Неизвестен Автор. Преступления могло не быть !

   Когда передо мной вновь открылась крепкая тяжелая дверь, я чуть не захлебнулся необъятным синим простором, не исполосованным колючей проволокой. Опять я обрел свободу.
   Наверное, сидеть бы мне до сих пор в колонии, не будь таких людей, как...
   Даниил, очевидно, забыл фамилии и медленно вспоминал.
   - Да и вообще, сколько я таких людей встречал. В трудную минуту не брезговали протянуть мне руку. Помогли, хотя и мало знали меня. Руководство "Промстроя", где я в последнее время работал, прислало ходатайство в колонию, чтобы меня досрочно освободили. Пожалуй, верили мне незаслуженно. Слишком много за моей спиной грехов. Я не имел права на их доброту. То, что было, как во сне. Сколько полезного можно было сделать на свободе! В хорошей жизни всегда можно встретить товарищей, а в моей?
   Сразу же поставили бригадиром. Помню, как Баранов спрашивал:
   - Куда пойдешь после освобождения?
   - Здесь останусь, - уверенно отвечал я.
   Ответ ему был по душе. Он рассказывал о семилетке и очень красочно рисовал мое будущее. Меня же интересовало одно: скорее вон из колонии, на свободу!
   Остался я в "Промстрое", не надеялся, что оставят. Слыхал, как какой-то бригадир, узнав обо мне, сказал:
   - Таких не надо, он же бандит!
   Словно ножом полоснули меня в самое сердце. Комок подступил к горлу. Неужели так на всю жизнь! Неужели и через тридцать лет седым дедом заковыляю по улице с палкой, а дети будут показывать пальцем и кричать: "Смотрите, бандит идет!"
   Я работал и не чувствовал острых взглядов конвоиров, шел по улицам вольным человеком, сердце билось учащенно от радости, солнце светило ярче, мне хотелось обнять весь мир руками, крикнуть добрым людям: спасибо, я смою черное прошлое трудом, честным, примерным, у всех на виду смою пятно...
   ЗА ДОВЕРИЕ СПАСИБО, НО...
   Селицкий Иван Евгеньевич из "Казэлектромонтажа" предложил мне:
   - Давай к нам начальником снабжения.
   Подумал я: работа не трудная, доходная, не то, что вкалывать кайлом. Отказался. Селицкий был удивлен.
   - Почему? - спрашивает.
   - Боюсь. Возле снабженцев крутятся любители погреть руки.
   Селицкий пожал плечами.
   Не хотелось расставаться с ребятами, которые сейчас вместе со мной, а тогда трудились на участке, где я работал еще заключенным.
   Познакомился с бригадиром Жунусовым Сыздыком Жунусовичем. Вот это человек! Деловой, разумный - он все знает и все может. В нем чувствовались большая сила и уверенность.
   Сыздык Жунусович был для нас и судьей, и отцом, и другом. Не буду греха таить, я иногда транжирил заработанные деньги, зная, что еще немало их в кармане. Но стоило мне попасть на глаза бригадиру, как я вольно или невольно понимал свое безрассудство. Его слова для меня были больше, чем совет. Он говорил просто:
   - Ты сантехник, работаешь во всю силу, во всю мочь. Для кого? Для ребенка, для жены, для себя, для отечества. Живи не хуже других, живи честно.
   Это отцовский совет, разумный. Летом я зарабатывал особенно много. Приоделись в семье, кое-чем обзавелись.
   Первые деньги, заработанные своими руками на воле, честным трудом! Я недавно презрительно называл их бумажками, а теперь с удивлением рассматривал их, словно деньги эти были не похожи на те, которые легко извлекал когда-то из чужих карманов и сумок. Боже! Я получил зарплату. Первый раз в жизни! У меня вспотели ладони, когда взял ручку и стал отыскивать в ведомости свою фамилию. Вот он, Пантелеев, бандит, рецидивист, вор, преступник и... человек. Такой же, как все остальные! Нет, не такой же, а прошлое? К нему возврата нет. Тяжко о нем вспоминать. Что теперь бить себя в грудь, рвать на себе рубаху, рвать в клочья волосы на седеющей голове... мне душно, стыдно, жалко... жалко понапрасну потерянные годы...
