Страница:
– Что… О, небеса! – задохнулась Сэлли. – Судить военным трибуналом? Вас? Почему?
– Может быть предъявлено обвинение в измене, – сказал Род. – Как я вижу, большинство офицеров не удивлены. Моя леди, джентльмены, мы получили строгие приказы от самого вице-короля не выдавать никакой военной технологии Империи, а особенно защищать от осмотра мошкитов Олдерсон Драйв и Поле Лэнгстона. За прошедшие недели животные, способные изучить эту технологию и, вполне возможно, передать другим мошкитам, свободно разгуливали по кораблю. Теперь вы понимаете?
– Понимаю, – Хорват не выказал никаких признаков беспокойства, но лицо его стало задумчивым. – И вы обезопасили эту комнату… Вы действительно верите, что малыши могут понимать, о чем мы говорим?
Род пожал плечами.
– Я думаю, что, возможно, они могут запоминать разговоры и повторять их. Но живы ли еще эти малыши? Келли?
– Сэр, за последние недели нет никаких их следов. Никаких рейдов за пищевыми запасами. Хорьки до сих пор не принесли ни одного, но мышей давят. Думаю, эти бестии погибли, капитан.
Блейн потер свой нос, затем быстро вскинул руку.
– Канонир, вы когда-нибудь слышали на борту этого корабля о «Домовых»?
Лицо Келли не выразило удивления. Оно вообще ничего не выражало.
– Домовые, капитан?
– Род, вы что, сошли с ума? – ляпнула Сэлли. Все посмотрели на нее, и некоторые взгляды были далеко не дружелюбными. Ого, подумала она, куда это я лезу? Кое-кто из них знает, о чем он говорит.
– Я сказал «Домовые», Келли. Вы когда-нибудь слышали о них?
– Неофициально, капитан. Я говорил с некоторыми космонавтами, которые за последнее время поверили в маленький народец. По-моему, вреда от этого нет. – Однако, Келли выглядел смущенным. Он слышал об этом и не доложил, а сейчас капитан, его капитан, мог иметь из-за этого неприятности…
– Кто-нибудь еще? – спросил Род.
– Э… сэр…
Роду пришлось постараться, чтобы увидеть говорящего. Гардемарин Поттер находился у дальней стены, почти скрытый двумя биологами.
– Да, мистер Поттер?
– Некоторые из членов моей наблюдательной секции, капитан… они говорят, что если оставить немного пищи – зерна, крупы, остатки еды, что угодно – в коридоре или под своей кроватью вместе с чем-то что можно исправить, то это будет исправлено, – Поттеру явно было неудобно. Он явно думал, что рассказывает чепуху. – Один из моих людей называл их Домовыми. Я думал, что это шутка.
После Поттера заговорили сразу дюжина других, даже некоторые из ученых. Микроскопы, фокусировка у которых была превосходила лучшие образцы кампании «Лейка Оптикал». Лампа ручной работы в биологической секции. Сапоги и туфли, подогнанные к ногам. Род осмотрел один из них.
– Келли, у скольких ваших людей оружие индивидуализировано, подобно вашему и мистера Реннера?
– Э… я не знаю, сэр.
– Я вижу одно из них здесь. Полизавский, как вы получили это оружие?
Звездный пехотинец начал заикаться. Он явно не привык разговаривать с офицерами, тем более с капитаном, и особенно – с капитаном в плохом настроении.
– Я… э… я, сэр, оставил свое оружие и пакетик жареной кукурузы под своей койкой, а на следующее утро все было сделано, сэр. Точно так, как говорили другие.
– А вы не подумали, что это достаточно необычно, чтобы обратиться к канониру Келли?
– Э… сэр… э… мы с другими думали, что надо… э… но Старджон рассказал о галлюцинациях в космосе, и мы… э…
– Кроме того, доложи вы об этом, я мог бы прекратить все это дело,
– закончил за него Род. Будь оно все проклято! Как он теперь будет объяснять все это? Он был занят, слишком занят, улаживая ссоры из-за пустяков между учеными… Однако, факт налицо. Он запустил свои обязанности, и каков же результат?
– Не слишком ли серьезно вы воспринимаете это, капитан? – спросил Хорват. – В конце концов, приказы Вице-Короля были получены, когда мы ничего не знали о мошкитах. Сейчас же мы видим, что они не опасны и вовсе не враждебны нам.
– Вы полагаете, доктор, что мы можем отменить Имперскую Директиву?
Хорват усмехнулся.
– О, нет, – сказал он. – Такого у меня и в мыслях не было. Я только полагаю, что если – а точнее, «когда», потому что это неизбежно, – эта политика изменится, все это будет выглядеть глупыми пустяками, капитан Блейн. Детским лепетом.
– Будьте вы прокляты! – взорвался Синклер. – Так нельзя говорить с капитаном!
– Полегче, Сэнди, – воскликнул первый лейтенант Каргилл. – Доктор Хорват, полагаю, вы никогда не принадлежали к военной интеллигенции? Ну, конечно, нет. Но, видите ли, в своей работе мы опираемся на возможности, а не на цели. Если потенциальный враг может что-то сделать с вами, вы должны готовиться к этому, независимо от того, что вы думаете о его желаниях.
– Вот именно, – сказал Род. Он был рад этому вмешательству. Синклер все время злился на своем конце стола, и требовалось совсем немного, чтобы он снова взорвался. – Поэтому прежде всего мы хотим определить потенциальные возможности малышей. Из того, что я видел на сооружении воздушного шлюза, плюс сведения, собранные о «Домовых», следует, что они довольно высоки.
– Но они же только животные, – напомнила Сэлли. Она смотрела на злящегося Синклера, на сардонически улыбающегося Хорвата и на встревоженное лицо Рода. – Вы не понимаете… Эти занятия с инструментами… да, они делают это хорошо, но это не разум. Их головы слишком малы. Большая часть мозговой ткани у них используется для работы с инструментами, и на большее они не способны. У них практически нет ни обоняния, ни вкуса. Они очень близоруки, и их способности к языкам меньше даже, чем у шимпанзе. Они хорошо воспринимают космос и поддаются дрессировке, но они не изготовляют инструменты, они только исправляю или изменяют вещи.
– А как они могут шпионить за нами? – продолжала Сэлли. – Этому их никто не мог научить. Их вывели случайно у себя на родине, – она взглянула на окружающие ее лица, пытаясь определить, убедила ли их.
– Вы действительно верите, что сбежавшие малыши еще живы? – голос был сердечный, слегка окрашенный акцентом Новой Шотландии. Род посмотрел на доктора Блевинса, колониального ветеринара, призванного в экспедицию. – Мой собственный малыш умер, капитан. И я ничего не смог сделать. Общее отравление, ухудшение деятельности желез – эти симптомы похожи на обыкновенную старость.
