Какие-то неуловимые на первый взгляд перемены произошли с окружающей местностью, открывшейся их глазам, - гряда покосившихся сосен среди прямо стоявшего леса не сразу бросилась в глаза. Потом они поняли, что на склоне появилась длинная ложбина, точно повторяющая путь штольни. Около бывшего входа в подземный коридор медленно расхаживал человек в камуфляже с болтающимся на шее ружьем. Он смотрел в землю и изредка что-то подбирал. Это был тот самый красавчик, что командовал набегом на их лагерь. И помповый "Ремингтон" у него на груди был тот самый. Не сговариваясь, поняв друг друга по одному только взгляду, они с разных сторон начали подкрадываться к красавчику. Тот слишком погрузился в разглядывание травы и лесного подстила, чтобы обращать внимание на подозрительные шорохи. Двигался он по кругу, точнее, по спирали, центром которой была площадка перед ямой у начала штольни. Поэтому Клим, легко вычислив траекторию его движения, просто занял удобную позицию за толстой сосной и выждал, пока красавчик с ним поравняется. Потом он вышел из-за дерева и одной рукой сильно надавил на ствол ружья, направив его в землю, а другую руку сунул под красиво очерченный подбородок, прижав холодную грань наконечника арбалетной стрелы к сонной артерии. Бывший следователь облпрокуратуры Коля Ченшин, а это был, разумеется, он самый, очень удивился и уставился в злое и решительное лицо Клима. Через пару секунд понял, что человек в таком взвинченном состоянии запросто может убить, решил не дергаться и расслабился. Тут сзади подошел Серж и завернул ему руки за спину. Ченшин и не думал сопротивляться. Он безропотно позволил снять с себя ружьё и замечательный жилет с двумя дюжинами карманов, спокойно просчитал обстановку и только после этого заговорил самым непринужденным тоном:
   - Этот ваш дурак Володя мало того, что сам взорвался, он ещё двоих пацанят с собой похоронил. Видели, какой ландшафт образовался?
   - Ты мне мозги не канифоль, - раздраженно бросил Клим, не сводя с Ченшина напряженного взгляда и дула ружья, - рассказывай по порядку. Серж, наблюдай за округой.
   Серж кивнул. Он был занят проверкой карманов жилета, который для удобства надел на себя.
   - Сначала он кинул взрывпакет, - бесстрастным профессиональным тоном продолжил Ченшин, - в результате чего отдельные граждане получили незначительные травмы, а вы убежали, бросив товарища. Я пытался с ним спокойно поговорить, вроде, получилось. Он рассказал, что вы здесь добывали изумруды, а это является нарушением ряда статей уголовного и гражданского кодекса, а также закона о недрах. Показал, где находится скрытый вход в шахту, даже помогал откопать. Всё это свидетельствовало о его чистосердечном раскаянии и желании сотрудничать со следственными органами. Вдруг он схватил лежавшее на земле взрывное устройство, ранее изъятое у него же, и скрылся в отверстие под... - он помешкал, подбирая подходящее определение, - под скалой. Следом за ним туда же проникли двое граждан. Буквально через несколько секунд последовал мощный взрыв. Результат налицо. Мои документы во внутреннем кармане жилета.
   - Ага, - подтвердил Серж, - следователь областной прокуратуры Ченшин Николай Евгеньевич. Действительно по тридцать первое декабря девяносто седьмого года. Тут ещё разрешение на газовое оружие.
   Он подошел к Климу, протянул раскрытые документы. Тот прочитал, скосив глаза и не опуская ружья, недоверчиво покачал головой.
   - Компания мне ваша подозрительна, Николай Евгеньевич. Сплошные уголовники.
   - Чем богаты, - пожал плечами Ченшин. - Городского милиционера по лесам гонять бесполезно. Поэтому используем внештатников, разрешение на оружие у них есть. Что касается этих, - он презрительно скривился, давая понять, кого имеет в виду, - то лучше держать их в пределах видимости, а не за спиной. До поры. Кстати, все ваши вещи лежат на месте, вас дожидаются, даже коробка спичек не пропало. Ружьё, естественно, пришлось изъять, но если представите документы на него, сразу верну.
