Морган Рэйчел. Дерзкая леди

   Онести помедлила с ответом. Ей было стыдно признаться женщине, которая, возможно, в жизни не побывала ни в одном баре, чем она занимается, зарабатывая себе на хлеб, и что с Джессом они познакомились в низкопробном баре-гостинице Скарлет Роуз. Поэтому ответила уклончиво:
   – Мы познакомились в маленьком городке Ласт-Хоуп штата Колорадо. Джесс помогал там одной из моих подруг спасти бизнес от полного разорения.
   – Это так похоже на него!
   – Видимо, вы давно знакомы с Джессом?
   – Около десяти лет.
   Последовало дружелюбное, неназойливое молчание, во время которого обе женщины лакомились зеленым горошком, запивая его минеральной водой. Онести при этом чувствовала себя солидной замужней дамой без... мужа.
   Естественно, в том, что они с Джессом не совсем настоящие супруги, Онести своей новой знакомой не призналась.
   – Тот каньон, о котором вы говорили, далеко отсюда?
   – Верхом туда можно доехать к вечеру.
   – В каком направлении?
   – На юг отсюда.
   – А нет там, случайно, камней или скал, которые выглядели бы как плывущие?
   – Есть одно место, где, как мне представляется, такие камни действительно можно увидеть. Они плывут вместе с несущим их потоком, вытекающим из расположенного немного выше водоема. Чтобы все это увидеть, надо обогнуть с севера несколько скал, прозванных «испанскими юбками».
   – Очень интересно!
   – Попробуйте уговорить Джесса свозить вас туда.
   – Вряд ли это удастся. Видите ли, Энни, со мной он совершенно другой, чем с вами.
   – Наверное, со мной он чувствует себя свободным и понимает, что может поступать как хочет. С женой так себя вести довольно трудно.
   Онести очень хотелось ненавидеть эту женщину, с которой она не чувствовала себя свободной и раскованной. Впрочем, возможно, она была так же осторожна с Энни, как и та с ней? Онести заметила, что ее собеседница отнюдь не скрывала, какое место она занимает в жизни Джесса.
   Но, может быть, как раз это и нравилось Онести в хозяйке дома... А еще и то, что Энни, похоже, была с ней совершенно искренней.
   – Миссис Корриган, – сказала Онести, – уверяю вас, что никогда не обижу и не сделаю ничего дурного Джессу!
   Энни с интересом посмотрела на свою гостью:
   – Это действительно так?
   – А вы, Энни, считаете его близким человеком?
   – Да, – улыбнулась она. – Мне он далеко не безразличен. И я очень рада услышать, что вы будете стараться не причинять ему неприятностей. Видите ли, Джесс пришел к нам, когда чувствовал себя совсем потерянным. Он казался каким-то очень смущенным, даже неуравновешенным. Хотя много шутил со мной, играл с девочками, подружился с Бреттом. Потом он уехал. Все же мы остались друзьями. Но он не настолько привязан к нам, чтобы отказаться от самостоятельной жизни. Джесс мог исчезать на недели, месяцы и даже годы. Причем в конце концов непременно снова появлялся.
   Их разговор прервал приближающийся топот копыт. Энни посмотрела в окно и улыбнулась:
   – Вот и мой супруг объявился!
   На вершине небольшого холма появились три лошади. На первой сидел солидный пожилой мужчина. На двух других – юноша и стройненькая девочка. Последняя не стала медлить, бросила поводья и, спрыгнув на землю, со всех ног побежала к веранде. Бретт же не спеша остановил лошадь, медленно спешился и степенно пошел навстречу жене, уже поджидавшей его на ступеньках веранды.
   – Джесс, Джесс! – радостно закричала девочка, едва успев обнять мать.
   – Похоже, что это действительно он, – согласился Корриган.
   Он обнял жену, нежно поцеловал ее, и они оба пошли навстречу Джессу, стоявшему вместе с Онести у ворот конюшни.
