Миронов Арсений. Древнерусская игра - Двенадцатая дочь

   По другую сторону порога найден труп второго охранника - славянского ярыги по прозвищу Кожан. Тело лежит на боку, в руке зажат славянский (ореславский) меч со свежими, еще не засохшими пятнами крови на сильно зазубренном и почти разбитом лезвии. Рана в нижней части живота единственная, смертельная. На каменном полу много крови, причем пятна и полосы обнаружены не только в непосредственной близости от тела Кожана, но и по всему полу камеры вплоть до противоположной стены. Характер пятен наводит на мысль о том, что тело перетаскивали с места на место - или же имела место длительная схватка, в ходе которой по крайней мере один из сражающихся, будучи ранен, продолжительное время перемещался по камере.
   Таким образом, два тела лежат почти рядом, голова к голове. Их разделяет лишь порог высотой в локоть и шириной в полтора локтя. Никаких следов взлома двери не обнаружено. Ключа в замке не обнаружено.
   Приблизительная площадь камеры - 10x12 локтей. Стены, пол и потолок каменные. Потолок сводчатый, весьма неровный, у стен не превышает четырех локтей. По свидетельству специально допрошенного дружинника Поползня из бывшей глыбозерской дружины (который, как утверждалось, в юности участвовал в строительстве башни и обустройстве ее подвалов), в данной камере изначально не создавалось, да и теперь, очевидно, не обустроено никаких потайных дверей или люков. Вентиляционный ход узкий. Ни один из камней в стенах не выглядит расшатанным, фальшивым или подозрительным. Симптомов недавнего применения сколько-нибудь сильнодействующей магии, по свидетельству наследника Зверки, не обнаружено (двукратное тестирование семенами Белорьяницы Остролистной, проведенное по алгоритму Браздогона Черновежского из книги "Волховник", не показало наличия желтушной суры, гамма-тщеславия и других следов активного выброса пси-материи в воздух).
   У "дальней" стены (справа от входа) находится неширокая, но довольно длинная деревянная скамья для охранника, над скамьей в каменной стене два крупных гвоздя для навешивания одежды. Здесь же между камней выбита небольшая щель, в которую вставлена лучина, почти полностью прогоревшая на момент осмотра. У противоположной, "ближней" стены (слева от входа) небольшое количество сена, очевидно, служившего ложем для заключенного. Неподалеку от сена, в самом углу - плошка с едой для пленника.
   Никаких посторонних предметов на полу, стенах или под потолком камеры не обнаружено за исключением нижеследующих под скамьей охранника Кожана на полу найден 1) шнурок кожаный с нанизанными на него отрезанными ушами песиголовцев (4 шт.) и одним отрезанным ухом боевого дива, кроме того, 2) пучок среднего размера липовых лучин, стянутых вервием, а также 3) небольшая пастушья дудка. По весьма тщательном изучении находок сколько-нибудь выраженных магических свойств и функций не установлено Повторный тщательный осмотр сена на предмет спрятанных орудий, амулетов, татраньских жуков, пучков разрыв-травы или других волшебных вещей положительного результата не дал.
   Вмурованное в стену железное кольцо радиусом в четверть локтя, к которому обычно крепятся железа заключенного, следов постороннего воздействия - механического или магического - не хранит. К кольцу по-прежнему накрепко приделана железная цепь. Ранее цепь имела на другом своем конце железный ошейник с замком. Этот ошейник и был надет на пояс заключенного (надеть его на шею малорослого горбуна было затруднительно). Упомянутая цепь оборвана на одиннадцатом звене - судя по всему, обрублена топором либо мечом. На одном из камней неподалеку от стены очевидны светлые выщербины от лезвия - скорее всего от перерубания цепи. Обрывков веревочных пут, стягивавших руки пленника за спиной, не обнаружено. Продолговатый лоскут небеленой холстины, ранее заузленный у пленника на затылке и зажимавший ему рот, найден в углу камеры неподалеку от плошки с едой.
