Монк Карин. Ведьма и воин

   Но после рождения Дэвида Флора потеряла следующего ребенка, затем еще одного, и с каждым разом силы и здоровье ее убывали. Она начала жаловаться на слабость и внутренние боли и с трудом находила силы, чтобы встать с кровати. Сильно обеспокоенный, Алекс послал за лучшими лекарями Шотландии, которые потратили уйму сил и денег, пуская ей кровь, давая слабительное и заставляя глотать множество отвратительных зелий. Бедная Флора мужественно переносила страдания, но Алекс знал: она часто тайком плачет по ночам, думая, что он спит. Временами ему начинало казаться, что любовь к ней сделала его жестоким, – заставлять ее выдерживать столь ужасные процедуры было просто бесчеловечно. Но он продолжал цепляться за надежду, что болезнь жены не более чем темное облачко в его счастливой жизни. В конце концов они найдут нужное лекарство, и однажды утром Флора проснется здоровой, с улыбкой на лице.
   Но вместо этого его прекрасная жена таяла на глазах, превратившись в бледную тень той цветущей девушки, которую он когда-то представил своим людям.
   Ее болезнь длилась почти год. Когда она поняла, что умрет, то больше всего переживала за Алекса. Она все время умоляла его не горевать слишком сильно, заставляла обещать, что он женится снова и будет продолжать жить.
   – Как ты можешь говорить такое? – вопрошал он, прижимая к щеке ее тонкую холодную руку. – Клянусь, я никогда не полюблю другую.
   Он снова и снова повторял свою клятву, как будто таким образом привязывал ее к себе, заставлял понять, что она не имеет права оставить его. Но однажды ночью душа Флоры покинула наконец ее измученное тело. Хотя Алекс знал, что его жена обрела вечный покой, он чувствовал пустоту и одиночество. Флора умерла, и огонь, освещавший его жизнь, погас.
   А теперь Господь намерен отобрать у него еще и сына.
   Он не мог понять, за какие тяжкие грехи Бог так безжалостно карает его. Господь хочет ему сурового наказания. Его жизнь не была жизнью праведника, но каковы бы ни были его грехи, он сомневался, что заслужил эти новые, непереносимые страдания. Алекс точно знал, что не заслужил их и Дэвид. Мальчику едва исполнилось десять, и ему судьбой была дарована гораздо более длинная жизнь. Но Дэвид унаследовал хрупкое телосложение и слабое здоровье матери. Несмотря на то что Алекс делал все от него зависящее, чтобы огородить сына от трудностей суровой жизни в горах Шотландии, он не мог защитить мальчика от болезней, гнездящихся в его собственном теле. Это было выше его сил.
   Но, возможно, с этим могли справиться силы тьмы.
   Он взглянул на свернувшуюся на земле Гвендолин, которая дрожала под плащом Бродика. Его последней надеждой оставалось то, что эта ведьма сумеет спасти его сына. От этой абсурдной мысли он чуть не рассмеялся. Ее обвиняли в убийстве, и выглядела она такой хилой, что, казалось, слабый порыв ветра может свалить ее с ног. Тем не менее он должен вручить этой женщине жизнь Дэвида. Он привозил к Дэвиду лекарей, которые с важным видом давали ему слабительное и пускали кровь, но мальчик слабел с каждым днем. Поскольку ни Бог, ни наука не могли помочь ему, Алекс решил прибегнуть к помощи колдовства. Если Гвендолин Максуин посредством магии не вылечит Дэвида, тогда он не знает, что делать.
   Эта мысль наполнила его душу отчаянием.
   Именно Мораг убедила его пуститься на поиски Гвендолин. В горах давно ходили слухи о ведьме из клана Максуинов, но невероятные истории про магию и колдовство никогда особенно не интересовали Алекса. Однако состояние Дэвида вдруг резко ухудшилось, и Алекс испугался, что он может умереть. Он пошел к Мораг и стал умолять ее, чтобы она посоветовала, что еще он может сделать для своего сына. И Мораг велела ему найти ведьму Максуинов и привезти к себе в замок.
   Поначалу он думал, что просто предложит ведьме заплатить за ее услуги. Но когда Алекс обнаружил, что Гвендолин приговорили к смерти за убийство отца, то попытался выкупить ее, полагая, что этот безвольный тупица, лэрд Максуин, будет только счастлив нажиться на страданиях ближнего. Чего он никак не ожидал, так это почти лихорадочного стремления ее клана увидеть девушку на костре. И тогда он решил выкрасть ее, даже если его четверым людям придется сражаться против всего клана, против сотен воинов.
