Морган Рэйчел. Дерзкая леди

   Он всегда был готов к неожиданностям и опасностям, но никогда не думал, что попадет в подобную ситуацию. Купер даже не позволил ему взять с собой одежду. И теперь он, абсолютно голый, трясся от холода. Время он определял по солнечному лучу, пробивавшемуся из-под двери. К полудню этот луч становился длиннее, а к вечеру – короче. Цементные стены душили несчастного узника, притупляли ум, затрудняли дыхание. Перед глазами плыли темные круги. Душу же охватывало беспредельное отчаяние.
   Нет, он должен выбраться из этой клетки!
   Но как?
   Джесс еще раз огляделся и снова убедился, что выхода отсюда нет. Кроме железной двери, через которую его сюда втащили.
   Черт побери, но где же Онести? Если Купер решил использовать ее против него, он непременно так и поступит! А Джесс не сможет воспрепятствовать этому!
   А что, если все это не что иное, как часть хитро задуманного плана с целью избавиться от него? И именно Онести подговорила Купера?
   Джессу трудно было поверить, что Онести оказалась способной на подобное предательство. Но ведь такое нередко случалось в жизни. В том числе и в его... Невольно он вспомнил Миранду, которая предала его самым омерзительным образом...
   Он прижался спиной к стене, постоял так несколько минут и рухнул на холодный каменный пол. Сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется.
   И вдруг откуда-то сверху донесся знакомый женский голос:
   – Джесс, вы здесь?
   Он замер и прислушался. Голос повторил:
   – Джесс, ответьте мне! Милый!
   Он посмотрел вверх, но ничего не увидел, кроме густой темноты. Ноздри наполнял запах угля и пакли. Джесс громко чихнул и крикнул, обращаясь к потолку:
   – Это вы все задумали?
   – Я задумала? – раздался удивленный вопрос. – О чем это вы?
   – Вы отлично знаете, о чем, Миранда! Когда-то я по неопытности вам поверил. Но больше такое не повторится!
   Несколько минут длилось гнетущее молчание. Потом снова до ушей Джесса донесся тот же голос – слабый, но отчетливый:
   – Джесс, что за ерунду вы мелете? Я никакая не Миранда, а Онести! И пришла вам помочь.
   Онести?!
   Сердце Джесса перестало бешено колотиться и почти замерло.
   – Вы слышите меня? Я пришла вам помочь!
   Онести... Купер... Камера... Разве это не звенья одной цепи?
   – Уходите, Онести! – громко крикнул Джесс. – Ваша помощь мне не нужна!
   – Но кто еще может вызволить вас отсюда?
   – Повторяю: я не желаю никакой помощи от вас!
   – Послушайте, Джесс, не будьте ребенком!
   – Ребенком? Это вы мне говорите?! После того как украли мою одежду и при этом сумели убедить мошенниц в том, будто бы я избивал вас и пытался изнасиловать!
   – Я действительно взяла вашу одежду и отдала сестре Агнес, которая согласилась ее выстирать. Сегодня утром она вернула мне все в чистейшем виде. И вы очень ошибаетесь, называя этих монахинь мошенницами. Они честные миссионерки, поверившие в мою чистоту и невинность.
   – Невинность? Изволите шутить? А знают ли они, чем вы зарабатываете себе на жизнь?
   – Вы, конечно, успели все им рассказать? – прошептала Онести после продолжительной паузы.
   – Они бы мне не поверили!
   Онести больше не могла сдерживать слезы. Они хлынули из глаз и полились по щекам. Ведь это по своей вине она сейчас оказалась здесь! Онести думала, что оставить Джесса голым и беззащитным стало бы достойной и вполне безвредной местью за его прошлое поведение. Она не могла предвидеть, какой взрыв оскорбленной мужской гордости это вызовет у Джесса. Он просто не мог простить ей того, что она увидела его униженным и наказанным. А Онести неожиданно почувствовала непреодолимое желание дотронуться до него и убедиться, что с ним все в порядке. Она приподнялась на цыпочки, просунула ладонь в окошко, уверенная, что непременно почувствует прикосновение его рук. Но ощутила лишь пустоту...