   - Без тебя вернули, - мрачно отозвался Клим. - А чего ты здесь шляешься? Где остальная шайка?
   - Ну и выраженьица у вас, - сокрушенно покачал головой Ченшин. Фиксировал следы взрыва, а то пока следственная бригада доберется, лето кончится. Все остальные возле пруда, отдыхают. Предлагаю к ним пойти, ничего опасного. Заодно сниму с вас свидетельские показания. Впрочем, могу это сделать и здесь.
   - Думаешь, мы тебе поверим? - включился в разговор Серж. - Да ни капли! Вы, скорей всего, убили его и взорвали штольню, чтобы следы замести. И ты, и твоя шайка за это ответите.
   Они повели его к месту стоянки, где, вопреки их ожиданиям, действительно стояли все четыре рюкзака. Сосняк у входа на полянку был здорово искалечен близким взрывом, кругом валялись обломанные ветки и свежая хвоя. Серж достал из рюкзака топорик, срубил нетолстый сосновый ствол с обломанной верхушкой и быстро вытесал пару брусков. Пару гвоздей найти не удалось, все инструменты и стройматериалы спрятали в шахте. Только топор и остался, да и то потому, что был необходим для заготовки дров. Но Серж сделал в брусках точные выемки и парой ударов обуха плотно всадил их один в другой крест-накрест. Потом вбил крест в землю над ямой. Ченшин, стоявший рядом, тоже изобразил вселенскую скорбь и даже попытался высказать какие-то слова сочувствия.
   По тропе, набитой за неделю пребывания на Изумрудной горе, они стали спускаться к запруде. В жилетном кармане запищала рация. Ченшин молча протянул руку, словно начальник, привыкший, чтобы секретарь подавал ему телефонную трубку, и уверенный в его реакции. Поколебавшись, Серж протянул ему пластиковую коробочку.
   - Да, Ченшин, приём, - он привычно вскинул рацию к уху, та что-то пробормотала в ответ. - Погода портится, чувствую, давление повышается. Приготовьте пару таблеток. Я сейчас подойду, спускаюсь по тропке. Пока.
   Он выключил рацию и вернул Сержу. Настроение было прекрасное. Незамысловатый код, специально придуманный для разговоров в прямом эфире, сейчас позволил ему передать кучу информации. Во-первых, что дела его плохи и на него давят. А во-вторых, это делают два человека. Ну, и в-третьих, они уже на тропке. Двое конвоиров ничего не заподозрили и пришли прямо в засаду.
   Резкий свист слева заставил их дружно повернуться. В тот же миг Венька-Басмач двинул Клима по голове прикладом, а Акинфий сильно ткнул Сержа стволом винтовки в солнечное сплетение между расстегнутыми бортами жилета. Что ни говори, а опытный браконьер даст сто очков вперед любому хитнику. Ченшин тут же выбил из ослабевших рук Клима ружьё и завладел им. Потом пнул упавшего Сержа в живот, хотя тот и так не мог ни охнуть, ни вздохнуть, корчился на земле, разинув рот, словно рыба на песке. И содрал с него свой любимый жилет с карманами.
