Назаров Василий. Силайское яблоко

тому времени гости, сделав свои дела, убираются восвояси. Гарантия тайны с
их и с нашей стороны. Ваши цели гостей не интересуют -- профессия отучила их
от любопытства. Они боятся только, чтобы подлог на Свире не обнару-жился, и
потому согласны изложить вам такие места из своей биографии, которых не
добился бы ни один суд. Остальное доделает пласт-дубляж лиц и свойственные
вам артистические способности...
-- С чего мы начнем?
-- С Бина. Бин -- это кличка. На языке, который вам предстоит освоить,
значит "Двойной" или "Двули-кий". Ваш спутник, помощник и консультант ждет
вас на Зейде. И лететь туда надо немедленно.
Шанин закинул голову к потолку, где по-прежнему плавно, как в
причудливом древнем танце, кружились кукольные солнца и планеты, попробовал
найти Зейду. Не нашел и встал.
-- Я готов.
-- Будете заезжать домой?
-- Нет.Автопом соберет все необходимое лучше меня.
У двери Главный положил ему руку на плечо, за-держал.
-- Ты прости меня, Кеша, что я так вот... Но дело-то деликатное,
понимаешь? А у тебя получится. Тяжело только будет... -- Главный скорбно
пожевал губами: -- Я понимаю, ты вправе обижаться. Без подготовки, без
согласования с тобой -- сразу директива...
-- Какая директива? -- искренне удивился Шанин. И, поняв, как ловко
обработал его Тесман, превратив требование начальства в собственное горячее
желание Инспектора, он тихо рассмеялся:
-- Хорошая директива! Замечательная! Спасибо вам, товарищ Главный, не
то я совсем зачах бы в своем запо-веднике гениев. Надо и самому размяться!
-- И, про-пуская Главного вперед, добавил с веселой угрозой: -- Ох и
растрясу же я эту Свиру! Как пить дать растрясу. Чтобы не морочила голову
честному человечеству...
3. ДРЕЙФ У СТАЛЬНОГО КОКОНА

Овальная дверь, нещадно скрежеща, задергалась судорожно, но не
открылась: сервомоторы не смогли справиться с толстым слоем инея и льда,
намерзшим по периметру. Потом, видно, кто-то очень сильный налег снаружи на
ручку. Дверь затряслась, выгибаясь, и вдруг с лязгом и хрустом ушла в стену.
В проеме показалась фигура, огромная и неповоротливая из-за толстой мехо-вой
куртки и надвинутого на самый лоб остроконечного вязаного башлыка.
-- Пригрелись, паучата? Я должен оберегать товар и превращаться в
мороженый окорок в этом летающем холодильнике, а они здесь греют зады и
шпарят в карты. Великий Кормчий!
-- А ты и впрямь похож на силайского медведя Шан. Кличка тебе впору,
как обручальное кольцо невесте, -- заметил один из сидящих в пилотской
кабине, не оборачиваясь.
Другой ловким жестом смахнул с пульта игральную колоду, побарабанил по
ней пальцами и развернулся вместе с креслом к вошедшему.
-- И вдобавок как две капли воды похож на настоя-щего Шана, которому я
так неосторожно проломил че-реп. Он тоже трезвый только ругается, а в
подпитии ре-вет своим нутряным басом: "Всем вам висеть на ябло-не!" Зачем
напоминать лишний раз? Вот и допелся... А мы тут, милый, не шпарим в
картишки. Мы работаем. Я просто прикинул -- напоремся на гвардию или нет?
-- Что же вышло?
-- Напоремся...
-- От того, что мы будем висеть в пустоте, везенья не прибавится. Или
ты от карт ждешь разрешения вклю-чить двигатель?
-- Не пикай, если без понятия. Мы не висим. Мы па-даем. Падаем на
Стальной Кокон, прямехонько в ту ды-рочку, через которую вылезли в свое
время. Это наш постоянный ход. Мы его нашли с Шаном и Си-пом, мы его и
застолбили. Кроме нас, здесь никто не ходит.
-- Ясно. Но ведь на тяге-то быстрей будет!
-- Быстро можно только на яблоню угодить. Поли-цейские визиры засекут
вспышку за полпарсека. Мы и так выскочили из минусовки чересчур близко.
