СВЯТОПОЛК И ЛЕГЕНДА О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ____________________

287

   имя которого оказалось табуировано только в XII в., о чем почему-то не подумал М.Ф.Котляр, попытавшийся опровергнуть легенду ПВЛ о «Святополке Окаянном», повторив аргументы своих предшественников, Н.Н.Ильина и М.Х.Алешковского18.
   Стоит также напомнить, что «повар торчин», зарезавший Глеба, для 1016 г. оказывается таким же безусловным анахронизмом, как «варяги», поскольку сами торки, гонимые половцами, появились в окрестностях Киева лишь в середине 50-х гг. XI в., а «подручными» киевских князей стали только полвека спустя. Так, первое упоминание о торках, действующих заодно с дружинниками Владимира Всеволодовича, в ПВЛ находится под 6603/1095 г. в рассказе об убийстве половецких ханов Китаня и Итларя [Ип., 218]. Тем самым, в рассказе о смерти мучеников снова проявляется ситуация конца XI - начала XII века, использованная для воссоздания событий второго десятилетия XI в.
   Такое наблюдение подтверждает и тот беспрецедентный в истории факт, вызывавший недоумение у всех исследователей данного сюжета, что имя «Святополк» на протяжении XI и XII вв. продолжает употребляться потомками Ярослава Владимировича (кроме Святополка I, летописью отмечены Святополк Изяславич (1050 - 1113), сын Изяслава Ярославича; Святополк Мстиславич (до 1132 - 1154), сын Мстислава Владимировича; Святополк Юрьевич (до 1157 - 1190), сын Юрия Ярославича, князя туровского; наконец, Святополк, боярин галичский, упоминаемый под 6681/1173 г.), и получает одиозный оттенок только к концу XII в. по мере распространения «Сказания…», ПВЛ и утверждения «борисоглебовского» культа, сменившего ранее существовавший «глебоборисовский»19. Другими словами, до конца XI в. и даже позднее, пока происходило формирование культа Бориса и Глеба (а первоначально - Глеба и Бориса, как убедительно показал М.Х.Алешковский20), снача____________________


   18 Котляр М.Ф. Чи Святополк убив Бориса i Глiба? // УIЖ, 1989, № 12, с 110-122.
   19 Нет никаких фактических оснований принять предположение А. А. Шахматова о первом перенесении мощей Бориса и Глеба в церковь в 1020 или 1026 году (Шахматов А.А. Разыскания…, с. 58), на основе которого М.Д.Приселков выстроил гипотезу о канонизации братьев тогда же архиепископом Иоанном Охридским, выступавшим в качестве главы не только болгарской, но также и русской Церкви {Приселков М.Д. Очерки по Церковно-политической истории Киевской Руси Х-ХП вв. СПб., 1913, с 41-43).
   20 Алешковский М.Х. Русские глебоборисовские энколпионы…; он же. Повесть временных лет. Судьба литературного произведения в древней Руси. М., 1971, с. 83-93.

288____________________

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

   ла чюдотворцев-целителей и лишь затем преобразованных в небесных патронов русских князей-воителей, имя Святополка не было предано проклятию и табуированию.
   Вот почему правомерно задаться вопросом: действительно ли он был братоубийцей, как то утверждают ПВЛ и «Сказание…»?
   Но если встает сомнение в виновности Святополка, то неизбежно возникают и другие вопросы: кто такие Борис и Глеб, имена которых, похоже, изначально не были связаны друг с другом? Почему уже в 90-х гг. XI в. культ Глеба обнаруживается вместе с частицей его мощей в чешском Сазавском монастыре, почему их происхождение (в первую очередь - Бориса) легенда связывает с «матерью-болгаркой»? Каким образом в Константинополе, Церковь которого всегда с неприязнью относилась к появлению иноязычных святых, оказывается в конце XII в. не только икона Бориса и Глеба, но даже посвященный им храм, как о том сообщает новгородский архиепископ Антоний, в миру Добрыня Ядрейкович? Описывая святыни Константинополя в 1200 г., он замечал: «У алтаря (в Софии. - А.Н.) на правой стране… поставлена икона велика святыхъ Бориса и Глеба», «а во Испигасе граде есть церковь святыихъ мученикъ Бориса и Глеба: въ томъ граде явишася святии, и исцеления многа бываютъ отъ нихъ»21. Свидетельство новгородского архиепископа о том, что еще на рубеже XII-XIII вв. Борис и Глеб почитались в пригороде Константинополя только как целители, чрезвычайно любопытно, поскольку должно иметь какое-то основание в их жизни и подвиге, а это остается нам до сих пор неизвестным, еще раз убеждая в необходимости проведения всестороннего исследования становления их культа, в первую очередь в Византии, что возможно лишь при отказе от той беспочвенной (в интерпретации «Сказания…» и ПВЛ) легенды, которая постепенно преобразовывалась вместе с их иконографией.
   В том, что князья-мученики Борис и Глеб первоначально имели иные легенды, или, наоборот, «наложились» на каких-то других персонажей, убеждают наблюдения М.Х.Алешковского над «глебоборисовскими» энколпионами. Археолог обнаружил, что имена обоих святых первоначально чеканились на уже готовых отливках, причем чеканщики часто путали «братьев»22. Судя по тому, что надписи делались не на модели, а уже после отлив____________________


