Монк Карин. Ведьма и воин

   Лахлан ошеломленно смотрел на нее.
   – Ты хочешь, чтобы я все это тебе принес?
   – Конечно, нет. Я вижу, что ты слишком дряхл, чтобы поднять тяжелую ванну. Пусть эти два молодых грубияна помогут тебе. – Она указала на Гаррика и Квентина. – Гвендолин покажет вам мою комнату. А еще принесите мне жареных цыплят, свежий, слегка теплый хлеб, очищенное и нарезанное яблоко и тарелку спелых ягод со сливками.
   Она критическим взглядом окинула вспененную жидкость в кубке Лахлана.
   – А это вино слишком молодо, чтобы его можно было подавать на стол.
   Накинув на плечи свой заляпанный грязью плащ, она величественно прошествовала сквозь толпу Макданов мимо застывшего от изумления Лахлана.
 
   – Ты убежала? – ошеломленно переспросила Гвендолин. – Но почему?
   – Потому что моя жизнь кончена! – театрально рыдала Изабелла, распростершись на кровати Гвендолин. – Я никогда не вернусь к своему клану!
   – Что случилось?
   – Через некоторое время после того, как Макдан так жестоко бросил меня в лесу, появился Роберт.
   – Макдан не бросил тебя, – поправила ее Гвендолин, – а освободил, как и обещал твоему отцу. Он знал, что Роберт отправится на поиски и скоро найдет тебя.
   – Этот безумец оставил меня! – взорвалась Изабелла. – Бросил одну в дремучем лесу! Я могла умереть от голода или замерзнуть ночью!
   Гвендолин с трудом удержалась, чтобы не напомнить Изабелле, что Макдан оставил ей достаточно пищи и воды, а также разведенный костер.
   – Роберт пребывал в отвратительнейшем настроении, потому что Макдан убил всех его людей, – продолжала Изабелла. – Он совсем не хотел слушать, что мне пришлось перенести! Всю дорогу домой он повторял, будто это я виновата в том, что ты сбежала… разве у меня был выбор, когда этот мерзавец Бродик приставил кинжал к моему горлу?! Его нисколько не волновало, что меня могли убить – или еще хуже!
   Она высморкалась в небольшой платочек.
   Нет, подумала Гвендолин, Роберту было не до мучений своей племянницы. Он полностью поглощен желанием найти Гвендолин и завладеть камнем.
   – Когда мы приехали домой, – вновь заговорила Изабелла, – отец очень обрадовался, что я вернулась целой и невредимой, и решил, что этого достаточно. Но Роберт сказал ему, что моя жизнь погублена, поскольку меня силой заставили провести ночь с Макданом и его воинами. Я клялась им, что не была изнасилована, но Роберт заявил, что я лгу. Он убедил отца, что теперь ни один мужчина не захочет взять меня в жены и что если я ношу в себе семя Макдана, меня нужно немедленно спрятать. В этом случае можно будет тайно умертвить младенца. Отец отказался отсылать меня куда-либо и сказал, что предложит мешок золота тому, кто женится на мне и восстановит мою честь. И тогда Роберт выбрал для меня самого глупого и жестокого из своих воинов, Дерека, чтобы тот поделился с ним полученной за меня наградой.
   – Твой отец, конечно, отверг его?
   Изабелла разразилась рыданиями.
   – Я умоляла его. Я говорила, что скорее умру, чем выйду замуж за Дерека. Но отец сказал, что ему очень больно видеть меня в таком состоянии, но если бы я была старше, то все поняла бы. Это единственный способ спасти мою жизнь. Роберт поклялся, что, как только мы с Дереком поженимся, он приведет сюда войско, уничтожит Макданов и отомстит за мою поруганную честь.
   Вот, значит, в чем дело, подумала Гвендолин. Роберт использовал мнимое бесчестие Изабеллы как предлог, чтобы напасть на Макданов и вновь захватить Гвендолин.
   А когда она станет его пленницей, он использует все средства, чтобы отобрать у нее камень.
