Морган Стенли. Продавец швейных машинок

   Джим Стэнфорд лихо прострочил кусок ткани в нескольких направлениях, потом передал его О'Нилу, который притворился, будто внимательно разглядывает стежки.
   - Видите! - сказал Стэнфорд. - Какая замечательная работа за столь низкую цену. Как вы знаете, мэм, плата составляет всего четыре фунта девятнадцать шиллингов и шесть пенсов. Могу я поинтересоваться, как вы будете платить - наличными или чеком?
   - Э-ээ, чеком, - сказал О'Нил. - Но...
   - Прекрасно, - перебил Стэнфорд. - Сейчас я выпишу вам квитанцию...
   - Отлично! - снова вмешался Дрейпер. - Молодец, Джим. Видите, Расс, Джим был предельно любезен, но неуступчив. Ему всякий раз удавалось настоять на своем. Он ни на секунду не выпускал нить управления из своих рук. Он добился того, что ему представили большой стол, а заодно мимоходом выяснил, имеется ли у хозяйки семья, а также другая швейная машинка. Все это, как вы увидите в дальнейшем, очень важно. Наконец, он совершенно естественным образом перешел к вопросу об оплате и добился того, что миссис О'Нил сама предложила, что заплатит чеком.
   Он повернулся к Джиму Стэнфорду.
   - Хорошо, Джим. Вы продали машинку. Теперь продолжайте.
   Стэнфорд вручил миссис О'Нил воображаемую квитанцию и произнес:
   - Большое спасибо за покупку, миссис О'Нил. Уверен, что вы будете очень довольны... А, кстати, вы не слышали вчера вечером нашу рекламу по радио?
   О'Нил с брезгливым видом покачал головой.
   - Нет, я никогда не слушаю этот вздор.
   Стэнфорд расхохотался.
   - Полностью с вами согласен - там и в самом деле много вздора, однако наше "исключительное предложение" более чем серьезно. Одну минутку, вас это очень заинтересует...
   Аллен Дрейпер вновь прервал его.
   - Сейчас, Расс, Джим сбегает к автомобилю и принесет модель "макси". Он поставит её бок о бок с портативной машинкой, которую только что приобрела миссис О'Нил. Теперь понимаете, почему он так настаивал на большом столе?
   Стэнфорд установил роскошную "макси" рядом с "мини" и разница тут же бросилась в глаза. Принцесса и Золушка.
   - О, Боже! - миссис О'Нил всплеснула руками. - Какая прелесть! Но мне такую, конечно, и за миллион лет не купить.
   Стэнфорд напустил на себя озадаченный вид.
   - Но вам такая и не нужна, мэм. Вы ведь купили вот эту.
   Он приподнял "мини" и поставил на место, словно жестянку с консервами.
   Не стану утомлять вас подробностями того, как Джим Стэнфорд охмурял миссис О'Нил, но делал он это артистично. Продемонстрировал все преимущества "макси", не забывая всякий раз ненавязчиво лягнуть "мини", пока миссис О'Нил уже была готова рвать на себе волосы за совершенную глупость. Потом, улучив момент, Джим перешел в наступление. Он заявил, что готов предложить ей приличную сумму за её старую машинку (эту сумму он просто приплюсовал к подлинной цене "макси", так что в итоге получил старую машинку задаром!), а потом сказал, что месячные выплаты она может делать из пособия на ребенка. И миссис О'Нил заглотала наживку вместе с крючком.
   - Блестяще! - заключил Аллен Дрейпер. - Славно сработано, Джим. - Он кинул взгляд на часы. - Что ж, джентльмены, идите, получайте заказы. Удачной продажи! Э-ээ... Расс!
   Он спустился с платформы и подошел ко мне.
   - Задержитесь, пожалуйста. Я провожу наших ребят, потом вернусь к вам.
   Он вышел и на какое-то время я остался один. Вот, значит, в чем будет заключаться моя работа. Мне показалось, что это не очень сложно.
   Я вдруг представил, как стучусь в дверь роскошного особняка. Привратник в ливрее с поклонами проводит меня в просторную гостиную и по лестнице спускается сказочная блондинка в прозрачном пеньюаре. Я начинаю показывать ей машинку, но блондинка берет меня за руку и увлекает к кушетке.