   Старший прораб Скоробогатько, добряк, как его называют, когда я находился еще в колонии, давал мне чертежи, учил меня их читать, разъяснял каждую линию, а потом строго спрашивал. Спасибо ему и за эту учебу! Он доволен был нашей работой, искусной, по чертежам.
   Я мог бы стать мастером в колонии - не хотел. Ведь надо закрывать наряды, а дело это нелегкое. Иной браток посмотрит - мало выписано, начнет тебя песочить: ты, барбос, привык быть нечистым на руку. Как будто он сам честняга.
   Трусость? Или разумное решение? Я не стал расспрашивать Даниила боязнь возможных конфликтов с хлопцами из бригады пугали его.
   Но пусть он сам говорит о первых своих шагах на свободе.
   - Предложили заведывать складом - отказался. Не раз думал - откуда такое доверие ко мне? Ведь только вышел на волю, ко мне еще и приглядеться толком не успели, а уже предлагают то одно, то другое место. А на том месте лучше трудиться человеку с чистой биографией. Поработаю, потом пойду На учебу, мастером все равно буду.
   НЕ НУЖНО ЗАЗНАЙСТВА
   Заключенные смотрели на Даниила с восхищением. Завидовали ему, ведь он на воле, его ставили в пример всей бригаде, хотя он в ней совсем недавно. Здесь были хорошие хлопцы - Захаров, Иванов, Лигунов - его друзья по колонии. Они работали не хуже его, а, может, некоторые и лучше. Но слава и пальма первенства оставалась за Даниилом. Еще бы - ведь он такой интересный человек! Вся бригада трудилась хорошо. Бригадир Воропаев радовался и пожимал руку Даниилу: он фактически командовал ребятами.
   А когда началось движение за коммунистический труд, в бригаде задумались: показатели отличные, подходят к этому званию. Есть "но": братва все больше из заключенных. Слово "коммунистический", пожалуй, к нашей бригаде не подойдет. Соседи это звание уже имеют. Неужели отстанем? Даниил предложил:
   - Давайте, хлопцы, бороться за звание бригады высокопроизводительного труда и примерного поведения!
   Ребята подумали, взвесили, согласились. Это, значит, пояснили сами себе: по две нормы в день - раз, учиться - два, не пить - три, вести себя хорошо - четыре, помогать товарищу - пять. Здорово! На том и порешили. И слово свое старались держать.
   ЧЕЛОВЕК - ЧЕЛОВЕКУ
   Выезжая опять в Семипалатинск, я захватил блокнот, куда записал беседу с Даниилом. "Во что бы то ни стало встречусь с ним. Каков он теперь? Как семья? Как живет, работает? Все так же его бригада борется за звание бригады высокопроизводительного труда и примерного поведения?"
   Вспомнил, как Даниил приглашал меня на свой день рождения. Ему тогда исполнилось тридцать. Справлял он свои именины не в одиночку, а дома, с друзьями. Пришли к нему с подарками парторг Мирзой Айвасович Симбиев, начальник строительства Мирон Николаевич Евсеенко, председатель постройкома Дмитрий Иванович Шухнов, пришли комсомольцы, рабочие.
   Даниил, Тая, ее мать волновались. Волновались и радовались все присутствующие. Какое тебе доверие, Даниил Пантелеев! Люди рады за тебя, как сам видишь, ты им не чужой, а друг, товарищ, брат. Легко потерять доверие, трудно его завоевать. Цени, Даниил, доверие - оно окрыляет, делает человека сильным, смелым, уверенным. Оно нужно и ученому, проектирующему космические корабли, и простому труженику. Твой честный труд - это исповедь перед Родиной, перед людьми. Доверие нужно тебе, Даниил, как воздух. Так пользуйся им разумно, не забывай, что в жизни твоей много было вывихов. Не имеешь права забывать, а другие об этом не напомнят. Люди у нас разумные, чуткие, заботливые. Люби их, приноси им пользу. Ведь человек человеку - друг, товарищ и брат. И помни этот день - день твоего рождения, когда тебе вручили диплом ударника.
   В жизни бывает - оступился, понес наказание, покаялся. Вышел на волю дорог свежий воздух, дорого нежное материнское слово, дорог наивный взгляд ребенка. Сколько лет пропало бездумно, глупо, убийственно бесцельно!
