Нивен Ларри. Молот Люцифера

   Только Тиму становилось тяжко, когда он думал о том, как живут во внешнем мире, когда он вспоминал о полицейских и санитарках, роющихся в развалинах бурбанской больницы. Эти воспоминания о том, как он ехал мимо нуждающихся в помощи, оказавшихся в отчаянном положении людей, часто преследовали его. И не помогала мысль, что сам то он каким-то чудом спасся… даже не просто спасся. Выжил, чтобы найти для себя безопасное место и иметь больше счастья, чем он заслуживал…
   Глаза его уловили какое-то движение. По дороге ехал грузовик. В машине было полно людей, и Тим едва было не помчался к хижине, чтобы объявить тревогу. Молний в небе не было, лишь над Хай Сьеррой беспрерывно вспыхивало. Маленький коротковолновый передатчик будет работать, только не нужно его использовать без необходимости. Чертовски трудно таскать батареи туда-сюда, вверх-вниз по склону горы. И чтобы перезарядить их, приходиться тратить драгоценный бензин. Тим подавил первоначальный импульс. Пусть грузовик едет себе, есть еще время как следует рассмотреть его в бинокль.
   Несомненно грузовик этот — Дика Вильсона. Во всяком случае, выглядит он точно также. Один единственный грузовик может таить в себе значительную огневую мощь. И одна-единственная ошибка может стоить многих жизней — и тогда ошибшийся бедняга-часовой будет изгнан. С предварительно оторванным членом.
   Очень похож на грузовик Дика Вильсона, но народу больше чем обычно. Кузов — забит стоящими людьми. Задумали бы враги нападение — они бы не стали сбиваться тесной кучей. Так, среди людей в кузове — женщина…
   Те четверо — почему взгляд все время задерживается на них? Женщина, негр и двое белых. Похоже, эти четверо держатся особняком, как будто должны сохраняться дистанция между ними — особенными и остальными — простыми смертными. Тим заелозил локтями по камню, внимательно изучая в бинокль ускользающие знакомые лица.
   Грузовик уже был слишком близко. Тим помчался к лачуге, схватился за микрофон — и лишь тогда вспомнил.
   — Да?
   — Здесь Дик Вильсон, в трех минутах езды, — сказал Тим. — И он везет с собой астронавтов, астронавтов с «Молотлаба»! Всех четверых! Черт, вы не поверите своим глазам, увидев их. Они выглядят, словно боги. Они выглядят так, будто конец света их вообще не затронул.
   Лица. Множество лиц, все белые, все уставившиеся на их грузовик. Все заговорили одновременно, и Рик Деланти расслышал только обрывки. «Русские», «Астронавты, это действительно они». Когда он слез с грузовика, толпа вокруг чуть подалась назад, чтобы не смять людей, вернувшихся из космоса. Они глядели неотрывно, улыбались. Мужчины и женщины — и вид у них был отнюдь не такой, будто они умирают с голоду. В из глазах не было того ищущего выражения, к которому Рик привык во владениях Дика Вильсона. Похоже, эти люди лишь частично прошли через ад.
   В основном они были среднего возраста. Их одежда носила следы тяжелой работы, и было видно, что одежду эту они не слишком часто стирают. Мужчины, в основном, были высокого роста, женщины тоже — или так казалось потому, что все они были в рабочей одежде? На ферме Дика Вильсона женщины одевались как мужчины. И работали как мужчины. Здесь было не так. В этой долине женщины не одевали мужскую одежду. Здесь кое-что, хотя и далеко не все, походило на мир, существовавший до Падения Молота. Это было не слишком очевидно, и не проведи Рик не одну неделю у Дика Вильсона, он бы решил, что после Молота все очень изменилось. Теперь, однако, он видел и сходные черты. Эта Долина отличалась от укрепленных владений Вильсона как…
   У Рика не было времени на дальнейшие размышления. Начались взаимные представления, и гостей повели к большому каменному дому. Громадная веранда. Даже если б Рик не узнал сенатора Джеллисона, он бы все равно понял, кто здесь командует: сенатор был не такого большого поста, как окружающие здоровенные люди, но вокруг него образовалось пустое пространство, все ждали, когда он первым начнет говорить. И от его приветливой улыбки всем сразу стало легче — даже Петру и Леонилле, испытывающим страх перед этим совещанием.
