Моррелл Дэвид. Пятая профессия

   Он падал примерно пять этажей. Вода, видимо, была жесткой как бетон. Мужчина был чересчур удивлен, чтобы кричать.
   Сэвэдж, оставаясь в темноте, повернулся к окну ресторана. Акира встал, расплатился и вышел из зала с противоположной стороны вместе с Рэйчел.
   Второй охотник замялся, не зная, видимо, насколько быстро удастся дозвониться его напарнику. Но он не мог оставить Акиру с Рэйчел — в этом Сэвэдж не сомневался. Как он и предполагал, мужчина, поколебавшись секунду, торопливо кинул на стол деньги и поспешил вслед за добычей.
   Сэвэдж пошел вдоль опустевшей палубы. Ему было вовсе не обязательно перебираться на другую сторону парома и следить за наблюдателем. Он прекрасно знал, куда тот отправится.
   Он поспешил спуститься по лестнице на палубу А. Ему следовало поспешить. Потому что он абсолютно точно знал, что Акира с Рэйчел дойдут до каюты, которую снял Сэвэдж, наблюдатель увидит, как они входят, услышит, как щелкнет замок, и поспешит к своему напарнику, чтобы сообщить ему, где именно скрывается жена их хозяина.
   Пока Сэвэдж якобы спьяну чуть не свалился со ступеней к подножию лестницы и принялся шарить по карманам, не в силах отыскать ключи от каюты, наблюдатель рванулся к нему, стараясь как можно быстрее подняться на прогулочную палубу и отыскать своего партнера. Сэвэдж врезал ему в живот и рубанул мозолистым ребром ладони прямо по скуле, а потом потащил бессознательное (со стороны казалось, что человек просто вусмерть напился) тело по пустому коридору и трижды стукнул в дверь своей каюты. Дверь приоткрылась на дюйм.
   — Драку заказывали? — спросил Сэвэдж.

6

   Каютка была крохотная и обставлена резко и решительно: стол, верхняя и нижняя койки, маленький шкафчик и раковина. Рассчитанная на двух человек, она оставляла мало пространства для передвижения четверых. Пока Рэйчел запирала дверь, Акира помог Сэвэджу уложить мужчину на нижнюю койку. Быстро скрутив ему руки за спиной его же ремнем, а ноги — галстуком, они обыскали человека и с удовлетворением отметили, что и он не рискнул пронести через таможню огнестрельное оружие.
   — Он безобразно бледен, — произнесла Рэйчел. — Его скула… настолько распухла…
   Ударение на последнем слове заставило Сэвэджа повернуться к женщине. Он вдруг понял, что впервые Рэйчел видит следы насилия не на своем теле, а на чьем-то другом.
   — А дыхание сильное.
   — Не беспокойтесь, — успокоил ее Сэвэдж. — Я ударил его не настолько сильно, чтобы что-нибудь повредить. Он скоро очнется.
   — Давайте-ка попробуем ему в этом помочь. — Акира принес стакан воды из раковины и вылил ее мужчине на лицо.
   Его глаза заморгали и постепенно стали фокусироваться. Увидев стоящих над ним Сэвэджа, Рэйчел и Акиру, он попытался было подняться, но с ужасом понял, что руки и ноги у него связаны.
   — Лежи спокойно, — сказал Сэвэдж. — Не стоит глупить и звать на помощь. Твой приятель тебя не услышит.
   — А где?..
   — Упал за борт, — оборвал его Сэвэдж.
   — Сукин кот, — сказал мужчина.
   — Есть предложение, — вступил в разговор Акира. — Нам бы хотелось, чтобы ты хорошо выспался, а утром позвонил.
   — Вы не собираетесь меня убивать?
   — Такая возможность всегда остается. — Глаза Акиры выражали вселенскую печаль. — Будешь с нами сотрудничать, и не придется тебе так рано уходить к своим предкам.
   — Предкам? Что это, японские шуточки?
   — Можешь называть их как угодно. Да. — Губы Акиры сложились в тонкую, ледяную улыбку. — Японские шуточки.
   — А кому и зачем звонить?
