— Я говорил тебе, что ты очень красивая? — спрашивал Андрей.
Наморщив лоб, Мирдза делала вид, что усиленно вспоминает, и уверенно отвечала, тоже шепотом:
— Нет, не говорил.
— Тогда сейчас самое время сказать, — шептал он.
— Я слушаю.
— Ты такая красивая, каких еще поискать надо. Я тебя никогда не забуду.
— Звучит как прощание.
— В некотором роде так и есть. Завтра мы вернемся в Ригу, и, если не случится ничего непредвиденного, я сразу улечу в Москву.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя ничего не значу?
— С чего ты взяла? У меня и в мыслях такой крамолы не было.
— Да? — Мирдза вплотную прижалась к нему, уткнув голову в плечо. — Значит, я для тебе кое-что значу?
— Само собой.
— Что же? — Она закрыла глаза, ожидая услышать что-нибудь приятное.
— Ты — отличный напарник.
Рывком приподнявшись и опершись на локоть, она сердито смотрела на него:
— Ах вот как! Всего лишь напарник? Какие вы все, мужики, сволочи! Видеть тебя не хочу после этого! — Мирдза повернулась к нему спиной.
— Вот неугомонная, — засмеялся Андрей, — шуток не понимает. — Тесно прижавшись к ней, он обнял ее обеими руками. — Неужели ты сомневаешься, что для меня эти три дня значат очень много?
— И я не хочу терять тебя, — сказала она, гладя его руки.
— Я же буду звонить. Как только удастся урвать несколько свободных дней, мы съездим куда-нибудь отдохнуть.
— Как это все сложно, — вздохнула Мирдза. — Ты в одной стране, я в другой. Ну зачем эти чертовы политики нас разделили?!
Сергей Константинович, которому Андрей позвонил, едва приземлившись, с первых слов почувствовал упадническое настроение товарища.
— Есть разговор. Может, куда-нибудь завалимся, заодно и перекусим.
— Уже не надо, — засмеялся Багрянцев.
— Что — не надо? — оторопел Корешков.
— Питаться в предприятиях общественного питания. Томка приехала, поэтому сейчас дом — чаша полная. Не говоря уж о холодильнике. Вдобавок и теща с Запорожья приехала. Подгребай к нам.
— Не то у меня сейчас настроение, чтобы ходить в гости. Лучше сделаем так. Я подскочу к тебе, но подниматься не буду, чтобы не приводить в уныние твоих домашних. Звякну, когда подъеду, и ты спустишься.
— О\'кей, будь по-твоему.
Самолет Корешкова прибыл в Шереметьево-1. Андрей знал, что поблизости, примерно в двух автобусных остановках, есть сравнительно недорогая стоянка. Там и оставлял свой «Ранглер» на время отъезда. Получалось намного дешевле, чем оставлять машину на площадке перед зданием аэропорта. Пока прошел паспортный контроль, пока дошел до стоянки, пока доехал до багрянцевского дома — на Ленинградке, как всегда в это время, чудовищные пробки, — был уже поздний вечер.
Сергей вышел во двор с собакой на поводке. Бульдог, радуясь неожиданно свалившейся на него сверхплановой прогулке, — до этого пару часов назад с ним гуляли по расписанию, — прыгал и весело повизгивал. Андрея песик приветствовал как старого знакомого, норовил, встав на задние лапы, обнять его передними. Опасаясь за костюм, Корешков всячески пытался уклониться от этой чести, однако его ласковые увещевания вызывали у собаки еще больший прилив нежности.
— Пойдем прогуляемся до площадки, — предложил Сергей. — Глядишь, там у Черчилля появятся другие интересы.
Действительно, на специально оборудованной собачьей площадке Черчилль сразу принялся отчаянно сражаться с подвешенной на цепи автомобильной покрышкой. Чтобы доставить ему удовольствие, мужчины во время разговора, то один, то другой, машинально пинали покрышку ногами.
Рассказав подробности захвата в Зелена Гуре, Андрей сформулировал свои окончательные выводы:
— Получается, Пендраковский поставлял Вершинину машины, угнанные в Европе, в основном в Германии…
— Почему — в основном? — перебил его Багрянцев. — Разве поступали еще откуда-то?
— Строго говоря, одна была из Бельгии. Все автомобили Потоцкий оформлял через свой салон. После этого Вершинин, Святковская, а возможно, и еще какие-то члены банды страховали их, затем объявляли в угоне и получали страховку. И так делали несколько раз в разных страховых компаниях. Выжав из машины все, что только можно, они сбывали ее с рук куда-нибудь на Кавказ или в Среднюю Азию.
— Ты так говоришь о членах банды. А кроме Вершинина и Святковской, получается, никого не знаешь. Эта продавщица, Фунтикова, тоже плотно задействована.
— Как раз Галину еще не успели втянуть до конца. Первым ее заданием было получить страховку по доверенности, и она с ходу попалась. Под другими я подразумевал посредников на местах. Именно они продавали машины на последнем этапе.
— После чего те бесследно исчезали в горах Кавказа или в пустынях Средней Азии, — хмыкнул Сергей Константинович. Помолчав, он сказал: — Схема со страховками понятна. Непонятно другое — мы же на совесть проверили известные нам по документам «Меркурий-сервиса» иномарки. В Европе ни одна из них в угоне не числилась. Ситуация чистая.
— Вот бандиты и использовали этот фактор. Они угоняли только новые машины, причем исключительно заводов «Мерседес» и БМВ.
— Почему такая странная избирательность? — удивился Багрянцев.
— Объясняется очень просто. Потому что младший брат Пендраковского, его зовут Генрик, — хакер высочайшего класса. Он влезал в компьютерные базы данных именно этих двух концернов. У других они оказались более защищенными. Среди машин, сошедших с конвейеров, Генрик подбирал такие, модель и цвет которых совпадали бы с угнанными, и выписывал номера агрегатов и VIN. Сечешь?
— Ну, ясный перец. Дальше дело техники — на угнанных перебивались номера и делались фальшивые документы.
— Другими словами, братья-разбойники создавали что-то вроде точного клона только что сошедшей с конвейера машины. Поэтому по всем базам они были чисты, как слеза ребенка.
Словно почувствовав, что люди разобрались в трудной проблеме, Черчилль, задорно повизгивая, стал набрасываться то на хозяина, то на его приятеля. С трудом угомонив развеселившуюся собаку, друзья продолжили беседу. Сергей Константинович спросил:
— И все эти подробности тебе выложил владелец забытого богом зеленагурского автосервиса?
