почти. Едва подъехали они
поближе, и изба дозорная, на берегу речки стоявшая, уже вот-вот показаться
должна была из-за деревьев густых, как услыхали они крики страшенные, что
оттудова раздавалися. Остановил князь дружину, прислушался. Не могли же
купцы запоздалые такой крик из-за подати поднять, да и не великие подати
брал с гостей приезжих Вячеслав. Показалось князю Новгородскому, что лязг
мечей раздается с заставы, вопли и стоны слышаться. Неладное заподозрил
Юрий Дорианович. До Кабашона еще далеко, но на Руси и без него лихих людей
хватает. Приказал князь воинам своим к бою изготовится, но шуму не
поднимать. Черняя с ратниками позади оставил, да велел берега речные с
двух сторон от моста полукольцом охватить, чтоб не ушел никто. Вынули мечи
новгородские витязи и поскакали рысью к мосту.
Вылетели они из тьмы лесной прямо к заставе, что факелами освещалася, и
увидали сечу буйную. Почитай двадцать пеших ратников княжеских схватились
с сотней лихих разбойников вида страшенного. Ратники хоть и в кольчугах,
да при мечах были, только мало приходилося их супротив людишек разбойных.
Ну а те с дубинами, саблями, да топорами, да вдесятером на одного прут.
Так кровушка и льется по мосту деревянному. Не успел доскакать до места
ратного Юрий Дорианович с дружиною, почитай всех уж жизни лишили
разбойники лихие, только пятеро в кольчугах разодранных еще бьются у моста
самого, да теснят их со всех сторон. Налетел Юрий Дорианович с дружиною
вихрем на разбойничье войско, враз опрокинул всех в реку Светлую, замутив
ее кровушкой душегубской. Порубили половину разбойников его ратники мечами
вострыми на куски кровавые, чтобы знали собаки, как на казну
великокняжескую зариться. Другая половина душегубов лихих разбежалась в
разные стороны, да только не далеко они убежали, прямо в руки к ратникам
Черняя Неулыбы и попались, а те их на копья насадили быстрехонько. Кто жив
еще остался из разбойничков - в воду сиганул, те и спаслись от кары
неминучей.
Только один разбойник на мосту остался и не бежал никуда, а бил ратников
княжеских одного за другим. Уже троих витязей на тот свет отправил саблей
своей, а как выбили у него саблю из рук кряжистых, дубину схватил
огроменную. Да как развернется, как даст коню ратника следующего, что с
мечем поднятым на него устремился, по ребрам прямо, так вместе с конем они
в воду с моста и сверзнулись. Когда дубину у него выбили, - стал кулаками
махать. Как кто к нему подступится, так в разные стороны и разлетаются. С
одного удара наземь валит любого ратника. Подивился Юрий Дорианович силе
душегуба этого, и, как свалили его все-таки всемером, да с спеленали
бечевкой крепкой, велел жизни его не лишать пока. Подняли того душегуба,
да к нему подвели. Стоит перед князем новгородским мужик здоровенный,
кудри русые от пота и крови мокрые, рубаха разорвана, рожа вусмерть
разбита, а в глазах страха нет.
- Ты кто такой, душегуб поганый( - строго князь его спрашивает. - По што
на казну позарился(
- Я Васька с горки, вольный разбойник! А ты кто такой( Небось холоп
княжеский(
Осерчал Юрий Дрианович, хотел было зарубить мужика, да только понравилась
ему отвага бесшабашная сего разбойничка. А в бою грядущем такой воин ох
как сгодился бы. Опустил он руку свою, рукоять меча уже сжимавшую. Убить
душегуба этого с руками связанными дело не хитрое, а свободного только
семеро спеленать смогли. Ну а почитания от лихих людей князьям ждать - не
дождаться до смерти, на то они и вольные, в лесах сами себе хозяева.
Призадумался Юрий Дорианович, и говорит:
- По совести, должон я отсечь твою буйную голову, за то что ты на добро
княжеское позарился, да много воинов князя Солнцеградского смерти предал.
Да только ждет меня впереди сеча великая, ибо на Русь нашу свободную идет
войной огроменное войско иноземное, числом несметным воинов сильных. Если
пойдешь со мной по своей воле и кровью грехи перед Великим князем искупишь
- не буду тебя казнить и прощу, коли жив останешься. Если нет: мой меч -
твоя голова с плеч! Выбирай, душегуб.
- Мне все одно где помирать, - отвечает разбойник, - хоть и люблю я жизнь
молодецкую! Особливо, коли правду сказываешь, и ворог наступает на землю
нашу. Скажи мне, только, кто ты есть такой, человек(
- Я князь Новгородский, Юрий Дорианович.
- А я Васька с горки, атаман людей вольных, промышляю на лесных дорогах
купцов разных с товарами богатыми. Бывало и к тебе захаживал с ребятками
своими.
- Может не всех твоих ребяток мои ратники здесь порубили, может у тебя еще
кто остался по лесным чащобам( - князь его спрашивает, - Зови всех в
поход. После сечи, кто жив будет, всех отпущу обратно на волю. Даю тебе в
том слово княжеское.
- А ты меня сейчас отпусти. Там и посмотрим. Может я к тебе сам приду.
Призадумался опять Юрий Дорианович, как-никак душегубскому слову веры у
него не было, но все же велел развязать атамана разбойничьего. Тот плечами
развел, руки размял, и на князя смотрит, с места не сдвинется. Ратники
новгородские поближе к нему придвинулись, кто его знает, что у него на
уме. Юрий Дорианович рукой махнул и говорит:
- Иди, душегуб, на все четыре стороны. Жду тебя не позже третьего дня у
себя в Новегороде с сотоварищами в ополчение. Не придешь - сам после сечи
найду и на первом же суку повешу.