   Приходили все новые люди — одни спускались по склонам: шли с полей, другие шли по подъездной аллее. Новость, должно быть распространилась быстро. Рик поискал взглядом Джонни Бейкера, и увидел его. Но Бейкер не заметил Рика Деланти, он вообще никого вокруг не замечал сейчас. Он стоял перед девушкой — высокий, стройной рыжеволосой, одетой во фланелевую рубашку и рабочие брюки. Он держал ее за руки. Джонни и девушка неотрывно смотрели в глаза друг другу.
   — Я был уверен, что ты мертва, — сказал Бейкер. — Я просто… я даже ни разу не спросил у Дика. Я боялся спрашивать. Как я рад, что ты жива.
   — Я тоже очень рада, что ты жив, — сказала девушка. Странно, подумал Рик. Глядя на их печальные лица, можно подумать, что они уже присутствовали друг у друга не похоронах. Рику стало ясно, точно так же, как стало ясно всем остальным: это встретились любящие.
   И некоторым из присутствующих здесь мужчин это открытие очень не понравилось! Будут затруднения… У Рика опять не было времени на обдумывание. Вокруг теснились люди, все говорили одновременно. Один из высоченного роста мужчин отвернулся, чтобы не видеть Джонни и девушку и заговорил с Риком. Он спросил:
   — Мы воюем с русскими?
   — Нет, — ответил Рик. — То, что осталось от России и то, что осталось от Соединенных Штатов — союзники. Объединились против Китая. Но вы можете забыть обо всем этом, война давно закончилась. Молот, советские ракеты и, как я думаю, некоторое количество наших ракет — от Китая ничего не осталось, что могло бы продолжать битву.
   — Союзники, — великан озадачен. — Ладно. Верно.
   Рик усмехнулся:
   — Дела обстоят так, что если мы когда-нибудь доберемся до России, то не обнаружим там ничего, кроме ледников. Но если мы отправимся в Китай, то найдем там русских, и они вспомнят, что мы были союзниками. Понимаете?
   Великан нахмурился и шагнул в сторону — будто Рик чем-то отталкивал его.
   Рик Деланти с головой окунулся в старую привычную рутину. Ему пришлось разговаривать с вобравшимися, используя простые, но в то же время яркие и образные слова давать объяснения так, чтобы в них не прозвучала снисходительность. Ему задали много вопросов. Люди хотели знать, на что это похоже: быть в космосе? Как долго приходиться привыкать к состоянию невесомости? Рик был удивлен, поняв как много людей смотрели телевизионные передачи с Молотлаба «. Как много людей помнило импровизированный танец, исполненный Риком при нулевой гравитации. Как астронавты перемещались? Ели? Пили? Заделывали оставленные метеоритом пробоины? Может ли не ослабленный атмосферой солнечный свет выжечь глаза? Носили ли астронавты все время темные очки?
   Рик узнал их имена. Девочку звали Алис Кокс. Женщина, которая внесла поднос с кофе (с настоящим кофе!) — это ее мать. Здоровенные мужчины, стоящие в вызывающей позе — Кристоферы, и тот и другой. Кристофером был и тот, который спрашивал, не воюет ли Америка с русскими, но он вместе с Диком Вильсоном и Джонни Бейкером уже ушел в комнаты, предоставив принимать гостей миссис Кокс. Одного из мужчин представили как» мэра «, другого все называли» шефом «, но тут была какая-то тонкость, которую Рик не мог постичь: Кристоферы, не имеющие никакого титула, похоже, занимали более высокое положение. Все мужчины были высокого роста, все они были вооружены. А не появилось ли у него самого в глазах то выражение полуголодности, как у всех, кто входил в банду Дика Вильсона?