   - И я очень хочу сказать о том, чтобы кто-то другой, кто сейчас выходит в большую жизнь, не вихлял по кривой дорожке, не растрачивал впустую свои лучшие годы. Эти украденные годы никакой магической силой, если бы даже она была, не вернешь. Ничем не вернешь. Честь надо беречь смолоду. Поверьте, мне это лучше других известно.
   БЕРЕГИТЕ РЕБЯТ
   Где, когда, почему подросток начинает свой путь к антиобщественному поведению? Что возбуждает в нем отрицательные стремления и парализует здоровые влияния? Как случается, что он делает неверный выбор между добром и злом?
   ...Речь должна идти не о том, чтобы "занять", "завлечь", "отвлечь" подростка, а о том, чтобы создать у него высокие духовные запросы и стойкие нравственные критерии, не зависящие от случайной обстановки.
   А.СТАМКУЛОВ,
   заместитель прокурора города Алма-Аты
   СУДЬБА ПОДРОСТКА
   Размышления о судьбе нашего подрастающего поколения, может быть, лучше начать с того, что нынешнее время позволило и совсем юным гражданам быть энергичной социальной силой. Мысли и эмоции юношества достаточно ощутимы во всем, что можно назвать современностью. Тем значительнее проблема подростка. О ней много написано: есть животрепещущие газетные и журнальные очерки, есть многостраничные юридические исследования, но не лишним делом будет со всей силой напомнить о государственной важности правильного решения проблемы.
   Определив подростка, как будущее, еще не принявшее в силу ряда существенных причин завершенных, зрелых форм, мы поймем, что непосредственно связаны с этим будущим тысячами нитей, что мы обязаны ему отдать, как своему профессиональному долгу, все наше внимание, добрый ум И настойчивую, терпеливую заботливость. Разумеется, осуществлять заботу о подрастающем поколении стало сложнее, чем раньше.
   Современный подросток намного грамотнее, эрудированнее, сообразительнее, энергичнее своего предшественника. Нередки случаи, когда родители не в состоянии быть собеседниками своих детей, если дело касается школьных предметов или отроческих увлечений космонавтикой, молекулярной биологией, теоретической физикой. Часто наблюдается нетвердая осознанность ребенком социальной роли родителей - собственный трудовой пример затруднен. Об этом с тревогой пишут социологи. Эпоха настоятельно требует все возрастающей общественной активности взрослых, и вместе с тем само общество все последовательнее в своих произведениях искусства, в книгах, в журналах, в кинофильмах, в радио- и телепередачах непосредственно, минуя родителей, стремится воздействовать на души молодежи. Если раньше старшие в семье были неким фильтром информации, окончательной инстанцией, интеллектуальным и моральным барьером, опорой, теперь вулкан информации взламывает многовековую кору мнений, привычек, морали.
   Забота о совершенствовании собственной личности смыкается с интересами советского государства, в частности, с правильным решением судьбы подростка. Очень верные слова сказаны Антоном Семеновичем Макаренко: "Воспитание детей - самая важная область нашей жизни... Наши дети - это будущие отцы и матери, они тоже будут воспитателями своих детей. Наши дети должны вырасти прекрасными гражданами, хорошими отцами и матерями. Но и это не все: наши дети - это наша старость... плохое воспитание - это наше будущее горе, это наши слезы, это наша вина перед другими людьми, перед всей страной".
   Тревожные интонации в прозорливом высказывании замечательного педагога злободневны по сей день. Несмотря на то, что в нашей стране коренные социальные основы противодействуют преступности, несмотря на то, что нам не знаком лихорадочный, бессовестный антигуманизм капиталистического мира, где преступление рассматривается как нормальное явление, мы не должны примиряться с неудачной, антиобщественно сложившейся юной судьбой. Мы можем прочесть многие повести о биографиях, в которые порой непоправимо ворвалось преступление, если раскроем судебные дела, сухо и скрупулезно излагающие обстоятельства краж, грабежей, насилий, хулиганских поступков. Беспристрастный разбор любого судебного дела непоколебимо убеждает, что только Потому подросток становится преступником, что его некому вовремя остановить.
