Миротворцев Павел. Пришествие Хиспа

   Зайдя в комнату, я в нерешительности остановился, даже не зная, что делать. Будить такое создание, особенно когда оно спит? Кощунство!!! От одного вида спящей Солины в груди сладко заныло (точнее, зарыдало взахлеб, при этом что есть мочи долбясь в грудную клетку в надежде вырваться на волю). Сделав над собой чудовищное усилие, я все же подошел к эльфийке и уже протянул руку, чтобы ее растормошить, но опять замер. Взгляд против моей воли (да она особо и не сопротивлялась) медленно проследовал по изгибам ее тела, от шеи до стройных ног, а потом еще медленней вернулся обратно к лицу. Это создание просто сплошное издевательство над мужчинами. Неудивительно, что их никогда не возвращали даже за выкуп. Какой дурак добровольно откажется от эльфийки? Отогнав от себя надоедливую мысль, что дурак – это я, все же разбудил Ушастую. Правда, не растормошил, а нежно провел рукой по ее щеке. Тут уж совладать с собой я совсем не смог. Да и интересно, кто бы на моем месте смог?
   – Уже пора? – открыв глаза от моего прикосновенья, тут же спросила она.
   – Ага, – хрипловато ответил я. – Пора. Собирай свои вещи, а потом иди чего-нибудь перекуси перед дорогой. У тебя еще есть на все про все почти час.
   – Хорошо.
   Кое-как повернув свое непослушное тело, прошелся по комнате и собрал вещички. В отдельную сумку пришлось складывать книги. Блин, так и не успел вчера почитать. Ничего, сегодня наверстаю. Подхватив сложенные вещи, спустился вниз и вышел во двор. Подойдя к Снежку, я остановился из-за неожиданно возникшего в голове вопроса: а на кой ляд я буду нагружать своего коня, когда есть повозки? Внятного ответа у меня не возникло, поэтому я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел искать повозку купца. Ею оказалась не слишком большая, но довольно удобная телега с каркасом, обтянутым плотной тканью, под вид фургона. Воспользовавшись удобным случаем, я пристроил свои вещи в уголке так, чтобы никому не мешали.
   Все приготовления к отъезду были уже закончены, люди позавтракали, и теперь почти все просто расслаблялись, прекрасно понимая, что в следующие дни (а может, даже и весь месяц) будет не до отдыха. Если вообще в живых останется хоть кто-нибудь. Так что никто не упускал возможности отдохнуть. Ну а чем я был хуже? Вернувшись обратно в таверну, сел за стол, а минуту спустя мне уже принесли вино. Прикрыв глаза, я откинулся на спинку стула и начал неторопливо его потягивать из кружки. Видимо, я слишком расслабился, так как, открыв глаза, увидел сидящую напротив меня эльфийку, уже в походной одежде, аккуратно (с помощью вилки!!!) евшую салат. Правда, она еще не научилась должным образом пользоваться инструментом, но прямо на глазах у нее получалось все лучше и лучше. Спустя какое-то время я поймал себя на мысли, что жутко завидую салату и с радостью оказался бы на его месте. Правда, ехидный внутренний голосок тут же напомнил, что меня будут протыкать вилкой, а потом пережевывать. Так что вся зависть мигом улетучилось. Эх… лечиться, однако, надо. Хотя, это уже вряд ли возможно вылечить. Только если свернуть себе шею?