Вспышки при этом, правда, не бывает, но радиоэхо есть. Если ря-дом шастали
слухачи -- мы уже на крючке. Так-то, милый.
Пилот снова сыпанул колоду на пульт и начал рас-кладывать какой-то
сложный пасьянс, прихлопывая каждую карту ладонью и бормоча не то
ругательства, не то заклинания. Оттаивающий Шан втиснулся в третье кресло
рядом с Бином, с трудом вживаясь в роль Сипа. Сип, судя по всему, был
человеком своеобразным, ибо прозвище "Гадюка" надо заслужить.
-- И долго еще так?
-- Думаю, часа четыре бортового. Скоро уже можно будет разглядеть
фактуру Стального Кокона.
Бин потер лоб, отчего синие, словно свитые из вен, большие буквы старой
наколки "Слава Кормчему" по-розовели. Шанин невольно потрогал свою свежую
на-колку -- она еще побаливала.
-- Если удачно проскочим щель -- это уже полдела. На посадку уйдет не
меньше трех часов, а это значит, что мы успеваем к рассвету совсем
впритирку. Но если даже и часок светлого времени прихватим -- не страш-но.
Силай не Дрома, в силайских буреломах нас за сто лет не сыщешь.
-- Дикий край?
-- Добром туда не попадают. Одних ссылают вла-сти, другие сами бегут от
властей. Пестрый народ. По-донки, торгаши, уличные головорезы. И все должны
дер-жаться вместе -- порознь Силай проглотит, как муху. Силай -- заповедник
преступности, для городского жите-ля между словами "силаец" и "преступник"
нет разницы.
-- Опять не сошлось! -- взвизгнул пилот и запустил злополучной колодой
прямо в лобовой экран. -- Великий Кормчий! Зачем я только согласился лететь
третьего числа? Ведьма всегда учила меня -- не ставь на тройку, тройка --
твое несчастливое число! А я как полоумный... Надеремся! Напоремся...
-- Кончай зудеть, Мож! Хоть ты и "Гнус", но не ца-рапай душу. Что
раскис? Раз веришь в приметы -- надо было раньше думать. Ведь вы уже шесть
лет втроем летаете -- ты, Сип и Шан. Шесть -- это две тройки, а вас трое --
еще тройка. Целых три тройки!
-- И... правда... -- Мож уставился на Шана белыми глазами, которые
росли и росли, точно пытаясь вырвать-ся из орбит. И вдруг взвыл дурным
голосом: -- О-о-о! О-о-о! Пропади все пропадом! О-о-о!
-- Ну, понесло... -- Сип хмуро поднялся, подошел сзади к дергающемуся
пилоту и сильно ударил его реб-ром ладони по затылку. Потом неторопливо
развернул к себе и влепил две увесистые затрещины. Мож перестал выть, только
изредка вздрагивал всем телом.
-- Истерика, -- бросил Сип встревоженному Шану. -- Ничего страшного.
Реакция после чаки. Не заме-тил, когда он к ней успел приложиться...
-- Чака? Что еще за гадость?
-- А те семена в зеленых пакетах, что в трюме. На Свире она хорошо
растет, но не размножается. Семена завозят контрабандой. Из листьев чаки
варят настой.
-- Наркотик?
-- Нет. Сильное возбуждающее. Полностью снимает чувство опасности. Но
зато потом начинается такое... Пробовал я это зелье. Не советую. Даже для
изучения жизни на Свире.
Мож полез за пульт, нашаривая там что-то и стуча зубами.
Сип следил за ним с неприязнью.
-- Чака?
-- А твое какое дело?
-- Сделай лучше успокаивающий укол.
-- Катись ты... Тоже доктор нашелся... Видали мы таких желторотых
спасителей... Сам себя спа-сай...
Он отхлебнул сразу полстакана мутной коричневой жижи и, распаляясь,
зашипел:
-- Думаешь, я не вижу, кто ты? Мож все видит! Ты из этих, из
недорезанных проников... Вот Шан -- свой парень, сразу видно. А ты проник.
Вы все на правителя зуб держите. А я за Кормчего любому глотку пере-хвачу!
