Распрощавшись с вахтером, Блинков-младший с Иркой пошли к метро.
– Ну, ты поняла? – спросил он.
– А что тут понимать? – хмыкнула Ирка. – На фотографии одни видят красную козу, другие черную. В каталоге она по-русски просто коза, а по-немецки красная. Значит, фотография не доказательство и каталог не доказательство. А раз так, то остается картина против мемуаров. В мемуарах коза красная, а на картине черная. Либо мемуары поддельные, либо картина.
– А грабители этого не знают, – добавил Блинков-младший.
И тут Ирка выдала блестящую мысль.
– Нет, Митек. Я как раз думаю, что картина поддельная, и грабители это прекрасно знают. Они украли картину, чтобы получить страховку!
Блинков-младший даже остановился.
Вот оно что! Ай да господин Шварц! В гаштете он «Козу» нашел (что такое гаштет?)… А на самом деле подделал ремизовские картины, срисовав с альбома! Потом он застраховал эти фалыпаки и отправил в Россию на выставку. Теперь картины украли, и уже никто не сможет доказать, что они поддельные. А господин Шварц будет кричать: «Дайте мне сейчас же четыре миллиона страховки! Должен же я хоть немножечко успокоить боль от утраты нетленных шедевров Ремизова!»
Теперь понятно, почему в эту историю ввязались Демидовы. На карту поставлены не просто деньги, а большие деньги. Настолько большие, что миллионеры не побрезговали заняться воровством. Если дело раскроется, они скажут: «Подумаешь, мы же не настоящие картины украли, а подделки, которым грош цена в базарное время». Хотя нет, настоящего «Младенца с наганом» они тоже украли. Пожадничали. Бедная Ларисик!
– Ты следила за Гогой? – спросил Блинков-младший.
– Все точно, Митек. Присматривался он к Ларисикиной двери, и рожа у него была довольная-предовольная!
Глава XXIV
Глава XXV
Глава XXVI
Глава XXVII
– Ну, ты поняла? – спросил он.
– А что тут понимать? – хмыкнула Ирка. – На фотографии одни видят красную козу, другие черную. В каталоге она по-русски просто коза, а по-немецки красная. Значит, фотография не доказательство и каталог не доказательство. А раз так, то остается картина против мемуаров. В мемуарах коза красная, а на картине черная. Либо мемуары поддельные, либо картина.
– А грабители этого не знают, – добавил Блинков-младший.
И тут Ирка выдала блестящую мысль.
– Нет, Митек. Я как раз думаю, что картина поддельная, и грабители это прекрасно знают. Они украли картину, чтобы получить страховку!
Блинков-младший даже остановился.
Вот оно что! Ай да господин Шварц! В гаштете он «Козу» нашел (что такое гаштет?)… А на самом деле подделал ремизовские картины, срисовав с альбома! Потом он застраховал эти фалыпаки и отправил в Россию на выставку. Теперь картины украли, и уже никто не сможет доказать, что они поддельные. А господин Шварц будет кричать: «Дайте мне сейчас же четыре миллиона страховки! Должен же я хоть немножечко успокоить боль от утраты нетленных шедевров Ремизова!»
Теперь понятно, почему в эту историю ввязались Демидовы. На карту поставлены не просто деньги, а большие деньги. Настолько большие, что миллионеры не побрезговали заняться воровством. Если дело раскроется, они скажут: «Подумаешь, мы же не настоящие картины украли, а подделки, которым грош цена в базарное время». Хотя нет, настоящего «Младенца с наганом» они тоже украли. Пожадничали. Бедная Ларисик!
– Ты следила за Гогой? – спросил Блинков-младший.
– Все точно, Митек. Присматривался он к Ларисикиной двери, и рожа у него была довольная-предовольная!
Глава XXIV
ЧАЕПИТИЕ С НОТАЦИЯМИ
Бывают в жизни черные полосы, когда тебе не везет подряд и сплошь да рядом.
Вроде бы ты не стал хуже, чем неделю или месяц назад. Вроде бы не делаешь ничего, что не делал раньше. Но то самые близкие люди почему-то начинают злиться из-за твоих поступков, которые раньше только удивили бы их.
И тебя наказывают за то, за что раньше прощали. Тебя перестают понимать. Тебе не верят.
Мама не пожелала даже слушать про Гогу с его сорок первым размером, «Кэмелом» и подозрительным интересом к альбому.
Про пленку, которая не видит красного цвета, она, кажется, просто ничего не поняла.
А про поддельные картины сказала:
– Давно ли вы стали искусствоведами, господа восьмиклассники? Это блестящее открытие! Лариса Сергеевна, лучший специалист по Ремизову, считала, дурочка, что картины настоящие. А вы только на одну копию посмотрели у Лялькина и сразу сказали: «Все картины поддельные!»… Единственный сын, я огорчена. Ты фантазируешь на пустом месте, потому что тебе хочется считать, что Демидовы воры. Да еще и Иру сбиваешь с толку своими фантазиями. Вы лучше к школе готовьтесь. Тетрадки до сих пор не купили!
Блинков-младший с Иркой понимающе переглянулись. Даже самым лучшим из взрослых не все и не всегда можно объяснить.
Но мама была начеку. Ей эти переглядки совсем не понравились.
– Я не отпущу вас из дому. Митек, поставь чайник, Ира, помоги мне накрыть на стол!
И вместо того чтобы заниматься серьезным делом, Блинков-младший с Иркой уселись пить чай с конфетами.
– Я вам расскажу одну историю, – начала мама. (С самого начала было ясно, что чаепитие без нотаций не обойдется.) – Есть у нас в Москве такой Ян Яныч с говорящей фамилией Воор-Воорт. Он скупщик краденого, или, попросту говоря, барыга. Есть вор-рецидивист Ноздря, большой специалист по музеям и церквам. Так вот, представьте, на следующий день после ограбления музея поступает к нам сообщение, что Ян Яныч с Ноздрей сидят в дорогом ресторане «Космос». Причем Ноздря угощает и подзывает к столику еще пару своих дружков. А когда приходит пора платить, он достает из кармана толстенную пачку денег и хвастается дружкам, что обделал жутко выгодное дельце. При этом Ян Яныч загадочно улыбается… Шарапов, ваши действия?
Шарапова поблизости не наблюдалось, и за него ответила Ирка:
– Проверить их алиби.
