Нортон Андрэ. Год Крысы

   Открывшийся нам проход был все еще темен. Миновав его, мы вышли на круглую платформу, с трех сторон окруженную водой. Здесь не было тех потеков слизи, что покрывали стены в Вапале.
   Но здесь было и нечто неожиданное. К краю платформы, на которой мы стояли, был ржавой цепью прикреплен какой-то удивительный предмет. Во Внешних землях неизвестен водный транспорт. Эта вещь была по форме похожа на дорожный фургон, хотя и сужающийся с одного конца. Ее бока казались сплошными, без швов, словно она была отлита целиком, хотя на ней не было ржавчины, как на цепи.
   Это был доселе неизвестный нам способ передвижения. Но если мы собираемся проникнуть в тайну Безысходной пустоши (как я надеялся), это может быть сделано с помощью соединяющих королевства водных путей, которые имелись на тайной карте, обнаруженной в этом самом доме. Несмотря на то что мы не знали ее глубины, не знали, какие чудовища могут в ней таиться, эта вода должна была стать нашей дорогой.
   Мой отец сначала посмотрел на текущую воду, затем на диск, закрепленный у него на предплечье. Он заметил мой интерес и протянул руку, чтобы и я мог увидеть стрелку, которая сначала качалась, а затем остановилась.
   — Это принадлежало покойному императору, царственный. Он приобрел ее у торговца из внутренних земель несколько сезонов назад. Он прислал ее мне, чтобы я мог испытать ее. Я не использовал ее в пустыне, поскольку дороги между королевствами хорошо размечены. И, охотясь, я не заезжал достаточно далеко, чтобы она мне пригодилась. Но при отсутствии путевых знаков, я уверен, это то, что нам нужно. Похоже, он и сейчас показывает путь. Вода течет в направлении Безысходной пустоши.
   Без сомнения, Высший Дух берег нас. Я внутренне вознес Ему благодарность. Оставалось только как можно лучше воспользоваться Его благосклонностью.

