Страница:
Общая схема нашего рассуждения такова: государство и рынок есть взаимосообщающиеся регуляционные сосуды, поэтому гипертрофированное развитие одной из этих структур вредит обеим. Опыт 100-процентного владения государством собственности /СССР/, планирования ее развития и управления ей, а также опыт функционирования практически нерегулируемого свободного рынка /опыт Великой депрессии США 1929-1932 гг./ убедительно доказали экономическую несостоятельность и крах таких автономных, однобоких хозяйственных систем.
Теория и практика взаимодействия государства и рынка, по моему мнению, по степени актуальности выдвигаются на передний план. Первые опыты реформ показывают, насколько многосложен переходный процесс: довольно быстрая /автоматическая / смена форм собственности и собственника без кардинальных институциональных и законодательных изменений не ведет к изменениям в эффективности производства и как следствие не приводит к новому инвестиционному процессу и решению социальных проблем. Во всяком случав, в анализе принципов, форм и методов взаимодействия государства и рынка в современной российской экономической литературе имеется много путаницы и нелепостей. Покажем это на одном примере. В докторской диссертации Л.И.Ерохиной /М.,199б г./ утверждается, что "... ключевым элементом экономики этих стран /речь идет о Франции, Великобритании, Италии - Ю.К./ являлось государственное планирование: государство концентрировало свои усилия на развитии базовых отраслей, играющих первостепенную роль в переориентации народного хозяйства." И далее "... успех японской модели развития в значительной мере объяснялся эффективностью планирования ...". И наконец, последний аккорд:"...Происходило однозначное усиление роли государства, а в рамках государственной деятельности возрастала роль планирования "/ речь идет о США - Ю.К./.
Другими словами, существует точка зрения, согласно которой следует усиливать роль государства, хотя, по нашему мнению, и в теории и на практике самой актуальной является задача разграничения регуляционных функций государства и рынка. Нужен своеобразный договор об общественном согласии, партнерстве, где целесообразно определить автономные регулирующие функции государства, автономные функции бизнеса и совместные функции /сферы деятельности/ государства и рынка.
2. Начальный этап переходного периода к рынку породил и его начальные иллюзии: предполагалось, что спад промышленного производства будет непродолжительным и не очень глубоким. Бытовало мнение, что можно довольно быстро исправить ценовые искажения, порожденные центрально - планируемой экономикой, создать конкурентную рыночную среду и войти в мировое сообщество с новой структурой промышленного производства.
Но этого не произошло. Либерализация цен (январь 1992 г.) оказалась палкой о двух концах: началась новая дифференциация цен, на которую влияли и спросовые ограничения, и оставшаяся монополизация, и расстыковка цен на топливо, энергию, капитальные товары, готовые изделия, транспортные тарифы, основные и оборотные фонды, и отсутствие класса эффективных собственников, грамотных менеджеров и т.д. Если раньше цены были состыкованы по принципу минимизации издержек производства и норматива рентабельности, хотя внутренние и мировые цены никак не согласовывались, то движение к рынку началось с ориентации на мировые цены, но для этого не были созданы условия для выхода на мировой уровень эффективности промышленного производства.
За пять последних лет (1991-1995 гг.) в экономической ситуации промышленности произошли более существенные изменения, чем за предыдущие двадцать лет (1970-1990 гг.).
В первую очередь следует отметить повальное снижение физических объемов производства во всех отраслях промышленности, кроме полиграфической (хотя это не результат обильных капиталовложений в отрасль, где они в сопоставимых ценах составили в 1995 г. лишь 12% ,от уровня 1990 г.). Дифференциация темпов экономической динамики началась уже в 1991 г., когда диапазоны колебаний в развитии отдельных отраслей по сравнению с 1990 г. /100/ составили 49,5 процентных пункта (от + 25,5 в полиграфической промышленности до 24,0 - в приборостровнии). За 1992-1995 гг. расслоение в темпах экономической динамики нарастало - от 94,8 проц. пункта в 1992 г., 110,9 проц. пункта в 1993 г., 110,3 проц. пункта в 1994 г., до 116,8 проц. пункта в 1995 г. с той лишь разницей, что крайние плюсовые значения снижались, а крайние отрицательные значения возрастали (по текстильной промышленности, например, до минус 80,8 проц. пункта). Общий объем промышленного производства сократился за эти годы в два раза. В связи с разными условиями воспроизводства отдельных отраслей промышленности, особенно проявившимися с 1992 г. в результате либерализации цен, началось изменение рыночной структуры промышленного производства в направлении, далеком от бытовавших ранее представлений о принципах и направлениях структурной политики.
Основные структурные изменения за 1991-1995 гг. в принципиальном плане заключались в следующем:
во-первых, резко возросла доля топливно-энергетического комплекса -на 19,3 проц. пункта;
во-вторых, существенно вырос удельный вес материально-сырьевых отраслей на 6,4 проц. пункта;
в-третьих, резко сократился удельный вес отраслей машиностроительного комплекса -на 12,9 проц. пункта;
в-четвертых, упала доля комплекса отраслей легкой промышленности -на 10,1 проц. пункта.
Реальные рыночные условия этих лет, связанные как со спросовыми ограничениями, так и с разной эластичностью движения цен по сравнению со среднепромышленной ценой привели к утяжелению структуры промышленного производства. В итоге повысилась доля отраслей, работающих на первичный и промежуточный спрос и, к сожалению, упала доля отраслей, работающих на конечный - инвестиционный и потребительский спрос. Но на это были объективные причины. Относительно цен в этом процессе можно констатировать, что в 1991-1995 гг. эластичность цен по отношению к средней цене в промышленности в электроэнергетике составила 2,1 раза, в топливной промышленности - 1,64, в то время как в машиностроении -0,71 и в легкой промышленности - 0,52, что и было одной из основных причин дифференциации.
