Морган Рэйчел. Дерзкая леди

   – Нет, я лучше куплю мула. Конечно, если вы согласитесь с ним расстаться.
   – Боже мой, я давно хотела отделаться от этой наглой и омерзительной скотины! Но, дорогая, я не могу взять за него твои драгоценности. Это же просто грабеж!
   Онести глотнула воздуха, не зная, как все-таки развязаться с этим Ласт-Хоупом.
   – Скажи честно, милая, – настоятельным тоном спросила Роуз, – могу ли я как-то уговорить тебя переменить решение?
   – Нет.
   Роуз горестно вздохнула:
   – Ну что ж. В таком случае бери мула. И вот деньги за твое выступление. Ты их заработала. Тем более что они понадобятся везде, куда бы ты ни поехала.
   Онести взяла деньги и тут же отвернулась, чтобы скрыть смущение. Она вдруг почувствовала себя в чем-то виноватой перед этой женщиной. Конечно, деньги за концерт были честно заработаны, но Онести подумала, что Скарлет Роуз сделала для нее за эти месяцы гораздо больше. Благородно ли будет покидать Роуз сейчас, в далеко не лучший для нее момент?
   Она посмотрела на хозяйку и неожиданно предложила:
   – Роуз, поедемте вместе...
   – Вместе? Ты предлагаешь мне бросить хозяйство, гостиницу, бизнес, одним словом – все, к чему я так привыкла? Нет, милая, это невозможно! Поезжай одна. От всей души желаю тебе осуществить свою мечту...
   – А как же вы?
   – Обо мне не беспокойся. В конце концов, Ласт-Хоуп пока еще дышит.
   Зная упрямство Скарлет, Онести вздохнула, молча свернула банкноты и опустила их вместе с рубином в ложбинку между полушариями груди. Она вдруг почувствовала себя очень усталой, разбитой и, повернувшись, медленно пошла к двери.
   Уже у самого порога Роуз ее остановила:
   – Онести!
   Она обернулась.
   – Я от всей души надеюсь, что ты сумеешь найти то, что ищешь. Но если сделать этого не удастся, то... То ты знаешь, где меня найти!
   Глядя на женщину, которая совсем недавно пришла ей на помощь, Онести почувствовала, что вот-вот разрыдается.
   – Спасибо, Роуз, за все, что вы для меня сделали, – проговорила она сквозь слезы и, закрыв лицо руками, выбежала из комнаты.
   Онести миновала игорный зал, где в последние дни провела столько чудесных минут, репетируя с Джессом, и очутилась на кухне. Почувствовав, что ее охватывает безнадежное отчаяние, она опустилась на стул. Конечно, теперь оставаться в Ласт-Хоупе было опасно. Если ее разыскивают, то очень легко обнаружат в доме Скарлет Роуз. Ну а вдруг задуманный ею план обернется глупой затеей? Откуда она знает, что «плывущие камни» действительно существуют? Ей казалось, что никто в этой жизни не знал Дьюса Магуайра лучше ее. И что же? Оказалось, что ее отец – известный мошенник и вор, которого разыскивала полиция...
   В то же время Онести помнила добрые руки отца, утешавшие и ласкавшие ее в горестные минуты. Его мягкий, нежный голос, успокаивавший ее во время свирепого шторма... Дьюс был для Онести самым верным и преданным другом...
   Нет, она не позволит себе смалодушничать и остановиться на полпути! Она будет упорно искать эти самые «плывущие камни»! Никто – ни те двое головорезов, ворвавшихся в дом Скарлет, ни Джесс, ни даже Роуз – не заставит ее отказаться от задуманного!
   Онести решительно распахнула входную дверь и выскочила на крыльцо...
   ...Прежде чем она успела повернуть голову, чьи-то железные руки схватили ее за плечи. Онести тут же поняла, что нападавший был вдвое выше ее ростом и, конечно, несоизмеримо сильнее. Стоя к нему спиной, она почувствовала дурманящий запах виски и дешевого одеколона.
