– Сан Саныч!
Она ничего не знала. Как столбняком ее сковали слова позвонившей соседки:
– Валя, приезжай домой. С Ильей произошло несчастье.
Сейчас, пробежав одну остановку, она цеплялась именно за них: произошло несчастье. Несчастье – и только. Он жив, с ним произошло несчастье. Сердце бешено стучало в груди: какое? какое?..
Она никогда так быстро и долго не бегала.
Младшему хватило одного удара, чтобы Илья бесформенным мешком повалился на пол прихожей.
Убийца перемахнул через тело, устремляясь к Свете.
На нем была рубашка с длинными рукавами, на руках кожаные перчатки. Он уловил широко раскрытые глаза девочки, вот-вот готовой закричать.
Когда он зажал своей жертве рот, позади щелкнул замок входной двери. Бросив на приятеля быстрый взгляд, старший сразу прошел на кухню. Искать терку долго не пришлось, она лежала в верхнем отделении сушилки.
Из кухни он вышел в прихожую и посторонился, давая дорогу своему товарищу. Девочка извивалась в его руках, пытаясь вырваться, но он держал ее крепко. Повалив ее на кровать в спальне, он повернулся к товарищу: давай.
Старший наклонился над «дауном»: удар в солнечное сплетение надолго отключил парня. Он вошел в спальню и попросил напарника перевернуть девочку, затем рванул на ней одежду, оголяя плечо.
Кровь не била фонтаном из изуродованного теркой плеча, а ровно стекала на простынь. Не остановившись на содеянном, старший вернулся на кухню за ножом для чистки рыбы.
Прежде чем стянуть петлю на шее девочки, один из убийц втащил в комнату бесчувственное тело Ильи.
Когда удавка затянулась окончательно, пальцы умирающей девочки вцепились в лицо ее друга, корябая его и все больше слабея.
Он раз за разом бил кувалдой в дверь, но смятение и тревога за дочь заставили его сделать два-три неверных движения, и удары пришлись в косяк. Кто-то пытался удержать его. Николай выпрямился и снова занес над головой орудие. Столкнувшийся с его безумными глазами сосед отступил.
Считанные минуты назад они вместе стояли у двери, принюхиваясь: на звонки и громкий стук никто не открывал, сосед несмело высказал версию об отравлении газом.
Девочку искали повсюду, обычно она не отлучалась со двора, только заходила к Ширяевым посмотреть телевизор. Но Илья тоже куда-то пропал. Соседка с первого этажа сказала, что позвала Илью смотреть сериал. Света? Наверное, тоже пошла с ним.
Михайлов поднялся на третий этаж, чтобы спуститься в квартиру судьи через балкон, но там никого не было. А время шло. Кто-то побежал в ЖЭК за лестницей, а он решительно поднялся к себе за инструментом, чтобы взломать дверь.
Кувалда была с короткой рукояткой, вместе с многочисленным инструментом он привез ее из деревни, когда умерла мать и дом пришлось продать.
Обычно ей пользовались при колке дров, вбивая клин.
Когда его пытался удержать сосед, Николай уже точно знал, что с дочерью произошло несчастье. Он никогда не высказывался против дружбы дочери с больным пареньком, на протяжении долгих лет тот был безобидным, никогда не отвечал грубостью на насмешки сверстников. Но все же что-то тревожило душу: как ни крути, парень был не в своем уме. Теперь вот опасения Николая могли оправдаться.
Он в последний раз ударил в дверь, и та открылась.
Комнаты в квартире судьи были раздельными.
Прямо по коридору кухня, чуть правее дверь, ведущая в спальню, направо – зал.
Николай метнулся сначала в большую комнату, бегло осмотрел, взглянул на приоткрытую дверь балкона. Потом – замешкавшись лишь на мгновение – толкнул дверь спальни...
Илья сидел на кровати, его рвало. Он поднял исцарапанное лицо и поднес к нему окровавленную руку. Он не защищался. Соседи, с ужасом глядя на него, застыли на пороге комнаты. Прошло полминуты, не меньше, когда страшный удар обрушился на плечо «дауна», лишь краем кувалда ударила его в голову.