   Пока эльфийка ела, я допил вино, а потом, поднявшись из-за стола, сходил в комнату за ее вещами. Странно. Вроде бы у меня было их намного больше, чем у Ушастой? Тогда откуда этот баул? Покупали же совсем чуть-чуть, а не полрынка! Ладно, сам виноват. Чтобы перетаскать ее вещи, мне пришлось сделать две (!) ходки. Пристроил же я их рядом со своими в повозке купца. Так что Снежок будет везти только меня и еще сумку с припасами и оружие. Сумку, которую хозяин таверны сам собрал (точнее, слуги по его приказу), не дожидаясь моей просьбы. Заплатив за еду, я еще дал ему золотой, чтобы он кого-нибудь отправил в деревню, из которой я прибыл (только сейчас понял, что даже не имею понятия, как она называется, хотя столько там прожил; пришлось объяснять буквально "на пальцах"), и передал Ярославу, что я жив-здоров, но обратно не вернусь. К моему удивлению, хозяин лишь выпучил глаза и сказал, что той деревни лет сто как нет. Уверения с моей стороны, что я как раз оттуда пришел, он просто проигнорировал. Сказав, что его милость просто что-то путает. Слегка обалдев от неожиданного поворота событий, я вышел на улицу с единственным вопросом в голове: где же я жил все это время, если той деревни просто не существует? А что тогда с вояками виконта? А разбойники? Естественно, я тут же вспомнил одно мерзкое, гадкое, противное, ужасное имя – Дженус. Еще чуть-чуть, и я, невзирая на последствия, точно попытаюсь его грохнуть, даже полностью понимая, что это просто невозможно. Но кто мне запрещает хотя бы попробовать? Так сказать, для чисто морального удовольствия?
   – Вы готовы? – вывел меня из раздумий голос купца.
   – Так точно, ваше сиятельство, – бодренько отрапортовал я. – А скажите-ка, мистер Вард, ваши люди всегда так долго собираются?
   Купец предпочел пропустить мимо ушей то, что его назвали «сиятельством», и не обратить внимания на какого-то «мистера». Но на вопрос он все же ответил:
   – Конечно, нет. Просто пусть люди в последний раз нормально отдохнут и без лишней спешки соберутся. Потом у нас совсем может не быть времени на отдых, а спешки будет предостаточно. Чем быстрее мы станем двигаться, тем сложнее будет подстроить нам какие-либо гадости.
   – Ну, спасибо, утешили, а то я уж начал было волноваться: как представил, что каждое утро им на сборы надо по четыре часа, так мне плохо стало.
   – В дороге это все делается за пятнадцать-двадцать минут, хотя иногда и минут за десять справляемся. Завтракаем же только в седлах, на обед останавливаемся раз в два дня, зато на ужин каждый день.
   – На ужин? – растягивая рот в улыбке, спросил я. – А как же насчет того, что ужин надо отдавать врагам?
   – Врагам? – недовольно переспросил купец. – С них хватит и обеда. Слишком жирно им будет оставлять еще и ужин.
   – Полностью согласен. Только я бы и обед тоже не оставлял. Пусть эти твари голодают.
   – Это как? – слегка удивленно спросил Вард. – Если мы будем останавливаться еще и на обед, то нас и ребенок пешком обгонит, не говоря уж о вооруженном отряде на конях.
   – А разве кто-то говорил, что на обед надо останавливаться? – невинно поинтересовался я. – Нам и так, с ваших слов, получается, придется все время спешить, есть нормально раз в день и ни хрена не спать. Так пусть люди хоть питаются как следует, чтобы сил у них всегда было много.
   – Так вы предлагаете готовить прямо на ходу? – задумчиво проговорил купец.
   – Ага.
   – Вы гений, – просто сказал он.
   – Нет. Я люблю читать. Из книг можно узнать уйму полезной информации, хотя и всякого хлама там тоже хватает. Странно, что вы сами не додумались готовить на ходу.
   – Действительно, странно, – согласился купец. – Может, из-за того, что слишком очевидно?
   – Наверное. Причем эта особенность очень развита у людей. В упор не замечать очевидного. Это все равно что искать ключи от хаты, в то время как они зажаты у тебя в левой руке. Как-то часа два лазил по дому, пока, дойдя до отчаяния, просто махнул рукой и уж собирался совсем никуда не идти, когда заметил их у себя в кулаке.