Были и другие причины дифференциации промышленной динамики, которые связаны со спецификой продукции отдельных отраслей и их конкурентоспособностью. Продукция топливно-энергетических и материально-сырьевых отраслей изначально, при прочих равных условиях, более конкурентоспособна на внешнем рынке, чем продукция отраслей, работающих на конечный спрос (машиностроение, легкая, пищевая промышленность и др.). Отсюда, продукция ряда топливных и материалосырьевых отраслей (нефтяная, газовая, нефтеперерабатывающая, химическая, нефтехимическая, черная и цветная металлургия и др.) в условиях отмены монополии внешней торговли относительно быстро нашла дорогу на зарубежные рынки, что способствовало финансовой устойчивости развития этих отраслей.
В то же время малоконкурентоспособная на внешних рынках продукция отечественного гражданского машиностроительного комплекса, в условиях запрета самостоятельной продажи предприятиями продукции военного машиностроения, дорогостоящая по сравнению с импортными аналогами и менее качественная бытовая техника и электроника, неравномерное и слабое федеральное финансирование государственного оборонного заказа - все это вместе взятое привело к существенному снижению удельного веса машиностроительного комплекса в промышленном производстве. Что касается не менее существенного снижения в промышленном производстве доли исконно русской, традиционной, особенно для центральных районов России, текстильной и легкой промышленности, то здесь главная причина падения кроется в сломе сложившегося десятилетиями механизма клирингового обмена российской нефти на узбекский хлопок. В результате произошло "утяжеление" структуры промышленности и усилился "тяжелый" экономический рост, от которого в теоретических концепциях структурной политики мы хотели уйти. Расслоение промышленности сказалось на отраслевых приоритетах промышленного развития.
Для измерения ранговых инвестиционных приоритетов были использованы экономические критерии (интегральные показатели фондоотдачи продукции и рентабельности фондов), по которым были проведены расчеты для 27 отраслей промышленности РФ и США. Суть концепции измерения ранговых инвестиционных приоритетов по отраслям промышленности вытекает из критериев эффективности производства, к которым мы относим два: фондоотдачу продукции (соотношение продукт/капитал) и рентабельность фондов (соотношение прибыль/капитал). Методологически это означает: а) дефицит инвестиций и отсюда их минимизация на единицу конечного эффекта принимаются за главный критерий - ограничитель инвестиционного процесса в переходный период к рыночной экономике; б) получение максимума продукции на единицу основных фондов рассматривается как двуединое выражение: объективных и технологических схем соединения капитала и продукта и продуктивного использования капитала; в) получение продукции не с любыми экономическими характеристиками, а с показателями высшей рыночной рентабельности - то есть с показателями прибыли, снимаемой с единицы фондов. Ранговые инвестиционные приоритеты - это в конечном итоге условный показатель, на основе которого на макроуровне можно определять самые общие ориентиры для инвестиционных предпочтений. В то же время следует иметь в виду, что более или менее крупные отрасли промышленности могут быть дезагрегированы в более мелкие структуры (в российских промышленных цензах имеется примерно 435 таких структур, с учетом регионально-отраслевых кодов 37845), поскольку в крупных и даже средних структурах находятся отдельные подотрасли и производства, имеющие как позитивную, так и негативную динамику приведенных выше измерителей. То же самое можно сказать и о регионально-отраслевых структурах.
Все измерения выполнены в текущих рыночных ценах, хотя в стационарной экономике динамические ряды экономических показателей измеряются как в текущих ценах, так и в сопоставимых ценах (индексах физического объема). Однако в переходной экономике РФ вряд ли целесообразно и возможно использовать показатели физического объема основных фондов и продукции по той простой причине, что физические объемы продукции падают, а после переоценок - восстановительная стоимость основных фондов растет. Например, для условий 1992 г., когда физический объем промышленного производства упал по сравнению с 1990 г. на 25%, а стоимость основных промышленно-производственных фондов выросла в 20 раз (т.е. 2000%), то фондоотдача при сопоставлении разнодвижущихся показателей упала бы в 27 раз, что не отвечает реальным процессам в экономике промышленного производства, изменениям в качестве, новизне и техническом уровне фондов. Поэтому все измерения проводились в реальных рыночных ценах продукции промышленного производства и рыночных ценах основных фондов по полной восстановительной стоимости. Ограничения методики связаны с двумя обстоятельствами: во-первых, реальная загрузка производственных мощностей различна в разных отраслях промышленности и ее желательно учесть; во-вторых, расчеты построены по производственной эффективности, из всех экзогенных факторов учтен только один: при разделении объемов промышленного производства на себестоимость и прибыль из объема продукции вычтены налог на добавленную стоимость и акцизы.
В 1990 г. в условиях дорыночного состояния экономики и регламентируемых цен, по экономической ситуации того времени, первые десять мест для приоритетного инвестирования заняли: 1) швейная; 2) кожевенно-обувная; 3) текстильная; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) резино-асбестовая; 7) железнодорожное машиностроение; 8) деревообрабатывающая; 9) приборостроение, электронная; 10) электротехническая. Таким образом, отрасли текстильной, легкой и пищевой промышленности, работающие на конечный спрос, а также наукоемкие отрасли высокой технологии (приборостроение, точное машиностроение, электронная и электротехническая) - точки экономического роста - являлись предпочтительными для первоочередного инвестирования. Причем, для зрелой рыночной экономики США - шесть из десяти отраслей совпадают (швейная, кожевенно-обувная, мебельная, пищевая, приборостроение, транспортное машиностроение) и добавляются четыре новые - табачная, полиграфическая, некоторые товары длительного пользования, автомобильная (то есть отрасли также работающие на конечный спрос).
