Молчанов Андрей. Ядерные материалы

   - И... - потерянным голосом произнес Крохин, - почему?..
   - А потому, Вова, что в контейнере нашем, по-моему, никакой не металлолом... И пока не поздно, скажи уж мне правду горькую, чего там такое драгоценное таится? А не скажешь - разреши откланяться, братец. И живи со своими секретами, но и своим умом...
   - В контейнере - взрывчатка, - глухо отозвался Владимир, отводя взгляд.
   - Армейская?
   - Да, пластид.
   -И все?
   - Еще штук шесть автоматов... Но все было сделано чисто... С гарантиями. Неужели вы думаете, что Игорь мог подставиться?
   - А как взрывчатку списали? - в свою очередь с напором спросил Сенчук. Телевизор смотрел? Нет? А зря. Большой склад в Сибири бабахнул, неужели не слышал? Слышал? Ну вот... И если его теперь можно отыскать, то - исключительно на секретной карте... В виде жирного гробового креста. Естественно, расследовал катаклизм не местный участковый. А военная контрразведка. Может, она бы еще долго вынюхивала да допрашивала, но, как понимаю своим слабым умом, дело организовали бандиты, а бандиты - народ жадный и решили товарчиком наперед запастись, дабы добро всегда под рукой было... А коли пошел качественный товар в розницу, жди покупателя-ревизора... Тем более сторожки всюду расставились! И вот у нас гость незваный, в доспехах полномочий, и завтра же полезет он во все щели, а уж в наш контейнер - в первую очередь!
   Крохин неуверенно улыбнулся. Произнес, дрожащей рукой вытягивая из пачки сигарету:
   - По-моему, ситуация управляема. Теперь на судне хозяин, он знает, что делать. А наше дело какое? Сидеть и ждать указаний.
   - Чтобы дождаться и сесть, - сказал Сенчук. - На Игоря своего он молится! Да кто ты ему - тьфу! Он дельце прокрутил и - шасть на Канары, в свой домик. Теплый пляжик плюс двадцать пять круглый год... А тебе, Вова, надо помнить, что у нас, в России, тоже существуют регионы со стабильной температурой. Например, в зоне падения Тунгусского метеорита, там и летом и зимой - пятьдесят. И меньше обольщаться. В том числе и насчет всякой там управляемости. Твой араб узду на этого Прозорова едва ли накинет. Это мы с тобой послушные рабочие лошадки... Но в отличие от всадника, мешка с деньгами, у нас обязаны быть головы! Собственные, понял? Которыми, кстати, и рискуем! С арабом ты потолкуй, конечно, пусть дельные мысли подчиненного придут в мозги начальника... Объясни ему, что у гостя наверняка имеется собственное средство связи, а значит, брякнет он, кому надо, о чем не следует - как якорь сбросит, и рейс закончен!
   - И что теперь делать? - сказал Крохин, устало потерев сложенными в щепотку пальцами лоб и затем механически протянув пачку с сигаретами старпому.
   - Спасибо, не увлекаюсь. - Сенчук отстранил его руку. - Дорогие привычки мне не по карману.
   - Чем же дорога эта?.. - промолвил Крохин.
   - Последствиями. Слышал я как-то по радио новость. Цитирую дословно: у курящих есть больше шансов умереть, чем у некурящих... - Сенчук добродушно хекнул, мотнув головой. Затем удрученно проговорил: - Вот же втянули меня в историю, старого дуралея! Порядочным людям всегда не везет! Ну-с, к чему я? Надо как-то замаскировать имущество. А то полезет туда опер - и сразу любознательным рылом в стволы упрется. Давай ключи, я пойду в трюм, а ты покараулишь...
   - Ключи я отдал Еременко... - растерянно отозвался Крохин.
   - Второму помощнику? Когда?
   - Сразу же как пропал штурман, он вызвал меня, забрал связку...