   – У меня тоже такое было, – не смог не улыбнуться купец. – Спасибо за идею, а я пошел притворять ее в жизнь.
   – Да не за что, – уже в спину Гротену ответил я.
   Из-за "претворения в жизнь" отъезд был отложен еще на полчаса. Пока нашли подходящую телегу, нагрузили ее дровами и пристроили на ней что-то вроде мангала. Хотя, вообще-то, управились просто в рекордные сроки. Видимо, сказался энтузиазм людей. Как же, теперь можно будет лопать и в обед.
   Наконец, несмотря ни на что и к большому огорчению хозяина таверны, мы все же тронулись в путь. Правда, из-за того, что выехали поздно, приходилось буквально проталкиваться через поток людей, будто специально идущий нам навстречу. Но все стало намного хуже на окраине. Там нас поджидала первая неприятность. Точнее, ее разглядели только я, Кронд и купец. Остальные же посчитали очень даже хорошим знаком. На выезде из города стояли священники с пятеркой воинов и осеняли крестом каждого проходившего и проезжавшего. Причем в обязательном порядке. И все бы ничего, если бы этим все и ограничилось. Но, к сожалению, вдобавок к кресту они обрызгивали всех святой водой. До них было еще далеко, но я уже заметил, что Кронд натянул поводья, заставляя идти свою лошадь совсем медленно, постепенно пропуская вперед себя всех других людей из нашего каравана. Он и меня тоже попробовал пропустить вперед, но я ухватил поводья и потянул его лошадь за собой. Я и Солина ехали самыми последними, так что, отстав, Кронд тут же свалил бы, чего ему позволить было просто нельзя (ученик ведь, чтоб его!). В его глазах стало проступать загнанное выражение. Еще чуть-чуть, и он просто спрыгнет с лошади и ринется через толпу в обратном направлении, и тогда ему, скорее всего, точно будет хана. Вряд ли в городе сейчас только эти пять священников, а мы подошли уже слишком близко для того, чтобы бегство Кронда осталось незамеченным. Подведя Снежка вплотную к его лошади так, чтобы мы касались друг друга стременами, я выпустил поводья, но ухватился за его плечо, заставляя нагнуться ко мне, и негромко заговорил:
   – На тебя как действует святая вода?
   Тот сначала дернулся, но я только ухватил его покрепче. Потом испуганно посмотрел на меня, но, увидев в моих глазах только беспокойство, так же тихо ответил:
   – Как вода, попавшая на раскаленную сковороду.
   Времени почти не осталось, так что я не стал более ничего спрашивать, только быстро зашептал:
   – Сейчас постараешься как можно незаметней соскользнуть с лошади, а затем тут же ныряй под телегу Варда. Там есть за что ухватиться. Тебя не должны заметить. На всякий случай я еще отвлеку святош, – бросив взгляд на приближающихся священников, я, буркнув "Давай!", отпустил плечо Кронда и тут же направился к стоящим людям в балахонах.
   – Добрый день вам, святые отцы, – подъехав практически вплотную, вежливо обратился я к ним, попутно загораживая весь вид на телегу Варда.
   – И ты, путник, здравствуй, – с поклоном ответил один из них, потом, выпрямившись, он осенил меня крестом, а второй тут же брызнул святой водой. Секундное напряжение, но, увидев, что со мной ничего не происходит, они тут же расслабились и уж было собрались заняться другими людьми, терпеливо ожидающими своей очереди. Но тут, так некстати, случился небольшой затор на дороге, и повозка купца остановилась в опасной близости от священников. Так что я, немного продвинувшись вперед, снова прикрыл ее собой и Снежком, а затем вновь обратился к ним, пока они окончательно не переключились на других людей.