Либерализация цен 1992 г. несколько меняет эти приоритеты, в первой десятке остается шесть уже знакомых отраслей, и вместо отраслей железнодорожного машиностроения, пищевой, деревообрабатывающей, промышленности и приборостроения - добавляются - нефтеперерабатывающая, цветная металлургия, автомобильная, нефтехимическая и химическая. Другими словами, появляются базовые топливно-сырьевые и материалопроизводящие отрасли: нефтеперерабатывающая, нефтехимическая, цветная металлургия, а также автомобильная - наиболее структурообразующая отрасль, что становится одним из индикаторов их будущей экспортной ориентации.
Последующие изменения цен в 1993-1995 гг. в направлении равновесных цен спроса-предложения меняют и эти приоритеты, но не кардинально.
В соответствии с относительной величиной интегрального коэффициента инвестиционной привлекательности, рассчитанного по условиям функционирования промышленности в 1995 г., то есть в условиях дальнейшей либерализации и дифференциации цен, новых переоценок стоимости основных промышленно-производственных фондов, первые двенадцать отраслей расположились в следующем порядке: 1) нефтеперерабатывающая; 2) швейная; 3) полиграфическая; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) кожевенно-обувная; 7) цветная металлургия; 8) железнодорожное машиностроение; 9) автомобильная промышленность; 10) черная металлургия; 11) резино-асбестовая; 12) нефтехимическая. Взяты двенадцать отраслей, поскольку ранговые инвестиционные приоритеты трех последних практически совпадают. Общая картина представляется достаточно диверсифицированной: в наборе есть отрасли первичного сектора - топливные, вторичного - металлургическая, нефтехимическая и др., третичного, работающего на конечный потребительский спрос - автомобильная, полиграфическая, отдельные отрасли легкой промышленности и пищевая.
Таким образом, в переходной экономике вряд ли могут централизованно, сверху устанавливаться отраслевые структурные приоритеты, поскольку по мере созревания рыночной среды они будут динамично меняться. Следует иметь также в виду, что все хозяйство должно быть структурировано и взаимосвязано, фиксированные на длительное время приоритеты в инвестиционном процессе приводят к диспропорциям, что в конечном итоге подрывает развитие приоритетных отраслей.
При создании полновесной и устойчивой структуры хозяйства РФ, в первую очередь промышленности, следует иметь в виду, что в рыночной экономике, наряду с крупными предлриятиями существует огромное количество малых и средних предприятий, в совокупности образующих единую, иерархическую структуру хозяйства (особенно интересен опыт Японии и Италии). По-видимому, есть смысл отказаться от строительства гигантов-долгостроев и создавать новые небольшие предприятия, построенные на современных замкнутых мини-технологиях, которые могут обеспечить новые рабочие места и расширить совокупный платежеспособный спрос.
Наконец, была сделана попытка рассчитать паритеты реальной покупательной способности отдельно по продукции и основным фондам в рублево-долларовом эквиваленте. Из этих экспериментальных расчетов вытекает, что пока инвестирование в промышленность РФ предпочтительнее, чем вывоз капитала, скажем, в США.
За четыре года развертывания экономических реформ появились обнадеживающие итоги, связанные в первую очередь с разгосударствлением собственности - важнейшего структурного сдвига в экономике РФ, что, естественно, отразилось на структуре инвестиционного процесса. В целом за 1995 г. государственные капитальные вложения составили 32%, смешанные (частно-государственные) -42% и частные - 17%; во вводе основных фондов соответственно 30; 43; 20%; в объеме подрядных работ - 15; 45; 38%.
Принятые меры по самофинансированию инвестиционного процесса за счет ежегодной переоценки основных фондов, задействования механизма ускоренной амортизации и освобождения от налогов инвестиционных средств, идущих на накопление основных фондов, реально сказались на источниках финансирования капитальных вложений. Так, за 1995 г. за счет централизованных капитальных вложений было профинансировано 23% капиталовложений, а за счет собственных средств предприятий (включая совместные) - 68,3% капиталовложений.
Постепенное восстановление инвестиционного процесса за счет частных средств и усиление контроля за выполнением федеральной инвестиционной программы позволит выйти на более эффективные пропорции в структуре хозяйства и промышленности РФ. Процессам структурной перестройки хозяйства РФ будут способствовать наметившиеся сдвиги в привлечении иностранных инвестиций, а также возрастающая роль регионов в инвестиционном обеспечении структурной перестройки.
Очевидно, что слабые регуляционные силы нарождающегося отечественного рынка требуют в переходный период проведения определенной государственной промышленной политики. Одной из иллюзий начального процесса переходного периода стало мнение о необходимости упразднения регулирующей роли государства в промышленном развитии и переходе к системе авторегуляции рынка. На самом деле, речь должна идти об изменении самой концепции государственной промышленной политики. В СССР вся промышленность принадлежала государству и прямое управление развитием отдельных отраслей считалось наиболее эффективной формой их функционирования. В то же время западный опыт показывает, что произошел переход от классической формы государственной промышленной политики, суть которой состояла в прямом вмешательстве государства в развитие принадлежащих ему отраслей и компаний путем их субсидирования и защиты отечественных рынков за счет введения жестких таможенных тарифов, квот на импорт и т.д., к косвенным формам промышленного регулирования. Возникла общая тенденция к приватизации государственных предприятий в тех странах, где значительная часть промышленных отраслей находилась в собственности государства. Так, в США доля государства в национальном богатстве составляет 20%, в ВВП - 11-12%, в промышленности - 1,5%, хотя вряд ли кто будет утверждать о слабости американской государственности. Другими словами, регулирующая роль государства напрямую не зависит от владения им собственностью, а в значительной мере связана с совершенством законодательной базы и менталитета граждан.