   – Привет, Джесс! – улыбнулся Бретт, протягивая руку гостю. – Я не ошибся, завидев лошадь, привязанную у дерева при входе. А это твоя подруга? – Он пытливо посмотрел на Онести.
   – Это его жена, – пояснила Энни. – Ее зовут Онести. Познакомьтесь, Онести, с моим мужем: Бретт Корриган – самый большой мошенник в Техасе!
   Пронизывающие зеленые глаза «самого большого мошенника в Техасе» смерили Онести с головы до пят таким оценивающим взглядом, что она невольно покраснела.
   – Мы, часом, никогда с вами раньше не встречались? – спросил Бретт.
   Боже, Онести так надеялась, что этой встречи никогда не было!
   – Я не думаю, – ответила она.
   – Странно. Ваше лицо кажется мне очень знакомым.
   Заметив, что Джесс внимательно прислушивается к их разговору, Онести смущенно потупила взгляд:
   – Я бы непременно запомнила нашу встречу, если бы таковая когда-нибудь была.
   – А сейчас куда вы направляетесь?
   – Онести разыскивает своего давно пропавшего брата, – включился в разговор Джесс. – Я же ее сопровождаю и стараюсь помочь в этих поисках.
   – Насколько я понимаю, сопровождение стало частью твоей личной жизни? – съехидничал Бретт.
   – В какой-то степени.
   – Впрочем, все это не имеет никакого значения. Простите меня, Онести! Наверное, вы просто очень похожи на кого-то из моих знакомых женщин.
   Ужин в доме Корриганов, как и всегда в этом семействе, проходил шумно и весело. Обычно это помогало Джессу забыть о своих тревогах и неприятностях. Но сегодня они, казалось, сидели рядом с ним за столом.
   – Джастин! – обратилась Онести к старшей дочери хозяев дома. – Родители дали тебе очень красивое имя.
   – Они назвали меня в честь дяди Джесса. Правда, папа?
   Джесс похолодел и бросил предостерегающий взгляд на Бретта. Меньше всего он хотел бы сейчас, чтобы Онести узнала его настоящую фамилию.
   – Каким образом имя Джесса превратилось в Джастин? Мне кажется, что они звучат по-разному.
   – Имя здесь ни при чем! – захихикала девочка. – Меня назвали не по имени, а по...
   – Дети, вам пора спать! – поднявшись со стула, прервал свою старшую дочь Бретт.
   – Папа, ведь еще очень рано! – захныкала Джастин.
   – Уже восемь часов. Ты разве забыла, что завтра поутру мы отправляемся верхом в Дестини? Надо хорошо отдохнуть и выспаться перед дальней дорогой!
   Когда дети разошлись по спальным комнатам, Джесс облегченно вздохнул; Онести заметила это и, тоже встав из-за стола, поблагодарила хозяев за прекрасный ужин.
   – Я приготовила вам нашу голубую комнату, – улыбнулась ей Энни. – Джесс всегда там ночует, когда гостит у нас. Надеюсь, что и вам она придется по вкусу.
   – На этот счет у меня нет ни малейших сомнений, – также улыбнулась ей в ответ Онести. – Я уже успела по достоинству оценить ваш превосходный вкус! Идем? – повернулась она к супругу.
   Джесс остолбенел от неожиданности. Ему сразу же вспомнилось, как одетая в легкое розовое платье Онести вот так же просто и бесхитростно пригласила его подняться на второй этаж в доме Скарлет Роуз.
   Справившись с собой, он наклонился к плечу Онести и шепнул ей на ухо:
   – Не думаю, что нам следовало бы спать в одной комнате!
   По ярко вспыхнувшим щекам Онести он понял, что эти слова глубоко обидели ее.
   – Что ж, если так, то я попрошу Джастин разрешить мне спать в ее комнате, – ответила Онести, сжав губы.
   – Это совершенно необязательно! – засуетился Джесс. – Вы займете голубую комнату, а я буду спать на конюшне.