   – Святые отцы, я ведь подъехал к вам не только за благословением (ради этого я бы даже не почесался, меня и так уже «благословили», причем куда более высокая инстанция), у меня к вам есть небольшая просьба. Сущий пустяк для вас. Не могли бы вы дать мне два вот этих прелестных сосуда со святой водой? – должен заметить то, что я назвал «сосудом» таковым не являлось, больше всего он походил на стеклянную фляжку, но вот только это явно было не стекло и не фляжка. Конечно, любую емкость с жидкостью можно назвать сосудом, но вот конкретно ЭТУ емкость таким словом называть было бы богохульством (правда, я их уже так назвал, но не в том суть), произведение искусства – по-другому и не скажешь.
   – К нашему глубокому сожалению, тут мы вам, господин (хм… даже не перекорежило), ничем помочь не можем. Эти сосуды очень дорогие и, чтобы их сделать, надо много затрат, – ответил все тот же священник, причем он действительно сожалел, что не может мне ничем помочь.
   – Я прекрасно понимаю вас, святой отец, но я могу купить их у вас.
   – Но они очень дорогие, – с разнесчастным видом ответил он.
   – Сколько?
   – Половина золотого, – тяжко вздохнул он.
   Я же молча достал из кармана два золотых и протянул их священнику. Тот сначала потрясенно уставился на монеты, но потом со смиренным видом принял их, а взамен отдал мне две упомянутые фляжки со святой водой. Только вот мне надо было их еще хоть чем-нибудь занять, затор только рассосался, и повозка Варда еще не успела отъехать. Лихорадочно соображая, чем бы еще занять священников, мой взгляд наткнулся на странные светящиеся шарики.
   – Что это у вас, святой отец? – показывая на шарики, вопросил я.
   – Сила божья, – перекрестившись, ответил он.
   – Сила? А не могли бы вы мне и их немного дать? Мой путь будет долог и опасен. Я был бы совсем не против иметь в руках силу божью. – Дальше я говорил что-то еще, вернее, мой язык болтал сам по себе, я же, скосив глаза, наблюдал за повозкой. Удостоверившись, что угрозы для Кронда больше нет, я опять перевел свой взгляд на священника. Тот уже протягивал мне два небольших мешочка, полных святящихся шариков.
   – Сколько с меня за это? – осведомился я.
   – Нет. Просто берите. Вы и так уже дали нам слишком много, даже для искренне верующего человека (я не верующий, я знающий).
   Все равно достав еще один золотой, я отдал его священнику:
   – Тогда помолитесь за меня и моих спутников. Чтобы мы все остались живы. До свидания, святые отцы, – обратился я уже ко всем святошам, затем, развернувшись, поскакал догонять своих.
   Теперь дорогу нам никто не загораживал, так что двигаться мы стали намного быстрее. Когда я догнал своих, Кронд уже сидел в седле, а рядом с ним ехала эльфийка, я же пристроился с другой стороны Ушастой. Кронд один-единственный раз бросил на меня мимолетный взгляд, но, увидев на моем лице до жути меланхоличное выражение (а мне все по фигу, я сделан из мяса), так больше и не повернулся в мою сторону. Я же просто наслаждался лесом, в который мы въехали метров через триста от города. После того гигантского, молчаливого (казавшегося мертвым) и вечно темного, этот выглядел просто как хорошо ухоженный парк. Деревья радовали своим нормальными размерами и обилием птиц и зверья. Я, наверное, пребывал в эйфории часа два, не меньше. Практически дремал в седле с легкой улыбкой на губах (выглядевшей на моей роже скорее сумасшедшей, чем умиротворенной). Так что для меня стало полной неожиданностью, когда у "шестого чувства зазвенел колокольчик опасности". Хотя, если говорить по-русски, то моя задница очень заволновалась, предугадывая, что ей может сильно достаться. Причем опасность она почуяла как раз тогда, когда мы выехали на небольшую поляну. Пока я соображал, что, наверное, стоит на всякий случай предупредить Варда, Кронд уже целенаправленно двигался к нему. Видимо, его задница чувствовала опасность не хуже моей. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, а за мной тут же пристроилась эльфийка. Быстро нагнав Кронда, мы уже все втроем поскакали почти галопом. Так как мы ехали, слегка отстав от всех, то до купца нам было приличное расстояние. Хотя, увидев, что мы втроем стремительно нагоняем и явно не просто так, караван замедлил ход, а к тому моменту, когда мы его достигли, уже вообще просто встал.