   Неудивительно, что люди считали его безумцем.
   Он не мог забыть потрясения, когда впервые увидел ее, выходящую из подвалов замка Максуинов. Неужели эта хрупкая молодая женщина могла быть убийцей и ведьмой, о которой с такой ненавистью говорили люди ее клана? Когда толпа накинулась на нее с кулаками, он был готов убить всех этих негодяев. А затем Гвендолин встала и, не дрогнув, гордо и торжественно двинулась навстречу своей смерти. В это мгновение он забыл обо всех преступлениях, в которых ее обвиняли, забыл даже, что она оставалась его единственной надеждой. Алекс понимал только одно: ни за что на свете он не позволит причинить ей вред.
   Сегодня он испытал точно такие же сильные чувства.
   Алекс пытался убедить себя, что в ужасе, который он ощутил, когда увидел готового наброситься на нее медведя, нет ничего особенного. В конце концов она была его последней надеждой вылечить сына. Именно поэтому у него перехватило дыхание, когда он на лошади преследовал ее. И конечно, не любовь, а слепая ярость заставила его стиснуть девушку в объятиях и поцеловать. Он прижал ее к себе и гладил руками стройное тело потому, что хотел наказать ее за попытку побега. Более того, он хотел, чтобы она боялась его. Страх поможет ему подчинить ее себе.
   – Макдан!
   Он взглянул на нее сквозь тьму, удивленный, что она не спит. Гвендолин дрожала от холода, и это беспокоило его.
   – Что? – отозвался он, поднимаясь, чтобы разжечь костер.
   – Сколько дней нам еще ехать до твоих земель?
   – Зачем тебе знать? – сухо спросил он. – Хочешь предпринять новую попытку сбежать от меня?
   Гвендолин покачала головой. Она не оставляла мысли о побеге, но понимала, что Макдан и его воины не дадут ей такой возможности. Ей следует выждать время.
   – Я просто интересуюсь, насколько твои владения удалены от земель Максуинов.
   – Считаешь, что они опять явятся за тобой?
   Она не ответила.
   – Лэрд Максуин производит впечатление разумного человека, Гвендолин, и он прекрасно знает, что у меня грозная армия, – сказал Алекс, кладя несколько сухих веток на остывающие угли. – Сомневаюсь, что он, вернув свою любимую дочь, станет жертвовать воинами в схватке за осужденную на смерть ведьму, особенно учитывая тот факт, что ее украл сумасшедший.
   – Ты оскорбил его, – возразила Гвендолин, – задел честь клана.
   Алекс наклонился к самым углям и подул на них, вызвав к жизни маленькие язычки пламени.
   – Я собираюсь послать лэрду Максуину письмо с официальными извинениями за свое необычное поведение у него в гостях. К письму будет приложен кошелек с золотом. Извинения вылечат его уязвленную гордость, а золото возместит те убытки, которые я ему нанес.
   – Твое предложение может удовлетворить лэрда Максуина, – подтвердила она. – Но Роберта не так легко умиротворить.
   – Похоже, он просто одержим желанием вернуть тебя, – заметил Алекс, бросая в огонь еще несколько веток. – Отчего это?
   – Я же ведьма, – пожала плечами Гвендолин. – Роберт считает, что меня нужно уничтожить.
   Это было логичное объяснение, но что-то в нем прозвучало не совсем искренне. Алекс стал вспоминать их с Робертом встречу в лесу, когда тот с непонятной одержимостью спрашивал о Гвендолин и почти совсем не интересовался Изабеллой. По какой-то причине Роберт отчаянно хотел вернуть Гвендолин, и Алекс чувствовал, что его мотивы не имеют ничего общего с торжеством правосудия или восстановлением чести клана.
   – Если Роберт придет снова, я сумею защитить тебя, – решительно заявил он. – От него и от остальных Максуинов тоже.
   – Ты не можешь рассчитывать, что твои люди захотят рисковать жизнью ради ведьмы, – возразила она.
   – Мои люди будут делать то, что я прикажу им, – ответил Алекс, кладя в костер огромные сучья. Яркие языки пламени стали жадно лизать сухое дерево. – Ведьма ты или убийца – это не имеет никакого отношения к их преданности мне. А теперь иди сюда и согрейся, – приказал он, – пока не свалилась в лихорадке.
   Он отошел от костра и опять растянулся на земле.
