Миронов Арсений. Древнерусская игра - Двенадцатая дочь

   - Вестимо, в клочья! - осклабился Берубой, подшагивая к вздернутому сопернику. Насмешливо мотнул длинноволосой головой. И вот, глянув чуть свысока, семаргл сделал первый выпад:
   - Ведь ты, гнилая борода, даже не ведаешь, кому служишь. Не чаешь небось, что хозяин твой Чурилушка - славянин...
   Странным холодком просквозило по ногам секундантов - это изогнутое лезвие кривды скользнуло по воздуху. Не останавливаясь, Берубой снова ринулся в атаку:
   - Чурила твой - отнюдь не ханского рода. Недоблюдок он, полукровка... По матери - божич сорочинский, а по батюшке... знаешь кто? Ну отвечай, покажи свою мудрость великую!
   Молчит Плескун, сухо блестят его синие очи. Ушел в глухую оборону, щитом глуходумия прикрыл усталую психику.
   - А по батюшке-то Чурила - наследник Властовский!
   Отменно заточенная кривда с ревом скребанула слух. Легкая холодная оторопь пробежала по крупному телу наследника Зверки. Как красиво он врет, этот семаргл Берубой! Как рискованно...
   И горбун содрогнулся, потемнел лицом. Видать, краешком незримого лезвия задело по старым мозгам. А Берубой все теснит, наседает; быстро мелькают слова, посвистывает клинок изощренной неправды:
   - Незаконнорожденный сын князя Всеволода Властовского - вот кто твой Чурила!
   - _Не лги, полыменный прихвостень Траяна! Мой повелитель - сын великого Плена Сварожича, звездного хана! Слова твои - тлен, уловки твои тщета!_
   - Не лги себе, старче! Чурила - не Плена сын, но Пленника. Помнишь ли, кого прозвали Пленником бессмертные обитатели Вырия? Не князя ли покойного Всеволода, которого соблазнила - в отместку за его благочестие - страшная богиня Плена Кибала?! Мать Чурилы - Плена, отец - Пленник, а сам щенок Плененкович!
   ...Не слова, а искры; разгоралась схватка. Зверко смотрел во все глаза и слушал, слушал... Иногда казалось ему, что не слова скользят и скрещиваются в темноте над головами соперников - а страшные незримые лезвия. Вот, низко урча, грозно взревел, рассекая воздух, голос опытного воина Плескуна - широкий, темный, с кривой извилиной, с тихим шорохом голубоватого плазменного свечения... Легче, тонче, звонче звучит, резко посвистывая, каленая сталь в голосе Берубоя.
   - Ты бредишь, старик! - хохочет Огненный Вук, приседая в смелом выпаде. - Настоящее имя Чурилы - Кирилла Всеволодович... Ха-ха! Такова есть великая тайна, которую проник мой владыка, Великий Траян! Сокровенная тайна Сварога, ибо боится Сварог великим страхом. Сегодня Чурила ему служит верно, а завтра - кто знает? Славянская кровь завсегда свое слово сказать может... Кто знает...
   - _Я знаю,_ - внезапно произнес карлик, и глаза его вспыхнули синим электричеством прохладной иронии. - _Правду говоришь, огненный пес. Мой повелитель - славянин._
   Нет, это совсем не похоже на белый флаг! Скорее - добела раскаленное лезвие волшебного кинжала, коварно выхваченного из рукава.
   - _Тайны твои не страшны, семаргл. Я знаю их заранее!_
   - А коли Чурила по отечеству славянин - зачем ты служишь ему?! Разве не глуп твой хозяин Сварог, что силу свою на кон поставил за ублюдка-полукровку? Разве не смутится Чурила духом, когда прознает затаенную правду про Всеволода-князя, обольщенного Пленой Кибалой? Разве не возмутится против деда своего Сварога? И не восхочет ли вернуть престол покойного отца своего, Всеволода?
   - _Захочет и вернет!_ - жестко парирует старый жрец. Голый клинок звучит угрожающе, многообещающе. Видать, есть у старика несколько заветных ударов в запасе...
   - Тогда зачем ты служишь Чуриле? - напористо бьет семаргл, широкими взмахами рубит. - Ты, великий враг славянства и потомок унгуннских жрецов? Ради чего покорствуешь славянину Чуриле?