ГЛАВА 25

В ЗАБЫТОМ ГОРОДЕ

   Все могло закончиться прямо здесь. Шанк-джи медленно продвигался впритирку к стене по направлению к боковому переулку. Он понятия не имел, почему та скованность, что не отпускала его с тех пор, как их привели сюда, исчезла. Как бы то ни было, сейчас он мыслил ясно, больше никакие незримые узы не держали его в постоянном страхе и повиновении. В этом боковом переулке не было ничего, что он искал. Он махнул рукой тем, кто с такой же осторожностью следовал за ним. Тем, кто все еще оставался людьми. По крайней мере, страх превратиться в нечто иное заставил их действовать.
   Боковой переулок выводил их к тому, что он сумел обнаружить благодаря собственным усилиям, — к точке отправления. Он еще раз махнул рукой, и группа подтянулась к нему. Он показал на Хайвеля. Они с детства были связаны товарищескими узами, и он был единственным, кому Шанк-джи полностью доверял.
   Ответ на его незаданный вопрос пришел в видееле слышного шепота:
   — Там охрана…
   — Люди или крысы?
   — Люди и крысолюди.
   Было не время отдавать приказы другим — Шанк-джи должен был действовать сам. Он снова сделал знак группе и прошептал Хайвелю:
   — Если я не вернусь, сделайте все, что сможете, чтобы спастись.
   Протест Хайвеля вырвался еле слышным шипением, когда Шанк-джи метнулся к одноэтажному зданию без окон, с единственной комнатой внутри. Он шел вдоль стены, снова прижимаясь к ней плечом. Вход должен быть на другой стороне. Он выглянул за угол, чтобы найти его.
   Свобода, с которой он двигался, может не продлиться долго, и надо использовать ее как можно с большей пользой. Уже пять раз до этого незримая цепь, сковывавшая Шанк-джи, исчезала, но никакой системы в этом не было заметно. И каждый раз это означало, что еще один человек из его отряда был схвачен.
   Да — здесь была дверь! Хотя мечи у них отобрали, город был велик, и исследование его дало им новое оружие. Он крепко сжал в левой руке найденный жезл. Для чего он предназначался изначально, Шанк-джи не знал, но один его конец был опасно заострен.
   Он прислушался, покачал головой. Больше никаких задержек. По звуку не скажешь, сколько их внутри. На двери не было ни занавеси, ни другой преграды.
   Двумя шагами он оказался внутри. Перед устройством, которое он видел очень недолго при входе в город, стоял один крысолюдь. Тварь обернулась было к нему, сжав в руке некий подозрительный предмет. Шанк-джи прыгнул, как уже однажды прыгал за императорской короной, но этот раз не был неудачным. Взмахнул жезлом. От удара охранник отлетел в сторону и рухнул у стены.
   Удача была с ним — тут был лишь один страж. Шанк-джи выскочил наружу и знаком приказал своим людям войти в дом. Он не стал ждать их, но вернулся к устройству, которое занимало почти половину комнаты. Он продолжал бояться возвращения скованности. Конечно, тот, кто правил городом, должен был установить здесь сигналы тревоги.
