Неизвестен Автор. Особое задание (сборник)

   После победы Февральской революции 1917 года Менжинский возвращается в Петроград и сразу же включается в революционную работу. Он вновь работает в Военной организации ЦК партии и в редакциях газет "Солдат" и "Пролетарий". В дни Октября он становится во главе отряда красногвардейцев и захватывает Государственный банк и министерство финансов.
   В. И. Ленин высоко ценил В. Р. Менжинского, испытанного, высокообразованного революционера, всегда спокойного, выдержанного и крайне скромного человека. По предложению Ленина Вячеслав Рудольфович был назначен народным комиссаром финансов. На его плечи легла сложная задача сломить саботаж царских чиновников и овладеть Государственным банком, который В. И. Ленин называл крепостью капиталистического строя. Менжинский выполнил доверие партии, Ленина. Финансы страны были изъяты из рук эксплуататоров и поставлены на службу революции, народа.
   Центральный Комитет партии и Советское правительство направляли В. Р. Менжинского на самые ответственные посты. Вячеслав Рудольфович стал одним из первых советских дипломатов. После Брестского мира он был назначен Генеральным консулом РСФСР в Берлине.
   В ноябре 1918 года, в связи с аннулированием Брестского договора, Вячеслав Рудольфович отзывается из Германии и избирается народным комиссаром рабоче-крестьянской инспекции на Украине. Вскоре его назначают одним из руководителей ВЧК. С тех пор до конца жизни ои находился на постоянно действующем фронте борьбы с контрреволюцией.
   Отличительными чертами Менжинского как чекиста были прозорливость и умение учитывать конкретную политическую обстановку.
   В связи с победами на фронтах гражданской войны у отдельных работников особых отделов ВЧК стали проявляться настроения благодушия и беспечности. В условиях, когда началась подозрительная возня империалистов на наших западных границах, подобные настроения могли иметь гибельные последствия. В. Р. Менжинский обратил внимание особых отделов на необходимость усилить бдительность и розыскную деятельность по выявлению контрреволюционных и шпионских организаций, особенно связанных с белопольской разведкой.
   Предостережения Менжинского оказались своевременными. 25 апреля 1920 года панская Польша двинула свои войска против Советской России. Вслед за ней начала наступление врангелевская армия, окопавшаяся в Крыму.
   В тылу и на фронтах Красной Армии пришли в движение законспирированная до поры до времени белопольская и белогвардейская агентура. 8 мая диверсанты подожгли военные склады в Хорошеве под Москвой. Взлетели на воздух и некоторые другие оборонные объекты.
   Все это потребовало от чекистских органов быстрых и решительных ударов по врагу. В связи с отъездом Ф. Э. Дзержинского на польский фронт В. Р. Менжинский был назначен начальником Особого отдела ВЧК.
   Менжинский работает дни и ночи, распутывая сложные нити шпионажа и диверсий, по отдельным фактам и показаниям добираясь до центров вражеских организаций.
   Напряженная работа, недоедание, невероятное напряжение физических и моральных сил отразились на здоровье В. Р. Менжинского. Летом 1921 года он тяжело заболел, но вопреки запретам врачей продолжал работать.
   В. И. Ленин, узнав об этом, позвонил в ВЧК и просил Вячеслава Рудольфовича взять отпуск и строго выполнять советы врачей.
   Владимир Ильич хорошо знал страстную революционную натуру Менжинского, которого от работы могли удержать не врачи и не телефонные звонки старших товарищей, а партийная дисциплина. Так появилась записка В. И. Ленина в Секретариат ЦК РКП (б):
   Предлагаю ЦК постановить:
   Обязать т. Менжинского взять отпуск и отдохнуть немедленно впредь до письменного удостоверения врачей о здоровье. До тех пор приезжать не больше 2 - 3 раз в неделю на 2 - 3 часа.
   ЛЕНИН [Ленинский сборник XXXV, с. 266]
   С образованием в 1923 году Объединенного государственного политического управления В. Р. Менжинский был назначен первым заместителем председателя ОГПУ.
   В это время Ф. Э. Дзержинский, продолжая оставаться руководителем советской разведки, работал одновременно наркомом путей сообщения, а затем председателем ВСНХ.