   Вдруг - словно волна пробежала по поникшему тельцу! Колдун рванулся и резко выгнулся в спине, гремя цепью и гордо поднимая взгляд, как пудовый двуручный клинок.
   - _Я отвечу! О повелитель, позволь молвить правду!_
   Сомнений не было. Пленный чародей в упор смотрел на Зверку - с мольбой и слепым обожанием. Именно его он почему-то называл своим повелителем!
   - _Этот глупец вопрошает, мой повелитель, почему я служу тебе. Почему обожаю тебя, несмотря на то что ты - славянин по крови. Служу и раболепствую, ибо обожаю тебя, как змея обожает свой яд. Боготворю тебя, как стрела боготворит острие свое, проницающее чуждую плоть. Ибо служу тебя я, как горный дух служит погибели своей - день и нощь, на земле и воздухе..._
   - Что ты бредишь, уродливый старик? - Берубой чуть не задохнулся, лоб его заблестел от холодной испарины. Кажется, он не был готов к столь неожиданному натиску. А голос Плескуна все тверже, и взгляд не мигает, и слова уверенно звенят, как короткие ловкие лезвия:
   - _О повелитель! О великий Чурила! Я сделал все, как было велено. Я учинил великую битву, которая войдет в легенды Залесья. Все славянские народы восславят тебя, повелитель, как своего защитника. Я зарезал Кумбала, чтобы тот не проболтался о нашей хитрости. Теперь я снова хочу служить твоей воле. Приказывай, властитель! Верный раб Плескун выполнит все._
   - Какой властитель? - мечется Берубой. - При чем здесь наследник Зверко? Ты сошел с ума! - О да, он нервничает! Все видят, как вздулись жилы на высокомерном челе палача. Выпала из дрожащих пальцев металлическая искорка - заморские тисочки для ногтей; со звоном покатились по камням. Что-то неладное творится с огненным семарглом. Он пропускает удар за ударом.
   - _Замолчи, недостойный выблядок Траяна! Немотствуй, пошлый холоп, когда я беседую с великим повелителем Чурилой!_ - И снова наследник Зверко холодеет под синим взглядом гордых и преданных старческих глаз.
   - Т-ты большой шутник, гномик...
   Вот и все, что Зверко сумел из себя выдавить. Даже в полумраке заметно, как побелело лицо наследника, будто сахарной пудрой присыпало плоские скулы и глыбистый лоб.
   И снова полетели звонкие гвозди:
   - _О повелитель! Я буду служить тебе верно, как прежде. Я понимаю, что уже выполнил главное задание... Теперь нужно убить меня, и тогда эти славянские скоты никогда не догадаются! Они не узнают, что ты - никакой не кузнец Данька из Морама, а самый настоящий Чурила..._
   Именно в эту секунду наследник Зверко ощутил, как жаркими тисками сдавило голову, как зазвенело в ушах. Он понял: это атака. Плескун уже почти вывел из строя растерянного Берубоя и теперь нацелился на нового противника.
   - _Знаю, повелитель: ты должен совершить показательный суд надо мною. Ибо все знают, что я - жрец Чурилы, а ты назвал себя главным охотником на Чурилу... О, это чудесный план: послать на Русь тупое чучело в летучих сапогах! Напугать славян безликим истуканом - и самому возглавить борьбу против этого пугала! Я рыдаю от радости, благоговея перед глубинами твоего замысла, о повелитель..._
   - Неожиданная трактовка событий, - едва слышно выдохнул князь Лисей.
   Наследник вздрогнул, как от кинжального укола в ребра:
   - Врет, гад. Врет! Берубой предупреждал!
   - Врет... Но очень складно.