   – Я хочу вызволить вас отсюда, Джесс! – крикнула она в темноту камеры.
   В ответ послышалось фырканье, смысл которого Онести не могла понять. То ли он издевался, предлагая ей не беспокоиться, или же согласился принять помощь. Но так или иначе она непременно освободит его!
   Часом позже Онести сидела за столом в одной из маленьких подсобных комнатушек часовни напротив человека, который мог освободить Джесса. Святой отец Купер был высокого роста, худощавый, с крючковатым носом, узенькими глазками и скорее походил на служащего похоронного бюро, нежели на священника. Вглядевшись в его лицо, Онести поняла, что шансов выпросить у этого человека свободу для Джесса очень мало.
   Все же она решила не сдаваться. Ведь Джесс спасал ей жизнь! А потому она должна освободить его! Даже если для этого придется чистосердечно исповедаться этому священнику!
   – Видите ли, святой отец, – начала Онести, – произошло недоразумение. Джесс никак не компрометировал меня, не пытался соблазнить и вообще причинить мне какой-нибудь вред. Что же касается всего остального, то за это надо скорее наказывать меня, а никак не его.
   Отец Купер откинулся на спинку стула и, опустив руки на колени, захрустел пальцами.
   – Позвольте мне высказать то, как я все это понимаю. В последние три недели вы путешествовали вдвоем, ночевали в греховодных домах, вступали в добрачные интимные отношения и обманывали друг друга.
   Онести слушала Купера, и с каждым его словом ситуация, в которой она очутилась, представлялась ей все более постыдной и компрометирующей. Она наклонила голову и тихо сказала:
   – Да, святой отец, вы правы.
   Она подумала, что вот-вот сама попадет в такую же камеру, как и Джесс. Но меньше всего ожидала, что ее собеседник вдруг разразится громким хохотом. Между тем именно это и произошло.
   – О да! – загремел священнослужитель, сотрясаясь от неудержимого смеха. – В конце концов должна же существовать хоть какая-нибудь справедливость на этом свете!
   Онести была удивлена. На лице Купера появилось злобное выражение. Водянистые глаза загорелись торжеством.
   – Лучше скажите мне, как Джесс воспринял обвинения, выдвинутые против вас обоих?
   Вопрос застал Онести врасплох. Она понимала, что от ее ответа зависит, останется ли Джесс в заточении или же выйдет из камеры свободным человеком. Но решила, что не может солгать священнику.
   – Он воспринял обвинение мужественно и с честью. Правда, я боюсь, что он не мог сохранить при этом свойственное ему чувство юмора.
   По удовлетворенной улыбке, с которой священник выслушал ответ Онести, она поняла, что он остался им очень доволен.
   – Тогда, полагаю, остается только один путь, чтобы с честью выйти из ситуации, в которой вы оба оказались, – торжественно объявил отец Купер.

Глава 14

   – Пожениться? – вскричал Джесс. – Значит, вот на каком условии я смогу выйти из этой камеры?!
   – Так по крайней мере считает отец Купер – не я! – ответила Онести из-за двери.
   – Не сомневаюсь, что именно так оно и есть! – прошипел он, представив злорадно хихикающего Купера.
   И право, более страшной мести своему заклятому врагу этот священнослужитель, наверное, и пожелать бы не мог!
   – А что вы ему рассказали? – спросил Джесс, еле сдерживая ярость.
   – Только правду. То, что мы встретились в салоне Скарлет Роуз, а затем вы проводили меня до Техаса. Мне показалось, что его несколько обескуражило то, что я путешествую наедине с вами. Особенно когда я проговорилась, что мы вроде бы вместе спали.