   Только теперь Гвендолин поняла, что он разжег костер специально для нее. Она встала и поспешила к огню, от которого шло приятное тепло. Согрев над костром ладони и предплечья, она свернулась под запасным пледом Бродика и устало закрыла глаза. Макдан заботится о ней только потому, что хочет использовать ее, снова и снова напоминала она себе.
   Как только он узнает, что у нее нет никаких особых способностей, его перестанет волновать, замерзла ли она, голодна ли, или вообще мертва.

Глава 4

   – Господь свидетель, во всей Шотландии нет места краше! – радостно воскликнул Камерон, набирая полную грудь воздуха.
   Алекс безучастно смотрел на белоснежные домики, аккуратно расставленные на вздымавшемся прямо перед ними пурпурно-зеленом склоне горы. По полям бродили тучные коровы и жирные гуси, а розовощекие босоногие ребятишки бежали поприветствовать своего лэрда, оглашая окрестности веселым визгом. Он поднял глаза на темный замок, примостившийся на гребне горы. В тот день, когда он впервые привез Флору к себе, Алекс с гордостью хвастался невесте великолепием громадной каменной крепости, называя ее воплощением простоты, порядка и последних достижений военного искусства. Теперь, глядя на замок, он мог думать только об одном: «Там лежит мой умирающий сын».
   – Макдан! Макдан! – звенели чистые детские голоса. – Ты вернулся!
   – Они выглядят веселыми, – заметил Бродик. – Это добрый знак.
   Алекс кивнул. Если бы Дэвид умер за время его отсутствия, весь клан был бы в трауре, со страхом ожидая возвращения лэрда. Но люди собирались группами, приветственно махали ему руками, и их лица светились надеждой. Очевидно, они думали, что Алекс нашел ведьму и она сможет вылечить его сына.
   – Пойдем, – сказал он, сгорая от нетерпения увидеть Дэвида. – Нужно торопиться.
   Когда они проезжали мимо машущих руками людей Макдана, Гвендолин прильнула к Неду. Взоры их обращались на нее без улыбки. На их лицах были написаны недоверие и страх. Такие лица ей были хорошо знакомы. Не обращая внимания на их взгляды, она смотрела на нависавший над ней громадный замок, сложенный из грубых черных каменных плит, с четырьмя грозными башнями и толстой стеной, вздымавшейся вверх на высоту около шестидесяти футов. Цитадель построили исключительно для того, чтобы защищать ее обитателей. Она была начисто лишена теплоты и привлекательности и походила скорее на тюрьму, чем на дом. Подъехав ближе, Гвендолин увидела, что все окна замка плотно закрыты, и это выглядело довольно странно, поскольку день был теплым и ярким.
   Макдан и его воины с грохотом проскакали сквозь разверзнутые железные челюсти ворот и оказались во дворе крепости. Мужчины и женщины выходили из мрачного замка и, торопливо поправляя пледы и платья, бросались приветствовать своего лэрда. Попадая на яркий солнечный свет, они щурились и прикрывали глаза ладонями, как будто сияние солнца ослепляло их. Некоторые мужчины принимались делать глубокие жадные вдохи, что заставило Гвендолин задуматься о чистоте воздуха внутри замка.
   – С возвращением, Макдан! – крикнул стройный паренек с каштановыми волосами, беря под уздцы лошадь Алекса.
   – Спасибо, Эрик, – ответил Макдан, спешиваясь. – Хорошенько позаботься о лошадях сегодня. Путешествие было долгим и трудным.
   – Ладно, Макдан, – важно сказал юноша. – Я присмотрю за ними.
   Он с любопытством посмотрел на Гвендолин, а затем вернулся к своим обязанностям.
   Гвендолин соскользнула с коня Неда, остро ощущая, что все взгляды прикованы к ней. На лицах людей отражалась широкая гамма чувств: от недоверия до откровенного страха. Мужчины старались заслонить собой женщин, женщины – детей, и каждый пытался защитить другого от злых чар Гвендолин. С ледяным спокойствием она отвечала на испуганные взгляды Макданов, ничем не выдавая бушевавших внутри нее чувств. Долгие годы, когда все считали ее нечистой и опасной, не притупили ее чувств, но научили прятать собственные страх и обиду. Во время путешествия она на какой-то миг поверила, что, поскольку Макдан сам отправился на поиски ведьмы, с ней будут обращаться иначе, чем обращались люди ее клана.
   Она ошиблась.