Он допил стакан и вытер губы, победно усмехаясь своему призрачному
отражению в экране. "Вот и первый сюрприз Свиры, -- невесело подума-лось
Шанину. -- Гонимый и презираемый неудачник, жи-вая мишень, нищий, у которого
Кормчий отнял все, кроме права умереть, и тот боготворит правителя, вме-сто
того чтобы его ненавидеть".
-- Стальной Кокон, -- негромко проговорил Сип. Ничего внушительного Шан
не увидел. Свира выгля-дела как и все подобные планеты с близкого
расстоя-ния -- ощутимо вогнутая тарелка, и ничего больше. По-скольку на этой
половине была ночь, то никаких деталей поверхности или причудливых
атмосферных образований видно не было: тарелку до краев наполняло
черно-синее густое желе. И, только присмотревшись, на терминанте можно было
уловить что-то вроде серебристого пушка. Этот пушок рос и окружал Свиру
уплотняющимся орео-лом. На темном круге центральной части проступила сеть
светлых прямых линий. Словно марсианские каналы, только погуще.
-- Да, в принципе это гигантская стальная сеть, -- подтвердил Сип. --
Она вращается, за пределами атмо-сферы и практически не изнашивается.
Крупные метео-ры, конечно, оставляют дыры, но таких камешков не-много.
Корабль ее тоже пробьет, но неизбежно взорвется... Скорость! Кроме того,
сеть заряжена электри-чеством колоссальной мощи.
-- Откуда же энергия?
-- Даровая. Из атмосферы. Со Стальным Коконом на Свире навеки кончились
грозы.
-- А где же патрули и что они делают?
-- Внутри сферы Кокона остались десятки бывших обсерваторий,
лабораторий и просто строительных спут-ников. На них теперь находятся базы
полицейских гвар-дейцев и причалы сторожевых катеров. В космос они почти не
выходят -- нет надобности и опасно. Они шас-тают в стратосфере и несут
патрульную службу. Счи-тается, что они охраняют планету. Но поскольку никто
на Свиру до сих пор нападать не собирался и десантов не забрасывал, бравые
пограничники грабят возвращаю-щихся контрабандистов.
-- "Пернатыми" зовут пограничников?
-- Вообще всех полицейских гвардейцев. Охраняю-щее крыло -- герб
полицейской гвардии...
-- А кто такие "проники"?
-- Проники? А, это ты про Можа... Проник -- грам-матическая хитрость. С
тех пор как слово "проницатель-ный" запрещено на Свире, всех представителей
этого клана называют прониками.
-- Ты сказал -- клана? Так их что -- много?
Сип посмотрел на Шанина с искренним удивлением.
-- Проников? Добрых девяносто процентов городско-го населения!
-- Ничего не понимаю.
-- Поймешь.
Мож, прилипший к приборам и визирам, махнул рукой.
-- Ну все. Вышли на старт. Теперь пора рвать когти...
Истерика и возбуждение после очередной дозы чаки прошли, и Мож был
снова похож на человека. Только
налитые кровью глаза с узкими, как иголочный укол, зрачками выдавали
причину его беспредельной отваги.
-- Смотри, Шан, и учись. Пригодится. Мы дотопали до нужной точки.
Дальше нас все равно засекут, с дви-гателями или без. Поэтому сейчас главный
козырь -- скорость. Низко над лесом нас они потеряют: мешает эхо. Значит,
надо прорываться отсюда почти до самой Земли на предельной струе, чтобы
катера не успели выйти наперерез. А там выручай, парашют и тормозная
ба-тарея. Но стукает все равно прилично...
Мож положил руки на клавиши и закрыл глаза, слов-но колясь. И Шанину --
вот обратная власть образа! -- тут же захотелось сотворить какое-нибудь
заклинание.
-- Эх, тетя ведьма, выручай!
Пол под ногами дрогнул, и всех троих вдавило в кресла. Неправильное
синее пятно впереди, свободное от серебряной паутины, ощутимо прогнулось,
поползло во все стороны.
Внезапно на корабль обрушился тяжелый удар, че-рез полминуты -- второй,
потом третий. После десяти-минутного затишья удары возобновились, но стали
сла-бей и чаще. Скоро они перешли в трескотню крупного града и добродушное
бормотанье летнего ливня.
-- Теперь на Свире осталась только такая гроза, -- кивнул Сип на
верхний экран кругового обзора.