   – Помоги-ка мне, Берт, – услышала Онести пьяный голос. – Нам уже не надо искать певчих птичек. Самая сладостная из них сама попалась в сеть!
   Девушка вывернулась и повернулась к бандитам лицом. В течение нескольких секунд она смотрела то на одного, то над другого, решая, кто более опасен – высокий, грузный, явно обладавший звериной силой, или же его довольно приличного вида напарник. И вдруг с ужасом узнала в последнем Роберта.
   Тот же внимательно посмотрел на нее и зацокал языком:
   – Тц-тц-тц! Да ведь это же моя давнишняя любовь! И все такая же очаровательная! Не правда ли, Роско?
   Роберт протянул к Онести руку, которую та с омерзением отбросила.
   – Да, очень даже мила! – похотливо расхохотался Роско. – Я ведь знал, что парень, игравший на пианино, очень хотел от нас что-то скрыть!
   Роберт утвердительно кивнул и тоже сально улыбнулся:
   – Согласись, что такая красотка не может долго скрываться. Ну а теперь, Онести, когда мой брат вас отпустит, обещайте не кричать и не пытайтесь убежать. Понятно?
   Онести чуть заметно кивнула. Противоречить им было бессмысленно. Роберт же подмигнул брату, и тот отпустил девушку. Она глубоко вздохнула, облизала кончиком языка высохшие губы и прошептала:
   – Я была уверена, что вас уже нет в живых, Роберт!
   – Понимаю ваше разочарование. Но, как видите, я жив и здоров, вопреки всем стараниям вашего папеньки!
   Онести не стала отвечать на этот выпад, а только спросила:
   – Как вам удалось меня найти?
   – Очень просто. Мы заметили на горе, что за этим домом рекламный щит, призывавший послушать «самую сладенькую певчую птичку Запада». А таковой могли быть только вы!
   Господи, разве она не предчувствовала, что это выступление принесет беду?!
   – А теперь нам нужно узнать от вас, певунья, куда подевался ваш папенька? Глядишь, мы вас и отпустим!
   – Где мой отец? – воскликнула Онести.
   По словам Роберта она поняла, что бандиты не знают о том, что Дьюс умер от ранения, полученного во время перестрелки. Чего они хотели от него, Онести понять не могла. Но решила молчать даже о том немногом, о чем догадывалась по отдельным намекам Дьюса. А потому отрицательно завертела головой:
   – Я понятия не имею, где он сейчас! Мы расстались сразу же после отъезда из Дуранго. С тех пор прошло уже много месяцев, и я его ни разу не видела.
   Роберт неожиданно размахнулся и ударил Онести кулаком в челюсть. От боли по ее щекам покатились крупные слезы, а глаза расширились от ужаса.
   – Не надо лгать, Онести! – зарычал Роберт. – У меня нет настроения развлекаться с вами подобными играми! Либо сию минуту вы скажете нам, где Магуайр и его богатство, либо мне придется прибегнуть к мерам, которых мы оба могли бы избежать.
   Онести нисколько не сомневалась в том, что имел в виду Роберт. В ее памяти отчетливо отпечатался взгляд, которым он буравил ее на той темной аллее.
   – Я же сказала вам, что он уехал! – пересилив боль, крикнула Онести. Она твердо решила держаться. – И неизвестно, когда вернется. А может быть – никогда!
   – Ну и что мы теперь будем делать, Берт? – спросил у брата Роско.
   – Седлать коней. А ее возьмем с собой.
   – Никуда я с вами не поеду! – запротестовала Онести.
   – Еще как поедешь! – взорвался Роберт. – Твой отец сбежал, не уплатив мне проигрыша. Но как только он узнает, что мы схватили тебя, явится сам, чтобы указать, где спрятал деньги. В противном случае мы тебя убьем!