   На камнях стены вблизи вмурованного кольца на уровне пояса взрослого человека неглубоко, неровно и, видимо, наспех нацарапан сильно упрощенный вариант ворожейного символа "Вия-Усобица", соответствующего призывному имени богини Крамолы, младшей племянницы Сварога"._
   * * *
   Напрасно Старцев так нервничает, вздохнул наследник Зверко. Совсем не бережет свои аристократические нервы. Всего три дня крутится в этой древнерусской мясорубке, а уж раздергался: раздраженно вскакивает, размахивает руками - ну очень большой начальник стал... Чистый князь. Шагает, как на ходулях. Благородный и вспыльчивый - как раз то, что нужно моей дурочке Руте...
   Спокойно, оборвал себя Зверко. Не надо скрежетать зубьями. Рута всего лишь глупая барышня. Ей кажется, что она влюблена. Пустые девичьи мечты.
   - Нельзя терять ни минуты, - говорил Вещий Лисей, раздраженно шагая по полутемной камере и размахивая трескучей, едва тлеющей лучиной. - В конце концов, не важно, как Плескун сумел освободиться. Важно, где он находится сейчас. Надо действовать!
   - А что ты предлагаешь? - поинтересовался наследник, лениво разглядывая царапины на камне. Вия-Усобица, одноглазая ведьма Крамола. Изображается в виде крылатого клина, вбитого в живое дерево.
   - Я предлагаю: немедленно в погоню! - князь Лисей взмахнул тонкой кистью; оранжевый огонек лучины прочертил решительную кривую в полумраке. Карла не мог далеко уйти. (Еще взмах, огонек лучины мигает голубовато.) Надо оцепить район. Поднимай своих бандитов, Данила!
   - Меня зовут Зверко, - тихо напомнил наследник.
   - Да брось ты, любезный! - Князь отмахнулся желтым огоньком. - Все свои. Я спрашиваю, сколько удальцов ты можешь поднять прямо сейчас? Чтобы оцепить Глыбозеро хотя бы на два поприща в радиусе?
   - Нисколько, - улыбнулся Зверко. - Никакая сила не поднимет их в бой. Надо ждать часа три-четыре. Парни отдыхают. Считай, что на текущий момент у меня нет войска.
   - Проклятие, - простонал Лисей. - Никакой воинской дисциплины.
   - Можешь напрячь своих дисциплинированных катафрактов, - добродушно предложил Зверко.
   - У меня нет катафрактов! - Лисей болезненно дернулся. - Из тридцати осталось только девять. Плюс десятник Неро. Остальных похоронили сегодня утром. Пока ты спал, я помогал копать могилы...
   - В этом смысле мне проще, - грустно согласился Зверко - Моих обормотов хоронить не надо. Свалил в кучу, облил каменным маслом - и жди, пока прогорит...
   - Что же делать!? Надо оцепить местность...
   - Да стоит ли оцеплять - Зверко пожал плечами - Плескун не станет убегать среди бела дня. У него больные ноги. Скорее всего Затаился где-нибудь среди развалин. Лежит себе, как ворох старой тряпки, и ждет ночи. А ночью его заберут...
   - Эвакуируют? - Лисей выпрямился, глядя в упор. - Прилетят вертолеты от Сварога и возьмут горбуна на борт? Так?
   - Почти. У них там есть кому прилететь. Плескун ждет ночи. Он не дурак. Вокруг сотни наших людей. Кроме того, он прекрасно знает, что при солнечном свете я мгновенно засеку его в движении. Хотя бы с помощью ворона...
   - Серьезно? Ты умеешь использовать своего ворона в качестве ищейки?
   - В книге "Вранограй" есть целый раздел. Нужно дать птице клочок ткани, проникнутой запахом беглеца...
   - Изрядно вы начитались волшебных книг, любезный Данила, - поморщился Лисей. - Однако... не исключено, что Плескуна уже эвакуировали. Судя по всему, наш пленник ухитрился нацарапать магический символ и вызвать на выручку очаровательную леди Крамолу...
   - Ага. Крамола прилетела, притворилась шамаханской царицей и заставила охранников порешить друг друга, - усмехнулся Зверко.