   - _...Пусть, пусть они страшатся тупого болвана, разряженного двойника, окруженного шумной толпой почитателей... А настоящий Чурила уже здесь, во главе славянских толп, ему поклоняются как народному герою!.. Восхитительная хитрость! Но разве не я помог тебе замыслить ее! И теперь умоляю: не убивай меня. Возложи на меня новое бремя, награди новым заданием - вдали от этих мест, в Шамахане или Стекольне, в пустыне или на островах... А если тебе нужна моя казнь... давай устроим наваждение, давай сожжем вместо меня оживленное чучело! Я обещаю сделать прекрасное чучело из соломы, и патоки, и бычьей крови... Оно будет двигаться и даже кричать, когда вы начнете сжигать его на потеху славянским свиньям! А я буду уже далеко отсюда, буду служить тебе, как прежде, о великий Чурила, внук Сварога!_
   - Да как ты смеешь, гнида горбатая?! - Наследник вдруг не выдержал и захрипел, угрожающе поднимаясь с лавки, заикаясь от ярости. - К-какой я тебе Ч-чурила?
   - _Как?! Ты отрекаешься от меня, хозяин?! Ты предаешь меня ?! Нет, не делай этого! Ты мудр! Ты вселился сначала в Даньку из Морама, чтобы..._
   - Врешь, урод...
   - _...чтобы заполучить таблицу жестяну с узорами. Потом ты убил Даньку и вселился в новое тело - в коганина, в Данэиля из Саркеля! Данька перестал быть! Ты стал Данэилем, чтобы проникнуть в стан коганых и получить назад твой волшебный перстень, похищенный наемником Свищом..._
   - Он знает! - Зверко всплеснул ручищами, будто хотел схватиться за голову, зажимая обожженные кривдою уши. Обернул беспомощное белое лицо к Вещему Лисею. - Он все знает!
   А князь Лисей будто примерз к лавке. Только слышит, как проникают в мозг холодные скользкие звуки:
   - _Ты убил и самого Данэиля из Саркеля. Тогда тебе понадобилось новое тело. Ты вселился в Михаилу Потыка, чтобы получить стати - и получил их! Потом ты убил Михаилу Потыка..._
   - Прикончу гада, прикончу... - стонет сквозь зубы наследник, но не может двинуться с места. Со странным спокойствием он вдруг осознает, что Плескун уже давно... стоит на полу. Нет-нет! Едва ли он увеличился в росте. Просто рука охранника Кожана почему-то ослабела и опустилась...
   - _И, погубив Потыка, ты переселился в новое тело - в тело наследника Зверки. Чтобы получить ключи от города Пластова и вокнязиться в Залесье! Для этого тобою был задуман великолепный ход конем, изящный розыгрыш: ты пожертвовал рыцарским туменом хана Кумбала, чтобы снискать всенародную любовь! Ты позволил славянам и грекам растерзать твоих витязей-угадаев, но теперь ты велик! Теперь ты правишь умами славян! Твой покорный раб Стыря верховодит влажской сарынью, а хитрый жрец твой Йесиль, притворяющийся вещим базиликанином, рукоправит вышградскими греками... Ты - главный герой Медовы, наследник Залесья и первый борец против Чурилы... Против безвольной Чурки, против Чучела, чье лицо потому и закрыто волосами, что никакого лица нет в помине! Теперь ты устроишь показательный бой с чучелом - и, разумеется, одержишь победу!_
   - Я понял, я понял идею, - прошептал князь Лисей, прикрывая дрожащие веки - Он хочет сказать, что... Чурила - это не имя. Это... призвание! Любой из нас может стать Чурилой. И начать работать на Сварога, пусть даже не осознавая этого. Поэтому Чурила непобедим...
   - Гниль, вранье поганое! - рявкнул наследник, сжимая кулачищи. - Башка трещит... Хватит его слушать, хватит! Иначе я сам поверю в этот бред! Эй, Берубой! Ты что, сдох там, в углу?! Давай сражайся! Докажи, что это ложь!
   - Иначе нам всем конец, - тихо добавил князь Лисей, тиская пальцами переносицу.
   Но молчит Берубой, зато снова:
   - _О великий повелитель! Я умоляю тебя..._
   - Довольно! - взревел Зверко; скамья с треском перекосилась, кольчужное тело наследника с грохотом обрушилось на каменный пол, тяжким задом на камни. - Прекратите допрос! Берубой, закрой ему пасть!..