   - К дьяволу машинки, красавчик, - с придыханием шепчет она. - Я возьму дюжину больших, но сначала я хочу тебя!
   - Наличными или чеком? - бормочу я.
   - Покажи мне, как работает твой петлеметатель! - заявляет она, сбрасывая пеньюар.
   - Итак, Расс, - произнес Дрейпер. - Как вам понравилось?
   - Очень впечатляюще, - кивнул я. - Мне не терпится попробовать самому.
   - Молодец, - крякнул Дрейпер. - Да, забыл сказать вам самое главное. Никогда не оставляйте "мини" клиенту - это приносит нам убыток. Если не можете продать "макси", то старайтесь вообще расстроить покупку.
   - Понятно.
   Он взял меня под руку.
   - А теперь мы с вами пройдем в мастерскую, и я познакомлю вас с Чарли Кингли, нашим механиком. - Он вывел меня из комнаты и увлек в коридор. Старайтесь не обращать на него внимания. Чарли - прирожденный нытик. Он жалуется с девяти утра до пяти вечера. Впрочем, вам его терпеть всего одну неделю.
   Он толкнул дверь, и мы оказались в мастерской. Чего в ней только не было! Одна стена была целиком уставлена скелетами - так мне показалось швейных машинок. На стеллажах громоздились горы запасных частей. На широченном столе стояли две разобранные "макси", а рядом с длинной деревянной скамьей склонился хозяин - Чарли Кингсли.
   Стоя во весь рост, он достал бы мне почти до подбородка, зато был так худ, что мог без особого труда спрятаться за древко флага. Чарли Кингсли шарил глазами по мастерской с таким видом, будто потерял тысячу фунтов, а взамен нашел шестипенсовик, и без конца сыпал проклятия на головы ни в чем не повинных швейных машинок и их прародителей. При нашем появлении он приподнял голову, мрачно зыркнул глазами и принялся изливать яд на старенький "зингер".
   - Чарли, это мистер Рассел Тобин, наш новый продавец, - сказал Дрейпер.
   Чарли метнул на меня подозрительный взгляд, потом поднял с пола "макси" и с необычайной легкостью водрузил её на скамью. Я был почти уверен, что от усилия у него оторвется рука, но не тут-то было.
   Дрейпер подмигнул мне и продолжил:
   - Мистер Тобин проведет у вас неделю, Чарли, так что покажите ему вашу кухню, хорошо?
   Чарли буркнул что-то нечленораздельное и принялся вывинчивать из машинки задние винты.
   - Что ж, тогда я вверяю мистера Тобина в ваши умелые руки, - льстиво сказал Дрейпер, ещё раз подмигнул мне и отчалил.
   В течение трех минут, пока Чарли развинчивал машинку, я стоял, как свеженабитое чучело селезня, и тупо пялился на него.
   - Ну вот, - сказал он наконец, с приветливостью приговоренного к расстрелу. - Это та самая "макси", которую вы будете продавать.
   За последующие полчаса он выдернул из "макси" все снимающиеся и отвинчивающиеся части и заставил меня вставить их на место. Потом объяснил, как натягивать нить; показал, как снимать шум со слишком громко работающего механизма; продемонстрировал все вспомогательные устройства. Мне это все показалось довольно любопытным, поскольку я с детства интересовался техникой, и я даже потихоньку начал понимать, что такое швейная машинка.
   Чарли оказался поразительно терпеливым, время от времени подтрунивая над моей неловкостью, и вскоре я догадался, что под маской брюзги скрывается довольно добродушная личность.
   Чарли объяснил, что у него есть подмога - совсем молодой парнишка по имени Вэнс, который обычно выезжает чинить машинки на дом, а в сложных случаях привозит их в мастерскую.
   - Вы познакомитесь с ним во время ленча, - добавил Чарли. - И поделом вам!
   - А что - он такой страшный? - засмеялся я.
   Чарли возвел глаза к небу.