Ничего не сказал Васька с горки, зыркнул только на князя новгородского
глазами лютыми, и в ночи растворился, словно его и не было здесь. Подъехал
к Юрию Дориановичу тут воевода дружины средней Черняй Неулыба, посмотрел в
след душегубу и молвил:
- Зря ты князь его отпустил на волю. Не придет он. Лихой человек - хуже
всякого ворога. Ему бабу или дите жизни лишить - проще пареной репы.
Промолчал в ответ Юрий Дорианович. Велел только раны перевязать ратникам
великокняжеским, что в живых остались, да на ночлег становиться. Так и
сделали. На утро посчитали убитых разбойников, да ратников. Оказалось, что
душегубов добрую сотню повывели, а людей княжеских убито было больше
дюжины. Если бы вовремя не подоспели, то и всех порешили бы разбойники.
Охотились они за казной великокняжеской, в которой к тому дню скопилось на
заставе податей на деньги многие. Только откудова разбойные люди про то
сведали( Видать, кто из ратников с ними в доле был, да теперь поди
разбери. Померли, почитай, все. Велел Юрий Дорианович похоронить мертвых
людей княжеских как подобает христианам. Отослал гонца обратно в
Солнцеград с известиями, а сам со своим войском дальше на север двинулся.
Переправилось войско на другой берег реки и ступило в земли соседние, что
покрыты были лесами и болотами, и сквозь них лежал путь на Новгород. Шли
они так еще один день и покрыли за это время расстояние немалое,
углубившись в лес темный и замшелый. То была уже не солнцеградская земля,
и еще не новгородская, хоть и велики были владения Новагорода в землях
северных русских. Много озер полноводных, рек да лесов находилось во
владениях Юрия Дориановича, но на сей лес никакое княжество удельное
власть свою не имело, ибо считался он гиблым. Ничто здесь не росло,
никакая живность не водилась. Многие путники жизнь свою здесь оставляли по
причине неизвестной, а потому считался тот лес ничейным. Но лежала сквозь
него дорога самая короткая до Новагорода, потому и решил Юрий Дорианович
не в объезд, а напрямки. Ибо время поджимало. Не боялся он нечисти, а
супротив лихого люду и ворогов сила была с ним сильная.
Когда второй день пути скончался и солнце высокое стало опускаться за
макушки елей замшелых, велел князь новгородский на ночлег становиться.
Встало войско лагерем на поляне широкой, что посреди леса темного вдруг
открылась глазам ратников. Черняй из дружины своей дозоры вокруг выставил.
Разожгли костры великие, поели чем Бог послал и уснули все вскорости. В то
мгновение окутался весь лес туманом густым, да так, что ратники в дозоре
рядом стоявшие друг друга увидеть не могли, а костры горевшие во тьме
казались свечками тлеющими. Юрий Дорианович не спал в шатре своем, думу
думал при лучине горящей, как ему город удержать в руках своих и ворогов
лютых остановить. Вдруг замерцало пламя несильное и вскоре вовсе потухло,
повеяло ветерком свежим на князя новгородского и влетел к нему в шатер
ворон с глазами сверкающими. О земь ударился и обратился в старика
седовласого. Облачен был старик в балахон цвета ночи черной, до самых пят
ему доходивший, а руке держал посох деревянный с наконечником из головы
вороньей. Лоб старца обручем тонким золотым был охвачен и блестел во тьме
светом ярким. Не успел Юрий Дорианович слова молвить, как чародей сам к
нему обратился:
- Не дивись князь и не бойся чар моих. Зовут меня Ставр. Прибыл я сюда из
далеких краев, чтобы уберечь тебя от беды грядущей. Еле разыскал я тебя в
пути, ибо сгущаются над тобою уже силы злые и кружат над шатрами войска
твоего коршуны звериного царя Эрманарихома из далекой знойной земли. А
потому слушай и не перебивай меня, князь. По приезду твоему в Новгород
станешь ты дружину собирать и ополчение кликать. Прибудет к тебе из земель
киневских князь тамошний Вельямир с дружиною на подмогу и в войско твое
попросится. Ты гони его, как собаку. Если дашь себя уговорить, - черной
бедой тебе это обернется. А не дашь - сам спасешься и людей убережешь.
Сказавши это ударился Ставр о землю с новой силою, обратно вороном
сделался, и из шатра вылетел. Только его и видели. Юрий Дорианович в ту
пору заснул сном крепким, как и все люди его. А туман густой до самого
рассвета висел над становищем войска русского. Дозорные, что глаз не
сомкнули, сказывали потом, будто с небес низких всю ночь крики злобные
доносились, будто кричали там птицы невиданные, чьих голосов на Руси
отродясь не слыхивали.
Ничего не сказал Юрий Дорианович воеводе Черняю о ночном госте, ибо сам
думал, что привиделось ему все. Как развиднелось, велел он снаряжаться
войску, и скоро ратники многочисленные снова в поход двинулись. Как
оказалось, стояли они лагерем уже почти в землях родных, и, едва минула
треть дня, как вышло войско русичей из леса замшелого на просторы зеленые,
поля широкие, и было в Новгороде к закату солнца.
Господин Великий Новгород стоял на реке на Волхове, и известен был далеко
за пределами земель своих обширных, ибо много в нем обитало люду пытливого
и работящего. Все больше охотники, бортники, рыбаки, до мореходы. Много
раз посылал Новгород купцов своих на лодьях в далекие земли товары
торговать, других людей поглядеть и себя показать, разузнать как живут в
тех краях, что делают. Много знали в Новегороде о соседях своих и близких
и далеких, ибо был сей град из просвещенных. Каждый раз возвращались купцы
из дальних стран с товарами богатыми и рассказами долгими, только вот в
последний раз из похода в земли мавританские одни холопы воротились на
лодьях, а купцы все померли по дороге от отравы, что в вине находилася.