   – И поскольку мне легче умереть, чем выйти замуж за Дерека, то я решила убежать, – заливаясь слезами, закончила Изабелла.
   – Но почему ты приехала сюда? Ты же должна ненавидеть Макдана и его воинов за то, что они нанесли оскорбление твоему клану.
   – Я предпочла бы видеть, как этих негодяев разрубят на мелкие кусочки, а их кровавые дымящиеся внутренности оставят гнить на солнце! – в гневе воскликнула Изабелла. Затем она опять вытерла нос измятым платочком и вздохнула. – Но они единственные, кто знает, что моя честь не запятнана. И кроме того, куда еще я могла пойти?
   – Но как ты нашла дорогу?
   – Я запомнила, в какую сторону мы направились, когда Макдан выкрал меня. Проехав через лес, я продолжала двигаться в том же направлении. Конечно, я ужасно боялась, что на меня нападут волки, но все время напоминала себе, что лучше умереть, чем выйти замуж за Дерека. Наконец сегодня утром меня нашли эти три ужасных грубияна. Я сказала им, что ищу Макдана, и они ответили, что принадлежат к его клану, и согласились проводить меня сюда.
   – А после того как ты отдохнешь, те же самые ужасные грубияны доставят тебя домой, – послышался суровый голос.
   Сердце замерло в груди Гвендолин: в комнату в сопровождении Камерона и Бродика вошел Макдан.
   – Белла, – озабоченно произнес Бродик. – Ты выглядишь ужасно испуганной. Что случилось?
   – Не приближайся ко мне, грубое животное! Я ненавижу тебя!
   Она упала на подушку Гвендолин и разразилась новым потоком слез.
   – Похоже, девушка не пережила бы этого, Бродик, – насмешливо заметил Камерон.
   – Какого дьявола она здесь делает? – спросил Алекс, не отрывая взгляда от Гвендолин.
   – Изабелла убежала из дома, – спокойно объяснила Гвендолин. – А теперь ищет у тебя убежища.
   – Она что, рехнулась? – Вид у Алекса был недоверчивый.
   – Не плачь, милая Белла, – успокаивал девушку Бродик, присев на кровать рядом с Изабеллой. – Если что-то не так, мы все исправим.
   – Ничего уже нельзя исправить, – жалобно всхлипывала Изабелла. – Ты погубил мою жизнь, ты – трусливый похититель прекрасных и невинных женщин!
   Она приподнялась и ударила его подушкой, а затем снова упала на кровать и заплакала.
   – Похоже, ты ей все еще нравишься, Бродик, – заметил Нед.
   – Может, кто-нибудь потрудится объяснить мне, что происходит? – спросил Алекс, поморщившись от производимого Изабеллой шума.
   – Кажется, Роберт убедил лэрда Максуина, что вы изнасиловали его дочь, – сказала Гвендолин.
   – Но это же бред! – фыркнул Камерон. – Никто и пальцем не тронул девушку.
   – Чтобы спасти ее запятнанную репутацию, Роберт любезно предложил одному из своих самых жестоких воинов взять Изабеллу в жены, получив в качестве компенсации мешок золота.
   Алекс недоверчиво смотрел на Гвендолин.
   – Несомненно, Максуин отказал этому воину…
   – Нет, – ответила Гвендолин. – Максуин дал согласие на этот брак. Поэтому Изабелла убежала.
   Стенания Изабеллы усилились.
   – Ш… ш… успокойся, милая Белла, – утешал девушку Бродик, гладя ее по спине. – Все будет хорошо. Теперь ты в безопасности.
   – Она не может здесь оставаться, – сказал Алекс. – Роберт жаждал войны с той самой минуты, как мы выкрали Гвендолин, но Максуин сдерживал его. Мы только что отослали назад его гонца с еще одним письмом с извинениями и мешком золота, но если мы без его согласия примем у себя его дочь, то у него не останется выбора, кроме как послать сюда войско. Необходимо вернуть ее домой.
   – Нет! – вскрикнула Изабелла.