   Особенно ярко раскрылся чекистский талант Менжинского в 1923 - 1926 годах в борьбе с искусно замаскированными врагами Советского государства.
   Под руководством Ф. Э. Дзержинского и В. Р. Менжинского органы ОГПУ вскрыли и разоблачили шпионскодиверсионные организации, действовавшие под крышей германских фирм "Кестер", "Сименс" и "Всеобщая электрическая компания", английского концессионера Уркварта и других. Была выявлена широкая сеть резидентуры разведок Англии и Финляндии. Перед военным трибуналом предстали 26 англо-финских агентов. Обезврежена группа немецких террористов (Вольшт, Киндерман, Дитмар), проникших в СССР под видом "делегации ученых". Ликвидированы крупные организации фальшивомонетчиков.
   Руководители ОГПУ блестяще осуществили глубоко задуманную чекистскую операцию по поимке эсера-террориста Бориса Савинкова и международного шпиона, агента английской разведки Сиднея Рейли [Об этих операциях см. воспоминания В. Пудина и И. Потрсь ва в данном сборнике].
   В 1925 году группа чекистов собралась за чаем у Феликса Эдмундовича на даче "Каре" в Кисловодске, где в это время отдыхал и Вячеслав Рудольфович. Сославшись на усталость после прогулки, Менжинский извинился перед нами и ушел. Разговор за столом шел о работе ВЧК.
   - Должен вам сказать, товарищи, - задумчиво проговорил Феликс Эдмундович, - что за время своей работы в ВЧК - ОГПУ я не встречал более сильного оперативного работника, чем Вячеслав Рудольфович. Он с первых сигналов, поступивших к нему в руки, может сразу сказать, есть ли тут действительно что-либо серьезное, или нам не стоит заниматься этим делом...
   20 июля 1926 года на боевом посту скончался Ф. Э. Дзержинский. Председателем ОГПУ был назначен Вячеслав Рудольфович Менжинский.
   Возглавляя многие годы органы ОГПУ, В. Р. Менжинский стремился сохранить и развить стиль работы ВЧК, сложившийся при Дзержинском.
   Главным источником силы органов государственной безопасности В. Р. Менжинский, как и Ф. Э. Дзержинский, считал руководство партии и связь с народом. Вся работа Объединенного государственного политического управления, как и Всероссийской чрезвычайной комиссии, строилась на точном исполнении директив и указаний партии.
   Деятельность органов государственной безопасности, по выражению Менжинского, требовала беззаветной преданности партии. Он не раз напоминал сотрудникам ОГПУ о незабываемом выступлении Владимира Ильича Ленина на VII Всероссийском съезде Советов. Владимир Ильич Ленин говорил: "...когда среди буржуазных элементов организуются заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то - что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому, что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в... ЧК и говорят: "А тамто собрались эксплуататоры" [Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 418].
   Мне пришлось быть свидетелем того, как Вячеслав Рудольфович Менжинский сумел доказать на деле, насколько важна для чекистов связь с широкими массами трудящихся.
   В июле 1927 года два белогвардейских террориста нелегально проникли на советскую территорию для совершения террористического акта против руководителей Советского правительства. Не достигнув цели, они бросили бомбу в общежитие ОГПУ, не причинив серьезного ущерба. В. Р. Менжинский распорядился немедленно поставить на ноги все силы ОГПУ и во что бы то ни стало задержать террористов. Были посланы телеграммы с приметами террористов и просьбами привлечь к их поимке широкие слои населения тех районов, куда, по имеющимся данным, направились преступники. Некоторые из работников ОГПУ возражали против этого. Они говорили, что, действуя таким образом, мы расшифруем оперативные планы по поимке террористов. Но Менжинский настоял на своем.
   Вскоре стали поступать известия. На дороге Ельшино - Смоленск неизвестный на просьбу милиционера предъявить документы выхватил браунинг, ранил его и скрылся. Работавшие невдалеке крестьяне организовали погоню. К крестьянам присоединились красноармейцы и работники ОГПУ. В десяти километрах от Смоленска неизвестный был в перестрелке убит. У него обнаружили наган, парабеллум, топографические карты, английскую гранату и дневник. Убитый оказался разыскиваемым террористом. Через два дня недалеко от Витебска крестьяне сообщили работникам ОГПУ о другом террористе. В перестрелке он был убит. Так, с помощью населения были ликвидированы опасные враги.