   «Деньги? Какие деньги? – пронеслось в голове Онести. – О, папа! Что ты еще натворил?!»
   – Не понимаю, о каких деньгах вы говорите?! – выкрикнула она.
   – О каких деньгах? – взревел Роберт. – О том миллионе долларов, которые он спрятал!
   Несмотря на весь трагизм происходившего, Онести чуть было не расхохоталась в лицо бандиту:
   – Миллион долларов? Неужели вы в это поверили?
   Она посмотрела на Роберта, и ее глаза сразу превратились в две узкие злые щелки.
   – Ах вот почему вы были так обходительны со мной! Думали, будто бы мой отец... Боже, какой же вы дурак, Роберт! Мой отец всегда был беднее церковной крысы! Когда же у него появлялись какие-то деньги, он их тут же растранжиривал. Дьюс просто водил вас за нос, Роберт! Точно так же, как и многих других фигляров, которые встречались на его пути. А таковых было великое множество!
   Онести слишком поздно сообразила, что задела Роберта за живое. Его лицо сделалось красным, дыхание прерывистым, кулаки сжались. Она не на шутку испугалась, что он сейчас изобьет ее до полусмерти.
   – Я не фигляр! – прошипел Роберт. – И никому не позволю собой играть! А потому ты сейчас же скажешь, где Магуайр или где спрятаны его деньги. В противном случае... – Светло-голубые глаза Роберта, когда-то казавшиеся Онести очень красивыми, сделались стальными, безжалостными, а лицо – холодным как лед. – В противном случае, – договорил он, – я хотел бы сказать тебе, что у Роско уже давно не было женщины...
   Онести похолодела. Одним из значительных недостатков ее отца была склонность к фантазиям и преувеличениям. Если верить Роберту – а у нее не было оснований сомневаться в его словах, – отец заключил с ним своего рода договор, включавший, помимо всего прочего, и сказку о припрятанных деньгах. Теперь же эти двое требуют от нее признания, где конкретно спрятаны несуществующие богатства Магуайра...
   «Правда заключена в плывущих камнях...»
   В ее голове молнией блеснула страшная мысль: а что, если и «плывущие камни» были всего-навсего плодом разгоряченной фантазии отца?! Что это и есть то самое несуществующее наследство Магуайра, которое сейчас разыскивают Роберт с братом?
   Подобная догадка показалась Онести не столь вероятной, чтобы можно было до конца в нее поверить. Но ведь в последние месяцы за ней действительно стали охотиться. А сейчас Роберт прямо требует указать, где Дьюс спрятал свой миллион...
   Независимо от того, существовали на самом деле эти деньги или нет, Роберт и его братец в них, несомненно, верили. А потому Онести оказалась в очень опасной ситуации. Конечно, она могла снова и снова отрицать, что знает, где спрятаны отцовские деньги. Могла и попытаться обмануть бандитов, сказав, что знает, где спрятаны отцовские капиталы. Но откроет эту тайну только при условии, если они ее тотчас же отпустят. Однако Роберт и Роско могли пообещать, что сделают это, когда узнают секрет. Обман в конце концов раскроется, и тогда бандиты, поняв, что она их морочила, разъярятся и... Трудно даже представить, что они с ней сделают!
   «Думай, Онести, думай...»
   Если бы она могла купить у них хоть немного времени!..
   – Хорошо! – кивнула девушка. – Я приведу вас к своему отцу.
   – Нет, ты просто укажешь нам, где его найти.
   – Я сама вас туда отведу. И если вы, Роберт, или ваш брат попытаетесь хотя бы тронуть меня пальцем до того, как мы окажемся на месте, то я сумею сделать так, чтобы вы никогда не нашли этих денег.
   Джесс проснулся за час до рассвета от нестерпимой головной боли. Казалось, что по черепной коробке нещадно били тяжелым молотом.