   - Ну, не беда! - Сенчук почесал затылок, подумав, что весьма удружил себе, подсуетившись с дубликатами. - Замки не сложные, открою-закрою - не скрипнут! Пошли, хватит печень расстраивать... Время ночное, самое воровское... Сумку возьми.
   - Зачем? - испуганно спросил Крохин.
   - Вдруг чего вынести придется? Там, как у Тихона, всего напихано... обтекаемо отозвался Сенчук, твердо, уже, впрочем, зная, что пару "Калашниковых" с боезапасом стоит припрятать на всякий случай в собственной каюте. Как и пару килограммов взрывчатки с детонаторами.
   Его тревожило и то, в чей адрес в итоге будут обращены остальные стволы? В адрес тех, кто много знал? В таком случае финал жизни господина Крохина вырисовывался для него в варианте однозначно плачевном.
   Что же касалось его, Сенчука, подменившего жизненно актуальную фигуру штурмана, то у него как раз имелись все шансы для вербовки в сообщество посвященных, ибо слепец на неведомом пути не оттолкнет руки поводыря, а поводырь, коли уяснит в слепце опасность, всегда сумеет столкнуть того в яму...
   К утру, рассортировав в стальном чреве контейнера ящики со взрывчаткой и оборудованием в необходимых пропорциях, Сенчук вывел из контейнера два провода, подоткнув их под ржавое днище.
   Провода соединялись на одном из детонаторов.
   Объяснить себе смысл подобного поступка он не мог.
   Всеми его манипуляциями управлял тот, другой человек, сидевший в нем, заботливый и предусмотрительный помощник.
   Хлопнув по плечу Крохина, уныло сидевшего на ступени трапа, ведущего в трюм, Сенчук доложил загрустившему представителю контрабандистов:
   - Ну, друг мафии, камуфляж наведен, авось пронесет нас нелегкая... Затем, выдержав паузу, прибавил: - Пораскинул я своими старыми мозгами, как сетью худой, Вова, и вот каков улов идей образовался: к чему нам араба твоего в известность ставить о нашей инициативе? Никаких монпансье и витаминов в благодарность все равно не видать, а что в контейнер мы сунулись, да еще пару "калашей" прихватили, ему, глядишь, и не понравится... Ты не думай, я не какая-нибудь сума перевертная, просто те, кто задним умом крепок и благих намерений преисполнен, всегда по заду и получают! А быть курицей, что снесла золотое яйцо и получила нагоняй за брак, честное слово, обидно.
   - А-а... зачем в-вы взяли автоматы? - проблеял, беспомощно разводя руками, Вова. Подумав, добавил: - Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!
   - Тс-с-с! - приложил палец к губам Сенчук и настороженно зыркнул в сторону выхода. - Кто ведает, почему штурман этот за бортом оказался? Может, тут душегубы как крысы по щелям таятся? А мы с тобой свидетели, между прочим... Ну, что уставился на меня, как петух на будильник? Проснулся от грез? Дошло? Глазом не моргнешь, эти ироды-басурмане сектым-башка над тобой произведут. У них эта хирургия в крови! Так что молчи, Вова, молчи! Не торопи любовь, еще наплачешься! Моральный долг выполнили, материальный... - Сенчук тряхнул сумкой с "Калашниковыми", - поимели! Теперь - отбой, надо укрепить глубоким сном нервную систему.
   - Но если будет проверка... - слабо запротестовал Крохин.
   - И хорошо! - сказал Сенчук. - Пусть! К чему я тебе о разговоре с арабом втирал? К тому, что подтвердить ты должен сомнения... Как дисциплинированный работник, понимаешь ли... Пропали автоматы? Да, возникает вопрос: кто мог?.. И возникает ответ... И тебя, честного человека, делу преданного, ответ не касается. А если что - претензии там или выпады какие неблагодарные - ствол у тебя под матрацем!
   - Не надо мне никакого ствола!