   21 Книга Паломник. Сказание мест святых во Цареграде Антония, архиепископа Новгородского в 1200 году. Под ред. Хр.М.Лопарева. // ППС, т. XVII, вып. 3 (51). СПб., 1899, с. 16 и 33).
   22 Алешковский М.Х. Русские глебоборисовские энколпионы…, с. 105.

СВЯТОПОЛК И ЛЕГЕНДА О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ____________________

289

   ки в старых, не совсем четких матрицах, для утверждения и прославления культа новоявленных мучеников русская Церковь использовала формы уже имевшихся энколпионов, путем надче-канки имен превращая изображенных на них святых в Глеба и Бориса. Соответственно, со временем менялся и внешний облик «братьев» - менялись их прически, появлялись усы и борода, «однако, - писал исследователь, - все эти признаки либо отсутствуют на энколпионных изображениях, либо встречаются вперемежку у обеих фигур, как и любое из двух имен братьев»11.
   С другой стороны, следует заметить, что имена «Борис» и «Глеб» и раньше могли быть окружены ореолом святости. Имя «Борис» перестало быть языческим уже в начале X в., когда был канонизирован болгарский царь Борис-Михаил, крестивший Болгарию24, а потому безусловно признанный греческой Церковью. Об этом косвенно свидетельствует указание на «мать-болгарку» Бориса Владимировича, а Шахматов задавался вопросом: «В 1072 г. было перенесение мощей св. Бориса и Глеба в новую церковь; днем перенесения избрано 2-е мая25. Не в память ли Бориса (болгарского), скончавшегося 2-го мая 6415 (907) года?»26
   Что же касается «Глеба», то с какой бы осторожностью ни относиться к сведениям, содержащимся в «Истории Российской» В.Н.Татищева, нельзя игнорировать его сообщение о брате (опять «брат»!) Святослава Игоревича «Улебе», фигурирующем в договоре Игоря с греками, о котором историк в примечании пи____________________


   23 Там же, с. 106.
   24 «Праболгарское по происхождению имя Борис - одно из немногочисленных болгарских собственных имен в современном болгарском языке. Это имя было освящено болгарской Церковью и вошло в болгарский канон святцев в честь крестителя Болгарии - князя Бориса I» (Павлова Р. Болгарско-русские и русско-болгарские языковые связи. София, 1979, с 37).
   25 «2-е мая», как день перенесения в 1072 г., указано только в Лавренть-евском списке ПВЛ [Л., 182], тогда как в Ипатьевском, в согласии с «Чтением…» Нестера/Нестора, значится 20 мая [Ип., 172]. Однако тот факт, что торжественное перенесение тел мучеников в 1115 г. происходило именно 2-го мая, можно посчитать уже установившейся традицией, идущей от перенесения 1072 г., и в этом случае указание ПВЛ и «Чтений…» Нестера/Нестора может восходить к одному источнику ошибки, который в данном случае оспаривает А.Н.Ужанков (Ужанков А.Н. К вопросу о времени…, с. 381).
   26 Шахматов А.А. Один из источников летописного сказания о крещении Владимира. // Сб. статей по славяноведению, посвященных проф. Марину Степановичу Дринову. (Сборник Историко-филологического общества, состоящего при Императорском Харьковском университете, т. XV.) Харьков, 1908, с. 69.