Блейн медленно покачал головой.
– Хотел бы я думать так, док, но по кораблю ходит слишком много историй о Домовых. Прежде, чем собрать вас, я поговорил с некоторыми начальниками, и на всех палубах одно и то же. Никто не хотел докладывать об этом, поскольку, во-первых, мы решили бы, что они сошли с ума, а, во-вторых, Домовые были слишком полезны, чтобы рисковать потерять их. Так вот, во всех историях из ирландского фольклора канонира Келли на военных кораблях никогда не было никакого маленького народца. Это и есть те самые малыши.
Воцарилась долгая тишина.
– И все-таки, какой вред они причиняют? – спросил Хорват. – Я думаю, что несколько Домовых – это ценное приобретение, капитан.
– Ха! – это замечание Рода не нуждалось в комментариях. – Вред или польза, но сразу после этого собрания мы будем стерилизовать корабль. Синклер, вы подготовите к эвакуации ангарную палубу.
– Да, капитан.
– Тогда займитесь этим. Откройте ее в пространство и проверьте, чтобы были открыты все отсеки. Я хочу, чтобы ангарная палуба стала безжизненной. Командор Каргилл, проследите, чтобы вахтенные были в боевых доспехах. Только в своих боевых доспехах, Номер Первый! Остальные пусть думают, какое оборудование нельзя оставлять в вакууме. Когда с ангарной палубой будет закончено, звездные пехотинцы Келли помогут вам перенести его туда, а затем мы разгерметизируем остальную часть корабля. Мы должны покончить с Домовыми раз и навсегда.
– Но…
– Эй, это же глупо…
– Мои культуры погибнут…
– Проклятие, везде эти военные ублюдки…
– Он может сделать это?…
– Слушаюсь, капитан!
– Какого черта он думает, что он…
– Молчать! – рев Келли перекрыл все разговоры.
– Капитан, вы действительно будете настолько безжалостны? – спросила Сэлли.
Он пожал плечами.
– Я думаю, что они достаточно умны. А что делать? Если я не прикажу сделать это, такой приказ отдаст адмирал. Кстати, все согласны, что малыши не являются шпионами?
– Это незачем и обсуждать, – сказал Реннер. – Однако, капитан, вам известно о случае с карманным компьютером?
– Нет.
– Большой мошкит разобрал карманный компьютер мисс Фаулер на части, а потом собрал его снова. И тот работает!
– Ага, – лицо Рода было угрюмо. – Но это был большой коричневый мошкит.
– Который может говорить с маленькими. Именно он заставил малышей отдать часы мистеру Бари, – сказал Реннер.
– Я поднял экипаж по тревоге, капитан, – доложил Каргилл, стоя у интеркома кают-кампании. – Я никому ничего не объяснял, и они думают, что это тренировка.
– Хорошо придумано, Джек. У кого есть какие-нибудь возражения против уничтожения этих паразитов? Большой мошкит делает то же самое, и, если, как вы говорите, они только животные, их должно быть гораздо больше, чем Коричневых. Вряд ли мы хоть сколько расстроим его. Как вы считаете?
– Пожалуй, н-нет, – сказала Сэлли, – но…
Род решительно покачал головой.
– Есть множество причин, чтобы уничтожить, и я не услышал ни одной за их сохранение. Значит, мы можем принять это решение.
Хорват покачал головой.
– Но это так жестоко, капитан. Как, по-вашему, что мы защищаем?
– Разумеется, Олдерсон Драйв, а косвенно всю Империю. Однако, главным образом, Олдерсон Драйв, – серьезно сказал Каргилл. – И не спрашивайте меня, почему я считаю, что Империя нуждается в защите от мошкитов. Я не знаю, но я собираюсь делать это.
– Вы не можете защитить Драйв. Они уже получили его, – заявил вдруг Реннер, а когда все присутствующие в комнате повернулись к нему, криво улыбнулся.
– Что?! – воскликнул Род. – Как?
– Кто эти проклятые изменники? – требовательно спросил Синклер. – Имена этих подонков!
– Держи-хватай! Прекратите немедленно! – потребовал Реннер. – У них уже есть Драйв, капитан. Я узнал об этом час назад. Все это записано, и вы можете это увидеть, – он встал и направился к большому экрану. По нему побежали изображения, пока Реннер не нашел место, которое искал. Затем он повернулся к смотревшим на него людям.
– Как приятно быть центром внимания, – сказал Реннер, как будто не замечая яростного взгляда Рода. – Это запись разговора между моей мошкитой и мной. Я постараюсь показать вам обе стороны, участвующие в разговоре, – он коснулся переключателя, и экран ожил: Реннер на мостике «Мак-Артура» и его финч'клик' в посольском корабле мошкитов. Реннер прокручивал это с большой скоростью, пока не нашел то место, которое искал.
– Вы могли прийти откуда угодно, – сказала мошкита Реннера. – Правда, наиболее вероятно, что вы пришли с ближайшей звезды, скажем… впрочем, я могу показать ее, – за спиной мошкиты по экрану побежали изображения звездного неба: экран на экране. Затем она вытянула вперед верхнюю правую руку. Звезда была Новой Каледонией. – Судя по тому, где вы появились, мы знаем, что у вас есть мгновенный двигатель.
Реннер на экране шагнул вперед.
– Где мы появились?
– Да. Вы появились в… – казалось, что мошкита ищет подходящее слово, однако, потом она отказалась от этого. – Реннер, я должна рассказать вам о существе из легенды.
– Так расскажите, – Реннер на экране маленькими глотками пил кофе.
– Если позволите, мы будем называть его Безумным Эдди. Он… иногда он бывает вроде меня, а иногда бывает, как Коричневый, ученый-идиот. И всегда он совершает плохие поступки, руководствуясь высшими целями. Он делает одно и то же снова и снова, и всегда это ведет к несчастью, но он никак не научится.
В офицерской кают-кампании послышался шепот, а Реннер на экране сказал:
– Например?
Мошкита Реннера на мгновение задумалась, затем произнесла:
– Когда город переполнен так, что ему грозит опасность немедленного коллапса… когда пища и чистая вода поступают в город в количестве, достаточном лишь для того, чтобы накормить всех, и все должны постоянно работать, чтобы поддержать такое состояние… когда все коммуникации заняты перевозкой жизненно необходимых товаров, и никто не перевозит людей… это значит, что Безумный Эдди возглавил забастовку мусорщиков за лучшие условия работы.
В кают-кампании послышался смех. Реннер на экране усмехнулся и сказал:
– Я думаю, что знаю этого джентльмена. Продолжайте.