– …И мы начинаем проверять их алиби, – подхватила мама. – Оказывается, что вечером накануне ограбления Ноздря сидел с приятелями в дешевой кафешке, не пил и ушел раньше обычного. А Ян Яныч позвонил женщине, которая ходит к нему убираться, и сказал, чтобы сегодня вечером она не приходила… И складывается такая ясная картина, что впору брать Яна Яныча с Ноздрей и делать у них обыск.
– Я все поняла, кроме уборщицы, – призналась Ирка.
– По нашей версии, Ян Яныч не велел ей приходить, потому что в тот вечер ждал к себе домой Ноздрю с ворованными картинами, – пояснила мама. – Василенко, сослуживец мой, хотел сразу их брать. Боялся, что Ян Яныч успеет сдать картины. А я говорю, нет, давай разберемся. Установили за ними наблюдение и увидели, что Ян Яныч переезжает на новую квартиру. Сразу стало ясно, почему он уборщицу не звал. А откуда квартира? Да Ноздря ему продал. Папа у него был дипломатом, а сыночек стал наркоманом, потом вором… Короче говоря, папа умер, не дожив до старости, Ноздре досталась его квартира, и он ее продал Ян Янычу. Только и всего, – заключила мама. – А казалось-то, что мы вот-вот схватим воров! Столько совпадений! Хотя на самом деле совпадение было одно и случайное: все это произошло в те же дни, что и кража из музея.
Блинков-младший понял, что мама сейчас выведет из своего рассказа мораль. Взрослые без этого не могут. И точно:
– Вы должны понять, ребята, что нельзя хвататься за первую попавшуюся версию. Наверное, Демидова неприятный человек. В этом я вам верю, хотя сама ее не видела. Но я не могу сажать в тюрьму всех людей, которые вам неприятны… Разве что вы очень попросите и пообещаете учиться на пятерки, – добавила мама и подмигнула Ирке.
Эта дуреха захихикала. Как мало нужно девчонкам! Дали ей конфетку, пошутили с ней, и она уже смеется. А то, что воры останутся безнаказанными, ей уже все равно!… Блинков-младший подумал и решил не спорить с мамой. Пусть говорит что хочет. Он знает, что делать!
– У каждого преступления должен быть мотив, – продолжала мама. – Состояние госпожи Демидовой оценивается в десять миллионов долларов. Если ее поймают на краже, то имущество конфискуют. Картины застрахованы на четыре миллиона. Допустим, она в сговоре с этим господином Шварцем. Что он может ей пообещать? Ну, никак не больше миллиона. По-вашему, Демидова станет рисковать десятью миллионами ради одного?! Нет, ребята, это не версия, а фантазия.
– Мы все поняли, Ольга Борисовна, – сказала Ирка таким кротким голосом, что мама умильно улыбнулась.
А Ирка, прикидываясь Красной Шапочкой, замямлила:
– Ольга Борисовночка, ну что мы будем дома в жару сидеть?! Можно мы хоть во дворе поиграем?
– Идите, – смягчилась мама. – Только в это дело больше не лезьте. Нам с Иваном Сергеевичем достаточно ваших подвигов на крыше.
Блинков-младший сообразил, что зря ругал про себя Ирку. Она осталась на его стороне.
Вроде бы ты не стал хуже, чем неделю или месяц назад. Вроде бы не делаешь ничего, что не делал раньше. Но то самые близкие люди почему-то начинают злиться из-за твоих поступков, которые раньше только удивили бы их.
И тебя наказывают за то, за что раньше прощали. Тебя перестают понимать. Тебе не верят.
Мама не пожелала даже слушать про Гогу с его сорок первым размером, «Кэмелом» и подозрительным интересом к альбому.
Про пленку, которая не видит красного цвета, она, кажется, просто ничего не поняла.
А про поддельные картины сказала:
– Давно ли вы стали искусствоведами, господа восьмиклассники? Это блестящее открытие! Лариса Сергеевна, лучший специалист по Ремизову, считала, дурочка, что картины настоящие. А вы только на одну копию посмотрели у Лялькина и сразу сказали: «Все картины поддельные!»… Единственный сын, я огорчена. Ты фантазируешь на пустом месте, потому что тебе хочется считать, что Демидовы воры. Да еще и Иру сбиваешь с толку своими фантазиями. Вы лучше к школе готовьтесь. Тетрадки до сих пор не купили!
Блинков-младший с Иркой понимающе переглянулись. Даже самым лучшим из взрослых не все и не всегда можно объяснить.
Но мама была начеку. Ей эти переглядки совсем не понравились.
– Я не отпущу вас из дому. Митек, поставь чайник, Ира, помоги мне накрыть на стол!
И вместо того чтобы заниматься серьезным делом, Блинков-младший с Иркой уселись пить чай с конфетами.
– Я вам расскажу одну историю, – начала мама. (С самого начала было ясно, что чаепитие без нотаций не обойдется.) – Есть у нас в Москве такой Ян Яныч с говорящей фамилией Воор-Воорт. Он скупщик краденого, или, попросту говоря, барыга. Есть вор-рецидивист Ноздря, большой специалист по музеям и церквам. Так вот, представьте, на следующий день после ограбления музея поступает к нам сообщение, что Ян Яныч с Ноздрей сидят в дорогом ресторане «Космос». Причем Ноздря угощает и подзывает к столику еще пару своих дружков. А когда приходит пора платить, он достает из кармана толстенную пачку денег и хвастается дружкам, что обделал жутко выгодное дельце. При этом Ян Яныч загадочно улыбается… Шарапов, ваши действия?
Шарапова поблизости не наблюдалось, и за него ответила Ирка:
– Проверить их алиби.
– …И мы начинаем проверять их алиби, – подхватила мама. – Оказывается, что вечером накануне ограбления Ноздря сидел с приятелями в дешевой кафешке, не пил и ушел раньше обычного. А Ян Яныч позвонил женщине, которая ходит к нему убираться, и сказал, чтобы сегодня вечером она не приходила… И складывается такая ясная картина, что впору брать Яна Яныча с Ноздрей и делать у них обыск.
– Я все поняла, кроме уборщицы, – призналась Ирка.