К настоящему времени в отечественной промышленности произошли существенные изменения в формах собственности. Приватизация была проведена ускоренными темпами, и уже в 1994 г. государственная собственность составила в промышленности РФ только 20%, частная -15% и смешанная - 63%. При этом негосударственная форма собственности составляет от 69% в электроэнергетике до 99% в черной металлургии. Но пока, к сожалению, смена форм собственности автоматически не привела к повышению эффективности производства, основные показатели эффективности промышленного развития (рентабельность производства, фондоотдача, производительность труда и др.) по сравнению с базовым 1990 г. в настоящее время ниже.
В принципе, это понятно. Сохранились те же производственные мощности, технический уровень производства, те же люди (безработица невелика), и почти полное отсутствие квалифицированных менеджеров, преобладание смешанной формы собственности (где перемешались непонятным образом интересы государства, бизнеса и теневой экономики). Без существенных институциональных преобразований вряд ли можно было за такой короткий срок существенно
увеличить результаты. В то же время хотелось бы согласиться с г-ном ван Хэлом, который в Европейской экономической комиссии в июне 1995 г. изложил модель перестройки государственных промышленных предприятий в Нидерландах, включающую пять типов преобразований: правовое преобразование государственных предприятий, требующее создания юридических основ регулирования прав собственности (где, по нашему мнению, создание акционерных обществ закрытого типа с ограниченной ответственностью вряд ли является наиболее эффективной формой экономического развития); экономическое преобразование государственных предприятий для условий реальной рыночной экономики, для чего требуется либерализация рынков и введение правил бухгалтерского учета, основанных на налоговом законодательстве, с целью придания предприятиям предпринимательского характера и обеспечения возможностей для перемещения прибылей; приватизация государственных предприятий и передача их в частный сектор, для чего необходимо создание рынков капитала и условий для его перемещения (перелива); техническое преобразование государственных предприятий, ориентирующихся на абстрактное производство (обезличенную потребность), в организации, специализирующиеся на производстве конкретных видов продукции, услуг и маркетинга с соответствующей реорганизацией, обменом технологиями и техническим переоснащением; социальное преобразование государственных предприятий, направленное на изменение образа мышления администрации и работников, их отношения к рыночным механизмам, включая переход от установления иллюзорных производственных планов к условиям неопределенности рыночной конъюнктуры, для чего необходимы меры по переподготовке кадров, социальной защите в сфере занятости в течение переходного периода. Предполагается, что рамочные условия и законодательная база таких преобразований должны быть обеспечены государством.
В заключение следует сказать, что если в стране с развитой рыночной экономикой и сравнительно небольшим промышленным сектором, в которой функционируют государственные промышленные предприятия, необходим довольно сложный процесс их перестройки на рыночные рельсы, то какой гигантской задачей является не квази, а реальное направление промышленного сектора РФ на эффективный путь развития. И здесь велика роль новой государственной промышленной политики (лучше идти на двух ногах - интегрируя регуляционные силы государства и рынка - , чем на одной, тем более в переходный период) и законодательной базы преобразований. Пока законодательная база такова, каковы сами законодатели, а образцом государственной промышленной политики кое-кто пытается изобразить экономическую политику Госплана.
Л.С. ДЕМИДОВА
СТРУКТУРНЫЕ АСПЕКТЫ РЫНОЧНЫХ РЕФОРМ
Структурная перестройка хозяйства входит в комплекс главнейших задач, которые решаются при переходе от плановой экономики к рыночной. Можно спорить о последовательности таких составляющих трансформации экономики, как финансовая стабилизация, приватизация, либерализация цен, но не вызывает сомнений положение о том, что эти процессы должны предшествовать реструктуризации, поскольку создание новой, эффективной структуры невозможно без свободных цен, свободы хозяйствующих субъектов и устойчивой экономической среды. Только в этом случае формируется нормальный инвестиционный климат, сокращаются неопределенность и риски, то есть создаются условия, необходимые для принятия рациональных хозяйственных решений относительно распределения ресурсов. Иными словами, начало реструктуризации должно следовать во времени за другими мерами по реформированию экономики. В свою очередь в ходе структурной перестройки преодолевается экономический кризис и закладываются основы для следующего этапа развития - перехода хозяйства к экономическому росту.
Ключевое значение для реструктуризации имеет нормализация цен: производители и потребители ползают правильные ориентиры в распределении ресурсов только при более или менее устоявшихся пропорциях цен и в условиях их общей устойчивости. В России после либерализации цен ценовая ситуация складывалась довольно противоречиво. С одной стороны, быстро меняется соотношение цен на различные факторы производства и виды продукции. В этом отношении показательно положение на рынке потребительских товаров и услуг. В странах с
развитой рыночной экономикой на этом рынке по уровню цен всегда лидируют услуги, за ними следуют продовольственные, а затем непродовольственные товары. В дореформенной России соотношение цен на эти группы товаров было противоположным: сравнительно дешевыми были услуги, дорогими непродовольственные товары, а продовольствие занимало между ними промежуточное место, но ближе к услугам. После освобождения цен стали стремительно формироваться новые ценовые пропорции. По нашим расчетам, с конца 1992 г. по июль 1995 г. непродовольственные товары подорожали в 33 раза, продовольствие - в 52 раза, услуги - в 327 раз (1). Таким образом, ценовые пропорции, глубоко деформированные административной моделью ценообразования, стали в большей степени соответствовать реальности. Динамично менялось соотношение цен и на других рынках.