   - _Умоляю тебя, повелитель... Давай прямо сейчас уничтожим Огненного Полызмая, нашего древнего врага!_ - вновь властно зазвенел голос Плескуна, удивительно молодой и сильный. - _Помнишь, как мы мечтали о его гибели? А сейчас он слаб и почти раздавлен..._
   - Не торопись, старый ведьмак, - донесся слабый голос семаргла из темного угла. Измученный Берубой, будто изрубленный невидимым клинком, выполз оттуда буквально на коленях, руки его тряслись, на губах пузырилась темная пена. - Ты лжешь... Вот смотри... Если он убил кузнеца Даньку... где же таблица с узорами? Ее нет у наследника, и ты это знаешь... Ее нет!
   - _Он отдал ее блуднице Метанке как плату за летнюю ночь... Мой повелитель - благородный любовник, и потому..._
   - Ложь! - глухо завыл наследник Зверко, бессильно, медленно перекатываясь спиной по камням, сжимая больную голову согнутыми кольчужными локтями. - Я не платил ей! Ничего не было! Метанка... я не спал... Не спал!
   - Все-таки врешь, Плескун, - глотая кровавую слюну, Берубой выставил навстречу синему взгляду мокрый стиснутый кулачок. - Кольцо Свища... в все не волшебное кольцо! Ты врешь, будто это перстень Змеиного Жала... Тот самый, который заключает в себе знаменитую плеточку-змиевочку... Этот страшный перстень был якобы похищен у Чурилы отважным горским наемником Свищом... Позапрошлой зимой, в битве при Ош-Бабеле... Но сейчас на руке наследника - самый обычный боевой перстень для понукания железным вороном! Посмотри сам... Маленький черный перстень! Это не плеточка-змиевочка! По легенде, Змеиное Жало - живой перстень, у которого есть гадючьи зубы... На этом перстне ничего нет. Ты солгал, Плескун... Одна ложь рушит твердыню правды... Вся твоя речь - гнилой песок у меня под ногами!
   Кажется, голос Берубоя крепнет? Левой рукой поверженный палач вцепился в лавку и, медленно раскачиваясь, с трудом шевеля губами и роняя на пол липкие желтоватые от крови сгустки, выкрикивает слог за слогом, будто ворочая тяжелый меч в усталых руках:
   - Ты... лжешь! Ты сказал, что наследник Зверко... убил Потыка. Это кривда, Плескун. Михаилу Потыка убили всадники вашего Кумбала... Поймали его! На дороге в Калин... Сломали меч его! И бросили истерзанное тело во Влагу... Ты знаешь это... Ты должен признаться, что солгал! А потом... потом тебе придется признать, что наш наследник Зверко - истинный наследник Властовский... Ибо в волосах его - родовая тесьма, кусок княжьей опоясти! Вот истинная правда, Плескун! Смирись с нею!
   - _Ты надоел мне, огненный щенок,_ - медленно и властно произносит Плескун, глаза его стремительно чернеют. - _Я наношу последний удар. Итак, ты дерзнул утверждать, что на руке моего повелителя самый обычный перстень гвоздеврана?_
   И вот - волшебный синий взгляд снова вцепился в наследника:
   - _О повелитель! Докажи им силу свою! Я знаю, что на твоей руке грозный перстень Змеиного Жала, поражающий волю смертных человеков! Поработи неверных! Прояви блеск своего могущества, о Чурила, внук Сварожич! Прошу тебя... сотвори заклинание власти! Пусть все увидят, все убедятся!_
   - Ха-ха. - Дрожащий Берубой даже нашел в себе силы болезненно расхохотаться. - Ты самоубийца, Плескун. Конец твоей кривде... Клянусь, что это - самое обычное воронье кольцо! Заклинание не подействует!
   Заранее торжествуя, семаргл обернул к наследнику посеревшее лицо с черными пятнами вкруг мигающих горячих глаз:
   - Прошу тебя, наследник... Время посрамить лжеца. Он далеко зашел, ибо даже я почти поверил его словам! Давай, произнеси это заклятие. И пусть оно лопнет, как рыбий пузырь...
   Зверко привалился спиной к стене, мотнул сморщенным лицом:
   - Какое? Какое заклинание?
   - _Скажи заклинание, о повелитель! Подними длань, назови поднебесное имя твое - и заклянись памятью великого Пращура, подземного Ящура..._
   - Вы с ума посходили? - простонал князь Лисей. - А если... сработает?!
