Страница:
578____________________
ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ
под саблями половецкими», т.е. испытывают агрессию тех самых «поганых», над которыми «православными князьями» наконец одержана победа. При этом совершенно неважно, насколько для автора «Задонщины» оказывался реален этот Римов/Рим, ибо используемый им текст в новом произведении обретал такую же виртуальную реальность, какой для его современников была вся Священная история, совершавшаяся одновременно как в прошлом, так и «здесь и сейчас».
Поскольку реализация идеи «славы» осталась неизменной и после появления в Пространной редакции «Задонщины» перечня городов, попробуем разобраться, когда и почему перечень списка К-Б при сохранении всего остального текста потребовалось заменить другим, уже не связанным ни со «Словом о полку Игореве», ни со «Словом о погибели…». Вопрос тем более интересен, что данный пассаж характерен только для «Задонщины». Он отсутствует в Пространной летописной повести и во всех редакциях «Сказания о Мамаевом побоище», будучи внесен уже компиляторами XIX в. в текст печатного (лубочного) варианта Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище», содержащего многочисленные заимствования из «Задонщины»21. Последнее обстоятельство позволило Р.П.Дмитриевой, задача которой состояла в опровержении постулата Я.Фрчека и А.Мазона, «что Кирилла-Белозерскт вариант «Задонщины» - древнейший»12, предположить наличие в К-Б не только сокращений, сделанных Ефросином в процессе переписки, но также и двух дополнений. Первым из них она посчитала фрагмент «не одина м(а)ти чада изостала, и жены болярскыя мужей своихъ и ос-подаревъ остали, гл(агол)юще к себе: уже, сестрици наши, мужей нашихъ в животе нету, покладоша головы свои у быстрого Дону за Рускую землю, за с(вя)тыя церкви, за православную веру з дивными удалци, с мужескыми с(ы)ны» [Тексты, с. 550], вторым - «перечень адресатов», обосновывая это бережным отношением Ефросина к фактам и, наоборот, стремлением освободиться от поэтических описаний путем сокращений23.
Посмотрим, насколько последнее утверждение соответствует действительности.
____________________
21 «Поиде же весть по всем градом ко Орначу, к Риму и Кафе и к Железным вратом и ко Царюграду» (Сказания и повести о Куликовской битве Л., 1982, с. 126).
22 Дмитриева Р.П. Приемы редакторской правки…, с. 291.
23 Там же, с. 286.
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ СПИСОК «ЗАДОНЩИНЫ»____________________
579
В своей работе Р.П.Дмитриева следовала Р.О.Якобсону, который выделил списки К-Б и С (а с ними и Печатный вариант) в особый «Синодальный извод» (Син) «Задонщины», отличный от остальных списков (извод Унд) и непосредственно восходящий к архетипу24, хотя уже сравнение заимствований в «Задон-щину» из «Слова о полку Игореве», предпринятое В.П.Адриа-новой-Перетц по всем спискам25, и затем более подробно - ААГорским26, показало несостоятельность разделения списков «Задонщины» на изводы.
Сравнивая тексты списков К-Б и С в той части, которая соответствует К-Б, можно обнаружить, что Ефросин сократил при редактировании такие исторически важные факты, как поминание Софония и князей («И здесь помянем Софона резанца, сего великого князя Дмитрея Ивановича и правнука с(вя)того князя Володимера Киевского и брата его Владимера Андреевича» [Тексты, с. 551]), сообщение о новгородской подмоге, читающейся во всех остальных списках извода Унд («Як тые слова измовили, а уже какъ орли слетишася, выехали посадники все из Великого Новогорода 70 000 кованыя рати к великому Дмитрею Ивановичу, ко брату его кн(я)зю Володимеру Андреевичу» [там же]), указание на то, что Андрей Ольгердович - «брянский», а Дмитрий Ольгердович - «волынский» [Тексты, с. 552], большой фрагмент с родословием московских и литовских князей (от «и рече кн(я)зь Дмитреи Иванович брату своему кн(я)зю Володимеру Ондреевичу» до «ищут бо собе чести и славы и великого имени») [Тексты, с. 553], а также список бояр и князей бе-лозерских (от «не турове рано возрули» до «лежит побита и no-стреляна» [там же]).