290____________________

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

   сал: «Улеб, у Иоакима (т.е. в Иоакимовой летописи. - А.Н.) Глеб, сын Игорев, от брата Святослава за веру Христову замучен»11. Внимание к этому неизвестному персонажу русской истории оправдывается тем обстоятельством, что смерть одного из князей-мучеников традицией связывается с р. Альтой, левым притоком Днепра, имеющем своим двойником Альт/Олт, левый приток Дуная, в верховьях которого еще в прошлом веке находились селения «русинов», а в низовьях происходили военные действия Святослава.
   Обращение к именам братьев-мучеников Ярослава Владимировича, который, согласно «Сказанию…», с первого же момента предпринимал самые активные шаги по их прославлению и канонизации вплоть до построению в 1020 г. специального для них деревянного храма в Вышгороде, сталкивается с тем необъяснимым фактом, что ни один из его сыновей, родившихся уже в Киеве (Владимир, Изяслав, Святослав, Всеволод, Вячеслав, Игорь), не получил ни их мирских, ни их крестильных имен. Наоборот, как показали в своих работах В.И.Лесючевский28 и М.ХАлешковский, первым и главным инициатором прославления Глеба выступает после смерти отца Святослав Ярославич.
   С именами связана и другая загадка князей-мучеников. Вопреки очевидности, в текстах посвященных им церковных служб, в иконографии и даже в обиходе, как то показывает пример детей Святослава Ярославича, мы встречаемся не с одной, а с двумя парами их имен - мирскими (Борис и Глеб) и крестильными (Роман и Давид). При этом, если «Сказание и страсти…» и ПВЛ пользуются исключительно первой парой, собственно и представляющей новых русских святых, то «Сказание о чудесах…» неизменно называет их «Романом и Давидом», что свидетельствует то ли о каких-то серьезных в прошлом разногласиях по поводу имен и происхождения святых в греко-русской Церкви того времени, то ли о прямой «переадресовке» этих произведений. Объяснить такую двойственность тем обстоятельством, что «Борис и Глеб» - имена языческие, а «Роман и Давид» - христианские, не представляется возможным, поскольку весь смысл канонизации состоял как раз в освящении некогда языческих имен. Весьма мало вероятным представляется и объяснение М.Д.Приселковым крестильных имен Бориса и Глеба зависимостью русской епископии в конце X в. от болгарской

____________________

   27 Татищев В.Н. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, с. 218.
   28 Лесючевский В.И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства. // СА, VIII, М., 1946.

СВЯТОПОЛК И ЛЕГЕНДА О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ____________________

291

   (Охридской) архиепископии, почему Борис при крещении якобы получил свое имя в честь Романа, сына болгарского царя Петра, занимавшего трон в 979-991 гг., а Глеб - в честь Давида, брата болгарского царя Самуила (991-1014)29. В результате такой путаницы у детей Святослава Ярославича, кроме Глеба, мы находим Давыда и Романа, наименованных на известной миниатюре Изборника 1073 г., и, как я показал в одной из своих работ30, следуя Воскресенскому списку летописи31, можем предполагать еще и «Бориса»32.
   Ситуация, когда наряду с канонизированными церковью именами святых продолжают употребляться также имена их небесных патронов, не имеет аналогий в практике христианского богослужения (у «гражданина небесного града» не может быть двух имен, как не допускается двух толкований догмата), а потому данная ситуация может быть объяснена, скорее всего, заимствованием (переосмыслением) имен «Роман» и «Давид» у какой-то неизвестной нам пары персонажей, обладавших к тому времени собственной иконографией и церковной службой. Стоит напомнить, что нам сейчас неизвестны даже более или менее точные датировки глебоборисовских энколпионов, использованных М.Х.Алешковским в своей работе en masse даже без выяснения места их вероятного изготовления. Между тем, нельзя исключить возможности того, что их «переименование» происходило не сразу по отливке, а значительно позднее. Эти обстоятельства убеждают в необходимости дальнейшего изучения вопроса, донельзя запутанного на протяжении XI-XH вв. сложением благочестивой легенды, на содержание которой, как можно видеть, повлияли не столько действительные события начала XI в., сколько события конца этого столетия и начала следующего, а также письменные памятники моравской агиографии, как сказания о св. Людмиле, св. Вячеславе, Святополке моравском и пр., связанные в том числе и с «Вышеградом», каковых городов было предостаточно в Центральной Европе.
   Остается попытаться ответить на вопрос: что же случилось со Святополком, когда Ярослав окончательно захватил Киев и