– Это двигатель Безумного Эдди. Он заставляет корабли исчезать.
– Замечательно.
– Теоретически это должно быть двигателем мгновенного перемещения, ключом ко всей Вселенной, а на практике это заставляет корабли исчезать навсегда. Этот двигатель изобретали, строили и испытывали много раз, и всегда корабли исчезали навсегда со всеми, кто был на их борту, но только в том случае, если вы пользовались им как было надо. Корабль должен был находиться в нужном месте, которое довольно трудно обнаружить, а машины его должны были действовать точном соответствии с теорией. Иначе не происходило вообще ничего.
Оба Реннера рассмеялись.
– Понимаю. И мы появились в этой точке, точке Безумного Эдди. Из этого вы сделали вывод, что мы раскрыли секрет двигателя Безумного Эдди.
– Вы сделали это.
Губы чужака раздвинулись в подобие человеческой улыбки… Реннер долго смотрел на него, прежде чем отвернуться.
Долго все молчали, потом Синклер заговорил.
– Что ж, это достаточно ясно, не так ли? У них есть Олдерсон Драйв, но нет Поля Лэнгстона.
– Почему вы так решили, командор Синклер? – спросил Хорват. Кто-то попытался объяснить ему, но этот голос перекрыл рев главного инженера.
– Корабли этих тварей исчезали, но только в строго определенном месте, верно? Значит, у них есть Драйв. Но они никогда не видели, чтобы корабли возвращались назад, потому что они выходили в обычное пространство вон в той красной звезде. Это совершенно ясно.
– О! – Хорват печально кивнул. – Безо всякой защиты… В конце концов, это находится внутри звезды, верно?
Сэлли содрогнулась.
– И ваша мошкита говорила, что они делали это часто, – она снова вздрогнула, потом сказала: – Но, мистер Реннер, никто из других мошкитов не говорил об астронавигации или чем-то подобном. Мне рассказывали о «Безумном Эдди» как о персонаже давно минувших времен.
– А мне говорили о Безумном Эдди как об инженере, использовавшем завтрашние знания для решения сегодняшних проблем, – буркнул Синклер.
– Что-нибудь еще? – спросил Род.
– Ну, что ж, – священник Харди, казалось, находился в затруднительном положении. Его полное лицо было красным, как свекла. – Моя мошкита говорила, что безумный Эдди основал религию. Жуткую, очень логичную и невероятно неподходящую религию.
– Довольно, – сказал Род. – Похоже, я единственный, чья мошкита никогда не упоминала Безумного Эдди, – он задумался. – В общем, полагаю, можно согласиться, что у мошкитов есть Драйв, но нет Поля?
Все кивнули. Хорват почесал свое ухо, потом сказал:
– Я вспомнил сейчас историю открытия Лэнгстона, и меня вовсе не удивляет, что у мошкитов нет Поля. Меня удивляет, что они имеют даже Драйв, хотя его принципы можно вывести из астрофизических наблюдений. А Поле было чисто случайным изобретением.
– Допустим, что они знают о его существовании. Что тогда? – спросил Род.
– Тогда… я не знаю, – сказал Хорват.
В комнате воцарилась тишина. Полная тишина. Потом послышался шепот, а Сэлли рассмеялась.
– Вы смотрите на это так смертельно серьезно, – сказала она. – Допустим, что у них есть и Драйв и Поле. Здесь есть только одна планета, полная мошкитов. Они не враждебны к нам, да даже если бы и были, вы действительно думаете, что они могут угрожать Империи? Капитан, что может сделать «Ленин» с планетой мошкитов прямо сейчас и в одиночку, если прикажет адмирал Кутузов?
Напряжение спало, и все заулыбались. Конечно, она была права. У мошкитов даже не было военных кораблей. Они не имели Поля, да даже если бы и придумали его, как они могли научиться тактике ведения космической войны? Бедные мирные мошкиты, что они могли противопоставить Империи Человека?
Так думали все, за исключением Каргилла. Он вовсе не улыбался, когда вполне серьезно сказал:
– Этого я не знаю, моя леди. А хотел бы знать.
Гораций Бари не был приглашен на это совещание, хотя и знал о нем. Когда оно еще продолжалось, к его каюте подошел звездный пехотинец и вежливо, но очень решительно увел его с собой. Охранник не говорил, куда он ведет Бари, и было ясно, то он и сам этого не знает.
– Канонир сказал оставаться с вами и быть готовым забрать вас туда, где будут остальные, мистер Бари.
Бари внимательно изучал этого человека. Что может он сделать за сотню тысяч крон? Впрочем, пока в этом не было нужды. Не сейчас. Наверняка, Блейн не собирался расстреливать его. На мгновение Бари испугался. Может, они заставили Стоуна заговорить, и теперь возвращаются на Нью-Чикаго?
О, Аллах, никто не застрахован… Впрочем, это абсурд. Даже если Стоун рассказал все, не было и не могло быть никакого имперского сообщения для «Мак-Артура». Они были отрезаны от Империи так же надежно, как и мошкиты.
– Значит, вы должны оставаться со мной? А ваш офицер говорил, куда я должен идти?
– Но это не сейчас, мистер Бари.
– Тогда отведите меня в лабораторию доктора Бакмена. – А почему бы и нет? Там нам обоим будет более удобно.
Рядовой подумал и сказал:
– Хорошо, идемте.
Бари нашел своего друга в плохом настроении.
– Собираю все, что не может оставаться в глубоком вакууме, – буркнул Бакмен. – Приказано подготовить все для переноса. Никаких объяснений, просто сделать это, – он продолжал упаковывать приборы, а вдоль стен уже стояло множество ящиков и больших пластиковых мешков.
Тревога Бари прорвалась наружу. Бессмысленные приказы, охрана у дверей… он снова почувствовал себя пленником. Глядя на него, и Бакмен растерял свое спокойствие. В конце концов астрофизик плюхнулся на стул и взял чашку кофе.
– Выглядите вы не очень хорошо, – сказал он. – Много дел?
– На этом корабле дел для меня практически нет, – Бари говорил спокойно, и это потребовало от него полнейшего самоконтроля. – Почему вы должны готовиться здесь к глубокому вакууму?
– Ха! Я не знаю. Я просто делаю это. Пытался вызвать капитана, но он на конференции. Пытался пожаловаться Хорвату, но и тот на конференции! Если их нет на месте, когда они нужны вам, зачем они вообще нужны?!