   - Хорошо! - вновь подтвердил Сенчук. - Ответственное хранение беру на себя. Репутацией друзей не рисковал никогда! Так что можешь на меня положиться,: как на родную мать! Сенчук не подведет! Но уж если.кто выдернет из-под него табурет, чтобы добрый человек растянулся всем на потеху, такой умник этот табурет по щепе сжует, а последней - подавится!
   С тем и расстались.
   Уместив автоматы и снаряженные магазины с патронами в тайник, старпом привычно и безмятежно уснул, подумав напоследок, что впечатлительный интеллигент Крохин наверняка сейчас мается в тягостных раздумьях, то и дело прикладываясь к бутылке. То есть занимается тем, чем интеллигентам в общем-то и положено, - напраслиной, уносящей уверенность и силы.
   КАМЕНЦЕВ
   Под утро разразился шторм, сорвавший работы по оснащению батискафа необходимым оборудованием. Глубоководную капсулу, во избежание вероятных повреждений, связанных с ее транспортировкой на "Скрябин", отчасти разукомплектовали, сняв с нее некоторые механические узлы и часть приборов, нуждающихся в дополнительном тестировании и лабораторной настройке.
   Специалист Филиппов, ответственный за подготовку батискафа, командовал матросами, укрепляющими аппарат на нижней палубе. Никто не мог сказать, когда он допустил оплошность, сделав неверный шаг на кренящемся под ударами волн судне, однако шаг этот стал для него роковым: поскользнувшись, он сверзился с трапа, ударился головой о стальную ступень и потерял сознание.
   Когда пострадавшего принесли в санчасть, Каменцев тут же констатировал две явные травмы: перелом лодыжки и повреждение черепа.
   Измерив у пациента давление и сделав необходимые уколы, сообщил капитану, что перспективы у вышедшего из строя специалиста весьма неопределенны: имеются признаки внутричерепной травмы, стремительно развивающейся гематомы мозга, прооперировать которую в здешних условиях невозможно, а потому в позитивных прогнозах остается уповать лишь на волю господню.
   - От больного не отходить ни на шаг! - последовал озабоченный приказ.
   Однако природа таковой озабоченности исходила не столько от сопереживания попавшему в беду человеку, сколько от соображений глубоко практических, ибо сквозь зубы капитан задумчиво процедил:
   - Если помрет, сорвется вся экспедиция...
   - Понял, - ответил Каменцев, также весьма удручившись видом на подобный исход плавания.
   Через час Филиппов открыл глаза, непонимающе осмотрел окружающее его пространство и потерянноэдройзнес, ухватившись за руку Каменцева:
   - Антон, сынок, ты здесь... Мы с мамой заждались... Почему так поздно... Все твои занятия... - Потом взгляд его остановился на белом халате Каменцева, повисла пауза, глаза больного наполнились растерянностью и слезами, и хлынул какой-то бред, чья суть поначалу сводилась к просьбе не похищать его внутренние органы ("Насмотрелся кино", - подумал Каменцев), затем Филиппов начал расспрашивать Антона о жизни в Чечне, куда того похитили в рабство, после начался торопливый, с ноткой истерики рассказ о какой-то ядерной боеголовке, которую надлежало поднять с затонувшего "Комсомольца"...
   Едва услышав слово "Чечня", Каменцев тут же включил погромче радио и поближе склонился к больному, ловя каждое его слово.
   Выходя из бредового забытья хвори, ища дорогу к реальности, человек начинает выговаривать любые приходящие в голову несуразицы, но во многих из них есть зерна истины, и именно их старался Каменцев уяснить.
   Когда санчасть навестили капитан и руководитель экспедиции - араб, прибывший накануне на "Скрябин", - Каменцев поспешил сделать больному успокаивающий укол. Затем отчитался перед начальством:
   - Дело не так уж и плохо. Я боялся развития комы, но он крепится, единственное, что плохо, - качка... - И со вздохом кивнул на осыпаемый брызгами иллюминатор.