   Обезоруженных хитников, завернув им руки, отвели к их коллегам, лениво коловшим камни у запруды. Те им вкратце разъяснили ситуацию. После взрыва в шахте, накрывшего Вовца и двух тагильчан, все остолбенели, начался разброд, мужики с винтовками ушли к запруде и тут уселись на камешки. Ченшин бросился вдогонку, переговорил, что-то посулил, они вернулись, и ситуация вновь изменилась. Хитники вместо того, чтобы скрыться под шумок, тем временем пытались копать, долбить, пробиваясь в шахту, но все усилия оказались бесполезны. А потом уже было не сбежать, их отконвоировали сюда и предложили чем-нибудь заняться. Один из охотников продемонстрировал им стрельбу навскидку по консервным банкам: пока банка падала, он успевал в неё три раза попасть. Так что они и не думают о побеге, ждут дальнейшего развития событий. Тагильские тоже сюда пришли, но не все, кто-то отправился за продуктами и выпивкой. Кристаллы изумрудов, содержащиеся в кусках породы, породили неожиданный азарт у присутствующих, все вдруг принялись колотить камни чем попало, добывая зеленые камешки. Видно, мысль о неожиданном богатстве легко завладевает людьми, несмотря на печальные обстоятельства. Да и отвлечься надо было после потрясения. О причинах взрыва они ничего сказать не могли, поскольку Вовец заявлял, что вход заминирован, и они отошли подальше. Все отошли, кроме Ченшина и пары тагильчан.
   Серж с Климом чувствовали себя подавленно, тяжело терять друга. Да и пленение какой-то явно криминальной группой не располагало к беззаботному расслаблению. Но и предпринимать ничего рискованного не хотелось. Когда уже есть три трупа, становиться четвертым? Оставалось надеяться на Серого, что ему хватит ума и смелости помочь друзьям. А самим приходилсь ждать.
   Три браконьера с винтовками сидели так, что контролировали всю долину, не позволяя никому отлучаться и исчезать из виду. Что интересно, это относилось и к трем тагильским ребятам. Они тоже находились под надзором. Только Ченшин гулял, где хотел. Он подошел к унылым хитникам и отвел в сторонку Клима с Сержем.
   - Давайте-ка, ребятки, пошепчемся без обид и без свидетелей. Протянул пачку "Мальборо", предлагая закурить. - Ваши изумрудные разработки накрылись, друг погиб. Сами вы тоже остались без добычи. Есть деловое предложение, - он испытующе посмотрел на хитников, те промолчали, - скажем, вас принимают на работу, на приличные должности. Один, допустим, главный геолог с окладом долларов в шестьсот-семьсот, другой с тем же окладом главным инженером или ещё кем, сам может придумать. Кроме того, служебный транспорт, командировочные, премии, бесплатные путевки в ближнее и дальнее зарубежье, разные другие прелести за счет фирмы. А вы взамен даете информацию, где копать. Что скажете?
   - Хотелось бы обдумать, - дипломатично ответил Клим, - семьсот зеленых, конечно, деньги, горсть сырых изумрудов запросто купить можно.
   - Н-да, - намёк был слишком прозрачен, чтобы его проигнорировать, - но я не уполномочен обещать большее, об этом разговор будет там, - он ткнул пальцем вверх. - А можно ведь и по-другому повернуть. Вы, ребята, втягиваетесь в долгое разбирательство по поводу взрывчатых веществ, с обысками, допросами, содержанием под стражей в соответствии с президентским указом о борьбе с организованной преступностью. Дома у вас наверняка ещё что-то криминальное найдётся: ножи, признанные холодным оружием, боеприпасы, взрывчатые вещества и материалы, затем камушки первой категории, изумруды в частности. А это уже статья о незаконном обороте валютных ценностей. - Голос и интонация Ченшина сделались приторно-скучными, словно ему давно обрыдло разъяснять прописные истины всяким непроходимым тупицам. - А постоянная зарплата вовсе не подразумевает сиденье в кабинете с восьми до пяти, зарывшись по уши в бумажки. Нет, если вам нравится такая жизнь, можете отдыхать у этого пруда, ещё и суточные с полевыми получите, продуктовый паёк, да мало ли чего ещё можно придумать. Вашу непосредственную работу будет кому делать. Главное, чтобы начать добычу там, где есть что добывать. Или наоборот, вести дело так, чтобы и следа изумрудов не найти, пока команда не поступит. Так что я ваш ответ знаю заранее, он звучит "да". Угадал?