   - Он вбил себе в голову, что он Мик Джаггер и Джон Леннон в одном лице, хотя на деле даже не знает, какой сегодня день недели. Сидя с ним вместе в его фургоне, вы не услышите собственных мыслей - его транзисторный приемник орет на полную мощь с девяти утра до пяти вечера.
   С Вэнсом мы и впрямь познакомились во время ленча. Он вошел, растирая посиневшие руки, проклиная "чертову холодрыгу" и чихвостя почем зря "паршивый долбаный фургон, у которого нет печки, но зато дыр больше, чем в маце со времени исхода евреев из Египта".
   Высоченного роста, с пламенеющей рыжей гривой, Вэнс напоминал полинялого трубочиста. Мик Джаггер и Джон Леннон смертельно оскорбились бы, увидев такого субъекта за километр от себя.
   Он прервал поток проклятий, чтобы пожать мне руку, приветливо улыбнулся и снова принялся за старое.
   - Мерзкая развалюха! Пальцы дребезжат, как сухой горох в жестянке. Когда эти скупые задницы раскошелятся на что-нибудь приличное?
   Он выбросил костлявую руку в сторону кабинета Сэндса, но угодил прямо в скопление "мини". Испустив агонизирующий вопль, Вэнс, сыпя богохульствами, козлом запрыгал по мастерской, зажав ушибленную конечность между бедер. Он походил на мамашу-кенгуру, пытавшуюся вытряхнуть из сумки дюжину рассвирепевших и жутко кусачих блох.
   В этот миг в мастерскую вошел Аллен Дрейпер. Увидев орущего и брызжущего слюной Вэнса, он замер в дверном проеме.
   - Чего это тебе втемяшилось в голову? - спросил он, хохоча.
   - Все этот дурацкий фургон, сэр. Он разваливается на куски. Он и дня больше не протянет.
   Дрейпер кивнул с участливым видом.
   - Да, Вэнс, ты уже говорил, и мы пообещали, что со временем ты пересядешь на другую машину. Немного терпения, и мы купим для тебя микроавтобус.
   Дрейпер посмотрел на меня и подмигнул.
   - Как дела, Расс? - Он перевел взгляд на Чарли Кингсли. - Как думаете, Чарли, он справится?
   Чарли кивнул.
   - Он просто находка, сэр. Все понимает с полуслова.
   Дрейпер просиял.
   - Замечательно. Я, кстати, в этом и не сомневался. Что ж, Расс, я думаю, что вам следует после обеда поездить с Вэнсом по вызовам. Познакомитесь кое с кем из наших клиентов, привыкните стучать в двери. - Он подмигнул нам с Чарли. - Заодно увидите, как лихо Вэнс справляется с трудностями.
   Вэнс издал горестный смешок.
   - Да, если я по дороге не превращусь в ледышку. А мистеру Тобину нужно запастись парой медвежьих шкур, иначе ему в этом морозильнике на колесах не выжить.
   - Выживет, - улыбнулся Дрейпер. - Музыка его согреет.
   - А кто согреет меня? - уныло спросил Вэнс.
   Вэнс не слишком преувеличил. Стрелы леденящего воздуха пронизывали нас со всех сторон - через пол, дверцы, окна и заднюю дверь. Дуло даже через ветровое стекло. А пальцы двигателя и впрямь стучали, как стая голодных дятлов в сосновом лесу.
   - Картер тоже барахлит! - проорал Вэнс. Он был вынужден орать во все горло, чтобы перекрыть одуряющий грохот в четыре миллиона децибел, доносившийся из транзисторного приемника.
   - Нельзя ли чуть потише? - прокричал я.
   - А?
   Я указал на хромированное исчадие какофонического ада, потом скорчил агонизирующую гримасу и постучал себя по ушам. Вэнс изумился, что кто-то обращает внимание на подобные пустяки, и снизил адский грохот до просто оглушительного.
   - Куда едем? - спросил я.
   Вэнс потянулся к памятке, держа руль двумя пальцами левой руки остальные три отбивали ритм.
   - Скотленд-роуд, - прочитал он.