Поподчивал их вином властелин тамошний Кабашон. Новгородцы тотчас хотели
караван воинский снарядить в дорогу идти Кабашона воевать, да не успели, -
прошло время немногое и сам он в землях русских объявился с войском
огромадным. А новгородцам только того и надо, будет случай за обиду свою
посчитаться. Получили они весточку от князя своего Юрия Дориановича и
стали к обороне готовить стены крепкие твердокаменные, ковать оружие
вострое во множестве, да кольчуг бессчетное количество. Скоро и сам князь
явился в городе с дружиной сильною Черняя Неулыбы.
Как прибыло войско в Новгород, тотчас вече собралось на главной площади.
Запрудил народ все улочки окрестные так, что не продохнуть было живому
человеку. Все знать хотели, что ждет их во времена наступающие. На месте
самом видном сели люди главные - епископ Авксентий, посадник Ермил, что
наместником князя был в Новгороде покуда тот в отлучке находился, и сам
князь, Юрий Дорианович, от коего зависела вся сила воинская. Как собрались
все бояре и жители Новгорода, встал Юрий Дорианович, подбоченился, и
молвил громко:
- Ты послушай меня народ новгородский. Прибыл я от князя Великого
Вячеслава из самого из Солнцеграда далекого с новостями черными. Идет на
нас войной сила сильная некрещеная из земель заморских горячих. Верховодит
ей властелин мавров чернотелых Кабашон, что потравил купцов наших во
времена недавние.
При словах сиих гомон возник в рядах новгородцев. Стали кричать многие,
что на кол его собаку посадить надобно. Успокоил людей Юрий Дорианович,
руку свою подняв, и молвил далее:
- Идет Кабашон на землю нашу силой несметною, потому потребно нам сейчас
подумать, как объединить нашу силу супротив него, град оборонить и войско
остановить вражеское многочисленное. Я мыслю, что не обойтись нам без
ополчения народного, а значит сей же час надобно выбрать тысяцкого, чтоб
сбирал народ, оружье ему давал и в сече предстоящей верховодил.
Загомонил народ, засомневался, меж собой засоветовался. Вышел скоро
наперед всех боярин Прокл и сказал:
- Мы тут покумекали, думаю, что тысяцким надо купца Антипа сделать. Он
головастый мужик и силушкой его Бог не обидел.
- Это не тот ли Антип, что в прошлом году три лодьи свои с товаром на мель
посадил посреди Волхова, ибо пьян был сильно( - вопросил вдруг епископ
Авксентий, - И не тот ли Антип, что отказал в деньгах на храм христовый,
когда у него просили в этом году( А не он ли к чужим женам по ночам
шастает, как сказывают в народе, а свою бьет смертным боем(
- Так сейчас же не о бабах речь, а о битве, - посетовал Прокл, - В бою то
он хорош будет.
- Может и так, да только гнев свой он сдержать не умеет, а значит и в
ратный час может сотворить чего не надобно. Не быть ему тысяцким! -
отвечал Авксенитий.
Смолчал на сей раз Прокл и обратно отступил в толпу. А народ опять
загомонил, засоветовался. Вышел в круг боярин Куприян и оборотясь к князю,
сказал:
- Мы тут мыслим, так. Посередь купцов наших есть один, который много раз
плавал на лодьях своих в страны далекие. При нем есть дружина малая дружек
его, с коей он в тех землях не раз лихих людей и ворогов уму-разуму учил.
Много с ним в тех краях приключилось, и всегда он победителем выходил.
Может, и на сей раз выйдет. Думаем, что тысяцкий из него будет добрый.
Народ снарядить и в бой повести он смогет не хуже тебя княже, если
надобно. А звать его купец Вавила.
- Ну-ка покажите мне купца сего, - ответил Юрий Дорианович.
Расступились мужики, да бояре, и вышел в круг широкоплечий чернобородый
мужик такого росту огромадного, что его за глаза "верстой" прозывали.
Подошел князь к нему и говорит:
- Ты купец Вавила и есть(
- Я и есть, княже.
- Сдержишь мой удар, будешь тысяцким, нет - другого поищем.
- Добро.
Размахнулся князь на всю ширь плеча своего широкого и ахнул кулаком
богатырским Вавилу прямо в грудь. Закачался Вавила, назад откинулся,
дыхание у него на миг прекратилося, но устоял на ногах, хоть и подкосились
они в момент последний. Посмотрел на него Юрий Дорианович, в усы себе
усмехнулся по-доброму, а затем поворотился к народу и говорит:
- Слухай меня народ новгородский! Вот ваш тысяцкий отныне на сечу
грядущую, быть ему головой ополчения народного и помощником верным
посадника!
Зашумел народ новгородский, загомонил одобрительно. Видать, по сердцу
пришелся им новый тысяцкий. Но раздался вдруг на площади городской крик
пронзительный:
- Гляди, душегубы пожаловали!
Расступился народ и видно стало, что прямо к площади движется сотни три
лихих людей с саблями, а впереди всех идет здоровенный мужик с русыми
кудрями и помятой рожей.
- Бей их! - крикнул кто-то из мужиков. - Бей разбойников! Это ж Васька с
горки, атаман их, злодей и убивец!
- Пообожди чуток! - крикнул князь новгородский, Юрий Дорианович, - Этих
душегубов я сам звал в гости, и не бойтесь их люди. Потому что нынче надо
нам забыть на время обиды кровные и вместе супротив врага выступить. Знаю
я, что душегубы они, но уже дал слов свое княжеское, что не трону их если
встанут они на защиту Новгорода. А нам сейчас воинов поболее надобно и
слово мое крепко.
Подошли лихие люди поближе, а впереди всех Васька с горки с вострой
сабелькой. Смотрит на князя и говорит:
- Ну вот и я, князь. Пришел к тебе по воле своей, как и сговорились.