____________________

   29 Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории…, 1913, с. 37-38).
   30 Никитин А.Л. К вопросу стратификации «Слова о полку Игореве». // Никитин А.Л. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. М., 1998, с 92.
   31 ПСРЛ, т. 7, СПб., 1856, с. 232 и 242.
   32 См. также: Никитин А. Точка зрения. М., 1985, с. 218-226.

292____________________

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

   начал переговоры с Болеславом I об обмене пленных? Киевский князь, тесть Болеслава, не мог исчезнуть без следа. По всей видимости, Болеслав получил достоверное известие о его смерти, в противном случае он не спешил бы выменивать свою дочь у Ярослава, поскольку о ней мог позаботиться ее муж. Но где, как и кем тот был убит?
   Ответ, который я могу предложить, является не гипотезой, а всего только догадкой, попыткой связать воедино несколько фактов, требующих объяснения, в первую очередь - загадки появления «двух варягов», прикончивших Бориса на пути с Альты в Вышгород. В свое время А.А.Шахматов предположил, что «варяги» попали сюда «из какой-то легенды», однако дальше этого исследователь не пошел. Между тем, в тексте ПВЛ мы встречаем еще «двух варягов», точно так же действующих мечами, которые в этом случае выступают убийцами Ярополка по приказу Владимира. Пикантность последней ситуации заключается в том, что ни у Святополка, ни у Владимира не было и не могло быть «варягов», поскольку для Владимира «варяги» - безусловный анахронизм, вызванный тем обстоятельством, что все его действия (по новгородской версии) дублируют действия Ярослава, опиравшегося на «варягов», тогда как союзниками Святополка неизменно выступают печенеги, являющиеся одновременно союзниками его тестя Болеслава33, с чем приходится считаться, как с доказанным историческим фактом. Это дает основание говорить не просто о путанице, внесенной обработчиками, а о вероятности в первом случае замещения Ярослава -Святополком, а во втором - Владимиром. Более того, настойчивые попытки обработчиков (через отрока «Варяжко») связать Ярополка с печенегами позволяют в данном случае подозревать другую замену - Святополка его отцом Ярополком. Зачем?
   Выше я показал, как для построения генеалогии Владимира и утверждения его родства со Святославом в ст. 6476 и 6478 гг. последовательно вводились факты его действительной (или вымышленной) биографии. То же самое было сделано в статьях 6485 и 6488 гг. по отношению Ярополка и Святополка с целью показать, что «от греховного бо корене злой плод бывает». В действительности же нам вовсе неизвестно, была ли мать Святополка наложницей сначала Ярополка, а потом Владимира, поскольку, как можно видеть, Титмар, Болеслав и кияне, принявшие его в 1018 г., считали Святополка вполне легитимным князем, достойным правителем, безусловным сыном

____________________

   33 Thietmari chronicon, VI, 91 (55), VIII, 32 (Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные…, с. 142).

СВЯТОПОЛК И ЛЕГЕНДА О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ____________________