   На унылые кивки двух друзей он не обратил внимания, поскольку и так все было ясно, но главным образом потому, что в это время появился Киборг в сопровождении двух своих бойцов. Они поднимались по влажному руслу ручья, сгибаясь под тяжестью огромных баулов. Их появление вызвало заметное оживление среди присутствующих.
   Ченшин после взрыва шахты решил задержать всех присутствующих возле себя, чтобы не разбежались и не разнесли лишнюю информацию. Надо было успокоиться, собраться с мыслями и решить, как жить дальше. Поэтому он воспользовался растерянностью хитников и тагильских бойцов, бросился вслед за браконьерской бригадой и догнал возле запруды. Те и не подумали убегать далеко, устроились искупаться и отдохнуть, чтобы Ченшину их долго искать не пришлось. Ченшин отдал им половину имевшейся в кармане налички и пообещал вдесятеро. В общем-то они были нужны только для того, чтобы взять в узду присутствующую публику и подержать пару дней. За это время следовало придумать, как быть с телами, погребенными под толщей горных пород. Главное, сохранить в тайне наличие изумрудов в этом месте. Краем глаза он заглянул в похищенный из рюкзака кулёк, камни производили глубокое впечатление. Другой бы подхватил их и пустился наутёк, но Ченшин не умел довольствоваться малым. Здесь пахло миллионами долларов, и следовало застолбить свою долю.
   Киборга он отправил за продуктами, водкой и одеялами, подогрев тысячей долларов. Тот при всей своей тупости понял, что в его интересах помалкивать о причинах взрыва и гибели двух приятелей. Поэтому он напрямую кинулся к поляне у дороги, где оставались две машины под охраной водителей. По рации дал команду одному водиле ехать домой, собрать тёплые шмотки и подыскать двух бойцов на ночевку в лесу. Пока на второй машине Киборг рыскал по киоскам и магазинам, набирая выпивки, закусок и курева, подоспела подмога, и они втроём попёрли на себе тяжкий груз к плотине.
   Потом начался пикник, настоящая вакханалия. Чуть ниже плотины развели костер, хитники достали свои котелки. Серж хотел тоже сходить за рюкзаками, но Ченшин его не пустил, ему не хотелось испортить картину таинственного исчезновения людей при сохранившихся вещах. Потом все: и пленники, и охрана - уселись вокруг огня и подставили кружки, у кого они были, и пластиковые разовые стаканчики. Колбасы, ветчины, орешков, консервов, копченой горбуши и прочих даров оптового рынка была целая гора, водки море, а курева блоки. В бездонных баулах откопался и магнитофон с кассетам, у Киборга оказалась музыкальная душа. После всего пережитого за день даже трезвенник напился бы в стельку. Сначала помянули каждого из трех загинувших под землей. Потом уже пили просто так. Особенно усердствовала хита, наливалась на халяву выше глаз. И то сказать: будущее темно, может, в последний раз водку видишь. Тагильские скоро их догнали, и магнитофонная "Таганка" была подхвачена в несколько голосов. Последними дошли до кондиции браконьеры. Охотники люди пьющие, все время на холоде и в сырости, а греться надо, - как говорится, здоровье дороже. Но эти были народом дисциплинированным, оберегающимся от опрометчивых действий, да и меткий глаз с верной рукой наутро должны остаться такими же верными и меткими. Впрочем, увидав, что все кругом уже лыка не вяжут, охотники тоже постепенно втянулись в борьбу с зеленым змием. Только Ченшин старался сохранить если не трезвую голову, так хотя бы контроль над собой. И в один прекрасный момент он достал из бесчисленных карманов своего боевого жилета три пары наручников, весь носимый запас, и сковал попарно три пары хитников.