Глянул Юрий Дорианович на него и злодеев, что за спиной у Васьки
находилися, взглядом обвел.
- Будешь ты, Васька, за свои грехи со товарищами биться в ополчении на
защите града сего под началом Вавилы-тысяцкого. И во всем его слушать
будешь. Уразумел(
- А то как же.
- Тогда ступай с ним.
Опосля того, как выбрали тысяцкого, стало вече решать, где биться в первом
бою. Порешило, что будут биться ратники на поле широком что недалече от
- Ты скажи мне, нянюшка моя милая, Аграфена Ильинишна, скоро ль суженый
мой появится? Истомилась я в ожидании. Никого Господь мне не хочет слать.
- Ты не плачь, мое дитятко родное, - отвечала ей Аграфена Ильинишна
мудрая, - Бог даст, скоро твой милый появится. Ты сходи поди к своему отцу
на пир. Там собралися все мужи видные, да и богатыри средь них появилися.
Может кто и придется по сердцу.
Послушалась Ксения няню мудрую, пошла к отцу в палаты. А там совет уж
воинский скончался и гуляние идет широкое по случаю прибытия добрых
молодцев. Вошла царевна в зал, и все вдруг стихло. Гости приумолкли,
красою царевны пораженные. Усыня же с Дубыней, оба разом, лишились дара
речи говорить.
- Смотрите все на дщерь мою любимую! - с великой гордостью сказал им
Вячеслав. - Видали ль вы такой красы в какой-нибудь земле?
- Нет, не видали, - был ответ всеобщий.
- Ну так смотрите же и радуйтесь, друзья! - продолжил Вячеслав. - Вот кто
княгиней будет вам ко мне вослед.
- С великой радостью мы ей все подчинимся,- промолвил Мал Олегович, - Ну а
покуда, - хочу я выпить за здоровие ее!
- Да будет так! - ответил Вячеслав.
Все выпили, дщерь княжескую восхваляя. Она же, все то время, что с отцом
стояла рядом, гостей его оглядывала смело, во всех глазах огонь рождая
страстный. Но ничьего ей сердца не открылось.
- Спасибо, гости дорогие, что хвалите без устали меня, но мне пора идти, -
сказавши так, с отцом она простилась и ушла.
Войдя в светлицу, бросилась Ксения на постель и тихо проглотила две
слезинки, что вдруг скатилися из бирюзовых глаз. И только няня рядом с ней
сидела утешая младое, неразумное дите.
Скончался скоро пир великий, и Вячеслав за дело принялся. Велел он тот же
час Горыне и Усыне ударную дружину собирать, что станет войску русскому
основой. Отдал им полномочия верховодить и брать оружье у любых купцов.
Богатыри отправились на двор, нашли людей своих, велели им немедля все
закоулки града обойти, оповестить народ, чтобы к полудню весь люд на поле
был лодейном. В означенное время явилося туда несчетное количество народу,
парней младых и крепких, что желали поскорее в дружину богатырскую попасть.
Посреди поля, на лодке перевернутой, сидели Усыня с Дубыней, а позади них
разместились ратники, что прибыли в отряде богатырском.
- Здравы будьте, богатыри великие! - приветствовал народ своих богатырей.
- И вам, крестьяне, здравия желаем, - ответствовал Усыня, а Дубыня молвил:
- Созвали мы вас всех на скоп великий, зачем и сами знаете уже. А потому,
немедля расскажу я, о том, что будет тут происходить. Я каждому из вас
задам загадку, и, коли отгадает тот, возьму его в дружину нашу, а коль не
угадает, - извини. Усыня, богатырь великий, своею колотушкой приголубит за
то, что не смекалист был боец.
И как сказал он это, показалось, что туча на небе явилась огроменна: так
погрустнели лица мужиков. Да шутка ли: "огреет колотушкой"!? Ведь знали
все, что эта колотушка навеки отшибает память всем, кого коснется,
поскольку заколдована была.
Приметив перемену настроенья, Усыня успокоил мужиков:
- Не бойтесь, мужики, ведь я тихонько стукну. Поменьше думок будет -
только и всего.
Однако, мужики меж, тем молчали
- Ну, надо начинать, давай по одному! - Дубыня приказал.
Первым вышел из народа, желая голову свою подвергнуть испытаньям,
известный всей округе шкурник Геронтий Автоном - большой специалист по
медведям.
- Ходи сюда, Геронтий, - Дубыня подозвал его поближе, - и слушай первую
мою загадку. Сидит птичка на кусту, молится она Христу: "Батюшка Христос,
надо всем ты дал мне волю, только не дал ты мне воли надо всею рыбой в
море". Что сие означает? Даю тебе чуток на размышленья.
Обхватил Геронтий голову руками и думать стал. Так напряг он мысль свою,
что аж вспотел весь и лицом красный стал. Только ничего на ум не шло. Уж
совсем было Геронтий собрался памяти лишиться, как вдруг осенило его.
- Комар! - заорал Геронтий, - как есть комар это!
Улыбнулся Дубыня и молвил:
- Смекалистый ты, шкурник, оказался. поступай к нам в дружину. Иди и
оружье себе выбирай лучшее.
Вызывает Дубыня следующего. Им Поздей Смирнов оказался, - один из кузнецов
местных.
- Слухай , кузнец, мою загадку следующую. Я в лесу ее нашел, и чем дальше
я ее искал, тем дальше она уходила, и, не найдя, принес ее домой в руке!
Думал Поздей, думал, и вдруг вспомнил, как пошел он в лес за дровами. А
когда рубить стал, то засадил себе в палец занозу великую. Такую что еле
вынул, а палец еще неделю о себе напоминал. И ответил Поздей Дубыне:
- Ты меня прости, богатырь, хоть и хитер ты, да и я не лыком шит. Разумею
я, - заноза это!