   Он понимал, что, проведя эту ночь вместе с Онести, ему будет очень трудно в дальнейшем сохранить между ними дистанцию. Кроме того, в конюшне никто не помешает ему хорошо выспаться. К тому же он будет, хотя бы на ночь, избавлен от непременных обидных шуточек и колкостей его так называемой жены.
   Так по крайней мере ему казалось...
   Джесс проснулся в холодном поту и долго не мог прийти в себя. Накануне вечером, как только он закрыл глаза, его начал преследовать соблазнительный образ Онести. Видения были до того реальными, что Джессу даже показалось, что Онести лежит рядом с ним на сеновале.
   Надеясь, что ночная свежесть несколько охладит его, он встал, взял подвернувшийся под руку деревянный стул и, выйдя на улицу, сел у ворот конюшни. С небес грустно улыбалась круглая луна, и Джессу показалось, будто бы ночное светило жалеет его.
   Он точно не помнил, сколько времени смотрел в лунный лик. Вскоре мысли возвратили его к событиям минувшего вечера. А точнее – к реакции Бретта на Онести в первый момент их встречи. То, что муж Энни до женитьбы слыл большим бабником, секретом не было. Но ни разу с того дня, как Энни согласилась стать его женой, Бретт не смотрел ни на одну другую женщину, как вчера на Онести.
   Чьи-то мягкие шаги по траве отвлекли Джесса от этих мыслей. Он поднял голову и увидел Энни, которая приближалась к нему, сложив руки на груди.
   – Почему ты не спишь? – спросил он, когда она подошла к нему совсем близко. – Ведь сейчас, наверное, только три часа ночи.
   – Я думала о тебе.
   – Энни, мы оба не свободны. У тебя есть муж, а у меня – жена!
   – Но твоя жена не знает, кто ты такой. Ведь правда?
   Джесс тяжело вздохнул:
   – Правда. Не знает. Но пусть это так и останется.
   – Ты не должен судить обо всех женщинах только по одной Миранде.
   – Я и не сужу только по ней. Иначе меня бы здесь не было!
   – Ты должен все рассказать жене, Джесс!
   – Зачем?
   – Затем, что мне не хотелось бы видеть, как ты совершаешь ту же ошибку, что и я в свое время.
   – Но ведь Бретт всегда знал, кем ты была, Энни!
   – Одно дело – знал Бретт. И совсем другое – то, о чем я ему не рассказывала. Пойми, Джесс, что Онести, путешествуя вместе с тобой, имеет право знать, какая ей грозит опасность!
   – Я не допущу, чтобы с ней стряслась какая-либо беда!
   – Это может оказаться выше твоих сил!
   Джесс стиснул зубы, вспомнив недавние события в Ласт-Хоупе.
   – Мне кажется, – продолжала Энни, – что ты испытываешь к ней серьезные чувства.
   – Бог мой, Энни! Я начинаю подозревать, что Бретту удалось вбить тебе в голову много ненужных романтических идей!
   – Влюбленного мужчину я распознаю с первого взгляда.
   – Но я же не влюблен, Энни! Просто помогаю женщине разыскать обломки ее бывшей семьи!
   – Скажи это лучше себе самому, Джесс! – рассмеялась Энни, похлопав его по плечу. – Но послушайся доброго совета от той, что успела узнать многое в своей жизни: будь осторожен в отношении того, что ищешь! Потому что можешь это найти!..
   Энни исчезла за дверьми веранды.
   Джесс вновь опустился на стул и задумался. Действительно ли он влюблен в Онести? Да нет же! Он просто хочет ее! А какой мужчина не хотел бы обладать красивой женщиной?
   Но влюбиться?!
   Влюбиться в Онести?!
   За всю свою жизнь Джесс еще не слышал ничего более забавного!
   Улыбнувшись про себя, он уперся ладонями в колени и резко поднялся со стула. И тут же услышал голос за спиной:
   – Вы мне лгали!
   Быстро обернувшись, он увидел Онести, стоявшую на ступеньках веранды.
   – Что вы сказали?
   – Вы мне лгали. Ведь вы бандит!
   – Боже мой, опять за старое!