   Трезвые, они бы это могли стерпеть, но с пьяными так поступать нельзя. У них уже не было страха и выключился инстинкт самосохранения. Лысый из пришлой бригады, когда вдруг не смог поднять руку с кружкой водки, с недоумением обнаружил, что она соединена короткой цепочкой с рукой Клима, и разразился руганью. Мало того, второй, свободной, рукой ухватил за горлышко почти пустую литровую бутылку "Демидовской" и метнул её в голову Ченшину. Трезвый он бы раскроил ему череп, трудно промахнуться с двух шагов, но сейчас здорово закосел, в глазах двоилось, и он кинул не в ту голову. Увесистая ёмкость только шоркнула по Колиному виску и, кувыркаясь, улетела дальше, прямо в руки Киборга. Но его руки были заняты стаканчиком и копченой куриной ногой. Ченшин, схватившись за висок, со стоном сел на землю, хотя настоящей боли не почувствовал, больше от пьяного испуга. Кибер-Бык здорово получил по рукам, выпивку и закуску вышибло напрочь, а боль от удара по костяшкам пальцев была столь зверской, что он заскрежетал зубами, но не заорал. Молча поднялся и принялся избивать лысого. Тот и так на ногах не держался, а тут просто болтался под ударами, как тряпичная кукла. Клим, который весь вечер закрывал собой Сержа, чтобы Бык не узнал в нем человека, который дубасил его доской на высокогорском отвале месяц назад, теперь не утерпел и въехал свободной рукой бандиту в глаз. Тотчас подскочили ещё двое тагильских бойцов и принялись уже за него. Остальные члены шубинской команды тоже стали подниматься, потому что в их дружном сообществе принято всем принимать участие в подобных мероприятиях: каждый должен проявить доблесть и замараться кровью, иначе не будет круговой поруки.
   Через минуту метелили всех шестерых хитников. Серж успел одному бойцу разбить бутылкой голову, но, скованные друг с другом, хитники не имели возможности нормально двигаться. Какая уж тут драка, самое вульгарное избиение. Молодые подвыпившие парни молотили кулаками и ногами пьяных мужиков. Трое браконьеров, посмеиваясь, наблюдали. Увлеченные кровавым зрелищем, они не заметили, как к ним сзади подобрался Серый и схватил прислоненную к валуну винтовку.
   - Стоять! - заорал он, перекрывая орущий магнитофон и вопли хитников. - Перестреляю всех!
   Целясь поверх голов, он нажал спуск. Цокнул спущенный боёк, но выстрела не последовало. Теперь браконьеры смотрели только на него, но ухмылялись по-прежнему. Акинфий направил ему в лицо свою спортивную малокалиберку.
   - А ну-ка, я попробую.
   Сухо щелкнул негромкий выстрел. Серому показалось, что пуля взъерошила ему волосы, он даже присел слегка. То, что винтовка в его руках оказалась незаряженной, совершенно выбило его из колеи. Он столько ждал удобного момента, чтобы схватить оружие и положить всех лицом вниз, как в кино, что сразу растерялся, когда действие пошло не по сценарию.
   - Ружьишко-то положи, - сказал с набитым ртом Саша Двужильный, - а я тебе водовки плесну... - Он громко рыгнул и неожиданно громко закончил: - в рожу!
   С этими словами он действительно плеснул Серому в лицо водки из кружки. Тот, естественно, дёрнулся назад, зажмурился, начал утираться. Тут его сбили с ног и принялись пинать. Он ещё какое-то время, лёжа на спине, сам пытался отпинываться, но ему в колено саданули прикладом, и дальше сопротивляться он уже не смог.
   Ченшин отполз в сторону, сел на камень и спокойно закурил. Абсолютно нечувствительный к чужой боли, он не мешал расправе, наоборот, с удовольствием отметил, что появился последний член бригады Вовца, так что вся хита в сборе и некому сбегать в город пожаловаться. Когда избитых оттащили на склон горы и бросили под кусты, Двужильный спросил Ченшина:
   - И что теперь будет? Похоже, кое-кто из них может концы отдать.