   - Привяжите его покрепче, - мрачно порекомендовал араб, кивнув на недвижное тело, лежащее на узкой койке. - Если вам нужны помощники для дежурства, мы предоставим людей.
   - Помощники не помешают, - согласился Каменцев.
   - Как скоро вы сможете поставить его на ноги?
   - Это вопрос не одной недели...
   - Завтра мы уже встанем над "Комсомольцем", - сказал капитан. - Три дня проболтаемся впустую - синоптики дали скверный прогноз. Но потом шторм утихнет, и в эту паузу надо успеть все сделать...
   - А батискаф не готов, - кусая в досаде губы, произнес араб. Затем, выразительно поглядев на Каменцева, добавил: - Делайте что хотите, доктор, но мистер Филиппов должен начать хотя бы консультации персонала... уже сегодня! Ладно, будем реалистами: хотя бы через три дня!
   Каменцев лишь неопределенно крякнул в ответ.
   Когда капитан и араб удалились, он стянул запястья и коленные суставы больного кожаными ремешками, притороченными к раме койки, и отправился искать Забелина, с которым так и не успел поговорить начистоту.
   Бредя чередой коридоров к каюте отставного кавторанга, он думал, что, если бы канувший в студеной темени за бортом Уолтер выслушал хотя бы часть того бреда, что нес Филиппов, желание покинуть судно, у него бы удесятирилось. Впрочем, и тех опасений, что роились в голове американского бизнесмена еврейско-украинского происхождения, оказалось вполне достаточно, чтобы он последовал примеру легендарного купца Садко, не рассчитывая при этом ни на богатства царя морского, ни на куш, обещанный ему уроженцем нефтяных пустынь.
   Вызвав кавторанга из каюты в коридор, Каменцев, припав к его уху, поведал все, о чем знал и догадывался.
   Завершив свое повествование, он не без кислой иронии заметил в итоге, что рассчитывает на воздержание специалиста по подводным лодкам от прыжков за леера и вообще каких-либо радикальных решений революционного типа.
   Забелин выслушал данную финальную ремарку со снисходительной усмешкой.
   - Значит, мне вы доверяете? - спросил, испытующе взирая на судового врача. Что-то гордое и сильное чувствовалось в прямом и пристальном взгляде этого человека.
   - Хочу доверять, - произнес Каменцев с нажимом.
   - В таком случае что вы думаете насчет таинственных целей данного путешествия?
   - Я могу выдвинуть сумасбродную версию о нахождении на корабле пособников каких-нибудь террористов, задумавших поднять ядерную ракету, сказал Каменцев.
   - Чепуха, - вздохнул Забелин. - Нет, я не насчет версии, она как раз вполне реальна. Но для ее воплощения нужны многопрофильные глубоководные работы. Тьма спецов и оборудования.
   - А откуда у вас уверенность, будто их не существует? - предположил Каменцев. - У тех, кто сейчас на борту, на лбу не написано, кто спец, а кто нет. А в трюмах - несколько контейнеров с оборудованием...
   - В основном - там вспомогательные механизмы и аппаратура.
   - Вы изучали содержимое контейнеров?
   - Я видел спецификацию оборудования, поставленного Уолтером.
   - А как объяснить, что его последний разговор с женой прервался именно на том месте, когда она сообщила, что их квартира в Нью-Йорке ограблена и воры зачем-то унесли все дискеты с деловой информацией и компьютер? Он мог быть не единственным поставщиком, понимаете? Принцип аппендицита...
   - То есть?
   - У каждого - своя строго ограниченная функция и, cooветственно, ограниченный информационный доступ. Выполнил орган функцию или же - воспалился, начав приносить неудобства, - его ампутировали. Без ущерба для остального организма. Или - произвели трансплантацию, тем более в отношении человеческих существ, как таковых, она обходится недорого.