   – Я слышала, как Энни сказала, что путешествие с вами грозит мне бедой...
   Черт побери, что еще она успела услышать?
   – Значит, теперь мы начали подслушивать друг друга, так?
   Онести пропустила мимо ушей эту фразу и спросила:
   – Это правда?
   Джесс запустил ладонь в свои густые волосы, не зная, что ответить. Может быть, Энни права? И он должен все рассказать?
   Онести подошла к нему совсем близко.
   – Вы действительно бандит, которого разыскивает полиция?
   – Нет, я никакой не бандит.
   – Тогда кто же вы, Джесс Джонс? Если это ваше настоящее имя.
   – Разумеется, настоящее!
   – Если так, то скажите честно: могу я чувствовать себя в безопасности рядом с вами?
   Несколько секунд Онести молча смотрела в глаза Джесса. Потом прижалась к нему и уронила голову на его плечо. Она почувствовала себя до невозможности усталой, напуганной, одинокой... И зашептала:
   – Подержите меня в объятиях, Джесс! Это единственное, чего я сейчас от вас хочу!
   Джесс закрыл глаза и обнял ее. Если Джесс пока еще и не был влюблен в Онести, то до этого ему осталось очень немного...

Глава 16

   Онести еще раз бросила долгий взгляд на Джесса, лениво седлавшего лошадь. Его губы все еще кривились в ехидной усмешке, как и час назад, когда она только проснулась.
   Он старался не смотреть на нее. Не хотел до нее дотрагиваться и даже разговаривать. Неужели он был так зол, что уже не мог выносить самого ее присутствия?
   Онести думала обо всем этом, и глаза ее наполнялись слезами. Нет, она не должна была приходить на конюшню, подслушивать разговор Джесс с Энни и ссориться с ним!
   Онести уже так привыкла спать рядом с этим человеком, что отведенная ей комната стала казаться пустой и холодной. Да и сама она чувствовала себя чертовски одинокой и покинутой...
   Плохо соображая, что делает, Онести машинально собрала свой саквояж, перевязала его ремнем и прикрепила к седлу жеребца, которого Джесс купил ей накануне. Потом положила продукты в плетеную корзину и хотела было подойти к Джессу, но ее опередил Бретт:
   – Куда вы едете?
   – В Таскоту.
   – Уверены, что так надо?
   – Возможно, что и нет. Но я хочу попытаться найти Онести кого-нибудь, кто помог бы ей в поисках брата. Кроме того, мне просто необходимо выяснить, смогу ли я освободиться от этих брачных уз.
   – Вы серьезно хотите развода?
   Онести, ненароком слышавшая весь этот разговор, застыла на месте. Ей до боли хотелось, чтобы Джесс ответил: «Нет, она принадлежит только мне, и никому другому!» Но услышала совсем другое.
   – Да, я глубоко уверен, что развод неизбежен и необходим! – твердо сказал Джесс.
   Она закрыла глаза, повернулась и отошла в сторону. Онести сама не знала, почему ответ Джесса так ее сразил. Ведь он сказал только то, что ей давно было известно!
   Итак, думала Онести, скоро они прибудут в Таскоту. Там Джесс найдет ей другого сопровождающего, она заплатит ему свои оставшиеся жалкие двадцать два доллара тридцать центов, и после этого каждый пойдет своей дорогой.
   Онести проглотила подкатывавший к горлу горький комок сожаления. Ее влекло к Джессу. Причем это чувство стремительно возрастало на протяжении всего их пути от Ласт-Хоупа. Онести стало мучительно недоставать его прикосновений, дыхания, звука голоса...
   – Вы хорошо выспались? – раздался у нее над самым ухом голос Джесса.
   Онести вздрогнула:
   – А вы?
   – Все время просыпался.
   – Наверное, вам не стоило спать на конюшне.
   – Если бы я остался в доме, то никто из нас двоих не заснул бы ни на минуту!
   У Онести от удивления отвисла челюсть. Она поняла намек. Сама мысль, что он мог так же страстно желать ее, как она его, наполнила ее тело приятным теплом. Настроение улучшилось.