   Я содрогнулся, когда Вэнс ухитрился протиснуть фургон в крохотную щель между двухэтажным омнибусом и огромным бензовозом, не отрывая взгляда от памятки. Затем он едва не задавил на переходе двух зазевавшихся пешеходов, которым для спасения жизни пришлось совершить групповой прыжок, способный украсить таблицу рекордов Олимпийских игр двухтысячного года, и остановился на красный свет на расстоянии слоя краски от заднего бампера новехонького "бентли".
   - Давно за рулем? - с деланным безразличием осведомился я.
   - Даа... - протянул он. - Скоро шесть месяцев.
   - Ты хорошо водишь, Вэнс, - похвалил я. - За последние пятнадцать минут не задавил, по-моему, ни одного человека.
   Он ухмыльнулся и потряс головой.
   - По понедельникам никогда никого не давлю. Дурная примета для начала недели.
   Зажегся зеленый, и меня отбросило на спинку сиденья - фургон сорвался со старта, как спринтер на стометровке, и тут же заколотили клювы дятлов, а в мои бока вонзились ледяные копья. Год спустя, как мне показалось, мы подкатили к грязному обшарпанному двухэтажному строению на Скотленд-роуд, по сравнению с которым бразильские фавелы показались бы сказочным чертогом.
   В тот миг, как мы остановились, из окрестных трущоб высыпала десятитысячная орда чумазых ребятишек, которые обступили наш фургон, словно решили, что мы боги, свалившиеся с неба. Так, должно быть, индейцы встречали каравеллы Колумба.
   - У тебя есть гвозди или стеклянные бусы? - осведомился я.
   Вэнс недоуменно посмотрел на меня, потом громко заржал и покачал головой. Выпрыгнув на асфальт, он запер дверцу фургона.
   - Необходимая предосторожность, - пояснил он. - В противном случае, маленькие мерзавцы распотрошат машину в мгновение ока. Если захотят, они открутят двигатель за семь секунд. Эй, вы, оборванцы! - заорал он. - А ну, кыш отсюда! Кто подойдет к фургону, башки поотрываю. И чтоб не писать на бортах "Я люблю Алика Дугласа Хьюма"!
   Мы пробились через грязнощекую и сопливую толпу и поднялись по железной лестнице на второй этаж. С этой огромной высоты я окинул взглядом квартал. Невеселое зрелище, скажу я вам. Мрачные серые ряды унылых, однообразных закопченных домишек, над которыми, как скала Гибралтара, возвышалась внушительная католическая церковь.
   Детишки выводили пальцами на запыленном борту нашего фургона фразу "Я люблю Джорджа Брауна", а один крохотный негодяй в красном свитере силился отодрать правую фару.
   - Эй, детишки, отойдите от машины! - крикнул Вэнс, высовываясь из окна.
   - Пошел в жопу! - пискнул тоненький голосок.
   Вэнс пожал плечами и постучал в квартиру номер семьдесят два.
   Дверь открыло нечто с головой, покрытой папильотками, в грязном переднике, облитом заварным кремом. Во всяком случае, я надеялся, что это заварной крем. На руках существа заходился ревом младенец, а изо рта торчала сигарета.
   - Ну? - процедило существо, стряхивая пепел на пол.
   - "Швейные машинки Райтбая", мадам, - учтиво представился Вэнс, шмыгнув носом. Вонь стояла ужасающая. Она выплыла из двери, как облако тумана, и казалась настолько тяжелой, что могла обрушить балкон.
   - А, да, как раз вовремя, - существо посторонилось, пропуская нас в квартиру.
   Когда мы прошли по коридору, мне едва не стало дурно. Я боялся, что никогда уже не отмоюсь от этого удушливого и едкого запаха. Он шибанул мне в лицо, как гнилое яблоко, и пропитал всю кожу, волосы и одежду, как будто я постоял под душем из испорченного пива.
   В мрачной гостиной, освещаемой только серым уличным светом, у которого хватило смелости пробиться в эту берлогу, на ветхом диване лежала самая древняя старушка, которую я когда-либо видел. Лет, должно быть, за триста. Оставшиеся волосы были зачесаны назад и схвачены в пучок, подчеркивая заостренность лица и ввалившиеся щеки.