– По нашей версии, Ян Яныч не велел ей приходить, потому что в тот вечер ждал к себе домой Ноздрю с ворованными картинами, – пояснила мама. – Василенко, сослуживец мой, хотел сразу их брать. Боялся, что Ян Яныч успеет сдать картины. А я говорю, нет, давай разберемся. Установили за ними наблюдение и увидели, что Ян Яныч переезжает на новую квартиру. Сразу стало ясно, почему он уборщицу не звал. А откуда квартира? Да Ноздря ему продал. Папа у него был дипломатом, а сыночек стал наркоманом, потом вором… Короче говоря, папа умер, не дожив до старости, Ноздре досталась его квартира, и он ее продал Ян Янычу. Только и всего, – заключила мама. – А казалось-то, что мы вот-вот схватим воров! Столько совпадений! Хотя на самом деле совпадение было одно и случайное: все это произошло в те же дни, что и кража из музея.
Блинков-младший понял, что мама сейчас выведет из своего рассказа мораль. Взрослые без этого не могут. И точно:
– Вы должны понять, ребята, что нельзя хвататься за первую попавшуюся версию. Наверное, Демидова неприятный человек. В этом я вам верю, хотя сама ее не видела. Но я не могу сажать в тюрьму всех людей, которые вам неприятны… Разве что вы очень попросите и пообещаете учиться на пятерки, – добавила мама и подмигнула Ирке.
Эта дуреха захихикала. Как мало нужно девчонкам! Дали ей конфетку, пошутили с ней, и она уже смеется. А то, что воры останутся безнаказанными, ей уже все равно!… Блинков-младший подумал и решил не спорить с мамой. Пусть говорит что хочет. Он знает, что делать!
– У каждого преступления должен быть мотив, – продолжала мама. – Состояние госпожи Демидовой оценивается в десять миллионов долларов. Если ее поймают на краже, то имущество конфискуют. Картины застрахованы на четыре миллиона. Допустим, она в сговоре с этим господином Шварцем. Что он может ей пообещать? Ну, никак не больше миллиона. По-вашему, Демидова станет рисковать десятью миллионами ради одного?! Нет, ребята, это не версия, а фантазия.
– Мы все поняли, Ольга Борисовна, – сказала Ирка таким кротким голосом, что мама умильно улыбнулась.
А Ирка, прикидываясь Красной Шапочкой, замямлила:
– Ольга Борисовночка, ну что мы будем дома в жару сидеть?! Можно мы хоть во дворе поиграем?
– Идите, – смягчилась мама. – Только в это дело больше не лезьте. Нам с Иваном Сергеевичем достаточно ваших подвигов на крыше.
Блинков-младший сообразил, что зря ругал про себя Ирку. Она осталась на его стороне.
Глава XXV
СДАТЬСЯ? НИКОГДА!
Надеюсь, никто не думает, что проницательный и отважный восьмиклассник отступился?! Нет, нет и нет! Он был уверен в своей правоте. Теперь он точно знал, зачем преступникам альбом Ларисика.
Несколько лет назад Шварц или его подручные подделали «Козу» и другие картины, срисовав их с черно-белых фотографий. Искусствоведы признали, что это подлинные работы Ремизова. И тут какой-то немецкий «Илья Ильич», специалист по фотопленкам, сказал Шварцу, что на картинах перепутаны цвета.
Перерисовывать подделки заново было уже поздно. Их многие видели. Но можно было уничтожить альбомы с фотографиями подлинных картин Ремизова!
И преступники начали охоту за пятью альбомами.
За два года четыре альбома были уничтожены. Оставалось добраться до последнего, Ларисикино-го. (О том, что в архивах контрразведки сохранился шестой альбом, никто не знал.)
Господин Шварц подошел к финалу своей многолетней игры. Он любезно одолжил свои фалыпаки для выставки в музее Юрия Ремизова. О, это был тонкий план преступного гения! Профессор Мори-арти сдох бы от зависти к господину Шварцу!
Он застраховал поддельные картины на кругленькую сумму и сговорился с Демидовой, чтобы та организовала кражу. Фалыпаки украли и скорее всего уже уничтожили. Заодно должен был исчезнуть и Ларисикин альбом. Тогда ничто уже не мешало бы преступникам получить страховку.
Но альбом выкрасть не удалось. Мало того, появились копии, сделанные художниками Лялькина!
Разумеется, страховая компания не выложит миллионы долларов за просто так. Она предпримет свое расследование. Пригласят специалиста по фотографии, он посмотрит альбом и скажет, что коза на подлинной картине Ремизова была красная. Взглянут на лялькинские копии, сделанные с фалыпаков господина Шварца, а там коза черная. И этот самый господин вместо того,.чтобы получить миллионы, получит тюремный срок.
Неприятно.
Преступникам остается либо выкрасть и альбом, и копии, либо садиться в тюрьму. Просто удивительно, что некоторые подполковники контрразведки не понимают таких элементарных вещей!
Сегодня Демидова с Гогочкой побывали в музее и подготовили преступление.
Они убедились, что на двери служебного входа стоит уже не сломанный лялькинский «Цербер», а новенький. Можно не сомневаться, что у миллионеров-преступников есть от него ключи.
Они узнали, что копии лежат в кабинете главного хранителя музея. В дверь кабинета тоже врезан один из десятка «Церберов», подаренных миллионершей.
Они осмотрели хиленькую дверь Ларисикиного кабинета и знают даже, на какой полке лежит альбом.
Через день-два эта информация устареет. Главный хранитель выйдет из больницы и приберет копии в запасник музея. Ларисик может снова унести альбом домой.
Значит, вор придет завтра утром, как рассчитывал Блинков-младший. Ночью – опаснее. Милиционеры на пульте охраны не будут ждать звонка дежурного, а сразу же вскочат в машину, как только сработает сигнализация. По пустынным улицам они быстрее домчатся до музея. Преступник не сможет скрыться в потоке машин и тем более уйти пешком.
Нет, только утром!
Нерешенным оставался вопрос, который мама считала главным: почему миллионерша влезла в это дело?
Знаете, что ответил бы на это Блинков-младший? «Вы слишком многого хотите от восьмиклассника. Мое дело – задержать преступника. А что да почему, сами разбирайтесь, на то вы и контрразведчики!»
Блинков-младший с Иркой вышли во двор. – Ты сдался? – спросила Ирка.
Он только молча мотнул головой и пошел в штаб-квартиру дворовой молодежи, то есть к холодильнику за помойкой.
Ломакина и Суворова были на месте.
– Скажем? – спросила Ирка.
– Придется.