— Лично. В приватной беседе, происходившей при свечах, за чашкой чая…
— На столе, сервированным диктофоном, — в тон Андрею подхватил Багрянцев.
— Совершенно верно. Да вы, батенька, ясновидящий. Только считаю своим священным долгом опередить ваше изумительное по точности пророчество и сразу сообщить, что диктофоном этим мы не закусывали. Он находится в целости и сохранности.
— Надо полагать, кассету скопировали?
— Неужели нет? Теперь они в надежных местах. Одна находится в Риге у Мирдзы, вторая — у меня.
— Не спрашиваю, каким образом тебе удалось добиться от него чистосердечного признания. Хотя догадываюсь. Ты же прекрасно знаешь, как к таким способам относится международная конвенция. В случае чего Пендраковский отопрется, заявит, что на него оказывали давление, его истязали.
— Кто его истязал? Я? Пусть сперва докажет. Но сделать ему это будет крайне сложно, потому что мои бабушки, выпускницы заочного отделения Бестужевских курсов, перед кем угодно засвидетельствуют, что для нелегитимных способов получения информации я слишком изысканно воспитан.
— Ладно, хватит ерничать, — засмеялся Сергей. — Какие теперь наши дальнейшие действия? Можно забирать Вершинина и Потоцкого?
— Запросто. Только все равно этим дело не исчерпано. Оно будет закончено лишь тогда, когда будет найден организатор и вдохновитель всей этой, следует отдать должное, неплохо придуманной аферы. Нужно найти чрево, которое способно выносить такие плоды.
— Разве Пендраковский не сказал, кто там у них верховодит?
— Он все-таки пешка в большой игре. Как «звеньевой», знал от сих до сих: кто привезет машину, кто ее заберет. Ему другое знать и не нужно, сам не захочет. Меньше знаешь — крепче спишь. Тут тот самый случай. Правда, Пендраковский сказал, что имеется некий Хозяин, с которым связан Вершинин. Но он слышал об этом краем уха.
Сергей Константинович закурил, подумал и сказал:
— Тем более нужно немедленно брать Вершинина.
— Как ни странно, я не уверен. — Андрей рубанул воздух ребром ладони. — Судя по тому, что мне рассказал в колонии старый вертухай Дорожкин об этом таинственном Хозяине, Вершинин тоже знает о нем немного. Тут требуется большая осторожность. Ты же прекрасно знаешь, как это происходит: арестуешь одного, и другие моментально прячутся по норам, откуда их ни за какие коврижки не выманишь.
— Знаю, конечно, — нахмурившись, ответил Багрянцев. — Но все же какая-то малость Вершинину известна. Возможно, мы получим зацепку. Других ходов я не вижу.
Андрей едва заметно улыбнулся:
— Не хотел раньше времени говорить, но раз ты запаниковал, то скажу, что небольшая зацепочка у нас есть.
Латышам удалось выяснить, что часть денег с австрийского счета Потоцкого переводится какой-то частной клинике под Москвой.
— Скорей всего, обычная схема отмывания денег.
— Конгениально! Я когда узнал об этом от Мирдзы, сказал то же самое. Однако проверить этот канал в любом случае необходимо. Тем более что, похоже, отмывание их не очень-то беспокоило. Нужно разыскать это заведение и посмотреть, что оно из себя представляет.
Прежде чем расстаться, они обсудили алгоритм дальнейших действий. Корешков охотно вызвался позвонить Мирдзе Троненбергс, и это желание не укрылось от наблюдательного Сергея Константиновича. Сам Багрянцев пообещал через милицейские структуры установить сначала юридический, а в случае надобности и фактический адреса осыпаемой деньгами Потоцкого клиники.
Обрадовавшаяся звонку Корешкова Мирдза пообещала сразу выслать все известные ей реквизиты подмосковной клиники. Потом она рассказала о неожиданных проблемах, возникших у латышской полиции с поляками.
— Оказывается, человек, который выделил нам в Зеленой Гуре машину, не должен был этого делать. Когда в город вернулся из поездки начальник побольше, он стал ругаться.
— Тот что, не имел права давать машину?
— Имел. Но не должен.
— Почему?
— Что ж ты, Андрей, такой бестолковый! Начальник не любит русских и латышей. Считает, что помогать им — значит совершать должностное преступление.
— Похоже, у того бедняги будут неприятности.
— Насчет него не знаю, а у меня будут точно, — засмеялась Мирдза. — Польские полицейские хотят, чтобы мы оплатили ремонт их машины у Пендраковского.
— Ладно, дорогуша, это не смертельно. Это и я в состоянии оплатить. Так что не горюй и сразу присылай мне данные о клинике.
Глава 16 Ребенок навсегда
Наморщив лоб, Мирдза делала вид, что усиленно вспоминает, и уверенно отвечала, тоже шепотом:
— Нет, не говорил.
— Тогда сейчас самое время сказать, — шептал он.
— Я слушаю.
— Ты такая красивая, каких еще поискать надо. Я тебя никогда не забуду.
— Звучит как прощание.
— В некотором роде так и есть. Завтра мы вернемся в Ригу, и, если не случится ничего непредвиденного, я сразу улечу в Москву.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя ничего не значу?
— С чего ты взяла? У меня и в мыслях такой крамолы не было.
— Да? — Мирдза вплотную прижалась к нему, уткнув голову в плечо. — Значит, я для тебе кое-что значу?
— Само собой.
— Что же? — Она закрыла глаза, ожидая услышать что-нибудь приятное.
— Ты — отличный напарник.
Рывком приподнявшись и опершись на локоть, она сердито смотрела на него:
— Ах вот как! Всего лишь напарник? Какие вы все, мужики, сволочи! Видеть тебя не хочу после этого! — Мирдза повернулась к нему спиной.
— Вот неугомонная, — засмеялся Андрей, — шуток не понимает. — Тесно прижавшись к ней, он обнял ее обеими руками. — Неужели ты сомневаешься, что для меня эти три дня значат очень много?
— И я не хочу терять тебя, — сказала она, гладя его руки.
— Я же буду звонить. Как только удастся урвать несколько свободных дней, мы съездим куда-нибудь отдохнуть.
— Как это все сложно, — вздохнула Мирдза. — Ты в одной стране, я в другой. Ну зачем эти чертовы политики нас разделили?!
* * *
При возвращении в Москву настроение у Корешкова было неважнецкое. Причиной тому были скромные результаты польской операции с владельцем автосервиса и слишком бередящее душу расставание с Мирдзой, которую он теперь беспрерывно вспоминал.Сергей Константинович, которому Андрей позвонил, едва приземлившись, с первых слов почувствовал упадническое настроение товарища.