Вместе с тем, в списке К-Б можно видеть сохраненными поэтические, по классификации Дмитриевой, «необязательные» Фрагменты, соответствующие фрагментам списка С, - обращение к жаворонку (от «а жаворонок, летъняя птица» до «поле Половецкое» [Тексты, с. 551]), описание московской рати (от «уже, брате, стук стучит и гром гримит» до «а мои подеманы» [Тексты, с. 4), и последующие картины приближающейся битвы, перекликаающиеся с текстом «Слова о полку Игореве» (от «вжо, брате, звеяцщ силъныя ветри» до «а лисицы на костех брешут» [там же]).
____________________
24 Дмитриева Р.П. Взаимоотношение списков…, с. 262-263.
25 Адрианова-Перетц В.П. «Слово о полку Iгоревiм» i «Задонщина». // Радянське лiтературознавство. Киiв, 1947, № 7-8, с. 135-177.
26 Горский А.А. "Cлово о полку Игореве» и «Задонщина». Источниковедческие и историко-культурные проблемы. М., 1992, с. 101 и 119.
580____________________
ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ
Как можно убедиться, приведенные примеры расходятся с выводами Р.П.Дмитриевой так же, как и с ее предположением о «правке» (точнее - замены) Ефросином фрагмента с перечнем конкретных городов весьма поэтическим и расплывчатым текстом, якобы именно им сконструированным из двух произведений - «Слова о полку Игореве» и «Слова о погибели Русской земли». Такому предположению противоречит искажение заимствованного текста, который приобрел вид «до Устюга поганыхъ татаръ» (вместо «до Устьюга, где тамо быху тоймици погании»), что никак не мог сочинить Ефросин, живший сравнительно недалеко от этого Устюга, а равным образом тот факт, что в составе литературного наследия Ефросина до сих пор не обнаружено никаких признаков его знакомства с текстом «Слова о погибели…» или хотя бы с житием Александра Невского, которому оно иногда предшествует, и с текстом «Слова о полку Игореве»27. Более того, внимательное сравнение списка С со списками «извода Унд» убеждает в их полном согласии и в том безусловном факте, что по отношению к сокращенному и изначально неполному (отсутствует вся вторая часть текста «Задонщины») списку К-Б все они представляют не особый извод, как то считали Р.О.Якоб-сон и Р.ПДмитриева, а лишь другую, более позднюю редакцию памятника, чем та, что отражают переписанные Ефросином фрагменты. Обратная же зависимость оказывается невозможной потому, что требует предположения о вторичном обращении редактора «Задонщины» к «Слову о полку Игореве» и к «Слову о погибели…» для замены четкого перечня городов расплывчатым текстом, сконструированным, следовательно, на основе двух (!) памятника, что вынуждены были допускать «скептики».
Так мы приходим к неизбежному заключению, что в руках Ефросина находился текст лишь первой части «Задонщины», оборванный на «плаче» московских жен и отличный от остальных известных списков двумя фрагментами, один из которых, скорее всего, был просто утрачен при переписке протографом «извода Унд», а второй - переработан в «список городов». Oн состоит из Рима, «Железных ворот» (Дербента), Тырново, Орнача/Ургенча, Царьграда и Кафы, причем последнее имя заимствовано, скорее всего, из Пространной летописной повести, указывающей город, куда бежал Мамай28. Наличие в списке «Железных ворот» и «Рима» свидетельствует о безусловной за висимости всех известных списков «Задонщины» от общего
____________________
27 Каган М.Д., Понырко Н.В., Рождественская М.В. Описание сборников…, с. 106.
28 Сказания и повести…, с. 24.
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ СПИСОК «ЗАДОНЩИНЫ»____________________
581
протографа, т.к. топоним "Железные врата", в отличие от «Рима», заимствован не из текста «Слова о полку Игореве» - его там нет, - а из переосмысления реалий «Слова о погибели…», как я показал выше. Соответственно, факт этот вызывает необходимость объяснения подобной замены и «знакового ряда» именно этих населенных пунктов в восприятии редактора и читателей конца XV в.