   – Черт побери, Онести, кто вас тянул за язык?
   – Он же священник, Джесс! Как я могла ему солгать?
   «Не могла солгать! Раньше ее это не останавливало!» – с презрением подумал пленник.
   – Когда же я объяснила Куперу цель нашего путешествия и его необходимость, – продолжала Онести, – он сказал, что поражен тем, что молодая женщина совершает вояж с мужчиной, с которым не связана узами брака. Он считает, что при сложившихся обстоятельствах вы, Джесс, должны подтвердить мою репутацию чистой и честной женщины. Другими словами – жениться на мне.
   Это было сказано таким безапелляционным тоном и было так похоже на стиль Купера, что Джессу захотелось удушить Онести. Боже мой, сделать из этой дамочки чистую и честную женщину! Начать с того, что он, Джесс, всего лишь обыкновенный мужчина, а не чародей, умеющий возвращать девственность! Во-вторых, почему он должен покрывать ее прегрешения с другими мужчинами, которые, кстати, щедро ей за это платили?!
   – Оставим этот разговор, Онести! – холодно сказал он. – Я скорее дам себя растоптать, чем женюсь на вас!
   – Неужели я настолько плоха? Поверьте, Джесс, из меня может получиться великолепная жена, прекрасная хозяйка и очень хорошая мать!
   – Для кого-нибудь – может быть! Но не для меня! Вы дерзки и безрассудны. Совершенно непредсказуемы. Не в меру импульсивны. Постоянно отказываетесь меня слушаться. И спорите по поводу каждой сказанной мной фразы! Кроме того...
   – Хватит! – оборвала его Онести. – Я поняла, что, несмотря на все ваши заявления, вы в принципе не против брака. Но решительно не желаете жениться на мне!
   Это была чистая правда. Но сейчас Джесс не видел смысла об этом говорить.
   – Видите ли, – не унималась Онести, – в данный момент у вас очень ограниченный выбор: либо жениться на мне, либо сидеть совершенно голым в этой темной и холодной камере как минимум еще месяц, если не больше. Конечно, если вы выберете первый вариант, то наш союз не будет настоящим браком. А просто видимостью такового на время, которое потребуется судье, чтобы его пересмотреть...
   – Расторгнуть, – поправил Джесс.
   – Что?
   – Браки не пересматриваются, а расторгаются.
   – Похоже, вы уже не раз попадали в подобные истории. Впрочем, подумайте. Однажды вы уже позволили слегка подстрелить себя, чтобы выжить. Сейчас вам предлагается примерно то же самое. Только пулей на этот раз стану я.
   В воображении Джссса тут же возникла чудовищная картина: Онести, превратившись в пулю, пронзает его сердце. Он вдруг почувствовал, как все тело начинает сковывать смертельный холод. К горлу подкатил комок, мешавший дышать. Кожа стала напоминать гусиную.
   Он отрицательно завертел головой и произнес срывающимся голосом:
   – Я не женюсь на вас, Онести!
   – Тогда оставайтесь здесь, в этой каменной клетушке, и постарайтесь припомнить все ваши прошлые прегрешения. Именно это вам предлагает отец Купер. Согласны?
   Глаза Джесса расширились, а кровь в жилах, казалось, застыла. Провести еще месяц в этом холодном склепе? Абсолютно голым, окруженным жуткими видениями, рожденными его прошлыми грехами?! Нет, он не вынесет такого!
   Стиснув зубы, Джесс выдавил из себя:
   – Позовите этого мерзкого священника...
   Церемония бракосочетания Джесса Джонса и Онести Мэллори заняла всего несколько минут. Не дав своей новоявленной супруге сказать собравшимся в часовне миссионерам слова прощания, Джесс схватил Онести за руку и чуть ли не силой вытащил на улицу.
   «Вот меня и захомутали! – думал он. – Черт бы побрал эту мерзкую дамочку, которая вдруг оказалась моей женой! Теперь только и остается, что огородить свой дом частоколом и заняться огородом!»