   - Напрасно смеешься, - хмыкнул Вещий Лисей. - На то и богиня усобицы, чтобы ссорить союзников... Потом богиня освободила Плескуна от кандалов - и вынесла на свободу.
   Наследник Зверко устало прикрыл веки:
   - Это невозможно, Алеша Никаких богинь тут не было. У этих тварей особый запах, кисло-сладкий. Они выделяют аромат тщеславия, который держится в воздухе очень долго, несколько суток. Несозревшие семена Белоярицы должны на этот запах реагировать и разбухать. Видишь, они по-прежнему маленькие и сухие. Это как лакмусовая бумажка.
   - Хорошо, богини не было. Тогда как ты объяснишь все происшедшее, любезный Данила? - с плохо скрываемой досадой поинтересовался князь Лисей. Нервно раздергал ремешки, стащил с головы шлем. Темные волосы смешно топорщатся на висках. - Если не было божественного вмешательства, как горбуну удалось бежать? Из каменного мешка - безоружному, раненому и слабому? Неужто он и впрямь управился собственными силами? Загипнотизировал охранников... и натравил друг на друга?
   Наследник Зверко, сутулясь под сводчатым потолком, склонился над трупами. Несколько мгновений молча водил лобастой головой влево-вправо, переводя взгляд с одного тела на другое. Наконец покосился на князя Лисея:
   - Допустим, Плескун успешно зомбировал Кожана. Несчастный Кожаня, как лунатик, бросился на Сергиоса и с первого удара прикончил его. Однако и Сергиос не лыком шит. Успел выдернуть меч и принять Кожана на лезвие. Оба рухнули. Сергиос помер сразу, а Кожан перед смертью вдоволь наползался по камере - отсюда кровавые полосы на полу.
   - Да не могло этого произойти! - воскликнул князь Лисей и с хрустом затушил свою лучинку о каменный пол. - Не могло! Берубой предвидел такой сценарий. Поэтому с самого начала жестко потребовал: рядом с пленником будет только один сторож - Кожан!
   - А Сергиос?
   - А Сергиосу я приказывал запирать Кожана в камере вместе с колдуном. Запирать дверь снаружи, понимаешь?! После этого Сергиос поднимался на самый верх лестницы, чтобы охранять внешнюю дверь на выходе из башни.
   Зверко хмыкнул. Склонившись, потрогал пальцем изрубленный клинок в мертвой руке Кожана.
   - Неувязочка получается, - сказал он наконец. - В таком случае, Сергиос должен валяться мертвый наверху лестницы. А он здесь, внизу. Что заставило беднягу спуститься?
   - Ты прав, любезный, - сказал князь Лисей - Что-то принудило Сергиоса спуститься. Он имел право сойти вниз и отпереть дверь камеры только в двух случаях...
   - Первый случай, разумеется, - это шум в камере. А второй?
   - Если слуга принес еду для пленника.
   - Еду... - задумчиво протянул Данила. И покосился на плошку в углу.
   - Кто приносит еду и как часто? - быстро спросил он.
   - Пищу приносит служанка, славянская невеста одного из моих катафрактов, - ответил князь. - Очень милая девушка. Я повелел кормить пленника на рассвете, в полдень и на закате.
   - Следовательно, последний раз пищу приносили рано утром. Около пяти часов назад. Гм. Как я вижу, горбун к ней и не притронулся. - Наследник задумчиво почесал спину под рубахой. - Пять часов назад служанка спускалась сюда в сопровождении Сергиоса - и все было в порядке?
   - Да. Еще час назад мне доносили, что катафракт Сергиос жив, здоров и бодро отзывается патрульным сторожам из-за запертой двери.
   Зверко стоял молча, в упор глядя на плошку. Князь Лисей еще раз прошелся из угла в угол, хрустнул пальцами и тряхнул головой, будто собираясь с мыслями.
   - Еще час назад Сергиос был жив, - пробормотал он. - Стало быть, побег Плескуна произошел совсем недавно, в течение последнего часа. Ясно, что девушка, приносившая еду за четыре часа до побега, здесь ни при чем.
   Князь достал платок и вытер повлажневшее лицо.