   Он спустил ноги и, сидя на краю кровати, схватился за виски. Джесс не мог вспомнить абсолютно ничего, поэтому оставил всякие попытки вычислить, как он оказался в собственной постели. В единственном он был уверен – этой ночью он не пытался проникнуть в комнату Онести. Но запомнил главное: наконец-то ему удалось напасть на след Магуайра! Правда, перспектива поездки в Техас, где, по словам одного из бандитов, скрывался этот авантюрист, не очень-то прельщала. Но выбора просто не было. В этот южный штат тянулась единственная реальная нить.
   Каждый звук, движение, даже дыхание вызывали у Джесса приступы нестерпимой головной боли. Все же ему удалось самостоятельно одеться, собрать дорожные сумки, привязать их к седлу и найти шляпу. Оставалось только расплатиться с Роуз, после чего можно было сесть на Джемини и навсегда покинуть эти места.
   Проходя мимо комнаты Онести, Джесс хотел было зайти к ней и проститься. Но тут же передумал, решив, что чем дальше будет держаться от этой опасной фурии, тем скорее сможет ее забить и обрести столь необходимое спокойствие. Он сдержал слово, данное Роуз, и тем самым исполнил свой долг. Осталось лишь стряхнуть с сапог пыль этого заброшенного городка и уже никогда о нем не вспоминать.
   Приняв столь мрачное решение, Джесс стал спускаться по лестнице. Никто из ночных посетителей еще не проснулся, а потому игорный зал и коридоры были безлюдны. С трудом верилось, что еще накануне вечером здесь творилось что-то невообразимое. Все столики были заняты. Публика сидела даже на ступеньках лестницы. А в центре сцены стояла Онести и божественно пела под его, Джесса, аккомпанемент...
   Впрочем, Роуз получила немалые деньги за этот вечер. А потому уже с ночи наняла служанку, которая быстро привела дом в полный порядок.
   Джесс обнаружил хозяйку на кухне. Она стояла у плиты и следила за закипающим чайником. Через открытое окно на лицо Джесса упал луч раннего солнца, вызвав очередной приступ головной боли.
   – Доброе утро, Скарлет! – поздоровался он, невольно скривившись от боли.
   – Доброе утро, Джесс. Вы очень рано поднялись. И это заметно. Глаза слипаются, землистый цвет лица, да и настроение, видимо, не лучшее.
   Скарлет налила чашку кофе, опрокинула в нее рюмку коньяка и поставила на стол.
   – Садитесь и выпейте это. Вам сразу станет легче.
   Джесс подумал, что если он выпьет еще хотя бы каплю коньяка, то это тут же сожжет все его внутренности. А потому поспешил отказаться:
   – Нет, спасибо! Мне уже пора ехать.
   – Я так и подумала.
   Роуз снова поставила чайник на плиту и вынула из буфета белую чашку для себя.
   – Откровенно говоря, я даже удивилась, что вы не уехали сразу же вслед за Онести. Ведь даже дураку ясно – вы не можете жить друг без друга!
   Какие-то доли секунды Джесс оставался нем. Потом схватил Скарлет за руку:
   – Подождите, вы сказали, что Онести уехала?!
   – Минут пятнадцать назад. Часы тогда только пробили десять. А разве вы не знали?
   Джесс отрицательно замотал головой и тут же пожалел об этом, ибо перед его глазами все закружилось от острой боли.
   – Но я думала, что она... – начала Роуз, но тут же замолчала и досадливо махнула рукой. – Впрочем, сейчас уже не имеет никакого значения, что я думала. Гораздо важнее, что была не права. И должна вам признаться, что с самого начала не одобряла намерение Онести путешествовать в одиночку.
   Джесс также относился к этому отрицательно. В первую очередь потому, что Онести, несмотря на всю свою решительность, очень плохо представляла себе опасность этого предприятия.
   Может быть, ему не следовало так категорично отказывать ей?