   – Правда, Алекс, ты не можешь так поступить, – запротестовал Бродик.
   – У меня нет выбора, Бродик. Я не имею права рисковать благополучием клана из-за того, что Изабелле не нравится тот, кого отец выбрал ей в мужья.
   – Но ты несешь ответственность за то, что она оказалась в таком положении, – напомнила Гвендолин.
   – Не моя вина, что у нее безвольный отец и подонок дядя, – возразил Алекс.
   – Изабелла не просила красть ее, – не сдавалась Гвендолин. Она встала и посмотрела прямо в лицо Макдану. – Ты использовал ее как заложницу, чтобы уйти вместе со мной и своими людьми. Нравится это тебе или нет, но этим похищением ты запятнал ее честь, и теперь она страдает из-за тебя. Она пришла сюда просить защиты, и ты должен отвечать за последствия своих поступков и помочь ей чем можешь.
   – Она права, Алекс, – согласился Камерон. – Мы плохо обошлись с этой девушкой.
   – Господи, ведь речь идет о войне! – громовым голосом воскликнул Макдан.
   – Мы сознательно пошли на риск, когда решили выкрасть Гвендолин, – заметил Бродик. – Какая разница – сражаться из-за одной женщины или из-за двух?
   – Кража Гвендолин – совсем другое дело.
   – Почему?
   «Потому что мне нужна была ведьма, чтобы вылечить сына, и ради этого я готов был рискнуть всем», – мрачно подумал Алекс.
   Внезапно до него дошло, каким эгоистичным был его поступок. Он рисковал ввязаться в войну не потому, что обязанностью лэрда было сохранить жизнь следующему Макдану. Он сделал это, потому что был не в силах вынести страданий и смерти сына.
   А еще потому, что в ту же секунду, как увидел Гвендолин, он понял, что не сможет стоять и смотреть, как пламя костра будет пожирать ее.
   Все молча и неодобрительно смотрели на него.
   – Прекрасно, – пробормотал он. – Она может остаться.
   Изабелла заморгала, как будто не могла поверить его словам.
   А затем она разразилась пронзительными истерическими рыданиями.
   – Я рад, что мое решение пришлось тебе по душе, – сухо бросил Алекс.
   – Она немного шумновата, правда? – поморщившись, заметил Камерон.
   – Мне кажется, что нужно немедленно осмотреть внешнюю стену, – объявил Алекс. – Ты идешь со мной, Камерон? Нед?
   – Я с вами, – предложил Бродик.
   – В этом нет необходимости. Похоже, что Изабелле нравится твое общество, Бродик. Я настаиваю, чтобы ты остался с ней.
   – Не думаю, что это так уж необходимо… – запротестовал Бродик.
   – Совершенно очевидно, что твое присутствие утешит ее, – поддел его Камерон, направляясь вслед за Алексом к двери.
   Стенания Изабеллы достигли новых высот, и голову Алекса пронзила резкая боль. Когда сюда явится Роберт с женихом Изабеллы, Алекс поймает его, свяжет и заставит слушать ее визг.
   Несколько часов – и у этого негодяя пропадет всякое желание жениться на ней.
 
   – Целься ему в горло! Вот так… а теперь направь острие меча ему в живот, который он открыл!
   Бродик послушно сделал выпад мечом.
   – Берегись, Бродик! – взвизгнула Изабелла.
   Отвлекшись, Бродик отпрыгнул назад на долю секунды позже, и растянулся на земле.
   – Какой-то ты сегодня вялый, дружок, – насмешливо произнес Камерон, приставив острие меча к животу Бродика. – Тебя что-то беспокоит?
   – Твоя красавица жена, – сказал Бродик. – Есть что-то необыкновенное в прелестной женщине, которая носит в себе новую жизнь.
   Гордо улыбаясь, Камерон повернул голову, чтобы взглянуть на Кларинду. Меч Бродика описал быструю широкую дугу, и оружие Камерона вылетело из его рук.
   – Камерон! – рявкнул Алекс. – Следи за противником!