   - Предлагаю версию. Итак, пять часов назад пленнику приносят завтрак. Однако Кожан склонен еще немного подремать и потому решает пока не развязывать колдуну рот для завтрака.
   - Угу. Это похоже на Кожана, - невесело улыбнулся Зверко.
   - Кожан дремлет еще часа четыре, а связанный Плескун сидит на цепи, не в силах дотянуться до плошки с остывающей едой. Все это время невредимый Сергиос бодро отвечает на оклики часовых из-за запертой двери. Наконец, примерно час тому назад, Кожан, выспавшись, решает все-таки развязать горбуну рот, чтобы тот мог позавтракать. Вместо трапезы горбун начинает...
   - Провоцировать Кожана!
   - Точно. У него ведь открыт рот! Предположим, Плескуну это удается. Разозленный Кожан бросается на Плескуна и начинает избивать его. Заслышав шум, сверху спускается Сергиос Псуми. Он отпирает дверь и видит страшную картину: Кожан пытается задушить драгоценного пленника. Сергиосу приходит в голову мысль, что Кожан сознательно пытается устранить плененного "языка". Катафракт решает нейтрализовать Кожана, чтобы впоследствии прояснить свои подозрения. Так начинается схватка между охранниками...
   - Да. Бредятина полная, - хмыкнул Зверко. - Два здоровых мужика, будучи прекрасно осведомлены о подлых способностях гнома, позволяют так легко себя провести! Как Плес кун сумел так раззадорить Кожанушку? Вспомни, ведь это был совершенно отмороженный парень, глыба-человечище... И все-таки Плескун замутил ему мозги?
   Лисей внимательно посмотрел на наследника:
   - Плескун - очень сильный гипнотизер. Он мог сладить даже с Берубоем...
   - Жаль Кожана, - негромко молвил Зверко. - Какой боец был... Камень. Невелик ростом, зато в жилах - железо. И как его убили одним ударом, не пойму... Запросто, как барана закололи...
   - Да и Сергиос мой - тоже не хлюпик был, - заметил князь Лисей. Посмотри: рост почти два метра, под Медовой дрался как лев... А убили с одного удара. Он даже не прикрылся, не оказал сопротивления! Будто спал...
   Зверко склонился над телом.
   - Странно, - сказал через минуту негнущимся голосом. - У него удивленные глаза.
   Князь Лисей не стал смотреть, отвернулся.
   - И еще одна странность, - пробормотал Зверко. - Почему Сергиос лежит головой к порогу? А ноги его на две ступеньки ниже головы! Такое впечатление, будто он...
   - Скатился по лестнице? - вздрогнул князь.
   - Именно. Его ударили не здесь! Не возле порога. Его ударили наверху лестницы!
   - Ну конечно! - Лисей всплеснул руками. - Мы с тобой полные идиоты: забыли про плащ! Плащ Сергиоса! Плащ с пятнами крови! Помнишь, он лежал наверху, на середине лестницы!
   - Плащ, белый плащ... греческий плащ с вышивкой... - быстро прошептал Зверко, тиская пальцами гудящие виски. - Стоп! У твоего Сергиоса не было плаща. Сегодня утром, когда мы ходили на первый допрос, я запомнил рваную прореху. Да, точно. Доспех на спине Сергиоса был рассечен, будто от удара саблей! Я еще подумал, что если бы удар пришелся чуть выше, в плечо... Короче, не было у него плаща.
   - Значит, плащ - чужой? - воскликнул князь Лисей.
   - Ну да, - ухмыльнулся Зверко.
   - Здесь кто-то был! Кто-то четвертый! Кроме Плескуна и двух охранников! - задыхаясь, прошептал князь. - Срочно созвать всех и узнать, чей плащ! Господи! Кто-то из моих греков?
   - Видимо, так. У тебя в дружине - предатель.
   - Вовсе не обязательно! - жарко возразил Вещий Лисей, поспешно разглядывая плащ при слабом огне лучины. - Этим плащом мог завладеть любой славянин. Его могли снять с мертвого тела на поле брани... Самый обычный плащ, боевой, поношенный, с банальными украшениями... Орнамент ничуть не примечателен... Впрочем, я могу созвать катафрактов и выяснить...