Несерьезные люди были эти подружки-болтушки. У Блинкова-младшего душа ныла. Он так и чувствовал, что Ломакина и Суворова устроят балаган из задержания преступника. Но раз контрразведка отказывается помочь, придется обойтись своими силами.
Гогочка с его дурацким панковским гребнем на макушке – далеко не хилый противник. Мышцы на его руках так и бегают. Конечно, было бы ужасно красиво – вдвоем продержаться против него до приезда милиции. Но и ужасно глупо. Наша задача не геройствовать, а преступника схватить. Поэтому нужно обеспечить себе численное превосходство.
– Девчонки, – сказал Блинков-младший, подойдя к холодильнику, – вам можно доверить опасное государственное дело?
… Вы знаете хоть одного восьмиклассника, который ответил бы на такой вопрос «нет»?
Несколько лет назад Шварц или его подручные подделали «Козу» и другие картины, срисовав их с черно-белых фотографий. Искусствоведы признали, что это подлинные работы Ремизова. И тут какой-то немецкий «Илья Ильич», специалист по фотопленкам, сказал Шварцу, что на картинах перепутаны цвета.
Перерисовывать подделки заново было уже поздно. Их многие видели. Но можно было уничтожить альбомы с фотографиями подлинных картин Ремизова!
И преступники начали охоту за пятью альбомами.
За два года четыре альбома были уничтожены. Оставалось добраться до последнего, Ларисикино-го. (О том, что в архивах контрразведки сохранился шестой альбом, никто не знал.)
Господин Шварц подошел к финалу своей многолетней игры. Он любезно одолжил свои фалыпаки для выставки в музее Юрия Ремизова. О, это был тонкий план преступного гения! Профессор Мори-арти сдох бы от зависти к господину Шварцу!
Он застраховал поддельные картины на кругленькую сумму и сговорился с Демидовой, чтобы та организовала кражу. Фалыпаки украли и скорее всего уже уничтожили. Заодно должен был исчезнуть и Ларисикин альбом. Тогда ничто уже не мешало бы преступникам получить страховку.
Но альбом выкрасть не удалось. Мало того, появились копии, сделанные художниками Лялькина!
Разумеется, страховая компания не выложит миллионы долларов за просто так. Она предпримет свое расследование. Пригласят специалиста по фотографии, он посмотрит альбом и скажет, что коза на подлинной картине Ремизова была красная. Взглянут на лялькинские копии, сделанные с фалыпаков господина Шварца, а там коза черная. И этот самый господин вместо того,.чтобы получить миллионы, получит тюремный срок.
Неприятно.
Преступникам остается либо выкрасть и альбом, и копии, либо садиться в тюрьму. Просто удивительно, что некоторые подполковники контрразведки не понимают таких элементарных вещей!
Сегодня Демидова с Гогочкой побывали в музее и подготовили преступление.
Они убедились, что на двери служебного входа стоит уже не сломанный лялькинский «Цербер», а новенький. Можно не сомневаться, что у миллионеров-преступников есть от него ключи.
Они узнали, что копии лежат в кабинете главного хранителя музея. В дверь кабинета тоже врезан один из десятка «Церберов», подаренных миллионершей.
Они осмотрели хиленькую дверь Ларисикиного кабинета и знают даже, на какой полке лежит альбом.
Через день-два эта информация устареет. Главный хранитель выйдет из больницы и приберет копии в запасник музея. Ларисик может снова унести альбом домой.
Значит, вор придет завтра утром, как рассчитывал Блинков-младший. Ночью – опаснее. Милиционеры на пульте охраны не будут ждать звонка дежурного, а сразу же вскочат в машину, как только сработает сигнализация. По пустынным улицам они быстрее домчатся до музея. Преступник не сможет скрыться в потоке машин и тем более уйти пешком.
Нет, только утром!
Нерешенным оставался вопрос, который мама считала главным: почему миллионерша влезла в это дело?
Знаете, что ответил бы на это Блинков-младший? «Вы слишком многого хотите от восьмиклассника. Мое дело – задержать преступника. А что да почему, сами разбирайтесь, на то вы и контрразведчики!»
Блинков-младший с Иркой вышли во двор. – Ты сдался? – спросила Ирка.
Он только молча мотнул головой и пошел в штаб-квартиру дворовой молодежи, то есть к холодильнику за помойкой.
Ломакина и Суворова были на месте.
– Скажем? – спросила Ирка.
– Придется.
Несерьезные люди были эти подружки-болтушки. У Блинкова-младшего душа ныла. Он так и чувствовал, что Ломакина и Суворова устроят балаган из задержания преступника. Но раз контрразведка отказывается помочь, придется обойтись своими силами.
Гогочка с его дурацким панковским гребнем на макушке – далеко не хилый противник. Мышцы на его руках так и бегают. Конечно, было бы ужасно красиво – вдвоем продержаться против него до приезда милиции. Но и ужасно глупо. Наша задача не геройствовать, а преступника схватить. Поэтому нужно обеспечить себе численное превосходство.
– Девчонки, – сказал Блинков-младший, подойдя к холодильнику, – вам можно доверить опасное государственное дело?
… Вы знаете хоть одного восьмиклассника, который ответил бы на такой вопрос «нет»?
Глава XXVI
УТРО НАКАНУНЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Группа захвата собралась за помойкой в семь ноль-ноль по московскому времени. По дороге к музею, конечно, обсудили, как родители отнеслись к тому, что ребенок встал с утра пораньше и умотался неизвестно куда. У Блинкова-младшего, Ирки и Ломакиной была неплохая легенда: сказали, что едут встречать суворовскую сестру Нину Су. Та действительно сегодня приезжала с гастролей, только в двенадцать часов. А Валька Суворова не могла воспользоваться этим враньем. Уж ее-то мама прекрасно знала, во сколько приезжает старшая дочь.
Безалаберная Валька думала-думала, по каким делам люди выходят из дому в такую рань, и придумала полную дурь: на рыбалку она пойдет! Будто бы биологичка дала ей задание на каникулы: поймать в Москве-реке живую рыбу и первого сентября принести в класс.
Из-за этой рыбы Суворовой пришлось откопать в чулане удочку. Так, с удочкой, она и пошла на операцию! Блинков-младший предлагал спрятать ее за помойкой, но Валька заупрямилась.
