Молчанов Андрей. Ядерные материалы

   - Мы посодействуем взаимности данного чувства, - со значением произнес Ассафар.
   Выйдя из резиденции босса, Крохин ошарашенно помотал головой. Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом. И то пирожное, которое свалилось несколько дней назад буквально с небес, тоже на поверку оказалось с большим и вонючим тараканом вместо медовой начинки...
   Мчась по трассе в отель, он раздумывал, а не стоит ли араба, что называется, кинуть? Взять деньги, уехать в какую-нибудь Америку, попробовать начать новую жизнь там?
   Мысли путались, и концепция не выстраивалась. В конце концов он пришел к заключению, что поговорить с Игорем - дело пустяковое, и, если тот от сделки откажется, пусть араб решает свои проблемы сам, а он, Крохин, прибыв на родную землю, будет действовать по обстоятельствам. А коли дойдет до горячего улизнет, и провались этот араб ко всем его мусульманским чертям!
   Вот так!
   Вечером он ехал с Игорем и с его дружками-качками из Шарджи в соседний Дубай.
   Был четверг - день, означающий здешнюю субботу. Дорога, обычно занимающая тридцать пять минут, обернулась часом с гаком - в город, тонущий в мареве реклам, тянулись тысячи автомобилей: народ спешил поразвлечься. Завтрашний день - пятница - был аналогичен российскому воскресенью.
   Блеклые и даже незаметные в дневные часы щиты над тысячами магазинов и ресторанов расцвели неоновой радугой. Небоскребы сияли прямоугольным обрамлением огней и фиолетовым мерцанием искр-подсветок.
   - Во житуха у тебя! - обращаясь к Крохину, восклицал качок Алексей. Класс! Море, солнце и бабы круглый год! Плюс - экзотика! Жизнь! Нам бы так! Да, братки?
   - Знаешь, - отозвался Крохин устало, - я как-то в Москве с одним знакомым врачом-гинекологом его тачку после ремонта забирал. В тачку слесарь влез, что ей гайки-шестеренки менял. Ну, поехали в проверочный рейс. Тачку сделали на пять с плюсом, и гинеколог, значит, аж светится от восторга... И говорит слесарю: эх, машина - это великолепно! Ехать вот так... шелест шин, мягкий руль... Наслаждаясь дорогой, простором и... прочим, что заключено в моторе. Ты, дескать, слесарь, ты не поймешь, ты все о своих шестеренках талдычишь...
   Качок Михаил, уразумев двусмысленность крохинской притчи, поинтересовался, как обстоит в данной арабской стране дело с продажными женщинами.
   - Не проблема, - последовал вдумчивый ответ старожила. Припарковав машину на одной из торговых улочек, разбрелись по магазинам: качки отправились на закупку автомобильных сирен, а Игорь пожелал навестить с советчиком Крохиным ювелирную лавку.
   Склонившись над длинным застекленным прилавком с россыпями серебра и злата, они не сразу заметили появления в лавке низенького рыжебородого парня, с взволнованным напором обратившегося к Игорю: дескать, он только что был в лавке, выронил здесь перевязанную резинкой пачку долларов, в чем уверен наверняка, а потому интересуется, не видели ли соотечественники драгоценной пропажи?
   Получив отрицательный ответ, рыжебородый категорически потребовал предъявить ему к опознанию имеющиеся у Игоря и Владимира деньги, ибо свои, мол, он безусловно и с первого же взгляда узнает.
   Скривившись брезгливо, Игорь уже полез за бумажником, но искушенный Крохин, досконально изучивший повадки и трюки местных российских мошенников, решительно рыжебородого человека отстранил, посоветовав ему вызвать полицию.
   - У нас, друг, есть декларация, счета из магазинов... - сообщил внушительно. - Полиция все сверит... Тем более, может быть, "ломать" деньги ты умеешь, едва к ним прикоснешься, а вот менты - нет...
   Услышав такого рода рациональное предложение, мазурик-истец, скрежеща зубами, лавку незамедлительно покинул, растворившись в толпе.
