Страница:
Дэвид Моррелл
Защитник
Посвящается Генри Моррисону, работавшему со мной в качестве литературного агента с 1968 года — можно сказать, всю жизнь.
Я сердечно благодарю тебя за твою дружбу и наставления. Ни одна из эмоций не может сравниться со страхом по части лишения ума человеческого способности рассуждать и действовать.
Эдмунд Бурке,
«On the Sublime and Beautiful»
«The Protector» 2003, перевод М. Новыш
Пролог
Чрезвычайная ситуация
1
Полиция разогнала бунтарей.
Сент-Луис, Миссури, 14 апреля (Ассошиэйтед Пресс). То, что, как опасались власти, станет третьим днем бунта, закончилось этим утром. Две тысячи полицейских, одетых в защитное снаряжение, применили для разгона десяти тысяч протестующих дубинки, слезоточивый газ и перцовые баллончики. Беспорядки, нарушавшие работу конференции Всемирной торговой организации, практически превратили деловые кварталы города в зону боевых действий. Ущерб от поджогов и других актов вандализма оценивается примерно в 15 миллионов долларов.
Участники акций протеста в очередной раз заявили, что ВТО игнорирует нарушения трудового и природоохранного законодательства в развивающихся странах. Хотя четыре года назад в Сиэтле происходили такие же демонстрации протеста, и власти Сент-Луиса считали, что они к ним готовы, полиция была просто ошеломлена размахом событий. "Мы готовились к этому полгода, — сказал на пресс-конференции Эдвард Гейнс, начальник городской полиции. — Но анархисты организовали свои действия намного лучше, чем это было в Сиэтле. Слава богу, нам в конце концов удалось измотать их".
Сент-Луис, Миссури, 14 апреля (Ассошиэйтед Пресс). То, что, как опасались власти, станет третьим днем бунта, закончилось этим утром. Две тысячи полицейских, одетых в защитное снаряжение, применили для разгона десяти тысяч протестующих дубинки, слезоточивый газ и перцовые баллончики. Беспорядки, нарушавшие работу конференции Всемирной торговой организации, практически превратили деловые кварталы города в зону боевых действий. Ущерб от поджогов и других актов вандализма оценивается примерно в 15 миллионов долларов.
Участники акций протеста в очередной раз заявили, что ВТО игнорирует нарушения трудового и природоохранного законодательства в развивающихся странах. Хотя четыре года назад в Сиэтле происходили такие же демонстрации протеста, и власти Сент-Луиса считали, что они к ним готовы, полиция была просто ошеломлена размахом событий. "Мы готовились к этому полгода, — сказал на пресс-конференции Эдвард Гейнс, начальник городской полиции. — Но анархисты организовали свои действия намного лучше, чем это было в Сиэтле. Слава богу, нам в конце концов удалось измотать их".
2
— Анархисты, — отозвался оператор телеуправляемого танка. — Чудесно сказано.
— Эл рекомендовала шефу полиции выразиться именно так, — ответил генерал.
— Шеф полиции и понятия не имел, что тут происходит. Операция прошла отлично, — вступил в разговор армейский аналитик.
Кроме них, в креслах с высокими спинками, установленных в фургоне-купе с темной отделкой стен, сидели двое мужчин в военной форме с погонами подполковников и рослая женщина спортивного телосложения в комбинезоне цвета хаки, сильно похожем на военный. Генерал имел в виду именно ее, говоря «Эл», вместо полного имени «Алисия». В данный момент все они просматривали видеосъемки недавних событий на большом экране проекционного телевизора.
Развернутый выпуск новостей Эн-би-си закончился, наступил черед более сжатого обзора, транслируемого Си-эн-эн. Мелькали кадры первого дня беспорядков. Процессия демонстрантов тянулась от стадиона Буша и Федерального суда до громады Американского центра, где, собственно, и проходила конференция ВТО. К ночи деловые кварталы Сент-Луиса были полностью парализованы. Бунтари били все стекла, находящиеся в пределах их досягаемости, переворачивали и поджигали машины. Усеянные битым стеклом тротуары сверкали в свете пожаров.
На кадрах следующего дня демонстрантов было еще больше. Они запрудили улицы, ломая все, что попадалось им под руку. На пресс-конференции мэр города объявил о введении чрезвычайного положения и рекомендовал всем гражданам воздерживаться от посещения деловых кварталов.
На третий день огромные силы городской полиции, в помощь которой были приданы полиция штата и национальная гвардия, перешли в наступление. На экране пошли кадры, где силы правопорядка применили слезоточивый газ и вытеснили бунтарей в сторону Мемориального парка, освободив Маркет, Честнат и другие улицы делового квартала. Здесь, среди зелени, окружавшей Гейтвэй-Арк, отступающие в смятении просто растоптали палаточный лагерь, который сами же до этого и поставили.
Камера, находящаяся на вертолете, под назойливую болтовню репортера показывала, как бунтарей вытесняют за Гейтвэй. Демонстранты осыпали неуклонно наступающих полицейских градом камней и бутылок. К одной из бутылок была привязана тряпка, а внутри плескалась какая-то жидкость. Юноша поджег тряпку и кинул бутылку, после чего камера резко повернулась, показав место падения бутылки, охваченное пламенем. Между тем репортер негромко заметил, что одетые в защитные жилеты, шлемы и газовые маски и вооруженные дубинками и щитами полицейские напоминают «армию Робокопов». Не обращая внимания на град камней и горящий бензин, блюстители порядка начали стрелять гранатами со слезоточивым газом. Облака газа стали столь плотными, что почти скрыли из виду демонстрантов.
Затем пошло изображение с камеры, находящейся на барже, идущей по Миссисипи. Бунтари дрогнули, оказавшись под воздействием газа. Сгибаясь пополам и кашляя, они выглядели очень испуганными, в противовес ярости, наполнявшей их мгновение назад. Потом стали видны полицейские в газовых масках, теснящие демонстрантов щитами и размахивающие дубинками.
Началась паника, и бунтари ринулись в единственном направлении, оставленном им для отступления, — к Миссисипи. Тысячи людей посыпались в реку. Единственное, что беспокоило их в эту секунду, — возможность остаться на плаву. Темные шеренги полицейских дошли до берега и заняли позицию.