   – Я подумал, что бой окончен, – пробормотал Камерон, бросая на Бродика сердитый взгляд.
   – Имей сострадание, Алекс, – сказал Бродик, вставая. – Бедняга влюблен в свою жену. Ей не принесет особой радости, если ему распорют живот.
   – Никто не сможет подойти ко мне так близко, чтобы что-нибудь распороть, – фыркнул Камерон, подмигивая Кларинде. – Они умрут задолго до того, как получат возможность даже поцарапать меня.
   Гвендолин наблюдала, как Кларинда ответила ему ласковой улыбкой, а затем опустила голову и занялась стрелой, к которой она прикрепляла оперение. Это мгновение было кратким, но Гвендолин была тронута нежностью отношений между супругами.
   – Может, ты перестанешь рисоваться перед собственной женой, Камерон, и мы продолжим занятия? – поинтересовался Алекс.
   – Конечно, – ответил Камерон, продолжая улыбаться.
   – Прекрасно. Бродик, возьми отряд из семидесяти пяти человек, отведи к западной стене и займитесь там упражнениями с дротиками. Ты, Камерон, со своими людьми продолжайте заниматься с мечами. Нед, бери сотню воинов и отправляйся к мишеням по ту сторону крепостной стены – пусть упражняются в стрельбе из лука. С остальными я сам займусь рукопашным боем.
   Изабелла добавила стрелу с неровным оперением, над которой она трудилась, к небольшой кучке остальных и вздохнула.
   – У меня руки сводит от этой работы, – пожаловалась она. – Думаю, мне нужно сделать перерыв и немного пройтись.
   – Ты должна остаться здесь и посмотреть, как мой отец учит воинов сражаться без оружия, – сказал Дэвид. – В этом искусстве моему отцу нет равных.
   – Я в этом не сомневаюсь, – вежливо согласилась Изабелла. – Но метание дротиков мне нравится гораздо больше.
   С этими словами она вслед за отрядом Бродика направилась к западной стене.
   – Похоже, она всерьез увлеклась Бродиком, бедняжка, – заметила Кларинда, качая головой. – Вне всякого сомнения, он очаровал ее с первого взгляда.
   – Разумеется, ведь он приставил кинжал к ее горлу и угрожал убить ее, – сказала Гвендолин, удаляя измятое оперение одной из стрел Изабеллы и заменяя его новым.
   – Правда? – воскликнул Дэвид, явно заинтригованный. Он посмотрел, как Изабелла элегантно прокладывала себе дорогу среди сбившихся в кучу воинов, чтобы оказаться поближе к Бродику. – И как только Изабелла может после этого любить его?
   – Это очень странная вещь – отдать свое сердце мужчине, – задумчиво произнесла Кларинда и улыбнулась. – Иногда это происходит, когда ты абсолютно уверена, что не выносишь его.
   – Изабелла, ради Бога, будь осторожна! – Бродик кинулся в самую гущу схватки, чтобы вытащить оттуда девушку. – Ты не должна подходить так близко к воинам во время занятий.
   – Моя жизнь все равно разрушена, и я не вижу причины беспокоиться, что меня искалечит один из этих дротиков, – фыркнула Изабелла. – Думаю, ты получишь удовольствие от созерцания того, как я буду лежать на земле, истекая кровью, а эти здоровенные мужланы изрубят меня на куски.
   – Как у тебя язык поворачивается произносить такие ужасные вещи, Белла? – спросил Бродик, беря ее под руку и уводя подальше от воинов. – Ты же знаешь, что я все для тебя сделаю…
   Гвендолин покачала головой, отказываясь понимать, почему Бродик проявляет такое внимание к Изабелле.
   – Ты не замерз, Дэвид? – спросила она, поправляя пледы, в которые был закутан мальчик. – Ветер усиливается.
   – Я в порядке.
   – Нам нельзя здесь больше оставаться. Отец разрешил тебе посмотреть, как он тренирует своих людей, но только совсем недолго.