   – Что случилось? – спокойно осведомился Вард, когда мы осадили коней возле его повозки.
   – Здесь что-то не так. Здесь опасно, – немного нервно ответил Кронд.
   – Разведчики же прошли спокойно? Или ты думаешь, им специально дали пройти?
   – Велите всем собраться и быть готовыми к нападению или еще чему-то в любой момент, – вместо ответа произнес Кронд.
   Один из ближайших воинов, услышав это, поднял вверх руку с растопыренными пальцами, а затем резко сжал их в кулак (воина я не знал, но кажется это и был новый командир, хотя, по мне, лучше бы им сделали Кронда). Этот же жест повторили дальние, для тех, кто не видел, а спустя еще несколько секунд все солдаты начали стягиваться ближе к центру. Разведчики же, уже почти пересекшие поле, галопом понеслись обратно, но достигли готового к обороне каравана без каких-либо последствий. Минут через пять весь караван сжался, а телеги завернули кольцом, на случай немедленного нападения. Все слуги поспешили выбраться наружу, вооружившись короткими мечами, надев легкие кожаные доспехи. Воины же слезли с коней, согнав их в центр, и рассредоточились по кругу. Когда все это было с успехом проделано, Вард, до этого внимательно следивший за своими людьми, опять повернулся к нам, требуя конкретных разъяснений. Вот только этих самых разъяснений ни у кого из нас не было. Пришлось принимать удар на себя:
   – Задница почуяла беду. Этого хватит? – хмуро проговорил я.
   Купец сначала озадаченно на меня посмотрел, но потом, видимо, смысл сказанного дошел до него:
   – Думаю, хватит, – к моему безграничному удивлению, совершенно спокойно ответил Гротен. – Тем более что Кронд еще ни разу нас не подводил, а вы господин (ударить его, что ли?) Хисп уже доказали свою компетентность (вау, он даже знает такое слово, а я думал, здесь его еще нет). Только что теперь делать дальше? Опасность опасностью, но не стоять же нам теперь здесь всю жизнь в ожидании неизвестно чего?
   – А что? Вполне милая поляна, можно и пожить, – съязвил я, прежде чем успел себя заткнуть.
   Взгляды, которыми меня одарили, были, мягко говоря, далеки от дружелюбных. Хотя нет, вру: эльфийка просто терпеливо смотрела, ожидая от меня каких-либо действий. И почему сразу я? Вон Кронд, тоже опасность почувствовал, пусть что-нибудь и делает! Ушастая продолжала все так же смотреть, только добавила еще милую, ехидную улыбочку. Это молчаливое противоборство (в котором я проиграл с разгромным счетом) не осталось незамеченным. Так что все немного удивленно переводили взгляды с Солины на меня и обратно.
   – Ушастая, ну ты и Ушастая, – вяло огрызнулся я, чем очень озадачил стоящих рядом людей.
   Развернувшись в сторону видневшегося впереди леса, я прикинул расстояние. До него было метров восемьсот не больше, десять минут неторопливой ходьбы. Эх… прогулка, так прогулка, гулять не привыкать, а Снежка лучше поберечь.
   – Я свято верил в истину одну, – спрыгнул с коня.
   – Лучше быть дважды мертвым, чем истлеть в плену, – снял с себя плащ, оставшись в одной рубахе.
   – Я убивал, чтоб жить и снова бить, – перекинул плащ через седло и отцепил от луки ножны с мечом.
   – Игры мужчин с войною трудно запретить, – достал из седельного мешка свернутые перевязи с метательными ножами.