   Макдан решительным шагом направился в замок, очевидно, не замечая холодного приема, оказанного Гвендолин его людьми. Почувствовав, что девушка не последовала за ним, он остановился и обернулся.
   – Ты идешь? – нетерпеливо спросил он.
   Гвендолин бросила на Макданов враждебный взгляд и медленно пошла навстречу их лэрду. Толпа мгновенно расступилась, освободив ей широкий проход. Бродик и Камерон встали по обе стороны от нее, а Нед занял позицию сзади. Очевидно, воины хотели убедить людей, что она является пленницей и им нечего бояться. Высоко вскинув голову и придав лицу безмятежное выражение, она с неторопливой величественностью двинулась к замку, излучая, как она надеялась, ореол силы. Главное – нельзя позволять этим людям думать, что ей небезразлично их мнение о ней. Иначе она обнаружит свою слабость, а слабость вызывает презрение и ненависть.
   Она присоединилась к Макдану у массивной дубовой двери главной башни. Каменная арка над дверью была украшена гирляндами из веток и ягод рябины, а к поцарапанным доскам был прибит маленький туго набитый мешочек, перевязанный красной шерстяной ниткой.
   – Что это? – спросил Алекс. Нахмурившись, он оторвал матерчатый мешочек от двери. В ноздри ударил тошнотворный запах. – Боже всемогущий, – пробормотал он, отбрасывая мешочек. – Что это все значит?
   Он повернулся к своему клану.
   Макданы с тревогой смотрели друг на друга. Никто не решался заговорить.
   – Смесь в этой сумке предназначена для того, чтобы отгонять злых духов, – спокойно пояснила Гвендолин. – Гвоздь и красная шерстяная нитка – это амулеты против ведьм, а гирлянда из рябины должна снимать проклятия и не давать войти внутрь людям с дурными намерениями.
   Алекс с удивлением посмотрел на нее.
   – Ты уже видела все эти вещи раньше?
   – Конечно. Максуины были очень искусны в подобных делах.
   Голос ее звучал ровно, выражение лица оставалось бесстрастным, как будто она ожидала эту попытку прогнать ее. И только пальцы девушки крепко стиснули серую ткань платья. Именно этот беспомощный жест вызвал ярость Алекса. Он протянул руку и одним резким движением сорвал с двери ветки рябины, а затем бросил их к порогу.
   – Я прошу вас оказать гостеприимство Гвендолин из клана Максуинов, пока она будет находиться в моих владениях. Я рассчитываю, что ей будет оказано уважение, как всякому почетному гостю. Понятно? – твердо заявил он.
   Макданы нерешительно переглянулись.
   – Понятно, – с неохотой отозвался один из мужчин. – Добро пожаловать, миледи.
   Раздалось еще несколько хмурых приветствий.
   Сделав вид, что удовлетворен их послушанием, Алекс распахнул дверь и вошел в замок.
   – Господи Иисусе!
   На языке у него вертелись и более крепкие выражения, но он вынужден был довольствоваться этим, поскольку окутавшее его облако зловонного дыма вызвало приступ неудержимого кашля.
   – Совершенно верно, выгони его, парень, выгони его, – раздался бодрый голос.
   Гвендолин нерешительно вошла внутрь вслед за Алексом и принялась моргать, пока глаза ее не привыкли к заполненному дымом помещению. Комната, куда они попали, была погружена во тьму: солнечный свет проникал в нее только сквозь открытую позади них дверь, а несколько смоляных факелов скорее дымили, чем горели. Поток свежего воздуха немного разогнал плотную завесу дыма, скрывавшую помещение, и, когда пелена рассеялась, девушка разглядела огромных размеров зал.
   В противоположных концах его горели два очага, над которыми висели многочисленные котелки. Из каждого поднимался едкий черный дым. Расположенные вдоль стен зала массивные деревянные столы были уставлены горшками, чашами и кувшинами всевозможных форм и размеров, наполненных различными резко пахнущими жидкостями. Стены и потолок были увешаны высушенными травами, замысловатыми амулетами и гроздьями рябины, придававшими помещению необычный и фантастический вид, а каменный пол покрывал слой гниющего тростника. Жара, вонь и дым – все это делало атмосферу почти невыносимой, но неожиданно появившийся из тумана старик с белыми как снег волосами, казалось, ничего не замечал.
   – Не волнуйся парень, через минуту и ты привыкнешь, – сказал он, похлопывая Алекса по спине. – Давай, сделай еще один вдох… вот так… видишь?
