Страница:
— Вот если ты увидишь их, то это и будет настоящим видением.
— Погибли?
— Более чем.
— Как звали других оперативников?
— Чэд, Трэйси и Роберто.
— Спаси, Господь, их души. Я работал с ними. Я мог доверить свою жизнь каждому из них. А что с клиентом?
— Вот в этом-то и проблема, — ответил Кавано. В нем вскипал гнев. — Дункан, Чэд, Трэйси и Роберто погибли по его вине.
— Он повел себя беспечно и вынудил их подставиться?
— Он начал играть против нас.
Разерфорд сбавил темп, свернул с дорожки и остановился около кустов, поджидая Кавано. Они глядели друг на друга.
— Человек, которого вы защищали...
— Преднамеренно подставил нас под атаку. Проломил голову Роберто. Застрелил Дункана. Когда Чэда и Трэйси разнесло на куски, он оставил меня подыхать в горящем бункере.
Грудь Разерфорда подымалась и опускалась, он восстанавливал дыхание, одновременно пытаясь осмыслить немыслимое.
— Он работал на тех, кто напал на вас?
— Нет. Он убегал от них.
— Так зачем он...
— Мы объяснили ему, как обзавестись новыми документами, стать другим человеком и исчезнуть. Он решил, что для полной безопасности следует избавиться от нас. Одним шансом меньше, что враги найдут его.
— Такому человеку уготовано отдельное место в аду. Как его зовут?
— Дэниэл Прескотт.
— Впервые слышу.
— У него была собственная биологическая лаборатория, названная его именем.
— Не слышал о такой.
— По заданию Агентства по контролю за оборотом наркотиков он проводил исследования физиологического механизма привыкания. По его словам, в ходе исследований он открыл вещество, вызывающее привыкание, чрезвычайно простое в изготовлении.
Разерфорд озадаченно посмотрел на Кавано.
— Я постоянно работаю с Агентством и должен был бы знать об этом.
— Про разработки узнал Хесус Эскобар и попытался выкрасть Прескотта. Когда охрана Агентства не смогла обеспечить надлежащую защиту, Прескотт обратился к нам.
Разерфорд удивился еще сильнее.
— Это невозможно. Эскобара убили пару месяцев назад. Его картель распадается. Они вряд ли смогли бы вообще кого-нибудь выкрасть.
Кавано почувствовал, как земля поплыла у него под ногами.
— Должно быть, его хотел выкрасть другой картель, — сказал он, сам не веря своим словам. Происходящее показалось столь нереальным, что у него закружилась голова.
— Я бы знал об этом, — ответил Разерфорд.
— Но на сцену вышла вторая группа захвата. Они вели себя, как самый настоящий спецназ.
— Военные? А они-то каким боком в этом замешаны?
— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить это.
11
12
13
14
15
— Погибли?
— Более чем.
— Как звали других оперативников?
— Чэд, Трэйси и Роберто.
— Спаси, Господь, их души. Я работал с ними. Я мог доверить свою жизнь каждому из них. А что с клиентом?
— Вот в этом-то и проблема, — ответил Кавано. В нем вскипал гнев. — Дункан, Чэд, Трэйси и Роберто погибли по его вине.
— Он повел себя беспечно и вынудил их подставиться?
— Он начал играть против нас.
Разерфорд сбавил темп, свернул с дорожки и остановился около кустов, поджидая Кавано. Они глядели друг на друга.
— Человек, которого вы защищали...
— Преднамеренно подставил нас под атаку. Проломил голову Роберто. Застрелил Дункана. Когда Чэда и Трэйси разнесло на куски, он оставил меня подыхать в горящем бункере.
Грудь Разерфорда подымалась и опускалась, он восстанавливал дыхание, одновременно пытаясь осмыслить немыслимое.
— Он работал на тех, кто напал на вас?
— Нет. Он убегал от них.
— Так зачем он...
— Мы объяснили ему, как обзавестись новыми документами, стать другим человеком и исчезнуть. Он решил, что для полной безопасности следует избавиться от нас. Одним шансом меньше, что враги найдут его.
— Такому человеку уготовано отдельное место в аду. Как его зовут?
— Дэниэл Прескотт.
— Впервые слышу.
— У него была собственная биологическая лаборатория, названная его именем.
— Не слышал о такой.
— По заданию Агентства по контролю за оборотом наркотиков он проводил исследования физиологического механизма привыкания. По его словам, в ходе исследований он открыл вещество, вызывающее привыкание, чрезвычайно простое в изготовлении.
Разерфорд озадаченно посмотрел на Кавано.
— Я постоянно работаю с Агентством и должен был бы знать об этом.
— Про разработки узнал Хесус Эскобар и попытался выкрасть Прескотта. Когда охрана Агентства не смогла обеспечить надлежащую защиту, Прескотт обратился к нам.
Разерфорд удивился еще сильнее.
— Это невозможно. Эскобара убили пару месяцев назад. Его картель распадается. Они вряд ли смогли бы вообще кого-нибудь выкрасть.
Кавано почувствовал, как земля поплыла у него под ногами.
— Должно быть, его хотел выкрасть другой картель, — сказал он, сам не веря своим словам. Происходящее показалось столь нереальным, что у него закружилась голова.
— Я бы знал об этом, — ответил Разерфорд.
— Но на сцену вышла вторая группа захвата. Они вели себя, как самый настоящий спецназ.
— Военные? А они-то каким боком в этом замешаны?
— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить это.
11
Джэми сидела в машине. Мотор работал на холостых. Кавано начал набирать номер на панели таксофона, стоявшего рядом с принадлежащей магазину автостоянкой. Солнце клонилось к закату, и тени становились все длиннее.
На другом конце линии раздались три гудка.
— Алло? — послышался низкий голос Разерфорда.
— Это ресторан «Пекинская утка». Нам нужно подтверждение заказа на сумму сто двадцать шесть долларов, полученного с вашего телефонного номера, — сказал Кавано.
— У меня болит голова от глутамата натрия, который вы суете в вашу еду, — ответил Разерфорд. Его голос звучал так, будто его уже заранее мучит головная боль.
— А меня от него пучит, — откликнулся Кавано. Это был заранее условленный обмен фразами, означавший, что все в порядке.
— Нет никаких данных по поводу участия Прескотта или его лаборатории в исследованиях механизмов привыкания по поручению Агентства по контролю. Они обычно даже не занимаются такими вопросами. Это прерогатива Национального института питания.
Шум от машин, ездящих по стоянке, заставил Кавано плотнее прижать трубку к уху.
— Значит, мне надо искать там?