   - Не надо ничего выяснять, - вдруг глухо сказал наследник. Голос его не дрогнул, но глаза остановились, в упор глядя на белую ткань в руках князя, на красивый серебристый узор, на огненных львов, на лилии и виноградные лозы... На ржаво-коричневое пятно, похожее на крошечную кривую пятерню с длинными когтями... - И созывать никого не надо. Это плащ твоего десятника Неро.
   * * *
   Очень скоро, минут через пять, быстрые шаги Доримедонта Неро загремели вниз по подземной лестнице.
   - Я начинаю подозревать, что Неро чем-то не угодил тебе, Данила... поспешно, без улыбки прошептал князь Лисей. - Так настойчиво подводишь его под монастырь... Можно подумать, твоя феноменальная память позволила запомнить вышивку на всех плащах греческой дружины... И сейчас - вот по этому львенку - ты узнал плащ Неро?
   - Я увидел не львенка, - устало и как-то грустно сказал Зверко. - Этих львов - целая стая на плаще любого греческого вояки. Видишь ли, князь Алеша... Я заметил рыжее пятно на плаще. Помнишь - когда факел дрогнул в руке Неро, горящей смолой плеснуло на плащ? Во время допроса... точнее, в тот момент, когда погиб Берубой...
   - Пятно? Не припомню...
   - Я отвечаю за свою память, - резко сказал наследник.
   - Может быть. Я, впрочем, уверен: Неро здесь ни при чем. Пожалуй, я сам допрошу его. Паренек страшно гордый. Нельзя оскорбить его таким страшным подозрением...
   Слова еще звучали под сводами каменной пещеры, когда на пороге появился молодой десятник Неро.
   Он уже увидел - трупы возле порога... Замер, сутулясь под низкой притолокой и не решаясь перешагнуть через тело убитого Сергиоса. Медленно поднял голову. В полумраке не разглядеть лица - только видно, как прекрасный легкий доспех слегка заискрился в отсветах лучины, заиграл оранжевыми искорками. Видимо, десятник не стал надевать свой плащ, чтобы не путаться в широком подоле на ступенях темной лестницы.
   - Любезный Неро, - произнес Лисей по-гречески. - Я вызвал тебя, ибо срочно понадобилась помощь. Наш пленник бежал, погубив обоих охранников.
   Зверко сощурил глаза, наблюдая, как пальцы десятника быстро скользнули на рукоять всаднического меча.
   - Мужайтесь, десятник. Наш добрый Сергиос Псуми мертв! - твердым искусственным голосом произнес князь Лисей. - Разумеется, вас никто не подозревает. Вы не раз сражались с Сергиосом плечом к плечу, спасая друг друга от смерти на бранном поле. Однако... в камере обнаружен плащ со следами крови... Это ваш плащ, Неро.
   Руки, руки... Стиснули рукоять!
   - Стоять спокойно! - рявкнул Зверко по-русски; десятник слегка покачнулся, ухватился за косяк...
   - Спокойствие, Неро! Вы не виновны! - поспешно воскликнул князь Вышградский. - Сейчас важно узнать, как убийца раздобыл ваш плащ. Попытайтесь вспомнить: каким образом проклятый плащ мог попасть сюда, в камеру с двумя мертвецами?
   - Прекрасно помню, - неожиданно ровным голосом сказал Неро. - После утреннего допроса я был в совершенном смятении. Казалось, что задыхаюсь. Я сорвал плащ с плеча и бросил на скамью...
   - Вы оставили его? Утром, здесь? - быстро переспросил Лисей.
   - Именно так, высокий князь. Поднявшись наверх из подземелья, я тут же вспомнил о плаще. Проклиная свою растерянность, хотел вернуться в темницу. Однако одумался. Стоит ли тревожиться из-за обычного плаща... Снова спускаться сюда, к страшному колдуну...
   - Почему он не заявил о пропаже? - негромко поинтересовался Зверко. Сразу не сказал?
   Лисей не расслышал вопроса. Он уже все увидел, все понял - и принял решение.