   — Сенатор говорит, что сегодня мы можем позволить себе искусственное освещение, — объявила миссис Кокс после одного из ее уходов вглубь дома. Вы сможете побеседовать с астронавтами после того, как станет слишком темно для работы. И, может быть, мы устроим вечер отдыха.
   Приглушенные голоса, выражающие согласие, прощания — и толпа рассосалась. Миссис Кокс провела астронавтов в гостиную, принесла еще кофе. Она проявила себя как превосходная хозяйка дома, и Рик вдруг понял, что он потихоньку расслабляется — в первый раз со времени их приземления. У Дика Вильсона тоже, бывало, угощали кофе, но лишь понемногу, и его торопливо выпивали мужчины перед тем, как выйти на караульную службу. Никто там никогда не посиживал расслабленно в гостиных, и уж, конечно, кофе там подавался в чашечках китайского фарфора.
   — Извините, что сейчас здесь нет никого, кто мог бы составить вам компанию, — сказала миссис Кокс. — Все заняты работой. Вечером они вернутся, и тогда своими разговорами совершенно заморочат вам голову.
   — Это неважно, — сказал Петр. — Мы считаем, что вы хорошо нас принимаете. — Он и Леонилла сидели вместе, поодаль от Рика. — Я надеюсь, мы не слишком отвлекаем вас от ваших дел.
   — Что ж, мне пора готовить обед, — сказала миссис Кокс, — если вам что-нибудь понадобится, позовите меня. — И — подчеркнуто — оставив кофейник, она пошла к выходу. Уже в самых дверях сказала: — Лучше выпейте кофе до того, как он остынет. Не могу поручиться, что в ближайшее время у нас снова будет кофе.
   — Спасибо, — сказала Леонилла. — Вы все так добры к нам…
   — Не более, чем вы это заслужили, я в этом уверена, — ответила миссис Кокс и ушла.
   — Итак. Мы обнаружили правительство, — сказал Петр. — А где генерал Бейкер?
   Рик пожал плечами:
   — Где-то там, в доме, вместе с Диком, сенатором и некоторыми другими. Совещание.
   — На которое нас не пригласили, — сказал Яков. — Мне понятно, почему не позвали нас с Леониллой, но почему не пригласили вас?
   — Я уже думал об этом, — ответил Рик. — Но они ушли очень быстро. Вы знаете, зачем Дик приехал сюда, что он хочет сказать им. А кому-то ведь нужно было остаться здесь и беседовать с собравшимися. Я воспринимаю это как знак особого доверия.
   — Надеюсь, вы правы, — сказал Яков.
   Леонилла кивнула в знак согласия:
   — В первый раз с тех пор, как мы приземлились я почувствовала себя в безопасности. Мне кажется, мы им понравились. Их, похоже, никак не волнует, что Рик чернокожий?
   — Я могу ответить одним словом, — сказал Рик. — Нет. Но тут есть что-то странное. Вы не заметили? После того, как выяснилось насчет войны, все тут же заинтересовались космосом. Никто, вообще никто не спросил, что произошло с Землей.
   — Да. Но скоро нам придется рассказать им это, — сказал Петр.
   — Мне бы хотелось, чтобы нам не нужно было этого делать, — заметила Леонилла. — Но да — придется..
   Все замолчали. Рик встал и разлил по чашкам остаток кофе. Из кухни доносились звуки активной деятельности. Из окна можно было видеть людей — одни перетаскивали валуны, другие пахали поля. Тяжелая работа, и было совершенно ясно, что ее хватило бы на всех, даже на Леониллу. Рик надеялся, что все обстоит именно так. И он вдруг осознал, что беззвучно молится про себя, чтобы нашлась работы, все равно какая работа, все равно, что делать лишь бы снова почувствовать себя приносящим пользу, и забыть о Хаустоне, Эль Лаго и цунами…
   Но сейчас он является радушно принимаемым героем, и Леонилла и Петр — тоже герои, и они в безопасности, вокруг — вооруженные люди, не имеющие никакого желания убивать их.