— Есть разговор. Может, куда-нибудь завалимся, заодно и перекусим.
— Уже не надо, — засмеялся Багрянцев.
— Что — не надо? — оторопел Корешков.
— Питаться в предприятиях общественного питания. Томка приехала, поэтому сейчас дом — чаша полная. Не говоря уж о холодильнике. Вдобавок и теща с Запорожья приехала. Подгребай к нам.
— Не то у меня сейчас настроение, чтобы ходить в гости. Лучше сделаем так. Я подскочу к тебе, но подниматься не буду, чтобы не приводить в уныние твоих домашних. Звякну, когда подъеду, и ты спустишься.
— О\'кей, будь по-твоему.
Самолет Корешкова прибыл в Шереметьево-1. Андрей знал, что поблизости, примерно в двух автобусных остановках, есть сравнительно недорогая стоянка. Там и оставлял свой «Ранглер» на время отъезда. Получалось намного дешевле, чем оставлять машину на площадке перед зданием аэропорта. Пока прошел паспортный контроль, пока дошел до стоянки, пока доехал до багрянцевского дома — на Ленинградке, как всегда в это время, чудовищные пробки, — был уже поздний вечер.
Сергей вышел во двор с собакой на поводке. Бульдог, радуясь неожиданно свалившейся на него сверхплановой прогулке, — до этого пару часов назад с ним гуляли по расписанию, — прыгал и весело повизгивал. Андрея песик приветствовал как старого знакомого, норовил, встав на задние лапы, обнять его передними. Опасаясь за костюм, Корешков всячески пытался уклониться от этой чести, однако его ласковые увещевания вызывали у собаки еще больший прилив нежности.
— Пойдем прогуляемся до площадки, — предложил Сергей. — Глядишь, там у Черчилля появятся другие интересы.
Действительно, на специально оборудованной собачьей площадке Черчилль сразу принялся отчаянно сражаться с подвешенной на цепи автомобильной покрышкой. Чтобы доставить ему удовольствие, мужчины во время разговора, то один, то другой, машинально пинали покрышку ногами.
Рассказав подробности захвата в Зелена Гуре, Андрей сформулировал свои окончательные выводы:
— Получается, Пендраковский поставлял Вершинину машины, угнанные в Европе, в основном в Германии…
— Почему — в основном? — перебил его Багрянцев. — Разве поступали еще откуда-то?
— Строго говоря, одна была из Бельгии. Все автомобили Потоцкий оформлял через свой салон. После этого Вершинин, Святковская, а возможно, и еще какие-то члены банды страховали их, затем объявляли в угоне и получали страховку. И так делали несколько раз в разных страховых компаниях. Выжав из машины все, что только можно, они сбывали ее с рук куда-нибудь на Кавказ или в Среднюю Азию.
— Ты так говоришь о членах банды. А кроме Вершинина и Святковской, получается, никого не знаешь. Эта продавщица, Фунтикова, тоже плотно задействована.
— Как раз Галину еще не успели втянуть до конца. Первым ее заданием было получить страховку по доверенности, и она с ходу попалась. Под другими я подразумевал посредников на местах. Именно они продавали машины на последнем этапе.
— После чего те бесследно исчезали в горах Кавказа или в пустынях Средней Азии, — хмыкнул Сергей Константинович. Помолчав, он сказал: — Схема со страховками понятна. Непонятно другое — мы же на совесть проверили известные нам по документам «Меркурий-сервиса» иномарки. В Европе ни одна из них в угоне не числилась. Ситуация чистая.
— Вот бандиты и использовали этот фактор. Они угоняли только новые машины, причем исключительно заводов «Мерседес» и БМВ.
— Почему такая странная избирательность? — удивился Багрянцев.
— Объясняется очень просто. Потому что младший брат Пендраковского, его зовут Генрик, — хакер высочайшего класса. Он влезал в компьютерные базы данных именно этих двух концернов. У других они оказались более защищенными. Среди машин, сошедших с конвейеров, Генрик подбирал такие, модель и цвет которых совпадали бы с угнанными, и выписывал номера агрегатов и VIN. Сечешь?
— Ну, ясный перец. Дальше дело техники — на угнанных перебивались номера и делались фальшивые документы.
— Другими словами, братья-разбойники создавали что-то вроде точного клона только что сошедшей с конвейера машины. Поэтому по всем базам они были чисты, как слеза ребенка.
Словно почувствовав, что люди разобрались в трудной проблеме, Черчилль, задорно повизгивая, стал набрасываться то на хозяина, то на его приятеля. С трудом угомонив развеселившуюся собаку, друзья продолжили беседу. Сергей Константинович спросил:
— И все эти подробности тебе выложил владелец забытого богом зеленагурского автосервиса?
— Лично. В приватной беседе, происходившей при свечах, за чашкой чая…
— На столе, сервированным диктофоном, — в тон Андрею подхватил Багрянцев.
— Совершенно верно. Да вы, батенька, ясновидящий. Только считаю своим священным долгом опередить ваше изумительное по точности пророчество и сразу сообщить, что диктофоном этим мы не закусывали. Он находится в целости и сохранности.
— Надо полагать, кассету скопировали?
— Неужели нет? Теперь они в надежных местах. Одна находится в Риге у Мирдзы, вторая — у меня.
— Не спрашиваю, каким образом тебе удалось добиться от него чистосердечного признания. Хотя догадываюсь. Ты же прекрасно знаешь, как к таким способам относится международная конвенция. В случае чего Пендраковский отопрется, заявит, что на него оказывали давление, его истязали.
— Кто его истязал? Я? Пусть сперва докажет. Но сделать ему это будет крайне сложно, потому что мои бабушки, выпускницы заочного отделения Бестужевских курсов, перед кем угодно засвидетельствуют, что для нелегитимных способов получения информации я слишком изысканно воспитан.
— Ладно, хватит ерничать, — засмеялся Сергей. — Какие теперь наши дальнейшие действия? Можно забирать Вершинина и Потоцкого?
— Запросто. Только все равно этим дело не исчерпано. Оно будет закончено лишь тогда, когда будет найден организатор и вдохновитель всей этой, следует отдать должное, неплохо придуманной аферы. Нужно найти чрево, которое способно выносить такие плоды.
— Разве Пендраковский не сказал, кто там у них верховодит?