   Иной раз возникновению преступной ситуации способствует неразумность родителей. Саша Климаков и Абдрашид Курбанов (обоим по пятнадцать лет) друзья. Обыкновенное мальчишеское товарищество, когда один часто бывает у другого дома. Сашины родители однажды напоили ребят. Пьяные подростки, бесцельно слоняясь по улицам, обокрали школьный буфет. Еще безобразнее поведение родителей Юры Сидорчука. Хронические алкоголики, они превратили свой дом в пристанище собутыльников, крали соседские вещи, научили красть и подростка. Ныне вся воровская семья осуждена. Пагубность таких примеров очевидна.
   Часто взрослые не понимают особенностей подростковой психологии. Во многих фильмах, например, в "Переходном возрасте", показываются подростки, что-то изобретающие, чего-то энергично добивающиеся. Это, как видим, действующие ребята, их жизнь особенно интенсивна, под стать их энергии. Однако в обыкновенной жизни такой возможности быть постоянно и полностью занятым, загруженным часто не бывает. Следовательно, будоражат не только детективные или приключенческие кинокартины. Что делать подростку, когда он посмотрит фильм, зовущий отказаться от многого, чем он жил до сих пор, показывающий иную жизнь, прекрасную своей эмоциональной и деловой наполненностью? Ведь когда что-нибудь подобное смотрит взрослый человек, ему легче: тысячи нитей связывают его с ежедневной жизнью. А у подростка слишком много энергии и значительной ее части мы не умеем найти применение в каждодневном бытии. Этим и объясняются до нынешнего времени продолжающиеся побеги из родительского дома, из родного города. Только теперь ребята намереваются добраться до Красноярской ГЭС, до того места, где готовят космонавтов.
   Да, на подростка во многом можно положиться, но преувеличивать его самостоятельность не стоит, потому что часто она подражательна. Потому и подпадает иногда подросток под влияние аморальной среды, и стремление казаться взрослым не идет дальше выкуренной сигареты и залихватски опрокинутой рюмки водки. Нравственная стойкость в подростке только формируется. Это формирование неразрывно с влиянием его семьи. На вопрос "Что такое неблагополучный подросток?" можно с уверенностью ответить: "Это неблагополучная семья".
   Советское общество все больше склоняется к мысли, что за преступление несовершеннолетнего надо наказывать не только его самого. Должны нести ответственность и родители, которые оказались плохими воспитателями, равнодушными людьми. Требовательность общества справедлива: каждый гражданин нашей страны обязан заботиться о полноценности нового поколения. Жизнь может заставить подростка принять на себя бремя заботы о собственной судьбе, но без помощи, без сочувственной поддержки взрослого он гораздо чаще обречен на неверную, трагически бессмысленную и даже порой на преступную жизнь. Вот что пишет о семейном воспитании "Правда": "Именно они (родители) дают ребенку первый жизненный опыт. В семье закладываются основы характера и морального облика, выявляются интересы и склонности будущих граждан. И чем больше семья сделает для воспитания детей, тем полнее и счастливее будет их жизнь, тем больше пользы принесут они обществу, став взрослыми" ["Правда, 1969, 2 февраля].
   Просматривая судебные дела, можно заключить, что родители - в лучшем случае - сквозь пальцы смотрели на то, чем заняты их дети. И здесь же еще одна печальная закономерность - несовершеннолетний преступник, как правило, малограмотен: ему не удалось осилить более семи классов средней школы. Статистика правонарушений, совершенных подростками, сообщает нам не только любопытные факты, но и позволяет судить о том, как правильно строить воспитательную работу с ребятами. Вот коротко, о чем говорит статистика: почти все подростки совершили преступление впервые, лишь один из десяти ранее был предупрежден милицией в связи с мелким хулиганским поступком, пребыванием в неблаговидной компании. Наиболее опасный, наиболее неустойчивый возраст - от 16 до 18 лет: например, 60% несовершеннолетних правонарушений Фрунзенского района Алма-Аты именно этого возраста. Дальше всего от преступного поведения - школьники, хуже обстоит дело со студентами вузов и техникумов и совсем плохо с теми, кто учится в училищах профтехобразования и спецшколах. А каждый пятый подросток, привлекавшийся к уголовной ответственности, нигде не работал и не учился именно в то время, когда бросал вызов закону.