А гроза была внушительная -- таких Шанин еще не видывал. Ни на своих
экстравагантных планетах, ни в космосе. Не было ни традиционных вспышек, ни
мгно-венных ветвистых молний. Со всех сторон, откуда-то из-далека, где
угадывались острые ребра и пики Кокона, тянулись живые щупальца сиреневого
света. Они ловили корабль в свое жадное перекрестье, конвульсивно ощу-пывали
его обгоревшую обшивку, пытаясь найти хотя бы маленькую щелку внутрь, не
находили и, истончаясь, рвались, чтобы со следующим толчком голубой крови
ожить и повторить все сначала. Эта одушевленность действий гипнотизировала,
угнетала, лишала воли и сопро-тивления -- щупальцам не было числа и конца, и
поиск их казался осмысленным. Они, липкие и холодные на взгляд, тянулись
прямо к сердцу, искали сердце, чтобы выпить всю теплую красную кровь и
согреться самим.
Корабль начал разогреваться. С Шана, в его тяжелой экипировке, уже
давно лил пот, но раздеваться в этой электрической каруселипочему-то не
хотелось. Шан ругал себя за малодушие и излишнюю впечатли-тельность, но
стоически терпел жару.
Гроза кончилась, как и началась, -- электрические разряды стали реже и
сильнее, и наконец, получив два основательных "пинка", корабль влетел внутрь
Кокона.
Впереди теперь дышало и ворочалось что-то серое и бесформенное, как
закисающая опара.
-- Облачность -- это хорошо, -- сказал Сип.
-- Для "пернатых" хорошо, -- зло парировал Мож. Они нас видят, а мы их
нет. И у нас больше шан-сов ковырнуться со всего маху.
Сторожевой катер первым заметил Сип. Он закри-чал, вцепившись в плечо
пилота:
--Слева, слева! Слева--крючок!
В левом верхнем углу экрана разгорался и трепетал красный уголек.
Можу не надо было повторять дважды. От неожидан-ности Шанина выбило из
кресла и швырнуло влево, на переборку.
Когда он поднялся, уголька слева уже не было, зато справа заплясали
целых три звездочки. Корабль заме-тался, беспрерывно меняя курс, но красных
огней становилось все больше, и узкое горло прохода сжималосьна глазах.
-- Бесполезно, -- прохрипел Мож. -- Вниз не пробиться...
Выламывая запястья и упершись коленом, он оття-нул штурвал на себя с
такой силой, что пластиковая баранка выгнулась. Шанин снова не удержался на
но-гах. На этот раз сверху на него упал Сип. Корабль словно догоняя свой
огненный хвост, вывертывал вверх' назад, к спасительному пролому. Высота уже
начала предательски буреть, и на всем обозримом простран-стве пересекались,
образуя правильные квадраты, чер-ные полосы.
-- Так... Так... выглядит... небо над Свирой? В круп-ную клетку? --
выдавил Шанин, ворочаясь, в потный затылок Сипа.
-- Да, -- отозвался Сип, упираясь ему локтем в жи-вот. -- Но если здесь
родиться и не видеть другого, то и оно покажется прекрасным...
Перегрузка резко ослабла. Мож почему-то тормозил.
-- Я так и знал, -- безнадежно процедил он. -- Мы в бутылке. Они
заткнули пробку... Что делать, Шан?
Сип и Шан вскочили, чуть ли не топча друг друга. Прямо по курсу
полукругом горело четыре красных фа-кела. Вокруг ближнего время от времени
рассыпалось оранжевое ожерелье.
-- Приказ остановиться... Они нас поджидали, это точно... Иначе такой
стае не собраться... Это Горой... Он один знает нашу дыру... Кто-то из наших
донес, и он ждал нас... Что делать, Шан?
Тот Шан, который сейчас блаженствовал в больнич-ной палате на Зейде,
был здесь атаманом, и Мож по привычке ждал приказа от нового, поддельного
Шана.
-- Прорываться! -- ненависть перехватила горло Си-пу. -- Напропалую, в
лоб -- прорываться! Все равно смерть! Здесь есть шанс -- в застенке его не
будет. И там будут пытать. Лучше умереть здесь, сейчас. Все равно смерть!
-- Тебе -- смерть, -- подтвердил Мож. -- Они тебя сразу раскусят. А
я...
-- И тебе -- смерть! Ты знал, кого везешь...