   — В семь часов утра паром пристанет в Игуменице. После того, как он отплывет на Корфу, позвонишь своим начальничкам и скажешь, что тебя с приятелем засекли. Скажешь, что мы запаниковали, и сошли с парома в Игуменице. Поехали на восток, в глубь материка, к Иоаннине, по девятнадцатому шоссе.
   — А все мы, конечно, останемся на пароме и поедем дальше, на Корфу? — спросил мужчина.
   — Точно. Подкрепление, которое должно взойти на борт парома на Корфу, таким образом будет отозвано.
   Мужчина стал подозрительно выспрашивать:
   — А что дальше? Что будет, когда мы доберемся до Корфу? Поплывем в Италию?
   — Наши дальнейшие планы тебя не касаются.
   — Я хотел спросить, со мной-то что будет? Зачем мне звонить? Моего напарника вы уже убрали. Почему бы и от меня не избавиться?
   — Даем слово, что не причиним тебе никакого вреда, — сказал Акира.
   Человек рассмеялся.
   — Слово? Слушайте, не смешите. Слова — штука дешевая. Как только мавр сделает свое дело, он сможет преспокойно помереть. Вы же не позволите мне выжить, чтобы рассказать Пападрополису о том, куда вы по-настоящему отправились.
   Глаза Акиры сверкнули.
   — Мое слово не означает, как ты выразился, дешевизны.
   Мужчина повернул голову в его сторону. Потом посмотрел на Сэвэджа.
   — Послушай, мы с тобой оба американцы. Это хоть что-то должно значить, а? Неужели, черт, ты не соображаешь, что мне грозит?
   Сэвэдж присел рядом с ним.
   — Ну, разумеется, понимаю. С одной стороны, ты беспокоишься, что мы будем обязаны тебя убрать, чтобы не волноваться насчет будущего. С другой — что Пападрополис сдерет с тебя шкуру, если узнает, что ты помог нам скрыться. Ему наплевать на твое практичное поведение, когда ты спасаешь жизнь. С его точки зрения ты — предатель. И он тебя накажет. Страшно. Поэтому у тебя возникает комплекс проблем. Согласен. Но вопрос состоит лишь в том, что ты предпочтешь: немедленную смерть или ее отсрочку?
   — И можешь не сомневаться, если откажешься нам помочь — через секунду окажешься в компании своего бывшего приятеля, — пообещал Акира. — А у нас, чтобы уйти из ловушки, и другие пути имеются.
   — Тогда, ради всего святого, используйте их.
   — Но что нам тогда с тобой-то делать? — задумчиво спросил Сэвэдж. — Сейчас наша забота не Пападрополис. А ты. Как с тобой-то поступить?
   Человек испуганно стрельнул глазками сначала в сторону Акиры, затем снова взглянул на Сэвэджа и наконец посмотрел на Рэйчел.
   — Миссис Пападрополис, не позволяйте им…
   — Ненавижу это имя, — оборвала его женщина. — Не называйте меня так. Я никогда не принимала его. И не хочу его снова слышать. Моей последней фамилией была фамилия Стоун.
   — Мисс Стоун, не позволяйте им меня убивать. Я видел, как вы побледнели, когда услышали, что этот человек, — он кивнул в сторону Сэвэджа, — убил моего напарника. И вы почувствуете себя в тысячу раз хуже, если позволите ему меня прикончить. Я ведь вот, рядом с вами. Вы со мной разговариваете. Зовут меня Пол Фэррис. Мне тридцать четыре года. Я дипломированный телохранитель, а не убийца. У меня жена и дочурка. Живем мы в Швейцарии. Если вы позволите этим людям меня убить — даже не видя этого своими глазами — вы все равно будете раскаиваться в этом до конца своей жизни.
   Рэйчел нахмурилась.
   — Неплохо, — сказал Сэвэдж, — но перед тем, как тебя разбудить, мы покопались в твоих карманах. И проверили твои документы. Зовут тебя не Пол Фэррис. А Хэролд Траск. Ты не соврал лишь насчет возраста. Рэйчел, не стоит ему сочувствовать.