   - Так это меня бы сейчас хлопнули?! - с восторгом уяснил Игорь.
   - Естественно. Пошел бы на поводу - запрягли! - подтвердил Крохин. - Тут виртуозы... Челноки-то не с кредитками ездят, а с "котлетами"... Одно движение - и от "котлеты" пропадает две трети...
   - Ну, с меня причитается...
   - Да ладно, ты бы со своими бычками наверняка бы добился правды...
   - Чего ее добиваться? - искренне удивился Игорь. - Люди сделали работу...
   - А, ну да... коллеги! - сказал Крохин ядовито.
   - А это ты как уж хочешь считай... - внезапно нахмурился Игорь.
   Крохин, взглянув на его помрачневшее лицо, счел необходимым от развития данной темы отказаться.
   Качки, увешанные сумками и пакетами с покупками, ждали их у автомобиля.
   Сгрузив благоприобретенные пожитки в багажник, бандит по имени Алексей доверительно Крохина спросил:
   - Ну так как тут это... насчет оторваться?
   - А стоит, думаешь?
   - Чего там думать! На работе по лезвию ножа ходишь, дома - по струнке... А жить когда?
   - Тогда так, - сказал Крохин. - В Дубае два центровых бардака: "Гараж" и "Панорама". Оба - с официальным гордым статусом дискотек. Шлюх - как дерьма на скотном дворе. - Искоса он посмотрел на Игоря.
   Уловив его взгляд, тот скучным голосом произнес:
   - Я уже человек пожилой, а вот ребята, если им надо, пусть снимают...
   Вскоре они сидели за стойкой бара в прокуренном полумраке, озирая стоящие в помещении, и в самом деле напоминавшем огромный гараж, кузова старых "Кадиллаков" без крыш с оборудованными в них столиками, жестянки номерных знаков на стенах, подиум, где под гремящую музыку оттанцовывала разномастная публика, в том числе - десятки проституток, прибывших сюда из бывших восточных республик СССР и Украины.
   В изобилии было представлено местное расслабляющееся народонаселение, исключая, естественно, аристократов-арабов. Рекой лился везде и всюду строжайше запрещенный алкоголь...
   - Вот, - комментировал Крохин грустно. - Смотри, Игорек... Вся мразь Страны Советов. Все доступно. А водки - залейся. Бутыль "Смирновской" - сто баксов. Только плати.
   - Все твари отечественные, и все страшны, как заброшенные кладбища, - с неудовольствием сказал Алексей. - Какие-то уцененные бляди, короче...
   - Ну давай тогда рванем в "Панораму", - предложил Крохин. - Там филиппинки, индуски и китаянки. Гадючник поменьше, с экзотическим уклоном, но суть та же.
   - Кстати, - сказал Игорь, - ты же говорил, что попух из-за двух банок пива, а тут...
   - Это было во внешнем мире! - Крохин многозначительно потряс пальцем. А тут особая зона. И особый "спонсор". Крутая, как в России говорят, крыша. Из прочного человеческого материала.
   - А цены?.. - неопределенно спросил качок Михаил, косясь на женские лица, явственно отмеченные пороком определенной профессии.
   - В среднем - сотня за ночь, - мгновенно уяснил суть вопроса Владимир. Когда сюда наши первые путанки подвалили, арабы им по тысяче за ночь отстегивали, а потом провинция нищая хлынула, сбила цены до полтинника. Ну, сейчас сотня в среднем... Но ты тут если чего и собираешься... с особой осторожностью, понял? А то заплатишь - за СПИД! В иностранной угаре у многих наших мозги разжижаются...
   - Это - понятно, - уныло кивнул Михаил. И посетовал на дороговизну алкоголя.
   - В пяти минутах от отеля начинается эмират Аджман, - просветил его Крохин. - Там - хоть залейся! Литр шотландского виски - десять долларов.
   - Как проехать? - спросил собеседник с оживлением.
   - До круга, потом мимо дикого пляжа... Дворец шейха увидишь справа, а за ним - магазин...