— Я думаю, вы заметили молодого человека, бросившего бутылку с коктейлем Молотова, — сказал генерал. — Либеральная пресса уже заявила, что он входил в группу провокаторов. Согласно их теории, корпорации, чьи интересы оказываются под угрозой, оплачивают услуги бандитов, чтобы те совершали акты насилия. В результате полиция начинает применять в ответ силу, и законопослушным демонстрантам приходится защищаться, что переводит их в разряд бунтовщиков и дискредитирует в глазах остального общества.
— Теория тайных операций, — вздохнул оператор телеуправляемого танка. — Ей всегда найдется место в такого рода событиях. Но в данном случае журналисты были правы. Просто они не поняли, какая именно тайная операция была проведена здесь.
Генерал утвердительно кивнул.
— И она произошла на глазах всей страны, перед объективами телекамер. Ее показали по всем каналам, без купюр. Но никто не заметил главного.
— Как я и говорил, операция прошла отлично, — отозвался оператор, обводя сидевших рядом с ним четверых мужчин и женщину довольным взглядом.
— Эл рекомендовала шефу полиции выразиться именно так, — ответил генерал.
— Шеф полиции и понятия не имел, что тут происходит. Операция прошла отлично, — вступил в разговор армейский аналитик.
Кроме них, в креслах с высокими спинками, установленных в фургоне-купе с темной отделкой стен, сидели двое мужчин в военной форме с погонами подполковников и рослая женщина спортивного телосложения в комбинезоне цвета хаки, сильно похожем на военный. Генерал имел в виду именно ее, говоря «Эл», вместо полного имени «Алисия». В данный момент все они просматривали видеосъемки недавних событий на большом экране проекционного телевизора.
Развернутый выпуск новостей Эн-би-си закончился, наступил черед более сжатого обзора, транслируемого Си-эн-эн. Мелькали кадры первого дня беспорядков. Процессия демонстрантов тянулась от стадиона Буша и Федерального суда до громады Американского центра, где, собственно, и проходила конференция ВТО. К ночи деловые кварталы Сент-Луиса были полностью парализованы. Бунтари били все стекла, находящиеся в пределах их досягаемости, переворачивали и поджигали машины. Усеянные битым стеклом тротуары сверкали в свете пожаров.
На кадрах следующего дня демонстрантов было еще больше. Они запрудили улицы, ломая все, что попадалось им под руку. На пресс-конференции мэр города объявил о введении чрезвычайного положения и рекомендовал всем гражданам воздерживаться от посещения деловых кварталов.
На третий день огромные силы городской полиции, в помощь которой были приданы полиция штата и национальная гвардия, перешли в наступление. На экране пошли кадры, где силы правопорядка применили слезоточивый газ и вытеснили бунтарей в сторону Мемориального парка, освободив Маркет, Честнат и другие улицы делового квартала. Здесь, среди зелени, окружавшей Гейтвэй-Арк, отступающие в смятении просто растоптали палаточный лагерь, который сами же до этого и поставили.
Камера, находящаяся на вертолете, под назойливую болтовню репортера показывала, как бунтарей вытесняют за Гейтвэй. Демонстранты осыпали неуклонно наступающих полицейских градом камней и бутылок. К одной из бутылок была привязана тряпка, а внутри плескалась какая-то жидкость. Юноша поджег тряпку и кинул бутылку, после чего камера резко повернулась, показав место падения бутылки, охваченное пламенем. Между тем репортер негромко заметил, что одетые в защитные жилеты, шлемы и газовые маски и вооруженные дубинками и щитами полицейские напоминают «армию Робокопов». Не обращая внимания на град камней и горящий бензин, блюстители порядка начали стрелять гранатами со слезоточивым газом. Облака газа стали столь плотными, что почти скрыли из виду демонстрантов.
Затем пошло изображение с камеры, находящейся на барже, идущей по Миссисипи. Бунтари дрогнули, оказавшись под воздействием газа. Сгибаясь пополам и кашляя, они выглядели очень испуганными, в противовес ярости, наполнявшей их мгновение назад. Потом стали видны полицейские в газовых масках, теснящие демонстрантов щитами и размахивающие дубинками.
Началась паника, и бунтари ринулись в единственном направлении, оставленном им для отступления, — к Миссисипи. Тысячи людей посыпались в реку. Единственное, что беспокоило их в эту секунду, — возможность остаться на плаву. Темные шеренги полицейских дошли до берега и заняли позицию.
— Я думаю, вы заметили молодого человека, бросившего бутылку с коктейлем Молотова, — сказал генерал. — Либеральная пресса уже заявила, что он входил в группу провокаторов. Согласно их теории, корпорации, чьи интересы оказываются под угрозой, оплачивают услуги бандитов, чтобы те совершали акты насилия. В результате полиция начинает применять в ответ силу, и законопослушным демонстрантам приходится защищаться, что переводит их в разряд бунтовщиков и дискредитирует в глазах остального общества.
— Теория тайных операций, — вздохнул оператор телеуправляемого танка. — Ей всегда найдется место в такого рода событиях. Но в данном случае журналисты были правы. Просто они не поняли, какая именно тайная операция была проведена здесь.
Генерал утвердительно кивнул.
— И она произошла на глазах всей страны, перед объективами телекамер. Ее показали по всем каналам, без купюр. Но никто не заметил главного.
— Как я и говорил, операция прошла отлично, — отозвался оператор, обводя сидевших рядом с ним четверых мужчин и женщину довольным взглядом.
3
Рейнджеры погибли при выполнении учебного задания.
Кэмп-Раддер, Флорида, 24 апреля (Ассошиэйтед Пресс). Начальник учебного центра Кэмп-Раддер, где базируется шестой учебный батальон армейских рейнджеров, подтвердил тот факт, что два дня назад во время ночного тренировочного марш-броска пятнадцать рейнджеров утонули в болоте. По его словам, официальное сообщение о происшествии было сделано не сразу, поскольку первыми следовало оповестить родственников погибших.
"Мы продолжаем выяснять обстоятельства, — сказал подполковник Роберт Боланд. — Тренировки в этом районе проводятся постоянно, и до сих пор у нас не возникало практически никаких проблем. Безусловно, та ночь была необычно холодной для этого времени года, а уровень воды сильно повысился из-за прошедшего накануне дождя. Но, в конце концов, это же рейнджеры. Они уже достигли уровня подготовки, позволяющего им выживать в куда более суровых условиях. Все, что мы знаем о происшедшем, — это то, что они просто не вышли на связь в условленное время".