-- Что делать, Шан? -- в третий раз повторил Мож.
-- Прорываться! -- горячо зашептал Сип. -- Идти на таран! Пойми, Шан, у
нас нет выхода. Они раскусят час в первую же минуту. Меня шлепнут на месте,
по-скольку я уже дважды приговорен, а тебя, как ино-странного шпиона, с
триумфом потащат в Дрому. Ты знаешь, как там пытают? Ты будешь молить о
смерти, но они будут наслаждаться твоими муками, пока возможно - ведь ты
будешь первым настоящим иностранным шпионом, который попал им в лапы. Надо
умереть достойно, Шан... Таран, только таран!
Шанина страшила не смерть и не пытки -- хотя, как всякого нормального
человека, такая перспектива его не радовала. Но он представлял, какой козырь
дает он Кормчему своим появлением на Свире, какая разнуз-данная вакханалия
клеветы поднимется вокруг него, оправдывая самые черные дела правителя и
давая по-вод для крайних мер против всего, что осталось на Сви-ре живого и
мыслящего. Как ни тяжело и горько это было, он был готов сказать: "Таран!"
Но что-то мгно-венно мелькнувшее в памяти удержало.
-- Ты говоришь, Мож, это должен быть Горон? Тот самый, что накрыл вас
шесть лет назад?
-- Другому некому. Мы задолжали ему, и он решил нас накрыть. Я говорю
-- они ждали... Зверюга... Дру-гие вычистят все и отпустят... Хоть телегу
оставят... А этот долгов не прощает!
-- Что он сделает, если попадемся?
-- Что? Конфискует телегу со всеми потрохами, а нас -- за решетку... А
там... Эх, тетя ведьма, что же ты со мной наделала?!
Шанин знал о Гороне много. Шан, разоткровенничав-шись, рассказывал о
нем охотно и зло. Этот елейный суб-майор был грозой и проклятием
контрабандистов Свиры. Раньше он служил в Дроме и ходил в "топо-рах" -- в
петличках личной полиции Кормчего, -- но непомерная жадность заставила его
сменить весьма почетное, но недоходное место в столице на бесславную, но
выгодную работу небесного пограничника. Все без ис-ключения "рыцари удачи"
платили ему дань. И горе тому, кто забывал об этом долге. Цепкая память
суб-майора работала с точностью компьютера. Он помнил в лицо почти всех
своих пациентов. Он знал все дыры Стального Кокона и кто через них ходит.
Ему было из-вестно, когда и чьи контрабандные "телеги" отправля-ются "на
небо". А перекупщики за некоторые услуги до-кладывали ему, кто, что и
сколько "добыл на небе". Суб-майор Горон мог бы в один день покончить с
контрабандой на Свире. Там, в высших сферах, знали об этом лучше, чем
кто-либо. Но никто не отдавал и не собирался отдавать ему такой приказ.
Гораздо практич-нее было поддерживать с суб-майором добрые деловые связи. И
командир пограничников пользовался ими, что-бы поддерживать и укреплять свое
незаконное "дело". Остряки утверждали, что всемогущего бога нет потому, что
есть всемогущий Горон...
-- Ложись в дрейф, -- приказал Шан.
Мож послушно убрал реверс главного хода. Легкая дрожь говорила о том,
что двигатели работали, но ко-рабль теперь неподвижно висел над планетой.
Мягкий толчок и качанье -- это вышел в пространство стыко-вочный рукав.
-- Трусы, -- тихо выдавил Сип. -- Но я живым не дамся...
Он вытащил из заднего кармана комбинезона писто-лет, перезарядил и
положил в нагрудный -- ведь при-дется поднимать руки. Передумал, засунул его
за ши-рокий раструб перчатки.
Шанин подошел к нему, положил руки на плечи.
-- Я не трус, Сип. Я очень не хочу умирать, но я не трус. У меня есть
мысль -- шальная мысль, но вы-бирать не приходится... Надо попробовать. И
если не получится...
Сип глядел недоверчиво.
-- У меня к тебе личная просьба, Бин. У меня нет оружия. Если не
получится -- первая пуля мне. Дого-ворились?
-- Кончайте шушукаться, -- подал голос Мож.
Пол под ногами ушел вниз, потом в сторону. Где-то далеко и глухо
царапнул металл о металл.