   Самоотверженное участие местных жителей в обезвреживании преступников было отмечено Менжинским в специальном приказе, опубликованном в печати.
   Строгое соблюдение и умножение славных чекистских традиций, выработанных при Ф. Э. Дзержинском, имело большое значение. Именно благодаря этому органы ОГПУ, руководимые В. Р. Менжинским, обеспечили безопасность Советского государства в период индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства.
   Свидетельством неусыпной бдительности органов ОГПУ является раскрытие и ликвидация в 1926 - 1933 годах ряда опасных контрреволюционных очагов. В это время были ликвидированы: террористическая группа колчаковских офицеров, готовившая по заданию английского разведчика Уэйта взрыв в Кремле и в Большом театре; группа диверсантов, совершившая взрыв в Деловом клубе в Ленинграде; вредительство в угольном бассейне ("шахтинское дело"), в промышленности ("Промпартия"), в советском государственном аппарате ("ЦК РСДРП меньшевиков"), в сельскохозяйственных учреждениях ("Трудовая крестьянская партия") и многие другие.
   В чем же был секрет прозорливости председателя ОГПУ? В его прекрасной осведомленности о настроениях, думах и чаяниях самых различных слоев населения, в его умении тщательно сопоставлять и анализировать факты, отбрасывая ненужную шелуху, добираясь до сути дела.
   Припоминается такой случай. Мне, в тот период начальнику Особого отдела Северо-Кавказского военного округа и начальнику погранохраны и внутренних войск ОГПУ округа, пришлось докладывать на коллегии ОГПУ о вскрытой нами контрреволюционной группе курсантов в военной школе среднего комсостава. Эта группа была сколочена замаскированным белогвардейцем, пробравшимся на должность преподавателя. Группа занималась разложением и деморализацией будущих красных командиров. Члены коллегии согласились с докладом и в своих выступлениях поддержали меня. Вячеслав Рудольфович внимательно слушал доклад и выступления членов коллегии. Наконец он взял слово.
   - Нельзя всех мерить на один аршин, - строго сказал он. - Что же, по-вашему, рядовые члены группы, многие из которых просто отсталые в идейном отношении люди и к тому же представители национальных меньшинств, заслуживают такого же наказания, как их главарь, убежденный враг Советской власти? Нет, ленинский Центральный Комитет нашей партии нас учит другому. Нужен вдумчивый, дифференцированный подход. Одних можно и нужно перевоспитывать, других - строго карать.
   Мне не раз приходилось разговаривать с Вячеславом Рудольфовичем о делах ВЧК - ОГПУ, о наших чекистах.
   Вячеслав Рудольфович всегда хотел услышать от меня как можно больше фактов из повседневной практической работы рядовых чекистов, он очень интересовался жизнью, образом мыслей людей, стоящих на страже государственной безопасности.
   Помню, какое большое впечатление произвел на Вячеслава Рудольфовича мой рассказ о случае на польской границе в 1922 году. Я сопровождал на границу товарищей М. И. Калинина и Г. И. Петровского. Было это зимой.
   Вдоль границы шагал наш боец - пограничник в стареньком шлеме, неважной шинели, подбитой "рыбьим мехом", в обмотках. А по ту сторону прохаживался польский жолнеж в тулупе, шапке, добротных валенках. Михаил Иванович Калинин подошел к нашему бойцу и спросил:
   - А что, не завидуешь ли ему?
   - Нет, - ответил пограничник и улыбнулся Михаилу Ивановичу. - У него все чужое, а у меня хоть и старенькое, зато свое, советское.
   - Молодец, - похвалил бойца Михаил Иванович, и все мы пожали воину руку.
   Вячеслав Рудольфович был сильно тронут этим фактом.
   Однажды в Одессе был арестован бывший член Государственного совета, крупный помещик Крупенский. Его жена предложила часовому, молодому красноармейцу, вчерашнему простому рабочему пареньку, огромную взятку золотом и драгоценностями за то, чтобы он дал возможность ее мужу уйти из-под стражи. Красноармеец, не колеблясь ни минуты, доставил даму в комендатуру.