   - Что значит "сработает"?! - в откровенном ужасе взревел наследник Зверко. - Вы что... белены объелись?! Вы реально думаете, что я - Чурила?! Что это кольцо и есть Чурилина плеточка-змиевочка?! Да я... назло всему скажу это гребаное заклинание!
   - Это опасно... нельзя! - Князь Лисей инстинктивно вцепился пальцами в гроздья золотой цепи на груди.
   - Нет, я скажу! - набычился наследник, выставляя вперед огромный кулак с черным шишковатым перстнем. - Скажу, чтобы вы поняли наконец, что все это - бред, и кольцо самое обычное, для управления гвоздевраном! И с Метанкой я не знаком! И Потыка не убивал...
   - Скажи, скажи заклинание, наследник! Ткни Плескуна носом в его собственную ложь!
   - _Клянись именем Ящура! Выпусти плеточку-змиевочку на волю! Покажи свою силу, повелитель!_
   И прежде чем Вещий Лисей мог помешать, наследник поднял кулак над головой и распахнул рот, чтобы наполнить его жирной гадостью неслыханных слов, черной слюной проклятых созвучий, древних и отвратительных.
   Эти звуки были сами по себе столь чудовищны, они так сильно потрясли князя Лисея Вещего, что на некоторое время у князя потемнело в голове, и слух его затворился, и зрение угасло. Поэтому когда из черной бородавки перстня на подрагивающей Зверкиной руке с легким хрустом выдвинулись два тонких змеиных зуба, похожих на дрожащие белые иголочки, полупрозрачные и наполненные ядом, князь Лисей будто и не испугался сразу, в первое мгновение. Он по-прежнему сидел на лавке, и в ушах его рокотали мерзкие отзвуки Зверкиной клятвы, и думалось ему, что ничего удивительного нет в том, что обычный перстень вдруг треснул посередине, и смрадно раскрылся, и выпустил наружу злобное скользкое жало. Ведь если могут быть на свете столь страшные слова, следовательно, и страшные перстни в этом случае, определенно, должны существовать в природе - и почему бы тогда одному из этих перстней не оказаться на жесткой, оплетенной вздувшимися жилами руке Данилы Каширина?
   Ничего сверхъестественного не произошло. Не было алых молний и электрических искр. Не было голубоватых сполохов смертоносной суры, и огненные змейки злобной энергии отнюдь не мелькали в пыльном воздухе пещеры. Но все почему-то сразу поняли: да. Это и есть Змеиное Жало.
   А значит, Плескун сказал правду...
   - _Кланяйтесь, дрожащие твари!_ - взревел его чудовищный голос, яростно и жарко, как ревнивая медная труба восточного глашатая. _Кланяйтесь и повинуйтесь, ибо великий Чурила среди нас, и Жало ищет себе пиршества!_
   Все смотрели на Зверку, который, онемев, тупо глядел на собственную руку - согнутая в локте, с изогнутыми шипами, отросшими, кажется, прямо из кулака, она и впрямь похожа на толстого черного питона, блестящего в кольчужной чешуе.
   В тот же миг - крупный темный клубок разорванных тряпок с неприятным хрустом и шелестом покатился к стене, будто отброшенный горячим ветром. Это было тело поверженного семаргла.
   - _Ты проиграл, огненный хищник! Теперь ты будешь служить Сварогу!_
   - Никогд-да, - донеслось из темного угла, будто щелканье зубов. Берубой еще жив... Из вороха скомканных доспехов вылезло наружу что-то беловатое, уродливое, похожее на культяпку - однако с металлическими шипами и с толстым черным дулом на конце. - Я верен моему Держателю. Я буду... насмерть.
   - _Подчинись мне, гордый семаргл! У тебя нет больше собственной правды. Нет больше хозяина, кроме Сварога. Твой прежний Держатель - мертв._
   Наследник Зверко не слушал странных слов, он смотрел на свою руку как зачарованный. А торжествующий голос колдуна все звучал, добивая:
   - _Сегодня утром Траяна Держателя задушили в собственной спальне. Бьюсь об заклад, что с недавних пор ты утратил связь со своим хозяином Должно быть, голоса служанок отвечают, что Держатель занят либо отдыхает. Не так ли, семаргл ? Ведь это правда!_
   Скрюченная ручка семаргла, ощеренная жарким жерлом полызмейки слабо качнулась:
   - Это.... слишком голая кривда, Плескун... Никто... не мог... проникнуть в пещеру Траяна. Она... запечатана.