   – Взгляни! – воскликнул Дэвид, взмахнув рукой. – Они сейчас начнут. Можно нам остаться и посмотреть?
   Голубые глаза мальчика сияли и с мольбой смотрели на нее, его впалые щеки немного раскраснелись от прохладного ветра, овевающего бледную кожу. Прошло шесть долгих суток с того ужасного полудня, когда Гвендолин в последний раз брала его на прогулку. Все это время она держала Дэвида в комнате, наблюдая, как он медленно восстанавливает силы после страшного приступа болезни. Но после вчерашнего прибытия Изабеллы весь замок был охвачен лихорадочной активностью в ожидании неминуемого нападения Максуинов, и, казалось, всеобщее возбуждение передалось Дэвиду. Не желая больше оставаться в постели, он умолял отца разрешить ему посмотреть, как воины тренируются в боевом искусстве во дворе замка. Макдан ответил мальчику, что он может наблюдать за ними из окна своей комнаты, но Дэвид проявил удивительную настойчивость. Он убеждал отца, что небольшая прогулка пойдет ему на пользу, и обещал сразу же сказать Гвендолин, как только замерзнет или устанет.
   В конце концов Макдан смягчился.
   – Ну а мне холодно. – Гвендолин растерла замерзшие руки. – Если мы собираемся побыть здесь еще немного, то я схожу и принесу плед. Кларинда, ты присмотришь за Дэвидом, пока я сбегаю к себе в комнату?
   – Конечно. Видишь, Дэвид, как здорово твой отец дерется на кулаках!
   – Совсем как Могучий Торвальд, – гордо сказал мальчик. – Гвендолин рассказывала мне сказку, как он сражался со свирепым морским чудовищем…
 
   Большой зал был пуст, и Гвендолин торопливо пересекла его и стала подниматься по ступенькам, ведущим в башню. Угроза появления Роберта с войском заставила Макданов заняться подготовкой к отражению атаки. Алекс распределил обязанности среди всех членов клана в соответствии с возможностями каждого. Самые сильные мужчины упражнялись в воинском искусстве, а те, кто постарше, занимались укреплением замка и подготовкой оружия. Юношам, которым было еще рано принимать участие в битве, поручили собирать в окрестностях замка тяжелые камни и складывать их у стены, откуда их можно будет сбросить на Максуинов, если те попытаются взобраться на стену. Женщины клана занимались приготовлением запасов продовольствия на случай длительной осады, а также помогали изготавливать тысячи стрел. Даже юные девушки были заняты тяжелой работой, таская бесчисленное количество ведер воды, чтобы наполнить расположенные над воротами огромные котлы. Вода в них будет поддерживаться в кипящем состоянии и выльется на Максуинов, если они предпримут попытку разбить ворота. Когда появится Роберт, Макданы будут готовы отразить его нападение.
   Другое дело – захотят ли они пожертвовать собой ради ненавистной ведьмы и беглой дочери лэрда?
   Распахнув дверь своей комнаты, Гвендолин нахмурилась и заморгала при виде окутавшей комнату тьмы. Кто-то закрыл ставни на окнах, и дневной свет не попадал внутрь помещения. Сначала она подумала, что это сделано для того, чтобы сохранить запах курящихся трав, предназначенных для отпугивания темных сил, но воздух в помещении был относительно свежим. Не в силах понять, зачем кому-то понадобилось лишать ее комнату света, она подошла к окну и попыталась открыть ставни. Они не поддавались. Гвендолин передвинулась к другому окну и обнаружила, что и оно крепко заперто. Затем она нагнулась и принялась осматривать запоры, пытаясь определить, что не дает ставням открыться. Услышав какой-то шорох позади, она хотела повернуться.
   Ослепительная вспышка взорвалась у нее в голове, поглотив и парализовав ее. Она упала на пол, не в состоянии вздохнуть, но все еще пытаясь сопротивляться заполнявшей все ее существо боли.
   А затем она провалилась в небытие.
 
   – Бродик на самом деле приставил кинжал к твоему горлу? – спросил Дэвид.