   – Вы мне не настоящий муж! – утешала его Онести. – Да я и сама не хотела бы по-настоящему стать вашей женой! Потому что вы, Джесс, воображала. Причем склонный к ссорам и склокам. К тому же храпите по ночам. Одним словом – очень далеки от моего идеала!
   – Вот уж неправда! Я никогда не храпел!
   – Извините! Ваш храп сродни раскатам грома. Даже будучи на некотором расстоянии от вас, я полночи не могла заснуть!..
   ...Когда Онести и Джесс выехали на дорогу, ведущую на запад, ночная мгла окутала местность плотным покрывалом. Если бы не необходимость, Онести никогда бы не стала тащиться следом за Джессом, глотая пыль, летевшую из-под копыт Джемини вместе с комками грязи ей в лицо. Молчаливый спутник не обращал на это никакого внимания. Он был занят исключительно лошадью. В такой тьме на разбитой дороге с десятками ям и бугров каждое неосторожное движение могло кончиться для животного переломом ноги.
   И тем не менее они продвигались вперед, хотя и очень медленно. Но это давало Онести уйму времени для размышлений. Волей-неволей она мысленно возвращалась к странной церемонии своего неожиданного бракосочетания. Как и большинство девушек всего мира, Онести с детства мечтала о красивой, напоенной безоблачным счастьем свадьбе. Став старше, она поклялась себе, что до конца жизни сохранит образ супруга, созданный собственным воображением, и останется ему верна. Конечно, если никогда не встретит смелого, прекрасного юношу, который захочет назвать ее своей женой.
   Что ж, эта сказка и сейчас жила в ее душе!
   Когда Джесс решил, что они уже далеко отъехали от тех безумных миссионеров, как он прозвал обитателей часовни, было решено сделать привал.
   Расположились прямо на земле, подстелив одеяла. С двух сторон их окружали высокие скалы. Джесс расседлал лошадей и разжег костер. Онести приготовила кофе и выложила на деревянную тарелку жареного цыпленка, полученного от сестры Агнес, сыр и хлеб.
   Нехитрый ужин прошел в полном молчании. Онести чувствовала себя в эти минуты такой одинокой и покинутой, как никогда в жизни.
   Сквозь огонь Онести наблюдала за своим нежданным супругом, лениво прихлебывающим кофе из чашечки и попыхивающим сигаретой. Лучи взошедшей луны скользили по смуглой коже его оголенных рук и шеи. Онести смотрела на Джесса, вспоминая каждый его взгляд, прикосновение и поцелуй...
   Она тяжело вздохнула, все еще не веря, что как-никак, а стала женой этого красивого, но чужого ей человека. Пусть их свадьба была лишь бутафорией...
   – Джесс, – тихо позвала Онести.
   – Гм-м...
   – Кто такая Миранда?
   Последовала очень долгая пауза. Онести даже подумала, что не получит ответа на свой вопрос. Но Джесс все же ответил:
   – Девушка, с которой я был знаком много лет назад.
   – И которая вас предала?
   Новая пауза. И короткий ответ:
   – Вы задаете слишком много вопросов, Онести!
   – Как-то раз вы обвинили меня в скрытности. Но мне кажется, что это можно сказать скорее о вас.
   – У меня сейчас нет никакого желания дискутировать на эту тему. Тем более что вам неплохо было бы поспать. Завтра рано утром нам предстоит ехать дальше.
   – Мне не хочется спать.
   Боже, ведь в конце концов это же ее брачная ночь! В этот час ей надо было бы при свете свечей сидеть в белом подвенечном платье, пить пенистое, игристое вино и готовить себя к таинству, которое теперь, увы, уже никогда не произойдет между ней и Джессом...
   – Обдумываете, как сделать мою жизнь еще более жалкой и никчемной? – неожиданно спросил супруг.