Михайлов промахнулся, иначе бы он убил парня с первого удара.
...Несчастье с Ильей. Она узнала об этом, когда в палату родильного отделения вошел доктор. После родов прошло... Сколько, она точно не знала, роды были тяжелые, едва ее привезли в палату, как она потеряла сознание. Помнила только, как новорожденного обмывали теплой водой из чайника. Ей не дали даже прикоснуться к малышу, над ней склонился врач, останавливая обильное кровотечение.
После выписки к ней подошел красивый молодой человек, на его лице была написана решимость. Он спросил: «Ты хочешь сказать, что это мой ребенок?»
Она ответила, что нет, это ее ребенок. На его лице отразилось явное облегчение, и они больше не встречались.
...У подъезда стояли машины милиции и «Скорой помощи». Валентина только сейчас сорвала с шеи платок. Швы юбки затрещали, когда она, преодолевая по три ступеньки, подбежала к своей квартире. И на пороге потеряла сознание.
25
Василий Маргелов нервничал. Он давно догадался, кто стоит за тем страшным преступлением. И скрывал, жалея Валентину и себя заодно. Хотя понимал, что рано или поздно Ширяева вычислит заказчика.
Не сделала она этого сразу потому, что не почувствовала особой вины перед Курлычкиными. Ведь Максима не приговорили к смертной казни, не дали срока – ни большого, ни маленького, просто судья оставила решение следователя о мере пресечения без изменения. Могли ли быть за это убиты два человека?
Вполне возможно, мог ответить себе следователь, если бы не знал этого наверняка. И судья могла не только сразу вычислить заказчика, но и увидеть его.
Маргелов вспомнил Ширяеву, выходящую из его кабинета: «Я и тебя видела на похоронах сына. Почему не подошел?» Следователь ответил что-то неопределенное, кажется, о сочувствии. На похоронах она не заметила или не обратила внимания на роскошную иномарку. Зато Маргелов видел Станислава Сергеевича за опущенным стеклом, видел его удовлетворенные глаза. Однако и здесь имели место сомнения.
Возможно, Курлычкин, узнав о несчастье, свалившемся на Ширяеву, просто приехал насладиться мгновением. Но нет, он ждал ее взгляда. Помимо удовлетворения, в глазах его было что-то гипнотическое, словно он притягивал к себе взор убитой горем судьи.
В первый или во второй визит к следователю Ширяева сообщила, что ей угрожали перед заседанием суда над сыном Курлычкина, потом это делал и сам лидер «киевлян», вломившись к ней в кабинет. Однако этот мотив не показался существенным, наоборот, его затмили другие судебные дела, которые вела Ширяева: убийства, подкупы, дела, связанные с избирательным правом... К тому же отрезок времени между тем злополучным решением в суде и убийством казался недостаточным для того, чтобы разработать довольно сложную операцию.
Сейчас в следственном изоляторе находились шесть человек из группировки Курлычкина, всем было предъявлено обвинение в вымогательстве. Как ловкий делец славится своими связями, так и хороший следователь имеет своих информаторов. Маргелов неплохо был осведомлен о преступной деятельности группировки «киевлян», знал о камере пыток (с большой долей вероятности было установлено, что она находится в кирпичном гараже автосервиса, вплотную примыкающего к автосалону на Киевской) и сколько коммерсантов прошло через нее, был в курсе того, сколько бизнесменов в городе пропало без вести за последние два-три года.
Но девочка, зверски убитая в квартире судьи Ширяевой, как-то логически выпадала из этого ряда. Тем не менее Маргелов начинал со слов «вполне возможно», а сейчас на языке вертелось – «не исключено».
Интересным было и еще одно его заключение: если «киевляне» связаны с преступлением, то, стало быть, в группировке Курлычкина есть не только киллеры, о, которых может не догадываться только младенец, но и садисты. Девочку не изнасиловали только потому, что подставляли сына судьи. А технически или физиологически – черт его знает – еще и под изнасилование преступникам Илью подвести было очень и очень сложно, поэтому они ограничились только изуверским убийством, проделав то, на что не способна только больная фантазия.