— Нет. Обратись к источнику.
— Если ты говоришь про лабораторию Прескотта, я провел целый день в библиотеке Университета имени Вашингтона. Ни в печати, ни в Интернете нет ни одного упоминания.
— Я нашел ее. Правда, нет никаких сведений о том, чем она занималась, но она находится...
Мимо проехал грузовик с неисправным глушителем.
— Что? Я не расслышал.
— Я сказал, что лаборатория находится в Бэйлис-Ридж, Вирджиния.
— А где это?
Разерфорд объяснил подробнее.
— Прости, что больше ничем не могу тебе помочь, — закончил он.
— Ты и так много сделал. Спасибо. Я пришлю тебе эту китайскую еду.
— Даже и не думай. Я не шутил по поводу глутамата и головной боли.
— Позвоню завтра. Подозреваю, что появятся другие вопросы.
— Ничего.
— На этот же номер, в это же время, — сказал Кавано и повесил трубку. Потом он тщательно стер с нее отпечатки пальцев.
— Что-нибудь узнал? — спросила Джэми.
— Да. Кое-кому приставили к голове пистолет. Убираемся отсюда, пока не примчалась куча машин с теми, кто хочет нас поймать.
На другом конце линии раздались три гудка.
— Алло? — послышался низкий голос Разерфорда.
— Это ресторан «Пекинская утка». Нам нужно подтверждение заказа на сумму сто двадцать шесть долларов, полученного с вашего телефонного номера, — сказал Кавано.
— У меня болит голова от глутамата натрия, который вы суете в вашу еду, — ответил Разерфорд. Его голос звучал так, будто его уже заранее мучит головная боль.
— А меня от него пучит, — откликнулся Кавано. Это был заранее условленный обмен фразами, означавший, что все в порядке.
— Нет никаких данных по поводу участия Прескотта или его лаборатории в исследованиях механизмов привыкания по поручению Агентства по контролю. Они обычно даже не занимаются такими вопросами. Это прерогатива Национального института питания.
Шум от машин, ездящих по стоянке, заставил Кавано плотнее прижать трубку к уху.
— Значит, мне надо искать там?
— Нет. Обратись к источнику.
— Если ты говоришь про лабораторию Прескотта, я провел целый день в библиотеке Университета имени Вашингтона. Ни в печати, ни в Интернете нет ни одного упоминания.
— Я нашел ее. Правда, нет никаких сведений о том, чем она занималась, но она находится...
Мимо проехал грузовик с неисправным глушителем.
— Что? Я не расслышал.
— Я сказал, что лаборатория находится в Бэйлис-Ридж, Вирджиния.
— А где это?
Разерфорд объяснил подробнее.
— Прости, что больше ничем не могу тебе помочь, — закончил он.
— Ты и так много сделал. Спасибо. Я пришлю тебе эту китайскую еду.
— Даже и не думай. Я не шутил по поводу глутамата и головной боли.
— Позвоню завтра. Подозреваю, что появятся другие вопросы.
— Ничего.
— На этот же номер, в это же время, — сказал Кавано и повесил трубку. Потом он тщательно стер с нее отпечатки пальцев.
— Что-нибудь узнал? — спросила Джэми.
— Да. Кое-кому приставили к голове пистолет. Убираемся отсюда, пока не примчалась куча машин с теми, кто хочет нас поймать.
12
— Мы условились о кодовых фразах, с помощью которых можно сигнализировать друг другу, все ли в порядке, — сказал Кавано. Глядя на проезжающие машины, он почувствовал, как вены набухают от охватившего его возбуждения.
Джэми напряженно слушала, не отрываясь от управления машиной.
— Эта шутка насчет китайского ресторана и глутамата натрия. В начале разговора мы произнесли все фразы правильно. Но в конце, когда я сказал Джону насчет китайской еды в подарок, он должен был ответить: «Не беспокойся. Я уже придумал, где буду обедать». Вместо этого он снова стал говорить про глутамат.
— Он дал тебе нужную информацию? — спросила Джэми, глядя в зеркало заднего вида.
— Да. Он сказал, где находится лаборатория. Могу предположить, что это ловушка.
— Его вынудили сделать это.
— Безусловно, — ответил Кавано. Его руки взмокли от пота. — Но Джон знал, что не подставит меня, поскольку смог предупредить при помощи кодовой фразы.
— Не станут ли те, кто держит его в плену...
— Убивать его? — закончил Кавано. Его дыхание участилось. — Поскольку ловушка уже подстроена, он им не нужен. Но я попытался выиграть время.
— Каким образом?
— Я сказал, что перезвоню завтра. В это же время, на этот же номер. Снова буду задавать вопросы. Кто бы там его ни удерживал, он попытается сохранить эту возможность следить за мной на тот случай, если ловушка в лаборатории не сработает, и не станет убивать Джона.
— Мне еще многому предстоит научиться у тебя, — сказала Джэми, оценивающе глядя на Кавано.
— Знаешь, нам надо поговорить об этом, — согласился Кавано, глядя на свои руки и стараясь унять дрожь.
— Мы говорим постоянно.
— Не обо всем.
— Опять начинается. Сейчас ты скажешь, что ситуация чересчур усложнилась, и мне надо вернуться в Вайоминг, где я буду в безопасности. Не надо. Все уже зашло слишком далеко. Я уже доказала, что могу помочь тебе. Я надежна, у меня правильные инстинкты, и я не разваливаюсь на части от всего происходящего. Если ты хочешь сохранить наши отношения, то ценой будет мое участие в твоих делах. Никаких секретов. Никаких разлук. Два года назад меня бы убили, если бы не ты. Я обязана тебе жизнью, и, во имя Бога, я намерена вернуть тебе долг.
— Согласен.
— Что?
— Ты ничем мне не обязана, но я согласен со всем остальным, что ты сказала. Я не прошу тебя уйти.
— А что...
— Я должен предупредить тебя.
— Предупредить?
— Я говорил тебе о том, что произошло со мной там, в подвале у Карен. Во время пожара.
Джэми озадаченно посмотрела на него, ожидая продолжения.
— Я потерял контроль над собой.
— Со всеми бывает. Тебе пришлось столкнуться с большим количеством проблем.
— Нет, — возразил Кавано. — Стресс всегда был моим естественным состоянием. Он дарил мне вкус к жизни. Но... видимо, теперь это не так, — добавил он, почувствовав, как рот его пересох.
Джэми внимательно посмотрела на него.