   - Что вы имеете в виду?
   - То, что тела, как таковые, не в цене, в цене запчасти к ним...
   - Ну и какие идеи? Ведь мы, если следовать вашим опасениям, материальчик расходный...
   - К лодкам, - заявил Каменцев, - этих чертей допускать нельзя. И вы должны что-либо придумать. И вообще... каким бы образом свернуть весь этот круиз и направить кораблик прямиком к американскому пирсу?
   - Судно, - поправил Забелин. - Слово "корабль" для меня, как военного моряка, означает нечто иное.
   - Какая разница! - произнес Каменцев с чувством. - Мне хоть как эту посудину назови, лишь бы она побыстрее переехала на другой конец лужи.
   - И чем же вас так привлекает Америка? - спросил Забелин, сощурясь усмешливо.
   - У меня очень большие неприятности на Родине, - неохотно признался Каменцев. - И семья, проживающая в Пенсильвании благодаря данным неприятностям. Подробности покуда опущу.
   - Я никоим образом не способен повлиять на маршрут "Скрябина", - сказал Забелин. - Что касается процедуры обследования лодок - да, можно кое-что запутать. Но временно. Арабы, как я выяснил, очень приличные специалисты, недаром в лучших западных университетах учились, и мои финты они быстро раскусят.
   - И кто же в состоянии нам помочь? - спросил Каменцев угрюмо.
   - В принципе, только Сенчук, - ответил Забелин. - Он, что называется, у руля...
   - Этот темный тип? - скривился Каменцев. - Да вы что! Откуда нам известно, какова его роль на судне? Что он вообще за человек?
   - Работы с батискафом начнутся через несколько дней, - сказал Забелин. Если, конечно, очухается Филиппов...
   - Это вы к чему клоните? - с подозрением спросил Каменцев.
   Забелин неопределенно пожал плечами:
   - Нет специалиста - нет и дела... Вы сможете без риска для здоровья пациента продержать его...
   - В неадекватном состоянии? - понятливо продолжил Каменцев. Попробую... Но что даст такая отсрочка?
   - Выгадаем время... А затем нам на руку начнет играть погодка: скоро сезон сплошных штормов. Потеряют батискаф, тем дело и закончится. Кстати, почему они столь неудачно выбрали сезон для экспедиции? Обождали бы прихода весны и двинули бы себе потихоньку... Дни длинные, волна низкая, солнышко светит...
   - Значит, тому есть причина, - задумчиво проговорил Каменцев. - Какая вот?.. - Взглянув на часы, заторопился: - Пора проведать больного... Пойдемте вместе? Чайку попьем... - Он запнулся: в коридоре появился Крохин.
   Поравнявшись с Каменцевым, Владимир равнодушно поинтересовался:
   - Как там этот-то?.. С проломленной черепушкой?
   - Думаю, пойдет на поправку, Вова, - в тон ему отозвался Каменцев.
   - Ну и хорошо. Хотя и без него, говорят, обойдутся...
   - То есть? - спросил Забелин.
   - Связались со спецами, те будут консультировать погружение батискафа с материка. А арабы наладили сегодня всю электронику. Так что - подходим к лодке и в течение рабочего дня завершаем все манипуляции. Пробы воды, то-се...
   - Вот так все простенько, да? - спросил Забелин. - С вашей точки зрения?
   - С точки зрения господина Ассафара! - внушительно поднял палец Крохин.
   Когда прислужник араба канул за дверью своей каюты, Забелин произнес:
   - Мне действительно начинает резко не нравиться вся эта история... Прилетел какой-то Ибн Ассафарыч, еще непонятно тип, якобы из МЧС...
   - И сразу дело сдвинулось, - поддакнул Каменцев. - Кстати. А вы-то какие функции исполняете во всей этой кутерьме.