Ломка ценовых пропорций несомненно способствует структурным преобразованиям, но, с другой стороны, как показывают приведенные данные, упорядочение цен происходило до самого последнего времени в условиях сильнейшей инфляции, которая тормозила этот процесс, обесценивая накопления, искажая ценовые сигналы. Соответственно замедлялся переход к активным и крупномасштабным структурным преобразованиям. Только в середине 1996 г. появились признаки стабилизации цен.
Теория и практика взаимодействия государства и рынка, по моему мнению, по степени актуальности выдвигаются на передний план. Первые опыты реформ показывают, насколько многосложен переходный процесс: довольно быстрая /автоматическая / смена форм собственности и собственника без кардинальных институциональных и законодательных изменений не ведет к изменениям в эффективности производства и как следствие не приводит к новому инвестиционному процессу и решению социальных проблем. Во всяком случав, в анализе принципов, форм и методов взаимодействия государства и рынка в современной российской экономической литературе имеется много путаницы и нелепостей. Покажем это на одном примере. В докторской диссертации Л.И.Ерохиной /М.,199б г./ утверждается, что "... ключевым элементом экономики этих стран /речь идет о Франции, Великобритании, Италии - Ю.К./ являлось государственное планирование: государство концентрировало свои усилия на развитии базовых отраслей, играющих первостепенную роль в переориентации народного хозяйства." И далее "... успех японской модели развития в значительной мере объяснялся эффективностью планирования ...". И наконец, последний аккорд:"...Происходило однозначное усиление роли государства, а в рамках государственной деятельности возрастала роль планирования "/ речь идет о США - Ю.К./.
Другими словами, существует точка зрения, согласно которой следует усиливать роль государства, хотя, по нашему мнению, и в теории и на практике самой актуальной является задача разграничения регуляционных функций государства и рынка. Нужен своеобразный договор об общественном согласии, партнерстве, где целесообразно определить автономные регулирующие функции государства, автономные функции бизнеса и совместные функции /сферы деятельности/ государства и рынка.
2. Начальный этап переходного периода к рынку породил и его начальные иллюзии: предполагалось, что спад промышленного производства будет непродолжительным и не очень глубоким. Бытовало мнение, что можно довольно быстро исправить ценовые искажения, порожденные центрально - планируемой экономикой, создать конкурентную рыночную среду и войти в мировое сообщество с новой структурой промышленного производства.
Но этого не произошло. Либерализация цен (январь 1992 г.) оказалась палкой о двух концах: началась новая дифференциация цен, на которую влияли и спросовые ограничения, и оставшаяся монополизация, и расстыковка цен на топливо, энергию, капитальные товары, готовые изделия, транспортные тарифы, основные и оборотные фонды, и отсутствие класса эффективных собственников, грамотных менеджеров и т.д. Если раньше цены были состыкованы по принципу минимизации издержек производства и норматива рентабельности, хотя внутренние и мировые цены никак не согласовывались, то движение к рынку началось с ориентации на мировые цены, но для этого не были созданы условия для выхода на мировой уровень эффективности промышленного производства.
За пять последних лет (1991-1995 гг.) в экономической ситуации промышленности произошли более существенные изменения, чем за предыдущие двадцать лет (1970-1990 гг.).
В первую очередь следует отметить повальное снижение физических объемов производства во всех отраслях промышленности, кроме полиграфической (хотя это не результат обильных капиталовложений в отрасль, где они в сопоставимых ценах составили в 1995 г. лишь 12% ,от уровня 1990 г.). Дифференциация темпов экономической динамики началась уже в 1991 г., когда диапазоны колебаний в развитии отдельных отраслей по сравнению с 1990 г. /100/ составили 49,5 процентных пункта (от + 25,5 в полиграфической промышленности до 24,0 - в приборостровнии). За 1992-1995 гг. расслоение в темпах экономической динамики нарастало - от 94,8 проц. пункта в 1992 г., 110,9 проц. пункта в 1993 г., 110,3 проц. пункта в 1994 г., до 116,8 проц. пункта в 1995 г. с той лишь разницей, что крайние плюсовые значения снижались, а крайние отрицательные значения возрастали (по текстильной промышленности, например, до минус 80,8 проц. пункта). Общий объем промышленного производства сократился за эти годы в два раза. В связи с разными условиями воспроизводства отдельных отраслей промышленности, особенно проявившимися с 1992 г. в результате либерализации цен, началось изменение рыночной структуры промышленного производства в направлении, далеком от бытовавших ранее представлений о принципах и направлениях структурной политики.
Основные структурные изменения за 1991-1995 гг. в принципиальном плане заключались в следующем:
во-первых, резко возросла доля топливно-энергетического комплекса -на 19,3 проц. пункта;
во-вторых, существенно вырос удельный вес материально-сырьевых отраслей на 6,4 проц. пункта;
в-третьих, резко сократился удельный вес отраслей машиностроительного комплекса -на 12,9 проц. пункта;
в-четвертых, упала доля комплекса отраслей легкой промышленности -на 10,1 проц. пункта.
Реальные рыночные условия этих лет, связанные как со спросовыми ограничениями, так и с разной эластичностью движения цен по сравнению со среднепромышленной ценой привели к утяжелению структуры промышленного производства. В итоге повысилась доля отраслей, работающих на первичный и промежуточный спрос и, к сожалению, упала доля отраслей, работающих на конечный - инвестиционный и потребительский спрос. Но на это были объективные причины. Относительно цен в этом процессе можно констатировать, что в 1991-1995 гг. эластичность цен по отношению к средней цене в промышленности в электроэнергетике составила 2,1 раза, в топливной промышленности - 1,64, в то время как в машиностроении -0,71 и в легкой промышленности - 0,52, что и было одной из основных причин дифференциации.