   - Ну, едем в эту "Панораму", что ли, - предложил Игорь. Затем строго взглянул на своих подчиненных: - Учтите, гулять - гуляйте, но завтра - дела!
   Качки послушно наклонили стриженые затылки.
   Из "Панорамы", прихватив двух мулаток, вернулись уже за полночь в "Холидей Инн".
   Качки повели безнравственных дам к себе в номер, а Крохин пригласил Игоря прогуляться возле отеля: мол, имеется разговор...
   Уселись на парапете эстакадки, по которой к входу в вестибюль, под широкий козырек, подъезжали поздние машины.
   Вкратце Крохин обрисовал приятелю-мафиозо суть предложения своего босса.
   Игорь выслушал его молча, затем с умудренной усмешкой сказал:
   - Думаешь, что говоришь?
   - Мне думать нечего, я - взрослый человек! - сообщил Крохин запальчиво.
   - Вот именно...
   - Ну ладно, не надо цепляться к словам...
   - Во-первых, надо, - рассудительно молвил Игорь. - Ибо за пустые слова люди платят полновесную валюту. Во-вторых, такое предложение может исходить от провокатора, неужели не ясно? Я не имею в виду тебя, ты можешь проходить за подкидного дурака.
   - Н-ну...
   - Вот и "ну".
   - Хорошо, - согласился Крохин. - Ты мне ответь в принципе: есть возможность или же ее нет.
   - Предположим, есть.
   - Вот и чудно. Теперь... Опять-таки допустим, что ты назначаешь цену, я себе кое-что к этой цене приплюсую, если не возражаешь... а далее ты получаешь деньги и привозишь товар в известное только тебе место. Сообщаешь его координаты - и все. Попробуй чего докажи в случае...
   - И попробуют, и докажут! - сказал Игорь. - В принципе рассуждаешь ты верно, но вот одна закавыка: никто не будет платить денег вперед.
   - А если заплатят?
   - Это будет вне железных правил, милый...
   - Знаешь, - сказал Владимир, - у железных правил имеются и железные исключения. Однако, прежде чем я спрошу заказчика об условиях оплаты, мне надо знать, в какой цифре она выражается, согласен? В цифре - вся истина.
   - В данном случае, - вздохнул Игорь, - на истину плевать, поскольку ты, Вова-Платон - мой друг... Э-эх! Вот что происходит с поэтами, когда они не у дел... Цифра, говоришь? Будет тебе цифра завтра к вечеру. Ерундой, конечно, мы маемся, все это - чушь синяя, но... будет тебе цена!
   - Чтобы отстал, да?
   - Чтобы отстал - это я и сейчас могу, астрономическими величинами у нас в России каждый второй владеет. Нет, названа будет реальная сумма. А там уж...
   - А там уж - да! - согласился Крохин.
   Вечером следующего дня они сидели в рыбном ресторанчике, дожидаясь блуждающих в торговых дебрях города качков.
   По словам Игоря, Эмираты ему надоели зашоренностью своего жизненного уклада, отель представляется оранжереей, вне которой - лишь чужеродный и убогий космос специфической жизни аборигенов, но, поскольку с таинственными его делами не все ладится, ему предстоит задержка минимум на неделю.
   В качестве ужина они выбрали из набитого льдом лотка пару килограммовых акул и через считанные минуты получили искусно приготовленное блюдо, снабженное таким количеством гарнира и овощей, что его с успехом хватило бы на компанию пяти голодных едоков. На десерт официант принес кувшин свежего бананового сока.
   - Так вот о нашей вчерашней трепотне, - сказал Игорь, настороженно глядя поверх головы собеседника и доставая из кармана рубашки бумагу. - Первая цифра - счет за пластилин, вторая, чепуховая, - за железо и маслята.
   - Первая цифра впечатляет!.. - присвистнул Крохин.
   - Для знающего человека как раз очень и очень приемлемо, - отозвался Игорь. - Так что можешь еще смело и свой интерес плюсовать, но не увлекайся особо, двадцать штук, не больше... Или ты намерен заявить, что этого мало?