   Неблагополучное положение, которое сложилось в техникумах и профессионально-технических училищах, объясняется тем, что многие учащиеся оторваны от семьи и предоставлены в общежитии после занятий самим себе. Такая "самостоятельность" оставляет подростка безнадзорным.
   Почти каждый третий из тех, чья жизнь стала предметом судебного разбирательства, работает. Это особенно горько. Казалось бы, они трудятся, самостоятельно получают деньги, в семье на них смотрят, как на крепко вставших на ноги. Но на самом деле, они во многом еще дети, не прочь побаловаться и пошалить, только их шалости теперь представляют угрозу для общества: семнадцатилетний Шаханов, рабочий Алма-Атинского хлопчатобумажного комбината, выточил на токарном станке две заготовки для малокалиберных пистолетов и финский нож. И никто на предприятии не помешал подростку...
   Чтобы показать, как важно, чтобы подросток не был предоставлен самому себе, достаточно сопоставить два факта. Первый - только один из ста подростков нигде не работает и не учится. Но из пяти несовершеннолетних правонарушений, как раньше было сказано, один подросток и является тем самым, который не учится и не работает.
   Чем более образован человек, тем менее он склонен вступать в осознанное или неосознанное противоборство с законом. Малограмотность неизбежно влечет ограниченность интересов. Показательно, что, например, в Советском районе Алма-Аты половина не избегших наказания подростков не закончила средней школы, хотя каждый второй из них уже вышел из школьного возраста. Стремление наделить подростка образованностью прямо связано с тем, что совершенствование духовного облика, его разносторонность все дальше отстраняют ребят от правонарушений, от мало-мальски антиобщественного поведения.
   Не всегда "трудновоспитуемые" попадают в спецшколы или спецучилища. Уступая настойчивой инициативе учителей, да и по другим причинам они вместе с другими ребятами становятся учащимися профессионально-технических училищ. А там не преподаются общеобразовательные предметы, поскольку эти учебные заведения рассчитаны на восьмиклассников. И тем не менее, в 1968 году в училища поступило 400 подростков, не закончивших восьми классов средней школы. Овладев профессией, на производство они попадут с той же низкой грамотностью, с какой пришли. И возможности педагогов здесь более ограничены, чем в школе.
   В практике работы педагогических коллективов профессионально-технических училищ города Алма-Аты есть много ярких примеров заботы о подростках. Однако среди несовершеннолетних правонарушителей немало детей и из этих учебных заведений.
   Большинство подростков-правонарушителей не имеет восьмилетнего образования.
   Весьма тревожные факты. Очевидно, общественность не должна допускать, чтобы хотя бы один подросток не работал и не учился. Надо добиться, чтобы закон о всеобуче выполнялся с неукоснительной строгостью. На практике люди, обязанные заботиться о судьбе подростков, не занимаются ни их трудоустройством, ни тем, чтобы они завершили школьное образование. За 4 месяца прошлого года с АЗТМ уволилась почти треть подростков. Кстати, на заводе долго никто особенно не интересовался подростками, даже мастера, непосредственно обучавшие ребят ремеслу. Нигде не было ребят подросткового возраста: ни в художественной самодеятельности, ни в спортивных секциях, ни в школе рабочей молодежи, где училось только пять из ста работающих подростков.
   Недопустимо часто в стороне остаются комиссии по делам несовершеннолетних. По закону они обязаны рассматривать каждый случай ухода подростка из школы или с производства. На самом деле, иногда и из школы отчисляются без ведома и без возможности вмешательства комиссии, и производство подростки покидают бесконтрольно.
   А помогать подросткам нужно с неослабевающей настойчивостью, ибо им не всегда даже на работу легко устроиться. Вот красноречивый документ - письмо бывшего воспитанника Алма-Атинского спецучилища Коли Хамзина. В училище он приобрел специальность мастера по обработке дерева и возвратился в родной Кустанай. Там начались его многодневные горькие похождения. Письмо, которое рассказывает об этом, адресовано директору спецучилища: "Прихожу на мебельную фабрику, мне говорят, что у нас фабрика не резиновая, мы, мол, тебя на голову не посадим. Потом пошел в горисполком, мне дали направление опять на фабрику, меня снова не приняли, я опять пошел в горисполком, мне дали направление на кирпичный. Я проработал там по сменам, то с 4-х часов, то с 12-ти ночи, и вот, я говорю, что мне надо учиться, а мне говорят, что у нас дневной смены нет, а я им говорю, что я у вас работать не могу. В общем, оттуда уволился. И пошел снова в горисполком и взял направление на хлебозавод. На хлебозаводе меня приняли, сейчас работаю и учиться пойду уже числа 24 декабря. Работаю не по специальности - плотником".