– Ты ничего не понимаешь, Блинок! – заявила она. – Это шестиметровое удилище, а складывается в тросточку. Продукт космических технологий! И на нем написано: «Нине Су от экипажа большого морозильно-рыболовного траулера «Владимир Алексеев» с любовью». Да любой Нинкин поклонник пойдет на преступление ради такой удочки! Мне даже страшно с ней в метро ехать, а не то что прятать за помойкой.
Всю дорогу над Суворовой посмеивались, а она говорила, что в случае чего так перетянет этой удочкой Гогочку, что ему мало не покажется.
Блинков-младший слушал и мрачнел. Если Валька начала валять дурака, ничего хорошего не жди…
На место будущего преступления прибыли без десяти восемь.
Представьте себе старый московский дворик, замкнутый со всех четырех сторон, как каменный колодец.
Прямо перед вами задняя стена музея с дверью служебного входа.
За спиной – дом с подворотней. В нем живут. Но парадный подъезд дома выходит на улицу, а черный, выходящий во двор, крест-накрест заколочен досками.
Слева – глухая стена третьего дома без единого окошка. Так уж строили когда-то давно и непонятно зачем.
А справа – двухэтажный особнячок, который собираются ломать. Окна забиты ржавыми стальными листами, чтобы никто не влез, а на единственной двери – тяжелый навесной замок.
Двор был пуст и чист. Лужу, из которой Митек вылавливал ручку от «Цербера», уже осушили. Для этого понадобилось всего-навсего посильнее завернуть кран, из которого сочилась вода. В углу двора на подметенном асфальте стояли два свежевыкрашенных мусорных ящика на колесиках. И больше ничего – ни кустика, ни скамейки, за которыми можно было бы спрятаться.
Но Блинков-младший еще с вечера придумал план.
Ломакину и Суворову он отправил в засаду за мусорные ящики. Для себя устроил наблюдательный пункт в заколоченном подъезде черного хода. Гвозди, на которых держались доски, давно проржавели. Блинков-младший легко скусил шляпки кусачками и оторвал доски только с одной половинки двойной двери. Теперь она свободно открывалась, но доски остались на прежнем месте. Любой, кто не знал этого секрета, решил бы, что дверь заколочена.
Иркин пост был вообще не во дворе. Ей Блинков-младший по знакомству дал самое приятное задание: отправил в кафе напротив подворотни. Ирка должна была стоять себе за столиком у окна и лопать пирожные. Заметив преступника, она добежит до автомата и позвонит «02». (Блинков-младший придумал это на тот случай, если сигнализация в музее почему-то не сработает.) Потом Ирка вольется в группу захвата.
Идя на задержание, Блинков-младший, помимо кусачек, вооружился молотком, отверткой и деревяшкой, стесанной на угол вроде клина. В кармане у него лежал сигнальный револьвер с шумовыми патронами, недавно подаренный одним майором милиции.
Вот и все. Четверо отважных подростков должны были противостоять преступнику, возможно, вооруженному. Их задача была простой: дать Гогочке войти в музей и не дать выйти.
По расчетам Блинкова-младшего, милиционеры с пульта охраны должны были подъехать через пятнадцать минут после того, как сработает сигнализация. Может быть, вызванная Иркой милиция прибудет еще раньше.
В восемь открылось кафе, и все разошлись по своим местам. Потянулись минуты ожидания, самые трудные для оперативника. Подготовка к операции закончена. В голове одна мысль: «Все ли сделано правильно? Нет ли ошибки, которая может стоить жизни тебе или твоему товарищу?!» Но если сейчас ты и найдешь эту ошибку, исправлять ее поздно. Тебе нельзя даже нос высунуть из засады!
В пятнадцать минут девятого в подворотне показался человек. У Блинкова-младшего замерло сердце. Человек был ничуть не похож на Гогу, но это еще ни о чем не говорило. Знаем мы, как маскируются преступники!
Густая тень лежала в подворотне. Сначала Блинков-младший увидел только темный силуэт на фоне сверкающей на солнце витрины кафе. Потом человек вошел во двор.
Это был бродяга, бомж, один из тех, кого Блинков-младший видел в милицейском «обезьяннике», или очень похожий. Он мог испортить все дело!
Судя по всему, бродяга только что вылез из какого-то подвала. Волосы у него на голове торчали свалявшимися клоками, и он их приглаживал, поплевав на ладони. Завершая утренний туалет, он высморкался в два пальца и поковырялся в глазах.
Настала пора завтракать. Оглядев двор, бродяга подошел к мусорному ящику и по-хозяйски откинул крышку. Бум! Звук был не громыхающий, как ударило бы железо по железу, а глухой. Похоже, откинутая крышка стукнула засевшую за мусорным ящиком Ломакину. Хорошо, если по спине попала, а если по голове?
Ничего не заметив, бродяга залез в ящик с головой, как в собственный холодильник. В дверную щелку Блинков-младший видел, что крышка зашевелилась. Прихлопнутая Ломакина выбиралась на свободу. А бродяга с недовольной физиономией вылез из ящика и пошел к следующему.
Бум! На этот раз крышкой приголубило Суворову.
Бомж вытащил из ящика картонку из-под торта и чьи-то недоеденные бутерброды в полиэтиленовом пакете. Он сел на асфальт, прислонившись к ящику спиной, и со вкусом позавтракал. Начал, понятно, с бутербродов, а остатки крема на картонке и просыпавшиеся орешки были на сладкое.
Блаженно щурясь, бродяга потянулся… И тут на глаза ему попалась удочка. Суворова засунула ее под ящик, между колесиков.
Бомж, понятно, обрадовался. Не каждый день на помойке валяются продукты космических технологий. С довольной улыбкой он цапнул удочку и потянул на себя.
Суворова не захотела за здорово живешь отдавать свою собственность. Она потянула удочку со своей стороны ящика.
Озадаченный бомж схватился за удочку второй рукой и дернул.
Немелкая Суворова удержала удочку и дернула в свою сторону. Не ожидавший ничего подобного бомж потерял равновесие, влепился в ящик баклажанной физиономией и взвыл!
Суворова сообразила, что сейчас он станет выяснять, в чем дело, и первая выскочила навстречу противнику. Если бродяга и удивился, то виду не показал. Он привык, что его боятся, им брезгуют – словом, не хотят связываться.
– Девочка, отдай удочку, – сказал он хриплым голосом, надвигаясь на Суворову. – Зачем она тебе? А дядя рыбки наловит.