   Он услышал приглушенный отзвук голосов, доносящийся откуда-то из глубины дома. Это, по всей вероятности, голоса сенатора, Джонни Бейкера, Дика Вильсона и наиболее доверенных людей сенатора. Они вырабатывают план… чего? Наших жизней, подумал Рик. Дочь сенатора — она тоже там? Рику вспомнилось, как она и Джонни глядели друг на друга, голоса их были неслышны, лица почти соприкасались, они полностью забыли об окружающих. Как все это может повлиять на решение сенатора?
   И Рику вдруг пришло в голову, что сенатору все это может понравиться. Джонни Бейкер — генерал Военно-воздушных сил. Если в Колорадо-Спрингз действительно обладают той силой, о которой они заявляют, это может оказаться важным.
   — Сколько здесь у них людей? — спросил Петр. Вопрос спугнул грезы Рика. — Я полагаю несколько сот человек, — продолжал Петр. — И оружия у них, похоже много. Как вы считаете, этого достаточно?
   Рик пожал плечами. Мыслями он был в далеком будущем, где-то за недели, за месяцы от сегодняшнего дня, он ухитрился почти забыть, зачем они сегодня приехали в Твердыню сенатора.
   — Должно быть, — ответил Рик. И теперь он почувствовал это тоже — то напряжение, которое буквально исходило от Петра и Леониллы. Ему раньше просто и в голову не приходило, что сенатор может обладать достаточной силой. Он был так убежден, что где-то должны быть цивилизованные мужчины и женщины, подлинная безопасность, цивилизация и порядок.
   А, может быть, этого и нет. Нигде нет. Рик чуть поежился, но улыбка по-прежнему — это требовало некоторого усилия оставалась на его лице. Они трое сидели в обшитой панелями комнате. Ждали. Надеялись.
   — Они называют себя Армией Нового братства, — сказал Дик. Он обвел их взглядом — Гарви Рэнделл, генерал Джонни Бейкер, Джордж Кристофер, одиноко сидящий в углу комнаты и сенатор Джеллисон в его похожем на судейское кресле — и глаза его были глазами преследуемого зверя. Он отпил из своего стакана, подождал минуту, пока виски окажет свое магическое действие, и сказал недрогнувшим голосом: — Они заявили, что являются законным правительством Калифорнии.
   — И кто же их наделил властью? — спросил Эл Харди.
   — Что ж, их заявление подписано заместителем губернатора,» исполняющим обязанности губернатора «, как он сейчас себя называет.
   Харди нахмурился:
   — Достопочтенный Джеймс Вэйн Монтроз?
   — То самое имя, — ответил Дик. Можно мне еще виски?
   Харди глянул на сенатора, сенатор кивнул, и Харди подлил в стакан Дика.
   — Монтроз, — задумчиво сказал Эл. — Значит, Сумасброд спасся, — он глянул на остальных и быстро добавил: — Шутка внутреннего употребления. Политики обычно называют друг друга прозвищами.» Растеряха «.» Усмехайся и терпи «. Монтроза прозвали Сумасбродом.
   — Сумасброд он или нет, но он дал мне семь дней на то, чтобы признать его правительство, — сказал Дик. — В противном случае Армия Нового братства займет мои владения силой, — фермер расстегнул свою армейскую куртку (осталась от службы) и из внутреннего кармана достал лист бумаги. Это была одна из копий, сделанных с помощью множительного аппарата, но сам текст был написан от руки изящным каллиграфическим почерком. Дик отдал лист Элу Харди, тот осмотрел его и затем передал сенатору Джеллисону.