   - Какие проблемы? - пожал плечами Ченшин. - Концы в воду, вспомни народную мудрость. Побросаете в пруд, пусть плавают. Можно камушками снабдить, чтоб лучше нырялось. Нам эти ребята больше не нужны, наоборот, вредны. Пока один из них бегал неизвестно где, надо было ладить, а сейчас следует с этим кончать. Да ты не волнуйся, черную работу делают темные люди. Балбесы их отнесут к водичке, замочат обстоятельно, - он хихикнул, довольный своим каламбуром, - чтобы не всплыло дельце, или тельце, - он снова хихикнул, - и дорогу сюда забудут. Так что отдыхай, расслабляйся. Кто-нибудь из этих лежачих больных обязательно попробует уползти, а наши тагильские друзья это обязательно пресекут, и всё произойдёт само собой.
   * * *
   В июне на Среднем Урале темнеть начинает поздно, ближе к полуночи. Вовец настелил на землю соснового лапника, наломанного взрывом, покрыл его пустыми рюкзаками и всем, что нашлось в них тряпичного, и уложил Фарида. Идти куда-то в ночь после трудного дня не стоило. Он и сам полежал рядом с ним на животе, убедившись, что долго в такой позе не протянешь. Посочувствовал обожженному парнишке и перевернулся на спину. Костра пока не разводил, не желая привлекать внимание, ждал ночи. Ночью по лесу не ходят, только по дорогам, так что незваные гости не явятся.
   Его безмятежный отдых прервал лёгкий запах дыма. Вовец насторожился. Фарид ровно посапывал: умаялся и уснул. Вовец осторожно поднялся. Проверил газовый пистолет на спине за ремнём, поднял арбалет и повесил на шею. Следовало выяснить степень опасности. Он подошел к кучке своих вещей на земле, взял очки-бинокль. Посмотрел, что есть у ребят. Следовало взять с собой только то, что могло уместиться в карманах энцефалитки. Вовец выбрал моток скотча, мазь от комаров, маленькую бобинку с леской, складной ножик и зажигалку.
   Только начал спуск по склону горы, как сразу понял, откуда дым. Тагильские пацаны, видно, думали, что хороший костёр - большой костёр, и развели такое пламя, что позавидовали бы пионеры советских времен, благо сушняка вокруг лежало навалом. Смеркаться только начинало, и Вовец сквозь кроны сосен с высокого склона горы попытался рассмотреть, что делается внизу. Вначале он думал, что это давешние хитники с ума сходят, но потом, расслышав музыку и нестройный хор, вторящий ей, понял, что репертуар для камнелюбов слишком блатной. Он спустился лесом к запруде, надел очки-бинокль и принялся разглядывать долину ручья.
   Метрах в двадцати ниже плотины на площадке, усыпанной мелким светлым песком, полыхал костёр. Раньше здесь была широкая отмель, этакий лесной пляж, а сейчас веселились крутые ребята. То ли по молодости, то ли по глупости, а может, по обеим причинам сразу они поминки по двум погибшим под землей приятелям постепенно превратили в веселую вечеринку. В шестикратных очках их раскрасневшиеся, возбужденные лица находились на расстоянии вытянутой руки. Казалось, можно шутя щелкнуть любого по носу. Вовец поймал в поле зрения Кибер-Быка. Тот сидел неподвижно, как Будда, вперив взгляд прямо перед собой, и Вовцу даже показалось, что он смотрит на него. Но, поборов это неприятное ощущение, Вовец продолжил разглядывать тупую физиономию своего врага. Тот вдруг покачнулся и едва не повалился набок, дернулся, заозирался, и глаза стали смотреть в разные стороны, как у зайца. Он просто был в отключке с открытыми глазами и неожиданно проснулся. Усмехнувшись, Вовец принялся разглядывать остальных. Узнал двух охотников, сидевших к нему спиной. Среди спортивных костюмов они выделялись своей лесной амуницией. Еще один охотник сидел боком к нему с винтовкой на коленях и посмеивался, глядя на подгулявших юнцов. Для полного комплекта не хватало Коли Ченшина. Вовец пошарил взглядом по камням и песку: может, прилёг уже, утомленный? Увидел массу бутылок, банок, кусков, огрызков и одного лежащего человека. Но это оказался какой-то слабак в спортивных штанах и красной майке, павший в неравной борьбе с алкоголем. Он лежал на боку в уютной домашней позе, поджав ноги и сунув ладони меж колен.