   Когда я закончил рассказ об этом, Вячеслав Рудольфович заметил:
   - Это очень хороший пример стойкости и неподкупности наших людей. И чем дальше, тем таких примеров должно быть больше. Нужно, чтобы в ГПУ приходило как можно больше рабочих, особенно металлистов, этого передового отряда рабочего класса.
   Вячеслав Рудольфович постоянно заботился о подборе и подготовке чекистских кадров. Мне хорошо запомнилась беседа с ним по поводу моей учебы. Незадолго до смерти Ф. Э. Дзержинского я был у него и просил послать меня на учебу. Феликс Эдмундович ответил:
   - Мне очень приятно, что наши кадровые чекисты хотят учиться. Бывало, мы только большевистской преданностью и чекистской храбростью побеждали контрреволюцию, а теперь каждому из нас нужно иметь образование. Я обещаю послать вас в этом году на учебу.
   Об этом разговоре с Дзержинским я рассказал Вячеславу Рудольфовичу и попросил отпустить меня на учебу.
   - А куда вы хотите пойти учиться? - спросил он.
   - В военную академию.
   - Хорошо, но при одном условии: после окончания учебы вы вернетесь к нам в ОГПУ, и мы пошлем вас в пограничную охрану. Наша единственная пока Высшая пограничная школа ни в коей мере не удовлетворяет потребности в командном составе, пригодном к тяжелой службе и специфическим условиям работы. Нам нужно будет готовить командный состав из своих чекистов-пограничников, организовав новые пограничные школы.
   Радостно было слушать от председателя ОГПУ слова, выражавшие заботу о наших кадрах пограничников. Да и можно ли было удивляться этим высказываниям Вячеслава Рудольфовича, если именно он, возглавляя Особый отдел ВЧК по охране границ, подписал в ноябре 1920 года приказ о приеме охраны границ от Наркомвнешторга!
   С тех пор и до последних дней своей жизни он неустанно заботился об улучшении охраны наших государственных границ, гордился идейным ростом, совершенствованием военного и чекистского мастерства командного и рядового состава пограничных войск.
   Помню, на праздновании 5-й годовщины пограничной школы в 1928 году в Центральном Доме Красной Армии мне довелось после некоторого перерыва вновь встретиться с Вячеславом Рудольфовичем.
   - Как приятно смотреть на всех вас, сидящих здесь пограничников, говорил мне Вячеслав Рудольфович, - все вы молодые, здоровые, выглядите чудесно, хорошо одеты.
   Спустя два года, когда я был начальником погранохраны Ленинградского округа, мне пришлось по делам службы побывать в Москве, у Вячеслава Рудольфовича, и еще раз убедиться в том, с каким вниманием и уважением относится он к труженикам границы, защитникам рубежей нашей Родины. Я захватил в Москву картину художника Дроздова, изображающую подвиг легендарного пограничника Андрея Коробицына, и описание этого подвига. Прежде чем показать Вячеславу Рудольфовичу картину и текст с описанием подвига, которые мы задумали размножить литографским способом, я решил коротко доложить Вячеславу Рудольфовичу о подвиге Коробицына.
   Но он прервал меня:
   - Товарищ Фомин! О подвиге Коробицына я очень хорошо знаю и согласен, что память его увековечить необходимо.
   Он внимательно прочитал описание подвига Коробицына и тотчас же подписал разрешение на размножение картины литографским способом. После этого Вячеслав Рудольфович расспрашивал меня, каким тиражом будут отпечатаны литографии, хватит ли их на все части погранохраны, на все заставы, комендатуры и подразделения внутренних войск ОГПУ. Он поинтересовался, поддерживаем ли мы связь с семьей Коробицына, помогаем ли ей.
   Вячеслав Рудольфович был очень обрадован, узнав, что семья погибшего героя-пограничника получает денежное пособие, что родители героя регулярно приглашаются на заставу, которой присвоено имя Коробицына.
   - Все это очень хорошо, - сказал Вячеслав Рудольфович, - держите постоянную связь с семьей героя, приглашайте родителей не только на заставу, но и в другие пограничные подразделения округа. Пусть крепнут боевые традиции, пусть наши чекисты свято чтят память Андрея Коробицына. Если в чем-либо будет нужна моя помощь, обязательно напишите мне - я помогу.