— Он все-таки пешка в большой игре. Как «звеньевой», знал от сих до сих: кто привезет машину, кто ее заберет. Ему другое знать и не нужно, сам не захочет. Меньше знаешь — крепче спишь. Тут тот самый случай. Правда, Пендраковский сказал, что имеется некий Хозяин, с которым связан Вершинин. Но он слышал об этом краем уха.
Сергей Константинович закурил, подумал и сказал:
— Тем более нужно немедленно брать Вершинина.
— Как ни странно, я не уверен. — Андрей рубанул воздух ребром ладони. — Судя по тому, что мне рассказал в колонии старый вертухай Дорожкин об этом таинственном Хозяине, Вершинин тоже знает о нем немного. Тут требуется большая осторожность. Ты же прекрасно знаешь, как это происходит: арестуешь одного, и другие моментально прячутся по норам, откуда их ни за какие коврижки не выманишь.
— Знаю, конечно, — нахмурившись, ответил Багрянцев. — Но все же какая-то малость Вершинину известна. Возможно, мы получим зацепку. Других ходов я не вижу.
Андрей едва заметно улыбнулся:
— Не хотел раньше времени говорить, но раз ты запаниковал, то скажу, что небольшая зацепочка у нас есть.
Латышам удалось выяснить, что часть денег с австрийского счета Потоцкого переводится какой-то частной клинике под Москвой.
— Скорей всего, обычная схема отмывания денег.
— Конгениально! Я когда узнал об этом от Мирдзы, сказал то же самое. Однако проверить этот канал в любом случае необходимо. Тем более что, похоже, отмывание их не очень-то беспокоило. Нужно разыскать это заведение и посмотреть, что оно из себя представляет.
Прежде чем расстаться, они обсудили алгоритм дальнейших действий. Корешков охотно вызвался позвонить Мирдзе Троненбергс, и это желание не укрылось от наблюдательного Сергея Константиновича. Сам Багрянцев пообещал через милицейские структуры установить сначала юридический, а в случае надобности и фактический адреса осыпаемой деньгами Потоцкого клиники.
Обрадовавшаяся звонку Корешкова Мирдза пообещала сразу выслать все известные ей реквизиты подмосковной клиники. Потом она рассказала о неожиданных проблемах, возникших у латышской полиции с поляками.
— Оказывается, человек, который выделил нам в Зеленой Гуре машину, не должен был этого делать. Когда в город вернулся из поездки начальник побольше, он стал ругаться.
— Тот что, не имел права давать машину?
— Имел. Но не должен.
— Почему?
— Что ж ты, Андрей, такой бестолковый! Начальник не любит русских и латышей. Считает, что помогать им — значит совершать должностное преступление.
— Похоже, у того бедняги будут неприятности.
— Насчет него не знаю, а у меня будут точно, — засмеялась Мирдза. — Польские полицейские хотят, чтобы мы оплатили ремонт их машины у Пендраковского.
— Ладно, дорогуша, это не смертельно. Это и я в состоянии оплатить. Так что не горюй и сразу присылай мне данные о клинике.
Глава 16 Ребенок навсегда
На следующий день Корешков позвонил продавщице Фунтиковой. Хотел узнать, не преследовали ли ее бывшие подельники.
Голос у Галины был бодрый и радостный. Она поблагодарила Андрея за дельный совет — как заказать себе телохранителя.
— Я действительно спросила это у первого попавшегося охранника, и он сказал, что в их ЧОПе можно нанять личного телохранителя. Вот только свободных женщин не было, поэтому я взяла мужчину, Артема. Как вы и говорили, на два часа в день. Утром проводит меня до магазина, вечером обратно — домой.
— Дорого обходится такая услуга?
— Дешевле, чем я думала, — почему-то не сразу ответила Фунтикова.
Мирдза выполнила свое обещание, Багрянцев свое — тоже. Ближе к вечеру Андрей и Сергей знали, что таинственная частная клиника зарегистрирована и расположена по одному адресу, в поселке Коленовка.
— Давай подскочим туда завтра утром, — предложил Андрей.
— Можно и завтра, — согласился Багрянцев.
— Так я за тобой заеду.
Коленовка находилась километрах в сорока от Москвы, по Горьковскому шоссе. На встречной полосе машины медленно двигались в столицу толпой — проедут метр-два и останавливаются. Однако в сторону области дорога тоже не пустовала. Поэтому до нужного места друзья добирались на «Ранглере» Корешкова больше часа. Солнце уже поднялось высоко и начало припекать. Когда машина свернула с шумного, сверх меры сдобренного выхлопными газами шоссе и поехала по вьющейся среди сосен дороге, Андрей опустил стекла с обеих сторон — здесь был очень хороший воздух. Тишина нарушалась лишь щебетом птиц.
Наконец друзья разыскали нужную им Фаянсовую улицу, где остановились возле дома номер 14. Это не была улица в общепринятом значении слова. Огражденные заборами большие участки разбросаны беспорядочно, порой между ними были значительные расстояния. В одном месте бригада плотников возводила новый сруб.
14-й дом был последним на этой улице, и дорога здесь заканчивалась площадкой, где разворачивались машины, проезжая же часть, упираясь в лес, дальше превращалась в пешеходную тропу.
Дом был обнесен кирпичным забором в два человеческих роста высотой. Что происходит за ним, снаружи увидеть невозможно. Взору доступны лишь верхушки деревьев да кусок крыши особняка с установленной на ней телевизионной «тарелкой». В одном месте красная стена прерывалась металлическими воротами, покрашенными зеленой масляной краской. Рядом с воротами в стене имелась дверь с интеркомом. По обе стороны ворот и ближе к углам забора были установлены камеры слежения.
— Вот так кажется, и жизни тут нет, — сказал Корешков, — а между тем за нами сейчас следят несколько пар глаз.
— Да вдобавок записывают наши движения на пленку, — подхватил Багрянцев.
— Но поскольку ничего противозаконного мы не делаем, нехай записывают. Пусть будет у людей какое-никакое развлечение.
— Знаешь, Андрей, по-моему, здесь частный дом. На клинику это совсем не похоже.
— Во-первых, бывают частные клиники, — возразил Корешков. — Во-вторых, нас интересует не как дом зафиксирован в документах, а его содержимое. В этом смысле он представляет для нас большую ценность, поскольку это не просто частное владение, а — его дом.
— Кого ты имеешь в виду?
— Хозяина. Это его резиденция, его логово.
— Ну, это еще надо доказать. С чего ты взял, что это его нора?
— Спинным хребтом чувствую — да. Сергей махнул рукой:
— Это, дружок, не то основание, которое позволяет врываться в частный дом.