   Но – нет, нет и еще раз нет! Сам Бог тому свидетель, Джесс слишком часто позволял себе оттягивать важные решения, чтобы позволить себе подобную вольность! Тем более что Онести – вполне взрослая и неглупая женщина. А потому все должна понимать. Ведь он уже сказал ей, что связан срочным контрактом и никому не может позволить задерживать себя хотя бы на день!..
   Не успел Джесс отвести взгляда от Роуз, как внезапный шум на улице заставил обоих броситься к окнам. В первый момент из-за густого облака пыли, поднявшегося перед конюшней, ни он, ни Скарлет не могли понять, что происходит. Джесс распахнул дверь и вместе с Роуз выбежал во двор. Сквозь оседавшую пыль они увидели удалявшиеся фигуры трех всадников – двух мужчин и одну женщину.
   Так это же Онести! – пронеслось в мозгу Джесса. И на его лошади!
   – Смотрите! – не своим голосом закричал он. – Онести украла мою лошадь!
   Роуз схватила его за руку:
   – Нет, она не могла этого сделать!
   – Но это так, черт побери!
   Джесс уже не сомневался, что Онести все это задумала сразу же после его отказа помогать ей в поисках брата. И заодно сговорилась с какими-то подонками, чтобы те сопровождали и охраняли ее. Но если она воображает, будто он так легко отдаст ей Джемини, то глубоко ошибается!
   Джесс засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Джемини резко замедлил бег, затем на мгновение остановился и, круто повернувшись, поскакал назад. Онести не удержалась в седле и упала на землю. Но тут же вскочила и бросилась в сторону дома Роуз. Один из бандитов успел схватить Джемини за уздечку. Другой же перехватил Онести. Они вновь водрузили девушку на спину животного и, привязав Джемини за уздечку к седлу одной из своих лошадей, заставили следовать за ними в сторону гор.
   – Дерьмо! – выругался Джесс, вытирая с лица пот. Он узнал в похитителях Роберта и его брата. Но никак не мог понять, почему они вернулись сюда после того, как он, угрожая пистолетом, заставил обоих убраться из города. Решили разделаться с ним самим? Потому что...
   Но могли ли эти говнюки догадаться, что шесть лет назад именно благодаря Джессу они угодили в тюрьму? Ведь тогда он был очень коротко подстрижен, а черные как деготь брови, выцветшие с тех пор, делали его похожим на железнодорожного инспектора, роль которого он и играл в охоте за этими мошенниками. К тому же Джесс был одет в соответствующую форму...
   Было совершенно очевидно: Онести последовала за этими мерзавцами отнюдь не по доброй воле. Но с другой стороны, зачем она им понадобилась?
   Поток громких проклятий, раздавшийся за спиной Джесса, заставил его обернуться. Роуз с бордовым от ярости лицом исторгала из себя одно ругательство за другим. Причем трудно было определить, адресовались ли они похитителям или же Джессу, беспомощно смотревшему вслед бандитам.
   – Что вы смотрите?! Сделайте хоть что-нибудь!
   – Черт побери, что я могу сделать?
   – Скачите за ними!
   – На чем?
   – Возьмите моего мула!
   – Эту жалкую клячу? Будет хорошо, если его удастся вытащить из конюшни!
   – Попытайтесь хотя бы!.Он медлительный, но сильный и надежный. Очень выносливый. Это будет лучше, чем стоять и разводить руками!
   Роуз была права. Джесс не мог позволить увезти Онести прямо у него из-под носа! А мул, как бы он ни раздражал, оставался единственным средством передвижения, с помощью которого можно было хотя бы попытаться настигнуть похитителей. К тому же их лошади не столь выносливы и устанут гораздо раньше, нежели эта, на первый взгляд ленивая и неповоротливая, скотина...

Глава 9

   На второй или третий день своего вынужденного путешествия – Онести уже сбилась со счета – она стала приходить в отчаяние и терять надежду когда-либо избавиться от Роберта и его мрачного братца. Хотя оба они большую часть времени ехали впереди и делали вид, что не обращают на свою пленницу никакого внимания, уздечка Джемини была накрепко привязана к седлу лошади Роско. Поэтому даже любая непроизвольная попытка животного отклониться в сторону тут же пресекалась.