   - Привет, мальчики! - прошамкала она беззубым ртом. - Они будут чинить телик, Прусилла?
   Прусилла!
   - Нет, швейную машинку, бабуля. Эй, парень, вон она стоит.
   Прусилла кивнула в темный угол и Вэнс ощупью заковылял туда.
   - А что случилось? - вежливо поинтересовался он.
   - Не шьет.
   - А-аа.
   Вэнс взгромоздил "макси" на стол, который, казалось, немедленно рухнет под такой тяжестью. Стол жалобно заскрипел, и ножки его раздвинулись, как у жирафы на водопое, но все-таки устоял.
   - Как насчет света, мадам? - спросил Вэнс.
   Прусилла зажгла люстру с единственной лампочкой, но лучше бы этого не делала. Комната выглядела омерзительно. На столе остатки еды, крошки, не подметавшийся с шекспировских времен замызганный пол залит вареньем. Посреди комнаты стоял детский горшок, который не выносили с неделю, рядом валялись перепачканные ползунки. Меня стало мутить.
   Вэнс со вздохом приподнял крышку футляра, из-под которой тут же выскочил жирный черный таракан, прошипел в наш адрес какое-то ругательство и неспешно засеменил под диван. Ни Прусилла, ни бабуля не обратили на гнусную тварь ни малейшего внимания.
   - Стул нужен? - спросила Прусилла.
   Вэнс покосился на стул, увидел, что он перемазан какой-то подозрительной массой, и потряс головой.
   - Нет, спасибо, мадам, я быстро.
   Он склонился над машинкой и вдруг радостно улыбнулся. Посмотрев на меня, он весело подмигнул
   - Все понятно, мадам. Вы просто вставили иголку боком.
   Он быстро открутил винт, державший иголку, установил её как надо, и тут же испробовал на клочке демонстрационной ткани. Я даже услышал, как он испустил вздох облегчения. Вставив машинку в футляр, Вэнс отнес её на прежнее место, в угол.
   - Платить не надо, мадам. До свидания!
   Вэнс рванул к дверям, словно за ним черти гнались. Я следовал по пятам.
   Расшвыряв мальчишек, успевших таки написать "Все тори - грязные свиньи" и "Дура Мэри любит Уильяма", мы уселись в фургон.
   С наслаждением принюхавшись к родному выхлопному газу, мы с Вэнсом обменялись понимающими взглядами.
   - Мерзкие свиньи! - в сердцах сплюнул он. - Неужели трудно потратить пару шиллингов на карболку и какой-нибудь дезодорант? Взорвать бы весь квартал к чертовой матери!
   Я кивнул.
   - Должно быть, так скоро и случится. Я слышал, трущобы собираются сносить.
   - А что толку? - возмутился Вэнс. - Запусти Прусиллу с бабулей в новую квартиру, и через две недели будет то же самое. Они просто жить не смогут без тараканов и привычной вони.
   - И часто ты такое видишь? - осторожно поинтересовался я.
   Вэнс покачал головой.
   - Слава Богу, нет. Мебели, правда, у многих кот наплакал, но зато хоть за чистотой следят. Нет, в таком хлеву я побывал впервые.
   Он понюхал свой рукав и скривился.
   - Придется отдавать в чистку.
   Я принюхался к собственному рукаву и согласился с Вэнсом.
   Вэнс лихо промчался мимо музея и выехал на Лондон-роуд, оставив позади толпу чертыхающихся, сыплющих проклятия и громко сигналящих пешеходов и водителей.
   - Да заткнитесь вы, - проорал он, давая понять, что видит, какой бедлам вызвал. - Нельзя, чтобы такие козлы садились за руль.
   - Ты прав, - кивнул я. - Куда теперь?
   - Чайлдуолл, Маунтвуд-роуд, дом сто шестнадцать.
   У меня сладостно засосало под ложечкой. Чайлдуолл, район, где живет Глория.
   Глава седьмая
   Целую неделю я с большим удовольствием провел в мастерской. Иногда, когда Чарли заваливали работой, я задерживался, чтобы помочь ему, а в другие дни с утра разбирал и собирал машинки, а после обеда разъезжал с Вэнсом.