— Почему? Моя спина мне много полезных вещей подсказывала. Например, в Алжире предупредила, что сейчас в меня будут стрелять.
— Ну, это совсем другой разговор! — с наигранной серьезностью воскликнул Багрянцев. — Что же ты раньше молчал об этом?! Что еще тебе подсказывает спина?
— Что, если мы сейчас ничего не предпримем, мы этого субчика упустим.
— Даже так? — Сергей посерьезнел. — А не пора ли тебе, Андрей, избавиться от прошлых замашек? Тут тебе все-таки не Алжир и не территория предполагаемого противника, а родина, где живут твои соотечественники.
— Вот такие-то соотечественники и позорят родину. Пойдем позвоним, — кивнул он в сторону двери.
— А чего звонить, если они за нами наблюдают? Давай уж просто дадим отсюда знак, мол, открывайте настежь двери. Кстати, Андрей, вот глядя сейчас на нас, за кого они нас принимают?
Корешков внимательно оглядел приятеля: высокий статный сорокалетний мужчина, одет в легкие брюки песочного цвета и светлую рубашку с короткими рукавами.
— Думаю, они решили, что двое бизнесменов приехали в гости к третьему.
— Чтобы предложить ему выгодную сделку, — засмеялся Сергей. — А мне кажется, нас примут за двух праздных гуляк, которые приехали в гости к своему приятелю, но не могут разыскать его дом.
— Оба варианта хороши, — улыбнулся Корешков, — оба не должны до смерти испугать обитателей этой клиники.
Андрей вразвалочку, с самым что ни на есть безобидным видом приблизился к металлической двери и нажал клавишу интеркома. Он ожидал услышать утробное «Вы куда?», однако ответа через микрофон не последовало. Послышался лязг замка, дверь распахнулась, и на пороге появился охранник. Это был огромный детина с пышным чубом, в черной форме, на нагрудном кармашке желтела надпись «Цербер», сделанная латинскими буквами. Чувство юмора создателей охранного предприятия вселяло надежду на нормальный разговор, однако этого не случилось. Охранник без лишних церемоний приблизился к Корешкову и двумя руками оттолкнул его, сопроводив свои действия дурацкими словами:
— Что те здесь надо?! А ну вали отсюдова, козел! Видимо, простого отталкивания охраннику показалось мало, и он, размахнувшись, пытался ударить Андрея по лицу. Безупречная реакция Корешкова позволила ему увернуться.
К месту стычки подбежал взбешенный наглостью охранника Багрянцев.
— Что тут происходит? — закричал он, отталкивая наседавшего на Андрея детину. — Ну-ка, полегче на поворотах!
— Тебя еще только не хватало! Сейчас тоже схлопочешь! — огрызнулся амбал.
— Вот ведь недоносок проклятый! — в сердцах вырвалось у Сергея Константиновича. — Как же тебя, скотину, вымуштровали, что ты оголтело бросаешься на людей! И в результате нарвался — я через пару дней разберусь и с тобой, и с твоей конторой. — Не давая опомниться охраннику, он сунул ему свое удостоверение. — УБОП Москвы, полковник Багрянцев. Нам срочно нужно поговорить с хозяином дома.
— Мне тоже кое-что нужно, да простатит не пускает, — пробасил сотрудник «Цербера» уже с заметно меньшей агрессивностью, а затем вообще произнес с какой-то детской непосредственностью: — Ты гляди — настоящий полковник. Витек, поди сюда! — обернулся он ко второму охраннику, который, покуривая, стоял в дверях и с тупым видом наблюдал за происходящими перед его носом событиями. — Домом интересуется полковник милиции.
— Гони эту шантрапу в шею! — откликнулся второй. Он был худощавый, с короткой стрижкой. — Да такие корочки сейчас пачками штампуют, их на каждом перекрестке за три копейки купить можно.
— Боюсь, вы пожалеете о таких словах, — отчеканил Багрянцев. У него раздувались ноздри, что являлось признаком приближающегося гнева. Однако охранник этого не почувствовал и продолжал гнуть свою линию, закричав ему:
— Вали отсюда, волк тряпочный, пока цел! Оробевший было первый охранник, почувствовав уверенность в поведении своего товарища, тоже обрел таковую. Подбежав к Багрянцеву, он с такой силой толкнул его обеими руками, что Сергей упал. Этого нападающему показалось мало, и он уже был готов нанести лежащему сопернику удар ногой, когда получил от Корешкова сокрушительный удар в челюсть.
Андрей нанес мощнейший удар своим тренированным кулаком снизу, попав костяшками пальцев, словно кастетом, по челюсти. У нокаутированного амбала клацнули зубы, как позже выяснилось, два из них сломались, изо рта пошла кровь, и он, закатив глаза, буквально рухнул на землю.
От такого поворота дела его напарник рассвирепел. Выплюнув сигарету, он ловким движением выхватил из кобуры пистолет и с истошным воплем «Ну, козлы! Ну, достали!» три раза почти в упор выстрелил в шину левого переднего колеса. Раненая машина осела набок.
Тут уже рассвирепел Корешков. Он, будто футбольный вратарь на мяч, бросился на стоявшего с пистолетом охранника, и такой же бросок совершил Сергей, которому удалось остановить разозленного товарища:
— Спокойно, Андрей! Остановись! Не надо связываться с этим болваном, себе дороже. Он еще пожалеет.
— Чего ты там вякаешь?! О чем я пожалею?!
— О той минуте, когда ты согласился на эту работу, — спокойно ответил Багрянцев.
— А ты, если не уберешься отсюдова к чертовой бабушке, пожалеешь о той минуте, когда появился на свет, — неожиданно красноречиво парировал охранник. — Даю пять минут, чтобы перебросить колесо и убраться отсюда. Ровно пять минут. Не послушаете, выйду с помпой и разнесу вашу колымагу к чертям собачьим.
Он помог подняться своему массивному напарнику, и они ушли в проходную.
— М-да, тяжелый случай, — задумчиво произнес Корешков. — Совсем эти охранники обнаглели. Не соображают, что делают.
— Ты тоже хорош псих! — обрушился на него Сергей. — Будто не видишь, с кем дело имеешь. Меня предупреждали, что ты любишь со смертью играть. Я не верил. Теперь сам убедился — точно.
— Ты, полковник, не ворчи, а скажи: тебе ясно, с кем мы имеем дело? Понял, что за дворянское гнездо тут расположено?
— Догадываюсь.
— А еще ругал мою интуицию. Или применение боевого оружия — недостаточное основание, чтобы разобраться, кто в этом теремочке живет и почему его так усиленно охраняют?