   Так или иначе, но Онести оказалась заложницей у этих двух проходимцев, которые искали наследство Дьюса и были уверены, что его дочь хорошо знает, где оно находится. Онести же сидела в седле, внешне равнодушно поглядывая по сторонам и как бы не зная, чем себя занять.
   Постепенно она все чаще стала вспоминать Джесса. Ей представлялись то его добрая улыбка, то нежное прикосновение руки, то нахмуренные брови. Но больше всего Онести думала о предательстве этого человека и его двуличии. В этот момент ей хотелось, чтобы Джесс при скачке разбил себе голову о дерево или же сорвался с обрыва.
   Боже, как она могла быть настолько глупой и легковерной?! Ведь с первого часа пребывания Джесса в Ласт-Хоупе она чувствовала, что этот человек приехал не просто так и далеко не случайно. Но даже в самом страшном сне Онести не могла бы себе представить, что Джесс охотится за ее отцом...
   Теперь же перед ней возникла еще одна неразрешимая задача: зачем Джесс делает это? Неужели он тоже поверил в легенду о сказочном богатстве Дьюса? Но, с другой стороны, если отец сказал Роберту о якобы спрятанном миллионе, то что мешало ему повторить подобную выдумку и кому-то еще? Другими словами, почему бы не допустить, что Джесс где-то услышал эту сказку, поверил в нее и, так же как Роберт и его брат, решил добраться до наследства с помощью дочери Дьюса?
   Одновременно Онести не могла исключить и того, что Джесс остановился в Ласт-Хоупе, вовсе не зная, что она дочь Дьюса. А помогать Роуз взялся просто из сострадания. Его интерес к Дьюсу мог объясняться и чем-то другим, вовсе не связанным с легендой о спрятанном миллионе. Ведь Дьюс годами занимался мошенничеством и бессовестно обманывал очень многих порядочных людей. Возможно, что Джесс, при всей его проницательности, тоже оказался в числе обманутых ее отцом. Да что там! Ведь и сама она сумела в ту памятную ночь убедить Джесса, что между ними «все было»!
   Онести поняла, что, пытаясь найти ответы на все возникающие вопросы, может вконец измучить себя. Как бы то ни было, но Джесс вел себя по отношению к ней бесчестно. И как она могла страдать по человеку, которого знала всего несколько дней и которому, как оказалось, нельзя было доверять!
   Онести горестно вздохнула и постаралась сосредоточиться на уходившей вдаль узкой лентой тропинке...
   Они успели отъехать от Ласт-Хоупа уже довольно далеко и теперь медленно спускались по зеленому склону холма, расположенного между двумя высокими горами с заснеженными вершинами.
   Но Онести было не до красот природы. Она ежесекундно чувствовала на себе бдительный взгляд Роберта, который пригрозил, что лишит ее даже минимальной свободы, если та попытается ослушаться. Девушка отлично понимала, что это отнюдь не пустая угроза, а потому покорно выполняла все приказания обоих бандитов. Сейчас у нее по крайней мере не были связаны руки, что давало пусть призрачное, но все же ощущение относительной свободы.
   К середине дня они выехали на красивый круглый луг у самого подножия гор. Утренняя прохлада уже сменилась безжалостным летним зноем. С Онести градом катился пот, очень скоро насквозь промочивший всю одежду. Горло ее пересохло, а все тело, казалось, покрылось жгучей соленой коркой. Но Онести терпела, понимая, чем может окончиться любая ее жалоба. Пусть Роберт и Роско останавливаются там, где захотят! От нее они не дождутся даже стона...
   Бандиты остановились под тенистым деревом около мирно журчавшего ручья. Там было не так жарко. Онести мысленно возблагодарила небо за подобный подарок.