Бродяга оказался философом. Следующие две минуты он рассказывал Суворовой историю о том, как рыбак подал нищему рыбу. На следующий день нищий проголодался и попросил еще, потом еще, и рыбаку пришлось всю жизнь кормить этого дармоеда. А надо было подарить ему удочку, и тогда бы нищий научился ловить рыбу и стал работящим человеком.
Говоря так, бродяга медленно шел на Суворову, загоняя ее в угол двора. Валька растерялась. Наверное, она бы отдала удочку, но мало что соображала.
– Нет у меня никакой рыбы! – завопила она, замахиваясь удочкой на бродягу.
И этот красномордый и далеко не истощенный голодом мужичина набросился на Суворову!
Блинков-младший посмотрел на часы – двадцать минут девятого! Вор появится с минуты на минуту. Он не имел права прийти на помощь…
Визжа так, что в доме дребезжали стекла, Суворова проскочила под растопыренными руками бродяги и кинулась со двора. Бомж топал за ней. В тот момент, когда Суворова вбежала в подворотню, из-за угла выехал черный «Мерседес»! Обогнув его, Валька выскочила на улицу.
Безалаберная Валька думала-думала, по каким делам люди выходят из дому в такую рань, и придумала полную дурь: на рыбалку она пойдет! Будто бы биологичка дала ей задание на каникулы: поймать в Москве-реке живую рыбу и первого сентября принести в класс.
Из-за этой рыбы Суворовой пришлось откопать в чулане удочку. Так, с удочкой, она и пошла на операцию! Блинков-младший предлагал спрятать ее за помойкой, но Валька заупрямилась.
– Ты ничего не понимаешь, Блинок! – заявила она. – Это шестиметровое удилище, а складывается в тросточку. Продукт космических технологий! И на нем написано: «Нине Су от экипажа большого морозильно-рыболовного траулера «Владимир Алексеев» с любовью». Да любой Нинкин поклонник пойдет на преступление ради такой удочки! Мне даже страшно с ней в метро ехать, а не то что прятать за помойкой.
Всю дорогу над Суворовой посмеивались, а она говорила, что в случае чего так перетянет этой удочкой Гогочку, что ему мало не покажется.
Блинков-младший слушал и мрачнел. Если Валька начала валять дурака, ничего хорошего не жди…
На место будущего преступления прибыли без десяти восемь.
Представьте себе старый московский дворик, замкнутый со всех четырех сторон, как каменный колодец.
Прямо перед вами задняя стена музея с дверью служебного входа.
За спиной – дом с подворотней. В нем живут. Но парадный подъезд дома выходит на улицу, а черный, выходящий во двор, крест-накрест заколочен досками.
Слева – глухая стена третьего дома без единого окошка. Так уж строили когда-то давно и непонятно зачем.
А справа – двухэтажный особнячок, который собираются ломать. Окна забиты ржавыми стальными листами, чтобы никто не влез, а на единственной двери – тяжелый навесной замок.
Двор был пуст и чист. Лужу, из которой Митек вылавливал ручку от «Цербера», уже осушили. Для этого понадобилось всего-навсего посильнее завернуть кран, из которого сочилась вода. В углу двора на подметенном асфальте стояли два свежевыкрашенных мусорных ящика на колесиках. И больше ничего – ни кустика, ни скамейки, за которыми можно было бы спрятаться.
Но Блинков-младший еще с вечера придумал план.
Ломакину и Суворову он отправил в засаду за мусорные ящики. Для себя устроил наблюдательный пункт в заколоченном подъезде черного хода. Гвозди, на которых держались доски, давно проржавели. Блинков-младший легко скусил шляпки кусачками и оторвал доски только с одной половинки двойной двери. Теперь она свободно открывалась, но доски остались на прежнем месте. Любой, кто не знал этого секрета, решил бы, что дверь заколочена.
Иркин пост был вообще не во дворе. Ей Блинков-младший по знакомству дал самое приятное задание: отправил в кафе напротив подворотни. Ирка должна была стоять себе за столиком у окна и лопать пирожные. Заметив преступника, она добежит до автомата и позвонит «02». (Блинков-младший придумал это на тот случай, если сигнализация в музее почему-то не сработает.) Потом Ирка вольется в группу захвата.
Идя на задержание, Блинков-младший, помимо кусачек, вооружился молотком, отверткой и деревяшкой, стесанной на угол вроде клина. В кармане у него лежал сигнальный револьвер с шумовыми патронами, недавно подаренный одним майором милиции.
Вот и все. Четверо отважных подростков должны были противостоять преступнику, возможно, вооруженному. Их задача была простой: дать Гогочке войти в музей и не дать выйти.
По расчетам Блинкова-младшего, милиционеры с пульта охраны должны были подъехать через пятнадцать минут после того, как сработает сигнализация. Может быть, вызванная Иркой милиция прибудет еще раньше.
В восемь открылось кафе, и все разошлись по своим местам. Потянулись минуты ожидания, самые трудные для оперативника. Подготовка к операции закончена. В голове одна мысль: «Все ли сделано правильно? Нет ли ошибки, которая может стоить жизни тебе или твоему товарищу?!» Но если сейчас ты и найдешь эту ошибку, исправлять ее поздно. Тебе нельзя даже нос высунуть из засады!
В пятнадцать минут девятого в подворотне показался человек. У Блинкова-младшего замерло сердце. Человек был ничуть не похож на Гогу, но это еще ни о чем не говорило. Знаем мы, как маскируются преступники!
Густая тень лежала в подворотне. Сначала Блинков-младший увидел только темный силуэт на фоне сверкающей на солнце витрины кафе. Потом человек вошел во двор.
Это был бродяга, бомж, один из тех, кого Блинков-младший видел в милицейском «обезьяннике», или очень похожий. Он мог испортить все дело!
Судя по всему, бродяга только что вылез из какого-то подвала. Волосы у него на голове торчали свалявшимися клоками, и он их приглаживал, поплевав на ладони. Завершая утренний туалет, он высморкался в два пальца и поковырялся в глазах.
Настала пора завтракать. Оглядев двор, бродяга подошел к мусорному ящику и по-хозяйски откинул крышку. Бум! Звук был не громыхающий, как ударило бы железо по железу, а глухой. Похоже, откинутая крышка стукнула засевшую за мусорным ящиком Ломакину. Хорошо, если по спине попала, а если по голове?