Как ни покажется странным, путь к решению этой задачи был намечен уже упоминавшимися работами М.Н.Тихомирова, Г.Н.Моисеевой и В.А.Кучкина, которые попытались определить terminus ante quern написания «Задонщины», опираясь на даты гибели двух из названных городов - Тырново от турок и Орнача/Ургенча - от Тимура. В контексте последних десятилетий XIV в. такие наблюдения могли иметь значение только в том случае, если их можно было бы распространить на весь этот ряд, тогда как для конца XV в. всякое упоминание этих городов, казалось, теряло смысл. «Зачем было в позднем памятнике упоминать именно эти города, если современники автора Задонщины, читатели или слушатели его сочинения, о былом значении Торнова и Орнача ничего не знали или знали мало и такое знание не было для них актуальным?» - задавал риторический вопрос В.А.Кучкин29, полемизируя с Я.С.Лурье, который полагал, что попытки датировать «Задонщину» концом XIV в. «не представляются достаточно убедительными»30.
Между тем, определенный смысл в именно таком «знаковом ряде» для конца XV в. безусловно присутствовал, но понять его можно было, только обнаружив общую черту, которой в сознании автора «Задонщины» были объединены эти города. Как можно видеть, общим для них было то, что все они были захвачены иноземными (иноверными) завоевателями, что в ряде случаев привело их к гибели. Рим (летописный Римов) пострадал в 1185 г. от половцев, о чем сообщало русским читателям «Слово о полку Игореве» и подтверждала Ипатьевская летопись; Орнач/Ургенч был разрушен Тамерланом в 1388 г. и примерно тогда же пал Дербент («Железные врата»); Тырново было захвачено в 1393 г., когда Болгария была завоевана турками; Царьград захвачен турками в 1453 г.; Кафа (Феодосия) - в 1475 г. Можно спорить об актуальности упоминания Рима/Римова, Орнача/Ургенча и Железных ворот/Дербента для читателя и слушателя «Задонщины», но никакие о Тырнове и Царыраде, с
____________________
29 Кучкин В.А. О термине…, с. 348.
30 Лурье Я.С. Две истории Руси 15 века. СПб., 1994, с. 27.
582____________________
ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ
которыми теснейшим образом была связана русская Церковь, и не о Кафе, с которой велась интенсивная торговля Москвы и других русских княжеств. И менее всего приходится сомневаться в той идее, которая оказалась заложена еще в первой редакции «Задонщины» при сообщении «победных реляций» землям, испытавшим все ужасы иноплеменного нашествия - надежды на освобождение от ига «измаилтян».
В конце XV в., когда Москва смогла освободиться от ордынской зависимости и впервые обратилась к сюжетам своего исторического прошлого31, ее книжникам вполне естественно было вспомнить о тех, кто также попал под иго «агарян и измаилтян», поэтому «слава» (весть) о победе на Куликовом поле над общим врагом «православия», по мысли редактора, должна была вселить в них надежду на освобождение. Действительно, для болгар и греков, т.е. для обитателей Тырново и Царьграда, такая надежда на протяжении четырех столетий была неизменно связана с Россией. Вот почему можно думать, что после брака Ивана III на Софье Фоминичне Палеолог, когда Москва становилась «третьим и последним Римом православия», скорее всего, и была проведена соответствующая редактура текста «Задонщины».
В моем распоряжении нет, да и не может быть прямых доказательств, подтверждающих правильность предлагаемого решения, однако имеются косвенные. В одной из публикаций, посвященной биографии Александра Пересвета32, я указал на замечательный спектр имен противоборствующего ему на Куликовом поле «печенежина», пришедшего из летописи [Ип., 107-108], поскольку никаких поединков в XIV в. не было и они прямо запрещались той и другой стороной, как не было в то время уже и печенегов: татарин Товрул33, захваченный в 1240 г. под стенами Киева [Ип., 784], Темир-Мурза (Киприановская редакция)34, т.е. сам Тимур, и Челубей35, т.е. Челяби-эмир, взяв____________________
31 Кусков В.В. Ретроспективная историческая аналогия в произведениях Куликовского цикла. // Куликовская битва в литературе и искусстве…, с. 39-51.
32 Никитин А. Одиссея Александра Пересвета. // НиР, 1990, № 5, с.36 См. также очерк «Александр Пересвет и Сергий Радонежский» в настоящем сборнике.
33 Сказания и повести…, с. 406
34 Сказания и повести…, с. 64.