   – Этот мерзавец именно так и сделал, – ответила Изабелла, все еще раздраженная тем, что ей приказали вернуться на свое место в противоположном от Бродика конце двора. – А еще он сказал, что стоит мне только пикнуть, он отрежет мне голову и бросит прямо под измазанные навозом ноги его лошади.
   Дэвид задумался над ее словами.
   – Это непростое дело – отрезать голову кинжалом. В сказках Гвендолин воины используют для этого меч или топор.
   – Думаю, он прибегнул бы к помощи меча, после того как я оказалась на земле, – предположила Изабелла. – Но сначала он заставил бы меня страдать от ужасной боли, наблюдая за потоком алой крови, и последнее, что уловил бы мой угасающий взор, это его склонившееся надо мной лицо с искривленным дьявольской улыбкой ртом!
   – Вот это здорово! – воскликнул Дэвид. – Ты умеешь рассказывать сказки?
   – Вообще-то нет, – виновато ответила она.
   – Но у тебя здорово получается! Совсем как у Гвендолин.
   Изабелла в нерешительности несколько секунд смотрела на него, прежде чем поняла, что мальчик действительно хвалит ее.
   – Ты правда так считаешь?
   – Ты очень красочно все описываешь, – заметила Кларинда, кладя стрелу с аккуратным оперением поверх большой кучи, скопившейся рядом с ее стулом.
   Изабелла была польщена.
   – Спасибо, Кларинда. Ты очень добра.
   – Может, ты вечером придешь ко мне в комнату и расскажешь сказку? – предложил Дэвид. – Я уверен, Гвендолин не будет возражать – ведь ты ее подруга из родного клана.
   – Тебе это Гвендолин сказала? – удивленно спросила Изабелла.
   – Конечно, – ответил Дэвид, хотя на самом деле точно не помнил ее слов. – Мы видели, как ты приехала, из окна моей комнаты, и она сказала мне, кто ты. Мне, конечно, не разрешили спуститься вниз и поздороваться с тобой, потому что я болею.
   – Похоже, сегодня ты неплохо себя чувствуешь, – заметила Изабелла.
   – Мне стало лучше после того, как Гвендолин перестала кормить меня.
   – Она перестала кормить тебя?
   – Это часть колдовства, – объяснил Дэвид. – Чтобы помочь мне поправиться.
   – Она кормит его, – вмешалась в разговор Кларинда, – но только особой пищей и понемногу.
   – А разве ты не испытываешь голода? – спросила Изабелла.
   – Иногда, – согласился он. – Но сегодня она разрешила мне съесть, кроме хлеба, небольшую чашку каши, а завтра, если я буду чувствовать себя хорошо, мне дадут кусочек яблока.
   – Боюсь, такое колдовство не для меня, – хихикнув, заметила Кларинда. – Ребенок уже стал таким большим, что я ем больше, чем Камерон!
   – Я сама немного проголодалась. – Изабелла потянула носом воздух и нахмурилась. – Макдану следует дать нагоняй своим пекарям. Они сожгли хлеб.
   – Пожар! – внезапно крикнул Камерон, указывая своим мечом в сторону замка. – В западной башне!
   Алекс в ужасе смотрел на черное облако, поднимающееся из закрытых окон комнаты Гвендолин. Он перевел взгляд на место рядом с Дэвидом, где она только что сидела, ожидая увидеть ее там.
   Затем он бросился к замку.
 
   Дым вырывался из-под двери в комнату Гвендолин. С замирающим от страха сердцем Алекс резко навалился на тяжелую дверь. Она не поддалась. Тогда он с разбегу стал биться о дверь снова и снова. Когда дверь открылась, из комнаты вырвалось удушливое облако, и он закашлялся. В комнате было темно, и только яркое пламя плясало на кровати, жадно пожирая лежащий на ней неподвижный холмик. Страх парализовал его. Хриплым от отчаяния голосом Алекс позвал Гвендолин. Сжав кулаки, он беспомощно смотрел на этот ярко горящий погребальный костер, часто моргая от едкого дыма. Он обманул ее. В прошлый раз ему удалось спасти девушку от костра, но огонь в конечном счете нашел ее. Он опустился на колени и застонал, отчаянно стараясь сохранить целостность своего разума, который был готов рассыпаться на части при виде пожирающего девушку огня.