Маргелов тяжело вздохнул и решился.
– Знаешь, Валя, на похоронах Ильи я видел Курлычкина. Он смотрел на тебя из машины.
С момента ответа на запрос о владельце «Митцубиси» прошло довольно много времени. Ширяева продолжала сжимать в руках листок бумаги с данными на Ивана Мигунова, следившего за Ильей, снимающего его на видеопленку. Этого Валентине вполне хватило, чтобы сказать себе: следствие закончено, вина установлена, впереди – наказание.
Она нашла в себе силы горько усмехнуться: выходит, Курлычкин с самого начала играл с ней в открытую.
– Да?.. – Она подняла глаза на Маргелова. – А почему раньше не сказал? Боялся, жалел?
К лидеру «киевлян» очень трудно подступиться, думала Ширяева, взяв себя в руки. Наводить о нем справки в соответствующих органах она не собиралась. Даже контакты с Василием Маргеловым придется прервать. В туманном пока плане, рождающемся в голове судьи, просматривалось, однако, четкое ядро: ей предстояла встреча с человеком, ближе которого у Станислава Сергеевича Курлычкина не было. Так и будет – Валентина твердо решила довести дело до конца. Уверенности прибавлял и материальный задел – деньги, полученные от Сергея Белоногова.
– Значит, ты видел Курлычкина в машине, – Ширяева покачала головой. – Так-так...
Василий замер под ее изменившимся взглядом.
– Что ты собираешься делать? – настороженно спросил он.
– Для начала проверю на прочность нервы Станислава Сергеевича. Кстати, его главный офис находится на Киевской?
Маргелов счел за благо не отвечать: Ширяева, рассматривая в суде дело Максима Курлычкина, знала достаточно адресов и телефонов. А где располагались «киевляне», в городе знал каждый.
– Валя, не дури. Не суй голову в петлю.
– Тебе эта бумажка не нужна? – Она помахала перед носом следователя листком с данными на Мигунова. – Я так и знала.
Не сдержавшись, Валентина выругалась:
– Вам подавай неопровержимые факты, улики.
Развели бюрократию, ети вашу мать! К гадалке не ходи – палец о палец не ударите.
Она успокоилась так же быстро, как и взорвалась.
– Извини, Василь, нервы.
Следователь пожал плечами.
– Хочешь совет, Валя? Побольше бывай на воздухе.
«Побольше бывай на воздухе...» – повторила она слова Маргелова и добавила вслух:
– Ладно, придержимся совета.
26
Штаб-квартира 5-го управления тайной французской полиции располагалась в невзрачном квартале северо-восточного предместья Парижа. В состав управления входили боевики, владеющие рукопашным боем, подрывным и радиоделом, техникой допросов, поджогов, похищения и ликвидации нежелательных лиц, представляющих прямую угрозу безопасности страны. Полковник Рожнов, неплохо осведомленный о секретных подразделениях зарубежных стран, если и не взял за основу работу французских коллег, но заимствовал у них название или его часть: Департамент "5" (хотя в ФСБ уже было управление под таким порядковым номером).
Собственно основа деятельности подобных подразделений почти ничем не отличалась. Пусть в директивах русской «пятерки» не говорилось, к примеру, о пытках, разрушениях и поджогах, при желании спецгруппа Олега Шустова могла и разрушить, и поджечь, и провести допросы не совсем обычным способом. Как следовало из секретных донесений дословно, 5-е управление французской полиции имело право убивать. Члены же Департамента "5" имели право на ликвидацию. Впрочем, все это от стилистики агентов, составлявших донесения. На создание секретного подразделения повлияло, в частности, выступление на закрытом совещании в Совете безопасности главы департамента по борьбе с терроризмом, в котором затрагивались жизненные темы, прозвучали прямые обвинения некоторым структурам, которые «пытаются ликвидировать существующий строй неконституционными методами». Также глава департамента "А" позволил себе сказать несколько слов в адрес своего коллеги из отдела экономической контрразведки, которая не совсем эффективно борется с коррупцией.