   — Неужели вы думаете, что во время работы я таскаю с собой настоящее удостоверение личности? — спросил мужчина. — Те, за кем мне приходится наблюдать, очень мстительны, и если они докопаются до того, кто за ними следит, они, чтобы сравнять счеты, достанут моих жену и ребенка. Я уверен на сто процентов в том, что вы оба тоже не носите с собой настоящих удостоверений.
   — Убедительно, — сказал Акира. — Но не по делу. Ты ведь так и не захотел нам помочь. Даже если Рэйчел нам прикажет тебя не убивать — это не будет иметь решающего значения. Ведь ее жизнь вне опасности. Если Пападрополис… или она сама решит к нему вернуться…
   — Никогда! — заявила Рэйчел. — Я к нему ни за что не вернусь!
   — …муж, конечно, ее изобьет и не сомневаюсь, что очень жестоко — но ведь не убьет. А вот нас — если узнает, о том, кто мы и где — обязательно. Если поймает. Так что заставить тебя замолчать — это всего лишь мера самозащиты.
   — Соображай, — сказал Сэвэдж. — Будешь помогать?
   — То есть буду ли звонить начальству? А вы меня потом отпустите?
   — Мы уже пообещали.
   Человек колебался.
   — Будем считать, что вы меня заставили.
   — Какой умница, — подивился Акира. В глазах мужчины замелькали цифры. — Но даже так…
   — Меня это начинает утомлять.
   — Мне необходим дополнительный стимул.
   — Деньги? Не стоит так сильно испытывать судьбу, — предупредил его Сэвэдж. В разговор вступила Рэйчел.
   — Заплатите ему.
   Сэвэдж, нахмурившись, повернулся к ней.
   — Ведь он рискует, — продолжила женщина. — Мой муж будет в ярости, узнав, что этот человек ему солгал.
   — Все верно, мисс Стоун. Мне необходимо будет забрать жену с дочкой и на время исчезнуть. А это дело недешевое.
   — Это в том случае, если жена и дочь у тебя действительно имеются, — прервал его тираду Сэвэдж. — И сколько же ты хочешь?
   — Четверть миллиона.
   — Что за бред.
   — Ну, хорошо, давайте остановимся на двухстах тысячах.
   — Будем считать, что я подобрел, настолько, чтобы предложить тебе пятьдесят тысяч.
   — Но откуда мне знать, что они у вас имеются?
   Сэвэдж с отвращением покачал головой.
   — У тебя, что, есть выбор?
   Мужчина побледнел.
   — Не зли меня, — продолжил Сэвэдж.
   — Хорошо, — мужчина сглотнул. — Договорились. Только вот еще одно.
   — Ты просто невозможен, — печально произнес Акира.
   — Нет, послушайте. Нужно, чтобы вы помогли как-то избавить меня от Пападрополиса.
   — Утро вечера мудренее, — сказал Сэвэдж.
   — Могли бы по крайней мере развязать мне руки и ноги.
   — Знаешь, единственное, чего мне по-настоящему хочется, так это заткнуть тебе пасть, — рявкнул Акира.
   — Ну, мне же надо в туалет сходить.
   Акира озлобленно вскинул руки к потолку.
   — Не думаю, что смогу выдержать этого парня даже до завтрашнего утра.
   — Это и по лицу видно, — сказала Рэйчел и расхохоталась.

7

   Следующее утро: десять минут восьмого. Паром только что отчалил от пристани Игуменицы и направился к острову Корфу; Сэвэдж, Акира и Рэйчел напряженно стоят рядом с мужчиной, говорящим по телефону.
   — Слушайте, я понимаю, что все пошло насмарку, не стоит напоминать. Но, черт побери, это не моя вина. Мой напарник подошел к нему слишком близко. Японец заметил. И как раз перед самым заходом в Игуменицу. Он побежал. Нам, чтобы его засечь, потребовалось некоторое время. К тому времени к японцу присоединился американец вместе с миссис Пападрополис. Видимо, они спали в одной из кают. Черт, а что я мог поделать? Стучаться в каждую дверь и орать: “Миссис Пападрополис, вы тут?” Японец, судя по всему, был просто приманкой — они хотели выяснить, есть ли на пароме группа наблюдения или нет. Если бы все было покойно, вся троица преспокойно отправилась бы на Корфу.