   - Даю рекомендации по обследованию лодок. Где находится боезапас, реакторная зона... Чтобы аппараты могли брать пробы воды и грунта в строго актуальных местах... По крайней мере таким образом мне поясняли мои обязанности.
   - А сейчас вы думаете, что вас могут использовать втемную
   - Сейчас думаю именно так. Ладно, - подытожил Забелин. - Надо определяться с действиями. Действие номер один - я влезу в процессор, управляющий мониторами батискафа. Он отстроен, готов к монтажу. Без него, вслепую, ничего не сделаешь.
   - Как именно в него влезть? - спросил Каменцев.
   - Да очень просто. Достаточно воткнуть его в сеть без адаптера.
   - Это создаст большую творческую паузу?
   - Естественно. Только существует большая проблема проникновения в лабораторию. Там всегда торчит кто-нибудь из спецов. И как их отвлечь?.. Подумаю. А сначала, кстати, надо увидеть Кальянрамана, у него пара вопросов, касающихся погружения батисферы и углов ее возможного отклонения придонными течениями.
   - А при чем здесь батисфера?
   - Не знаю. Вопросы возникли сегодня, с приездом араба. Кстати. Я терпеть не могу шпионов, но вы, доктор, навестите каюту Кальянрамана, посмотрите там что-либо в вещах и в бумагах, может, что-нибудь узреете толковое... Я его задержу на часок с нашими учеными дебатами...
   - Почему именно его каюту?
   - Потому что сейчас он - ключевая фигура во всей технической части экспедиции. И располагает, уверен, всей информацией. Кроме того, как я заметил, у него разболтанный замок на двери каюты. Думаю, войдете туда без осложнений. И еще. Я к вам не обращался до сей поры, но мне нужны сильные болеутоляющие. Грыжа позвоночника. Вернее, целых три. Нога - отваливается.
   Каменцев озабоченно присвистнул.
   - Лекарства я, конечно, найду... Но вам бы толкового хиропрактора... Грыжи не уберет, но хотя бы даст комплекс упражнений, чтобы отодвинуть то, во что грыжи упираются...
   - Падно об этом - после, - отмахнулся Забелин. - К делу.
   С замком каюты Кальянрамана Каменцев действительно справился имущество пакистанца состояло из сумки, в которой, по-олежды, обнаружились папки с технической документацией, набитый шприцами пакет и ампулы с инсулином. Оказывается, на ый муж страдал от диабета. И видимо, давно, поскольку к корабельному врачу не обращался, зная, как самостоятельно сбавляться со своей хворью.
   Обследовав нехитрые пожитки и не обнаружив среди них ни-его существенного, Каменцев переключился на исследование меблировки, что тоже не принесло результата.
   На откидном столике у иллюминатора лежал ворох каких-то исписанных бумаг.
   Руководимый логикой и инстинктом сыщика поневоле, Каменцев попробовал вчитаться в тест и рассмотреть чертежи, в которых явственно угадывался профиль подводной лодки.
   Отрывочные слова постепенно выстраивались в систему: "Комсомолец", поврежденный борт, расстояние от него до выброшенной после произвольного взрыва горючего ракетоторпеды, боеголовки, вес снаряда, геометрия механизма манипулятора в режиме захвата..."
   - Хрена себе... - произнес он себе под нос. А после подумал, что процессор батискафа действительно имеет смысл всерьез вывести из строя. Как, впрочем, и единственного технического специалиста, в чьей каюте он в настоящее время пребывал, изрядно притом рискуя.
   Посмотрел на картонную коробку с ампулами инсулина, видневшуюся в чреве раскрытой сумки...
   А через полчаса, попивая чаек в санчасти и глядя на свои предательски дрожащие пальцы, он услышал сигнал пожарной тревоги.
   Какое событие этот сигнал знаменовал, он, Каменцев, в данный момент знал лучше всех на судне.