   Первым с лошади соскочил Роберт. Затем – Роско. Онести же продолжала сидеть в седле. Все ее тело настолько устало, что она не могла даже пошевелиться.
   В сотый раз за последние несколько дней Онести готова была разрыдаться. Она не знала, долго ли еще сможет притворяться, что знает, где найти Дьюса и его припрятанный миллион. К тому же, как ей показалось, Роберт начинал терять терпение. А это означало, что если в самое ближайшее время не произойдет чудо, то ей придется плохо.
   Неожиданно откуда-то сверху раздался мрачный голос, перемежавшийся сатанинским хохотом:
   – Привет, друзья! Вот мы и снова встретились!
   Роберт и Роско оцепенели. Онести подняла голову и посмотрела наверх. Ее глаза широко раскрылись, а сердце бешено заколотилось. На толстом суку дуба сидел человек.
   – Джесс?!
   – А вы ожидали увидеть еще кого-то?
   Не веря своим глазам, Онести завертела головой.
   В следующую секунду до ее ушей долетело проклятие Роберта. Обернувшись, Онести похолодела от ужаса. Рука Роско потянулась к висевшему на поясе пистолету. Но прежде чем тот успел расстегнуть кобуру и выхватить оружие, Джесс ухватился за ветку дерева, повис на ней и, вытянув вперед ногу, со всей силой ударил Роско сапогом в лицо. Бандит громко вскрикнул и, упав на землю, зажал ладонями вторично сломанный нос, из которого хлестала кровь. Тем временем Джесс словно коршун налетел на Роберта, сбив его с ног.
   – Чего вы ждете, Онести? – крикнул он, стоя между двумя лежащими бандитами. – Бегите отсюда, черт побери!
   – Не могу же я оставить вас здесь одного!
   – Бегите, говорю вам! Я вас очень скоро догоню!
   Джесс ударил хлыстом по спине Джемини. Тот рванулся и сразу же перешел в галоп. Онести, вцепившись обеими руками в его пышную, развевающуюся на ветру гриву, старалась удержаться в седле. Наконец ей удалось добраться до узды. Но смирить взбунтовавшееся животное было невозможно. Джемини стрелой несся по склону холма, забыв про хозяина, оставленного далеко позади.
   Проскакав не меньше мили, Джемини наконец остановился. Онести тяжело дышала. С большим трудом она заставила себя отпустить уздечку и выпрямиться в седле.
   Оглядевшись, Онести долго смотрела назад, не зная, что делать дальше: ждать ли Джесса здесь или же вернуться? Что, если он погиб, пытаясь ее спасти? Ведь Роберт мог застрелить его точно так же, как недавно застрелил Дьюса. И сможет ли она сама когда-нибудь обрести покой, если даже не сделает попытки прийти ему на помощь?
   Онести натянула было поводья, чтобы повернуть назад, но в следующую секунду увидела самого Джесса, скакавшего к ней и нещадно погонявшего капризного мула. Приглядевшись, она не заметила на нем ран. Только у левого глаза кровоточила свежая ссадина. Волосы, обычно собранные в пучок на затылке, падали на плечи и закрывали шею. Нерасчесанные бакенбарды неряшливо торчали. По измятой и грязной одежде можно было понять, что ее хозяин давно не переодевался.
   И все же Джесс показался ей самым прекрасным из всех мужчин, которых она когда-либо встречала в жизни...
   Онести соскользнула с седла и улыбнулась своему спасителю. Ответной улыбки не последовало.
   – Черт побери! – заорал Джесс, подъехав ближе. – Что вы делаете?! Я ведь предупреждал, чтобы вы не путешествовали в одиночку!
   – Но я вовсе не путешествовала! – растерянно пробормотала Онести. – А просто решила уехать отсюда. Эти же двое поджидали меня у ворот дома Скарлет. Вот и все!
   – Лучше поблагодарите Бога за то, что остались живы! Быстро в седло, и едем!