   Мужчина прекратил говорить. Сэвэдж услышал, как на другом конце провода кто-то орет.
   — Нет, остановить их перед выездом с парома мы не могли, — продолжил мужчина.
   Снова крики в трубке.
   — Послушайте, я же говорю, это не моя вина. Мой напарничек так перегадился насчет того, что все испоганил, что сбежал. Решил, что Пападрополис его прикончит.
   Человек вздрогнул: вопли на другом конце провода стали настолько громкими, что он отнял трубку от уха.
   — На его, а не мою задницу. Я же остался, хотя, надо признаться, следить за ними в одиночку чертовски тяжело. Едва смог перехватить их при выезде из Игуменицы. Направляюсь на восток по шоссе номер девятнадцать. Почему не позвонил раньше? Да каким образом? Я бы их тогда точно потерял из виду. Да я бы и сейчас не звонил, если бы они не остановились заправиться. Я в ресторанчике дальше по улице. Вижу их сквозь стекло. Они не понимают, что… минутку. Черт, они уже собираются отъезжать. Слушайте, мне кажется, они гонят к границе. К Иоаннине. Отсюда до югославской границы не больше часа езды. Передайте всем, чтобы следили за пограничными постами. Черт, они отъехали! Больше не могу говорить! Позвоню позже!
   Задыхаясь, мужчина грохнул трубку на рычаг.
   Сэвэдж отпустил его руку.
   Пленник вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Потом прислонился спиной к телефону и содрогнулся.
   — Нормально?
   — Весьма правдоподобно, — сообщил Акира.
   — И что теперь? — Человек, видимо, подозревал Сэвэджа с Акирой в самых дурных намерениях. Наверное ждал, что они сейчас же его прикончат.
   — Расслабимся и насладимся путешествием, — сказал Акира.
   — Что, в самом деле?
   — Ты выполнил свою часть сделки.
   Мужчина выдохнул и выпрямился.
   — Похоже, Пападрополиса со своей шеи я подснял. Они будут искать моего напарника.
   — Которого им никогда и ни за что не найти, — произнес Акира. — Да, похоже, что на этом твои треволнения закончились.
   — И наши тоже, — сказала Рэйчел. — На Корфу нас никто ждать не будет. Они будут стараться перехватить нас на пути в Югославию.
   — Куда нам совершенно незачем ехать, — усмехнулся Сэвэдж и повернулся к мужчине. — Главное тебе — сразу, как только сможешь, вернуться на материк. Притворишься, что преследуешь нас. Звони им. Продолжай посылать лживые донесения.
   — Это само собой. Если я не встречусь с командой на контрольно-пропускном пункте — на одном из пунктов — то моей легенде никто не поверит. Но я к тому времени, естественно, потеряю вас из вида.
   — Совершенно верно.
   — Так что осталась всего одна крошечная формальность.
   — Да? Какая же?
   — Вы забыли дать мне деньги.

8

   Через полтора часа, когда паром пристал на Корфу, они увидели, как мужчина выехал на причал и слился с потоком автомобилей.
   — Он все-таки может нас предать, — сказал Акира.
   — Не думаю, — откликнулся Сэвэдж. — У Рэйчел правильно сработали инстинкты, когда она сказала, что ему следует заплатить. Он понимает, что если скажет, где мы на самом деле находимся, то мы его заложим. А Пападрополис за взятку его просто убьет.
   — Значит, отправляемся в Италию? — спросила Рэйчел.
   — А зачем? — улыбнулся Сэвэдж. — Теперь аэропорт Корфу совершенно безопасен: наблюдение с него снято. Давайте ближайшим рейсом вылетим во Францию. Сегодня же вечером вы встретитесь со своей сестрой.
   Но Рэйчел выглядела встревоженной.
   Но почему? Недоумевал Сэвэдж.
   — А после этого мы полетим прямо в Нью-Йорк, — сказал Акира Сэвэджу, и печаль в его глазах смешалась с яростью. — Мы вынудим Грэма расколоться. Заставим его рассказать, почему мы видели друг друга мертвыми!