   – Солнце в глаза, мы в марше на восход, – перекинул перевязь через правое плечо и закрепил.
   – Воздух плюется кровью, сушит черный рот, – вторую перевязь перекинул через левое плечо, тоже закрепил.
   – Кровь это мой наркотик, долг – мой флаг, – пристроил ножны за спиной так, чтобы рукоять меча торчала за левым плечом.
   – Я как заложник долга расстрелял свой страх, – козырнув удивленному Варду, развернулся и зашагал мимо всех воинов в направлении леса.
   Выбравшись за периметр тележного кольца, я заорал песню уже в полную глотку. Надеясь, что враги (если здесь таковые вообще есть) вылезут сами, подумав, что их раскрыли. Только этого, к сожалению (или к счастью?), не случилось, зато погорланил вдоволь.
   Бой продолжается…
   Мой бой продолжается…
   Мой бой!
 
   Я стал свободным от чужих команд.
   Война осталась в прошлом, сгинула в туман.
   Здесь от холеных лиц меня тошнит.
   Я вспоминаю мертвых, и душа кричит.
   Солнце в глаза, как там, среди камней.
   Я никому не нужен – тень среди людей.
   Молча беру винтовку, каждый – враг.
   Я не терял рассудка, ненависть – мой флаг.
   Далее последовала еще парочка песен, но пелись они уже просто для себя, а не во все горло и для всех, хотя пелись все же достаточно громко. Неспешно идя в сторону леса, я буквально кожей ощущал устремленные на меня взгляды, как своих, так и чьи-то еще. Пройдя метров триста до леса, я понял, что угроза стала исходить откуда-то сбоку, постепенно смещаясь мне за спину. Поэтому тут же скосил глаза и начал посматривать по сторонам. Но ничего опасного так и не заметил. Преодолев оставшееся до леса расстояние, я уже точно знал, что угрозы там нет. Чисто для того, чтобы не вызвать подозрений у чужих наблюдателей (а такие были, и я в этом уже был уверен), зашел в лес, скрываясь от глаз, как своих людей, так и чужих. Пройдя немного вглубь, остановился и, прислонившись к дереву, выждал минут пять, а потом только после этого двинулся обратно, всем своим видом показывая, что здесь совершенно безопасно.
   Когда я опять дошел до трехсотметровой отметки, специально замедлил шаг, чтобы иметь больше времени для осмотра. Все-таки именно на поляне было что-то не так, хотя на первый взгляд ничего необычного не было… почти не было. Только сейчас я заметил кое-где немного завядшую траву. Да не кое-где, а чуть ли не везде! С ужасом в душе я вновь оглядел поле внимательным взглядом. Господи, что же, или кто, скрывается под ней?! Дженус! Я тебя точно грохну! Я тебе ноги повыдергиваю, гаду такому! Все ребра переломаю! Все зубы выбью! Я тебя, я тебя… уррррр… убью я тебя!!! Я что, так похож на смертника? Если глаза мои не нагло врут, что мало вероятно, то я не знаю, что теперь делать. И после этого мне еще будут говорить, что господь милостив? Убью, кто так скажет!
   Стараясь не выдать внутреннего ужаса, я, кажется, переиграл. Люди купца, увидев мою расхлябанную походку (а у меня ноги стали ватными, и по-другому идти я просто не мог) и мечтательную улыбку (это единственное, во что я смог превратить жалкую ухмылочку), расслабились, вложили мечи в ножны (алебарды, пики и копья закинули в одну из телег) и уже пошли разбирать своих лошадей, а повозки начали опять разворачивать на дорогу. Чтобы не случилось катастрофы, мне пришлось прибавить шагу, но только так, чтобы со стороны это не казалось паническим бегом. И при этом еще отмечать для себя все новые пятна пожухлой травы.