   Перед ним была головоломка. Но шанс у них был только один. Когда они вошли в город, он пытался запоминать все, что видел. Также и Хайвель, который вынужден был присоединиться к отряду, захватившему женщин, рассказал о своих наблюдениях за тем, как открываются врата. Теперь он стоял рядом с Шанк-джи.
   — Это делается так, брат. — Он показал на большую пластину на боку похожего на коробку устройства. — Некто стоит здесь и кладет руки так. — Хайвель приложил ладони к пластине. — Затем этой рукой делает следующее. — Он схватил прут, торчавший с одной стороны огромной коробки. — Вот там, — он кивнул на дверь, — за стеной, возникали врата, когда они испытывали эту штуку, только было сделано и что-то еще, чего я не видел.
   Он отошел в сторону, когда Шанк-джи занял его место. Ему хотелось стукнуть кулаком по пластине и потребовать от этой проклятой вещи, чтобы та повиновалась ему. Зайти так далеко и потерпеть неудачу…
   Но гнев делу не поможет. Он хорошо изучил историю Вапалы, но в записях не было ничего об этом городе и подобных странных устройствах. И времени оставалось мало. Шанк-джи вспомнил ряды свитков, которые нашел однажды во дворце. Обнаруженные там обрывки знаний он временами использовал. Но…
   — Великий!
   Он услышал шарканье ног и обернулся, убрав руку с пластины.
   — Великий!
   Хайвель дернул Шанк-джи за руку, снова хлопнув ею по пластине.
   — Великий! Врата показали — не здесь, — но странное место… много полок… со свитками записей!
   — Не здесь? — переспросил Шанк-джи.
   — Не здесь! — Хайвель показал на дверь.
   — Ты видел свитки на полках?
   — Много! Много!
   Люди столпились у дверей, заглядывая внутрь.
   Он подумал о библиотеке и, возможно, этим вызвал ее — или ее подобие! Невероятно! Но кто в этом месте решится такое сказать?
   Он может попытаться повторить это «невероятно» и доказать его реальность. Разве варвар не общался с этим ужасным котом мысленно?
   — Слушайте. — Он снова посмотрел на пластину, даже не обернувшись, чтобы узнать, слушают его или нет. — Выйдите отсюда и ждите. Если появится что-то — другое место, — идите, идите так быстро, как только сможете!
   Он услышал, как они выхолят.
   — Ты тоже, — приказал он Хайвелю.
   — Я пойду только с тобой, великий, — ответил тот,
   Времени на промедление не было, а Хайвель упрям. Библиотека? Нет! Куда? Его собственная крепость в пустыне?
   Он сосредоточился на том, чтобы представить в уме картину скального островка. Вот вершина, расщелины и пещеры, используемые ими как укрытие. Что-то шевельнулось — Среко, оставленный на страже, чтобы принимать гонцов.
   Снаружи послышались крики. Еще трое появились в представляемом им месте — они прошли сквозь врата! Хайвель схватил его за плечо, встряхнул, хлопнул ладонью по пластине.
   — За ними, идем за ними!
   Шанк-джи поднял свою единственную руку, накрыв ею ладонь Хайвеля. Собравшись с силами, он бросился к двери, увлекая друга за собой. Изображение уже тает? Или, однажды появившись, продержится еще немного? Он нырнул вперед, и вместе с ним — уже не сопротивляющийся Хайвель. Они прошли сквозь врата, и теперь их окружали скалы, а не древние здания.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