— Пять лет в «Дельте» и еще пять лет в «Службе защиты» я жил ощущением боя. Физические ощущения, которые большинство людей сочтут ужасными, доставляли мне удовольствие. Я с нетерпением ждал каждого нового выброса адреналина. Я любил это состояние.
Кавано продолжал говорить, стараясь держать дыхание под контролем.
— Однажды я охранял одного из руководителей «Форчун Файв Хандред». Это был самый настоящий наркоман, сидевший на кофеине и никотине. Он выкуривал в день две пачки сигарет без фильтра и выпивал четырнадцать чашек крепкого кофе, называя все это «ракетным топливом». Он говорил, что такой режим позволяет ему думать быстрее, четче и продуктивнее. Он любил то состояние, в которое его приводили кофе и сигареты. Однажды утром в Брюсселе, когда я дежурил у двери его номера-люкс, я услышал, как что-то упало и что-то разбилось. Вместе со мной работал другой защитник. Пока он следил за коридором и вызывал подмогу, я вбежал в номер. Клиент лежал на полу. При падении он опрокинул тележку с завтраком, отсюда и звон.
— Он был мертв?
Кавано почувствовал, что каждая следующая фраза вылетает у него быстрее предыдущей.
— Сначала я подумал, что да. Однако потом я увидел, что он моргает. Зрачки его глаз были расширены до невозможности. Я кинулся к телефону и вызвал врача, работавшего с нами по договору, а потом вернулся к клиенту. Беспокоиться, что его отравили, не было причин. Мы охраняли его от похищения, а не от убийства. Но надо было как-то поговорить с ним. «Вам не кажется, что вас отравили?», — спросил я. Он помотал головой. Нет. «Может, у вас сердечный приступ?» Клиент снова помотал головой, а потом сказал: «Инсульт. Тошнит. В глазах все кружится, пол будто ходуном ходит». Я нащупал у него пульс. Сто пятьдесят. Теперь я понял, что с ним произошло, и оставалось только дождаться врача, чтобы он подтвердил мою догадку.
— И что же с ним произошло?
Кавано почувствовал пульсацию в висках.
— Передозировка кофеина и никотина. Он в течение многих лет подхлестывал свое тело, и оно дошло до предела возможностей. Врач дал ему успокоительное и направил на программу детоксикации организма.
— Эта детоксикация дала результаты?
— Возможно, она спасла ему жизнь. Но результаты приступа были необратимыми. Организм установил собственный механизм защиты. Стоило этому человеку постоять рядом с курящим и сделать несколько вдохов, организм выдавал гиперреакцию, и этот человек оказывался в предобморочном состоянии. Стоило ему отхлебнуть один-два глотка кофе из чужой чашки, заметь, кофе без кофеина, в котором на самом деле всегда остается немного кофеина, и его сердце начинало стучать как отбойный молоток.
Джэми нахмурилась.
— К чему ты клонишь?
— Адреналин, — сказал Кавано и почувствовал, как ноги становятся резиновыми. — Он действует на меня прямо сейчас. До того, как я вошел в дом Карен, я радовался этому. Но теперь... — Рот Кавано пересох настолько, что он с трудом говорил. — Я должен сказать тебе это. Предупредить... То, что случилось со мной в подвале у Карен...
Следующую фразу он еле выдавил. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь скажет такое.
— Возможно, я больше никогда не смогу этим заниматься.
Джэми некоторое время молчала.
— Ты хочешь уехать в Вайоминг?
— Нет. Я... Да. Я хочу вернуться в Вайоминг, — наконец ответил Кавано.
Джэми с удивлением посмотрела на него.
— Я в замешательстве, — добавил он, удивляясь, что говорит такое о себе. — Я боюсь, что внутри меня что-то сломалось, и хочу вернуться в Джексон-Хоул, и никогда не выбираться оттуда. Но если я сдамся и спрячусь, я потеряю уважение к себе, как и уважение с твоей стороны, и со стороны любого другого человека. Как я могу уйти, если в результате погибнет Джон? Он бы не влез в это дрянное дело, если бы не я. Если его убьют...
— Мы не можем допустить этого.
— Боже правый, да. Но я не знаю, каково тебе будет рядом с человеком, который позволяет проявляться своему страху.
— Ты хочешь сказать, проявляться естественному для человека чувству?
— Я постараюсь быть таким же надежным, как ты, — закончил Кавано. Он начал глубоко дышать, чтобы сконцентрироваться на текущей задаче. — Нас никто не преследует?
— Не вижу ничего необычного, — ответила Джэми, поглядев в зеркало заднего вида.
— Поехали к тому парку, где мы с Джоном встречались сегодня утром.
— А что...
— Я звонил ему домой. У него в прошлом году умерла жена. Он живет один. Поскольку они держали его на мушке во время разговора именно там, логичнее всего, с их стороны, продолжать удерживать его дома.
Джэми напряженно слушала, не отрываясь от управления машиной.
— Эта шутка насчет китайского ресторана и глутамата натрия. В начале разговора мы произнесли все фразы правильно. Но в конце, когда я сказал Джону насчет китайской еды в подарок, он должен был ответить: «Не беспокойся. Я уже придумал, где буду обедать». Вместо этого он снова стал говорить про глутамат.
— Он дал тебе нужную информацию? — спросила Джэми, глядя в зеркало заднего вида.
— Да. Он сказал, где находится лаборатория. Могу предположить, что это ловушка.
— Его вынудили сделать это.
— Безусловно, — ответил Кавано. Его руки взмокли от пота. — Но Джон знал, что не подставит меня, поскольку смог предупредить при помощи кодовой фразы.
— Не станут ли те, кто держит его в плену...
— Убивать его? — закончил Кавано. Его дыхание участилось. — Поскольку ловушка уже подстроена, он им не нужен. Но я попытался выиграть время.
— Каким образом?
— Я сказал, что перезвоню завтра. В это же время, на этот же номер. Снова буду задавать вопросы. Кто бы там его ни удерживал, он попытается сохранить эту возможность следить за мной на тот случай, если ловушка в лаборатории не сработает, и не станет убивать Джона.
— Мне еще многому предстоит научиться у тебя, — сказала Джэми, оценивающе глядя на Кавано.
— Знаешь, нам надо поговорить об этом, — согласился Кавано, глядя на свои руки и стараясь унять дрожь.
— Мы говорим постоянно.
— Не обо всем.