Кэмп-Раддер, Флорида, 24 апреля (Ассошиэйтед Пресс). Начальник учебного центра Кэмп-Раддер, где базируется шестой учебный батальон армейских рейнджеров, подтвердил тот факт, что два дня назад во время ночного тренировочного марш-броска пятнадцать рейнджеров утонули в болоте. По его словам, официальное сообщение о происшествии было сделано не сразу, поскольку первыми следовало оповестить родственников погибших.
"Мы продолжаем выяснять обстоятельства, — сказал подполковник Роберт Боланд. — Тренировки в этом районе проводятся постоянно, и до сих пор у нас не возникало практически никаких проблем. Безусловно, та ночь была необычно холодной для этого времени года, а уровень воды сильно повысился из-за прошедшего накануне дождя. Но, в конце концов, это же рейнджеры. Они уже достигли уровня подготовки, позволяющего им выживать в куда более суровых условиях. Все, что мы знаем о происшедшем, — это то, что они просто не вышли на связь в условленное время".
4
Болото — мой друг, повторял Брэддок самому себе.
Держа над головой свою «М-16», он шел вброд, по грудь в холодной воде. Для того, чтобы сделать очередной шаг, надо было сначала выдернуть обутую в армейский ботинок ногу из вязкой грязи. Болото — мой друг... Давным-давно, когда он только стал рейнджером, это заклинание вдолбили ему в голову инструкторы по выживанию.
Болото — мой друг.
С тех пор много чего произошло. Брэддок успел повоевать в Гренаде, Панаме, Ираке, Афганистане, а также участвовал во множестве других операций, о которых нигде не сообщалось. Большинство их проходило в джунглях. Теперь он сам стал инструктором. Слегка наклонившись вперед, чтобы уравновесить тридцать килограммов снаряжения, висевших у него за плечами.
Брэддок шел вперед сквозь темноту. Ему оставалось лишь надеяться, что все солдаты, идущие вместе с ним, уже хорошо усвоили это нехитрое заклинание.
Аллигаторы — мои друзья.
Змеи — мои друзья.
Не думай ни о чем.
Просто повторяй эти слова и поверь в них.
Он едва не потерял равновесие, когда что-то, похожее на утонувшее бревно, дернулось у него под ногами. Не обращать внимания. Сконцентрироваться на повторяемых словах. Хорошо бы, чтобы все остальные делали то же самое.
Они уже три часа шли по болоту. Впереди было еще два часа такого же пути. Вы уже прошли больше половины, хотелось сказать Брэддоку, чтобы подбодрить солдат, но он не сделал этого. Данная тренировка должна была проходить в режиме полного молчания. Даже радиосвязь с другим отделением, шедшим в четверти мили от них, которую следовало проводить раз в полчаса, состояла лишь из беззвучного обмена радиосигналами. В качестве дополнительной тренировочной нагрузки, они шли без очков ночного видения. Считалось, что рейнджерам не следует полагаться на столь сложное оборудование, которого у них в конкретной ситуации может и не оказаться.
Темнота — мой друг.
Для тренировки была выбрана безлунная ночь. В дополнение к этому, плотная облачность, оставшаяся от вчерашних ливней, закрывала звезды. В темноте лишь едва виднелись стволы мертвых деревьев. По сравнению с окружающей чернотой они казались серыми. В этих условиях человеческий глаз работал на пределе чувствительности. Казалось бы, что черно-зеленый камуфляжный грим, которым они покрыли себе лица перед выходом, не нужен в условиях практически полного отсутствия видимости. Но Брэддок учил своих подчиненных готовиться к любым возможным неожиданностям, говоря, что камуфляжный грим является необходимым даже в ночной операции.
Мокрое и холодное обмундирование уже давно прилипло к его ногам, бедрам и груди. Слабое свечение впереди подсказало Брэддоку, что разведчик отделения воспользовался компасом с подсветкой, чтобы скорректировать направление движения. Вслед за ним повернули и остальные. По идее, за такое нарушение дисциплины следует наказать его. Лишить увольнения или заставить пробежать несколько лишних миль. «Я не должен был видеть этот свет, — подумал Брэддок. — Если увидел я, то в боевой обстановке этот свет увидел бы и вражеский снайпер».
Несмотря на нанесенный на кожу репеллент, москиты прочно обосновались на лице Брэддока, оставляя после себя маленькие зудящие и кровоточащие ранки. Не обращать внимания. Насекомые — мои друзья.
Он прислушался. Вода еле слышно журчала, обтекая продвигающихся сквозь нее солдат. Поднятые над головой руки, в которых он держал свою «М-16», едва не сводило судорогой. Зловонная болотная жижа уже плескалась у его подбородка. Что-то, находившееся под ее поверхностью, толкнуло его в левый бок. Ноздри заполнял запах гниющих растений.
Брэддока передернуло.
«Плохо. Я бывал в таких местах, по сравнению с которыми это — курорт. Похоже, я теряю квалификацию».
Над головой поплыл серый туман, ударив в нос своим резким запахом. Вода становилась все холоднее, и Брэддок снова вздрогнул, еще сильнее, чем в первый раз. Но онемевшие от холода ноги и ощущение тяжести в груди не имели сейчас никакого значения. Его голова была занята более важными мыслями.
«Сейчас начнется», — думал Брэддок.
За годы службы он выработал идеальное чувство времени. В следующий момент над головой вспыхнули осветительные ракеты, разом разогнав темноту. Лишь нависавший над болотом туман немного смягчал резкий свет, исходивший от них, рассеивая его и создавая ореол вокруг каждой ракеты. Подчиненные Брэддока с удивлением уставились на неожиданную иллюминацию. Ракеты медленно опускались вниз. Их свет отражался от грязной воды, в которой стояли рейнджеры. Хотя Брэддок и знал подробности тренировочной процедуры, он не имел права заранее сообщать о них солдатам.
Предугадывай ход событий.
Ничто не должно застать тебя врасплох.