Были и другие причины дифференциации промышленной динамики, которые связаны со спецификой продукции отдельных отраслей и их конкурентоспособностью. Продукция топливно-энергетических и материально-сырьевых отраслей изначально, при прочих равных условиях, более конкурентоспособна на внешнем рынке, чем продукция отраслей, работающих на конечный спрос (машиностроение, легкая, пищевая промышленность и др.). Отсюда, продукция ряда топливных и материалосырьевых отраслей (нефтяная, газовая, нефтеперерабатывающая, химическая, нефтехимическая, черная и цветная металлургия и др.) в условиях отмены монополии внешней торговли относительно быстро нашла дорогу на зарубежные рынки, что способствовало финансовой устойчивости развития этих отраслей.
В то же время малоконкурентоспособная на внешних рынках продукция отечественного гражданского машиностроительного комплекса, в условиях запрета самостоятельной продажи предприятиями продукции военного машиностроения, дорогостоящая по сравнению с импортными аналогами и менее качественная бытовая техника и электроника, неравномерное и слабое федеральное финансирование государственного оборонного заказа - все это вместе взятое привело к существенному снижению удельного веса машиностроительного комплекса в промышленном производстве. Что касается не менее существенного снижения в промышленном производстве доли исконно русской, традиционной, особенно для центральных районов России, текстильной и легкой промышленности, то здесь главная причина падения кроется в сломе сложившегося десятилетиями механизма клирингового обмена российской нефти на узбекский хлопок. В результате произошло "утяжеление" структуры промышленности и усилился "тяжелый" экономический рост, от которого в теоретических концепциях структурной политики мы хотели уйти. Расслоение промышленности сказалось на отраслевых приоритетах промышленного развития.
Для измерения ранговых инвестиционных приоритетов были использованы экономические критерии (интегральные показатели фондоотдачи продукции и рентабельности фондов), по которым были проведены расчеты для 27 отраслей промышленности РФ и США. Суть концепции измерения ранговых инвестиционных приоритетов по отраслям промышленности вытекает из критериев эффективности производства, к которым мы относим два: фондоотдачу продукции (соотношение продукт/капитал) и рентабельность фондов (соотношение прибыль/капитал). Методологически это означает: а) дефицит инвестиций и отсюда их минимизация на единицу конечного эффекта принимаются за главный критерий - ограничитель инвестиционного процесса в переходный период к рыночной экономике; б) получение максимума продукции на единицу основных фондов рассматривается как двуединое выражение: объективных и технологических схем соединения капитала и продукта и продуктивного использования капитала; в) получение продукции не с любыми экономическими характеристиками, а с показателями высшей рыночной рентабельности - то есть с показателями прибыли, снимаемой с единицы фондов. Ранговые инвестиционные приоритеты - это в конечном итоге условный показатель, на основе которого на макроуровне можно определять самые общие ориентиры для инвестиционных предпочтений. В то же время следует иметь в виду, что более или менее крупные отрасли промышленности могут быть дезагрегированы в более мелкие структуры (в российских промышленных цензах имеется примерно 435 таких структур, с учетом регионально-отраслевых кодов 37845), поскольку в крупных и даже средних структурах находятся отдельные подотрасли и производства, имеющие как позитивную, так и негативную динамику приведенных выше измерителей. То же самое можно сказать и о регионально-отраслевых структурах.
Все измерения выполнены в текущих рыночных ценах, хотя в стационарной экономике динамические ряды экономических показателей измеряются как в текущих ценах, так и в сопоставимых ценах (индексах физического объема). Однако в переходной экономике РФ вряд ли целесообразно и возможно использовать показатели физического объема основных фондов и продукции по той простой причине, что физические объемы продукции падают, а после переоценок - восстановительная стоимость основных фондов растет. Например, для условий 1992 г., когда физический объем промышленного производства упал по сравнению с 1990 г. на 25%, а стоимость основных промышленно-производственных фондов выросла в 20 раз (т.е. 2000%), то фондоотдача при сопоставлении разнодвижущихся показателей упала бы в 27 раз, что не отвечает реальным процессам в экономике промышленного производства, изменениям в качестве, новизне и техническом уровне фондов. Поэтому все измерения проводились в реальных рыночных ценах продукции промышленного производства и рыночных ценах основных фондов по полной восстановительной стоимости. Ограничения методики связаны с двумя обстоятельствами: во-первых, реальная загрузка производственных мощностей различна в разных отраслях промышленности и ее желательно учесть; во-вторых, расчеты построены по производственной эффективности, из всех экзогенных факторов учтен только один: при разделении объемов промышленного производства на себестоимость и прибыль из объема продукции вычтены налог на добавленную стоимость и акцизы.
В 1990 г. в условиях дорыночного состояния экономики и регламентируемых цен, по экономической ситуации того времени, первые десять мест для приоритетного инвестирования заняли: 1) швейная; 2) кожевенно-обувная; 3) текстильная; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) резино-асбестовая; 7) железнодорожное машиностроение; 8) деревообрабатывающая; 9) приборостроение, электронная; 10) электротехническая. Таким образом, отрасли текстильной, легкой и пищевой промышленности, работающие на конечный спрос, а также наукоемкие отрасли высокой технологии (приборостроение, точное машиностроение, электронная и электротехническая) - точки экономического роста - являлись предпочтительными для первоочередного инвестирования. Причем, для зрелой рыночной экономики США - шесть из десяти отраслей совпадают (швейная, кожевенно-обувная, мебельная, пищевая, приборостроение, транспортное машиностроение) и добавляются четыре новые - табачная, полиграфическая, некоторые товары длительного пользования, автомобильная (то есть отрасли также работающие на конечный спрос).