— Опять начинается. Сейчас ты скажешь, что ситуация чересчур усложнилась, и мне надо вернуться в Вайоминг, где я буду в безопасности. Не надо. Все уже зашло слишком далеко. Я уже доказала, что могу помочь тебе. Я надежна, у меня правильные инстинкты, и я не разваливаюсь на части от всего происходящего. Если ты хочешь сохранить наши отношения, то ценой будет мое участие в твоих делах. Никаких секретов. Никаких разлук. Два года назад меня бы убили, если бы не ты. Я обязана тебе жизнью, и, во имя Бога, я намерена вернуть тебе долг.
— Согласен.
— Что?
— Ты ничем мне не обязана, но я согласен со всем остальным, что ты сказала. Я не прошу тебя уйти.
— А что...
— Я должен предупредить тебя.
— Предупредить?
— Я говорил тебе о том, что произошло со мной там, в подвале у Карен. Во время пожара.
Джэми озадаченно посмотрела на него, ожидая продолжения.
— Я потерял контроль над собой.
— Со всеми бывает. Тебе пришлось столкнуться с большим количеством проблем.
— Нет, — возразил Кавано. — Стресс всегда был моим естественным состоянием. Он дарил мне вкус к жизни. Но... видимо, теперь это не так, — добавил он, почувствовав, как рот его пересох.
Джэми внимательно посмотрела на него.
— Пять лет в «Дельте» и еще пять лет в «Службе защиты» я жил ощущением боя. Физические ощущения, которые большинство людей сочтут ужасными, доставляли мне удовольствие. Я с нетерпением ждал каждого нового выброса адреналина. Я любил это состояние.
Кавано продолжал говорить, стараясь держать дыхание под контролем.
— Однажды я охранял одного из руководителей «Форчун Файв Хандред». Это был самый настоящий наркоман, сидевший на кофеине и никотине. Он выкуривал в день две пачки сигарет без фильтра и выпивал четырнадцать чашек крепкого кофе, называя все это «ракетным топливом». Он говорил, что такой режим позволяет ему думать быстрее, четче и продуктивнее. Он любил то состояние, в которое его приводили кофе и сигареты. Однажды утром в Брюсселе, когда я дежурил у двери его номера-люкс, я услышал, как что-то упало и что-то разбилось. Вместе со мной работал другой защитник. Пока он следил за коридором и вызывал подмогу, я вбежал в номер. Клиент лежал на полу. При падении он опрокинул тележку с завтраком, отсюда и звон.
— Он был мертв?
Кавано почувствовал, что каждая следующая фраза вылетает у него быстрее предыдущей.
— Сначала я подумал, что да. Однако потом я увидел, что он моргает. Зрачки его глаз были расширены до невозможности. Я кинулся к телефону и вызвал врача, работавшего с нами по договору, а потом вернулся к клиенту. Беспокоиться, что его отравили, не было причин. Мы охраняли его от похищения, а не от убийства. Но надо было как-то поговорить с ним. «Вам не кажется, что вас отравили?», — спросил я. Он помотал головой. Нет. «Может, у вас сердечный приступ?» Клиент снова помотал головой, а потом сказал: «Инсульт. Тошнит. В глазах все кружится, пол будто ходуном ходит». Я нащупал у него пульс. Сто пятьдесят. Теперь я понял, что с ним произошло, и оставалось только дождаться врача, чтобы он подтвердил мою догадку.
— И что же с ним произошло?
Кавано почувствовал пульсацию в висках.
— Передозировка кофеина и никотина. Он в течение многих лет подхлестывал свое тело, и оно дошло до предела возможностей. Врач дал ему успокоительное и направил на программу детоксикации организма.
— Эта детоксикация дала результаты?
— Возможно, она спасла ему жизнь. Но результаты приступа были необратимыми. Организм установил собственный механизм защиты. Стоило этому человеку постоять рядом с курящим и сделать несколько вдохов, организм выдавал гиперреакцию, и этот человек оказывался в предобморочном состоянии. Стоило ему отхлебнуть один-два глотка кофе из чужой чашки, заметь, кофе без кофеина, в котором на самом деле всегда остается немного кофеина, и его сердце начинало стучать как отбойный молоток.
Джэми нахмурилась.
— К чему ты клонишь?
— Адреналин, — сказал Кавано и почувствовал, как ноги становятся резиновыми. — Он действует на меня прямо сейчас. До того, как я вошел в дом Карен, я радовался этому. Но теперь... — Рот Кавано пересох настолько, что он с трудом говорил. — Я должен сказать тебе это. Предупредить... То, что случилось со мной в подвале у Карен...
Следующую фразу он еле выдавил. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь скажет такое.
— Возможно, я больше никогда не смогу этим заниматься.
Джэми некоторое время молчала.
— Ты хочешь уехать в Вайоминг?
— Нет. Я... Да. Я хочу вернуться в Вайоминг, — наконец ответил Кавано.
Джэми с удивлением посмотрела на него.
— Я в замешательстве, — добавил он, удивляясь, что говорит такое о себе. — Я боюсь, что внутри меня что-то сломалось, и хочу вернуться в Джексон-Хоул, и никогда не выбираться оттуда. Но если я сдамся и спрячусь, я потеряю уважение к себе, как и уважение с твоей стороны, и со стороны любого другого человека. Как я могу уйти, если в результате погибнет Джон? Он бы не влез в это дрянное дело, если бы не я. Если его убьют...
— Мы не можем допустить этого.
— Боже правый, да. Но я не знаю, каково тебе будет рядом с человеком, который позволяет проявляться своему страху.
— Ты хочешь сказать, проявляться естественному для человека чувству?
— Я постараюсь быть таким же надежным, как ты, — закончил Кавано. Он начал глубоко дышать, чтобы сконцентрироваться на текущей задаче. — Нас никто не преследует?
— Не вижу ничего необычного, — ответила Джэми, поглядев в зеркало заднего вида.
— Поехали к тому парку, где мы с Джоном встречались сегодня утром.
— А что...
— Я звонил ему домой. У него в прошлом году умерла жена. Он живет один. Поскольку они держали его на мушке во время разговора именно там, логичнее всего, с их стороны, продолжать удерживать его дома.
13
Они оставили «Таурус» на парковке в гараже и пешком прошли через парк по тропинке. Не выходя из-под деревьев, они стали разглядывать здание с охраняемой территорией, которое было отделено от них улицей с оживленным движением.
— Шестой этаж, справа. Четвертая квартира от угла, — сказал Кавано.
— Свет горит только в одном окне, — добавила Джэми, приглядевшись.
— Это гостиная. Джон любит смотреть на парк из окна.
— Но только не ночью. Шторы задернуты.
— В окне правее света нет? Это спальня.
— Шторы тоже задернуты, но света нет. Еще есть спальни?