Неожиданная угроза нападения была частью тренировки, которую предстояло пройти и так уже порядком измотанным солдатам. Над самыми верхушками древесных стволов, торчащих из болота, пронеслись три реактивных истребителя. Они шли на такой скорости, что оглушительный грохот обрушился на людей, когда самолеты уже исчезли из виду. У Брэддока в кармане лежал радиомаяк в водонепроницаемом корпусе, благодаря которому пилоты знали, где находится группа, чтобы не накрыть ее своим огнем. В поверхность болота вонзились ракеты и двадцатимиллиметровые трассирующие снаряды, выпущенные с самолетов. В двухстах ярдах от солдат освещенная взрывами и огнем ночь стала днем.
— Боже, — проронил кто-то.
Нет! — мысленно прокричал Брэддок. Мы должны соблюдать режим молчания!
— Какого... Они что, не знают, что мы здесь? — сказал кто-то другой.
Брэддок ринулся вперед, в сторону второго солдата, так быстро, насколько это позволяла окружавшая его вода, и посмотрел ему в глаза. Заткнись немедленно — вот что можно было прочитать в его взгляде.
Над их головами плыл дым от трассирующих снарядов. Запах пороха и разлагающихся обитателей болота был столь силен, что Брэддока чуть не стошнило.
— Боже, эти ракеты чуть не попали в нас, — сказал третий солдат.
С громким плеском воды Брэддок развернулся к нему и жестом приказал ему молчать. Проклятье. Надо же контролировать себя! Выполняйте приказ! — хотелось ему заорать во все горло.
Казалось, вода стала еще холоднее. В левый бок Брэддока снова ткнулось что-то мягкое, и он вздрогнул еще сильнее. Сердце колотилось как бешеное, дыхание тоже участилось.
— Никто не говорил про ракеты, — дрожащим голосом произнес четвертый солдат.
Взбешенный, Брэддок обернулся к нему, но в этот момент осветительные ракеты с шипением упали в воду, и на болото вновь опустилась тьма. Он задрожал так, что застучали зубы.
Одновременно с этим он почувствовал резкое жжение в животе. Неконтролируемый страх заставил его мышцы судорожно напрячься. Сердце как будто горело. Дыхание стало еще быстрее и совершенно не поддавалось контролю. Так. Вдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три. Выдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три.
Но его грудная клетка продолжала судорожно подниматься и опускаться, отказываясь подчиняться мозгу. Непонятно. По сравнению с теми реальными боевыми операциями, в которых он участвовал, эта была просто прогулкой. Болото — мой друг. Темнота — мой друг. Что со мной происходит? — хотелось закричать Брэддоку.
И тут один из солдат, самый лучший в этой тренировочной группе, действительно закричал.
— Меня что-то кусает!
Нет! Кричать, потеряв всякий контроль над собой, могут только гражданские. Это недопустимо!
— Змея!
Бревно — или что-то еще — ткнулось в бок Брэддоку.
— Аллигатор!
— У меня что-то под...
Неожиданно один из солдат в панике выпустил очередь в темноту. В воде отразились вспышки выстрелов. От стволов мертвых деревьев в разные стороны полетели щепки, когда в них вонзились пули. Солдаты кричали и стреляли в темноту. Пуля обожгла правую руку Брэддока. Он потерял равновесие и упал навзничь. Грязная болотная вода залила его рот и нос.
Под водой треск очередей «М-16» слышался глухо и отдаленно. Не выпуская из рук винтовку, Брэддок попытался встать, борясь с весом рюкзака, тянувшего его назад. Когда он вынырнул на поверхность, судорожно хватая ртом воздух, звук выстрелов окончательно оглушил его. Вокруг висел пороховой дым и сверкали вспышки выстрелов.
— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — прокричал он, с трудом узнав свой голос. Страх, сжимавший горло, исказил его до неузнаваемости, превратив хриплый низкий голос в подобие визга.
Пуля ударила Брэддоку в левое плечо, снова повалив его в воду. Казалось, какие-то зубы вцепились ему в горло. Нет! Болото — мой друг! Аллигаторы...
Когда он вновь встал на ноги над поверхностью воды, где продолжалась паническая стрельба и крики, в него попала следующая пуля, которая начисто снесла ему затылок.
Держа над головой свою «М-16», он шел вброд, по грудь в холодной воде. Для того, чтобы сделать очередной шаг, надо было сначала выдернуть обутую в армейский ботинок ногу из вязкой грязи. Болото — мой друг... Давным-давно, когда он только стал рейнджером, это заклинание вдолбили ему в голову инструкторы по выживанию.
Болото — мой друг.
С тех пор много чего произошло. Брэддок успел повоевать в Гренаде, Панаме, Ираке, Афганистане, а также участвовал во множестве других операций, о которых нигде не сообщалось. Большинство их проходило в джунглях. Теперь он сам стал инструктором. Слегка наклонившись вперед, чтобы уравновесить тридцать килограммов снаряжения, висевших у него за плечами.
Брэддок шел вперед сквозь темноту. Ему оставалось лишь надеяться, что все солдаты, идущие вместе с ним, уже хорошо усвоили это нехитрое заклинание.
Аллигаторы — мои друзья.
Змеи — мои друзья.
Не думай ни о чем.
Просто повторяй эти слова и поверь в них.
Он едва не потерял равновесие, когда что-то, похожее на утонувшее бревно, дернулось у него под ногами. Не обращать внимания. Сконцентрироваться на повторяемых словах. Хорошо бы, чтобы все остальные делали то же самое.
Они уже три часа шли по болоту. Впереди было еще два часа такого же пути. Вы уже прошли больше половины, хотелось сказать Брэддоку, чтобы подбодрить солдат, но он не сделал этого. Данная тренировка должна была проходить в режиме полного молчания. Даже радиосвязь с другим отделением, шедшим в четверти мили от них, которую следовало проводить раз в полчаса, состояла лишь из беззвучного обмена радиосигналами. В качестве дополнительной тренировочной нагрузки, они шли без очков ночного видения. Считалось, что рейнджерам не следует полагаться на столь сложное оборудование, которого у них в конкретной ситуации может и не оказаться.
Темнота — мой друг.