   - _Добрый лекарь Болен Дойчин изготовил сладкую заразу. Зараза вошла в пещеру с цветочной пылью. Прекрасные служанки собирали цветы и заболели радостным безумием. Это они погубили своего хозяина - великого Тешилу, последнего из Держателей Татрани._
   - Ты послушай, послушай! - Князь Лисей вскочил, дергая одеревеневшего наследника за железный рукав. - Он говорит, что... Стеньку убили!
   Зверко услышал. Содрогнулся, сожмурился... Щелк! Блестящие иглы гадючьих зубов с неприятным звуком втянулись внутрь черного перстня кольцо всосало их с влажным животным хлюпаньем. Наследник тряхнул головой, сорвал с пальца черный каменный нарост.
   - Стеньку убили? Кто?!
   - _Браво, повелитель! Как хорошо тебе удается искреннее изумление! Ты - одареннейший из лицедеев Востока! Мы в восторге! Не правда ли, друг Йесиль?_
   - Йесиль... - промямлил князь Лисей, холодея под пронзительным взглядом колдуна.
   - _Согласись, друг мой Йесиль, что даже прославленный греческий актер Колокир должен пасть ниц перед талантом нашего повелителя, восхитительного Чурилы!_
   - Заткнись, сука... Сейчас я тебя вырублю, агитатор херов! - негромко произнес Зверко. Блеснул желтым глазом, и тронулся вперед. Ну, кажется, все. Даже Плескун не в силах остановить его.
   Но князь Лисей вдруг схватил наследника за колючее плечо:
   - Нет, пусть говорит! Кто такой Йесиль? Я чувствую... это очень важно!
   - Враги, кругом враги! - вдруг заплакала куча тряпок, роняя полызмейку. Берубой рыдал как раненая собака. - Плескун, Чурила, даже Хамелеон... Они все здесь, рядом! Хозяин, помоги мне! Здесь враги! Всех растерзать... Но я бессилен, бессилен! Запрет на атаку... Служанки, подлые вилы... они поставили мне... запрет на атаку!
   - _Ты догадался поздно, жалкий волчонок. Тот, кого принимали за греческого княжича Алексиоса Геурона, - всего лишь мираж! Обманка, лживый зрак, созданный моим одаренным учеником Йесилем Здомахом по прозвищу Хамелеон... Прекрасная работа, Йесиль! Ты - сущий грек в этом нелепом доспехе! А что за царственный взгляд! Отлично сработано..._
   Странная улыбка мелькнула по лицу Вещего Лисея. Или показалось?
   Внезапно заговорил тот, кто все время молчал:
   - Высокий князь Геурон!!! Почему он... почему этот варварский чародей так смотрит на тебя? Что он говорит?
   Ага. Странно звучит греческая речь в этом кошмарном подвале. Это прозвенел наконец голос обезумевшего десятника Неро. Все это время десятник сидел неподвижно, будто превратившись в глыбу промороженного железа: костяной рез в остановившейся руке... берестяные свитки рассыпались с колен, падают на каменный пол... И вдруг десятник задрожал - факел в его руке заплясал, разбрызгивая капли горящей смолы.
   - Молчите, Неро... Молчите, любезный... - зашипел Вещий Лисей, процеживая сквозь зубы маслянистые греческие слова. - Не хватало еще, чтобы...
   Князь не договорил. Плескун... Голос Плескуна зазвучал по-гречески!
   - _Ты помнишь, десятник Неро, как настоящий Алексиос Геурон пропал во время мохлютского ночного разбоя ? А через три дня вернулся другим человеком? Знай же: мы подменили вашего князя. Настоящий Геурон по-прежнему в плену у мохлютое, в непроходимых болотах Колодной Тмуголяди - лежит в землянке, опоенный сладким грибным соком..._
   - Князь! Он знает наш язык! - закричал десятник Неро, вскакивая с места. - Откуда этот варвар знает мое имя?!