- Правда твоя, Поздей, - заноза сие. Поди в любую лавку за оружием.
Тут Усыня шепнул что-то Дубыне с недовольным видом, да палицу-колотушку
свою потрогал. Ничего не ответил ему Дубыня, только следующего мужика
подозвал. И хитро так ему говорит:
- Диво варило пиво, слепой увидал, безногий за ковшом побежал, безрукий
сливал, ты пил, да не растолковал? Что сие значит?
А мужик, что Лобаном прозывался, очи в землю опустил, и говорит:
- Не может того быть, чтобы слепой увидал, а безногий бегал, словно конь.
А значит, что все это - чистая ложь!
- Тьфу-ты, - сплюнул с досады Усыня. - Прав ты, мужик, вали в лавку за
оружьем! А ты, вон тот, в рубахе белой и головой с арбуз величиной,
отвечай:
- Крикун на крикуне, Сапун на сапуне, Глядун на глядуне, Над глядуном
роща, в роще дикие звери бегают. Что сие означает(
Озадачился так сильно Доня Сафонович, мужика того так прозывали, что сел
даже на землю под тяжестью мыслей, его обуявших. Думал он, думал, и так и
сяк прикидывал: медведь не медведь, лес не лес, петух не петух. Но за
время малое так ничего и не измыслил. Встал тут Усыня богатырь, осклабился
довольно, колотушкой шипастой поигрывая.
- Ну, поди сюда, Доня. Коли не смог ты отгадать, что голова твоя так
прозывается, то и думать тебе не о чем. И как шарнет Доню по голове его, с
арбузом схожей. Аж треск раздался великий. Мужики подумали: все, нет
больше Дони. Но Усыня, как и обещал, слегка только пристукнул. Памяти Доня
не лишился, однако ж с тех пор стал ко всем приставать с вопросом одним:
не видал ли кто Крикуна с Сапуном, и где дикие двери бегают?
Опробовав тем самым силу слова и колотушки волшебной на людях, набрали
Дубыня с Усыней себе дружину ударную в пятьсот душ. Все подобрались мужики
здоровые да головастые, в плечах сажень косая. В руках силушка поигрывает.
Кровушка молодецкая в жилах бурлит. Нарядили их богатыри в платья лучшие,
да дали им оружье вострое, так что к вечеру того дня была уж дружина
ударная сформирована. Определили ей место до указа княжеского на том самом
поле, возле становища лодейного и стоять. Раскинулись шатры высокие,
взметнулись в небо стяги золотые да алые, заблестели шеломы на солнце, и
возликовали сердца богатырские при виде сего могучего воинства, что за
день всего было собрано.
Битва за Новгород
Как и сказывалось о том на совете княжеском, спустя время малое отъехал
Юрий Дорианович, князь Новгородский, к себе в земли северные готовить для
отпора врагу град и сбирать ополчения. А вместе с ним отправил Вячеслав
дружину среднюю во главе с воеводой сильным Черняем Неулыбою. Собрались
они в один день и в поход дальний отправились, запомнив строго настрого
наказ княжеский держать Новгород до тех пор, покудова не закончатся стрелы
каленые и мечи булатные не затупятся, пока не сгинет в сечи буйной
последний русский воин.
В дружине Черняя Неулыбы было тогда почитай пять тысяч ратников пеших и
пятьсот конных воинов. Все как на подбор - кровь с молоком. На каждом
кольчуга крепкая чешуйчатая, на груди зерцало твердое. На голове шелом
крепкий. Из новогородцев, что с князем своим Юрием Дориановичем, гостили в
Солнцеграде, находилося здесь триста конных витязей - то была дружина
отборная из самых верных воинов, что всегда при князе состояли в любых
походах. Попировали ратники Черняя Неулыбы да новогородцы напоследок в
Солнцеграде-городе, попили медовухи от пуза, князем Великим пожалованной,
да дело их ратное, пора было и в поход выступать. Построились воины пешие
и конные на дворе княжеском и на рассвете дня следующего, с напутствием
горячим князя Великого и благословением патриарха Викентия, в поход
дальний отправились.
Треть дня путь их лежал вдоль извилистого берега речки Светлой, что несла
свои воды на юг от Солнцеграда, а ратники многочисленные стремились в
земли северные. Лес на пути их все глуше становился раздаваясь вширь и
дорога утуренная, по которой купцы иноземные в Солнцеград добирались из
земель северных, к вечеру в тропку худую оборотилась. Растянулись по ней
воины на целую версту. Князь Новгордский Юрий Дорианович с воеводой
дружины средней Черняем Неулыбою, как и положено, впереди всех ехали и
беседу вели неспешную.
Долго пусть свой войско совершало, коротко ли, но к заходу солнца пришли
они аккурат к тому месту, где мосток крепкий деревянный через речку
Светлую находился, что разливалась здесь до ширины немереной и глубока
была основательно. Около того моста застава была воинская и должон был
стоять дозор княжеский, чтобы брать со всех купцов, в земли солнцеградские
проезжающих, подати для казны великокняжеской. Как приблизилась дружина
Юрия Дориановича к заставе, стемнело совсем почти. Едва подъехали они
поближе, и изба дозорная, на берегу речки стоявшая, уже вот-вот показаться
должна была из-за деревьев густых, как услыхали они крики страшенные, что
оттудова раздавалися. Остановил князь дружину, прислушался. Не могли же
купцы запоздалые такой крик из-за подати поднять, да и не великие подати
брал с гостей приезжих Вячеслав. Показалось князю Новгородскому, что лязг
мечей раздается с заставы, вопли и стоны слышаться. Неладное заподозрил
Юрий Дорианович. До Кабашона еще далеко, но на Руси и без него лихих людей
хватает. Приказал князь воинам своим к бою изготовится, но шуму не
поднимать. Черняя с ратниками позади оставил, да велел берега речные с
двух сторон от моста полукольцом охватить, чтоб не ушел никто. Вынули мечи
новгородские витязи и поскакали рысью к мосту.