   Они выехали на дорогу, тянувшуюся через прерии на запад. Онести казалось, что небо над ее головой еще никогда не было таким голубым, а трава кругом – такой свежей и зеленой. Она не знала, что сказать Джессу, но очень хотела снова и снова слышать его голос. Поэтому произнесла первое, что пришло в голову:
   – Ваша миссис Корриган – необыкновенная женщина!
   – Это действительно так. Но она ни в коей мере не моя.
   – Правда? А мне показалось, что между вами было что-то очень серьезное.
   – Между мной и Энни?
   – Да. У вас, несомненно, есть чувство к ней. Этого просто невозможно не заметить!
   – Конечно, есть. Я глубоко уважаю эту женщину. Восхищаюсь ею. В ее миниатюрном пальчике куда больше смелости, чем в бицепсах большинства мужчин, которых я когда-либо знал. Но все это отнюдь не означает, что я в нее влюблен. Уж не говоря о том, что Бретт на месте уложит любого мужчину, который взглянет на нее хотя бы дважды!
   – А вы пробовали?
   – Что? Дважды посмотреть на Энни?
   – Нет. Убить любого мужчину, который бы дважды взглянул на вашу женщину?
   – Если бы эта женщина значила для меня столько же, сколько Энни для Бретта, то я бы разорвал такого нахала на части!
   О Боже...
   – Я завидую той, которую так безумно любят! Ведь это прекрасно – быть желанной, магнитом притягивать мужчину к домашнему очагу!
   – Почему бы и вам не найти такого преданного и любящего друга?
   – Со временем, может быть, так и будет, но...
   – Что «но»?
   «Но этим другом не станете вы!» – подумала Онести и тут же испугалась, что может произнести это вслух. А потому тут же переменила тему разговора:
   – Здесь так красиво! Посмотрите, как ветер волнует эту высокую зеленую траву, а солнце слегка золотит ее! Вы не слышите в этом музыки?
   – Я ничего не слышу.
   – Потому что не слушаете. Закройте глаза, Джесс. И если внимательно прислушаетесь, то непременно услышите, как ветер поет для вас.
   Джесс послушно закрыл глаза, напряг слух, но ничего не услышал и лишь почувствовал себя круглым идиотом. Но в голосе Онести было столько восторженности, что он решил не разрушать ее иллюзий и попробовал прислушаться еще раз.
   Сначала в ушах просто шумел порывистый ветер. Но постепенно к нему стали примешиваться звуки топота копыт Джемини. Они создавали некий музыкальный фон, обычно воспроизводимый в оркестре ударными инструментами. Пение птиц напоминало звучание кларнетов и флейт. А гудение ветра в тростниках выполняло роль солирующих скрипок и виолончелей.
   Впервые за последние пятнадцать лет Джесс поймал себя на том, что начал мурлыкать себе под нос какую-то только ему известную мелодию. Мотив рождался где-то в глубине его души. Он почувствовал себя окрыленным. В голове зазвучала просто райская музыка...
   Открыв глаза, Джесс увидел, что Онести смотрит на него с удивлением.
   – Что? – недоумевая, спросил он.
   – Ничего. Просто я не догадывалась, что вы можете петь.
   – Могу. Только это со мной очень редко случается.
   – Вы никогда не подумывали о возможности стать профессиональным музыкантом?
   – Зачем мне это?
   – Музыкальная карьера приносит известность. Богатство. Личное удовлетворение. Готова держать пари: если бы вы вытащили на дорогу рояль и стали на нем играть, вокруг сразу собралась бы огромная толпа восхищенных слушателей.
   – Известности мне не нужно. А что касается богатства, то я не знал бы, что с ним делать. Личное же удовлетворение я могу получить, и, кстати, получаю, в других сферах жизни.
   – Скажите, Джесс, чем вы намерены заняться после завершения нашего героического проекта?
   – Возможно, попробую превратиться в мирного фермера.
   – Это вы-то?!
   – Да, я-то. А почему бы и нет?