— Тут ты прав на все сто, — ответил Багрянцев, доставая из кармана рацию. — Спорить не стану. Придется звать собровцев.
— И сколько нам придется их ждать? Может, они на задании?
— Ждать, старина, придется совсем недолго. Ибо перед поездкой сюда я предупредил, что они здесь сегодня скорей всего понадобятся. — Глядя на обескураженное лицо Андрея, Сергей Константинович засмеялся: — Или ты думал, только у тебя хорошо развита интуиция?
Угрожавший расправой охранник, видимо, несколько поостыл, поскольку через отведенные чужакам пять минут не вышел. Появился минут через пятнадцать. Правда, как и обещал, с внушительным помповым ружьем в руках. В это время Андрей, покуривая, с озабоченным видом рассматривал простреленное колесо «Ранглера».
— Ты еще здесь? — с ехидными нотками в голосе поинтересовался охранник. — Я же предупреждал, чтобы духу вашего тут не было. Предупреждал?
— Было дело. — Стараясь потянуть время, Корешков говорил миролюбиво, хотя давалось это ему с большим трудом.
— Раз предупреждал, значит, выполнять нужно. У нас тут люди серьезные, попусту языком не болтают.
Чтобы подтвердить свою серьезность, охранник поднял ружье и прицелился в машину.
— Ну-ка, отойди в сторонку, — обратился он к Андрею. — А то как бы тебя случайно не задеть.
— Слушай, друг, у тебя домкрата нет?
— Чего?! — презрительно переспросил охранник. Он оторвал взгляд от машины и уставился на Корешкова.
— Нету у меня домкрата, — объяснил тот. — Как я без него колесо перекину?
— Боишься маникюр попортить? Ты мне эти сказки не рассказывай. Без инструмента только бабы ездят.
— Тачка не моя. Откуда я знал, что в ней инструмента нет?
Охранник опустил ружье.
— Не твоя? А чья же? Угнанная, что ли? То-то, я гляжу, рожа у тебя подозрительная.
— По доверенности езжу. Причем машина очень серьезного человека. Я бы тебя еще простил за колесо, а он — нет. Боюсь, предстоит крутая разборка. Квартира есть?
— Ну.
— Баранки гну. Придется продать. Тут большими деньгами попахивает.
— Да ладно пугать-то, — протянул охранник. — Лучше скажи, куда второй девался?
— В поселок пошел, домкрат пошукать. О! — Корешков поднял указательный палец. — По-моему, возвращается.
Вдалеке послышался шум автомобильных двигателей, и через минуту на дороге показался милицейский патрульный «Форд» и ехавший за ним следом автобус с тонированными стеклами. Андрей и охранник молча наблюдали за приближающейся процессией. Первый был спокоен, второй напряжен. Из-за ограды послышался громкий собачий лай. Наконец машина остановилась рядом с ними, автобус чуть поодаль, и из него стали выскакивать бойцы СОБРа. Собровцы были в полной боевой экипировке: бронежилеты, шлемы, автоматы.
Наглый охранник сразу сообразил, что не следует искать приключений на свою шею и оказывать сопротивление устрашающе выглядящим парням в спецснаряжении и в масках. Он демонстративно поднял ружье над головой. Двое собровцев без лишних слов обезоружили его. Тут он, как говорится, принялся качать права:
— Это ружье не мое, казенное, оно за мной числится. Кто за него будет платить? Пушкин?
— Лермонтов, — ответил один из собровцев и ловко защелкнул на охраннике наручники.
Дверь пропускного пункта охранник, выходя, оставил открытой. Поэтому собровцы без помех прошли на территорию участка. За решеткой вольера бесновались две среднеазиатские овчарки. Они лаяли с таким остервенением, что, казалось, их вот-вот хватит апоплексический удар.
Двери трехэтажного кирпичного особняка — главный вход и черный, с тыльной стороны, — были закрыты. На стук милиционеров никто не отозвался. По каким-то едва уловимым причинам опытный глаз мог определить, что жилье обитаемое. Ничего от лечебного заведения здесь не было и в помине. Сразу видно, что это дорогой частный дом.
Второй охранник, пострадавший от рук Корешкова, рассказал, что в доме находятся по меньшей мере пять человек.
— Граждане! Работает специальный отряд быстрого реагирования! — обратился через мегафон к невидимым людям, находящимся сейчас в доме, капитан собровцев. — Убедительная просьба: во избежание неприятностей оказывать полное содействие сотрудникам милиции.
На этот призыв никто не откликнулся. Тогда капитан приказал открыть ворота усадьбы. Когда створки распахнулись, на участок въехали сначала патрульная машина, на крыше которой продолжали сверкать проблесковые маяки, затем автобус. Он остановился в створе ворот, тем самым перекрыв въезд и выезд.
Голос у Галины был бодрый и радостный. Она поблагодарила Андрея за дельный совет — как заказать себе телохранителя.
— Я действительно спросила это у первого попавшегося охранника, и он сказал, что в их ЧОПе можно нанять личного телохранителя. Вот только свободных женщин не было, поэтому я взяла мужчину, Артема. Как вы и говорили, на два часа в день. Утром проводит меня до магазина, вечером обратно — домой.
— Дорого обходится такая услуга?
— Дешевле, чем я думала, — почему-то не сразу ответила Фунтикова.
Мирдза выполнила свое обещание, Багрянцев свое — тоже. Ближе к вечеру Андрей и Сергей знали, что таинственная частная клиника зарегистрирована и расположена по одному адресу, в поселке Коленовка.
— Давай подскочим туда завтра утром, — предложил Андрей.
— Можно и завтра, — согласился Багрянцев.
— Так я за тобой заеду.
Коленовка находилась километрах в сорока от Москвы, по Горьковскому шоссе. На встречной полосе машины медленно двигались в столицу толпой — проедут метр-два и останавливаются. Однако в сторону области дорога тоже не пустовала. Поэтому до нужного места друзья добирались на «Ранглере» Корешкова больше часа. Солнце уже поднялось высоко и начало припекать. Когда машина свернула с шумного, сверх меры сдобренного выхлопными газами шоссе и поехала по вьющейся среди сосен дороге, Андрей опустил стекла с обеих сторон — здесь был очень хороший воздух. Тишина нарушалась лишь щебетом птиц.
Наконец друзья разыскали нужную им Фаянсовую улицу, где остановились возле дома номер 14. Это не была улица в общепринятом значении слова. Огражденные заборами большие участки разбросаны беспорядочно, порой между ними были значительные расстояния. В одном месте бригада плотников возводила новый сруб.