В заключение совещания Председатель правительства, присутствующий в конференц-зале, повторил популярную фразу: «...плодотворной работе ФСБ по раскрытию в экономической и других сферах мешают, в частности, наличие депутатской неприкосновенности, маленькая зарплата сотрудников ФСБ и нехватка законодательного обеспечения». Правда, он не упомянул о еще одной причине неудач: часть офицеров ФСБ и МВД так или иначе состояла в сговоре с преступниками.
В ответ высказав свою – и не только свою – точку зрения, директор службы безопасности в очередной раз вынужден был признать, что в вопросах экономической преступности и терроризма связан по рукам и ногам.
Прошла всего неделя, и перед заместителем директора ФСБ Бенедиктовым стоял полковник Рожнов, на которого и была возложена задача хоть в какой-то мере ослабить эти путы. Венедиктов доверял Рожнову, их не связывали родственные узы или товарищеские отношения – только дело. Замдиректора выбирал долго, из двух десятков претендентов на пост начальника вновь создаваемого управления он выбрал именно полковника Рожнова. Он прочитал на него досье и нашел, что Михаил Константинович больше всех получил выговоров, немалая часть которых вошла в личное дело. Привлекли его внимание и еще несколько фактов из биографии бывшего полковника ФСБ, решающим стал тот, из-за которого, собственно, разгорелся скандал вокруг Рожнова, неосмотрительно отдавшего приказ своим подчиненным на ликвидацию довольно влиятельного лица в столице.
Бенедиктову Рожнов показался нетерпимым к беспределу. С одной стороны, это указывало на слабость полковника, нетерпимость виделась нетерпением.
С другой – было ясно, что тому не хватает полномочий, средств, возможности полностью взять инициативу в том или ином деле в собственные руки. Рожнов хотел найти единомышленников среди своих подчиненных, а нашел даже не противников, а предателей, – это его личное определение. Все эти негативные факты сыграли положительную роль в дальнейшей судьбе Михаила Константиновича.
Поначалу в приватной беседе с полковником замдиректора ФСБ высказался за то, чтобы отдел назывался Департаментом эффективной контрразведки.
Сокращенно выходило или «Декон», или, что еще хуже, пришедшее на ум генерал-лейтенанту, – «Дефект». От названия зависит многое, во всяком случае, так думал капитан Врунгель. Так подумалось и Бенедиктову, который отмел оба названия и прислушался к мнению Рожнова.
Вот так совершенно неожиданно новое секретное силовое подразделение ФСБ получило довольно простое название. Венедиктов, по большому счету, знал, что на своем месте он просидит недолго. Он не рассчитывал, что в анналах службы безопасности его имя всплывет подобно яхте того же Врунгеля с поэтическим названием «...беда», не рассчитывал и на полную «Победу», но он все же сделал хоть что-то полезное, кроме того, что удачно протирал штаны в своем высоком кресле, выполняя указы «сверху».
Такие наступили для ФСБ времена, что порой приходилось прислушиваться и исполнять волеизъявление различных министерств, включая и Министерство иностранных дел, и высокопоставленных чиновников, которые сидели в зданиях пониже. Но так быть не должно, в определенных вопросах служба безопасности является приоритетным органом и вправе не обсуждать детали той или иной операции, к примеру, с Генпрокуратурой. Однако люди в ФСБ стали другими, кроме скрытых противников, которые мелькали в коридорах на Лубянке, можно было столкнуться и с «предателями», как произошло с полковником Рожновым.
Кое-кто в ФСБ заинтересовался новым подразделением, но информация о нем была строго засекречена. Вряд ли кому удалось даже определить руководителя и состав подразделения, проследить, куда уходят довольно солидные суммы и оружие. Деньги и оружие уходили на разработку и осуществление силовых акций, которые выполняли бывшие офицеры спецназа, а ныне обыкновенные наемники, получающие за свою работу деньги. Рожнов сразу все расставил на свои места. Деньги были не единственным стимулом в работе сотрудников Департамента "5", но едва ли не самым главным. По крайней мере никто из членов спецгруппы «Ноль» не стал бы продавать информацию криминальным элементам или же попросту грубо работать на криминал именно из-за нехватки денег.