   Мы не могли подсчитать, сколько времени миновало, но, казалось, тянулось оно все дольше и дольше. Я был уверен, что прошло больше суток. Пока что наше путешествие было спокойным. Поток все так же нес наше судно, не тревожимый никаким водяным жителем. Разделившись на две группы, мы сменялись по очереди: то стояли на страже, то спали, насколько было возможно отдыхать в тесноте. Дважды всем нам пришлось лежа отталкиваться ногами от правой стены, чтобы миновать изгиб прохода.
   Я окликнул Мурри, когда тот занял свое место на носу.
   — Брат, стены кажутся чистыми, и эта водяная повозка была там оставлена. Этим путем пользовались?
   — Недолго. Запаха почти нет, — ответил он.
   — Царственный, — подошел ко мне Джаклан. — Посмотрите.
   Он лежал рядом со мной, когда мы отталкивались от стены. Сейчас Джаклан показывал на свои ноги. Мы были обуты в высокие, до колен, ботинки, в каких обычно странствуют по пустыне, сделанные из нескольких слоев плотной кожи. В месте, где крепилась подметка, виднелась маленькая зеленая точка. Он поскреб ее лезвием зарукавного кинжала. Зеленые пылинки, как искры, поднялись в воздух. Человек, стоявший рядом с ним, резко вскрикнул, хлопнув себя по бедру, куда приземлилась одна из них.
   — Не трогай! — приказал я.
   Все уже осматривали свою обувь.
   — Оно разъедает! — Это крикнул Каликку. Люди зашевелились, и наша плавучая повозка беспокойно закачалась.
   — Сидите спокойно! — приказал Ортага.
   — Впереди! — услышал я предостережение Мурри.
   То, чего я так боялся с тех пор, как наш маленький отряд выступил в путь, надвигалось на нас. Вода впереди волновалась, Что-то крупное двигалось под ее поверхностью по направлению к лодке.
   Мы — народ пустыни, живущий в условиях ограниченных запасов воды. Для моих придворных даже войти в реку представлялось неизведанной опасностью. Что, если эта тварь нападет на наше судно, возможно, перевернет его, опрокинув нас в воду? Тут не было уступа вдоль стены, как в Вапале. Один из караванщиков, присоединившихся к нашему отряду, завопил и начал лягаться, от чего зеленые искры разлетелись во все стороны. Подметки начали обваливаться от ботинок, разъеденные гложущей кожу пакостью. Еще одна угроза — то, что способно разъесть несколько слоев толстых шкур, может легко уничтожить и нашу одежду, обнажить кожу и обглодать нас до костей.
   Пока мы видели только движение под водой. Оно не приближалось, но держалось на некотором расстоянии впереди нас.
   Я поднял охотничье копье с зазубренным наконечником, которое выбрал в качестве своего оружия. Я стоял у левого борта судна, рядом с насестом, облюбованным Мурри. Я обернулся к Джаклану.
   — Поддержи меня, командир.
   Он сразу же схватился за меня, к нему на помощь двинулся Ортага. Я пригнулся, поднял копье так, что его острие звякнуло о стену выше того места, где мы касались ее ногами, и проскрежетало по камню некоторое расстояние. Я не увидел зеленых искр, взлетевших или прилипших к металлу, хотя острие заметно потускнело.
   У моих ног лежала полупустая сумка, в ней хранились наши вяленые припасы, которые мы ели незадолго до того. Я коснулся ее тупой стороной копья.
   — Опустошите это.
   Пока Джаклан пересыпал остатки в другой мешок, вместо него меня поддерживал Каликку. Я перевернул копье и вонзил наконечник в сумку. Я почувствовал запах гари — кожа съежилась.
   —Да!
   Джаклан снова был рядом со мной, и освободившийся Каликку схватил колчан со стрелами.
   Он осторожно привстал, и караванщик, сидевший рядом с ним, придерживал его руками, пока тот попарно проводил наконечниками стрел по камню,
   — Осторожно! — предупредил Мурри.
   Внезапно светящийся туман в проходе рассеялся, и стали видны дальнейший путь и внезапно понизившийся потолок. Мы заметили не только возможную угрозу оказаться сметенными в воду, но и то, что сражаться нам придется в очень тесном месте. Я отдал единственно возможный приказ, поскольку отступить мы не могли. Нам оставалось только плыть по воле течения.
   Мы распластались, насколько это было возможным. Прежде чем лечь, я посмотрел вперед. Вода бурлила сильнее. Что бы ее ни взбаламутило, оно уже проплывало под низкой аркой.
   Мы оказались в темноте. Тут не было светящегося тумана. С оружием наготове мы ждали… и ждали… Мне казалось, это отнимало столько же сил, что и битва, — если не больше,
   Мурри зарычал. Я крепко стиснул древко копья.
   — Впереди…
   Но это было слишком неопределенно — что там впереди?
   Впереди забрезжил свет, и стало видно, что потолок постепенно уходит вверх. Свет усиливался — как и бурление воды. Голова твари, точно такой же, с какой я сражался в Вапале, показалась на поверхности. Однако смотрела она не на нас, а куда-то еще.
   Оглушительно визжа, она бросилась вперед. К другой водяной твари, ее врагу?
   Течение увлекало нас прямо в гущу схватки, поскольку остановить повозку мы не могли. Нас вынесло на широкое пространство, в котором вода собиралась как в чаше. Здесь по левую руку от нас снова шел уступ. Ортага приподнялся, его поддерживали два стража. В руках он держал огромный Двойной крюк на толстой длинной веревке, какой иногда используется при подъеме на скалы.
   По милости Высшего крюк зацепился. Он продолжал держаться даже после двух сильных рывков Ортага и еще двое начали тянуть. Остальные быстро присоединились к ним, и мы стали продвигаться к карнизу.
   А в дальнем конце пруда кипела настоящая битва. Чешуйчатые тела были покрыты кровоточащими ранами. На поверхности воды плавали другие существа, напоминающие людей, разорванные на части. Казалось, никто из дерущихся не замечал нас но мы быстро выбрались на сомнительно безопасный уступ.
   Резко прозвучал свист.
   С дальнего края пруда по карнизу катилась темная волна. Она направлялась прямо к тому месту, где вода бурлила от дерущихся тел, переливаясь через край. Крысы! Пустынные крысы!