   Не знал Каменцев другого: когда, воспользовавшись начавшейся суматохой, Забелин вошел в опустевшую лабораторию, дверь которой осталась раскрытой, то не увидел на монтажном етоле заветного процессора. Он, похоже, уже стоял на батискафе, а проникнуть внутрь батискафа, находящегося под неусыпным присмотром, не было ни малейшей возможности.
   ПРОЗОРОВ
   За всю свою долгую службу Прозоров впервые очутился в открытом море на крупнотоннажном судне специального назначения.
   Каким образом управляется этот металлический гигант, оборудованный огромными трюмами и лабораториями, чья общая площадь вполне соотносилась с просторами какого-нибудь научно-исследовательского института застойных совдеповских лет, - Прозоров не знал, но, хотя и позволил себе растеряться на минутку-другую, блуждая вслед за капитаном-гидом по бесконечным коридорам водоплавающего монстра и уважительно озирая череду помещений, профессиональная склонность к анализу поставила все на свои места: корабль был создан людьми и людьми управлялся, а потому без них представлял собой всего лишь нагромождение листов железа и механизмов.
   Людей же, существующих в его чреве, отличали от Прозорова лишь специальные, неведомые ему знания, однако, по его мнению, он обладал знанием высшим, не доступным ни ученым-физикам, ни искушенным механикам и мореходам он знал человека как такового, творца всех этих кораблей и их потрохов. И хотя он не брал на себя смелость полагать, будто его интеллект способен подавлять интеллекты как высоколобых, так и примитивно-практических специалистов, собравшихся здесь, одно знал твердо: как бы то ни было, а основную задачу своего нахождения на судне он должен исполнить непременно и без-укоснительно, не считаясь ни с чем и ни с кем, включая сюда и собственную персону.
   Хотя обольщаться своей принадлежностью к суперменам, умеющим манипулировать людьми и, если требуется, хладнокровно их убивать, не стоило по многим причинам, одной из которых была та, что на "Скрябине" присутствовал искушенный Сенчук, и, если отставник государственной безопасности находился на стороне контрабандистов, самоуверенность в противо- действии ему была подспорьем сомнительным. Старпому Прозоров откровенно и обоснованно не доверял хотя бы по той причине, что хитрющий опер старой закалки, сподобься на криминал, видел бы, конечно, в нем, невесть по какой причине прибывшем на судно кураторе, своего потенциального врага, и поворачиваться к старпому спиной можно было лишь стоя перед зеркалом.
   К тому же по личному опыту Прозоров знал, что порой в своих профессиональных качествах и в бытовой смекалке любой битый периферийный служака превосходит многих генералов из центрального ведомства и, займи руководящее кресло, управится с делами куда как толковее.
   Однако, как известно, бодливой корове бог рог не дает, и большинству разнообразных талантов, не обязательно, впрочем, отмеченных принадлежностью к секретным ведомствам, волею судьбы полагалось прозябать в безвестности, нищете и последующем забвении.
   Статус официального государственного представителя подразумевал широкие полномочия, но Прозоров не торопился использовать их, уяснив, что, насторожи он кого-либо активными действиями, его проведут за нос без труда, воспользовавшись некомпетентностью пришлого сухопутного дилетанта.
   Оставалось одно: выйти на источники полезной информации, анализируя ее, разгадать планы злоумышленников и очертить их круг с одновременным привлечением на свою сторону надежных людей.
   Ему понадобилось не более суток, чтобы убедиться: он находится в плотном круге корректного отчуждения и примкнуть к какой-либо из существующих на судне компаний категорически невозможно - общение с ним ограничивалось лишь вежливыми конкретными ответами на поставленный вопрос. Посему характеристики членов команды выстраивались на основе весьма субъективных, на уровне подсознательных ощущений, данных.
   Матросы и командный состав представляли сторонящуюся его массу - причем сторонящуюся, как он подозревал, намеренно, ибо видели в нем надсмотрщика, никак не связанного с их профессией и интересами.