9

   — Рада? Ну, разумеется… Еще бы… А почему я, собственно, должна горевать? — спросила Рэйчел.
   Машину они оставили в аэропорту Корфу, сели на рейс компании “Алиталия” до Рима, где перебрались на самолет “Эйр Франс”, летящий до Ниццы.
   Полдень. Погода чудесная. Рэйчел сидела у окна и, разговаривая с Сэвэджем, смотрела на Корсику, проплывающую на востоке, и Средиземное море раскинувшееся от края до края сверкающей голубизны.
   Но Сэвэдж чувствовал, что ее страсть к обозрению прелестей Средиземноморья заключается не во влечении к прелестям природы, а в желании скрыть выражение лица.
   — Потому что еще там, на пароме, вы были не слишком обрадованы сообщением о том, что сегодня вечером будете сидеть вместе со своей сестрой.
   Рэйчел продолжала, не отрываясь, смотреть в окно.
   — А вы думали, я от радости прыгать начну? Это после всего того, что со мной приключилось? Да я выжата, как лимон. Контужена, понимаете? Онемела. Все еще не могу поверить в то, что спасена.
   Сэвэдж взглянул на ее руку, лежащую на колене. Пальцы были словно судорогой сведены, костяшки побелели.
   — Рэйчел…
   Кулак сжался еще сильнее.
   — Я хочу, чтобы вы на меня взглянули.
   Женщина еще ближе придвинулась к окну.
   — Мечтаете снова взглянуть на мою сестру? Ну, еще бы. Она мне больше чем сестра. Она мой ближайший друг. Если бы не она… и не вы… мне бы ни за что не выбраться с Миконоса. Муж продолжал бы меня избивать.
   Она содрогнулась.
   — Рэйчел, пожалуйста. Посмотрите на меня.
   Она замерла, затем потихоньку повернулась к нему. Синяки лишь подчеркивали мрачное выражение ее лица. Сэвэдж взял ее за руку.
   — Что с вами?
   — Я старалась представить, что ждет меня в будущем. Сестра. Счастливое воссоединение. Возможность отдохнуть и вылечиться. Ну, конечно, меня будут баловать и все такое. Холить, лелеять. Будут давать самое-самое. Но затем — что? Клетка есть клетка, неважно, позолоченная она или нет. Я так и останусь пленницей.
   Сэвэдж ждал продолжения, внезапно вспомнив об Акире, сидевшем в самом конце салона и разглядывающем пассажиров.
   — Мой муж не успокоится, пока не заполучит меня обратно. Когда он узнает, где именно я нахожусь, то будет денно и нощно наблюдать за имением сестры. И вылететь из этой клетки мне не удастся никогда.
   — И да, и нет. Всегда есть возможность улизнуть.
   — Улизнуть. Ну, еще бы. Только вне стен имения сестры я никогда не почувствую себя в безопасности. Куда бы я не пошла, мне придется брать другое имя, маскироваться, стараться не выказывать подозрительности ко всем и каждому. Улизнуть. Всю оставшуюся жизнь придется убегать…
   — Ну, не так уж это страшно, как вам представляется.
   — Нет так. — Рэйчел быстро оглядела ряды пассажиров впереди и с боков, досадуя на то, что повысила голос. И зашептала, делая ударение чуть ли не на каждом слове: — Я просто в ужасе. Скажите, что случалось с людьми, которых вы спасали до меня?
   Сэвэджу пришлось солгать. Потому что, как только требовались его услуги, он совершенно точно знал, что сможет лишь на время предотвратить опасность, но не избавить от нее целиком и полностью.
   — Они продолжали жить. Нормально существовать.
   — Фигня. Хищники не отстают.
   Сэвэдж ничего не ответил.
   — Я права?
   Сэвэдж глянул в проход.
   — Эй, послушайте, я с вами разговариваю, извольте смотреть на меня. Ведь я же на вас смотрела!
   — Ну, хорошо. Если хотите знать мое мнение — ваш муж чересчур заносчив и высокомерен, чтобы признать свое поражение. Так что вам придется соблюдать осторожность.