Из коридора донеслись какие-то звуки: похоже, тащили что-то тяжелое. Что же происходило на корабле? Время от времени они эвакуировали корабль, чтобы избавиться от крыс…
Так вот оно что! Они хотели уничтожить малышей! Слава Аллаху, он вовремя начал действовать. Бари облегченно улыбнулся. Он был более высокого мнения о ценности малышей, после того, как однажды ночью оставил коробку пахлавы у открытой лицевой пластины своего космического скафандра.
Повернувшись к Бакмену, он сказал:
– Вы уже разобрались с троянскими точками?
Бакмен удивленно взглянул на него, потом рассмеялся.
– Бари, я не думаю об этой проблеме уже месяц. Мы изучали Угольный Мешок.
– Да?
– Мы обнаружили в нем какую-то массу… возможно, протозвезду. И источник инфракрасного излучения. Узоры сечения в Угольном Мешке фантастичны. Как если бы газ и пыль были вискозой… разумеется, это дело магнитных полей. Мы получили удивительные данные о динамике пылевого облака. Когда я думаю о времени, потраченном на эти астероиды троянских точек… до чего же тривиальна эта проблема!
– Продолжайте, Бакмен. Не оставляйте меня в неведении.
– Что? Тогда я покажу вам, – Бакмен подошел к интеркому и набрал какой-то номер.
Ничего не произошло.
– Вот те раз! Какой-то идиот наложил на это ограничение, Бакмен закрыл глаза, вспоминая другой номер. На экране появились фотографии.
– Ну, вот, наконец-то!
Астероиды носились по экрану, снимки расплывались и дергались. Некоторые были перекошены, некоторые почти сферические, многие были испещрены кратерами.
– Прошу прощения за качество. Ближайшие Троянцы находятся довольно далеко… к тому же, все это требует времени и доступа к телескопам «Мак-Артура». Вы поняли, что мы обнаружили?
– Не совсем. Хотя… – на всех астероидах имелись кратеры. По крайней мере, один. Три длинных, узких астероида в ряд… и на каждом глубокий кратер с одного конца. Один астероид имел форму, близкую к ореху кешью, и кратер был внутри его кривизны. Каждый астероид в этом ряду имел большой глубокий кратер, и всегда линия, проходящая через его центр, проходила и через центр тяжести астероида.
Бари почувствовал страх и, чтобы дать ему выход, рассмеялся.
– Да, я понял. Вы обнаружили, что все эти астероиды собраны в это место искусственно. Поэтому вы потеряли к ним интерес.
– Разумеется. Когда я думаю, что надеялся открыть какие-то новые количественные законы… – Бакмен пожал плечами и отхлебнул кофе.
– Полагаю, вы никому не говорили этого?
– Я поговорил с доктором Хорватом. Как вы думаете, это он ограничил доступ к этому?
– Это вполне возможно. Бакмен, сколько, по-вашему, нужно энергии, чтобы сдвинуть с места такую глыбу?
– Этого я не знаю. Вероятно, много. Фактически… – его глаза вспыхнули. – Это интересная проблема. Я дам вам знать после того, как кончится этот идиотизм, – и он вновь вернулся к своим механизмам.
Бари сел, где стоял, глядя в никуда. Только теперь он начал дрожать.
МОШКИТА КАПИТАНА
– Может быть предъявлено обвинение в измене, – сказал Род. – Как я вижу, большинство офицеров не удивлены. Моя леди, джентльмены, мы получили строгие приказы от самого вице-короля не выдавать никакой военной технологии Империи, а особенно защищать от осмотра мошкитов Олдерсон Драйв и Поле Лэнгстона. За прошедшие недели животные, способные изучить эту технологию и, вполне возможно, передать другим мошкитам, свободно разгуливали по кораблю. Теперь вы понимаете?
– Понимаю, – Хорват не выказал никаких признаков беспокойства, но лицо его стало задумчивым. – И вы обезопасили эту комнату… Вы действительно верите, что малыши могут понимать, о чем мы говорим?
Род пожал плечами.
– Я думаю, что, возможно, они могут запоминать разговоры и повторять их. Но живы ли еще эти малыши? Келли?
– Сэр, за последние недели нет никаких их следов. Никаких рейдов за пищевыми запасами. Хорьки до сих пор не принесли ни одного, но мышей давят. Думаю, эти бестии погибли, капитан.
Блейн потер свой нос, затем быстро вскинул руку.
– Канонир, вы когда-нибудь слышали на борту этого корабля о «Домовых»?
Лицо Келли не выразило удивления. Оно вообще ничего не выражало.
– Домовые, капитан?
– Род, вы что, сошли с ума? – ляпнула Сэлли. Все посмотрели на нее, и некоторые взгляды были далеко не дружелюбными. Ого, подумала она, куда это я лезу? Кое-кто из них знает, о чем он говорит.
– Я сказал «Домовые», Келли. Вы когда-нибудь слышали о них?
– Неофициально, капитан. Я говорил с некоторыми космонавтами, которые за последнее время поверили в маленький народец. По-моему, вреда от этого нет. – Однако, Келли выглядел смущенным. Он слышал об этом и не доложил, а сейчас капитан, его капитан, мог иметь из-за этого неприятности…
– Кто-нибудь еще? – спросил Род.
– Э… сэр…
Роду пришлось постараться, чтобы увидеть говорящего. Гардемарин Поттер находился у дальней стены, почти скрытый двумя биологами.
– Да, мистер Поттер?
– Некоторые из членов моей наблюдательной секции, капитан… они говорят, что если оставить немного пищи – зерна, крупы, остатки еды, что угодно – в коридоре или под своей кроватью вместе с чем-то что можно исправить, то это будет исправлено, – Поттеру явно было неудобно. Он явно думал, что рассказывает чепуху. – Один из моих людей называл их Домовыми. Я думал, что это шутка.
После Поттера заговорили сразу дюжина других, даже некоторые из ученых. Микроскопы, фокусировка у которых была превосходила лучшие образцы кампании «Лейка Оптикал». Лампа ручной работы в биологической секции. Сапоги и туфли, подогнанные к ногам. Род осмотрел один из них.
– Келли, у скольких ваших людей оружие индивидуализировано, подобно вашему и мистера Реннера?
– Э… я не знаю, сэр.
– Я вижу одно из них здесь. Полизавский, как вы получили это оружие?
Звездный пехотинец начал заикаться. Он явно не привык разговаривать с офицерами, тем более с капитаном, и особенно – с капитаном в плохом настроении.
– Я… э… я, сэр, оставил свое оружие и пакетик жареной кукурузы под своей койкой, а на следующее утро все было сделано, сэр. Точно так, как говорили другие.
– А вы не подумали, что это достаточно необычно, чтобы обратиться к канониру Келли?