Ничего не заметив, бродяга залез в ящик с головой, как в собственный холодильник. В дверную щелку Блинков-младший видел, что крышка зашевелилась. Прихлопнутая Ломакина выбиралась на свободу. А бродяга с недовольной физиономией вылез из ящика и пошел к следующему.
Бум! На этот раз крышкой приголубило Суворову.
Бомж вытащил из ящика картонку из-под торта и чьи-то недоеденные бутерброды в полиэтиленовом пакете. Он сел на асфальт, прислонившись к ящику спиной, и со вкусом позавтракал. Начал, понятно, с бутербродов, а остатки крема на картонке и просыпавшиеся орешки были на сладкое.
Блаженно щурясь, бродяга потянулся… И тут на глаза ему попалась удочка. Суворова засунула ее под ящик, между колесиков.
Бомж, понятно, обрадовался. Не каждый день на помойке валяются продукты космических технологий. С довольной улыбкой он цапнул удочку и потянул на себя.
Суворова не захотела за здорово живешь отдавать свою собственность. Она потянула удочку со своей стороны ящика.
Озадаченный бомж схватился за удочку второй рукой и дернул.
Немелкая Суворова удержала удочку и дернула в свою сторону. Не ожидавший ничего подобного бомж потерял равновесие, влепился в ящик баклажанной физиономией и взвыл!
Суворова сообразила, что сейчас он станет выяснять, в чем дело, и первая выскочила навстречу противнику. Если бродяга и удивился, то виду не показал. Он привык, что его боятся, им брезгуют – словом, не хотят связываться.
– Девочка, отдай удочку, – сказал он хриплым голосом, надвигаясь на Суворову. – Зачем она тебе? А дядя рыбки наловит.
Бродяга оказался философом. Следующие две минуты он рассказывал Суворовой историю о том, как рыбак подал нищему рыбу. На следующий день нищий проголодался и попросил еще, потом еще, и рыбаку пришлось всю жизнь кормить этого дармоеда. А надо было подарить ему удочку, и тогда бы нищий научился ловить рыбу и стал работящим человеком.
Говоря так, бродяга медленно шел на Суворову, загоняя ее в угол двора. Валька растерялась. Наверное, она бы отдала удочку, но мало что соображала.
– Нет у меня никакой рыбы! – завопила она, замахиваясь удочкой на бродягу.
И этот красномордый и далеко не истощенный голодом мужичина набросился на Суворову!
Блинков-младший посмотрел на часы – двадцать минут девятого! Вор появится с минуты на минуту. Он не имел права прийти на помощь…
Визжа так, что в доме дребезжали стекла, Суворова проскочила под растопыренными руками бродяги и кинулась со двора. Бомж топал за ней. В тот момент, когда Суворова вбежала в подворотню, из-за угла выехал черный «Мерседес»! Обогнув его, Валька выскочила на улицу.
Глава XXVII
РЕШАЮЩАЯ СХВАТКА
Преступник оказался наглее, чем думал Блинков-младший. Не побоялся приехать на роскошной миллионерской машине. И он приехал не один! Дверца «мерса» распахнулась, и над затемненным стеклом высунулся шофер госпожи Демидовой. Он был как двойник Валеры-Джиханши, такой же здоровенный и стриженый, только без шрамов на голове.
– Кыш, – лениво скомандовал этот настоящий Джиханша, и бродягу как ветром сдуло.
А из машины появился Гогочка собственной персоной. Только теперь он был в кепке, скрывавшей дурацкий панковский гребень, и в обычной футболке.
– Пять минут, – предупредил он водителя и, подойдя к двери служебного входа, стал не спеша подбирать к замку ключи из связки. (Ну да, «Церберов» же было десять.)
Не теряя времени, Джиханша развернул машину и подогнал ее вплотную к двери.
– Долго возишься, – заметил он.
Гога успел перебрать ключей пять или семь.
– Я невезучий, – без огорчения сказал он. – Вот увидишь, подойдет последний. Ничего, время у нас будет. Ну, не пять минут потратим, а десять. Распахну окно и все картинки тебе прямо во двор покидаю. Ты только лови.
– Машину не поцарапай, – предупредил верзила.
Преступники не спешили. Сигнализация сработает не раньше, чем распахнется дверь.
Подошел действительно последний ключ, десятый.
– Ну, с богом, – сказал верзила.
Гога глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, рванул дверь и бросился на прорыв.
Блинков-младший не знал, что делать! Он дол-был сообразить, что Гога приедет не один! Ведь ему надо управиться не только с альбомом, но и с картинами.
Это и была одна из тех роковых ошибок, которые ведут к провалу всей операции…
Теперь самым разумным было не высовывать носа из подъезда. Ирка уже наверняка звонит в милицию, да и у охранников сработала сигнализация. «Мерседес», понятно, успеет удрать. Ну что ж, введут план «Перехват» и обойдутся без восьмиклассников.
Только вот этот план что-то редко срабатывает. Каждый, кто смотрит телевизор, знает эту фразу, привычную, как история про ковбоев «Хаггис»: «План «Перехват» результатов не дал».
Тем временем Джиханша преспокойно уселся за руль и захлопнул дверцу. Он и не подозревал, что сам решил свою судьбу!
Блинков-младший приоткрыл дверь подъезда и выскользнул из своей засады по двор. Кусачки, которыми он скусывал шляпки гвоздей, были наготове. Пригибаясь, Митек перебежал к машине. Через несколько секунд он уже сидел на корточках возле переднего колеса и терзал кусачками ниппель.
Колпачок отвинтился легко, а сам ниппель не поддавался. Кусачки соскальзывали, они были совсем не приспособлены для такой работы. Знать бы заранее, взял бы гаечный ключ…
– Ты что делаешь, паршивец?! – взвизгнул у него над головой Гогочка. Он высовывался из окна Ларисикиного кабинета.
Еще секунда, и ниппель поддался и стал откручиваться. А в «Мерседесе» заурчал моторчик стеклоподъемника. Но Джиханша опускал стекло с левой, водительской стороны, а Митек орудовал с правой.
– Держи его, Джиханша! – вопил Гогочка. – Хватай! Он у колеса! Высунься, посмотри, дубина! Кретин, справа!
Еще две секунды. Последний оборот – и ниппель выбило из пальцев Блинкова-младшего рванувшимся из дырки потоком воздуха. «Мерседес» сразу же осел набок.