   Вячеслав Рудольфович Менжинский всю свою жизнь упорно и настойчиво учился. Когда он пришел в органы ВЧК, нам, чекистам, стало известно, что он свободно владеет двенадцатью иностранными языками. Но этого казалось ему мало. За годы работы в ВЧК - ОГПУ он, несмотря на огромную занятость и нечеловеческую загрузку, изучил еще четыре восточных языка. Каждый выходной день, каждый свободный час Вячеслав Рудольфович старался использовать для расширения своих знаний. Он интересовался самыми разнообразными областями наук.
   Изучал литературу, химию, астрономию, физику и математику.
   Огромная эрудиция, умение подчинить людей своей воле, колоссальная выдержка и хладнокровие сочетались в нем с большой деликатностью и простотой. Вячеслав Рудольфович в самых острых ситуациях не "выходил из себя", не терял спокойствия. Он не был обладателем "командирского голоса", и первое время для тех, кто работал с ним, было очень странно слышать от руководителя ОГПУ приказание, начинавшееся традиционным обращением: "Покорнейше прошу..." Чекисты знали, что эта манера обращения Вячеслава Рудольфовича говорит о его большом уважении к людям, о его благородстве.
   Однажды мне самому довелось убедиться в чрезвычайной деликатности Вячеслава Рудольфовича. Было это в Кисловодске. Под вечер я зашел в комнату Вячеслава Рудольфовича и сообщил ему, что решил сходить на спектакль.
   - Очень хорошо, идите, я с удовольствием составил бы вам компанию, но неважно себя чувствую. А завтра утром зайдите, пожалуйста, ко мне.
   На следующее утро я пришел к Вячеславу Рудольфовичу и выслушал от него замечание, высказанное, как обычно, в очень вежливой форме, по поводу допущенной мною оплошности. Я обещал тотчас же исправить ошибку.
   Меня необычайно поразила тогда деликатность Вячеслава Рудольфовича, который накануне, зная, что я иду в театр, не стал портить мне настроение.
   Пламенный революционер Менжинский не щадил себя.
   Тяжелая болезнь прогрессировала. 10 мая 1934 года В. Р. Менжинский скончался от паралича сердца.
   Героическая жизнь Вячеслава Рудольфовича Менжинского, его беззаветное служение народу, делу коммунизма вдохновляют чекистов на самоотверженные подвиги во славу нашей великой социалистической Родины.
   И. Ильин
   ПЕРВЫЕ ШАГИ ВЧК
   Накануне октябрьского вооруженного восстания на одном из собраний Путиловского завода, на котором я работал слесарем с 1913 года, стоял вопрос о выделении двух представителей в Петроградский военно-революционный комитет. Рабочие избрали меня от коллектива турбинной мастерской и Прохорова - от коллектива башенного цеха.
   В тот же день с путевками завкома явились мы в Смольный в распоряжение председателя ВРК Н. И. Подвойского.
   Кроме Подвойского здесь впервые мы встретили и работали совместно с известными революционерами Антоновым-Овсеенко, Невским, Механошиным, Дзержинским, Еремеевым, Менжинским, Урицким и многими другими.
   Это были бурные, незабываемые дни. Смольный выглядел торжественно и сурово. Непрерывным потоком входили и выходили на выполнение боевых заданий вооруженные рабочие, солдаты и матросы. В одном из таких отрядов мне пришлось принимать участие в занятии телефонной станции, охраняемой юнкерами.
   А с каким волнением и подъемом слушали мы выступление В. И. Ленина на II съезде Советов! Мне посчастливилось встретиться и непосредственно с Владимиром Ильичем. Произошло это при следующих обстоятельствах.
   Во время наступления на Петроград контрреволюционных войск Краснова в одну из ночей я был дежурным по ВРК. Телеграфист, находившийся у аппарата "юза", принял депешу о занятии красновцами Гатчины. Никого из членов оперативного штаба ВРК на месте не оказалось.
   Я решил передать срочное донесение Владимиру Ильичу.
   Схватив депешу, я почти бегом поспешил в ту часть Смольного, где помещался Совнарком. В коридоре было полутемно, и я чуть было не столкнулся с Лениным.