35 «И яко близъ съ собою войска схождахуся, се вьшде татаринъ единъ с полку татарского именемъ Челубей, пред всеми являяся мужествомъ, яко древний онъ Голиад» ([Армашенко И.] Синопсис. Киев, 1680, с.160; о подлинном авторе «Синопсиса» см.: Чистякова Е.В. Синопсис. // ВИ, 1974
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ СПИСОК «ЗАДОНЩИНЫ»____________________
583
ший в 1393т. Тырново. Каждое такое имя отмечает врагов-ино-верцев, против которых в той или иной редакции «Сказания о Мамаевом побоище» облеченный в схиму Пересвет («Задонщина» еще не знает его «иночества»!) выступает мстителем за старые обиды и - побеждает. Если вспомнить ту основополагающую роль, которую сыграл текст «Задонщины» в создании «Сказания о Мамаевом побоище», трудно найти лучшее подтверждение актуальности и жизненности именно этих идей русского книжника конца XV в.
Таким образом, отвечая на риторический вопрос В.А.Кучкина, можно видеть, что перечень городов в «Задонщине» действительно оказывается важным индикатором для датировки второй редакции памятника, только не как terminus ante quem, a как terminus post quem, позволяя рассматривать список К-Б в качестве дефектного списка первой редакции, более ранней, чем редакция всех остальных списков. Последнее вынужден признать и В.А.Кучкин на основании термина «дети боярские», получившего распространение в 60-70-х гг. XV в., каковым временем историк считает «логичнее» датировать новую редакцию36. К сожалению, эта весьма ценная по привлеченному актовому материалу работа оказалась бесполезна для решения вопросов хронологии «Задонщины», в том числе и времени возникновения ее второй редакции, поскольку, как был вынужден заметить сам исследователь, термин «дети боярские» используется уже в 80-х гг. XIV в. и встречается в ст. 6767/1259 Синодального (созданного в конце XIII в.) и 6767/1259, 6894/1386, 6906/1398 гг. Комиссионного (созданного в 40-х гг. XV в.) списков Новгородской первой летописи [НПЛ, 82, 310, 380,391-393, 425]. И здесь характер его использования не оставляет сомнения, что перед нами социальный термин, а вовсе не указание на Родственные отношения обитателей Великого Новгорода, как то пытался обосновать В.А.Кучкин37.
Другими словами, отсутствие термина «дети боярские» в списке К-Б объясняется не тем обстоятельством, что в первой
____________________
№ 1, с. 215-219). Именно из «Синопсиса» Челубей пришел в лубочную литературу XVIII-XIX вв., а затем в произведения художественной литературы и исскуства, полностью вытеснив своих предшественников, хотя первое его упоминание в такой форме отмечено еще Симеоновской летописью под 1393 г.: "Того же лета Челабей срачиньскыи взя болгарскыи градъ Терновъ, царя ихъ и патриарха полони, и веру ихъ преврати» (ПСРЛ, т. 18. Симеоновская летопись. СПб., 1913, с. 143).
36 Кучкин В.А. К датировке Задонщины…, с. 114.
37 Кучкин В.А. О термине…, с. 351.
584____________________
ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ
редакции «Задонщины» он отсутствовал, а тем, что содержащий его фрагмент находился за пределами текста, переписанного Ефросином. Если же термин этот появился только во второй редакции, на чем настаивает В.А.Кучкин, то ее оформление могло произойти в интервале от 1475 г. до середины XVI в., каковым временем датируется наиболее древний список «извода УВД» - список И-1 (ГИМ).
В тексте всех полных списков «Задонщины» присутствует еще один сюжет, также не отраженный в списке К-Б, что может свидетельствовать скорее о дефектности оригинала, которым располагал Ефросин, чем о возможном его сокращении, ввиду уникальности данного известия. Речь идет о выезде новгородского ополчения, по одной версии - в семь тысяч (У), по другой - в семьдесят тысяч (И-1, С) человек, на помощь московскому князю, что является прямой выдумкой сочинителя. Такая версия могла возникнуть лишь много времени спустя после реальных событий, но никак не в конце XIV в. Последнее обстоятельство не было учтено в свое время ни М.Н.Тихомировым, ни В.А.Кучкиным38, которые ставили время написания «Задонщины» в зависимость от даты гибели Тырнова и Орнача/Ургенча. Не случайно развернутый эпизод с принесением в Новгород вести о нашествии Мамая, молении архиепископа Евфимия (к слову сказать, жившего полвека спустя после Куликовской битвы39), решения новгородцев идти на помощь Москве, выступления из Новгорода и приходом к сбору войск на Коломну, появляется только в Распространенной редакции «Сказания о Мамаевом побоище», сложившейся не ранее начала XVII в. под влиянием «Задонщины»40. Однако если когда-нибудь будет открыт новый список первой редакции, содержащий этот фрагмент, вопрос о сложении «Задонщины» не ранее середины XV в. будет решен окончательно и бесповоротно.