– Э… сэр… э… мы с другими думали, что надо… э… но Старджон рассказал о галлюцинациях в космосе, и мы… э…
– Кроме того, доложи вы об этом, я мог бы прекратить все это дело,
– закончил за него Род. Будь оно все проклято! Как он теперь будет объяснять все это? Он был занят, слишком занят, улаживая ссоры из-за пустяков между учеными… Однако, факт налицо. Он запустил свои обязанности, и каков же результат?
– Не слишком ли серьезно вы воспринимаете это, капитан? – спросил Хорват. – В конце концов, приказы Вице-Короля были получены, когда мы ничего не знали о мошкитах. Сейчас же мы видим, что они не опасны и вовсе не враждебны нам.
– Вы полагаете, доктор, что мы можем отменить Имперскую Директиву?
Хорват усмехнулся.
– О, нет, – сказал он. – Такого у меня и в мыслях не было. Я только полагаю, что если – а точнее, «когда», потому что это неизбежно, – эта политика изменится, все это будет выглядеть глупыми пустяками, капитан Блейн. Детским лепетом.
– Будьте вы прокляты! – взорвался Синклер. – Так нельзя говорить с капитаном!
– Полегче, Сэнди, – воскликнул первый лейтенант Каргилл. – Доктор Хорват, полагаю, вы никогда не принадлежали к военной интеллигенции? Ну, конечно, нет. Но, видите ли, в своей работе мы опираемся на возможности, а не на цели. Если потенциальный враг может что-то сделать с вами, вы должны готовиться к этому, независимо от того, что вы думаете о его желаниях.
– Вот именно, – сказал Род. Он был рад этому вмешательству. Синклер все время злился на своем конце стола, и требовалось совсем немного, чтобы он снова взорвался. – Поэтому прежде всего мы хотим определить потенциальные возможности малышей. Из того, что я видел на сооружении воздушного шлюза, плюс сведения, собранные о «Домовых», следует, что они довольно высоки.
– Но они же только животные, – напомнила Сэлли. Она смотрела на злящегося Синклера, на сардонически улыбающегося Хорвата и на встревоженное лицо Рода. – Вы не понимаете… Эти занятия с инструментами… да, они делают это хорошо, но это не разум. Их головы слишком малы. Большая часть мозговой ткани у них используется для работы с инструментами, и на большее они не способны. У них практически нет ни обоняния, ни вкуса. Они очень близоруки, и их способности к языкам меньше даже, чем у шимпанзе. Они хорошо воспринимают космос и поддаются дрессировке, но они не изготовляют инструменты, они только исправляю или изменяют вещи.
– А как они могут шпионить за нами? – продолжала Сэлли. – Этому их никто не мог научить. Их вывели случайно у себя на родине, – она взглянула на окружающие ее лица, пытаясь определить, убедила ли их.
– Вы действительно верите, что сбежавшие малыши еще живы? – голос был сердечный, слегка окрашенный акцентом Новой Шотландии. Род посмотрел на доктора Блевинса, колониального ветеринара, призванного в экспедицию. – Мой собственный малыш умер, капитан. И я ничего не смог сделать. Общее отравление, ухудшение деятельности желез – эти симптомы похожи на обыкновенную старость.
Блейн медленно покачал головой.
– Хотел бы я думать так, док, но по кораблю ходит слишком много историй о Домовых. Прежде, чем собрать вас, я поговорил с некоторыми начальниками, и на всех палубах одно и то же. Никто не хотел докладывать об этом, поскольку, во-первых, мы решили бы, что они сошли с ума, а, во-вторых, Домовые были слишком полезны, чтобы рисковать потерять их. Так вот, во всех историях из ирландского фольклора канонира Келли на военных кораблях никогда не было никакого маленького народца. Это и есть те самые малыши.
Воцарилась долгая тишина.
– И все-таки, какой вред они причиняют? – спросил Хорват. – Я думаю, что несколько Домовых – это ценное приобретение, капитан.
– Ха! – это замечание Рода не нуждалось в комментариях. – Вред или польза, но сразу после этого собрания мы будем стерилизовать корабль. Синклер, вы подготовите к эвакуации ангарную палубу.
– Да, капитан.
– Тогда займитесь этим. Откройте ее в пространство и проверьте, чтобы были открыты все отсеки. Я хочу, чтобы ангарная палуба стала безжизненной. Командор Каргилл, проследите, чтобы вахтенные были в боевых доспехах. Только в своих боевых доспехах, Номер Первый! Остальные пусть думают, какое оборудование нельзя оставлять в вакууме. Когда с ангарной палубой будет закончено, звездные пехотинцы Келли помогут вам перенести его туда, а затем мы разгерметизируем остальную часть корабля. Мы должны покончить с Домовыми раз и навсегда.
– Но…
– Эй, это же глупо…
– Мои культуры погибнут…
– Проклятие, везде эти военные ублюдки…
– Он может сделать это?…
– Слушаюсь, капитан!
– Какого черта он думает, что он…
– Молчать! – рев Келли перекрыл все разговоры.
– Капитан, вы действительно будете настолько безжалостны? – спросила Сэлли.
Он пожал плечами.
– Я думаю, что они достаточно умны. А что делать? Если я не прикажу сделать это, такой приказ отдаст адмирал. Кстати, все согласны, что малыши не являются шпионами?
– Это незачем и обсуждать, – сказал Реннер. – Однако, капитан, вам известно о случае с карманным компьютером?
– Нет.
– Большой мошкит разобрал карманный компьютер мисс Фаулер на части, а потом собрал его снова. И тот работает!
– Ага, – лицо Рода было угрюмо. – Но это был большой коричневый мошкит.
– Который может говорить с маленькими. Именно он заставил малышей отдать часы мистеру Бари, – сказал Реннер.
– Я поднял экипаж по тревоге, капитан, – доложил Каргилл, стоя у интеркома кают-кампании. – Я никому ничего не объяснял, и они думают, что это тренировка.
– Хорошо придумано, Джек. У кого есть какие-нибудь возражения против уничтожения этих паразитов? Большой мошкит делает то же самое, и, если, как вы говорите, они только животные, их должно быть гораздо больше, чем Коричневых. Вряд ли мы хоть сколько расстроим его. Как вы считаете?
– Пожалуй, н-нет, – сказала Сэлли, – но…
Род решительно покачал головой.
– Есть множество причин, чтобы уничтожить, и я не услышал ни одной за их сохранение. Значит, мы можем принять это решение.
Хорват покачал головой.
– Но это так жестоко, капитан. Как, по-вашему, что мы защищаем?
– Разумеется, Олдерсон Драйв, а косвенно всю Империю. Однако, главным образом, Олдерсон Драйв, – серьезно сказал Каргилл. – И не спрашивайте меня, почему я считаю, что Империя нуждается в защите от мошкитов. Я не знаю, но я собираюсь делать это.