   Успел я практически вовремя, воины в большинстве еще не взобрались на лошадей. Впрочем, все действия моментально прекратились, когда на моей физиономии отобразились истинные чувства. Все с нескрываемым интересом уставились на меня, почти бегущего и все же изредка замирающего, чтобы что-то внимательно рассмотреть. Я же напрягал на ходу все свои извилины, чтобы найти выход из ловушки. Хотя главное уже было в том, что про ловушку мы узнали вовремя. Теперь еще надо постараться обойтись без потерь или хотя бы свести их к минимуму. К сожалению, просто развернуться и уйти обратно в лес мы не успеем, впрочем, даже если бы и развернулись, то все равно бы не успели. Даже если бросили бы обоз и слуг, что делать лично я был не намерен. Именно поэтому, отойдя от границы вражеской засады шагов на сто, я остановился и, не обращая внимания на нетерпеливые взгляды купца и его людей, искал выход из этой ой какой непростой ситуации. И очень надеялся, что найду его. Взгляд мой попеременно останавливался на большом и высоком дереве, на эльфийке, воинах, обозе, последним я довольно долго разглядывал поле, точнее, прикидывал расстояние и время. Через некоторое время я, действительно, вроде бы, придумал более-менее нормальный план, имеющий наибольший шанс на успех, и повернулся к купцу, который уже с трудом себя сдерживал, чтобы не броситься на меня и не вытрясти объяснение моему поведению. Впрочем, так смотрел каждый, даже Солина и та буквально сверлила меня взглядом. Что же, раз так хочется что-то услышать от меня, то слушай.
   – Ушастая, тебе когда-нибудь приходилось убивать? – довольно сухо спросил я ее.
   – Нет, – озадачилась девушка.
   – А сможешь?
   – Не знаю… наверное… смотря, что от этого будет зависеть… – неуверенно проговорила она.
   – Все наши жизни – это достаточно для того, чтобы ты смогла убить?
   – Наверное.
   – Ладно, хоть что-то… Тогда еще вопрос: по деревьям лазить умеешь? – Увидев в ее глазах чуть ли не жалость, я и сам сообразил, что задавать такой вопрос эльфу – это просто верх идиотизма: вся их жизнь связана с лесом. – А что? Ты ведь какая-то неправильная эльфийка, – не преминул я поддеть ее, – так что я задал вполне нормальный вопрос. Ладно, раз умеешь, то возьмешь из запасов оружия лук, пару колчанов стрел и займешь позицию на дереве.
   Не успел я закончить, как один из воинов без лишних вопросов сорвался с места, а меньше чем через минуту уже прибежал с луком и двумя колчанами стрел. Эльфийка с явным неодобрением осмотрела лук, потрогала тетиву и, тяжело вздохнув, взялась за стрелы; как ни странно, ими она осталась довольна. Вопросительно глянув на меня и получив одобрение в виде кивка головы, она закинула лук и колчаны за спину и побежала к дереву. Достигнув его, она буквально взлетела вверх по стволу. Даже будь там лестница, я бы и то не смог так взобраться, а она – по голому стволу, где до первой ветки было где-то два моих роста. Вот что значит – жить среди деревьев и, даже более того, на самих деревьях.
   Я вновь повернулся к купцу:
   – Ваши люди обучены сражаться в… – я пошевелил пальцами, стараясь подобрать нужное слово, но не найдя его продолжил:– В общем, у нас это зовется «ежом». Это стена людей, состоящая из несколько мелких групп по пять-семь человек каждая. Три-четыре человека со щитами и мечами, а за их спинами двое-трое копейщиков, пикинеров или алебардщиков.
   – Умеют, – ответил купец, что-то поняв из моих не слишком внятных объяснений. – Я не знаю, из каких вы мест, но во всех известных людям краях этот вид построения называют «рогран». Это, по-моему, знают все, а так же то, что его могут составить только отлично обученные и тренированные бойцы. Все мои люди могут сражаться в подобном строю, – с явным оттенком гордости в голосе закончил Вард.