14-й дом был последним на этой улице, и дорога здесь заканчивалась площадкой, где разворачивались машины, проезжая же часть, упираясь в лес, дальше превращалась в пешеходную тропу.
Дом был обнесен кирпичным забором в два человеческих роста высотой. Что происходит за ним, снаружи увидеть невозможно. Взору доступны лишь верхушки деревьев да кусок крыши особняка с установленной на ней телевизионной «тарелкой». В одном месте красная стена прерывалась металлическими воротами, покрашенными зеленой масляной краской. Рядом с воротами в стене имелась дверь с интеркомом. По обе стороны ворот и ближе к углам забора были установлены камеры слежения.
— Вот так кажется, и жизни тут нет, — сказал Корешков, — а между тем за нами сейчас следят несколько пар глаз.
— Да вдобавок записывают наши движения на пленку, — подхватил Багрянцев.
— Но поскольку ничего противозаконного мы не делаем, нехай записывают. Пусть будет у людей какое-никакое развлечение.
— Знаешь, Андрей, по-моему, здесь частный дом. На клинику это совсем не похоже.
— Во-первых, бывают частные клиники, — возразил Корешков. — Во-вторых, нас интересует не как дом зафиксирован в документах, а его содержимое. В этом смысле он представляет для нас большую ценность, поскольку это не просто частное владение, а — его дом.
— Кого ты имеешь в виду?
— Хозяина. Это его резиденция, его логово.
— Ну, это еще надо доказать. С чего ты взял, что это его нора?
— Спинным хребтом чувствую — да. Сергей махнул рукой:
— Это, дружок, не то основание, которое позволяет врываться в частный дом.
— Почему? Моя спина мне много полезных вещей подсказывала. Например, в Алжире предупредила, что сейчас в меня будут стрелять.
— Ну, это совсем другой разговор! — с наигранной серьезностью воскликнул Багрянцев. — Что же ты раньше молчал об этом?! Что еще тебе подсказывает спина?
— Что, если мы сейчас ничего не предпримем, мы этого субчика упустим.
— Даже так? — Сергей посерьезнел. — А не пора ли тебе, Андрей, избавиться от прошлых замашек? Тут тебе все-таки не Алжир и не территория предполагаемого противника, а родина, где живут твои соотечественники.
— Вот такие-то соотечественники и позорят родину. Пойдем позвоним, — кивнул он в сторону двери.
— А чего звонить, если они за нами наблюдают? Давай уж просто дадим отсюда знак, мол, открывайте настежь двери. Кстати, Андрей, вот глядя сейчас на нас, за кого они нас принимают?
Корешков внимательно оглядел приятеля: высокий статный сорокалетний мужчина, одет в легкие брюки песочного цвета и светлую рубашку с короткими рукавами.
— Думаю, они решили, что двое бизнесменов приехали в гости к третьему.
— Чтобы предложить ему выгодную сделку, — засмеялся Сергей. — А мне кажется, нас примут за двух праздных гуляк, которые приехали в гости к своему приятелю, но не могут разыскать его дом.
— Оба варианта хороши, — улыбнулся Корешков, — оба не должны до смерти испугать обитателей этой клиники.
Андрей вразвалочку, с самым что ни на есть безобидным видом приблизился к металлической двери и нажал клавишу интеркома. Он ожидал услышать утробное «Вы куда?», однако ответа через микрофон не последовало. Послышался лязг замка, дверь распахнулась, и на пороге появился охранник. Это был огромный детина с пышным чубом, в черной форме, на нагрудном кармашке желтела надпись «Цербер», сделанная латинскими буквами. Чувство юмора создателей охранного предприятия вселяло надежду на нормальный разговор, однако этого не случилось. Охранник без лишних церемоний приблизился к Корешкову и двумя руками оттолкнул его, сопроводив свои действия дурацкими словами:
— Что те здесь надо?! А ну вали отсюдова, козел! Видимо, простого отталкивания охраннику показалось мало, и он, размахнувшись, пытался ударить Андрея по лицу. Безупречная реакция Корешкова позволила ему увернуться.
К месту стычки подбежал взбешенный наглостью охранника Багрянцев.
— Что тут происходит? — закричал он, отталкивая наседавшего на Андрея детину. — Ну-ка, полегче на поворотах!
— Тебя еще только не хватало! Сейчас тоже схлопочешь! — огрызнулся амбал.
— Вот ведь недоносок проклятый! — в сердцах вырвалось у Сергея Константиновича. — Как же тебя, скотину, вымуштровали, что ты оголтело бросаешься на людей! И в результате нарвался — я через пару дней разберусь и с тобой, и с твоей конторой. — Не давая опомниться охраннику, он сунул ему свое удостоверение. — УБОП Москвы, полковник Багрянцев. Нам срочно нужно поговорить с хозяином дома.
— Мне тоже кое-что нужно, да простатит не пускает, — пробасил сотрудник «Цербера» уже с заметно меньшей агрессивностью, а затем вообще произнес с какой-то детской непосредственностью: — Ты гляди — настоящий полковник. Витек, поди сюда! — обернулся он ко второму охраннику, который, покуривая, стоял в дверях и с тупым видом наблюдал за происходящими перед его носом событиями. — Домом интересуется полковник милиции.
— Гони эту шантрапу в шею! — откликнулся второй. Он был худощавый, с короткой стрижкой. — Да такие корочки сейчас пачками штампуют, их на каждом перекрестке за три копейки купить можно.
— Боюсь, вы пожалеете о таких словах, — отчеканил Багрянцев. У него раздувались ноздри, что являлось признаком приближающегося гнева. Однако охранник этого не почувствовал и продолжал гнуть свою линию, закричав ему:
— Вали отсюда, волк тряпочный, пока цел! Оробевший было первый охранник, почувствовав уверенность в поведении своего товарища, тоже обрел таковую. Подбежав к Багрянцеву, он с такой силой толкнул его обеими руками, что Сергей упал. Этого нападающему показалось мало, и он уже был готов нанести лежащему сопернику удар ногой, когда получил от Корешкова сокрушительный удар в челюсть.
Андрей нанес мощнейший удар своим тренированным кулаком снизу, попав костяшками пальцев, словно кастетом, по челюсти. У нокаутированного амбала клацнули зубы, как позже выяснилось, два из них сломались, изо рта пошла кровь, и он, закатив глаза, буквально рухнул на землю.