   Вовец снял свои мощные очки и окинул долину невооруженным взглядом. Начинало смеркаться, звенели комары, а у магнитофона садились батарейки, звук слабел. Но чем тише становился звук, тем громче орали пьяные парни. Неожиданно Вовец увидел Ченшина. Тот возник слева на фоне леса у кустов, похоже, сидел, а теперь поднялся. В руке он держал помповый "Ремингтон". Вначале Вовец подумал, что он там под кустами по нужде приседал, а ружьё прихватил для большей безопасности. Но тут с земли стал подниматься ещё один человек. Вовец быстро нацепил на нос очки и поймал его в окуляры. К его изумлению, это оказался Серый, и в страшном виде: всё лицо в запекшейся крови, один глаз почти полностью заплыл, волосы склеились неровными гребешками. Он вяло взмахнул рукой, пытаясь дотянуться до носа Ченшина, но тот отступил на шаг и резко ударил Серого ногой в живот, а когда тот согнулся от боли, врезал сверху прикладом. Серый упал, а Ченшин как ни в чем не бывало поспешил к костру, где ему тут же налили стаканчик водки.
   Вовец зажмурился, словно это его ударили, а он бессилен ответить тем же. Отполз назад, перевернулся на спину. Сдернул очки, сложил и убрал в карман. Дальнейшие его действия были спокойны, методичны и уверенны, но губы - плотно стиснуты. Он развязал проволоку, стягивавшую сверток из старой спецовки, который вынес с собой из шахты, развернул его. Внутри находились десять пироксилиновых шашек, плотно обернутых полиэтиленом, и запальные шнуры к ним. Взял пару шашек, поставил одну на другую столбиком, сбоку приладил длинный сучок и липкой лентой примотал его к шашкам. Потом на эти шашки стал укладывать другие и так же приматывать скотчем. Когда получился высокий столбец из восьми шашек, остановился. Вставил в отверстие в центре верхней шашки детонатор с бикфордовым шнуром. Черную веревочку шнура тоже разложил вдоль сучка и прихватил липкой лентой.
   Отойдя ещё дальше за деревья, Вовец взялся за конец сучка и приподнял бомбу, как бы взвешивая её. Покачал, прикидывая, как лучше её бросать. О том, чтобы приблизиться к костру и метнуть свой снаряд в гущу негодяев, не могло быть и речи. Какие бы пьяные они ни были, а могут и пристрелить. Да и разбросает камни, может в Серого попасть. Нет, он решил бросить бомбу в пруд и сейчас думал, быстро утонет она или не очень. На всякий случай прикрутил остатками липкой ленты килограммовый камень. Теперь надо было обеспечить точное попадание бомбы в предназначенное место. Вовец достал из кармана бобину с леской. Конец лески привязал к арбалетной стреле в том месте, где наконечник ввинчивался в алюминиевое древко и имелся небольшой кольцевой зазор. С гладкого алюминиевого стержня узел обязательно бы соскользнул, а тут затянется надежно. Затем Вовец тщательно прицелился и пустил стрелу. Леска со свистом рванулась с бобины, надетой на сосновый сук. Граненый наконечник с глухим ударом вонзился в верхнюю плаху запруды. Вовец замер, ему показалось, что этот громкий стук разнесся по всей округе. Но ничего не произошло. У костра орали по-прежнему. Вовец пошел вверх по склону, спуская с бобины леску и натягивая её. Он размотал метров пятьдесят, поднявшись метров на семь над уровнем пруда. Здесь он привязал леску к сосне высоко, как только смог, обрезал бобину и положил в карман. Тугая, как струна, леска уходила к запруде.