— Нет, — ответил Кавано, с трудом подавив в себе желание вернуться к машине и уехать подальше. — Когда умерла его жена, Джон продал дом и переехал сюда. Решил, по его словам, жить попроще. Стал самым настоящим отшельником, читающим Библию в перерывах между погонями за плохими парнями.
— Какая планировка у квартиры?
— За входной дверью — коридор, ведущий в гостиную. Когда идешь по коридору, слева арка, вход в кухню, она у него небольшая. В другой стене кухни такая же, через нее можно войти в гостиную. Как войдешь в гостиную, слева дверь в спальню.
Рассказывая о том, что ему хорошо известно, Кавано смог немного отвлечься от своих неприятных ощущений.
— Ванная? — спросила Джэми.
— Смежная со спальней, слева.
Неожиданно внимание Кавано привлекло движение за шторами.
— Как ты думаешь, сколько человек охраняют его? — спросила Джэми.
— Как минимум двое, чтобы один мог поспать, пока другой караулит.
Скорее всего, его привязали к стулу в гостиной. Тогда спальня в их распоряжении, они могут переговариваться через дверь и сменять друг друга.
— Как мы сможем достать его оттуда?
Ко входу в здание подошли мужчина и женщина. Они вошли в ярко освещенный холл. Сквозь большие, от пола до потолка, окна было видно, что они подошли к стоящему за стойкой охраннику. Он поговорил с ними, взял в руку телефон, что-то сказал в трубку, затем кивнул и нажал на кнопку. Турникет справа от него открылся, и мужчина с женщиной прошли внутрь, где виднелись двери лифтов.
— Вопрос меняется, — сказала Джэми. — Как нам пробраться внутрь?
— Согласно законодательству, у здания должен быть как минимум один аварийный выход. Можно обойти дом, найти этот выход и подобрать отмычку.
— Обращаться с которыми ты меня не учил.
— Согласен, это упущение. Но сейчас у нас нет времени устранить его. В любом случае в таком густонаселенном квартале всегда есть шанс, что нас заметят. Если мы угодим за решетку, мы не сможем помочь Джону. Давай-ка зайдем в магазин на углу и купим сигареты.
— Сигареты? О чем ты говоришь? Ты же не куришь.
— Я курил, когда начал работать в «Службе зашиты». Дункан отучил меня от этого. Помню, как он бранил меня. «Как ты можешь думать о том, чтобы кого-то защищать в тот момент, когда обе руки у тебя заняты потому, что ты прикуриваешь?»
— И теперь ты решил снова начать курить?
— Шестой этаж, справа. Четвертая квартира от угла, — сказал Кавано.
— Свет горит только в одном окне, — добавила Джэми, приглядевшись.
— Это гостиная. Джон любит смотреть на парк из окна.
— Но только не ночью. Шторы задернуты.
— В окне правее света нет? Это спальня.
— Шторы тоже задернуты, но света нет. Еще есть спальни?
— Нет, — ответил Кавано, с трудом подавив в себе желание вернуться к машине и уехать подальше. — Когда умерла его жена, Джон продал дом и переехал сюда. Решил, по его словам, жить попроще. Стал самым настоящим отшельником, читающим Библию в перерывах между погонями за плохими парнями.
— Какая планировка у квартиры?
— За входной дверью — коридор, ведущий в гостиную. Когда идешь по коридору, слева арка, вход в кухню, она у него небольшая. В другой стене кухни такая же, через нее можно войти в гостиную. Как войдешь в гостиную, слева дверь в спальню.
Рассказывая о том, что ему хорошо известно, Кавано смог немного отвлечься от своих неприятных ощущений.
— Ванная? — спросила Джэми.
— Смежная со спальней, слева.
Неожиданно внимание Кавано привлекло движение за шторами.
— Как ты думаешь, сколько человек охраняют его? — спросила Джэми.
— Как минимум двое, чтобы один мог поспать, пока другой караулит.
Скорее всего, его привязали к стулу в гостиной. Тогда спальня в их распоряжении, они могут переговариваться через дверь и сменять друг друга.
— Как мы сможем достать его оттуда?
Ко входу в здание подошли мужчина и женщина. Они вошли в ярко освещенный холл. Сквозь большие, от пола до потолка, окна было видно, что они подошли к стоящему за стойкой охраннику. Он поговорил с ними, взял в руку телефон, что-то сказал в трубку, затем кивнул и нажал на кнопку. Турникет справа от него открылся, и мужчина с женщиной прошли внутрь, где виднелись двери лифтов.
— Вопрос меняется, — сказала Джэми. — Как нам пробраться внутрь?
— Согласно законодательству, у здания должен быть как минимум один аварийный выход. Можно обойти дом, найти этот выход и подобрать отмычку.
— Обращаться с которыми ты меня не учил.
— Согласен, это упущение. Но сейчас у нас нет времени устранить его. В любом случае в таком густонаселенном квартале всегда есть шанс, что нас заметят. Если мы угодим за решетку, мы не сможем помочь Джону. Давай-ка зайдем в магазин на углу и купим сигареты.
— Сигареты? О чем ты говоришь? Ты же не куришь.
— Я курил, когда начал работать в «Службе зашиты». Дункан отучил меня от этого. Помню, как он бранил меня. «Как ты можешь думать о том, чтобы кого-то защищать в тот момент, когда обе руки у тебя заняты потому, что ты прикуриваешь?»
— И теперь ты решил снова начать курить?
14
Вход в здание находился в десяти метрах от улицы. Тротуар обрамляли аккуратно подстриженные кусты. Среди них стояли полдесятка каменных скамеек, красиво дополняя убранство территории.
Кавано сел на скамейку, ближайшую к улице, и знаком показал Джэми, чтобы она присоединилась к нему. Затем он открыл пачку сигарет.
— Будешь курить?
— Что на тебя нашло?
— Попробуй, не бойся. Это поможет нам выждать, — сказал Кавано, давая ей сигарету и чиркая спичкой, стараясь при этом унять дрожь в руках.
— Я понятия не имею, как ее держать, — сказала Джэми.
— Не важно, — ответил Кавано и прикурил.
Джэми кашлянула.
— Эй, я же не говорил тебе вдыхать дым. Просто втяни его в рот и выдохни. Не так быстро.
— На вкус просто ужасно.
— Еще бы. До сих пор не пойму, как мне это могло нравиться.
Мимо них прошли две женщины, окинув их осуждающим взглядом.
— Сейчас столько мест, где курение запрещено, что вид двух людей, сидящих около дома и неуклюже пыхтящих сигаретками, — нечто абсолютно естественное, — сказал Кавано. — Это выглядит так, будто мы пришли в гости, и пришлось спуститься вниз, чтобы не провонять дымом гостиную, когда никотиновое голодание достигло предела.