Для тренировки была выбрана безлунная ночь. В дополнение к этому, плотная облачность, оставшаяся от вчерашних ливней, закрывала звезды. В темноте лишь едва виднелись стволы мертвых деревьев. По сравнению с окружающей чернотой они казались серыми. В этих условиях человеческий глаз работал на пределе чувствительности. Казалось бы, что черно-зеленый камуфляжный грим, которым они покрыли себе лица перед выходом, не нужен в условиях практически полного отсутствия видимости. Но Брэддок учил своих подчиненных готовиться к любым возможным неожиданностям, говоря, что камуфляжный грим является необходимым даже в ночной операции.
Мокрое и холодное обмундирование уже давно прилипло к его ногам, бедрам и груди. Слабое свечение впереди подсказало Брэддоку, что разведчик отделения воспользовался компасом с подсветкой, чтобы скорректировать направление движения. Вслед за ним повернули и остальные. По идее, за такое нарушение дисциплины следует наказать его. Лишить увольнения или заставить пробежать несколько лишних миль. «Я не должен был видеть этот свет, — подумал Брэддок. — Если увидел я, то в боевой обстановке этот свет увидел бы и вражеский снайпер».
Несмотря на нанесенный на кожу репеллент, москиты прочно обосновались на лице Брэддока, оставляя после себя маленькие зудящие и кровоточащие ранки. Не обращать внимания. Насекомые — мои друзья.
Он прислушался. Вода еле слышно журчала, обтекая продвигающихся сквозь нее солдат. Поднятые над головой руки, в которых он держал свою «М-16», едва не сводило судорогой. Зловонная болотная жижа уже плескалась у его подбородка. Что-то, находившееся под ее поверхностью, толкнуло его в левый бок. Ноздри заполнял запах гниющих растений.
Брэддока передернуло.
«Плохо. Я бывал в таких местах, по сравнению с которыми это — курорт. Похоже, я теряю квалификацию».
Над головой поплыл серый туман, ударив в нос своим резким запахом. Вода становилась все холоднее, и Брэддок снова вздрогнул, еще сильнее, чем в первый раз. Но онемевшие от холода ноги и ощущение тяжести в груди не имели сейчас никакого значения. Его голова была занята более важными мыслями.
«Сейчас начнется», — думал Брэддок.
За годы службы он выработал идеальное чувство времени. В следующий момент над головой вспыхнули осветительные ракеты, разом разогнав темноту. Лишь нависавший над болотом туман немного смягчал резкий свет, исходивший от них, рассеивая его и создавая ореол вокруг каждой ракеты. Подчиненные Брэддока с удивлением уставились на неожиданную иллюминацию. Ракеты медленно опускались вниз. Их свет отражался от грязной воды, в которой стояли рейнджеры. Хотя Брэддок и знал подробности тренировочной процедуры, он не имел права заранее сообщать о них солдатам.
Предугадывай ход событий.
Ничто не должно застать тебя врасплох.
Неожиданная угроза нападения была частью тренировки, которую предстояло пройти и так уже порядком измотанным солдатам. Над самыми верхушками древесных стволов, торчащих из болота, пронеслись три реактивных истребителя. Они шли на такой скорости, что оглушительный грохот обрушился на людей, когда самолеты уже исчезли из виду. У Брэддока в кармане лежал радиомаяк в водонепроницаемом корпусе, благодаря которому пилоты знали, где находится группа, чтобы не накрыть ее своим огнем. В поверхность болота вонзились ракеты и двадцатимиллиметровые трассирующие снаряды, выпущенные с самолетов. В двухстах ярдах от солдат освещенная взрывами и огнем ночь стала днем.
— Боже, — проронил кто-то.
Нет! — мысленно прокричал Брэддок. Мы должны соблюдать режим молчания!
— Какого... Они что, не знают, что мы здесь? — сказал кто-то другой.
Брэддок ринулся вперед, в сторону второго солдата, так быстро, насколько это позволяла окружавшая его вода, и посмотрел ему в глаза. Заткнись немедленно — вот что можно было прочитать в его взгляде.
Над их головами плыл дым от трассирующих снарядов. Запах пороха и разлагающихся обитателей болота был столь силен, что Брэддока чуть не стошнило.
— Боже, эти ракеты чуть не попали в нас, — сказал третий солдат.
С громким плеском воды Брэддок развернулся к нему и жестом приказал ему молчать. Проклятье. Надо же контролировать себя! Выполняйте приказ! — хотелось ему заорать во все горло.
Казалось, вода стала еще холоднее. В левый бок Брэддока снова ткнулось что-то мягкое, и он вздрогнул еще сильнее. Сердце колотилось как бешеное, дыхание тоже участилось.
— Никто не говорил про ракеты, — дрожащим голосом произнес четвертый солдат.
Взбешенный, Брэддок обернулся к нему, но в этот момент осветительные ракеты с шипением упали в воду, и на болото вновь опустилась тьма. Он задрожал так, что застучали зубы.
Одновременно с этим он почувствовал резкое жжение в животе. Неконтролируемый страх заставил его мышцы судорожно напрячься. Сердце как будто горело. Дыхание стало еще быстрее и совершенно не поддавалось контролю. Так. Вдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три. Выдох, раз, два, три. Задержка, раз, два, три.
Но его грудная клетка продолжала судорожно подниматься и опускаться, отказываясь подчиняться мозгу. Непонятно. По сравнению с теми реальными боевыми операциями, в которых он участвовал, эта была просто прогулкой. Болото — мой друг. Темнота — мой друг. Что со мной происходит? — хотелось закричать Брэддоку.
И тут один из солдат, самый лучший в этой тренировочной группе, действительно закричал.
— Меня что-то кусает!
Нет! Кричать, потеряв всякий контроль над собой, могут только гражданские. Это недопустимо!
— Змея!
Бревно — или что-то еще — ткнулось в бок Брэддоку.
— Аллигатор!
— У меня что-то под...
Неожиданно один из солдат в панике выпустил очередь в темноту. В воде отразились вспышки выстрелов. От стволов мертвых деревьев в разные стороны полетели щепки, когда в них вонзились пули. Солдаты кричали и стреляли в темноту. Пуля обожгла правую руку Брэддока. Он потерял равновесие и упал навзничь. Грязная болотная вода залила его рот и нос.