   Онести тут же парировала:
   – Не больше чем вы пытаетесь унизить мою!
   – Но ведь это неотъемлемая часть моей работы, мадам!
   – А в чем вообще состоит ваша работа?
   – Мне трудно ответить однозначно. Видите ли, моя деятельность очень разнообразна. Например, сейчас я взял на себя труд оберегать от посягательств очаровательных братьев Трит вашу маленькую задницу и то, что расположено между ног спереди. Из-за этого, кстати, мы и влипли в эту мерзкую историю.
   Негодование, которое Онести всеми силами старалась сдержать, стало вырываться наружу:
   – Вы ведете себя так, будто в вашей жизни ничего хуже просто не было! Что ж, позвольте вам кое-что сказать, сэр! Вы ошибаетесь, усматривая в браке лишь неудобства и несчастья. Если хорошо и беспристрастно подумать, то в семейной жизни есть свои преимущества.
   – Неужели? Например?
   – Начать хотя бы с того, что рядом с вами всегда есть человек, с которым можно поговорить.
   – Я все-таки мужчина, Онести! А потому болтовня не входит в число моих жизненных потребностей.
   – Пусть так. Но ведь рядом живет тот, кто верит вам и воспринимает вас таким, какой вы на самом деле и есть.
   – Для этого существуют матери.
   На это Онести трудно было возразить, поскольку свою мать она просто не помнила.
   – Вы никогда не будете чувствовать себя одиноким! – в отчаянии выкрикнула девушка.
   – А если я люблю одиночество?
   Онести вздохнула, поняв, что этот разговор был сейчас по меньшей мере несвоевременным. Не исключено даже, что подобного рода дискуссии с Джессом вообще бессмысленны. Да, но у нее самой никогда не было сомнений в преимуществах семейной жизни. Главное, своевременно и правильно сделать выбор спутника. Причем этот шаг должен быть взаимным. Онести с грустью подумала о том, что мало кто добровольно согласился бы жениться на клубной проститутке. И Джесс ясно дал ей это понять! То, что он заблуждался на ее счет, не имело значения. Главное – он считал, что Онести принадлежит к этой категории женщин!
   А как бы он поступил, узнав правду? Если бы она призналась, что в ту ночь, которую они провели в одной постели в доме Скарлет Роуз, между ними ничего не было?
   Нет, Онести никогда не откроет Джессу тайну! Иначе придется признаться, что она намеренно дала ему снотворное. И вряд ли ему это понравится! Кроме того, пришлось бы объяснять, почему она так поступила. А это, в свою очередь, вызовет у Джесса массу вопросов...
   Но все-таки, может быть, лучше все ему рассказать? Стоит ли продолжать этот мерзкий, мучительный для самой Онести обман?
   Нет, Джесс никогда ее не простит, если узнает правду! Онести была в этом твердо уверена. Он не выносил предательства в любой форме и не раз это доказывал. С каким презрением он вспоминал о некой Миранде, которая его предала!
   Видимо, лучше будет оставить все так, как есть. В конце концов, она должна в первую очередь думать о своей собственной безопасности.
   Очень скоро они приедут в Техас. Их брак будет расторгнут, и она найдет себе другого проводника и попутчика. Они с Джессом никогда больше не увидят друг друга. Так будет лучше для обоих!
   Но тогда почему с каждой милей, приближавшей их к техасской границе, все более одиноко и сумрачно становилось у нее на душе?..
   Они приехали в Клейтон утром. На траве еще не высохла роса. Всю дорогу Джесс больше смотрел в сторону горизонта, чем на свою спутницу.
   В городе пришлось задержаться, чтобы купить кое-какие продукты. Затем они снова двинулись по дороге в Техас и к полудню достигли границы штата. Как только его нога ступила на родную землю, настроение Джесса заметно поднялось. Джесс не мог не помнить, что именно здесь достиг первых успехов на своем профессиональном поприще. Особенно он гордился разоблачением одной бандитской шайки. Это спасло жизнь молодому мустангеру. Кроме того, во время того же процесса Джессу удалось уличить в непорядочности местного адвоката, которого после этого привлекли к суду.