Проходившие мимо мужчина и женщина понимающе кивнули им. Вероятно, им самим приходилось попадать в подобные ситуации.
— Хорошо. Теперь наше присутствие вблизи дома не вызывает подозрений. Что дальше? — спросила Джэми.
— Делай то же самое, что Прескотт. Смотри, слушай и получай информацию.
Мимо проходили люди. Они говорили о высокомерных богачах, открывшихся ресторанах, дешевых билетах на Багамы и женщинах, позволяющих себе флиртовать с чужими мужьями.
Прошло пять минут.
— Черт, как быстро мы с ними управились. Придется прикурить снова, — сказал Кавано.
— Если у меня на пальцах будут желтые пятна... — начала Джэми.
Кавано чиркнул спичкой, делая вид, что не замечает двух машин такси, остановившихся у бордюра. Из каждой машины вышло по четыре человека, весьма хорошо одетых. Прикурив, он сделал вид, что любуется ночным небом, не обращая внимания на восьмерых людей, быстрым шагом идущих мимо него.
— Сколько времени? — требовательным тоном спросила женщина. — Почти десять? Слава богу, успели. Сэнди сказала, что они с Тэдом вернутся из кино в десять пятнадцать.
— И каким образом она собирается это сделать? — спросил мужчина.
— Сделает вид, что ей нездоровится, и они не пойдут ужинать. Умница, правда? Ее сестра нас впустит. Представляешь, какое лицо будет у Тэда, когда мы завалимся к ним и закричим «Сюрприз!»?
Они вошли в холл и начали, перебивая друг друга, разговаривать с охранником. Тот позвонил, кивнул им и впустил их внутрь.
— Бедный Тэд, — сказала Джэми, выпустив изо рта клуб дыма.
Кавано смотрел сквозь окна на индикатор лифта, в котором отправилась вошедшая в дом компания. Цифры мигали одна за другой. На таком расстоянии рассмотреть их было невозможно, но можно было сосчитать, сколько раз мигнул индикатор. Семнадцать раз. На восемнадцатый индикатор загорелся и больше не мигал. «Плюс один на первый этаж, значит, девятнадцатый», — подумал Кавано.
Стряхивая пепел с сигареты, он увидел, как на стоянке у дома притормозила машина с фирменным знаком «Домино Пицца». Из нее вышел долговязый водитель в очках со стопкой коробок с пиццей в теплоизоляционной обертке.
— Посмотрим, куда он понесет пиццу, — сказал Кавано.
Когда водитель проходил мимо них, он встал и обратился к нему, извиняюще улыбнувшись:
— Привет. Мы спустились покурить и думали встретить вас здесь. Квартира шесть двадцать восемь.
Это был номер квартиры Джона.
— Извините, это заказ в другую квартиру.
— Весь? — спросил Кавано, глядя на стопку коробок. — Наверное, на ту вечеринку, что на седьмом этаже. От них столько шума. Мы спустились еще и поэтому.
— Нет. Это заказ в... — водитель посмотрел сквозь очки на ярлык, прикрепленный к коробкам, — девятнадцать одиннадцать.
— Повезло им, — вздохнула Джэми. — Придется подождать и выкурить еще по сигарете.
— Вряд ли придется ждать долго, — проронил водитель.
— Извините за беспокойство, — сказал Кавано.
— Нет проблем, — ответил водитель. Держа коробки, он подошел к стеклянным дверям и подождал, пока кто-то вышел и открыл ему дверь.
Джэми затушила сигарету.
— Зачем все это? Ты действительно думал, что эту пиццу несут в квартиру Джона?
— Не в этот раз, да. Но вскоре туда обязательно что-нибудь принесут. Пиццу, еду из китайского ресторанчика или что-нибудь еще.
— Ты так уверен в этом?
— Конечно. Я видел достаточно охранников, раз за разом совершающих одну и ту же ошибку. Круглосуточная охрана — скучное занятие. Если охранники не слишком дисциплинированны, они постоянно думают о еде. Конечно, они могут забраться в холодильник и найти, что себе приготовить, однако большинство их не слишком искусно в таких делах.
«Кроме Чэда, который мог самое простое блюдо сделать деликатесом», — с горечью подумал Кавано.
— Они начнут размышлять по поводу пиццы, блинчиков или цыплят по-китайски. Если это те люди, которые пытались поймать Прескотта на складе, они не слишком хорошо подготовлены. Следовательно, они поддадутся своим желаниям и закажут еду с доставкой.
— Этого можно ждать часами.
— Если это произойдет, то скорее раньше, чем позже. Я звонил Джону меньше, чем час назад. До этого они были слишком заняты, чтобы думать о еде. Сейчас они уверены, что все идет по плану.
— Не вызовет ли наше пребывание здесь ненужного любопытства у охранника?
— Он нас не видит.
— Почему?
— Последний раз, когда я был здесь, я заметил, что холл освещен намного ярче, чем тротуар. Свет отражается от окон, и охранник не видит, что происходит на улице.
— А как насчет вот этой камеры над дверью?
— Ты ее заметила? Она направлена на пространство перед дверью, а не в сторону улицы. Когда мы вытащим Джона отсюда, я посоветую ему перебраться в дом с более надежной охраной.
— Это уловка, которую ты используешь при общении с клиентом?
— Уловка?
— "Когда мы вытащим Джона отсюда". Ты говоришь о будущем с утвердительной интонацией, убеждая меня, что все будет хорошо. Очень успокаивает.
На стоянке остановилась еще одна машина, теперь с эмблемой «Пицца Хат».
— Моя очередь играть, — сказала Джэми. Она явно радовалась возможности что-то сделать, чтобы снять нервное напряжение.
Когда водитель вытащил из машины коробки с пиццей, она подошла к нему, в нетерпении потирая руки.
— Привет. Мы решили спуститься вниз, покурить и избавить тебя от необходимости подниматься. Квартира шесть двадцать восемь. Мы проголодались.
Усыпанному юношескими прыщами подростку тоже явно чего-то хотелось, только не еды. Увидев рядом с собой привлекательную женщину, он чуть не выронил коробки.
— Угу. Щас гляну, — сказал он, разглядывая наклейку на упаковке. — Ага. Шесть двадцать восемь.
— Прекрасно.
— Две средних? Одна де-люкс, другая — с пепперони и оливками?
— Точно. Пахнут очень вкусно. Сколько я тебе должна?