Если полковник Рожнов нашел единомышленников среди начальства, то в маленьком отряде ликвидаторов его мизерного ведомства единства в полном смысле этого слова не наблюдалось. До некоторой степени это был расчет со стороны руководителя «пятерки». Слаженность в команде была на высшем уровне, папки с досье на членов спецгруппы «Ноль» становились толще с каждой проведенной ими операцией.
И не только. В них были отражены личная жизнь, связи на бытовой почве и тому подобные нюансы.
Также Рожнов завел отдельную папку собственно на группу в целом и скупыми словами опытного следователя отмечал несхожесть характеров боевиков, легкое противостояние, отсутствие настоящей дружбы.
Другого руководителя озадачили бы подобные факты, однако полковник не был обеспокоен, понимая, что имеет дело с наемниками. Только двое из них – Нораир Оганесян и Андрей Яцкевич – были более-менее дружны. Но и их отношения выглядели скорее приятельскими. Что касается командира – Олега Шустова, до недавнего времени работавшего в центре специальной подготовки ФСБ, – тот был холоден, не терпел, когда его мнения, касающиеся выполнения или корректировки отдельных моментов в проведении боевой операции, обсуждались или подвергались критике со стороны товарищей.
Они были именно товарищами. Такое холодное слово, которое ни к чему не обязывает. Как в далекие советские времена.
И вот собственно Указ, благодаря которому появился Департамент "5".
Директору Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
Секретно
УКАЗ
от ... февраля 1999 года №...
Об экстренных мерах по защите населения от бандитизма, экстремизма и терроризма, а также иных проявлений организованной преступности.
(Извлечение)
В целях защиты жизни, здоровья и имущественных интересов граждан, обеспечения безопасности общества и государства, а также во исполнение Федеральной программы Российской Федерации по усилению борьбы с преступностью на неограниченный срок, невзирая на принятия Федеральным Собранием РФ законодательных актов в сфере борьбы с преступностью и экстремизмом, постановляю:
1...для подготовки и осуществления следственных мероприятий, пресечения и раскрытия преступлений инициативно использовать данные оперативно-розыскной деятельности, признавая их доказательствами по уголовным делам этой категории, исключая установленный порядок: к подозреваемым и обвиняемым по указанным преступлениям в качестве меры пресечения не применяются подписка о невыезде, личное поручительство, поручительство общественных организаций и залог; при достаточности доказательств в ходе оперативно-розыскных мероприятий и опасения, что подозреваемый может скрыться от следствия или совершить новое преступление, осуществлять физическое устранение лиц, подпадающих под данное определение.
2. Настоящий Указ вступает в силу с момента подписания.
И соответствующий документ, рожденный в стенах Федеральной службы безопасности:
Совершенно секретно
УКАЗАНИЕ
от... февраля 1999 года
О порядке реализации норм Указа №... «Об экстренных мерах по защите населения от бандитизма, экстремизма и терроризма, а также иных проявлений организованной преступности».
(Извлечение)
В целях реализации Указа «Об экстренных мерах по защите населения от бандитизма, экстремизма и терроризма, а также иных проявлений организованной преступности» (далее – Указа) предлагаем:
1. Организовать его изучение с руководителями управлений службы безопасности.
Разъяснить, что экстраординарные меры, принятые Правительством РФ, вызваны крайне напряженной криминальной ситуацией в стране, являются мерами усиления борьбы с бандитизмом, терроризмом и иными проявлениями организованной преступности, призваны защитить жизнь и здоровье граждан, их права и свободы, обеспечить реализацию проводимых реформ и безопасность государства.
4... определить группу лиц (не более трех человек) для создания стабильного специального подразделения со статусом департамента (управления) при ФСБ; обеспечить полную информационную, оперативную, правовую поддержки секретному подразделению; выделить необходимые средства для обеспечения спецподразделения оперативно-розыскных и силовых актов...
8. Предоставленные Указом вновь создаваемой спецгруппе дополнительные полномочия реализуются только в отношении лиц, подозреваемых в бандитизме, экстремизме, терроризме или участии в иной организованной группе, в отношении которой имеются неопровержимые доказательства (в экстренных мерах – данные) о совершении ею тяжких преступлений.