АЛИТТА

   Плита под нами все опускалась. По счастью, она двигалась так медленно, что мое беспокойство слегка утихло. Поскольку мы не миновали никаких отверстий, я не могла даже угадать, как глубоко мы спустились и куда направлялись.
   Только отвратительный запах окружал нас, словно внизу было озеро запекшейся крови. Но когда мы наконец остановились, подобного ужаса мы не увидели. Вокруг нас стояло зеленоватое свечение, возможно исходившее от стен. Но они больше не окружали нас узким колодцем — мы находились в центре зала.
   Равинга без единого слова шагнула с плиты, но я знала, что должна следовать за ней. По стенам виднелись темные провалы дверных проемов. Она без промедления направилась к одному из них. На нем не было никаких занавесей, чтобы их отдернуть, — но нам в лицо ударила вспышка света, и новый запах перекрыл тот, тошнотворный. Словно легкий ветерок подул из одного из укромных садов дворца. Свет начал меняться. Он был по-прежнему ярок, но теперь по нему пробегали разноцветные лучи, перетекая друг в друга и рождаясь снова.
   Это свечение исходило из большой глыбы, стоявшей перед нами, покрытой многократно повторенным узором, местами подчеркнутым включенными в него пятью драгоценными камнями королевств. И… Равинга шагнула вперед, а я опустилась на колени. Касска вырвалась из моих рук, бросилась прямо к камню и потерлась об него.
   Слова сами собой хлынули горлом. Это была величайшая мощь Высшего Духа, с какой я когда-либо соприкасалась, такая, что мне казалось, что подобным мне не место здесь. Затем я поняла, что выбор пал на меня, сколь бы недостойной его я ни была. И я двинулась вперед, выполнить службу, которой просили от меня.
   Равинга схватилась за край алтаря. Я увидела, что лицо ее блестело от испарины. Ее глаза были закрыты, и я встала за ее спиной, готовая подхватить ее. Ее трясло, словно от холода. Она шевельнулась — повернувшись так, что мы с ней оказались лицом к лицу. Она подняла правую руку и пальцем прочертила у меня на лбу какой-то узор.
   — Помни!
   Кто смог бы забыть? Если понадобится, я всегда найду сюда дорогу.
   Она положила руки мне на плечи.
   — Наружу, — хрипло проговорила она. Я поддерживала ее, и мы двинулись к одному из выходов из зала. Там наши котти приподнялись, плюясь и ворча. Я замешкалась. У меня не было даже кинжала, чтобы защитить себя. Вонь, пробивающаяся из-за двери, становилась все сильнее с каждым моим вдохом. Крысы! Старые враги.
   — Наружу. — Равинга высвободилась и, прежде чем я успела помешать ей, нырнула в ждущую темноту.
   Я последовала за ней. Действительно крысы. Огоньки их глаз казались бесчисленными. Но они не бросились на нас. Они приближались медленно, но невыразимый страх быть сожранной заживо не оставлял меня. Мы остановились, прижавшись спиной к стене зала, пока они подбирались ближе.
   Крысы начали верещать. Продолжая держаться спиной к стене, мы начали боком продвигаться вдоль нее, а они следовали за нами, не отставая. И тут, перекрыв их писк, прозвучал голос:
   — Гости так просто не уходят, мудрая. Иди ко мне.
   Оцепенение. Невидимые узы снова сковали нас. Я даже не пыталась сопротивляться, понимая, что мы можем идти только туда, куда желает обладатель голоса. Даже если бы мы были свободны, крысы отрезали нам путь к отступлению.
   Перед нами была лестница. Нам пришлось повернуться спиной к злобному полчищу тварей, чтобы взобраться наверх. Цепляясь за шершавые от пыли перила, пока пальцы не свело судорогой, мы поднимались и поднимались, и я делала все, что могла, чтобы поддержать Равингу.
   Сверху падал яркий свет. Равинга шла очень медленно. Я слышала рычание котти, но не видела их. Глаза стало жечь, и я заморгала. Мы поднялись на самый верх лестницы.
   — Добро пожаловать, — раздался голос из света, превратившегося в ослепительное сияние.
   Этот голос невозможно было забыть, услышав однажды. Мы снова стояли перед Куинзеллем.
   Никто из нас не ответил ему. Но в мое тело словно вонзились могучие пальцы. Меня бросило вперед силой того, что поймало и удерживало меня. Наконец я увидела хозяина заброшенного города.
   — А, игрушка лживой, — протянул он.
   Щелчок пальцами, и по бокам от меня встали стражники — крысолюди. Они не прикасались ко мне, просто стояли в ожидании приказа.
   Их хозяин заговорил — поток неразборчивых слов, которых я не понимала. Он рассмеялся.
   — Не трать время, надеясь на побег. Мы обеспечим тебя другими поводами для размышлений, игрушка. Мы еще не дали нашим верным слугам самок. Настало время выполнить обещание.
   Не думал ли он, что, услышав такие угрозы, я рухну на колени, вымаливая пощаду? Его рука скрылась где-то во внутреннем кармане его платья и вытащила оттуда амулет, отданный мне Равингой. Тот раскачивался на своей цепочке.
   — Эти верные воины еще сохранили следы своей уничтоженной личности. — Он подошел ко мне, беспомощно стоявшей перед ним, и накинул цепочку мне на шею. Слабый запах еще оставался в амулете и, когда он коснулся моей кожи, снова усилился.
   — Возьмите ее, — кивнул он крысолюдям. Я обнаружила, что даже речь отказала мне, когда они выполнили приказ. Меня схватили за руки с обеих сторон, оцепенение спало с моих ног. Они поволокли меня за собой, к тому, что планировал Куинзелль.