   - Ступайте, Неро, вы свободны! - торжественно произнес он. - Теперь я понимаю: коварный Плескун еще раз пытался нас рассорить. Он хотел, чтобы я подозревал собственного десятника Этому не бывать, клянусь моими катапультами! Ступайте, Неро, никому не говорите о случившемся. Злодей еще находится где-то поблизости, среди нас...
   Видимо, Неро все-таки успел обидеться. Удостоив князя кратким движением головы, ничуть не похожим на поклон преданного слуги, молодой грек круто развернулся и почти бегом бросился вверх по лестнице.
   - Возможно, ты прав, - заметил Зверко, когда шаги десятника стихли наверху. - Не исключено, что Плескун специально заляпал его плащ кровью и подкинул на лестницу. Однако... на всякий случай... я бы накрыл десятника колпаком. А вдруг сбежит?
   - Глупости! - отрезал князь Лисей. - Мне до сих пор стыдно, что я усомнился в преданности Неро - пусть на несколько секунд... Подумать только: подозревать собственного десятника! Это уж точно психологическая диверсия. Отрава, посеянная в воздухе коварным Плескуном. Если так будет продолжаться... мы с тобой тоже начнем подозревать друг друга!
   - Тебя я не подозреваю, - спокойно сказал Зверко. - А десятник твой странный. Неуравновешенный. Идеальный объект для психической атаки...
   - Ну подумай сам, Данька! - не без горячности возразил князь. - Зачем десятнику освобождать Плескуна? Ради чего? Наконец, как бы Неро проник сюда? Ведь я лично отдал Сергиосу строжайший приказ: не открывать никому дверь в башню!
   - Ну-у... - протянул Зверко. - Пожалуй, именно у Неро все-таки был шанс заставить Сергиоса отворить дверь. Все-таки Неро - непосредственный начальник Сергиоса.
   - Мой собственный десятник убивает подчиненного, чтобы освободить языческого колдуна! - раздраженно произнес Вещий Лисей. - Невозможно! Единственная улика против Неро - это плащ. Вспомни, в каком ужасном состоянии мы были после допроса. Можно было забыть что угодно. И если Неро действительно позабыл плащ еще утром, этот плащ мог достаться другому человеку. Например... Кожану! Кожан легко мог присвоить заморскую вещь! Ведь мог?
   - Еще как мог, - кивнул Зверко. - Но тогда... каким образом плащ оказался на середине лестницы? Получается, что Кожаня выходил из камеры наверх?
   Князь Лисей вскочил с лавки:
   - Правильно! Схватка была не внизу, а на середине лестницы!
   Скрипя доспехами, он поспешно приблизился к телу катафракта.
   - Посмотри, какая рана в груди Сергиоса! Удар нанесен как бы сверху вниз, под углом, видишь? Вошел под самой ключицей, а погрузился гораздо ниже...
   - М-да. Так не проколешь в обычной схватке. Должно быть, убийца сидел верхом на лошади... - осклабился Зверко.
   - Убийца не сидел на лошади. Убийца просто стоял на несколько ступеней выше Сергиоса! - тонко улыбнулся Лисей. - Предположим, что зомбированный Кожан, обрубив цепи Плескуна, постучал в дверь. Сергиос спустился, открыл замок ключом. Не заметив неладного, он пропустил Кожана вперед себя на лестницу. Кожан поднялся до середины, а потом... внезапно развернувшись... ударил Сергиоса сверху! - Князь Лисей резко крутанулся и пробил тонкой рукой воздух, будто проколов невидимого противника шпагой.
   - Неглупо, - согласился наследник.
   - А потом... Кожан вытер плащом свой окровавленный меч. - Вещий князь указал на тяжелый и чудовищно длинный клинок ореславской ковки, зажатый в мертвой руке Кожана.
   Бросился к лавке, схватил смятый греческий плащ, быстро развернул...
   - Так я и думал. Пятна характерные: узкие кровавые полосы расходятся лучами в стороны, звездообразно... Кровь не просочилась из раны... Он правда вытер клинок, Даня.