   - Хорошо. - Крохин спрятал бумажку в карман.
   - Хорошо, да не очень, - возразил Игорь. - Я и пальцем не пошевелю, если не буду знать, для чего эта вся музыка предназначена и кто ее заказывает. Прежде чем сунуть башку в петлю, надо знать, как ее оттуда обратно вытащить. Ты, ясное дело, на все готов, за двадцать штук - хоть куда, а у меня другая постановка жизненных вопросов.
   - И какая же? - вопросил Крохин угрюмо.
   - Я пытаюсь ставить их так, чтобы вопросительный знак превращался в восклицательный.
   Крохин задумался. Раскрывать личность босса, как и связывать заказ на взрывчатку с предстоящим плаванием, было запрещено. Но человек напротив - якобы бывший приятель, персонаж из прошлого, а на самом деле - чужой и неизвестный собеседник, проживший неведомую жизнь, напрочь изменившую его и внутренне, и внешне, обновившую, если верить науке, все клетки организма, и тем не менее каким-то неведомым образом сумевший сохранить образ его, Крохина, в своей памяти, что было единственным, сближавшим их, - этот человек ждал ответа. Вернее, молчаливо, но выразительно ответа требовал.
   - Это товар на экспорт, - выдавил Крохин, не поднимая глаз.
   - Уже лучше, - сказал Игорь. - Но куда именно? И как вы его протащите через барьеры? Я не любитель викторин, но в данном случае мое любопытство касается элементарных гарантий... Короче, если где-то бабахнет, то лучше, если подальше, и я-во всех смыслах - останусь в стороне. Как и ты, между прочим.
   - Сейчас не могу тебе сказать ничего, - признался Крохин. - Поскольку просто ничего и не знаю.
   - Тогда так... В порядке информации. "Протащить" - это тридцать процентов стоимости товара и моя забота. Так и сообщи своим деятелям. Услугу я не навязываю, скажи. Просто так мне будет спокойнее. - Он замолчал: к столику подходили, волоча пакеты с покупками, всецело довольные жизнью качки, как явствовало из выражений их физиономий, не обезображенных интеллектом.
   "По-моему, они родились под созвездием Близнецов", - подумал Крохин.
   - Ну чего, был я сегодня в этом твоем алкогольном эмирате, - начал качок Алексей, присаживаясь рядом с ним. - Цирк вышел! Беру такси, водила-индус спрашивает: куда? Я ему - согласно твоим указаниям: Аджман, дворец шейха. Он так это... смотрит на мои пляжные шорты и футболочку - и с уважением, значит: едете к шейху, мистер? Врать не люблю, отвечаю уклончиво: ну... рядом там, в общем... А, говорит, вы - в магазин! Причем - по-русски!
   - Эта догадливость на ба-альшом опыте общения основана! - заверил Крохин.
   - Подъезжаем, - продолжил рассказчик, - два доллара он всего запросил... Гляжу - заборчик, в нем - провал, захожу туда, а там - прошлая социалистическая родина: амбразура раздаточного оконца, толпа бушует, купюры через головы сует... Пробился я к амбразуре, взял ящик пивка, виски, пру все это обратно к тачке, а таксер на меня посмотрел и говорит: гуд бай, мистер! Как это? спрашиваю. А обратно? Он тут ручонками замахал - и в полный, понял, отказ! Если, пищит, по дороге нас остановит полиция... Я ему: но тут же нет никакой границы, а отель - вон... Показываю ему на пирамиду "Холидея" нашего, в небе голубом торчащую, а он лепит с апломбом: полиция, мол, знает, где проходит граница! Выпейте здесь, я подожду. Здесь, говорит, можно. Ага! Три литра виски и ящик пивка! Говорю: на тебе, сука, пять долларов сверху. Вздохнул, погоревал, падла, но подписался. Загрузили спиртное в багажник и поперли назад. И тут усекаю я, что трасса уже не трасса, а минное поле! И водила под руку ноет: если остановят, то вас, мистер, в тюрьму, а меня - на корабль и на родину! Как прибыл - не помню, но вылез - мокрый, будто та жаба, от пота нервного!