Вылетели они из тьмы лесной прямо к заставе, что факелами освещалася, и
увидали сечу буйную. Почитай двадцать пеших ратников княжеских схватились
с сотней лихих разбойников вида страшенного. Ратники хоть и в кольчугах,
да при мечах были, только мало приходилося их супротив людишек разбойных.
Ну а те с дубинами, саблями, да топорами, да вдесятером на одного прут.
Так кровушка и льется по мосту деревянному. Не успел доскакать до места
ратного Юрий Дорианович с дружиною, почитай всех уж жизни лишили
разбойники лихие, только пятеро в кольчугах разодранных еще бьются у моста
самого, да теснят их со всех сторон. Налетел Юрий Дорианович с дружиною
вихрем на разбойничье войско, враз опрокинул всех в реку Светлую, замутив
ее кровушкой душегубской. Порубили половину разбойников его ратники мечами
вострыми на куски кровавые, чтобы знали собаки, как на казну
великокняжескую зариться. Другая половина душегубов лихих разбежалась в
разные стороны, да только не далеко они убежали, прямо в руки к ратникам
Черняя Неулыбы и попались, а те их на копья насадили быстрехонько. Кто жив
еще остался из разбойничков - в воду сиганул, те и спаслись от кары
неминучей.
Только один разбойник на мосту остался и не бежал никуда, а бил ратников
княжеских одного за другим. Уже троих витязей на тот свет отправил саблей
своей, а как выбили у него саблю из рук кряжистых, дубину схватил
огроменную. Да как развернется, как даст коню ратника следующего, что с
мечем поднятым на него устремился, по ребрам прямо, так вместе с конем они
в воду с моста и сверзнулись. Когда дубину у него выбили, - стал кулаками
махать. Как кто к нему подступится, так в разные стороны и разлетаются. С
одного удара наземь валит любого ратника. Подивился Юрий Дорианович силе
душегуба этого, и, как свалили его все-таки всемером, да с спеленали
бечевкой крепкой, велел жизни его не лишать пока. Подняли того душегуба,
да к нему подвели. Стоит перед князем новгородским мужик здоровенный,
кудри русые от пота и крови мокрые, рубаха разорвана, рожа вусмерть
разбита, а в глазах страха нет.
- Ты кто такой, душегуб поганый( - строго князь его спрашивает. - По што
на казну позарился(
- Я Васька с горки, вольный разбойник! А ты кто такой( Небось холоп
княжеский(
Осерчал Юрий Дрианович, хотел было зарубить мужика, да только понравилась
ему отвага бесшабашная сего разбойничка. А в бою грядущем такой воин ох
как сгодился бы. Опустил он руку свою, рукоять меча уже сжимавшую. Убить
душегуба этого с руками связанными дело не хитрое, а свободного только
семеро спеленать смогли. Ну а почитания от лихих людей князьям ждать - не
дождаться до смерти, на то они и вольные, в лесах сами себе хозяева.
Призадумался Юрий Дорианович, и говорит:
- По совести, должон я отсечь твою буйную голову, за то что ты на добро
княжеское позарился, да много воинов князя Солнцеградского смерти предал.
Да только ждет меня впереди сеча великая, ибо на Русь нашу свободную идет
войной огроменное войско иноземное, числом несметным воинов сильных. Если
пойдешь со мной по своей воле и кровью грехи перед Великим князем искупишь
- не буду тебя казнить и прощу, коли жив останешься. Если нет: мой меч -
твоя голова с плеч! Выбирай, душегуб.
- Мне все одно где помирать, - отвечает разбойник, - хоть и люблю я жизнь
молодецкую! Особливо, коли правду сказываешь, и ворог наступает на землю
нашу. Скажи мне, только, кто ты есть такой, человек(
- Я князь Новгородский, Юрий Дорианович.
- А я Васька с горки, атаман людей вольных, промышляю на лесных дорогах
купцов разных с товарами богатыми. Бывало и к тебе захаживал с ребятками
своими.
- Может не всех твоих ребяток мои ратники здесь порубили, может у тебя еще
кто остался по лесным чащобам( - князь его спрашивает, - Зови всех в
поход. После сечи, кто жив будет, всех отпущу обратно на волю. Даю тебе в
том слово княжеское.
- А ты меня сейчас отпусти. Там и посмотрим. Может я к тебе сам приду.
Призадумался опять Юрий Дорианович, как-никак душегубскому слову веры у
него не было, но все же велел развязать атамана разбойничьего. Тот плечами
развел, руки размял, и на князя смотрит, с места не сдвинется. Ратники
новгородские поближе к нему придвинулись, кто его знает, что у него на
уме. Юрий Дорианович рукой махнул и говорит:
- Иди, душегуб, на все четыре стороны. Жду тебя не позже третьего дня у
себя в Новегороде с сотоварищами в ополчение. Не придешь - сам после сечи
найду и на первом же суку повешу.
Ничего не сказал Васька с горки, зыркнул только на князя новгородского
глазами лютыми, и в ночи растворился, словно его и не было здесь. Подъехал
к Юрию Дориановичу тут воевода дружины средней Черняй Неулыба, посмотрел в
след душегубу и молвил:
- Зря ты князь его отпустил на волю. Не придет он. Лихой человек - хуже
всякого ворога. Ему бабу или дите жизни лишить - проще пареной репы.