ГЛАВА 26

В ВАПАЛЕ, АУДИЕНЦ-ЗАЛА КОРОЛЕВЫ

   Алмазная королева знаком указала имперскому канцлеру на сиденье. По традиции эта чиновница клялась в верности только императору. И если, в случае смерти правителя, трон оставался пустым, именно она должна была устроить испытания, чтобы выбрать нового владыку. Теперь, когда все Внешние земли находились под двойной угрозой — нападений крыс и недостатка воды, — этот выбор должен быть сделан как можно скорее.
   — Ваше величество, — говорила Гьяррибари, — стоит ли устраивать испытания в такое опасное время? Кто рискнет попытаться пройти их? Вы же читали донесения, которые приходят все чаще и все в большем количестве. Таким нападениям крыс мы не подвергались со времен Великой Тьмы. — Она порылась в кипе донесений, лежавших перед ней, выбрав одно. — Пруды Азенгира быстро пересыхают. Если министр Меккуи отдаст роковой приказ прямо сейчас…— Она не закончила, просто мрачно посмотрела на Юикалу. Через мгновение она продолжила: — Вчера некто Касска-ва-Клавду был арестован городской стражей, когда он ворвался в лавку Равинги, почтенной и весьма уважаемой мастерицы по изготовлению траурных кукол. Поскольку она отправилась в императорское путешествие и не вернулась, за лавкой присматривает Клаверель-ва-Мелора-Кура. Она сестра императора и женщина выдающейся репутации. Клавду буйствовал и требовал, чтобы некий важный секрет был открыто поведан всему городу.
   — Не перебрал ли он старого вина?
   — Сначала можно было подумать и так. Но когда его привели в караульное помещение, его словно подменили, он был в замешательстве и отрицал все случившееся. Был вызван лекарь, поскольку предположили, что он может страдать от какого-то повреждения в голове. Он был не в себе, клялся, что не может ничего вспомнить. Но Мелора-Кура, двое смотрителей лавки, пришедших ей на помощь, и первый стражник, заставший всю эту сцену, подтверждают эту историю.
   — Старое вино, — ответила Юикала. — И как связан этот пьяный бред с проблемами, что грозят нам? Канцлер положила донесение и взяла другое.
   — Почти в то же самое время, когда Клавду вторгся в лавку, случилось еще одно происшествие. Дом Вуроп находится под охраной с тех пор, как пришли известия, что его глава могла погибнуть во время бури. Кровного наследника Вуроп нет. Поскольку она была спутницей, имущество Дома перейдет престолу. В здание пытались проникнуть четверо мужчин. Слуга, попробовавший их остановить, был избит до потери сознания. Другой слуга смог ударить в тревожный мобиль. Когда прибежала стража, трое преступников уже проникли в подвалы здания…
   Юикала стиснула руку в кулак.
   — Их схватили и опознали?
   — Двое были убиты — они оказали сопротивление. Слишком отчаянно для такого вторжения, поскольку они ничего не взяли. Но третьего и четвертого действительно схватили. Имя одного, пойманного в подвалах, — Ракуннан-ва-Рагер. Он сообщил, что выполнял некое поручение, а затем попытался проглотить вот это.
   Она положила рядом с донесением небольшой овальный предмет размером с фалангу мизинца.
   Королева уставилась на него. Она давно научилась контролировать свои чувства.
   — Императорская печать… без сомнения, похищенная, Гьяррибари.
   Но ее внимание все еще было сосредоточено на этой печати. Кончиками пальцев она перевернула ее. Символ, вырезанный на одной стороне, не повторялся на другой. Вместо этого там была изображена голова леопарда, явно имперского.
   — Это печать Хабан-джи, — сказала королева. — Действительно императорская, но сейчас уже ничего не стоящая.
   Канцлер кивнула.
   — Стража допрашивает арестованных. Второй был наемным охранником и может не знать ничего важного. Он убийца. Ракуннан-ва-Рагер отказывается отвечать на любые вопросы. Мы знаем только то, что во время прошлого царствования он был боевым товарищем изгоя Шанк-джи. Ваше величество, я должна просить вашей помощи в розыске всех, кто может быть связан с этими людьми. Слухи всегда бродят по городу. Мы долго вели тщательный учет тех, кто может угрожать царственному.
   Когда он получил корону, он нарушил традицию, которая продержалась в течение пяти царствований, поскольку он был не уроженцем Вапалы, а человеком из королевств пустыни, никому не известным. Многим он не был по нраву.
   Она посмотрела прямо в глаза Юикале и проговорила медленно, словно тщательно подбирая слова:
   — У всех нас есть свои обязанности, ваше величество. И ради чести своего положения мы должны их выполнять. И теперь мой долг заняться этими двумя расследованиями. Вы позволите мне идти?
   — Да. — Юикала плотно сжала губы. Она проводила Гьяррибари прощальным взмахом руки.
   Кто же были эти идиоты, рискнувшие всем? Послание от Шанк-джи, которое ждало ее по возвращении, было тревожным, но прошлой ночью пришло еще одно. Он писал о темной силе, о необходимости действовать быстро, прежде чем будет выбран новый император и этот Темный начнет войну. Она отдала тайный приказ о сборе. Конечно, не канцлеру — Гьяррибари будет следовать лишь установленному порядку. У Юикалы в голове пульсировала тупая боль еще после первого письма, теперь же она стала резкой, острой. Слишком быстро сваливались на эту голову события.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

   Бойня в пруду взбила воду в кровавую похлебку. Мы не могли сбежать отсюда, поскольку сражение шло на дальнем конце уступа, на который мы высадились. Казалось, не было конца собирающимся там крысам, готовым прыгнуть в воду, набрасываясь на чудовищ. Враги топили их, когда могли, но численный перевес неизбежно вел к поражению водяных существ.
   Люди вокруг держали оружие наготове и ждали. Если мы снова пустим судно по течению, то врежемся прямо в битву. Мне было интересно, как мое копье и стрелы брата подействуют на плоть крыс.