Либерализация цен 1992 г. несколько меняет эти приоритеты, в первой десятке остается шесть уже знакомых отраслей, и вместо отраслей железнодорожного машиностроения, пищевой, деревообрабатывающей, промышленности и приборостроения - добавляются - нефтеперерабатывающая, цветная металлургия, автомобильная, нефтехимическая и химическая. Другими словами, появляются базовые топливно-сырьевые и материалопроизводящие отрасли: нефтеперерабатывающая, нефтехимическая, цветная металлургия, а также автомобильная - наиболее структурообразующая отрасль, что становится одним из индикаторов их будущей экспортной ориентации.
Последующие изменения цен в 1993-1995 гг. в направлении равновесных цен спроса-предложения меняют и эти приоритеты, но не кардинально.
В соответствии с относительной величиной интегрального коэффициента инвестиционной привлекательности, рассчитанного по условиям функционирования промышленности в 1995 г., то есть в условиях дальнейшей либерализации и дифференциации цен, новых переоценок стоимости основных промышленно-производственных фондов, первые двенадцать отраслей расположились в следующем порядке: 1) нефтеперерабатывающая; 2) швейная; 3) полиграфическая; 4) мебельная; 5) пищевая; 6) кожевенно-обувная; 7) цветная металлургия; 8) железнодорожное машиностроение; 9) автомобильная промышленность; 10) черная металлургия; 11) резино-асбестовая; 12) нефтехимическая. Взяты двенадцать отраслей, поскольку ранговые инвестиционные приоритеты трех последних практически совпадают. Общая картина представляется достаточно диверсифицированной: в наборе есть отрасли первичного сектора - топливные, вторичного - металлургическая, нефтехимическая и др., третичного, работающего на конечный потребительский спрос - автомобильная, полиграфическая, отдельные отрасли легкой промышленности и пищевая.
Таким образом, в переходной экономике вряд ли могут централизованно, сверху устанавливаться отраслевые структурные приоритеты, поскольку по мере созревания рыночной среды они будут динамично меняться. Следует иметь также в виду, что все хозяйство должно быть структурировано и взаимосвязано, фиксированные на длительное время приоритеты в инвестиционном процессе приводят к диспропорциям, что в конечном итоге подрывает развитие приоритетных отраслей.
При создании полновесной и устойчивой структуры хозяйства РФ, в первую очередь промышленности, следует иметь в виду, что в рыночной экономике, наряду с крупными предлриятиями существует огромное количество малых и средних предприятий, в совокупности образующих единую, иерархическую структуру хозяйства (особенно интересен опыт Японии и Италии). По-видимому, есть смысл отказаться от строительства гигантов-долгостроев и создавать новые небольшие предприятия, построенные на современных замкнутых мини-технологиях, которые могут обеспечить новые рабочие места и расширить совокупный платежеспособный спрос.
Наконец, была сделана попытка рассчитать паритеты реальной покупательной способности отдельно по продукции и основным фондам в рублево-долларовом эквиваленте. Из этих экспериментальных расчетов вытекает, что пока инвестирование в промышленность РФ предпочтительнее, чем вывоз капитала, скажем, в США.
За четыре года развертывания экономических реформ появились обнадеживающие итоги, связанные в первую очередь с разгосударствлением собственности - важнейшего структурного сдвига в экономике РФ, что, естественно, отразилось на структуре инвестиционного процесса. В целом за 1995 г. государственные капитальные вложения составили 32%, смешанные (частно-государственные) -42% и частные - 17%; во вводе основных фондов соответственно 30; 43; 20%; в объеме подрядных работ - 15; 45; 38%.
Принятые меры по самофинансированию инвестиционного процесса за счет ежегодной переоценки основных фондов, задействования механизма ускоренной амортизации и освобождения от налогов инвестиционных средств, идущих на накопление основных фондов, реально сказались на источниках финансирования капитальных вложений. Так, за 1995 г. за счет централизованных капитальных вложений было профинансировано 23% капиталовложений, а за счет собственных средств предприятий (включая совместные) - 68,3% капиталовложений.
Постепенное восстановление инвестиционного процесса за счет частных средств и усиление контроля за выполнением федеральной инвестиционной программы позволит выйти на более эффективные пропорции в структуре хозяйства и промышленности РФ. Процессам структурной перестройки хозяйства РФ будут способствовать наметившиеся сдвиги в привлечении иностранных инвестиций, а также возрастающая роль регионов в инвестиционном обеспечении структурной перестройки.
Очевидно, что слабые регуляционные силы нарождающегося отечественного рынка требуют в переходный период проведения определенной государственной промышленной политики. Одной из иллюзий начального процесса переходного периода стало мнение о необходимости упразднения регулирующей роли государства в промышленном развитии и переходе к системе авторегуляции рынка. На самом деле, речь должна идти об изменении самой концепции государственной промышленной политики. В СССР вся промышленность принадлежала государству и прямое управление развитием отдельных отраслей считалось наиболее эффективной формой их функционирования. В то же время западный опыт показывает, что произошел переход от классической формы государственной промышленной политики, суть которой состояла в прямом вмешательстве государства в развитие принадлежащих ему отраслей и компаний путем их субсидирования и защиты отечественных рынков за счет введения жестких таможенных тарифов, квот на импорт и т.д., к косвенным формам промышленного регулирования. Возникла общая тенденция к приватизации государственных предприятий в тех странах, где значительная часть промышленных отраслей находилась в собственности государства. Так, в США доля государства в национальном богатстве составляет 20%, в ВВП - 11-12%, в промышленности - 1,5%, хотя вряд ли кто будет утверждать о слабости американской государственности. Другими словами, регулирующая роль государства напрямую не зависит от владения им собственностью, а в значительной мере связана с совершенством законодательной базы и менталитета граждан.