____________________
38 Последний, вслед за С.Н. Азбелевым, склонен видеть здесь отражение реального исторического факта ([Кучкин В.А] Пространная редакция Задонщины по Синодальному списку. Примечания. // Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998, с. 106).
39 Среди архиепископов Великого Новгорода было только два с этим именем - Евфимий I Брадатый, занимавший кафедру в 1424-1428 гг. и сменивший его Евфимий II Вяжищский, находившийся на кафедре с 1428 по 1434 г. Естественно, ни один из них не мог отправлять «новгородское ополчение» на Куликово поле. С 1359 по 1388 г. кафедру занимал Алексий (Хорошев А.С. Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальней республики. М., 1980, с. 89 и 95). 2
40 Дмитриев Л.А. Сказание о Мамаевом побоище. // СККДР, вып. 2, ч.2. Л., 1989, с. 375.
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКИЙ СПИСОК «ЗАДОНЩИНЫ»____________________
585
Таким образом, полученные результаты нисколько не проясняют вопрос о существовании гипотетического «Слова о Мамаевом побоище» как посредника между «Словом о полку Игореве» и «Задонщиной», заставляя вернуться к мысли о воздействии «Слова о полку Игореве» на «Сказание о Мамаевом побоище» не прямо, а опосредованно, т.е. через текст самой «Задонщины»41, как это произошло, например, с сюжетом о «новгородской помочи».
И последнее, касающееся наблюдения Р.П.Дмитриевой, опирающегося на сопоставление текстов списка С и Печатного варианта «Сказания…», что отличия списка К-Б от остальных списков «появились позже»42.
Такое утверждение вызвано либо недоразумением (попыткой в списке К-Б лексему "порожнымъ землям", т.е. землям 'порожным', 'пустым', 'опустошенным', или 'разным', читать как «по рожнымь землям» [Тексты, с. 549], связывая это с лексемой «в Рус-кои земле», якобы общей для всего «извода УВД», тогда как на самом деле в списке У какие-либо «земли» в качестве адресата отсутствуют [Тексты, с. 538], в списке И-1 читается «велит послушати грозънымъ землям» [Тексты, с. 543], а в списке С - «велит грозна послушати» [Тексты, с. 553]), либо настойчивым стремлением при написании указанной работы доказать «вторичность» списка К-Б по отношению к списку Ундольского для посрамления «скептиков», делавших из правильных наблюдений (индивидуальные и более ранние чтения в списке К-Б) совершенно необязательные и неправильные заключения (о зависимости текста «Слова о полку Игореве» от списка У «Задонщины»), доходившие порою до абсурда, впрочем, как часто случалось и у их «опровергателей».
Итак, на основании всего изложенного я полагаю, что 1) список К-Б отражает изначально дефектный, а затем и сокращенный Ефросином текст первоначальной редакции «Задонщины», позволяющий 2) отнести все остальные списки «Пространного вида» к второй редакции, возникшей после 1475 г., и 3) утверждать наличие только одного извода этого памятника, существовавшего в двух редакциях текста. Что же касается времени создания «Задонщины», то наличие в текстах второй редакции фрагмента с «новгородской помочью», связанной в Распространенной и последующих редакциях «Сказания о Мамаевом побоище» с «архиепископом Евфимием», не позволяет датировать его ранее 60-х гг. XV в.
____________________
41 Дмитриев Л.А. Вставки из «Задонщины» в «Сказание о Мамаевом побоище" как показатели по истории текста этих произведений. // «Слово о полку Игореве» и памятники…, с. 385-439.
42 Дмитриева Р.П. Взаимоотношение списков «Задонщины» и текст «Слова о Полку Игореве». // «Слово о полку Игореве» и памятники…, с. 259-260.