293

   Владимира и старшим в Русской земле34. Наконец, неожиданная смена у Ярополка «воеводы Свенгельда», действующего в статье 6483 г., на «воеводу Блуда», который находит своего двойника в «воеводе Будый» у Ярослава, виновника поражения в битве с Болеславом на Волыни, вынуждает подозревать, что вся картина поимки и убийства «Ярополка» на самом деле принадлежит рассказу о завершении борьбы Ярослава со Святополком после триумфального ухода Болеслава из Киева35, место которого в ПВЛ теперь занимает новелла, повествующая о «битве на Альте» и бегстве Святополка в «пустыню межи чяхы и ляхы».
   Допустив, что история борьбы Владимира с Ярополкам, как она представлена в статье 6488/980 г., на самом деле является историей гибели Святополка от рук «варягов» в результате предательства «воеводы Блуда» (он же «Будый»), мы не только возвращаем данный текст на принадлежащее ему место, приведя в соответствие с действительностью исторические реалии (печенеги, «варяги» и пр.), но оказываемся в состоянии объяснить появление «двух варягов» в легенде о Борисе.
   Согласно рассказу ПВЛ, Ярополк, преданный своим «воеводой», согласился признать Владимира киевским князем, т.е. старейшим. Их встреча произошла «во дворе теремном», находившемся за пределами Киева, как свидетельствует авторская отсылка по этому поводу («о немъже преже сказахомъ» [Ип., 65]) к топографическому комментарию в рассказе о первой мести Ольги («и бе вне города дворъ теремный» [Ип., 44]), где Ярополка, едва он перешагнул порог, «подъяста два варяга мечема под пазусе». Если мы заменим «Ярополка» на Святополка, а «Владимира» - на Ярослава, всё встанет на свои места. Тело убитого Святополка было завернуто в «шатер» и подготовлено для тайного захоронения, поскольку вряд ли Ярослав собирался обнародовать убийство старшего брата, опасаясь волнений и предпочитая отвезти его в Вышгород, официальную резиденцию киевского князя. Именно в это время на великокняжеском дворе убитый стал подавать признаки жизни, о чем было тут же доложено Ярославу, который послал тех же двух «варягов» довершить начатое дело, после чего Святополк был ночью похоронен на Вышгородском кладбище. Так это было в действительности или нет, сказать невозможно, потому что речь здесь идет не о протоколе или докладной записке, а всего только о метаморфозах текста.

____________________

   34 Thietmari chronicon, VII, 72; VIII, 32 (Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные…, с. 140, 142).
   35 Thietmari chronicon, VIII, 32 (Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные…, с. 142).

294____________________

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

   Примечательно, что тех же «двух варягов» (двух норманнов) мы обнаруживаем в качестве главных действующих лиц в «Саге об Эймунде», которую в свое время широко использовал для реконструкции рассматриваемых событий Н.Н.Ильин, пришедший к заключению о невиновности Святополка и, наоборот, к виновности Ярослава в убийстве братьев с помощью наемных «варягов»36. Этот несколько поспешный вывод об ответственности Ярослава за жизнь Бориса и Глеба (или одного Бориса) был вызван недостаточно критическим восприятием «Саги об Эймунде»37, испытавшей влияние ряда «лживых саг», из которых были заимствованы описания нападения «бьярмийцев», сцены осады некоего города и пр., а также безусловная путаница с именами героев. Так имя популярного в скандинавской литературе Болеслава I (Бурицлейва) заменило имя Святополка, а полоцкий князь Брячислав Изяславич (Вартилав) заменил Судислава Владимировича (если Мстислав, выступающий на страницах ПВЛ в качестве «тьмутороканского князя», был сыном Владимира I, а не заменил, в свою очередь, в ПВЛ действительного владельца Полоцка).
   Не требуя от саги точности в хронологическом пересказе событий, совершавшихся в чуждой для скандинавов стране, к тому же за два столетия до первой фиксации ее на пергамене, можно только сказать, что перипетии борьбы «Ярицлейва» с «Буриславом» и исчезновениями последнего в большей степени напоминают ход борьбы Владимира с Ярополком, чем битвы Святополка с Ярославом, как они представлены в ПВЛ. Вот почему история с убийством Святополка (в саге - Бурислава), с предъявлением Ярославу головы убитого брата и последующим его погребением, несмотря на маловероятные обстоятельства совершения самого убийства, в какой-то мере дополняет и подтверждает складывающуюся картину размирья Святополка и Ярослава после смерти Владимира, возвращения Святополка при помощи Болеслава I, его недолгого княжения в Киеве после ухода поляков и последующей гибели. При этом их третий брат, носящий в саге имя «Вартилав», сохранял всё это время нейтралитет, а по смерти Святополка и замирения с Ярославом получил (в обмен на Полоцкое?) Киевское княжение, на котором пробыл, как и Мстислав на Черниговском38, только три года, после чего Ярослав смог объединить под собой все три части Руси.