От такого поворота дела его напарник рассвирепел. Выплюнув сигарету, он ловким движением выхватил из кобуры пистолет и с истошным воплем «Ну, козлы! Ну, достали!» три раза почти в упор выстрелил в шину левого переднего колеса. Раненая машина осела набок.
Тут уже рассвирепел Корешков. Он, будто футбольный вратарь на мяч, бросился на стоявшего с пистолетом охранника, и такой же бросок совершил Сергей, которому удалось остановить разозленного товарища:
— Спокойно, Андрей! Остановись! Не надо связываться с этим болваном, себе дороже. Он еще пожалеет.
— Чего ты там вякаешь?! О чем я пожалею?!
— О той минуте, когда ты согласился на эту работу, — спокойно ответил Багрянцев.
— А ты, если не уберешься отсюдова к чертовой бабушке, пожалеешь о той минуте, когда появился на свет, — неожиданно красноречиво парировал охранник. — Даю пять минут, чтобы перебросить колесо и убраться отсюда. Ровно пять минут. Не послушаете, выйду с помпой и разнесу вашу колымагу к чертям собачьим.
Он помог подняться своему массивному напарнику, и они ушли в проходную.
— М-да, тяжелый случай, — задумчиво произнес Корешков. — Совсем эти охранники обнаглели. Не соображают, что делают.
— Ты тоже хорош псих! — обрушился на него Сергей. — Будто не видишь, с кем дело имеешь. Меня предупреждали, что ты любишь со смертью играть. Я не верил. Теперь сам убедился — точно.
— Ты, полковник, не ворчи, а скажи: тебе ясно, с кем мы имеем дело? Понял, что за дворянское гнездо тут расположено?
— Догадываюсь.
— А еще ругал мою интуицию. Или применение боевого оружия — недостаточное основание, чтобы разобраться, кто в этом теремочке живет и почему его так усиленно охраняют?
— Тут ты прав на все сто, — ответил Багрянцев, доставая из кармана рацию. — Спорить не стану. Придется звать собровцев.
— И сколько нам придется их ждать? Может, они на задании?
— Ждать, старина, придется совсем недолго. Ибо перед поездкой сюда я предупредил, что они здесь сегодня скорей всего понадобятся. — Глядя на обескураженное лицо Андрея, Сергей Константинович засмеялся: — Или ты думал, только у тебя хорошо развита интуиция?
Угрожавший расправой охранник, видимо, несколько поостыл, поскольку через отведенные чужакам пять минут не вышел. Появился минут через пятнадцать. Правда, как и обещал, с внушительным помповым ружьем в руках. В это время Андрей, покуривая, с озабоченным видом рассматривал простреленное колесо «Ранглера».
— Ты еще здесь? — с ехидными нотками в голосе поинтересовался охранник. — Я же предупреждал, чтобы духу вашего тут не было. Предупреждал?
— Было дело. — Стараясь потянуть время, Корешков говорил миролюбиво, хотя давалось это ему с большим трудом.
— Раз предупреждал, значит, выполнять нужно. У нас тут люди серьезные, попусту языком не болтают.
Чтобы подтвердить свою серьезность, охранник поднял ружье и прицелился в машину.
— Ну-ка, отойди в сторонку, — обратился он к Андрею. — А то как бы тебя случайно не задеть.
— Слушай, друг, у тебя домкрата нет?
— Чего?! — презрительно переспросил охранник. Он оторвал взгляд от машины и уставился на Корешкова.
— Нету у меня домкрата, — объяснил тот. — Как я без него колесо перекину?
— Боишься маникюр попортить? Ты мне эти сказки не рассказывай. Без инструмента только бабы ездят.
— Тачка не моя. Откуда я знал, что в ней инструмента нет?
Охранник опустил ружье.
— Не твоя? А чья же? Угнанная, что ли? То-то, я гляжу, рожа у тебя подозрительная.
— По доверенности езжу. Причем машина очень серьезного человека. Я бы тебя еще простил за колесо, а он — нет. Боюсь, предстоит крутая разборка. Квартира есть?
— Ну.
— Баранки гну. Придется продать. Тут большими деньгами попахивает.
— Да ладно пугать-то, — протянул охранник. — Лучше скажи, куда второй девался?
— В поселок пошел, домкрат пошукать. О! — Корешков поднял указательный палец. — По-моему, возвращается.
Вдалеке послышался шум автомобильных двигателей, и через минуту на дороге показался милицейский патрульный «Форд» и ехавший за ним следом автобус с тонированными стеклами. Андрей и охранник молча наблюдали за приближающейся процессией. Первый был спокоен, второй напряжен. Из-за ограды послышался громкий собачий лай. Наконец машина остановилась рядом с ними, автобус чуть поодаль, и из него стали выскакивать бойцы СОБРа. Собровцы были в полной боевой экипировке: бронежилеты, шлемы, автоматы.
Наглый охранник сразу сообразил, что не следует искать приключений на свою шею и оказывать сопротивление устрашающе выглядящим парням в спецснаряжении и в масках. Он демонстративно поднял ружье над головой. Двое собровцев без лишних слов обезоружили его. Тут он, как говорится, принялся качать права:
— Это ружье не мое, казенное, оно за мной числится. Кто за него будет платить? Пушкин?
— Лермонтов, — ответил один из собровцев и ловко защелкнул на охраннике наручники.
Дверь пропускного пункта охранник, выходя, оставил открытой. Поэтому собровцы без помех прошли на территорию участка. За решеткой вольера бесновались две среднеазиатские овчарки. Они лаяли с таким остервенением, что, казалось, их вот-вот хватит апоплексический удар.
Двери трехэтажного кирпичного особняка — главный вход и черный, с тыльной стороны, — были закрыты. На стук милиционеров никто не отозвался. По каким-то едва уловимым причинам опытный глаз мог определить, что жилье обитаемое. Ничего от лечебного заведения здесь не было и в помине. Сразу видно, что это дорогой частный дом.
Второй охранник, пострадавший от рук Корешкова, рассказал, что в доме находятся по меньшей мере пять человек.
— Граждане! Работает специальный отряд быстрого реагирования! — обратился через мегафон к невидимым людям, находящимся сейчас в доме, капитан собровцев. — Убедительная просьба: во избежание неприятностей оказывать полное содействие сотрудникам милиции.
На этот призыв никто не откликнулся. Тогда капитан приказал открыть ворота усадьбы. Когда створки распахнулись, на участок въехали сначала патрульная машина, на крыше которой продолжали сверкать проблесковые маяки, затем автобус. Он остановился в створе ворот, тем самым перекрыв въезд и выезд.