Под водой треск очередей «М-16» слышался глухо и отдаленно. Не выпуская из рук винтовку, Брэддок попытался встать, борясь с весом рюкзака, тянувшего его назад. Когда он вынырнул на поверхность, судорожно хватая ртом воздух, звук выстрелов окончательно оглушил его. Вокруг висел пороховой дым и сверкали вспышки выстрелов.
— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — прокричал он, с трудом узнав свой голос. Страх, сжимавший горло, исказил его до неузнаваемости, превратив хриплый низкий голос в подобие визга.
Пуля ударила Брэддоку в левое плечо, снова повалив его в воду. Казалось, какие-то зубы вцепились ему в горло. Нет! Болото — мой друг! Аллигаторы...
Когда он вновь встал на ноги над поверхностью воды, где продолжалась паническая стрельба и крики, в него попала следующая пуля, которая начисто снесла ему затылок.
Часть первая
Оценка уровня угрозы
1
Обувь и часы. Уже давно Кавано понял, что одним из навыков, которым должен обладать хороший агент-защитник, является способность отслеживать подозрительных людей по обуви и часам. Возьмем, к примеру, мокасины. Если человек носит такую обувь, вряд ли это профессиональный убийца или похититель. Любой человек, которому пришлось достаточно пострелять и побегать, знает, насколько легко мокасины спадают с ног. Для таких занятий подходят сапоги или обувь на шнуровке. Тонкие подошвы. Еще одно свидетельство, что человек не представляет серьезной опасности. Для боя, особенно рукопашного, нужны толстые и крепкие подошвы. Конечно, человек в мокасинах или модельных туфлях на тонкой подметке тоже может оказаться твоим врагом, однако в этом случае понятно, что тебе противостоит непрофессионал.
Часы также много говорят о своем владельце. Оперативники, прошедшие обучение в 70-х и 80-х, обычно предпочитали «Ролекс» в герметичном корпусе, модели, сделанные для ныряльщиков и пилотов. Кроме того, что эти часы славились своей прочностью и надежной работой в самых суровых условиях, при необходимости их можно было продать за неплохие деньги. Конечно, не всякий человек, у которого на руке виднелся «Ролекс», подпадал под подозрение. Он должен был быть не моложе сорока лет, чтобы попасть в возрастную категорию людей, обучавшихся в те годы. Другими отличительными признаками оперативников этого поколения была повседневная одежда, обычно состоящая из джинсов, футболок, кроссовок и курток-ветровок, часто кожаных. Свободно сидящая ветровка позволяет спрятать под ней пистолет. Для обычного человека такой внешний вид не являлся чем-то незаурядным, но Кавано автоматически ставил людей, одетых подобным образом, под подозрение.
Оперативные работники, прошедшие подготовку в 90-х годах и позже, одевались по-другому. Безусловно, они были моложе и предпочитали не тратиться, к примеру, на дорогие часы. Чаще всего они выбирали массивные электронные часы с герметичным обрезиненным корпусом, способным выдержать самые жестокие удары. Такими можно обзавестись практически в любом спортивном магазине. Полезной функцией подобных часов являлось наличие таймера и секундомера. В одежде эти оперативники предпочитали свободно сидящие походные брюки с большими накладными карманами (удобно прятать оружие), туристические ботинки (толстая жесткая подошва), свитеры свободного покроя (удобно прятать оружие) и поясные сумочки (удобно прятать оружие). Поскольку большинство людей, наполняющих улицы городов, не отличается хорошим вкусом в выборе одежды, человек, одетый в описанном стиле, не выделяется из толпы. Однако Кавано также ставил таких людей под подозрение.
Часы. Кавано вспомнил операцию в Стамбуле. Его послали в качестве помощника для службы охраны американского миллиардера, отправившегося в Турцию на переговоры по слиянию корпораций. Миллиардер, публично оказывавший финансовую поддержку Израилю, отправился в мусульманскую страну, несмотря на многочисленные угрозы в его адрес со стороны террористов. Непосредственно перед прилетом личного самолета этого богача в стамбульский аэропорт Кавано приступил к проверке залов и окружающей территории, битком забитых самыми разными людьми. Костюмы европейского типа и арабские накидки равно не могли служить признаком для распознания угрозы. Но Кавано знал, что его противников обычно выдают часы. Заметив полдюжины людей в абсолютно разной по фасону, но одинаково мешковатой одежде, ботинках на толстой подошве и с массивными черными часами спортивного типа в обрезиненном корпусе на руках, он взял их на заметку. Все они были примерно одинакового возраста, от тридцати до сорока. Хотя явных признаков того, что они как-то взаимодействуют между собой, не было, Кавано насторожился и принял меры к тому, чтобы клиент вышел из аэропорта другой дорогой...
Не то чтобы он делал это совершенно сознательно. Привычка настороженно воспринимать мир согласно концепции «желтого» режима поведения, теории легендарного подполковника Джеффа Купера, признанного эксперта в области безопасности, была естественной для Кавано. По теории Купера, «белый» режим поведения соответствовал полному отсутствию контроля за окружающей обстановкой. Так ведет себя большинство людей. «Оранжевый» режим означал полную готовность к действиям перед лицом опасности, а «красный» — ведение боя в ситуации непосредственной угрозы жизни.
«Желтый» режим поведения включал в себя внимание к обуви, одежде и другим приметам окружающих. Кавано находился, как обычно, в этом состоянии, когда вышел из такси у Колумбус-Серкл и направился к Центральному парку. Было примерно два часа дня. Он шел между деревьями, избегая пешеходных дорожек, чтобы удостовериться в том, что за ним никто не следит. Затем вышел в Вест на Семидесятую улицу и прошел несколько кварталов, случайным образом меняя направление движения так, чтобы постепенно смещаться на юг. Затем он поднялся по ступенькам от Девятой авеню и вышел на огромную площадь перед Линкольн-центром.
Постоянное состояние настороженности имело еще один плюс. Кавано жил текущим моментом, ценя каждую секунду, видя перед собой не только толпу людей, заполонивших площадь, но и необычно чистое небо. Он наслаждался теплом, которое дарило в этот день майское солнце. Подойдя к фонтану, он сел спиной к нему и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Двое юношей играли в фрисби. Студенты, скорее всего, из Жульяра, который находился неподалеку, сидели на скамейках, уткнувшись в свои учебники. Люди с выражением исключительной занятости на лице входили и выходили из окружающих зданий. Ворковали влюбленные парочки. Развернувшись, Кавано увидел сидящего на краю фонтана мужчину, по виду — типичного бизнесмена с портфелем в руке. Тот смотрел на часы.