   - Нарваться на ментов можно, - согласился Крохин. - Но они в основном на оптовиков нацелены. А так бы - уже давно всю свою каталажку битком бы забили...
   - Уже в отеле ныряю в бассейн, - продолжил контрабандист, - вокруг все наш народ плещется, базар-вокзал... Ну, я и говорю публике: есть тут, оказывается, один клевый эмиратец под боком... С подходящей торговой точкой. И чувствую, у всех как-то моментально тяга к здоровому отдыху на воде испаряется, на глазах то есть... Бац, и я в бассейне уже один... А на обед прихожу, мне один из купальщиков, значит, докладывает: выношу благодарность, в этих Эмиратах прекрасно, оказывается, можно отдыхать!
   Крохин, со смешками внимая Алексею, покончил с десертом, положил деньги на стол. Сказал, обращаясь к Игорю:
   - Отлучусь к неизвестному тебе лицу, а через часок-друтой встретимся.
   Тот рассеянно кивнул.
   Созвонившись из уличного телефона с арабом, Крохин незамедлительно пожаловал в его дворец, предварительно переписав сумму контракта на другой бумажке.
   Ознакомившись с суммой, араб коротко спросил:
   - Его устроит, если деньги я отдам ему наличными прямо здесь? Или переведу на его банковский счет?
   Крохин обомлел. Вот так, без каких-либо комментариев и торга...
   - Думаю, да, - ответил с заминкой. - Но он спрашивает о заказчике... И еще: мне пришлось сказать, что груз предназначен к вывозу... И этот факт нашего друга как раз очень устраивает...
   - Что касается заказчика, - ответил араб, немигающе глядя на собеседника, - то ваш друг... обойдется. С условиями переправки его силами товара за границу - согласитесь. Но то, что заграница - это борт корабля, вы сообщите ему, когда товар будет в Санкт-Петербурге, не раньше. Спасибо, Владимир. Вы хорошо поработали. Делать вам здесь больше нечего. Завтра получите от меня все необходимое, включая телефон спутниковой связи, и вылетайте в Москву. Уверенным в себе и в своем будущем богатым человеком.
   - Да каким там богатым! - отмахнулся Крохин.
   - Как? Только сегодня одним махом вы заработали двадцать тысяч, - сказал араб и, с насмешкой глядя в округлившиеся глаза лукавого подчиненного, продолжил: - И не ломайте себе голову, как их получать с вашего друга. Завтра я вручу вам портфельчик... Из портфельчика заберете свою долю. А если для него предпочтительнее банковский перевод, отдам вам наличные самостоятельно.
   Для каких-либо комментариев слов у смущенного посредника не нашлось.
   Ощущая на своей спине пристальный взор всевидящего и всеслышащего босса, он, пристыженно-согбенный, поспешил роскошные апартаменты сильного мира сего быстренько покинуть.
   Поздним вечером он встретился с Игорем.
   Миновав узенький гостиничный пляж, они вошли в теплую купель уже неразличимого во мгле океана.
   Сели на придонный песочек, ощущая на плечах движение нежной невесомой волны. Отплывать от берега Крохин опасался, зная, скольких незадачливых пловцов унесли к берегам загробного мира здешние коварные подводные течения и стремительные отливы.
   Пересказал все, поведанное ему арабом.
   - Насчет железных исключений ты оказался прав, - не без удивления резюмировал Егоров. - Передай, что меня устроит! банковский перевод... Да, теперь насчет твоего должника... Он - интересный, оказывается, парень. Во-первых, не один ты жаждешь с него получить. Во-вторых, семейство его - в Штатах, а сам он-в бегах.
   - А... тюрьма?
   - В том вся и закавыка! Смылся твой коммерсант из-под запора!
   - Значит, дело мое тухлое?
   - Отвечу, Вовик, уклончиво: хрен его знает...