Тут уж, конечно, дубина и кретин сообразил, что к чему. Дверца машины распахнулась…
Наверное, миллионерский водитель был обучен покидать машину в случае опасности. Но сейчас он повел себя очень неосторожно. Приоткрыл дверцу, поставил ногу на землю, стал озираться… И был наказан.
Перекатившись под сверкающим бампером «Мерседеса», Блинков-младший с размаху ударил по дверце ногами! Верзила коротко вякнул и вывалился на асфальт. Он катался по земле и выл, двумя руками обхватив ногу под коленом. Кромкой двери ему попало по надкостнице, а это очень болезненный удар.
Эта заминка дала Блинкову-младшему еще несколько секунд. Он подскочил к распахнутой двери служебного входа и стал отворачивать от нее ручку. У продавца в магазине это получалось ловко и быстро. А у Митьки была не та отвертка, слишком тонкая. Жало все время выскальзывало из прорези винта.
Один винт все же отвинтился. В этот момент Джиханша встал и, прыгая на одной ноге, ринулся на Блинкова-младшего!
Сверху во двор посыпались картины. Гогочка продолжал выполнять задуманное. Он швырял несчастные лялькинские копии одну за другой и, конечно, не выбирал места. Одна картина полетела, крутясь, и вдруг колом рухнула вниз, прямо на Джиханшу! Твердым углом подрамника его стукнуло по плечу. От неожиданности верзила снова упал.
А Блинков-младший тем временем тыкал отверткой во второй винт. Руки тряслись, жало не попадало в прорезь. Краем глаза он видел, как смотрит на него из-за мусорного ящика струхнувшая Ломакина и поднимается с земли Джиханша.
– Кыш, – лениво скомандовал этот настоящий Джиханша, и бродягу как ветром сдуло.
А из машины появился Гогочка собственной персоной. Только теперь он был в кепке, скрывавшей дурацкий панковский гребень, и в обычной футболке.
– Пять минут, – предупредил он водителя и, подойдя к двери служебного входа, стал не спеша подбирать к замку ключи из связки. (Ну да, «Церберов» же было десять.)
Не теряя времени, Джиханша развернул машину и подогнал ее вплотную к двери.
– Долго возишься, – заметил он.
Гога успел перебрать ключей пять или семь.
– Я невезучий, – без огорчения сказал он. – Вот увидишь, подойдет последний. Ничего, время у нас будет. Ну, не пять минут потратим, а десять. Распахну окно и все картинки тебе прямо во двор покидаю. Ты только лови.
– Машину не поцарапай, – предупредил верзила.
Преступники не спешили. Сигнализация сработает не раньше, чем распахнется дверь.
Подошел действительно последний ключ, десятый.
– Ну, с богом, – сказал верзила.
Гога глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, рванул дверь и бросился на прорыв.
Блинков-младший не знал, что делать! Он дол-был сообразить, что Гога приедет не один! Ведь ему надо управиться не только с альбомом, но и с картинами.
Это и была одна из тех роковых ошибок, которые ведут к провалу всей операции…
Теперь самым разумным было не высовывать носа из подъезда. Ирка уже наверняка звонит в милицию, да и у охранников сработала сигнализация. «Мерседес», понятно, успеет удрать. Ну что ж, введут план «Перехват» и обойдутся без восьмиклассников.
Только вот этот план что-то редко срабатывает. Каждый, кто смотрит телевизор, знает эту фразу, привычную, как история про ковбоев «Хаггис»: «План «Перехват» результатов не дал».
Тем временем Джиханша преспокойно уселся за руль и захлопнул дверцу. Он и не подозревал, что сам решил свою судьбу!
Блинков-младший приоткрыл дверь подъезда и выскользнул из своей засады по двор. Кусачки, которыми он скусывал шляпки гвоздей, были наготове. Пригибаясь, Митек перебежал к машине. Через несколько секунд он уже сидел на корточках возле переднего колеса и терзал кусачками ниппель.
Колпачок отвинтился легко, а сам ниппель не поддавался. Кусачки соскальзывали, они были совсем не приспособлены для такой работы. Знать бы заранее, взял бы гаечный ключ…
– Ты что делаешь, паршивец?! – взвизгнул у него над головой Гогочка. Он высовывался из окна Ларисикиного кабинета.
Еще секунда, и ниппель поддался и стал откручиваться. А в «Мерседесе» заурчал моторчик стеклоподъемника. Но Джиханша опускал стекло с левой, водительской стороны, а Митек орудовал с правой.
– Держи его, Джиханша! – вопил Гогочка. – Хватай! Он у колеса! Высунься, посмотри, дубина! Кретин, справа!
Еще две секунды. Последний оборот – и ниппель выбило из пальцев Блинкова-младшего рванувшимся из дырки потоком воздуха. «Мерседес» сразу же осел набок.
Тут уж, конечно, дубина и кретин сообразил, что к чему. Дверца машины распахнулась…
Наверное, миллионерский водитель был обучен покидать машину в случае опасности. Но сейчас он повел себя очень неосторожно. Приоткрыл дверцу, поставил ногу на землю, стал озираться… И был наказан.
Перекатившись под сверкающим бампером «Мерседеса», Блинков-младший с размаху ударил по дверце ногами! Верзила коротко вякнул и вывалился на асфальт. Он катался по земле и выл, двумя руками обхватив ногу под коленом. Кромкой двери ему попало по надкостнице, а это очень болезненный удар.
Эта заминка дала Блинкову-младшему еще несколько секунд. Он подскочил к распахнутой двери служебного входа и стал отворачивать от нее ручку. У продавца в магазине это получалось ловко и быстро. А у Митьки была не та отвертка, слишком тонкая. Жало все время выскальзывало из прорези винта.
Один винт все же отвинтился. В этот момент Джиханша встал и, прыгая на одной ноге, ринулся на Блинкова-младшего!
Сверху во двор посыпались картины. Гогочка продолжал выполнять задуманное. Он швырял несчастные лялькинские копии одну за другой и, конечно, не выбирал места. Одна картина полетела, крутясь, и вдруг колом рухнула вниз, прямо на Джиханшу! Твердым углом подрамника его стукнуло по плечу. От неожиданности верзила снова упал.
А Блинков-младший тем временем тыкал отверткой во второй винт. Руки тряслись, жало не попадало в прорезь. Краем глаза он видел, как смотрит на него из-за мусорного ящика струхнувшая Ломакина и поднимается с земли Джиханша.