Вопреки своим привычкам, Кавано сменил позу, чтобы посмотреть на бизнесмена повнимательнее. Это был человек тридцати с небольшим, среднего роста и обычного телосложения, с темными, коротко стриженными волосами. Ничего необычного для бизнесмена. Дорогой черный костюм, идеально подогнанный по фигуре. Оружие прятать некуда. Черный портфель, тоже недешевый. Блестящий, по современной моде. Когда мужчина скрестил ноги, Кавано смог повнимательнее рассмотреть обувь. Массивные черные «оксфорды», такие новые, что подошва практически не поцарапана. Но вот часы...
Абсолютно не важно, что это были типичные современные часы, с кучей циферблатов и кнопок. Бизнесмен, начиная с определенного уровня, должен выглядеть ненавязчиво, хотя некоторые и были склонны ко всяким новинкам, типа двух циферблатов, показывающих время в различных часовых поясах, таймеров. Часы явно не соответствовали складу характера этого человека. Но в первую очередь Кавано обратил внимание на то, что они совершенно не соответствовали его внешнему виду. Корпус часов был столь массивным, что мужчине пришлось расстегнуть пуговицу на манжете рубашки. На фоне безупречного во всем остальном внешнего вида это просто бросалось в глаза.
Бизнесмен снова посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на двери Эвери-Фишер-Холл, одного из зданий Линкольн-центра.
В этот момент Кавано почувствовал, что кто-то идет прямо к нему, и увидел высокого худощавого мужчину с аккуратно подстриженными усами в широкополой шляпе. Под ней, как знал Кавано, скрывались редеющие седые волосы. Хотя мужчине было уже за пятьдесят, в нем чувствовались сила и выносливость, которым позавидовали бы куда более молодые. Туфли были начищены до такого блеска, что, казалось, в них можно рассматривать проходящих людей, как в зеркале. Серый костюм в узкую полоску выглядел на нем как военная форма, а рубашка была идеально накрахмалена. Единственными яркими цветами в его одежде были синий и красный на галстуке, которых оказывалось явно недостаточно, чтобы скрыть природную бледность лица.
— Дункан, — с улыбкой произнес Кавано, пожимая ему руку. — Ты выглядишь не очень-то здорово. Надо проводить больше времени на свежем воздухе.
— Мне это вредно, — ответил Дункан Вентворт. Значительную часть своей жизни он провел на открытом воздухе, служа в составе подразделения «Дельта Форс» сначала офицером, а затем и главным инструктором. Три операции по поводу рака кожи вынуждали его постоянно защищать лицо от солнца при помощи широкополой шляпы. — А вот ты чересчур загорел. Чаще пользуйся солнцезащитным кремом.
— Да уж, озоновый слой, который становится все тоньше. Дополнительный повод для беспокойства, — ответил Кавано, снова глянув на бизнесмена в черном костюме, продолжавшего сидеть на бортике фонтана. — В любом случае сегодня слишком хороший денек, чтобы торчать в офисе. Когда я узнал, что ты занимаешься проверкой организации дополнительных мер безопасности в Линкольн-центре, я предпочел встретиться здесь, а не в твоем кабинете, — добавил Кавано, имея в виду под офисом штаб-квартиру «Всемирной службы защиты», охранного агентства, созданного Дунканом после увольнения из подразделения «Дельта Форс». С тех пор прошло всего пять лет, но агентство уже имело филиалы в Лондоне, Париже, Риме и Гонконге. На очереди было открытие отделения в Токио. Репутация «Службы» была чрезвычайно высока, поскольку Дункан нанимал к себе на работу профессионалов высшего уровня, имевших опыт участия в спецоперациях. К тому же многие из них в прошлом обучались у него в «Дельте».
Часы также много говорят о своем владельце. Оперативники, прошедшие обучение в 70-х и 80-х, обычно предпочитали «Ролекс» в герметичном корпусе, модели, сделанные для ныряльщиков и пилотов. Кроме того, что эти часы славились своей прочностью и надежной работой в самых суровых условиях, при необходимости их можно было продать за неплохие деньги. Конечно, не всякий человек, у которого на руке виднелся «Ролекс», подпадал под подозрение. Он должен был быть не моложе сорока лет, чтобы попасть в возрастную категорию людей, обучавшихся в те годы. Другими отличительными признаками оперативников этого поколения была повседневная одежда, обычно состоящая из джинсов, футболок, кроссовок и курток-ветровок, часто кожаных. Свободно сидящая ветровка позволяет спрятать под ней пистолет. Для обычного человека такой внешний вид не являлся чем-то незаурядным, но Кавано автоматически ставил людей, одетых подобным образом, под подозрение.
Оперативные работники, прошедшие подготовку в 90-х годах и позже, одевались по-другому. Безусловно, они были моложе и предпочитали не тратиться, к примеру, на дорогие часы. Чаще всего они выбирали массивные электронные часы с герметичным обрезиненным корпусом, способным выдержать самые жестокие удары. Такими можно обзавестись практически в любом спортивном магазине. Полезной функцией подобных часов являлось наличие таймера и секундомера. В одежде эти оперативники предпочитали свободно сидящие походные брюки с большими накладными карманами (удобно прятать оружие), туристические ботинки (толстая жесткая подошва), свитеры свободного покроя (удобно прятать оружие) и поясные сумочки (удобно прятать оружие). Поскольку большинство людей, наполняющих улицы городов, не отличается хорошим вкусом в выборе одежды, человек, одетый в описанном стиле, не выделяется из толпы. Однако Кавано также ставил таких людей под подозрение.