   Внезапно послышался сдавленный кашель.
   Алекс испуганно вскочил.
   – Гвендолин! – крикнул он, вглядываясь в дымную тьму.
   Опять раздался кашель – слабый, похожий на стон. Но этого было достаточно, чтобы понять, где девушка.
   Со слезящимися от густого дыма глазами он пробрался мимо горящей кровати и нашел скорчившуюся на полу фигурку. Он поднял Гвендолин на руки, крепко прижал к груди и выбежал вместе со своей ношей из этой огненной могилы.
   – Господи, Алекс! – вскрикнул Бродик. Он бросился к Макдану, чтобы взять у него девушку, а десяток мужчин уже тащили в комнату ведра с водой, чтобы залить огонь.
   – Я сам понесу ее, – прохрипел Алекс, еще крепче прижимая Гвендолин к груди.
   – Освободите лестницу! – скомандовал Камерон, махнув рукой заполнившим ее людям. – Дайте дорогу!
   Алекс быстро спустился со своей драгоценной ношей вниз, остро ощущая, насколько мала и хрупка девушка, которую он держал на руках. Она не умрет, снова и снова повторял он себе, бегом преодолевая коридор. Она не может умереть.
   – Боже мой, Алекс, она умерла? – вскрикнула внезапно появившаяся в проходе Ровена. Ее потрясенное лицо было бледным.
   – Нет, – резко бросил он. – Она жива.
   Ровена с молчаливым сочувствием посмотрела на него, как будто решила, что только безумие мешает ему увидеть правду.
   А затем Гвендолин опять закашлялась.
   – Отнеси ее ко мне в комнату, – предложила Ровена, быстро взяв себя в руки. – Я присмотрю за ней.
   Алекс, не останавливаясь, продолжал идти по коридору в сторону своей комнаты.
   – Алекс, ты не можешь поместить ее у себя, – запротестовала Ровена. – Это неприлично!
   Ударом ноги Макдан распахнул дверь своей комнаты.
   – А мне наплевать, прилично это или нет! – вскричал он. – Она моя, и я буду чертовски хорошо ухаживать за ней!
   Войдя внутрь, он осторожно положил Гвендолин на кровать. Она вся сотрясалась в ужасном кашле, пытаясь очистить свои легкие от дыма.
   – Полегче, – успокаивал ее Алекс, помогая ей сесть. – Дыши медленно, Гвендолин. Полегче.
   Гвендолин не могла ответить ему; ее горло и грудь сжимали спазмы, так что почти невозможно было сделать даже слабый вдох. Она кашляла и давилась, уверенная, что вот-вот захлебнется в отвратительной жгучей жидкости, поднимавшейся к ее горлу.
   Внезапно она упала на кровать, и ее вырвало.
   – Элспет должна пустить ей кровь, – сказала Ровена, когда в дверях появилась знахарка.
   – Ее тело должно быть очищено, – согласилась Элспет.
   – Не смей к ней прикасаться, Элспет! – яростно крикнула Кларинда, приковылявшая вслед за ними. – Ты хочешь одного – навредить ей!
   – Как ты смеешь! – В глазах Элспет бушевала злоба. – Как у тебя поворачивается язык говорить такое, после того как я ухаживала за тобой, когда ты произвела на свет своего мертвого ребенка!
   – О, да, – язвительно ответила Кларинда. – Все время, когда я кричала от боли, в муках рожая ее, ты повторяла, что это Бог наказывает меня и что я должна покорно переносить страдания, а когда мой бедный ребенок задохнулся, ты сказала, что я прогневала Господа своими грехами и своей похотью и поэтому он в качестве наказания забрал мою малютку! Прекрасная забота, нечего сказать!