Промолчал в ответ Юрий Дорианович. Велел только раны перевязать ратникам
великокняжеским, что в живых остались, да на ночлег становиться. Так и
сделали. На утро посчитали убитых разбойников, да ратников. Оказалось, что
душегубов добрую сотню повывели, а людей княжеских убито было больше
дюжины. Если бы вовремя не подоспели, то и всех порешили бы разбойники.
Охотились они за казной великокняжеской, в которой к тому дню скопилось на
заставе податей на деньги многие. Только откудова разбойные люди про то
сведали( Видать, кто из ратников с ними в доле был, да теперь поди
разбери. Померли, почитай, все. Велел Юрий Дорианович похоронить мертвых
людей княжеских как подобает христианам. Отослал гонца обратно в
Солнцеград с известиями, а сам со своим войском дальше на север двинулся.
Переправилось войско на другой берег реки и ступило в земли соседние, что
покрыты были лесами и болотами, и сквозь них лежал путь на Новгород. Шли
они так еще один день и покрыли за это время расстояние немалое,
углубившись в лес темный и замшелый. То была уже не солнцеградская земля,
и еще не новгородская, хоть и велики были владения Новагорода в землях
северных русских. Много озер полноводных, рек да лесов находилось во
владениях Юрия Дориановича, но на сей лес никакое княжество удельное
власть свою не имело, ибо считался он гиблым. Ничто здесь не росло,
никакая живность не водилась. Многие путники жизнь свою здесь оставляли по
причине неизвестной, а потому считался тот лес ничейным. Но лежала сквозь
него дорога самая короткая до Новагорода, потому и решил Юрий Дорианович
не в объезд, а напрямки. Ибо время поджимало. Не боялся он нечисти, а
супротив лихого люду и ворогов сила была с ним сильная.
Когда второй день пути скончался и солнце высокое стало опускаться за
макушки елей замшелых, велел князь новгородский на ночлег становиться.
Встало войско лагерем на поляне широкой, что посреди леса темного вдруг
открылась глазам ратников. Черняй из дружины своей дозоры вокруг выставил.
Разожгли костры великие, поели чем Бог послал и уснули все вскорости. В то
мгновение окутался весь лес туманом густым, да так, что ратники в дозоре
рядом стоявшие друг друга увидеть не могли, а костры горевшие во тьме
казались свечками тлеющими. Юрий Дорианович не спал в шатре своем, думу
думал при лучине горящей, как ему город удержать в руках своих и ворогов
лютых остановить. Вдруг замерцало пламя несильное и вскоре вовсе потухло,
повеяло ветерком свежим на князя новгородского и влетел к нему в шатер
ворон с глазами сверкающими. О земь ударился и обратился в старика
седовласого. Облачен был старик в балахон цвета ночи черной, до самых пят
ему доходивший, а руке держал посох деревянный с наконечником из головы
вороньей. Лоб старца обручем тонким золотым был охвачен и блестел во тьме
светом ярким. Не успел Юрий Дорианович слова молвить, как чародей сам к
нему обратился:
- Не дивись князь и не бойся чар моих. Зовут меня Ставр. Прибыл я сюда из
далеких краев, чтобы уберечь тебя от беды грядущей. Еле разыскал я тебя в
пути, ибо сгущаются над тобою уже силы злые и кружат над шатрами войска
твоего коршуны звериного царя Эрманарихома из далекой знойной земли. А
потому слушай и не перебивай меня, князь. По приезду твоему в Новгород
станешь ты дружину собирать и ополчение кликать. Прибудет к тебе из земель
киневских князь тамошний Вельямир с дружиною на подмогу и в войско твое
попросится. Ты гони его, как собаку. Если дашь себя уговорить, - черной
бедой тебе это обернется. А не дашь - сам спасешься и людей убережешь.
Сказавши это ударился Ставр о землю с новой силою, обратно вороном
сделался, и из шатра вылетел. Только его и видели. Юрий Дорианович в ту
пору заснул сном крепким, как и все люди его. А туман густой до самого
рассвета висел над становищем войска русского. Дозорные, что глаз не
сомкнули, сказывали потом, будто с небес низких всю ночь крики злобные
доносились, будто кричали там птицы невиданные, чьих голосов на Руси
отродясь не слыхивали.
Ничего не сказал Юрий Дорианович воеводе Черняю о ночном госте, ибо сам
думал, что привиделось ему все. Как развиднелось, велел он снаряжаться
войску, и скоро ратники многочисленные снова в поход двинулись. Как
оказалось, стояли они лагерем уже почти в землях родных, и, едва минула
треть дня, как вышло войско русичей из леса замшелого на просторы зеленые,
поля широкие, и было в Новгороде к закату солнца.
Господин Великий Новгород стоял на реке на Волхове, и известен был далеко
за пределами земель своих обширных, ибо много в нем обитало люду пытливого
и работящего. Все больше охотники, бортники, рыбаки, до мореходы. Много
раз посылал Новгород купцов своих на лодьях в далекие земли товары
торговать, других людей поглядеть и себя показать, разузнать как живут в
тех краях, что делают. Много знали в Новегороде о соседях своих и близких
и далеких, ибо был сей град из просвещенных. Каждый раз возвращались купцы
из дальних стран с товарами богатыми и рассказами долгими, только вот в
последний раз из похода в земли мавританские одни холопы воротились на
лодьях, а купцы все померли по дороге от отравы, что в вине находилася.
Поподчивал их вином властелин тамошний Кабашон. Новгородцы тотчас хотели
караван воинский снарядить в дорогу идти Кабашона воевать, да не успели, -
прошло время немногое и сам он в землях русских объявился с войском
огромадным. А новгородцам только того и надо, будет случай за обиду свою
посчитаться. Получили они весточку от князя своего Юрия Дориановича и
стали к обороне готовить стены крепкие твердокаменные, ковать оружие
вострое во множестве, да кольчуг бессчетное количество. Скоро и сам князь
явился в городе с дружиной сильною Черняя Неулыбы.