   - Довольно глупая идея: вытирать кровь собственным плащом, усмехнулся наследник.
   - Не забывай, что это плащ Неро! Наверное, Кожан сообразил, что греческий плащ на месте преступления скорее запутает следствие...
   - Однако... Как можно видеть, Кожаня плоховато протер лезвие, заметил Зверко. - Весь клинок в кровище.
   - Наверное, это уже другая кровь. Кожан дрался еще с кем-то, уже после смерти Сергиоса, - неуверенно произнес Лисей. Он помолчал немного, потом обернул растерянное лицо: - Может быть... убив Сергиоса на лестнице, Кожан снова спустился в камеру, и здесь... Плескун спровоцировал его на самоубийство? Охранник прянул на собственный меч?
   - Ага, - кивнул наследник. - А перед этим сам себе ссадил бровь и вырвал половину бороды. Смешно.
   - Значит, Кожана успел ударить Сергиос. Еще на лестнице! И вырвать клок волос из бороды. Видишь, у Сергиоса тоже меч в крови! Все-таки была схватка!
   - Предлагаю другой вариант, - серьезно сказал наследник. - Итак, Кожан внезапно и подло ударил Сергиоса на лестнице. Но после этого сознание Кожана резко прояснилось. Чары почти развеялись, это бывает. Смерть союзника-грека отрезвила моего мужичка, и он ужаснулся. Кинулся обратно в камеру, чтобы честно захомутать Плескуна обратно. А Плескун-то уже освобожден от кандалов! Ведь глупый Кожаня собственноручно обрубил цепи еще до убийства Сергиоса... И вот, вбегая в камеру, Кожаня... напарывается на удар мечом!
   - Каким мечом? - иронично поинтересовался Лисей. - Откуда у Плескуна меч?
   - От верблюда! - Зверко блеснул желтым взглядом. - От мертвого Сергиоса. Смотри: после удара бедолага Сергиос скатился вниз по лестнице к самому порогу камеры. Скатился вместе с собственным мечом, который так и остался в ножнах на поясе! Плескун этот меч выхватил - и всадил в Кожана. Понял идею?
   - То есть... мертвое тело скатилось под ноги Плескуну раньше, чем Кожан опомнился и спустился по темной лестнице! - выдохнул потрясенный князь. - Плескун встретил Кожана во всеоружии... А потом карлик вложил меч, обагренный кровью Кожана, - обратно в мертвую руку Сергиоса!
   Князь сжал кулаки и возбужденно прошелся взад-вперед вдоль стены. Резко обернулся:
   - Коварный старик! Неужели так тонко рассчитал алгоритм действий?!
   - Одного не пойму, - вздохнул Зверко. - Зачем Плескуну хитрить? Зачем вкладывать меч в руку Сергиоса, как будто это Сергиос убил Кожана? К чему эта инсценировка? Пачкать железки в крови, вкладывать в руки мертвякам... Почему не убежал сразу, не теряя времени?
   - Потому что он профессионал, - серьезно сказал князь. - Мастер наваждений. Он просто не умеет иначе. Это страсть, мания...
   - Он мудрил не от хорошей жизни. - Зверко мотнул головой. - Плескун что-то скрывал. Почему-то гномик не хочет, чтобы мы знали, как все было на самом деле...
   - А все из-за того, что горбуну развязали рот... - поморщился вещий князь. - Напрасно Кожан снял с него повязку. Лучше бы пленник просидел весь день голодным...
   Он рассеянно подошел к плошке, по-прежнему стоящей в углу. Пожал плечами:
   - М-да... Плескун даже не притронулся. Как только ему развязали рот, он стал говорить! Сразу начал свою атаку...
   Наследник Зверко, сидевший на лавке у противоположной стены, нехотя поднял голову:
   - Что там такое?
   - В смысле?
   - Ну, в плошке. Что там?
   - Еда.
   - Я понимаю. Что именно?
   - Какая разница. - Алексиос раздраженно всплеснул руками. - Каша или щи, откуда я знаю. Бурда какая-то...
   - Ну так посмотри, - тихо сказал Данила. - Раз уж ты там стоишь...