Джэми расплатилась, не забыв добавить чаевые.
— Еще увидимся.
— Да, мадам, — проронил мальчик, покраснев. — Спасибо.
Когда он шел к машине, вид у него был явно смущенный.
— Две средние пиццы. Вполне достаточно для двух здоровых охранников, — сказала Джэми.
— Я так и думал. Если только это не один охранник, который оказался столь любезен к тому, кого он охраняет. В чем я сильно сомневаюсь, — ответил Кавано.
— Если они заказали еду, значит, они чувствуют себя в безопасности, правильно?
— Правильно. Они думают, что никто не знает о ситуации, в которую попал Джон.
— Что теперь?
— Мы пойдем в парк, найдем какого-нибудь бездомного, который спит в кустах, и отдадим ему эти пиццы. Нам понадобятся только коробки.
Джэми озадаченно посмотрела на него.
— Мне нужно оторвать верх от одной коробки и низ от другой, чтобы вложить внутрь бронежилет, — пояснил Кавано.
Кавано сел на скамейку, ближайшую к улице, и знаком показал Джэми, чтобы она присоединилась к нему. Затем он открыл пачку сигарет.
— Будешь курить?
— Что на тебя нашло?
— Попробуй, не бойся. Это поможет нам выждать, — сказал Кавано, давая ей сигарету и чиркая спичкой, стараясь при этом унять дрожь в руках.
— Я понятия не имею, как ее держать, — сказала Джэми.
— Не важно, — ответил Кавано и прикурил.
Джэми кашлянула.
— Эй, я же не говорил тебе вдыхать дым. Просто втяни его в рот и выдохни. Не так быстро.
— На вкус просто ужасно.
— Еще бы. До сих пор не пойму, как мне это могло нравиться.
Мимо них прошли две женщины, окинув их осуждающим взглядом.
— Сейчас столько мест, где курение запрещено, что вид двух людей, сидящих около дома и неуклюже пыхтящих сигаретками, — нечто абсолютно естественное, — сказал Кавано. — Это выглядит так, будто мы пришли в гости, и пришлось спуститься вниз, чтобы не провонять дымом гостиную, когда никотиновое голодание достигло предела.
Проходившие мимо мужчина и женщина понимающе кивнули им. Вероятно, им самим приходилось попадать в подобные ситуации.
— Хорошо. Теперь наше присутствие вблизи дома не вызывает подозрений. Что дальше? — спросила Джэми.
— Делай то же самое, что Прескотт. Смотри, слушай и получай информацию.
Мимо проходили люди. Они говорили о высокомерных богачах, открывшихся ресторанах, дешевых билетах на Багамы и женщинах, позволяющих себе флиртовать с чужими мужьями.
Прошло пять минут.
— Черт, как быстро мы с ними управились. Придется прикурить снова, — сказал Кавано.
— Если у меня на пальцах будут желтые пятна... — начала Джэми.
Кавано чиркнул спичкой, делая вид, что не замечает двух машин такси, остановившихся у бордюра. Из каждой машины вышло по четыре человека, весьма хорошо одетых. Прикурив, он сделал вид, что любуется ночным небом, не обращая внимания на восьмерых людей, быстрым шагом идущих мимо него.
— Сколько времени? — требовательным тоном спросила женщина. — Почти десять? Слава богу, успели. Сэнди сказала, что они с Тэдом вернутся из кино в десять пятнадцать.
— И каким образом она собирается это сделать? — спросил мужчина.
— Сделает вид, что ей нездоровится, и они не пойдут ужинать. Умница, правда? Ее сестра нас впустит. Представляешь, какое лицо будет у Тэда, когда мы завалимся к ним и закричим «Сюрприз!»?
Они вошли в холл и начали, перебивая друг друга, разговаривать с охранником. Тот позвонил, кивнул им и впустил их внутрь.
— Бедный Тэд, — сказала Джэми, выпустив изо рта клуб дыма.
Кавано смотрел сквозь окна на индикатор лифта, в котором отправилась вошедшая в дом компания. Цифры мигали одна за другой. На таком расстоянии рассмотреть их было невозможно, но можно было сосчитать, сколько раз мигнул индикатор. Семнадцать раз. На восемнадцатый индикатор загорелся и больше не мигал. «Плюс один на первый этаж, значит, девятнадцатый», — подумал Кавано.
Стряхивая пепел с сигареты, он увидел, как на стоянке у дома притормозила машина с фирменным знаком «Домино Пицца». Из нее вышел долговязый водитель в очках со стопкой коробок с пиццей в теплоизоляционной обертке.
— Посмотрим, куда он понесет пиццу, — сказал Кавано.
Когда водитель проходил мимо них, он встал и обратился к нему, извиняюще улыбнувшись:
— Привет. Мы спустились покурить и думали встретить вас здесь. Квартира шесть двадцать восемь.
Это был номер квартиры Джона.
— Извините, это заказ в другую квартиру.
— Весь? — спросил Кавано, глядя на стопку коробок. — Наверное, на ту вечеринку, что на седьмом этаже. От них столько шума. Мы спустились еще и поэтому.
— Нет. Это заказ в... — водитель посмотрел сквозь очки на ярлык, прикрепленный к коробкам, — девятнадцать одиннадцать.
— Повезло им, — вздохнула Джэми. — Придется подождать и выкурить еще по сигарете.
— Вряд ли придется ждать долго, — проронил водитель.
— Извините за беспокойство, — сказал Кавано.
— Нет проблем, — ответил водитель. Держа коробки, он подошел к стеклянным дверям и подождал, пока кто-то вышел и открыл ему дверь.
Джэми затушила сигарету.
— Зачем все это? Ты действительно думал, что эту пиццу несут в квартиру Джона?
— Не в этот раз, да. Но вскоре туда обязательно что-нибудь принесут. Пиццу, еду из китайского ресторанчика или что-нибудь еще.
— Ты так уверен в этом?
— Конечно. Я видел достаточно охранников, раз за разом совершающих одну и ту же ошибку. Круглосуточная охрана — скучное занятие. Если охранники не слишком дисциплинированны, они постоянно думают о еде. Конечно, они могут забраться в холодильник и найти, что себе приготовить, однако большинство их не слишком искусно в таких делах.
«Кроме Чэда, который мог самое простое блюдо сделать деликатесом», — с горечью подумал Кавано.
— Они начнут размышлять по поводу пиццы, блинчиков или цыплят по-китайски. Если это те люди, которые пытались поймать Прескотта на складе, они не слишком хорошо подготовлены. Следовательно, они поддадутся своим желаниям и закажут еду с доставкой.