   Воспоминания об Энни вызвали на лице Джесса добрую улыбку. Она и ее муж, возможно, были единственной супружеской парой на этом свете, которым он всецело доверял. Кстати, именно у них он нашел в трудные для себя дни безопасное убежище и помощь.
   В какой-то степени Онести напоминала ему Энни. Но было и нечто отличавшее этих двух женщин друг от друга. Наверное, именно поэтому Джесс никогда не хотел Энни. Онести же даже не догадывалась, скольких сил стоило ему превозмочь себя и не дотронуться до нее прошлой ночью. Тем более что эта ночь была для них обоих в какой-то степени брачной...
   «Интересно, – размышлял Джесс, – что думала и чувствовала тогда сама Онести?..»
   Черт побери, может быть, ему следовало овладеть ею, подтвердив тем самым свои супружеские права? Но ведь тогда Онести могла бы подумать, что он и впрямь решил стать ее мужем!
   Между тем никаких намерений у Джесса и в мыслях не было! Наоборот, он твердо решил поскорее найти судью, который расторгнул бы их глупый брак. Тогда Джесс снова станет свободным мужчиной! А Онести – свободной женщиной...
   О последнем он подумал с тяжелым сердцем...

Глава 15

   Эта женщина была, вне всякого сомнения, гораздо красивее всех остальных, кого Онести когда-либо видела в жизни. Она скакала на светло-коричневом жеребце по огражденному невысоким забором кругу манежа. На самом заборе сидели две маленькие девчушки, не отрывавшие взглядов от очаровательной наездницы. Ее светлые волосы, перехваченные на затылке голубой лентой, падали на спину, спускаясь ниже стройной, почти осиной талии. Загорелая гладкая кожа золотилась на солнце. Глаза небесно-голубого цвета горели восторгом. А лицо казалось совершенным созданием какого-нибудь выдающегося скульптора, руку которого направляли ангелы.
   – Это ваша сестра? – спросила Онести у Джесса. Всадница действительно была на него чем-то похожа.
   – Что-то в этом роде, – уклончиво ответил он.
   Джесс не мог скрыть своего восхищения. Это отозвалось в сердце Онести болезненным уколом ревности. Хотя она отлично понимала, что ревновать было бы глупо. Конечно, в жизни Джесса было много знакомств, немало женщин. Правда, Онести никогда не думала, что встретится с одной из них...
   – Дядя Джесс! – раздался радостный детский крик.
   Онести быстро обернулась и увидела, что сидевшая на заборе девочка приветливо машет ручкой в их сторону. Джесс подошел к забору, бережно взял ребенка на руки и нежно поцеловал в миниатюрное личико. Тут же подбежала сестренка, которой было года три – не больше.
   – Дядя Джесс! – тоже закричала она.
   Джесс подхватил ее другой рукой и посадил себе на плечо.
   – Мама! Дядя Джесс приехал! – закричали в один голос малютки.
   – Боже мой, Джесс, старый разбойник! – услышала Онести женский возглас.
   Обернувшись, она увидела, что очаровательная наездница уже спрыгнула с лошади и успела перемахнуть через заборчик. Онести отвела взгляд в сторону, решив, что было бы не совсем удобно наблюдать за тем, как красивая незнакомка и Джесс бросятся друг другу в объятия.
   – Каким ветром тебя сюда занесло? – спросила у него блондинка.
   – Это не имеет значения, Энни! А пока ты, конечно, не откажешься приютить моего милого Джемини и одолжить ненадолго пару свежих лошадей.
   Онести не могла решить, что ее больше раздражало: глуповатая улыбка Джесса, когда он смотрел на Энни, или же их взаимный восторг по поводу встречи.