   — Ах, ты, блин, какая радость! — Рэйчел выдернула свою руку из руки Сэвэджа.
   — Вы сами настаивали на том, чтобы я сказал вам правду.
   — И я ее сполна получила.
   — Обычный путь уладить конфликты — переговоры.
   — Хватит разговаривать со мною как с девчонкой! Да и вы не адвокат.
   — Так чего же вы хотите?
   — Последние несколько дней — какими бы жуткими они не были — я чувствовала себя в вашем обществе, как никогда раньше. В полной, я бы так это назвала, безопасности. Вы относились ко мне… уважительно, со вниманием, старались, чтобы я чувствовала себя человеком. Обращались со мной так, словно я для вас означаю в жизни — все.
   — Так оно и было.
   — Я была для вас просто клиентом, — отозвалась Рэйчел с горечью. — После того, как вы доставите меня к ней, и вам заплатят…
   — А вы обо мне ничего не знаете, — сказал Сэвэдж. — Я рискую жизнью не только из-за денег. А потому, что во мне нуждаются люди. Но я не могу навсегда остаться…
   — С каждым, кто в вас нуждается?
   — Раньше или позже, но расставаться приходится. Вас, например, ждет не дождется ваша сестра.
   — И вы меня сразу забудете?
   — Я никогда вас не позабуду, — резко сказал Сэвэдж.
   — Тогда возьмите меня с собой.
   — Что? В Нью-Йорк?
   — Без вас я не буду чувствовать себя в безопасности.
   — Рэйчел, да через три недели вы, попивая шампанское в бассейне на вилле вашей сестры, обо мне и не вспомните.
   — К хорошему человеку я всегда буду чувствовать самые теплые чувства.
   — Подобные разговоры я уже проходил, — сказал Сэвэдж устало, — И не единожды. Человек, меня обучивший…
   — Грэм.
   — Верно. Так вот, он постоянно повторял: “Никогда не позволяй себе опускаться до личных чувств к клиенту”. И был прав. Потому что чувства мешают трезвому расчету. Из-за них происходят все ошибки. А ошибаться — значит подвергать себя смертельному риску.
   — Для вас я сделаю все.
   — Что? Пойдете за мной в ад?
   — Я ведь пообещала.
   — И выжили. Но у нас с Акирой свой собственный ад, и нам необходимо выяснить, кто, черт побери, нам его создал. Поверьте, вы только помешаете. Лучше плавайте в бассейне… И вспоминайте о двух мужчинах, старающихся найти объяснение кошмару.
   — Секундочку, не двигайтесь.
   — Что?
   Рэйчел наклонилась к нему и взяла его лицо в ладони.
   Сэвэдж поежился.
   — Нет, — сказала Рэйчел. — Сиди спокойно.
   — Но…
   — Тихо. — Она поцеловала его. Ее губы слегка коснулись его губ, и Сэвэдж почувствовал, будто его пронзили тысячи иголок. Постепенно наращивая давление, Рэйчел вжала свой рот в его, и Сэвэдж ощутил, как ее язык вливается ему в горло, и лижет, пробует…
   Жалит…
   Сэвэдж не сопротивлялся, но, даже чувствуя нарастающее возбуждение, не подталкивал и никак не воодушевлял этот поцелуй.
   Рэйчел медленно отстранилась.
   — Ты прекрасна.
   Она гордо взглянула на него. Сэвэдж провел пальцем по ее щеке. Ее передернуло.
   — Не могу, — сказал Сэвэдж. — Это против правил. Я отвезу тебя к сестре. А затем мы с Акирой двинемся в Нью-Йорк.
   Рэйчел отшатнулась, словно ее ударили.
   — Не могу дождаться, когда увижу Джойс.

10

   Они приземлились возле Ниццы около четырех часов пополудни. Прежде чем Сэвэдж, Акира и Рэйчел улетели с Корфу, американец позвонил из аэропорта Джойс Стоун. И вот, когда они прошли к иммиграционному и таможенному контролю, к ним подошел стройный человек в безукоризненном сером костюме. На лацкане пиджака у него была приколота идентификационная булавка, хотя Сэвэдж и не знал, что означают полосы нескольких цветов. За спиной мужчины маячил человек в форме.