– Вы не можете защитить Драйв. Они уже получили его, – заявил вдруг Реннер, а когда все присутствующие в комнате повернулись к нему, криво улыбнулся.
– Что?! – воскликнул Род. – Как?
– Кто эти проклятые изменники? – требовательно спросил Синклер. – Имена этих подонков!
– Держи-хватай! Прекратите немедленно! – потребовал Реннер. – У них уже есть Драйв, капитан. Я узнал об этом час назад. Все это записано, и вы можете это увидеть, – он встал и направился к большому экрану. По нему побежали изображения, пока Реннер не нашел место, которое искал. Затем он повернулся к смотревшим на него людям.
– Как приятно быть центром внимания, – сказал Реннер, как будто не замечая яростного взгляда Рода. – Это запись разговора между моей мошкитой и мной. Я постараюсь показать вам обе стороны, участвующие в разговоре, – он коснулся переключателя, и экран ожил: Реннер на мостике «Мак-Артура» и его финч'клик' в посольском корабле мошкитов. Реннер прокручивал это с большой скоростью, пока не нашел то место, которое искал.
– Вы могли прийти откуда угодно, – сказала мошкита Реннера. – Правда, наиболее вероятно, что вы пришли с ближайшей звезды, скажем… впрочем, я могу показать ее, – за спиной мошкиты по экрану побежали изображения звездного неба: экран на экране. Затем она вытянула вперед верхнюю правую руку. Звезда была Новой Каледонией. – Судя по тому, где вы появились, мы знаем, что у вас есть мгновенный двигатель.
Реннер на экране шагнул вперед.
– Где мы появились?
– Да. Вы появились в… – казалось, что мошкита ищет подходящее слово, однако, потом она отказалась от этого. – Реннер, я должна рассказать вам о существе из легенды.
– Так расскажите, – Реннер на экране маленькими глотками пил кофе.
– Если позволите, мы будем называть его Безумным Эдди. Он… иногда он бывает вроде меня, а иногда бывает, как Коричневый, ученый-идиот. И всегда он совершает плохие поступки, руководствуясь высшими целями. Он делает одно и то же снова и снова, и всегда это ведет к несчастью, но он никак не научится.
В офицерской кают-кампании послышался шепот, а Реннер на экране сказал:
– Например?
Мошкита Реннера на мгновение задумалась, затем произнесла:
– Когда город переполнен так, что ему грозит опасность немедленного коллапса… когда пища и чистая вода поступают в город в количестве, достаточном лишь для того, чтобы накормить всех, и все должны постоянно работать, чтобы поддержать такое состояние… когда все коммуникации заняты перевозкой жизненно необходимых товаров, и никто не перевозит людей… это значит, что Безумный Эдди возглавил забастовку мусорщиков за лучшие условия работы.
В кают-кампании послышался смех. Реннер на экране усмехнулся и сказал:
– Я думаю, что знаю этого джентльмена. Продолжайте.
– Это двигатель Безумного Эдди. Он заставляет корабли исчезать.
– Замечательно.
– Теоретически это должно быть двигателем мгновенного перемещения, ключом ко всей Вселенной, а на практике это заставляет корабли исчезать навсегда. Этот двигатель изобретали, строили и испытывали много раз, и всегда корабли исчезали навсегда со всеми, кто был на их борту, но только в том случае, если вы пользовались им как было надо. Корабль должен был находиться в нужном месте, которое довольно трудно обнаружить, а машины его должны были действовать точном соответствии с теорией. Иначе не происходило вообще ничего.
Оба Реннера рассмеялись.
– Понимаю. И мы появились в этой точке, точке Безумного Эдди. Из этого вы сделали вывод, что мы раскрыли секрет двигателя Безумного Эдди.
– Вы сделали это.
Губы чужака раздвинулись в подобие человеческой улыбки… Реннер долго смотрел на него, прежде чем отвернуться.
Долго все молчали, потом Синклер заговорил.
– Что ж, это достаточно ясно, не так ли? У них есть Олдерсон Драйв, но нет Поля Лэнгстона.
– Почему вы так решили, командор Синклер? – спросил Хорват. Кто-то попытался объяснить ему, но этот голос перекрыл рев главного инженера.
– Корабли этих тварей исчезали, но только в строго определенном месте, верно? Значит, у них есть Драйв. Но они никогда не видели, чтобы корабли возвращались назад, потому что они выходили в обычное пространство вон в той красной звезде. Это совершенно ясно.
– О! – Хорват печально кивнул. – Безо всякой защиты… В конце концов, это находится внутри звезды, верно?
Сэлли содрогнулась.
– И ваша мошкита говорила, что они делали это часто, – она снова вздрогнула, потом сказала: – Но, мистер Реннер, никто из других мошкитов не говорил об астронавигации или чем-то подобном. Мне рассказывали о «Безумном Эдди» как о персонаже давно минувших времен.
– А мне говорили о Безумном Эдди как об инженере, использовавшем завтрашние знания для решения сегодняшних проблем, – буркнул Синклер.
– Что-нибудь еще? – спросил Род.
– Ну, что ж, – священник Харди, казалось, находился в затруднительном положении. Его полное лицо было красным, как свекла. – Моя мошкита говорила, что безумный Эдди основал религию. Жуткую, очень логичную и невероятно неподходящую религию.
– Довольно, – сказал Род. – Похоже, я единственный, чья мошкита никогда не упоминала Безумного Эдди, – он задумался. – В общем, полагаю, можно согласиться, что у мошкитов есть Драйв, но нет Поля?
Все кивнули. Хорват почесал свое ухо, потом сказал:
– Я вспомнил сейчас историю открытия Лэнгстона, и меня вовсе не удивляет, что у мошкитов нет Поля. Меня удивляет, что они имеют даже Драйв, хотя его принципы можно вывести из астрофизических наблюдений. А Поле было чисто случайным изобретением.
– Допустим, что они знают о его существовании. Что тогда? – спросил Род.
– Тогда… я не знаю, – сказал Хорват.
В комнате воцарилась тишина. Полная тишина. Потом послышался шепот, а Сэлли рассмеялась.
– Вы смотрите на это так смертельно серьезно, – сказала она. – Допустим, что у них есть и Драйв и Поле. Здесь есть только одна планета, полная мошкитов. Они не враждебны к нам, да даже если бы и были, вы действительно думаете, что они могут угрожать Империи? Капитан, что может сделать «Ленин» с планетой мошкитов прямо сейчас и в одиночку, если прикажет адмирал Кутузов?