   — Это подпись Монтроза, — сказал Харди. — Я в этом уверен.
   Джеллисон кивнул:
   — Мы можем расценивать подпись как подлинную, — глянул на присутствующих, приглашая их к обсуждению. — Заместитель губернатора объявляет осадное положение и утверждает, что является высшей властью в Калифорнии.
   Джордж Кристофер зарычал — резкий скрежещущий звук:
   — Над нами он властвует тоже?
   — Надо всеми, — ответил Джеллисон. — Кроме того, он ссылается на Колорадо Спрингз. Генерал Бейкер, вам что-нибудь об этом известно?
   Джонни Бейкер кивнул. Он сидел рядом с Гарви Рэнделлом, но, казалось, чем-то резко отделялся от остальных, собравшихся в этой комнате. Вернулись старые боги, подумал Гарви. На какое-то время, во всяком случае. Как долго они останутся богами? Гарви видел встречу Бейкера и Маурин, и то, что он видел, вызвало в нем отнюдь не добрые чувства.
   — Мы поймали радиосообщение из Колорадо Спрингз, — сказал Бейкер. — Я уверен, что оно было подлинным. Оно передавалось от имени председателя палаты представителей…
   — Впавшего в старческий идиотизм, — сказал Эд Харди.
   — …вступившего в должность исполняющего обязанности президента, — продолжал астронавт. — Руководителем штаба его сотрудников назван генерал-лейтенант ВВС Фокс. Я думаю, что это Байрон Фокс, и если это так, то я его знаю. Один из профессоров академии. Неплохой человек.
   Джордж Кристофер все это время молча бесился. Теперь он заговорил — полным гнева голосом, тихо:
   — Монтроз. Сукин сын. Он болтался здесь пару лет назад, пытаясь организовать профсоюз сборщиков урожая. Явился прямо ко мне на ферму! Я не мог даже вышвырнуть со своей земли этого нарушившего чужое право владения ублюдка! Его сопровождало пятьдесят полицейских.
   — Я бы сказал, что Джимми Монтроз имеет больше их права называть себя законной властью, — проговорил сенатор Джеллисон. — Он сейчас чиновник, обладающий наиболее высоким статусом в Калифорнии. Если предположить, что губернатор мертв, а так, вероятно, оно и есть.
   — Значит Сакраменто уничтожено? — спросил Джонни Бейкер.
   Эл Харди кивнул:
   — Насколько мы знаем, весь тот район теперь находится под водой. Пару недель назад Гарви совершил поездку к северо-западу и встретил кого-то, кто разговаривал с людьми, которые пытались добраться до Сакраменто… Но все они обнаружили лишь море Сан-Иоаквин.
   — Черт побери, — сказал Бейкер. — Значит, ядерный центр погиб.
   — Прошу прощения — да, — сказал Харди.
   — Дик, надеюсь вы не собираетесь уступить этому проклятому Монтрозу? — спросил Джордж Кристофер.
   — Я приехал сюда, чтобы просить о помощи, — ответил Вильсон. — Нас могут полностью уничтожить. У него большая армия.
   — Что значит» большая «? — спросил Эл Харди.
   — Большая.
   — Кое-что меня удивляет, — сказал сенатор Джеллисон. — Дик, вы уверены, что та банда людоедов, с которой вы сражались, составляет часть армии Монтроза? Что он объединился с ними?
   — Разве я не сказал, что так оно и есть?
   — Только не сердитесь, — знаменитое обаяние сенатора внезапно с новой силой проявилось снова. — Я просто удивился, вот и все. Монтроз был сумасбродом, но сумасшедшим он не был. И дураком не был, кстати. Он защищал угнетенных…
   Со стороны Кристофера донеслось рычание.
   — …во всяком случае, он это заявляет, — как ни в чем не бывало продолжал Джеллисон. — Но я бы никогда не подумал, что он может вступить в дружеские отношения с л юд ое да ми.