   Несмотря на его дьявольскую манеру вождения, грозившую тем, что каждая поездка могла стать для нас последней, я уже стал заранее предвкушать их. Каждое посещение прибавляло мне опыта, а также учило лучше разбираться в человеческой натуре. А интересных образчиков было, хоть отбавляй.
   Вот, например, случай с миссис Хендерсон.
   Дело было в четверг. Мы с Чарли ковырялись в мастерской, и время уже клонилось к обеду, когда нагрянул Аллен Дрейпер и заявил, что в магазин пришла миссис Хендерсон, которая требует срочно починить её машинку. Судя по тону Дрейпера, миссис Хендерсон была по меньшей мере пэром Англии.
   - Иди и узнай, что у неё случилось, Расс, - попросил Чарли. - Занеси её в заявочный список и скажи Вэнсу, чтобы сегодня же заехал к ней.
   Я проследовал за Дрейпером в торговый зал и увидел царственного вида дамочку, разодетую в меха. Лет, должно быть, под семьдесят. Нет, она не выудила из сумочки пенсне и не смерила меня взглядом, а только довольно приятно улыбнулась, когда Дрейпер представил меня. Я счел не лишним поклониться.
   - Мистер Тобин займется вами, мадам, - произнес Дрейпер и, ослепив её лучезарной улыбкой, удалился к кабинкам.
   - Вы хотите отремонтировать машинку? - спросил я.
   Она снова улыбнулась.
   - Да, будьте добры. Не могу понять, что с ней стряслось. Внизу что-то звякает.
   Я послушно начертал в заявочной квитанции "внизу что-то звякает", а также записал её адрес и телефон.
   - Вы сможете приехать сегодня днем? - спросила она.
   Что ж, если столь почтенная дама просит об одолжении, Расс Тобин не способен отказать.
   - Конечно, мадам, - расшаркался я. - Непременно. Вы будете дома весь день?
   - Да, я никогда не выхожу до вечера.
   - Мы приедем, - великодушно пообещал я.
   Вэнса чуть не хватил удар, когда я ему об этом сказал.
   - Черт побери, ты же знаешь, сколько у меня уже этих долбаных заказов!
   Он помахал перед моим носом толстенной пачкой квитанций.
   Я пожал плечами.
   - Извини, Вэнс, но она очень важная клиентка.
   Вэнс вздохнул и выдохнул с такой силой, что загасил сигарету во рту Чарли.
   - Ладно, - сказал он. - Но только поедем мы к ней в самую последнюю очередь.
   К дому миссис Хендерсон мы подкатили в половине пятого.
   Огромный старый дом, казавшийся особенно сумрачным под льющим, как из ведра дождем, напомнил мне особняки, окружавшие крикет-клуб. К дому вела широкая подъездная аллея, окруженная моими самыми нелюбимыми деревьями и кустарниками - увядшими гортензиями, лавром и бирючиной.
   Оставив фургон перед воротами, мы прошли во двор и поднялись на шаткое крыльцо.
   - Веселенькое место, - поежился Вэнс.
   Я поднял руку, позвонил в дверь и выругался - в рукав налилась почти тонна воды.
   - Ты что-нибудь слышишь? - спросил Вэнс, приплясывая под дождем.
   Я слышал только рев воды, вырывающейся из водостока рядом с крыльцом. Я помотал головой.
   - Музыка, - вдруг произнес Вэнс.
   Я наклонил голову набок и услышал отдаленное громыхание рок-гитар и ударника.
   Я снова надавил на кнопку, уже подольше.
   - Видимо, она не слышит, - предположил Вэнс. - Может, постучать в окно?
   Мы выждали ещё с минуту, потом пустились в сафари через мокрые заросли, поочередно заглядывая во все окна. Наконец, мы продрались к окну кухни.