   – Ты не познакомишь меня со своей подругой? – спросила Энни, переведя взгляд с Джесса на Онести.
   – Конечно. Познакомьтесь, Онести: это – Энни Корриган. Энни, позволь представить тебе Онести... Это...
   – Его жена, – поспешила ему на помощь Онести.
   – Жена? – с удивлением переспросила Энни.
   – Я все объясню чуть позже, – слегка покраснел Джесс.
   – Дядя Джесс, а вы привезли нам подарки? – повисла на его руке старшая девочка.
   – Понимаешь, мы здесь случайно и сегодня же должны ехать в Дестини.
   – Девочки, не приставайте к дяде Джессу! – чуть повысила голос Энни и мягко шлепнула старшую дочку.
   – Они меня ничуть не беспокоят! – улыбнулся он. – Позвольте, а где же Джастин?
   – Она с Бреттом. Умоляет меня отпустить их вместе в каньон. И я, честно говоря, наверное, не смогу ей отказать.
   – Каньон? – встрепенулась Онести. – Какой?
   – Пало-Дуро. У нас там была земля, пока мы не продали ее другу Бретта. Но Чарли и сейчас позволяет моему мужу приезжать туда хотя бы раз в летний сезон, чтобы проверить табун.
   – Я бы хотела тоже побывать там.
   – В следующий раз, – поспешно ответил Джесс. – Это нам не по пути.
   – Но ведь там пасутся дикие лошади, Джесс! – возразила Онести. – Я могу больше никогда туда не попасть! Кстати, может быть, и мой брат там побывал и мы что-нибудь узнаем о нем.
   – Не будем сейчас об этом говорить, Онести!
   С этими словами Джесс повернулся и направился вслед за Энни к установленной возле ворот конюшни водокачке. Там они долго мыли руки и о чем-то очень оживленно разговаривали. Онести заметила, как Джесс игриво положил ладонь на плечо Энни. Конечно, это было совершенно невинное, шутливое прикосновение, но Онести вновь почувствовала, как у нее под сердцем предательски шевельнулась ревность.
   Вернувшись, Джесс объявил:
   – Нас пригласили здесь переночевать.
   – Я бы не хотела!
   – Не будьте капризным ребенком, Онести! Уж не говоря о том, что это неприлично по отношению к хозяевам. Бретт и Энни долгие годы были моими близкими друзьями, и я не хотел бы их обидеть, отказавшись от приглашения.
   – Конечно, мы, естественно, не можем позволить себе подобную невежливость, не так ли? – процедила сквозь зубы Онести.
   – Что с вами?
   Она опустила взгляд. Действительно, какая глупость! К чему эта идиотская ревность? Почему бы и не провести эту ночь у друзей Джесса? Тем более что тратить деньги на гостиницу при их почти пустых карманах было бы непростительным излишеством. Онести сменила тон:
   – Что со мной? Ничего! Конечно, мы должны принять приглашение и остаться ночевать!
   Пока Джесс отводил уставших лошадей в конюшню и выбирал свежих для предстоящей поездки, Онести с Энни поднялись на веранду, кольцом окружавшую дом.
   – Я хотела бы сказать, Онести, – начала хозяйка, когда они опустились в мягкие кресла друг против друга, – что вы стали для меня настоящим сюрпризом.
   Она с улыбкой предложила гостье чашечку только что собранного зеленого горошка.
   «Как и вы для меня!» – подумала Онести, едва удержавшись, чтобы не сказать это вслух.
   – Я хотела бы извиниться, миссис Корриган, за доставляемые вам неудобства и беспокойства, – учтиво произнесла она.
   – Никаких беспокойств и неудобств вы нам не доставляете, Онести. Джесс отлично знает, что он всегда здесь желанный гость. Равно как и его подруга, а тем более – жена. Могу ли я поинтересоваться, где вы встретились?