   - Вы куда так спешите? - спросил он.
   - Простите, Владимир Ильич, я несу вам срочную телеграмму.
   Ленин подошел к ближайшей лампочке, прочитал телеграмму и сказал:
   - Да, батенька, с такой телеграммой не мудрено сбить с ног. Молодец! И добавил: - Не огорчайтесь, товарищ, все меры будут приняты.
   Теперь все мы знаем, какие решительные действия были предприняты В. И. Лениным по разгрому мятежных войск Краснова.
   После того как были образованы народные комиссариаты, ВРК прекратил свою деятельность. Многие члены ВРК были отозваны на работу в другие ведомства. Ряду товарищей - Петерсу, Ксенофонтову, Фомину, мне и некоторым другим - предложили перейти в только что созданную Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией при Совете Народных Комиссаров. Мы, разумеется, не задумываясь согласились. Речь шла о защите победившей социалистической революции. Для нас имело большое значение и то, что во главе комиссии, по рекомендации В. И. Ленина, был поставлен Ф. Э. Дзержинский.
   Феликс Эдмундович уже тогда был известен как пламенный революционер, несгибаемый борец с царизмом. Во время работы в Военно-революционном комитете мы были свидетелями его смелых, энергичных действий по борьбе с мятежниками, с саботажниками и громилами. Дзержинский неоднократно выполнял обязанности председателя Военно-революционного комитета. На этом посту особенно ярко проявились его организаторские способности, умение правильно оценивать создавшуюся обстановку и разумно направлять действия революционных масс. Работать с таким руководителем было страстным желанием каждого из нас.
   Я был назначен членом коллегии ВЧК и вместе с другим членом коллегии, И. К. Ксенофонтовым, выполнял обязанности секретаря коллегии.
   Штат Чрезвычайной комиссии был мизерным. Мы не имели даже машинистки. Все документы, даже ордера на арест врагов революции, писались от руки и подписывались председателем ВЧК Дзержинским, секретарем Ксенофонтовым или мной.
   А работы навалилось горы. Прежде всего надо было сломить саботаж царских чиновников, пресечь подрывную деятельность кадетской контрреволюции, раскрыть и ликвидировать белогвардейские организации из бывших офицеров.
   Саботаж чиновников ставил под угрозу срыва многие мероприятия Советского правительства и мог привести к гибели революции. ВЧК вынуждена была принять против саботажников самые твердые меры.
   Вспоминаю, как чиновники старого министерства просвещения создавали видимость нормальной деятельности.
   Они организовывали какие-то курсы, выдавали аттестаты и дипломы. В то же время они не признавали Народный комиссариат просвещения и открыто саботировали мероприятия Советского правительства по народному образованию. Народный комиссар просвещения обратился в ВЧК с просьбой принять меры к ликвидации самозванного "министерства". Чекисты начали с того, что пришли в "министерство" и арестовали зачинщиков саботажа. Затем они собрали митинг служащих, разъяснили им цели и задачи Советской власти и призвали их к выполнению директив Наркомата просвещения. Действия чекистов помогли Наркомпросу покончить с саботажем и наладить работу по народному образованию.
   От служащих Народного комиссариата финансов в ВЧК поступило сообщение о том, что директор отделения Петроградской торговой палаты создал стачечный комитет и подбивает чиновников к саботажу. Члены коллегии ВЧК проверили поступившие сигналы. Оказалось, что директор отделения выдавал жалованье за несколько месяцев вперед тем, кто соглашался не выходить на работу. Выявлены были и члены стачечного комитета. Зачинщика саботажа пришлось арестовать.
   В январе 1918 года забастовала петроградская адвокатура. Нарушилась нормальная работа народных судов.
   Адвокаты-саботажники дошли до такой наглости, что на своем собрании приняли решение послать приветственную телеграмму Керенскому. Против этих саботажников пришлось принять более строгие меры: их предали суду революционного трибунала.
   Особенно опасен был саботаж в продовольственном деле. Он обрекал рабочих на голодную смерть. В борьбе с этими саботажниками ВЧК действовала исключительно оперативно. Злостные саботажники арестовывались, но они освобождались тотчас же, если изъявляли желание работать добросовестно.