К настоящему времени в отечественной промышленности произошли существенные изменения в формах собственности. Приватизация была проведена ускоренными темпами, и уже в 1994 г. государственная собственность составила в промышленности РФ только 20%, частная -15% и смешанная - 63%. При этом негосударственная форма собственности составляет от 69% в электроэнергетике до 99% в черной металлургии. Но пока, к сожалению, смена форм собственности автоматически не привела к повышению эффективности производства, основные показатели эффективности промышленного развития (рентабельность производства, фондоотдача, производительность труда и др.) по сравнению с базовым 1990 г. в настоящее время ниже.
В принципе, это понятно. Сохранились те же производственные мощности, технический уровень производства, те же люди (безработица невелика), и почти полное отсутствие квалифицированных менеджеров, преобладание смешанной формы собственности (где перемешались непонятным образом интересы государства, бизнеса и теневой экономики). Без существенных институциональных преобразований вряд ли можно было за такой короткий срок существенно
увеличить результаты. В то же время хотелось бы согласиться с г-ном ван Хэлом, который в Европейской экономической комиссии в июне 1995 г. изложил модель перестройки государственных промышленных предприятий в Нидерландах, включающую пять типов преобразований: правовое преобразование государственных предприятий, требующее создания юридических основ регулирования прав собственности (где, по нашему мнению, создание акционерных обществ закрытого типа с ограниченной ответственностью вряд ли является наиболее эффективной формой экономического развития); экономическое преобразование государственных предприятий для условий реальной рыночной экономики, для чего требуется либерализация рынков и введение правил бухгалтерского учета, основанных на налоговом законодательстве, с целью придания предприятиям предпринимательского характера и обеспечения возможностей для перемещения прибылей; приватизация государственных предприятий и передача их в частный сектор, для чего необходимо создание рынков капитала и условий для его перемещения (перелива); техническое преобразование государственных предприятий, ориентирующихся на абстрактное производство (обезличенную потребность), в организации, специализирующиеся на производстве конкретных видов продукции, услуг и маркетинга с соответствующей реорганизацией, обменом технологиями и техническим переоснащением; социальное преобразование государственных предприятий, направленное на изменение образа мышления администрации и работников, их отношения к рыночным механизмам, включая переход от установления иллюзорных производственных планов к условиям неопределенности рыночной конъюнктуры, для чего необходимы меры по переподготовке кадров, социальной защите в сфере занятости в течение переходного периода. Предполагается, что рамочные условия и законодательная база таких преобразований должны быть обеспечены государством.
В заключение следует сказать, что если в стране с развитой рыночной экономикой и сравнительно небольшим промышленным сектором, в которой функционируют государственные промышленные предприятия, необходим довольно сложный процесс их перестройки на рыночные рельсы, то какой гигантской задачей является не квази, а реальное направление промышленного сектора РФ на эффективный путь развития. И здесь велика роль новой государственной промышленной политики (лучше идти на двух ногах - интегрируя регуляционные силы государства и рынка - , чем на одной, тем более в переходный период) и законодательной базы преобразований. Пока законодательная база такова, каковы сами законодатели, а образцом государственной промышленной политики кое-кто пытается изобразить экономическую политику Госплана.
Л.С. ДЕМИДОВА
СТРУКТУРНЫЕ АСПЕКТЫ РЫНОЧНЫХ РЕФОРМ
Структурная перестройка хозяйства входит в комплекс главнейших задач, которые решаются при переходе от плановой экономики к рыночной. Можно спорить о последовательности таких составляющих трансформации экономики, как финансовая стабилизация, приватизация, либерализация цен, но не вызывает сомнений положение о том, что эти процессы должны предшествовать реструктуризации, поскольку создание новой, эффективной структуры невозможно без свободных цен, свободы хозяйствующих субъектов и устойчивой экономической среды. Только в этом случае формируется нормальный инвестиционный климат, сокращаются неопределенность и риски, то есть создаются условия, необходимые для принятия рациональных хозяйственных решений относительно распределения ресурсов. Иными словами, начало реструктуризации должно следовать во времени за другими мерами по реформированию экономики. В свою очередь в ходе структурной перестройки преодолевается экономический кризис и закладываются основы для следующего этапа развития - перехода хозяйства к экономическому росту.
Ключевое значение для реструктуризации имеет нормализация цен: производители и потребители ползают правильные ориентиры в распределении ресурсов только при более или менее устоявшихся пропорциях цен и в условиях их общей устойчивости. В России после либерализации цен ценовая ситуация складывалась довольно противоречиво. С одной стороны, быстро меняется соотношение цен на различные факторы производства и виды продукции. В этом отношении показательно положение на рынке потребительских товаров и услуг. В странах с
развитой рыночной экономикой на этом рынке по уровню цен всегда лидируют услуги, за ними следуют продовольственные, а затем непродовольственные товары. В дореформенной России соотношение цен на эти группы товаров было противоположным: сравнительно дешевыми были услуги, дорогими непродовольственные товары, а продовольствие занимало между ними промежуточное место, но ближе к услугам. После освобождения цен стали стремительно формироваться новые ценовые пропорции. По нашим расчетам, с конца 1992 г. по июль 1995 г. непродовольственные товары подорожали в 33 раза, продовольствие - в 52 раза, услуги - в 327 раз (1). Таким образом, ценовые пропорции, глубоко деформированные административной моделью ценообразования, стали в большей степени соответствовать реальности. Динамично менялось соотношение цен и на других рынках.
Ломка ценовых пропорций несомненно способствует структурным преобразованиям, но, с другой стороны, как показывают приведенные данные, упорядочение цен происходило до самого последнего времени в условиях сильнейшей инфляции, которая тормозила этот процесс, обесценивая накопления, искажая ценовые сигналы. Соответственно замедлялся переход к активным и крупномасштабным структурным преобразованиям. Только в середине 1996 г. появились признаки стабилизации цен.