   В центре просторнейшей кухни размером с футбольное поле на зеленом линолеуме красовался сверкающий белый стол, напоминающий одинокий островок посреди безбрежного океана. На столе рядом с надрывающимся транзисторным приемником стояла бутылка апельсинового сока, початая бутыль джина невообразимых размеров и торт с пятью незажженными свечками. Миссис Хендерсон с коктейлем в руке, лихо приплясывая, скакала вокруг стола в такт бешеному ритму. Глаза её были прикрыты, на губах играла мечтательная улыбка, а второй рукой она приподнимала краешек юбки, весело размахивая ею из стороны в стороны.
   На полу возлежала колоссальная восточно-европейская овчарка, лет, должно быть, ста шестидесяти и глухая, как пень. Положив здоровенную и плешивую, изъеденную молью голову на изъеденные молью лапы, овчарка подремывала, время от времени приоткрывая один глаз, чтобы проверить, жива ли ещё хозяйка.
   - Она уклюкалась в стельку, - прошептал Вэнс. - Что делать?
   Я пожал плечами, о чем тут же пожалел - водяной вал обрушился с воротничка и промочил мне всю спину.
   - Мы же обещали, - напомнил я.
   Я легонько постучал в окно. Ничего не случилось. Миссис Хендерсон совершила пару изящных пируэтов, потом отхлебнула из стакана.
   Я забарабанил по стеклу, но добился только того, что пес приоткрыл один глаз, который уставился на меня. И в следующий миг разверзлась преисподняя, и на нас обрушились все силы ада. Гнусная тварь, свирепо оскалясь, с немыслимой скоростью метнулась к окну; я даже услышал, как лязгнули зубы. Миссис Хендерсон едва не выронила свой коктейль. Она оторопело уставилась на нас, словно пытаясь определить, где меня видела. Пожалев её, я проорал:
   - Швейная машинка!
   Старушка метнула раздраженный взгляд на приемник и вдруг сообразила, что может его выключить. Сделав это, она посмотрела на нас с прежним недоумением.
   Я нащупал в кармане визитную карточку и прижал её к стеклу. Пес забрызгал слюной все окно, пытаясь сожрать мою руку вместе с карточкой, а миссис Хендерсон, близоруко щурясь, пожевала губами, потом потрясла головой и куда-то удалилась.
   - О, дьявольщина! - выругался Вэнс.
   Пес тем временем окончательно остервенел. Дом заходил ходуном от яростного лая.
   - Давай вернемся, когда она протрезвеет, - предложил Вэнс. - Через пару месяцев. Очень уж мне не нравится эта псина.
   Я уже решил было последовать его совету, когда вернулась миссис Хендерсон с очками на носу. Она уставилась на карточку, хотя было видно, что она все равно ни черта не разбирает. Однако что-то миссис Хендерсон вдруг сообразила, потому что в следующий миг победоносно воздела руки, расплылась в улыбке и принялась оттаскивать четырехтонную бестию от задней двери.
   Наконец, она открыла дверь и остановилась в проеме, удерживая пса за ошейник.
   - Извините, мальчики, мне так неловко. Заходите, пожалуйста. На Глэдис не обращайте внимания - она не кусается. - Миссис Хендерсон заливисто рассмеялась. - Ха-ха! Она слишком стара, чтобы кусаться, как и её хозяйка.
   Я в этом уверен не был. По меньшей мере, в той части, которая относилась к Глэдис.
   - Хватит лаять! Заткнись, тебе говорят! - прикрикнула миссис Хендерсон и ткнула Глэдис коленкой. Пес неохотно затрусил к двери в коридор, возле которой плюхнулся на линолеум, как мешок цемента. Опустив голову на лапы, он жалобно взвыл, совсем как сирена маяка на острове Гернси в густом тумане.
   - Молодец, хорошая девочка, - похвалила миссис Хендерсон. Потом уставилась на нас. - Ой, бедные мальчики, вы же совсем вымокли! Скидывайте пальто, я повешу их у камина.
   Мы с благодарностью сбросили мокрые одеяния, а миссис Хендерсон без умолку тараторила:
   - Вы не звонили в парадную дверь? Мне жутко неловко, что я не слышала, но я решила устроить себе маленькую вечеринку, а бедненькая Глэдис уже почти ничего не слышит...
   "Бедненькая Глэдис", определенно, прикидывала, кого из нас слопать первым.