   — Может быть они захватили его в плен, — предположил Эл Харди.
   Джеллисон кивнул:
   — Мне тоже это показалось вероятным. В таком случае он вообще не представляет собой легальной власти.
   Легальной, нелегальной, мне-то что делать, — спросил Дик Вильсон. Я не могу вступать в бой против него. Ваши люди помогут мне? Я не хочу сдаваться ему на милость…
   — Хвалю, — сказал Кристофер.
   — Это не обычные людоеды, — сказал Дик. — Они могут отказаться от этой привычки, если… если получат другую пищу. Но эти их посланцы!
   — Большую ли группу они к вам направили? — спросил Харди.
   — Неподалеку от нас расположились лагерем примерно человек двести, ответил Дик. — К нам заявилось около дюжины. Все вооружены. Генерал Бейкер видел их. Один из них капитан полиции…
   — Ну не дерьмо ли?! — воскликнул Кристофер. — Полиция, объединившаяся с людоедами!
   — Ну, на нем была форма, — сказал Дик. И с ними один тип, который раньше был чиновником в Лос-Анджелесе. Чернокожий. И другие. В большинстве они выглядели нормально, но двое… черт, это было что-то жуткое! — он глянул на Бейкера, и Джонни кивнул в знак согласия.
   — Действительно жуткое, — продолжал Дик. — Вели себя, будто наглотались наркотиков. У них глаза были точно такие же, знаете расширенные, и никогда не посмотрят прямо на тебя. И они говорили об ангелах Бога.» Ангелы послали нас, чтобы передать вам это послание «.
   — Как остальные реагировали на это? — спросил Гарви Рэнделл.
   — Будто ничего особенного не происходит. Будто это нормально — говорить о пославших их ангелах. А когда я спросил, какого черта это все значит, они просто повернулись и пошли прочь.» Вы получили послание «. Это все, что они сказали.
   — И вы говорите, что двести человек встали лагерем поблизости от вас? — спросил Эл Харди. — Насколько близко? Где?
   — Невдалеке. К югу от нас по дороге, — сказал Дик. — А что?
   — По этой дороге должен был проехать Гарри, — ответил Харди. — Он не то, чтобы запаздывает, у него нет никакого точного расписания, но мы ожидаем его.
   — На моей ферме он не появлялся, — сказал Дик.
   — Вы не думаете, что посланный к вам отряд мог что-то с ним сделать? — спросил Джеллисон.
   Дик пожал плесами:
   — Сенатор, я не знаю, чего можно ждать от этих людей. Они объявили, что у них гораздо большая вооруженная сила, чем мы видели, и в это я верю. Мы нигде не заметили никого. Ни одного беглеца. Такое впечатление, что никого не осталось, кроме нас и Нового братства.
   — Ангелы, — сказал Эл Харди. — Это звучит как-то бессмысленно.
   » Не изящно «, подумал Гарви Рэнделл. Очень не изящно, и это расстраивает Эла.
   — Я встречался несколько раз с Монтрозом, — сказал Гарви. — Он не показался мне сумасшедшим. Хотя и имел пунктик, охрана окружающей среды. Ракеты, эти консервные банки, уничтожают озон, ну и так далее. Может быть, Молот привел к тому, что он окончательно свихнулся.
   — Может быть он сумасшедший, а может быть, пленник, это все равно, — сказал Дик Вильсон. — Но дальше по дороге стоят лагерем двести человек. Готов держать пари, что у них еще не меньше пяти сотен. И я не знаю, черт побери, что мне делать.
   — Нет. Мне не кажется, что вы действительно не знаете, — сказал сенатор. Сделал паузу, обдумывая, и никто не посмел, пока он молчал, вмешаться со своими замечаниями. Наконец сенатор заговорил.