Как прибыло войско в Новгород, тотчас вече собралось на главной площади.
Запрудил народ все улочки окрестные так, что не продохнуть было живому
человеку. Все знать хотели, что ждет их во времена наступающие. На месте
самом видном сели люди главные - епископ Авксентий, посадник Ермил, что
наместником князя был в Новгороде покуда тот в отлучке находился, и сам
князь, Юрий Дорианович, от коего зависела вся сила воинская. Как собрались
все бояре и жители Новгорода, встал Юрий Дорианович, подбоченился, и
молвил громко:
- Ты послушай меня народ новгородский. Прибыл я от князя Великого
Вячеслава из самого из Солнцеграда далекого с новостями черными. Идет на
нас войной сила сильная некрещеная из земель заморских горячих. Верховодит
ей властелин мавров чернотелых Кабашон, что потравил купцов наших во
времена недавние.
При словах сиих гомон возник в рядах новгородцев. Стали кричать многие,
что на кол его собаку посадить надобно. Успокоил людей Юрий Дорианович,
руку свою подняв, и молвил далее:
- Идет Кабашон на землю нашу силой несметною, потому потребно нам сейчас
подумать, как объединить нашу силу супротив него, град оборонить и войско
остановить вражеское многочисленное. Я мыслю, что не обойтись нам без
ополчения народного, а значит сей же час надобно выбрать тысяцкого, чтоб
сбирал народ, оружье ему давал и в сече предстоящей верховодил.
Загомонил народ, засомневался, меж собой засоветовался. Вышел скоро
наперед всех боярин Прокл и сказал:
- Мы тут покумекали, думаю, что тысяцким надо купца Антипа сделать. Он
головастый мужик и силушкой его Бог не обидел.
- Это не тот ли Антип, что в прошлом году три лодьи свои с товаром на мель
посадил посреди Волхова, ибо пьян был сильно( - вопросил вдруг епископ
Авксентий, - И не тот ли Антип, что отказал в деньгах на храм христовый,
когда у него просили в этом году( А не он ли к чужим женам по ночам
шастает, как сказывают в народе, а свою бьет смертным боем(
- Так сейчас же не о бабах речь, а о битве, - посетовал Прокл, - В бою то
он хорош будет.
- Может и так, да только гнев свой он сдержать не умеет, а значит и в
ратный час может сотворить чего не надобно. Не быть ему тысяцким! -
отвечал Авксенитий.
Смолчал на сей раз Прокл и обратно отступил в толпу. А народ опять
загомонил, засоветовался. Вышел в круг боярин Куприян и оборотясь к князю,
сказал:
- Мы тут мыслим, так. Посередь купцов наших есть один, который много раз
плавал на лодьях своих в страны далекие. При нем есть дружина малая дружек
его, с коей он в тех землях не раз лихих людей и ворогов уму-разуму учил.
Много с ним в тех краях приключилось, и всегда он победителем выходил.
Может, и на сей раз выйдет. Думаем, что тысяцкий из него будет добрый.
Народ снарядить и в бой повести он смогет не хуже тебя княже, если
надобно. А звать его купец Вавила.
- Ну-ка покажите мне купца сего, - ответил Юрий Дорианович.
Расступились мужики, да бояре, и вышел в круг широкоплечий чернобородый
мужик такого росту огромадного, что его за глаза "верстой" прозывали.
Подошел князь к нему и говорит:
- Ты купец Вавила и есть(
- Я и есть, княже.
- Сдержишь мой удар, будешь тысяцким, нет - другого поищем.
- Добро.
Размахнулся князь на всю ширь плеча своего широкого и ахнул кулаком
богатырским Вавилу прямо в грудь. Закачался Вавила, назад откинулся,
дыхание у него на миг прекратилося, но устоял на ногах, хоть и подкосились
они в момент последний. Посмотрел на него Юрий Дорианович, в усы себе
усмехнулся по-доброму, а затем поворотился к народу и говорит:
- Слухай меня народ новгородский! Вот ваш тысяцкий отныне на сечу
грядущую, быть ему головой ополчения народного и помощником верным
посадника!
Зашумел народ новгородский, загомонил одобрительно. Видать, по сердцу
пришелся им новый тысяцкий. Но раздался вдруг на площади городской крик
пронзительный:
- Гляди, душегубы пожаловали!
Расступился народ и видно стало, что прямо к площади движется сотни три
лихих людей с саблями, а впереди всех идет здоровенный мужик с русыми
кудрями и помятой рожей.
- Бей их! - крикнул кто-то из мужиков. - Бей разбойников! Это ж Васька с
горки, атаман их, злодей и убивец!
- Пообожди чуток! - крикнул князь новгородский, Юрий Дорианович, - Этих
душегубов я сам звал в гости, и не бойтесь их люди. Потому что нынче надо
нам забыть на время обиды кровные и вместе супротив врага выступить. Знаю
я, что душегубы они, но уже дал слов свое княжеское, что не трону их если
встанут они на защиту Новгорода. А нам сейчас воинов поболее надобно и
слово мое крепко.
Подошли лихие люди поближе, а впереди всех Васька с горки с вострой
сабелькой. Смотрит на князя и говорит:
- Ну вот и я, князь. Пришел к тебе по воле своей, как и сговорились.
Глянул Юрий Дорианович на него и злодеев, что за спиной у Васьки
находилися, взглядом обвел.
- Будешь ты, Васька, за свои грехи со товарищами биться в ополчении на
защите града сего под началом Вавилы-тысяцкого. И во всем его слушать
будешь. Уразумел(
- А то как же.
- Тогда ступай с ним.
Опосля того, как выбрали тысяцкого, стало вече решать, где биться в первом
бою. Порешило, что будут биться ратники на поле широком что недалече от