   — Мсье Саваж? — спросил на французский манер безукоризненно одетый мужчина.
   — Да.
   — Прошу вас и ваших спутников следовать за нами.
   Акира не выказал ни малейшей напряженности, и лишь мельком, слегка нахмурившись, взглянул на Сэвэджа, но американец ободряющее кивнул и взял Рэйчел под руку.
   Они вошли в боковую комнатку. Охранник запер дверь. Безукоризненно одетый мужчина присел за стол.
   — Мсье, как вы, наверное, знаете, приезжие должны ставить во Франции не только паспортную, но и иммиграционную визу.
   — Да, мы это знаем. Надеюсь, у нас все в полном порядке. — Сэвэдж положил на стол паспорт и визу. Перед тем, как пойти на задание и зная, что ему придется переправлять Рэйчел к сестре во Францию, он заказал визы для себя и для нее.
   Чиновник проверил документы.
   — А вот паспорт мисс Стоун, — сказал Сэвэдж. Так как Рэйчел была вынуждена использовать вместо своего паспорт сестры, а сестра являлась французской подданной, в ее случае иммиграционная виза не требовалась.
   Чиновник проверил паспорт.
   — Великолепно. — Он, казалось, вовсе не удивлен тем, что перед ним, по идее, стоит весьма влиятельная и, можно сказать, властительная особа.
   Сэвэдж подозвал Акиру.
   — У моего друга с паспортом все в порядке, но боюсь, что визу ему получать не приходилось.
   — Да, так меня и проинструктировала ваша влиятельная покровительница. Но пока вы находились в пути, это недоразумение было исчерпано. — Чиновник положил визу на стол и протянул руку за паспортом Акиры.
   После беглого просмотра он проштамповал все документы и вернул их.
   — У вас есть что-нибудь, что следовало бы заявить в таможенной декларации?
   — Нет, ничего.
   — Пройдите, пожалуйста, за мной.
   Они вышли из кабинета, прошли через контрольно-пропускные пункты, запруженные народом, и подошли к выходу из аэропорта.
   — Приятного пребывания во Франции, — пожелал безукоризненно одетый мужчина.
   — Благодарим за сотрудничество, — ответил Сэвэдж. Чиновник пожал плечами.
   — Ваша влиятельная покровительница была крайне настойчива. Правда, делала это с неподражаемым шармом. Когда есть возможность, я всегда с удовольствием выполняю ее желания. Она просила меня передать, что организовала все для вашего переезда. Сюда, пожалуйста, вот в эту дверь.
   Озадаченный Сэвэдж вышел. Вслед за ним вышли и Рэйчел с Акирой. Их встретил ослепительный солнечный свет. Перед ними развернулась стоянка, на заднем плане которой покачивались пальмы. То, что он увидел, его ужаснуло.
   Джойс Стоун — позабыв об афинском предупреждении Сэвэджа по поводу незаметной машины — прислала за ними “роллс-ройс”. А за рулем сидел один из телохранителей, которых Сэвэдж видел в номере гостиницы возле Акрополя.
   — Мне это не по душе, — сказал Акира. Рэйчел моментально напряглась.
   — Почему?
   — Все не так, черт, — прошипел Сэвэдж. — Не хватает лишь знака на дверце: “Особо Важные Персоны”. Мы моментально становимся мишенями.
   Плотный водитель выбрался из машины, расправил плечи и ухмыльнулся Сэвэджу.
   — Значит, удалось все-таки. Когда я услыхал, то, ей-ей, держал кулаки.
   Сэвэдж еще больше испугался.
   — Вам сказали? Вы, что, знали, что мы будем вашими пассажирами?
   — За последние три дня хозяйка все ногти поизгрызла. И не смогла сдержаться, чтобы мне не рассказать. — Ухмылка расползлась еще шире.
   — Черт.
   — Э, да все же нормально, — удивился человек.
   — Нет, — вступил Акира, — ненормально.