Часы. Кавано вспомнил операцию в Стамбуле. Его послали в качестве помощника для службы охраны американского миллиардера, отправившегося в Турцию на переговоры по слиянию корпораций. Миллиардер, публично оказывавший финансовую поддержку Израилю, отправился в мусульманскую страну, несмотря на многочисленные угрозы в его адрес со стороны террористов. Непосредственно перед прилетом личного самолета этого богача в стамбульский аэропорт Кавано приступил к проверке залов и окружающей территории, битком забитых самыми разными людьми. Костюмы европейского типа и арабские накидки равно не могли служить признаком для распознания угрозы. Но Кавано знал, что его противников обычно выдают часы. Заметив полдюжины людей в абсолютно разной по фасону, но одинаково мешковатой одежде, ботинках на толстой подошве и с массивными черными часами спортивного типа в обрезиненном корпусе на руках, он взял их на заметку. Все они были примерно одинакового возраста, от тридцати до сорока. Хотя явных признаков того, что они как-то взаимодействуют между собой, не было, Кавано насторожился и принял меры к тому, чтобы клиент вышел из аэропорта другой дорогой...
Не то чтобы он делал это совершенно сознательно. Привычка настороженно воспринимать мир согласно концепции «желтого» режима поведения, теории легендарного подполковника Джеффа Купера, признанного эксперта в области безопасности, была естественной для Кавано. По теории Купера, «белый» режим поведения соответствовал полному отсутствию контроля за окружающей обстановкой. Так ведет себя большинство людей. «Оранжевый» режим означал полную готовность к действиям перед лицом опасности, а «красный» — ведение боя в ситуации непосредственной угрозы жизни.
«Желтый» режим поведения включал в себя внимание к обуви, одежде и другим приметам окружающих. Кавано находился, как обычно, в этом состоянии, когда вышел из такси у Колумбус-Серкл и направился к Центральному парку. Было примерно два часа дня. Он шел между деревьями, избегая пешеходных дорожек, чтобы удостовериться в том, что за ним никто не следит. Затем вышел в Вест на Семидесятую улицу и прошел несколько кварталов, случайным образом меняя направление движения так, чтобы постепенно смещаться на юг. Затем он поднялся по ступенькам от Девятой авеню и вышел на огромную площадь перед Линкольн-центром.
Постоянное состояние настороженности имело еще один плюс. Кавано жил текущим моментом, ценя каждую секунду, видя перед собой не только толпу людей, заполонивших площадь, но и необычно чистое небо. Он наслаждался теплом, которое дарило в этот день майское солнце. Подойдя к фонтану, он сел спиной к нему и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Двое юношей играли в фрисби. Студенты, скорее всего, из Жульяра, который находился неподалеку, сидели на скамейках, уткнувшись в свои учебники. Люди с выражением исключительной занятости на лице входили и выходили из окружающих зданий. Ворковали влюбленные парочки. Развернувшись, Кавано увидел сидящего на краю фонтана мужчину, по виду — типичного бизнесмена с портфелем в руке. Тот смотрел на часы.
Вопреки своим привычкам, Кавано сменил позу, чтобы посмотреть на бизнесмена повнимательнее. Это был человек тридцати с небольшим, среднего роста и обычного телосложения, с темными, коротко стриженными волосами. Ничего необычного для бизнесмена. Дорогой черный костюм, идеально подогнанный по фигуре. Оружие прятать некуда. Черный портфель, тоже недешевый. Блестящий, по современной моде. Когда мужчина скрестил ноги, Кавано смог повнимательнее рассмотреть обувь. Массивные черные «оксфорды», такие новые, что подошва практически не поцарапана. Но вот часы...
Абсолютно не важно, что это были типичные современные часы, с кучей циферблатов и кнопок. Бизнесмен, начиная с определенного уровня, должен выглядеть ненавязчиво, хотя некоторые и были склонны ко всяким новинкам, типа двух циферблатов, показывающих время в различных часовых поясах, таймеров. Часы явно не соответствовали складу характера этого человека. Но в первую очередь Кавано обратил внимание на то, что они совершенно не соответствовали его внешнему виду. Корпус часов был столь массивным, что мужчине пришлось расстегнуть пуговицу на манжете рубашки. На фоне безупречного во всем остальном внешнего вида это просто бросалось в глаза.
Бизнесмен снова посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на двери Эвери-Фишер-Холл, одного из зданий Линкольн-центра.
В этот момент Кавано почувствовал, что кто-то идет прямо к нему, и увидел высокого худощавого мужчину с аккуратно подстриженными усами в широкополой шляпе. Под ней, как знал Кавано, скрывались редеющие седые волосы. Хотя мужчине было уже за пятьдесят, в нем чувствовались сила и выносливость, которым позавидовали бы куда более молодые. Туфли были начищены до такого блеска, что, казалось, в них можно рассматривать проходящих людей, как в зеркале. Серый костюм в узкую полоску выглядел на нем как военная форма, а рубашка была идеально накрахмалена. Единственными яркими цветами в его одежде были синий и красный на галстуке, которых оказывалось явно недостаточно, чтобы скрыть природную бледность лица.
— Дункан, — с улыбкой произнес Кавано, пожимая ему руку. — Ты выглядишь не очень-то здорово. Надо проводить больше времени на свежем воздухе.
— Мне это вредно, — ответил Дункан Вентворт. Значительную часть своей жизни он провел на открытом воздухе, служа в составе подразделения «Дельта Форс» сначала офицером, а затем и главным инструктором. Три операции по поводу рака кожи вынуждали его постоянно защищать лицо от солнца при помощи широкополой шляпы. — А вот ты чересчур загорел. Чаще пользуйся солнцезащитным кремом.
— Да уж, озоновый слой, который становится все тоньше. Дополнительный повод для беспокойства, — ответил Кавано, снова глянув на бизнесмена в черном костюме, продолжавшего сидеть на бортике фонтана. — В любом случае сегодня слишком хороший денек, чтобы торчать в офисе. Когда я узнал, что ты занимаешься проверкой организации дополнительных мер безопасности в Линкольн-центре, я предпочел встретиться здесь, а не в твоем кабинете, — добавил Кавано, имея в виду под офисом штаб-квартиру «Всемирной службы защиты», охранного агентства, созданного Дунканом после увольнения из подразделения «Дельта Форс». С тех пор прошло всего пять лет, но агентство уже имело филиалы в Лондоне, Париже, Риме и Гонконге. На очереди было открытие отделения в Токио. Репутация «Службы» была чрезвычайно высока, поскольку Дункан нанимал к себе на работу профессионалов высшего уровня, имевших опыт участия в спецоперациях. К тому же многие из них в прошлом обучались у него в «Дельте».