   – Ради всего святого, что здесь происходит, Оуэн? – хриплым голосом спросил Алекс.
   – Готовимся к встрече ведьмы, разумеется, – ответил Оуэн тоном, как будто ответ был очевиден. – Должен тебе сказать, это чертовски неприятное занятие. Просто ужасное, если хочешь знать. О, прошу прощения, миледи, – извинился он, заметив Гвендолин. – Иногда старый вояка забывает придержать язык в присутствии дамы. Еще раз простите. Оуэн Макдан, к вашим услугам.
   Он медленно и с трудом поклонился, а затем галантно поцеловал руку девушки.
   – Она очень красивая, Макдан, – заметил старик, улыбаясь, и оглядел Гвендолин с головы до ног. – Подружка Бродика?
   – Нет, – сказал Бродик, входя в зал в сопровождении Камерона и Неда. – Господи, Оуэн, что это за отвратительная вонь?
   – Попридержи язык, – шикнул на него Оуэн и погрозил ему узловатым пальцем. – Здесь присутствует дама, и я попросил бы вести себя соответственно, юный невежа. Пора бы тебе уже бросить свои распутства и остепениться.
   – Наш Бродик разбил сердца многих красивых девушек, – доверительно сообщил он Гвендолин. – Слишком красив, и это не принесет ему пользы, вот что я тебе скажу. Значит, так, – продолжал он, поглаживая свою белую бороду. – Ты не можешь быть подружкой Камерона, иначе Кларинда сказала бы ему пару ласковых слов. Точно, она бы ему такое устроила!..
   Старик хихикнул, развеселившись от этого предположения. Затем его голубые глаза вдруг широко раскрылись.
   – Боже мой, – выдохнул он, пораженный. – Ты же не…
   Гвендолин сжалась.
   – …не подружка Неда, правда? Потому что это было бы удивительно! – воскликнул он. – Просто удивительно.
   Девушка беспомощно взглянула на Алекса.
   – Она не с Недом, – сказал Алекс раздраженным тоном. – Может, мы вернемся к тому, что здесь происходит?
   – Ну, я же тебе сказал, парень. Мы готовимся к встрече ведьмы, – напомнил ему Оуэн и извинился перед Гвендолин, похлопав ее по руке. – Противное занятие, а запах абсолютно невыносим. Но мы должны быть уверены, что старая карга не сможет наслать на всех нас злые чары, правда? Мы, Макданы, обязаны показать ей, что не собираемся поддаваться ее колдовству. Помню, когда я был еще ребенком, сюда приходила одна ведьма, которая пыталась превратить нашего лэрда в козла. Заклинание не подействовало в полную силу, но в течение многих лет после этого бедный старый Макдан не мог избавиться от привычки грызть стол во время еды. За год он почти полностью уничтожил прекрасный стол. Ты помнишь это, Макдан?
   – Меня тогда еще на свете не было.
   Оуэн нахмурился, размышляя.
   – Да, конечно, не было. – Он скользнул оценивающим взглядом по остальным присутствующим и добавил: – Никого из вас не было. Впрочем, это не важно.
   – Я прекрасно помню те времена!
   Гвендолин повернулась и увидела, что в зал вошел худой маленький человечек с суровым лицом. В руках он держал серебряную чашу с бурлящей жидкостью. Он был так же стар, как Оуэн. Редкие и тонкие седые волосы венчиком окружали его почти полностью лысую голову, а на изрезанном глубокими морщинами лице, казалось, навсегда застыло выражение подозрительности.
   – Ну вот, Макдан, мы должны заставить ведьму сразу же выпить вот это, – заявил он, указывая на темно-зеленую пенистую жидкость, плескавшуюся в чаше.
   – Зачем, Лахлан?
   Лахлан подозрительно посмотрел на Гвендолин, вероятно, размышляя, можно ли ей доверять. Решив, что можно, он понизил голос и пустился в объяснения:
   – Этот эликсир, который я изобрел, поможет выяснить, действительно ли ведьма является ведьмой. Если да, то злые силы нейтрализуют действие яда. Таким образом, мы точно будем знать, кто она! – победоносно заключил он.
   – А что будет, если она не ведьма?
   Лахлан в замешательстве посмотрел на него.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я хочу сказать, что будет, если ты дашь это отвратительного вида зелье тому, кто не защищен злыми силами?
   Лахлан растерянно почесал свою лысую голову.