Напряжение спало, и все заулыбались. Конечно, она была права. У мошкитов даже не было военных кораблей. Они не имели Поля, да даже если бы и придумали его, как они могли научиться тактике ведения космической войны? Бедные мирные мошкиты, что они могли противопоставить Империи Человека?
Так думали все, за исключением Каргилла. Он вовсе не улыбался, когда вполне серьезно сказал:
– Этого я не знаю, моя леди. А хотел бы знать.
Гораций Бари не был приглашен на это совещание, хотя и знал о нем. Когда оно еще продолжалось, к его каюте подошел звездный пехотинец и вежливо, но очень решительно увел его с собой. Охранник не говорил, куда он ведет Бари, и было ясно, то он и сам этого не знает.
– Канонир сказал оставаться с вами и быть готовым забрать вас туда, где будут остальные, мистер Бари.
Бари внимательно изучал этого человека. Что может он сделать за сотню тысяч крон? Впрочем, пока в этом не было нужды. Не сейчас. Наверняка, Блейн не собирался расстреливать его. На мгновение Бари испугался. Может, они заставили Стоуна заговорить, и теперь возвращаются на Нью-Чикаго?
О, Аллах, никто не застрахован… Впрочем, это абсурд. Даже если Стоун рассказал все, не было и не могло быть никакого имперского сообщения для «Мак-Артура». Они были отрезаны от Империи так же надежно, как и мошкиты.
– Значит, вы должны оставаться со мной? А ваш офицер говорил, куда я должен идти?
– Но это не сейчас, мистер Бари.
– Тогда отведите меня в лабораторию доктора Бакмена. – А почему бы и нет? Там нам обоим будет более удобно.
Рядовой подумал и сказал:
– Хорошо, идемте.
Бари нашел своего друга в плохом настроении.
– Собираю все, что не может оставаться в глубоком вакууме, – буркнул Бакмен. – Приказано подготовить все для переноса. Никаких объяснений, просто сделать это, – он продолжал упаковывать приборы, а вдоль стен уже стояло множество ящиков и больших пластиковых мешков.
Тревога Бари прорвалась наружу. Бессмысленные приказы, охрана у дверей… он снова почувствовал себя пленником. Глядя на него, и Бакмен растерял свое спокойствие. В конце концов астрофизик плюхнулся на стул и взял чашку кофе.
– Выглядите вы не очень хорошо, – сказал он. – Много дел?
– На этом корабле дел для меня практически нет, – Бари говорил спокойно, и это потребовало от него полнейшего самоконтроля. – Почему вы должны готовиться здесь к глубокому вакууму?
– Ха! Я не знаю. Я просто делаю это. Пытался вызвать капитана, но он на конференции. Пытался пожаловаться Хорвату, но и тот на конференции! Если их нет на месте, когда они нужны вам, зачем они вообще нужны?!
Из коридора донеслись какие-то звуки: похоже, тащили что-то тяжелое. Что же происходило на корабле? Время от времени они эвакуировали корабль, чтобы избавиться от крыс…
Так вот оно что! Они хотели уничтожить малышей! Слава Аллаху, он вовремя начал действовать. Бари облегченно улыбнулся. Он был более высокого мнения о ценности малышей, после того, как однажды ночью оставил коробку пахлавы у открытой лицевой пластины своего космического скафандра.
Повернувшись к Бакмену, он сказал:
– Вы уже разобрались с троянскими точками?
Бакмен удивленно взглянул на него, потом рассмеялся.
– Бари, я не думаю об этой проблеме уже месяц. Мы изучали Угольный Мешок.
– Да?
– Мы обнаружили в нем какую-то массу… возможно, протозвезду. И источник инфракрасного излучения. Узоры сечения в Угольном Мешке фантастичны. Как если бы газ и пыль были вискозой… разумеется, это дело магнитных полей. Мы получили удивительные данные о динамике пылевого облака. Когда я думаю о времени, потраченном на эти астероиды троянских точек… до чего же тривиальна эта проблема!
– Продолжайте, Бакмен. Не оставляйте меня в неведении.
– Что? Тогда я покажу вам, – Бакмен подошел к интеркому и набрал какой-то номер.
Ничего не произошло.
– Вот те раз! Какой-то идиот наложил на это ограничение, Бакмен закрыл глаза, вспоминая другой номер. На экране появились фотографии.
– Ну, вот, наконец-то!
Астероиды носились по экрану, снимки расплывались и дергались. Некоторые были перекошены, некоторые почти сферические, многие были испещрены кратерами.
– Прошу прощения за качество. Ближайшие Троянцы находятся довольно далеко… к тому же, все это требует времени и доступа к телескопам «Мак-Артура». Вы поняли, что мы обнаружили?
– Не совсем. Хотя… – на всех астероидах имелись кратеры. По крайней мере, один. Три длинных, узких астероида в ряд… и на каждом глубокий кратер с одного конца. Один астероид имел форму, близкую к ореху кешью, и кратер был внутри его кривизны. Каждый астероид в этом ряду имел большой глубокий кратер, и всегда линия, проходящая через его центр, проходила и через центр тяжести астероида.
Бари почувствовал страх и, чтобы дать ему выход, рассмеялся.
– Да, я понял. Вы обнаружили, что все эти астероиды собраны в это место искусственно. Поэтому вы потеряли к ним интерес.
– Разумеется. Когда я думаю, что надеялся открыть какие-то новые количественные законы… – Бакмен пожал плечами и отхлебнул кофе.
– Полагаю, вы никому не говорили этого?
– Я поговорил с доктором Хорватом. Как вы думаете, это он ограничил доступ к этому?
– Это вполне возможно. Бакмен, сколько, по-вашему, нужно энергии, чтобы сдвинуть с места такую глыбу?
– Этого я не знаю. Вероятно, много. Фактически… – его глаза вспыхнули. – Это интересная проблема. Я дам вам знать после того, как кончится этот идиотизм, – и он вновь вернулся к своим механизмам.
Бари сел, где стоял, глядя в никуда. Только теперь он начал дрожать.
МОШКИТА КАПИТАНА
– Я ценю вашу заботу о безопасности Империи, адмирал, – сказал Хорват, кивая фигуре, видневшейся на экране мостика «Мак-Артура». – И это действительно так. Однако, фактом остается то, что мы либо принимает предложение мошкитов, либо нам нужно отправляться домой. Ничего больше мы здесь не узнаем.
– А вы, Блейн? Вы согласны с этим? – выражение лица адмирала Кутузова не изменилось.
Род пожал плечами.
– Сэр, я принимаю совет ученых, а они говорят, что мы получили все, что могли получить с такого расстояния.
– Значит, вы хотите вести «Мак-Артур» на орбиту вокруг планеты Мошки? Это вы нам рекомендуете? Это мы должны записать?