____________________

   36 Ильин Н.Н. Летописная статья 6523 года и ее источник. Опыт анализа. М., 1957.
   37 См. перевод Е.А.Рыдзевской в кн.: Рыдзевская Е.A. Древняя Русь и Скандинавия IX-XIVbb. М, 1978, с. 89-104.
   38 Совершенно неясна при всём этом роль Судислава, посаженного Ярославом в 1036 г. во Пскове «в поруб» почти что на четверть века, откуда

СВЯТОПОЛК И ЛЕГЕНДА О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ____________________

295

   Такая интерпретация неизвестных событий может объяснить, во-первых, почему, несмотря на явные заслуги перед Церковью, вопрос о канонизации Ярослава никогда не поднимался, и, во-вторых, почему убийство Ярославом Святополка было «переписано» на Владимира, как убийство Ярополка: крещением Руси «равноапостольный» ликвидировал перед Церковью любые грехи своего «языческого невегласия».
   В таком случае естественно задаться вопросом: не стал ли убитый Ярославом Святополк тем «новоявленным мучеником Борисом», который, будучи канонизирован молодой русской Церковью, из безымянного «товарища святого Глеба»39 превратился в основную фигуру уже «борисоглебовского» культа? При всей соблазнительности (и логичности) такого предположения, его ничем нельзя подтвердить, поскольку остается неизвестным как крестильное имя Святополка40, так и истоки легенды о Борисе-Романе, чей образ, выписанный по канонам агиографии, не только заместил его, но и превратил из жертвы в убийцу.
   Другими словами, у современного исследователя, даже привлекающего внелетописные источники, не остается никаких аргументов, подтверждающих существование у Владимира сыновей с именами «Борис» и «Глеб» и их гибель от рук Святополка, поскольку даже в случае их рождения от безымянной наложницы-болгарки они не могли играть никакой политической роли в событиях 1015-1019 гг., как те представлены в ПВЛ. Таким образом, появление данного культа скорее может быть связано с убийством Святополка или каких-либо иных персонажей русской истории, остающихся для нас неизвестными, поскольку действительное течение событий этого периода полностью закрыто от исследователя неоднократно упоминавшимся «Сказанием…» и возникшей параллельно с ним и на общей основе летописной «Повестью…».
   Единственное, о чем сейчас можно говорить с уверенностью, это о том, что почитание Глеба и Бориса к концу XI в. привело к их канонизации в качестве целителей-чудотворцев, а не воинов, как свидетельствуют сохранившиеся в составе ПВЛ посвященные им стихиры и эпизод с ногтем Глеба, обнаруженный на голове Святослава Ярославича при переносе их тел в 1072 г. в

____________________

   его только в 1059 г. освободили племянники [Ип., 151]
   39 «Sancti Glebii et socii eius» (Рогов А.И. Жизнеописания первых чешских князей в древнерусской письменности и культуре. // Сказания о начале Чешского государства в древнерусской письменности. М., 1970, с. 14).
   40 Предположение В.Л.Янина, что Святополк чеканил монеты не только под собственным именем, но и под крестильным именем «Петрос» в его греческом написании (Янин B.JI. Актовые печати древней Руси X-XV вв., т.1.

296____________________

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

посвященную им церковь. Последующее развитие глебоборисовского культа завершилось в 1115 г. созданием, во-первых, нового им храма в Вышгороде, а, во-вторых, пространным сочинением, объединившим тексты «Сказание и страсть, и похвала святюю мученикоу Бориса и Глеба» и «Сказание чюдес святою страстотьрпцю Христовоу Романа и Давида», представленных в Успенском сборнике ХН-ХШ в., причем «Сказание и страсть…» заимствовало из ранней редакции ПВЛ рассказ о битве на Альте 1019 г. и, в свою очередь, повлияло на сюжеты и тексты, связанные со Святополком, Владимиром и Ярославом.