   — Хорошо. Еще шесть дней. Дик, я хочу сделать вам предложение. Вы можете доставить сюда, к нам, женщин, детей и больных. За это вы передадите нам определенную часть спасенного вами имущества. Инструменты, электронику и так далее в этом роде. Снаряжение для подводного плавания — и в первую очередь, дыхательные аппараты…
   — Значит вы предоставляете нам в одиночку драться против Армии Нового братства, сенатор?
   Джеллисон вздохнул:
   — Разумеется нет. И я не думаю, что губернатор Монтроз (или тот, кто получил контроль над ним) особо заинтересован в разделе вашего имущества с нами. Похоже на то, что он намерен завладеть всем штатом.
   — В том числе и нашей долиной, — сказал Джордж Кристофер.
   — Да, мне кажется, что это так, сказал Джеллисон. — Хорошо. На сегодняшний день нам известны два правительства. Колорадо Спрингз и Армия Нового братства. Плюс, возможно — ангелы.
   — Так что мне, черт возьми, делать? — спросил Дик.
   — Сохранять терпение. Мы пока слишком мало знаем, — сказал Джеллисон. — Давайте соберем побольше информации. Генерал Бейкер, что вы можете рассказать нам, как обстоят дела в том, что осталось от Соединенных Штатов? И, раз мы затронули этот вопрос, в том, что осталось от всего мира?
   Джонни Бейкер кивнул и откинулся на спинку стула, собираясь с мыслями.
   — Приемлемой связи нам наладить так и не удалось, — сказал он. — Связь с Хаустоном мы потеряли сразу после Падения Молота. В Хаустоне, кстати, погибла семья полковника Деланти. Поэтому, когда говорите с ним о Техасе, будьте поосторожнее.
   Бейкеру было радостно увидеть, что присутствующие еще не слишком огрубели душой, проявления их симпатии к Рику были очевидны. Он уже многое повидал в этом мир, у подавляющего большинства уже не было слез, чтобы лить их из-за каких-то нескольких человек. Слишком много было смертей вокруг.
   — Семьи моих русских друзей тоже погибли, — сказал Джонни. — Война началась менее, чем через час после столкновения с Молотом. Китай нанес удар по России. Россия нанесла удар по Китаю. Несколько наших баз также запустили ракеты на Китай.
   — Господи, — сказал Харди. — Гарви, у вас есть какие-нибудь приборы для измерения уровня радиации?
   — Нет.
   Вид у всех был встревоженный. Гарви кивнул, соглашаясь.
   — Хорошо, мы определим количество выпадения радиоактивных осадков. Ну и что мы дальше будем делать?
   — Хоть что-нибудь мы в силах сделать? — спросил Харди.
   — Я думаю, радиация сейчас находится на безопасном уровне, — сказал Джонни Бейкер. — Радиоактивные осадки прибиты к земле дождем. А ведь дожди шли сильнейшие. Вся планета походила на огромный слой хлопка. После Падения Молота нам в сущности, ни разу не удалось разглядеть поверхность.
   — Вы говорили о связи, — подсказал Джеллисон.
   — Да. Извините. Итак, у нас состоялся разговор с Колорадо Спрингз, но очень короткий, по существу мы лишь успели обменяться позывными. Один раз нам удалось наладить связь с базой командования стратегической авиацией. Той, что в Монтане. Они связи не имели ни с кем. По Соединенным Штатам — это все, — Джонни помолчал, давая время присутствующим осознать услышанное.
   — Теперь что касается того, что осталось от всей планеты. Южная Африка и Австралия пострадали, вероятно, лишь в малой степени. О Латинской Америке мы ничего не знаем. Никто из нас не владеет в достаточной степени испанским, а когда нам удавалось наладить связь с кем-нибудь из жителей Латинской Америки, контакт продолжался недолго. Мы поймали несколько коммерческих радиопередач. И, насколько мы могли разобрать, через неделю после Падения Молота в Венесуэле произошла революция. Да и весь континент столкнулся с острыми политическими проблемами.