— Этого можно ждать часами.
— Если это произойдет, то скорее раньше, чем позже. Я звонил Джону меньше, чем час назад. До этого они были слишком заняты, чтобы думать о еде. Сейчас они уверены, что все идет по плану.
— Не вызовет ли наше пребывание здесь ненужного любопытства у охранника?
— Он нас не видит.
— Почему?
— Последний раз, когда я был здесь, я заметил, что холл освещен намного ярче, чем тротуар. Свет отражается от окон, и охранник не видит, что происходит на улице.
— А как насчет вот этой камеры над дверью?
— Ты ее заметила? Она направлена на пространство перед дверью, а не в сторону улицы. Когда мы вытащим Джона отсюда, я посоветую ему перебраться в дом с более надежной охраной.
— Это уловка, которую ты используешь при общении с клиентом?
— Уловка?
— "Когда мы вытащим Джона отсюда". Ты говоришь о будущем с утвердительной интонацией, убеждая меня, что все будет хорошо. Очень успокаивает.
На стоянке остановилась еще одна машина, теперь с эмблемой «Пицца Хат».
— Моя очередь играть, — сказала Джэми. Она явно радовалась возможности что-то сделать, чтобы снять нервное напряжение.
Когда водитель вытащил из машины коробки с пиццей, она подошла к нему, в нетерпении потирая руки.
— Привет. Мы решили спуститься вниз, покурить и избавить тебя от необходимости подниматься. Квартира шесть двадцать восемь. Мы проголодались.
Усыпанному юношескими прыщами подростку тоже явно чего-то хотелось, только не еды. Увидев рядом с собой привлекательную женщину, он чуть не выронил коробки.
— Угу. Щас гляну, — сказал он, разглядывая наклейку на упаковке. — Ага. Шесть двадцать восемь.
— Прекрасно.
— Две средних? Одна де-люкс, другая — с пепперони и оливками?
— Точно. Пахнут очень вкусно. Сколько я тебе должна?
Джэми расплатилась, не забыв добавить чаевые.
— Еще увидимся.
— Да, мадам, — проронил мальчик, покраснев. — Спасибо.
Когда он шел к машине, вид у него был явно смущенный.
— Две средние пиццы. Вполне достаточно для двух здоровых охранников, — сказала Джэми.
— Я так и думал. Если только это не один охранник, который оказался столь любезен к тому, кого он охраняет. В чем я сильно сомневаюсь, — ответил Кавано.
— Если они заказали еду, значит, они чувствуют себя в безопасности, правильно?
— Правильно. Они думают, что никто не знает о ситуации, в которую попал Джон.
— Что теперь?
— Мы пойдем в парк, найдем какого-нибудь бездомного, который спит в кустах, и отдадим ему эти пиццы. Нам понадобятся только коробки.
Джэми озадаченно посмотрела на него.
— Мне нужно оторвать верх от одной коробки и низ от другой, чтобы вложить внутрь бронежилет, — пояснил Кавано.
15
Охранник посмотрел на Джэми, которая открыла дверь и придержала ее, пока Кавано входил внутрь, держа в руках коробки из-под пиццы. Кавано на мгновение остановился, подождав, пока глаза приспособятся к яркому свету в холле.
— Привет. Мы вместе с той компанией, которая отправилась в девятнадцать одиннадцать к Тэду, чтобы сделать ему сюрприз.
— К ним уже унесли целую стопку коробок с пиццей минут двадцать назад, — сказал охранник, сурово глядя на него.
— Я так и знала, что надо было взять жареные ребрышки, картофель-фри и салат, — фыркнула Джэми.
— Ты действительно слишком много думаешь о еде, — парировал Кавано, стараясь сделать вид, что шутит, и перебороть тяжесть в груди.
— Скажите им, чтобы так не шумели, — проворчал охранник. — Нам не нужны жалобы от их соседей.
— Больше ни звука, — заверил его Кавано.
Охранник нажал на кнопку, и турникет справа от него с жужжанием открылся.
— Благодарю вас, — сказал Кавано.
Они подошли к лифтам. Джэми нажала кнопку. Через несколько секунд, тянувшихся бесконечно долго, раздался звон сигнала, и двери одного из лифтов открылись.
«Ненавижу лифты», — в очередной раз подумал Кавано, входя внутрь.
— Нет, — тихо сказал он, когда Джэми протянула руку к кнопке с номером шесть.
— В чем дело?
— Охранник будет смотреть на индикатор лифта, чтобы убедиться в том, что мы отправились именно туда, куда и сказали.
— Оп-ля, — проронила Джэми, нажимая кнопку девятнадцать.
Двери лифта закрылись.
Кавано почувствовал, как ноги налились тяжестью, когда лифт начал подниматься. Мигали оранжевые цифры на панели. Один, два, три. До девятнадцатого еще долго. Он повторил все инструкции, которые выдал Джэми перед тем, как войти в дом.
— Привет. Мы вместе с той компанией, которая отправилась в девятнадцать одиннадцать к Тэду, чтобы сделать ему сюрприз.
— К ним уже унесли целую стопку коробок с пиццей минут двадцать назад, — сказал охранник, сурово глядя на него.
— Я так и знала, что надо было взять жареные ребрышки, картофель-фри и салат, — фыркнула Джэми.
— Ты действительно слишком много думаешь о еде, — парировал Кавано, стараясь сделать вид, что шутит, и перебороть тяжесть в груди.
— Скажите им, чтобы так не шумели, — проворчал охранник. — Нам не нужны жалобы от их соседей.
— Больше ни звука, — заверил его Кавано.
Охранник нажал на кнопку, и турникет справа от него с жужжанием открылся.
— Благодарю вас, — сказал Кавано.
Они подошли к лифтам. Джэми нажала кнопку. Через несколько секунд, тянувшихся бесконечно долго, раздался звон сигнала, и двери одного из лифтов открылись.
«Ненавижу лифты», — в очередной раз подумал Кавано, входя внутрь.
— Нет, — тихо сказал он, когда Джэми протянула руку к кнопке с номером шесть.
— В чем дело?
— Охранник будет смотреть на индикатор лифта, чтобы убедиться в том, что мы отправились именно туда, куда и сказали.
— Оп-ля, — проронила Джэми, нажимая кнопку девятнадцать.
Двери лифта закрылись.
Кавано почувствовал, как ноги налились тяжестью, когда лифт начал подниматься. Мигали оранжевые цифры на панели. Один, два, три. До девятнадцатого еще долго. Он повторил все инструкции, которые выдал Джэми перед тем, как войти в дом.