   - Ладно, может, все образуется, - оптимистически заметил Крохин, благо новые финансовые перспективы затмевали своим сиянием мрак прошлых потерь. - Мне нужны твои отечественные координаты. Уже завтра я буду в Москве. Прощай, интершабашка! Кстати... Где устроиться - не представляю. Квартиру-то я сдал...
   - Кому?
   - Один жучок из Морфлота. Развелся с женой, вот и блаженствует себе...
   - Тебя встретят, - отозвался Игорь. - Не проблема. Поживешь у меня в загородном доме. Бабки тебе здесь отдать? Сколько ты довесил? Двадцать?
   - Да я ему сам объявил, - соврал Крохин, не желая обсуждать загадочное всеведение своего шефа.
   - Кому? Ах да, военная тайна... - Игорь хохотнул. Затем, вздохнув тяжко, добавил: - Завтра уже в столице... счастливый! Чего молчишь, о чем призадумался?
   - Об оценочных критериях, - ответил Крохин, отчетливо и безрадостно представляя себе завтрашнее холодное осеннее Шереметьево, колкую морось, замызганные стоп-сигналы московских машин...
   Истекали последние часы его путаного аравийского бытия, весьма далекого от радужных миражей приторных восточных сказочек.
   "Впрочем, - подумалось ему, - кувшин со всемогущим джинном я нашел и откупорил... Только вот на роль повелителя не сподобился. А джинн этот... похоже, не рядовой демон, а настоящий шайтан!"
   ЗАБОТЫ ГЕОРГИЯ СЕНЧУКА
   С работы он вернулся под утро. Жена еще спала, и, стараясь не шуметь, он переоделся, повесив свой адмиральский наряд гардеробщика в шкаф, по соседству с парадной офицерской формой, крякнув досадливо от осознания непоправимых жизненных перемен. Этой офицерской форме, как подумалось ему, вероятно, если когда-либо и быть востребованной, то исключительно для похоронных процедур.
   Пройдя в ванную, он умылся, с удовольствием глядя в зеркало на свое широкоплечее, мускулистое тело, позавидовать которому мог бы и молодой атлет, после прошел на кухню, приготовил яичницу с луком и шкварками и, плотно позавтракав, выпил вместо чая большую кружку кисловатого настоя шиповника.
   После прошел в свою комнату, где в книжных полках красовались дивные раковины, поблекшие коралловые кусты и чучела тропических рыб, оглядел этот мертвый аквариум - и лег на кушетку, вмиг погрузившись в сон.
   Спал он всегда глубоко и без сновидений, хотя, войди кто-либо в комнату, проснулся бы моментально, с абсолютно ясной головой, готовый к любой неожиданности и, соответственно, действию.
   И когда к полудню прозвенел телефон, стоявший в изголовье, он, с первым же звонком сняв трубку, уже уверенно сознавал, что голос его будет ровен и тверд, будто он бодрствовал, а в голове тут же выстроились все возможные версии, касающиеся его необходимости кому-либо.
   В первую очередь подумалось, что приболел сменщик и сегодня снова придется идти на службу, однако - не угадал: звонил один из приятелей, гэбэшный пенсионер, ранее плававший на "Скрябине" под его началом, а ныне работающий в одной из коммерческих структур в службе безопасности.
   Бывший подчиненный, по мнению Сенчука, человечишка пустой и малоперспективный при сегодняшних возможностях и связях, звонил, как и предполагалось, с целью поразмять язык, но, вполуха слушая его, обрывать разговор Сенчук не стремился - вдруг да проскочит что-то толковое...
   И - проскочило!
   - Шеф-то наш бывший, Иван Алексеевич, слышал, куда устроился? - спросил приятель. - Нет? В Министерство морфлота, одним из замов первого... Ты бы, Жора, к нему бы сходил, кстати. Вдруг и подыщет тебе стол со стулом, он тебя всегда привечал и увольнению твоему противился...
   - Благородной души человек! - поддакнул Сенчук, окаменев от внезапно пришедшей в голову мысли, на смену которой поспешила иная, выстраивая начало давно зревшего в сознании плана...