– Да, сэр. Или это, или нам надо идти домой, а я не думаю, что мы узнали о мошкитов достаточно, чтобы просто уйти.
Кутузов глубоко вздохнул и сжал губы.
– Адмирал, – напомнил ему Хорват, – у вас есть ваша работа, а у меня моя. Конечно, это хорошо – защищать Империю от какой-то вообразимой угрозы со стороны мошкитов, но я должен получить все возможное от их науки и технологии. А это, уверяю вас, вовсе не тривиально. Они так далеко продвинулись в некоторых вопросах, что я… у меня просто нет слов для описания всего этого.
– Вот именно, – Кутузов подчеркивал свои слова, стуча стиснутым кулаком по подлокотнику командирского кресла. – Их технология опередила нашу. Они говорят на нашем языке, а по вашим словам, мы никогда не будем говорить на их. Они знают об эффекте Олдерсона, а теперь знают и о существовании Поля Лэнгстона. Возможно, доктор Хорват, нам нужно идти домой. Прямо сейчас.
– Но… – начал Хорват.
– И еще, – продолжал Кутузов. – Мне не хочется воевать с этими мошкитами, почти ничего о них не зная. Как защищена их планета? Кто управляет ими? Я заметил, что за все время работы вы не смогли ответить на этот вопрос. Вы даже не знаете, кто командует этим их кораблем.
– Верно, – энергично кивнул Хорват. – Это очень странное положение. Иногда я искренне верю, что у них нет командира, но с другой стороны, похоже, они время от времени возвращаются на корабль за инструкциями… И потом еще этот вопрос с полом.
– Вы что, шутите со мной, доктор?
– Нет, нет, – раздраженно сказал Хорват. – Это абсолютно точно. Все Коричнево-белые в момент прибытия сюда были самками. Кроме того, коричневая самка забеременела и родила детеныша. Сейчас она самец.
– Я знаю об изменении пола у чужаков. Возможно, один Коричнево-белый был самцом незадолго до прибытия корабля сюда?
– Мы думали об этом. Однако, более вероятным кажется, что Коричнево-белые не размножаются, поскольку популяция переполнена. Они все остаются самками… они могут даже быть мулами, поскольку Коричневый является матерью одного из них. Перекрестное спаривание между Коричневым и кем-то еще? Тогда это указывает на кого-то еще, находящегося на борту посольского корабля.
– Они привезли с собой адмирала, – уверенно сказал Кутузов. – Так, как делаем мы. Я знаю это. Что вы говорили им, когда они спрашивали обо мне?
Род услышал фырканье за своей спиной и подумал, что Кевин Реннер задыхается.
– По возможности мало, сэр, – ответил Род. – Только то, что мы подчиняемся приказам с «Ленина». Не думаю, чтобы они знали ваше имя или же об одном человеке идет речь или о целом совете.
– Вот именно, – адмирал почти улыбался. – Точно то же вы знаете об их командире, верно? Смотрите, они доставили на своем корабле адмирала, и он решил, что нужно заманить вас ближе к планете. Сейчас передо мной стоит вопрос: больше ли я узнаю, отпустив вас туда, чем он, заполучив вас к себе?
– А вы, Блейн? Вы согласны с этим? – выражение лица адмирала Кутузова не изменилось.
Род пожал плечами.
– Сэр, я принимаю совет ученых, а они говорят, что мы получили все, что могли получить с такого расстояния.
– Значит, вы хотите вести «Мак-Артур» на орбиту вокруг планеты Мошки? Это вы нам рекомендуете? Это мы должны записать?
– Да, сэр. Или это, или нам надо идти домой, а я не думаю, что мы узнали о мошкитов достаточно, чтобы просто уйти.
Кутузов глубоко вздохнул и сжал губы.
– Адмирал, – напомнил ему Хорват, – у вас есть ваша работа, а у меня моя. Конечно, это хорошо – защищать Империю от какой-то вообразимой угрозы со стороны мошкитов, но я должен получить все возможное от их науки и технологии. А это, уверяю вас, вовсе не тривиально. Они так далеко продвинулись в некоторых вопросах, что я… у меня просто нет слов для описания всего этого.
– Вот именно, – Кутузов подчеркивал свои слова, стуча стиснутым кулаком по подлокотнику командирского кресла. – Их технология опередила нашу. Они говорят на нашем языке, а по вашим словам, мы никогда не будем говорить на их. Они знают об эффекте Олдерсона, а теперь знают и о существовании Поля Лэнгстона. Возможно, доктор Хорват, нам нужно идти домой. Прямо сейчас.
– Но… – начал Хорват.
– И еще, – продолжал Кутузов. – Мне не хочется воевать с этими мошкитами, почти ничего о них не зная. Как защищена их планета? Кто управляет ими? Я заметил, что за все время работы вы не смогли ответить на этот вопрос. Вы даже не знаете, кто командует этим их кораблем.
– Верно, – энергично кивнул Хорват. – Это очень странное положение. Иногда я искренне верю, что у них нет командира, но с другой стороны, похоже, они время от времени возвращаются на корабль за инструкциями… И потом еще этот вопрос с полом.
– Вы что, шутите со мной, доктор?
– Нет, нет, – раздраженно сказал Хорват. – Это абсолютно точно. Все Коричнево-белые в момент прибытия сюда были самками. Кроме того, коричневая самка забеременела и родила детеныша. Сейчас она самец.
– Я знаю об изменении пола у чужаков. Возможно, один Коричнево-белый был самцом незадолго до прибытия корабля сюда?
– Мы думали об этом. Однако, более вероятным кажется, что Коричнево-белые не размножаются, поскольку популяция переполнена. Они все остаются самками… они могут даже быть мулами, поскольку Коричневый является матерью одного из них. Перекрестное спаривание между Коричневым и кем-то еще? Тогда это указывает на кого-то еще, находящегося на борту посольского корабля.
– Они привезли с собой адмирала, – уверенно сказал Кутузов. – Так, как делаем мы. Я знаю это. Что вы говорили им, когда они спрашивали обо мне?
Род услышал фырканье за своей спиной и подумал, что Кевин Реннер задыхается.
– По возможности мало, сэр, – ответил Род. – Только то, что мы подчиняемся приказам с «Ленина». Не думаю, чтобы они знали ваше имя или же об одном человеке идет речь или о целом совете.
– Вот именно, – адмирал почти улыбался. – Точно то же вы знаете об их командире, верно? Смотрите, они доставили на своем корабле адмирала, и он решил, что нужно заманить вас ближе к планете. Сейчас передо мной стоит вопрос: больше ли я узнаю, отпустив вас туда, чем он, заполучив вас к себе?