Согласно Указанию о порядке реализации норм Указа от 14 июня 1994 года № 1226, преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.
9.2. Использование результатов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательств, а в дальнейшем физическое устранение отдельных лиц преступного сообщества производится согласно Указу от ... февраля 1999 года №...
9.3. Проведение экспертиз производится в порядке, установленном Законом Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности РФ» и Уголовно-процессуальным кодексом...
Исключения:
Привлечь в состав силового подразделения вновь создаваемой группы специалистов, не состоящих на службе в правоохранительных органах России и Союза Независимых Государств, без правовой защиты сотрудников органов Федеральной службы безопасности.
Подчеркнутая формулировка говорила о многом, например, о том, что, если в один прекрасный момент кто-то из «пятерки» не проснется от обилия свинца в голове, официально его причина смерти будет выглядеть более чем естественно.
Принимая предложение о новой «работе», каждый подписывался именно под такой формулировкой, которая автоматически лишала правовой защищенности. И Олег Шустов был прав, сказав Белоногову, что в принципе знает, что ждет его, допусти он ошибку во время операции: «За моей спиной не будет никого, и меня шлепнут так же профессионально, как это делаю я».
27
(Фирменный бланк с «шапкой» в верхней части)
ДЕПУТАТ
Государственной думы
1996-1999
... 1999 г. №...
Прокурору города Юрьев Волкову А.С.
ДЕПУТАТСКИЙ ЗАПРОС
В связи с рассмотрением судьей Октябрьского района города Юрьева Ширяевой В.П. жалобы на незаконное применение органом расследования заключения под стражу в качестве меры пресечения Курлычкина М.С.
Стало известно, что в ходе рассмотрения жалобы, поданной адвокатом обвиняемого, судья Ширяева В.П. в грубой форме (что не было зафиксировано в протоколе заседания) пресекла попытку адвоката высказать свое мнение по поводу весьма сомнительного поведения судьи. В частности, защитник ссылался на статью 46 Конституции Российской Федерации, согласно которой каждому гражданину гарантируется судебная защита его прав и свобод. По непонятным причинам Ширяева В.П. лишила адвоката слова до конца разбирательства. Этой причиной могла послужить личная заинтересованность Ширяевой либо халатное или непрофессиональное отношение к работе.
Как стало известно в дальнейшем, недееспособный сын Ширяевой В.П. совершил убийство несовершеннолетней в квартире, где проживал вдвоем с матерью.
Настаиваю на полном и тщательном расследовании указанных фактов, чтобы дать им если не правовую, то моральную оценку. Также настаиваю на рассмотрении вопроса о дальнейшем пребывании Ширяевой на своем посту или о временном прекращении ее полномочий до конца разбирательства по делу Курлычкина М.С. и вынесения решения о моральном облике судьи Ширяевой В.П.
Депутат Государственной думы РФ
Воропаев И.Н.
Запрос был сделан не по адресу, но Анатолий Сергеевич Волков не собирался переадресовывать его. Он созвонился с областным прокурором и согласовал с ним некоторые детали, чтобы лично ответить депутату Госдумы.
А вообще Волков в какой-то мере удивился этой бумажной волоките. Его редко беспокоили высокие чины из законодательного органа, и если делали это, то по телефону, а вот депутатский запрос из нижней палаты он получил в третий раз за все время работы в качестве прокурора. Анатолий Сергеевич удовлетворенно подумал о том, что не застал советские времена, сидя в кресле городского законника, иначе бы ему пришлось рыться в депутатских запросах ежедневно.
Прокурор понимал, что Ширяева поступила неосмотрительно, решив не изменять меры пресечения Максиму Курлычкину, которую определил следователь. Оба – и следователь, и судья – оказались строптивыми, однако должны были понимать, что затеяли опасную игру. Косвенное подтверждение тому – кровавые события и вот этот неуклюжий депутатский запрос: не вовремя сделан, да и в какой-то степени эта официальная бумага выдавала связь Курлычкина или его адвоката – что, в общем-то, все равно – с депутатом российской семибоярщины.