   Это примечательное письмо может быть дополнено многими фактами не только из кустанайской действительности. Мало кого беспокоит, что когда не принимают на работу подростков, то нарушают закон.
   "Комсомольская правда" отмечала, что трагическим перипетиям довольно часто способствует юридическая малограмотность родителей, общественности. Сами подростки весьма слабо осведомлены о своих правах и обязанностях, оговоренных в советском трудовом и ином законодательстве.
   Осенью 1968 года шестнадцатилетний В. Первых выстрелом из самодельного оружия ранил незнакомого ему участника школьных соревнований по легкой атлетике в роще Баума. Отец у В. Первых - машинист локомотива, мать домохозяйка, но мальчик, по сути дела, был безнадзорным. Владимира Лошакова, когда ему было шестнадцать лет, народный суд только потому не лишил свободы, что он был еще несовершеннолетний, хотя его хулиганский поступок вполне заслужил сурового наказания. Но ни сам правонарушитель, ни его родители (мать - старший научный сотрудник Института металлургии и обогащения АН КазССР) не остереглись. Великовозрастный юнец не работал, бросил учиться. Через год он вновь был замешан в хулиганстве, при задержании избил милиционера. Разумеется, при определении меры наказания суд учел, что преступник был предупрежден, но предупреждение не возымело воздействия. Почти аналогично сложилась судьба Сергея Валяева, сверстника Лошакова, он не сумел осилить больше пяти классов общеобразовательной школы, далее в его жизни наступил период полного безделья, затем он - ученик слесаря на Алма-Атинском авторемонтном заводе, где совершил преступление, квалифицированное судом как "кража со взломом". Валяева осудили условно, передав коллективу на общественное воспитание. "Воспитуемый" очень скоро подал заявление об увольнении по собственному желанию, а на заводе молниеносно рассчитали его, никуда о том не сообщая: ни в комиссию по делам несовершеннолетних, ни в народный суд. Да и о чем было сообщать? Что коллектив с похвальным хладнокровием отмахнулся от нелегкой судьбы еще одного подростка? А Сережа тем временем подговорил двух товарищей: вместе угнали автомашину, сам Валяев пьяный сидел забудем, машина попала в аварию, и лишь случайно все обошлось без жертв.
   Родители Валяева, работающие охранниками, жили отдельно от сына. Он был отдан на воспитание бабушке. Разумеется, Сергей виноват как виноваты и остальные подростки, но как измерить вину взрослых людей, имевших возможность пресечь возникновение самой преступной ситуации?
   Может быть, стоит предусмотреть более действенные меры, чтобы руководители предприятий были кровно заинтересованы в судьбе каждого подростка? Может быть, есть смысл и премий лишать, если дела и интересы подрастающего поколения в непростительном пренебрежении? Понятно, что ни спецшкола, ни воспитательная колония не могут мгновенно "перековать" подростка. Подлинное его становление, окончательное избавление от прежней несерьезной психологии мыслимо только в крепком фабричном или заводском коллективе, где прочны традиции, где заботятся не только о выполнении плана, но и о моральной стороне жизни рабочих.
   Всенародная озабоченность судьбой подростков заставляет искать все новые и новые формы работы с теми, кого можно назвать "трудновоспитуемыми". Так появился институт общественных воспитателей. Они оказывают помощь родителям, они помогают самим ребятам осознать спою значимость, свое место в жизни. Общественными воспитателями могут быть люди, с особенной силой воспринимающие ребячью беспризорность, ребячьи беды. Только и здесь надо доводить дело до конца. Не так, как поступили, например, в Ленинском районе Алма-Аты. Комиссия по делам несовершеннолетних определила, что к 79 подросткам надо прикрепить общественных воспитателей. К сожалению, дальше этого дело не пошло, хотя многие были рекомендованы в качестве общественных воспитателей. А в соседнем районе и не пытались определить, кто может помочь наладить правильное взаимоотношение с жизнью.