   - Спокойно, - криво улыбается Вещий Лисей и только головой качает. Спокойно, любезный десятник Неро... Все будет хорошо... Вы только послушайте, какая прелесть! Какая чудесная ложь!
   - Не верю! - вдруг закричала рваная тень в углу; завертелась и вздыбилась, как гневное завихрение пыли. - Хозяин! Ответь мне! Я знаю, ты жив!
   - _Твой Держатель мертв, семаргл Берубой. Подчинись мне. Или - умри._
   - Ты ничего не доказал, старый хитрец! Я... не верю!
   Теперь все видят, как из тряпичной шелухи, из распавшейся волшебной чешуи выползает, медленно поднимаясь с колен, маленький темный человечек узкобедрый и широкоплечий, тонкая гибкая кость. Зеленый огонь в глазах, белые клыки под дрожащей верхней губой. Хрупкий и ранимый юноша - никак не старше двадцати лет. Вот он, осиротевший огненный щенок.
   - Хозяин! Забери меня к себе!!!
   Приглушенный хлопок - и желтая муть зыбких отсветов стекает по каменным стенам. Медленно оседает, разваливается в клочья разрозненная волшебная одежда, потемневшая от кровавого пота. И падает, громыхая по камням, черно-зеленая заиндевевшая полызмейка - страшное заветное тысячелетнее оружие татраньских семарглов.
   В ту же секунду наследник Зверко молча подскакивает и коротким ударом ноги сворачивает набок старую голову Плескуна. Захлебываясь, колдун дергается два или три раза - и затихает, повисая на судорожно вытянутой руке охранника Кожана. Кровь неспешно стекает по бороде. Слышно, как в ужасе трещит и корчится пламя на прогоревшей лучине.
   Наследник Зверко, распрямившись, оборачивает охристое от пыли лицо:
   - Опасный гномик. Кажется, он выиграл дуэль вчистую. И добавляет секунд через десять:
   - Жаль Берубоя.
   50 способов прогнать возлюбленную
   (дневник Мстислава-сволочи)
   _И скоморох ину пору плачет._
   Узольское народное наблюдение.
   _There must be
   Fifty ways to live your lover._
   Ледянское народное наблюдение.
   Картина была еще та. Запахи летней ночи ломились в горницу через разбитое окно. Тончайшая занавесочка осторожно клубилась в воздухе, и сквозь легкую ткань влюбленные звезды заливали мягкий интерьер спальни насыщенными сполохами, похожими на отсветы голубовато-розовой неоновой рекламы. Молодой красавец соловей, облаченный в малиновый смокинг, сидел прямо на подоконнике и, честно надрывая луженое дорогими ликерами горло, тщательно выводил росо en poco acileante сладостную тему разделенной любви из рок-оперы "Руслан и Людмила". Юные лиловатые бабочки, трепеща крыльцами, успешно заигрывали с пламенем масляной плошки. Метанка лежала на животе, сладко вытянув гибкое тельце поперек кровати, и побалтывала в воздухе стройными белыми ножками. Черное платьице ее, промокшее под давешним дождиком, теперь подсыхало, туго стягивая молодую грудь и розовую попку. Дождь давно закончился, перед окном стояли черно-зеленые листья в крупных хрусталиках росы. Два влюбленных жучка, не обращая внимания на окружающий мир, самозабвенно жучились на теплом подоконнике - в глубокой тишине, изредка возникавшей меж трелями соловья, слышалось нежное и сочное потрескивание. Горькие слезинки в малахитовых глазах обманутой девочки давно высохли, а золотистые колючки волос присмирели и улеглись, увязанные за плечами в тугой сладко пахучий сноп сонного звонкого золота В камине сдержанно перемигивались жарко-оранжевые угольки. В тонкой ручке моя прекрасная пленница едва удерживала тяжелый бокал с пьяным липовым медом все чаще, прикрывая счастливый взгляд дрожащими ресницами, она приникала к нему мягкими жаждущими губами. Я был рядом с ней: вот уже третий час мы лежали рядышком и... играли в шахматы.