   – Вы считаете, что это принесет вам счастье?
   – Откуда вам известно, что может сделать меня счастливым?
   – Мне кажется, что вы принадлежите к тому типу мужчин, которые привыкли рисковать, совершать подвиги и решать серьезные проблемы. А тут – фермерство! Не знаю...
   – Видите ли, я тоже не могу ничего знать, пока сам не испробую.
   – Что ж, пожалуй, вы правы. Большинство великих открытий и свершений стало результатом смелых, порой безумных, попыток.
   – Боже, Онести! Вы как будто повторяете слова моей дорогой матушки!
   – И где же вы намерены начать свою новую жизнь?
   – Пока не знаю. Может быть, здесь, в Техасе. Или в Нью-Мексико. Не исключено, что в Монтане. Говорят, там есть хорошие пастбища. Надо будет посмотреть.
   – А чего вы вообще хотите от жизни?
   – Наверное, того же, чего и все: найти место, где можно осесть, трудиться и приносить пользу.
   – Кому?
   – Людям. По крайней мере некоторым. Этого, думаю, достаточно!..
   Все следующие два часа Джесс думал над словами Онести. Чего он ждет от этой жизни? Так чего же? Всякий старается найти свое, только ему понятное и принадлежащее по воле провидения. И каждый в зависимости от этого избирает себе род деятельности. Или же по каким-либо другим причинам? Скарлет Роуз как-то раз сказала: «Порой на выбор жизненного пути толкает чувство покинутости, одиночества и отчаяния. Или же алчность и ненасытность в желаниях...»
   Но Онести...
   Джесс подумал о том, что она в поисках кого-то, кому желала бы принадлежать, могла бы оказаться в любых объятиях...
   В том числе и в его...
   Джесс думал о ее семье. О том, какое воспитание получила Онести. Это были опасные мысли для мужчины, который намеревался лишь сопровождать молодую женщину, помогая ей найти родного брата. Но при этом держаться на расстоянии, дабы иметь возможность в любой момент отделаться от нее.
   Онести, очевидно, любила своего отца. Это доказывал хотя бы рубин – драгоценный подарок родителя, который она носила на золотой цепочке у сердца.
   Людей она не боялась, но умела скрывать от них свои мысли. Вообще-то, не будь Онести столь раздражительной, из нее мог бы получиться неплохой детектив.
   Значит ли это, что брак с подобной женщиной может оказаться сплошным мучением?
   У Джесса никогда не было близких отношений с женщинами, которым он не доверял. И если бы Онести была откровенной с ним, то он, возможно, понял бы ее. Она имела много возможностей для этого. Однако каждый раз Джесс выслушивал все новую и новую ложь. Либо она вовсе избегала говорить ему что-либо.
   Джесс намеревался расстаться с Онести в небольшом городке Трипл-Эйс, расположенном по дороге в Таскоту. Когда-то он был там депутатом мэрии. Дальнейшую заботу об Онести обещали взять на себя Энни и Бретт, которым Джесс должен был дать телеграмму о точном месте встречи. А пока он собирался подыскать своей спутнице нового помощника. Конечно, если в самые ближайшие дни вдруг не найдется ее мифический брат...
   – Это и есть Таскота? – сморщилась Онести при виде однообразных кирпичных домов и выстроившихся в один ряд деревьев с редкими ветками.
   – Нет, это Трипл-Эйс. В Таскоту мы приедем еще не скоро.
   – Мне здесь не нравится! Не знаю почему, но при виде этого пейзажа мне кажется, что по спине ползут пауки.
   Джесс удивленно посмотрел на девушку, потом на город. Город как город! Дома, улицы, две большие площади... Старое здание суда...
   При взгляде на это строение он побледнел. Здесь они должны оформить развод и расстаться...
   Впрочем...
   – Вам здесь не нравится? – спросил он.
   – Я уже сказала, что нет!
   – Что ж, мы можем продолжить путь. Если поспешим, то завтра к утру приедем в Сэйдж-Флэт.