-- А вот и гости дорогие... Стыкуются... Слушайте -- мы ремонтники,
рабочие внешнего ремонта, ясно? Сби-лись с маяка, попали не в ту дыру.
Ремонтники -- и все тут. До последнего, слышите? Ох, тетя ведьма, пронеси...
-- Но Горон же знает вас, как своих детей!
-- У нас не принято узнавать друг друга. Такой за-кон... Ремонтники.
Двести семьдесят пятая рембаза, яс-но? Она здесь ближе всех. Двести
семьдесят пять -- и точка. Больше ничего не знаем...
Дверь вздрогнула под ударом, скользнула в стену. В проеме никого не
было. Томительная минута показалась годом. Маленький седой старичок в
неряшливой черной фор-ме с крылышком на лацкане ворвался в кабину с
ра-достной улыбкой гостеприимного дедушки, встречаю-щего долгожданных
внуков.
-- Вот сорванцы, вот сорванцы, -- причитал он. -- Совсем молодым жизни
не жалко, совсем! На такой ско-рости -- и вниз! А потом ни с того ни с сего
вверх! Ну, думаю, пришла твоя пора, Горон, не иначе инозем-цы какую-то
пакость затеяли! Приготовился грудью, так сказать... Ан нет, тут все свои по
обличью... Отлегло от сердца-то... Боится, слава Кормчему, иноземная
не-чисть, зубами скрежещет, а боится... Ибо мы -- монолит, один за всех, все
за одного... Словом могучая Свира всегда начеку... Ах, сорванцы, сорванцы...
Старичок все сыпал и сыпал, заглядывая во все углы, а трое молодцов с
грустными глазами бульдогов привычно быстро обшарили "сорванцов" и застыли,
упе-рев карабины им в животы.
-- А вы, ребятки, наверное, ремонтники?
-- Да, высокий, -- растерянно откликнулся Мож и встретившись глазами с
Шаном, утвердительно кивнул -- Горон.
-- С двести семьдесят пятой рембазы, наверное?
-- Да, высокий, -- тупо отозвался Мож.
-- Так, так. Сбились с маяка, попали не в ту дыру, наверное?
-- Да, высокий, -- едва слышно промямлил Мож. Он начал подергиваться --
к нему опять возвращалась истерика,
-- Ремонтнички, значит, сорванцы-ремонтнички... Это хорошо, дырки в
Коконе надо штопать... А то некоторые висельники повадились через них на
Зейду шастать... Я-то сослепу за таких вас принял. Уж очень вы мне ста-рых
знакомцев Можа, Сипа и Шана обличьем напомни-ли. Вы-то ребятки хорошие, а те
трое -- мразь. Забыли честь и совесть, долг перед Великим Кормчим забы-ли...
Ох, добраться бы мне до них! Уж они бы у меня если не яблоню, то каменный
курорт заработали... А вы ремонтники, значит... И за этой дверкой инструмент
у вас, да? Взглянуть на него можно, да? Любопытный я страсть до всякой
техники...
Старичок торкнулся в трюмную дверь -- она не под-далась.
-- Туда нельзя. Радиация, -- сказал Шан. Старичок, удивленный его
наглостью, обернулся и затрясся в беззвучном дробном смехе, держась за
сердце.
-- Что... ох! Что ты сказал? Ох, Великий Корм-чий, уморил... Тот мой
знакомец Шан, на которого ты похож... ох! Тоже был большой остряк, пока
тре-пыхался. Радиация! Ох, сорванцы, сорванцы-ремонтнички...
-- Я тоже знал одного суб-майора, Гороном звали. Умнейший был человек,
догадливый -- прямо всю душу до дна видел. Так вот, будь на вашем месте
Горон, он бы поинтересовался сначала, какой нынче урожай на яблоки и чем
пахнет навар с варенья. Тоже любопыт-ный был...
-- Как! Я?--Старичок как-то непонятно быстро очу-тился рядом с Шаном.
-- Да нет, вы непохожи вроде... Тот догадливый был.
-- Высокий, -- проворковал старичок, заглядывая снизу в глаза Шану.