586____________________
ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ
СОЛОМОНИЯ САБУРОВА
И ВТОРОЙ БРАК ВАСИЛИЯ III 1
У каждого времени есть свои загадки. Главной загадкой русской истории XVI века, отбросившей мрачную тень на всё столетие, стала «опричнина» Ивана IV. Она на века затормозила развитие русского общества, утвердила во всей его толще крепостничество и ввергла страну в последующее Смутное время раздоров и самозванцев на российском троне. Трагическое искажение исторической перспективы привело, в свою очередь, к искажению исторической ретроспекции, через которую мы воспринимаем явления и людей того далекого времени, пытаясь разобраться в их поступках и содержании событий, предшествовавших эпохе Ивана IV, и, в определенной мере, ее обусловивших.
Одним из них, ставшим, по существу, поворотным пунктом в дальнейшей судьбе России XVI в., стал развод великого князя Василия III со своей первой женой, Соломонией Юрьевной Сабуровой, под предлогом отсутствия у нее детей, пострижение ее в монастырь и заключение второго брака с Еленой Глинской, будущей матерью Ивана IV. Безусловный интерес к этим событиям на протяжении последующих столетий определялся не столько фактом нарушения канонического права, воспрещавшего второй брак для государя при живой первой жене, сколько распространившимся тогда же слухом, что бывшая великая княгиня родила в монастыре сына. Если же вспомнить, что вторая супруга Василия III на протяжении почти четырех первых лет брака тоже не могла родить, и молва приписывала отцовство Ивана IV ее любовнику, князю И.Ф.Овчине Телепневу-Оболенскому, после смерти великого князя расправившемуся с его братьями и отстранившему регентский совет, можно предста-
____________________
1 Печатается с дополнениями по тексту: Никитин АЛ. Соломония Сабурова и второй брак Василия III. // Григорьев Г.Л. Кого боялся Иван Грозный? М., 1998, с.77-118.
СОЛОМОНИЯ САБУРОВА И ВТОРОЙ БРАК ВАСИЛИЯ III____________________
587
вить, какой клубок интриг, претензий, ущемленных самолюбий, взаимной зависти и ненависти получила Россия в наследство после смерти Елены Глинской и ее фаворита.
Но «был ли мальчик», и что происходило на самом деле?2
Работы историков, так или иначе касавшихся этих сюжетов, опираются на круг весьма, немногочисленных и малословных источников, какими здесь предстают сообщения русских летописей, на сохранившиеся документы Царского архива, как, например, роспись свадебного разряда января 1526 г., и на сообщения австрийского дипломата С.Герберштейна, посетившего Москву в 1526 г. Стоит заметить, что, продолжая традицию сначала официального российского летописания, а затем и государственной историографии, исследователи, как правило, не заостряли свое внимание на невольно возникающих вопросах, под тем или иным предлогом стараясь уйти от рассмотрения «опасных» тем, удовлетворяясь или повторением традиционных формулировок, или отговариваясь недостаточным количеством фактов для их анализа.
А так ли их мало на самом деле?
История жизни Соломонии Юрьевны Сабуровой, первой жены Василия III, известна нам в столь же общих чертах, как и жизнь любой другой великой княгини ХV-ХVI вв. В августе 1505 г. она была выбрана для наследника московского престола, сына Ивана III и Софьи Фоминичны Палеолог из пятисот невест, собранных в Москву для смотрин3, 4 сентября того же года состоялась свадьба4, и на протяжении последующих девятнадцати лет ее имя всего трижды упоминается в летописях: по поводу переезда великокняжеской семьи в новый кирпичный двор у церкви Благовещения в Кремле (7.5.1508 г.), в связи с «подъемом» вслед за великим князем в осенний объезд (8.9.1511 г.) и по поводу погребения брата Василия III, князя Семена Ивановича (28.6.1518 г.). Детей у великокняжеской четы не было, поэтому братья Василия III числились холостяками на своих уделах, ожидая смерти старшего брата, чтобы занять московский трон. Такое положение дел, предопределившее раздоры в
____________________
2 Подробнее об этом см.: Никитин А. «Невидимка» XVI в.? // Знание-сила 1971, №6-7; он же. Государев обиход. //Никитин А. Точка зрения. М., 1985, с.281-413.
3 Франческо да Колло. Доношение о Московии. М., 1996, с. 66.
4 ПСРЛ, т. 8. Воскресенская летопись. СПб., 1859, с. 245; ПСРЛ, т. 26. Вологодско-Пермская летопись. М.-Л., 1959, с. 297.