   – Но, насколько я помню, именно здесь вы хотели найти мне сопровождающего?
   – Это можно сделать и в Сэйдж-Флэтс. Кстати, там же у вас будет возможность полюбоваться дикими лошадьми.
   – Серьезно? – сразу расцвела Онести.
   – Совершенно серьезно! – ответил Джесс и резонно подумал, что Бретта с Энни можно будет вызвать телеграммой и в Сэйдж-Флэт...
   В Сэйдж-Флэт они въехали не рано утром, как предполагал Джесс, а ближе к полудню. Они направились к единственной городской гостинице.
   – Почему мы сразу едем в гостиницу? – капризным тоном спросила Онести, пока Джесс помогал ей слезать с лошади. – Я думала, что первым делом нам предстоит знакомство с дикими лошадьми.
   – Сначала нам надо разместиться. Поэтому мы и проехали прямо сюда. Кстати, здесь и переночуем.
   Он пропустил Онести вперед, и они очутились в вестибюле отеля.
   – Итак, что мы намерены делать сразу же после этой церемонии? – спросила девушка.
   – У меня есть кое-какие дела. А утром поедем в каньон. Это недалеко.
   – Но я хочу видеть диких лошадей! И сейчас же!
   – Вы уже мне это сказали.
   – Что у вас за такие важные дела? Их нельзя отложить, скажем, на завтра?
   Джесс подошел к портье, записался под чужой фамилией и получил ключ от номера. После чего они с Онести поднялись на второй этаж.
   – Ну что ж... – сказал он, открывая дверь, – для начала выясним, останавливался ли здесь ваш брат. А затем мне необходимо узнать, где сейчас местный судья. Если его нет в городе, то надо выяснить, когда он вернется.
   Джесс не стал говорить Онести, что намерен послать телеграмму Макпарланду с информацией о том, где его можно разыскать. Он также надеялся получить кое-какие данные о Джордже Мэллори.
   – Я задержусь часа на два, – сказал Джесс, входя в номер. – Пока меня не будет, я попросил бы вас, Онести, никуда не отлучаться и из этой комнаты не выходить. Повторения того номера, который вы изволили выкинуть в Ла-Вете, я бы не хотел.
   Онести остановилась посреди комнаты, сжала губы и скрестила на груди руки. Джесс тяжело вздохнул. Он понял, что подобная лоза и негодующее выражение лица так называемой жены не сулят ему ничего хорошего.
   – Онести!
   Она даже не посмотрела на него. Губы Джесса скривились в усмешке. Он склонил голову сначала вправо, затем – влево, пытаясь поймать взгляд девушки. Та заметила это и отвернулась.
   – Ну, милая... – примирительно начал он, взяв Онести двумя пальцами за подбородок, – вы же знаете, что я никогда бы не оставил вас одну, если бы для этого не было веских причин Тем более что я не задержусь надолго. Вы подождете меня? Еще раз обещаю, что, как только дела мои будут улажены, я тотчас же вернусь! И буду рядом с вами! А пока вы постарайтесь отдохнуть. Договорились?
   Теперь уже вздохнула Онести:
   – Я уверена, что вам уже где-то приготовлена горячая ванна!
   Вид у нее был совершенно убитый. Джесс непременно остался бы, не будь так много поставлено на карту.
   Он вынул пистолет, проверил, заряжен ли он, и протянул Онести:
   – Помните о том, что я сказал, дорогая. Не выходите из номера ни под каким видом! Поверьте мне, для вас это самый опасный город. И не дай Бог, чтобы вас заметили на улице!
   Как только за Джессом закрылась дверь, появившаяся на лице Онести улыбка моментально исчезла. Разбойник! Если он думает, будто убедил ее сидеть в этой комнате, пока сам катается с кем-то по городу, то глубоко ошибается! Похоже, что Джесс Джонс – непорядочный человек! И чем дольше она будет оставаться рядом с ним, тем больше станет подвергать себя опасности. В конце концов, он может догадаться, с кем в действительности имеет дело и чья дочь Онести.