Грустный бульдог, стороживший атамана, перекинул карабин в левую руку и
зубами подтянул правую перчатку. На сгибе пальцев и ребре ладони выгнулись
свинцовые блямбы -- вензеля с кры-лом и буквами "ПГ". "Дешево и рационально,
-- мельк-нуло у Шанина. -- Кровоподтеки от ударов выходят как печати. Сразу
видно, что били от имени государства, по закону".
-- Когда обращаешься к полицейскому гвардейцу, надо говорить "высокий",
-- терпеливо повторил ста-ричок.
-- Простите, высокий, больше не повторится... Вос-поминания!
Старичок моргнул, и Шан влип в переборку -- на этот раз с рассеченным
до кости подбородком.
-- Чем же пахнет навар с варенья? -- наклонился над ним с ласковой
улыбкой старичок.
-- Словом Кормчего. -- Шан слизнул с губы кровь. -- С Гороном поделился
бы рецептиком... Он бы меня на руках носил... Умел снимать пенки Горон, не в
пример тому старому бодливому козлу.
Грустный бульдог поднял правую руку, но старичок остановил его.
-- А ты и со мной поделишься. Битое мясо мягче.
-- Мясо -- да, а колокол, как ни бей, ничего, кроме звона, не выбьешь.
Старичок перестал улыбаться и с минуту буравил Шана
глазками-шурупчиками.
-- Вставай. Говори.
-- Душно здесь. Горло пересохло! У меня в трюме пиво холодное... Да
только на двоих осталось.
-- Я тоже до холодного пива охотник. Пошли, ремонтничек. Только если
пиво с пригарью -- не обессудь. Я обидчивый.
Хрястнула под плечом Шана трюмная дверь, мяук-нула басом, как рысь в
капкане.
-- Ну и холодина тут у тебя, дружок. Наверное, весь чернучек подмерз.
За такой товар и сотни серебряных не дадут. В отопительных баках сикер?
-- Не молоко же! -- Нагло скривил Шан опухшую губу.
-- Зейда, -- пнул старичок ящик с плохо отскоблен-ной этикеткой,
выглядывающий из-под пакетов прессо-ванного чернука. -- Протовит в ампулах.
Добрый то-вар, хоть и синтетика. Настоящего протовита давно нет в природе...
-- Протовит -- пшено. Есть почище да покрупнее.
-- Покажи.
-- Сначала разговор.
-- Горон знает дело.
-- Так то Горон...
Горон запыхтел, сел на ящики. Теперь он не походил на умильного
дедушку. Дряблые брыли глубокими складками неестественно удлинили губы, и
этот нечело-веческий огромный рот на желтом крючконосом лице будил память
детства. Такие одинаковые плотоядные лица были у глиняных божков, что лежали
на сувенирных лотках, у развалинкакого-тодревнего храма.
-- Не темни, Шан. Выкладывай. Кораллы с Голубо-го Шара? Силун с Дзойси?
-- Мелочь. Все это мелочь.
--Медвянка из Оранжевого Кольца? -- почти ше-потом выговорил суб-майор.
-- Ладно, Горон. Давай в открытую. У меня жень-шень. Настоящий дикий
женьшень с Земли. Корни...
Горон оглянулся на закрытую дверь, словно там уже стояли "топоры" и
черный бронефургон без око-шечек.
-- II семена, -- выпустил последнюю пулю Шан. Горон долго молчал,
колупая ногтем нитрокраску на ящике.
-- Ты гнешь горбатого, Шан. Ты не мог достать женьшень.
-- И все-таки он у меня. Корни и семена, годны для посева.
-- Ты зря сказал мне об этом. Ты перегнул. Ты, вид-но, на самом деле
способный парень, но я теперь не смо-гу отпустить тебя. Живым -- не смогу.
Даже с корабля. Даже отсюда, из этого трюма.
-- А я и не прошу отпускать. Мне одному не оси-лить. Я предлагаю тебе
дело, половина наполовину.
-- Половина наполовину?
-- Да. Если дело выгорит, ты можешь плюнуть на всех и всю жизнь
купаться в серебряных. Ты будешь богаче всех богачей, вместе взятых. И я.
Мне тоже хо-чется пожить с прямой спиной.
Горон хохотнул и вскочил с ящиков. Он снова запри-читал и заметался из
угла в угол.
-- Ну сорванец, вот сорванец... Не ожидал от те-бя, ремонтничек, не