   – Ты же утверждал, что собираешься привезти ведьму, Макдан, – напомнил он, пытаясь защититься. – Ты никогда ничего не говорил о том, что привезешь того, кто только может быть ведьмой. Это совершенно разные вещи.
   – Он прав, парень, – кивнув, согласился Оуэн.
   – Черт бы их всех побрал! – донеслось из коридора гневное восклицание. – Это больше, чем может вынести смертный!
   Гвендолин обернулась и увидела, что в зал вбежал еще один седовласый старик.
   – Слава Богу, Макдан, ты вернулся. Ты должен сделать что-нибудь с этим жутким кавардаком, который они устроили в замке, – сказал он, взглянув на Оуэна и Лахлана. – Нельзя никуда пойти, чтобы не наткнуться на хлам, здесь нет света и еще меньше воздуха, и даже в собственной комнате нельзя чувствовать себя в безопасности. Утром дым у меня в комнате был таким густым, что я подумал, что заснул голым в чертовой коптильне!
   – Ты преувеличиваешь, Реджинальд, – возразила улыбающаяся женщина с пышной грудью и аккуратно причесанными седыми волосами, которая появилась в зале вслед за ним.
   – Клянусь Богом, Марджори, я нисколько не преувеличиваю, – не сдавался Реджинальд. – Это самый черный день в жизни мужчины, когда собственная жена пытается задушить его дымом во время сна!
   Марджори, похоже, нисколько не обеспокоенная его яростью, торопливо прошмыгнула мимо них с пучком сушеных трав в руке, который она тут же бросила в огонь. Густой дым повалил в комнату.
   – Вот видите! – воскликнул Реджинальд. – Они проделывали это днем и ночью. Жгли, развешивали и варили, пока замок и все, что в нем находится, не стало вонять, как протухшая селедка. Говорю вам, этого достаточно, чтобы довести человека до полного безумия!
   Глаза Оуэна и Лахлана широко раскрылись.
   – Прошу прощения, Макдан, – поспешил извиниться Реджинальд. – Это было просто образное сравнение.
   – Знаю, – ответил Алекс.
   – Ну вот, теперь все готово. Где же ведьма? – бодро спросил Оуэн, нетерпеливо потирая узловатые руки. Он обвел взглядом комнату и нахмурился. – Ты же не забыл привезти ее, правда, парень?
   – Нет, – заверил его Алекс. – Я не забыл.
   – Слава Богу, – подал голос Реджинальд. – А то мне противно думать, что я напрасно терпел все это.
   – Приведите старую каргу, – приказал Лахлан, который внимательно следил, чтобы жидкость из чаши не попала ему на руку. – Напиток действует лучше, пока свежий.
   – Она уже здесь, – объявил тихий надтреснутый голос.
   В зале воцарилось молчание, а из скрытого в дыму дальнего конца помещения показалась призрачная фигура. Когда призрак приблизился, Гвендолин увидела древнюю старуху с белыми как снег волосами, которые, казалось, плыли в воздухе вокруг ее головы, образуя венец. Она была одета в роскошное платье из алого шелка, расшитое золотом, а при ходьбе опиралась на украшенный искусной резьбой черный посох. Несмотря на то что тело ее высохло и согнулось, от нее исходила удивительная сила, которая, казалось, рассеивала дым. Ее кожа, бледная и покрытая тонкой паутиной морщин, по-прежнему сохраняла мягкость и блеск, которых Гвендолин никогда не видела у женщин столь преклонного возраста.
   Подойдя к Гвендолин, она остановилась, облокотилась на посох и долго молча смотрела на девушку. Гвендолин с нарочитым спокойствием встретила ее испытующий взгляд. В темно-зеленых глазах старухи мерцало загадочное сочетание мудрости, веселья и чего-то еще, как будто она видела в жизни больше, чем хотела бы, но тем не менее сумела остаться непобежденной.
   – Ты все сделал правильно, Алекс, – наконец объявила старуха. – В ее душе заключена огромная сила. Но ты должен обращаться с ней осторожно, – добавила она, по-прежнему не отрывая взгляда от Гвендолин. – Она сильна, но ей нанесли глубокую рану. И рана эта еще не зажила.
   Гвендолин едва сдержала улыбку. Интересно, сколько лет эта эксцентричная старая женщина придумывала для Макданов фантастические истории и предсказания? Хорошо, что эта колдунья признала в ней ведьму. По выражению лица Макдана девушка поняла: он считается с мнением безумной старухи.