   - Ну вот, сходи... Потом позвонишь расскажешь...
   - Не скрою, ты дал мне неплохую идею, - сказал Сенчук. - А о "Скрябине" нашем ничего не слышал, под резак еще не ставят старика-морехода?
   - Да говорил тут со штурманом бывшим... Весь народ разбежался, сейчас по новой экипаж набирают после капиталки...
   - И чего штурман? - настороженно спросил Сенчук.
   - Да штурман, как и мы, уже на пенсии...
   Положив трубку, Сенчук механически застелил кровать и уселся за письменный стол.
   Долго сидел, невидящим взором уткнувшись в квадрат окна, заслоненного паутиной голых осенних ветвей. Затем, достав справочник, нашел телефон министерства.
   С бывшим начальником Иваном Алексеевичем удалось соединиться на диво легко - в справочной сразу же дали номер его секретаря, а на вопрос, кто именно изволит начальство тревожить, Сенчук представился, прибавив перед своей фамилией прошлое воинское звание, что обычно действовало на абонентов-шпаков внушительным образом.
   Вскоре в трубке послышался голос, исполненный уверенности и достоинства.
   Ходить вокруг да около Сенчук не стал: сказал, что полон сил, энергии, но прозябает на обочине, сухопутной жизнью пресыщен до тошноты и, по-прежнему не нуждаясь в теплом кресле, жаждет выхода в море, тем более, помимо специальности контрразведчика, освоил он множество смежных и уж в качестве второго помощника на солидном судне будет незаменим. В общем, прибавил: согласен хоть боцманом, лишь бы в океан...
   - Приходи, подумаем, - сказал Иван Алексеевич. - Но только в середине следующей недели, запар, извини...
   - Люди, которые нам нужны, всегда заняты больше нас, - сказал Сенчук. Это закон и суши, и моря. Пометь мою личность в приемном блокноте на среду, Иван Алексеевич... Специально отпрошусь с работы.
   - А работаешь-то где?
   - О, должность у меня адмиральская! - сказал Сенчук. - Каждый передо мной шляпу снимает, питание - исключительно ресторанное... Расскажу - лопнешь от зависти! Этим же вечером он отбыл в Санкт-Петербург. Остановившись на постой у дальнего родственника жены, сразу же отправился в порт, где, как выяснил, еще работали на таможне и в администрации несколько старых знакомых.
   Однако встречаться с ними осторожный Сенчук не спешил, окольными путями выведывая необходимую информацию и приходя к чисто профессиональному заключению, что разведка, по сути своей, тот же сыск, отчего и принадлежит данная служба строго к полицейским государственным ведомствам, несмотря на сугубо гражданские одежды и невзрачно-безобидную внешность своих представителей.
   "Скрябин" действительно прошел капиталку, готовился к дальнему плаванию, зафрахтованный какой-то иноземной компанией, работающей под эгидой зеленого сообщества, чьи представители находились в Москве, и, узнав телефоны заказчиков судна, Сенчук, в очередной раз возвращаясь в питерскую квартиру, уже твердо знал, что именно ему предстоит делать.
   Все замыкалось на Министерстве Морфлота: именно там утверждался командный состав экипажа судна, а не в порте приписки. С одной стороны, это было неплохо: значит, Иван Алексеевич являлся ключевой фигурой в распределении кадров, но, с другой стороны, прежнее препятствие тем не менее оставалось по-прежнему незыблемым, и являлся им капитан "Скрябина", мешавший Сенчуку в продвижении к цели, как гвоздь в стельке башмака.
   Судя по полученным сведениям, капитан, несмотря на почтенный возраст и едва ли не двойную выслугу лет, на пенсию категорически не собирался и каждодневно навещал стоящий в ремонтных доках "Скрябин".
   "Этот сукин сын наделен просто адовой энергией!" - растерянно думал Сенчук, чувствуя, что обстоятельства толкают его на крайние меры в отношении неугомонного старого врага. Впрочем, к ним он изначально был готов.