Страница:
Заклинание продолжало звучать. Сгустки мрака в проёме врат заходили клубами. Джаката не напрасно творил чары — то, к чему он взывал, было уже на пороге! Фирдун не мог ничего различить во тьме, но в ноздри пахнуло зловонным смрадом, и вокруг заходили волны чёрной силы. Но он сдерживал их, и слова сами текли с его уст, превращаясь в огненные точки, сливавшиеся в письмена.
Вновь накатила волна злобной силы, и Джаката начал расти и раздаваться вширь. Он раскинул руки, словно обнимая черноту, облекая себя её силой. Казалось, он стремится слиться с нею воедино или стать её зримым воплощением.
Вдруг тьма выхлестнулась из врат черным языком, стараясь лизнуть Ивика, на которого Джаката указывал своим жезлом. Маг покачнулся, но голос его не умолк, а Фирдун продолжал вторить каждому слову. Звёздочки слов собрались уже целым роем, и тут с одного края вырвались вспышки лилового пламени, которое умела вызывать Элайша.
Выросший в исполина Джаката расхохотался, запрокинув голову. А за его спиной, в преддверии врат, все густела тьма, иногда в ней происходили разрывы, но она тут же снова сгущалась, как будто там накапливалась сила, готовая прорваться во внешний мир.
Вокруг Джакаты образовался венец из шевелящихся щупальцев, тянущихся вперёд из тьмы. Слова-звезды между тем собрались в плотную массу, которая приняла форму копейного острия. Джаката ринулся туда, где стоял Ивик, но не допрыгнул. Исполин споткнулся и зашатался. Маг выставил навстречу перстень.
Шатаясь, тёмный маг застыл, остановленный копьём, нацеленным на его грудь. Сила копья отбросила тёмного чародея назад. Извивающиеся вокруг щупальца, напрягшись, вцепились в столбы арки, как бы стараясь протолкнуть во врата то, что жадно стремилось проникнуть сквозь них из запредельного пространства.
Часть словозвезд просыпалась на землю при столкновении, но Ивик во второй раз начал произносить заклинание, а Фирдун, слабеющий с каждым мигом, подхватил его слова.
И вдруг щупальца сорвались со столбов и мгновенно сомкнулись вокруг Джакаты. В их удушающем объятии он вновь превратился из исполина в обычного человека, его красивые черты исказились судорогой страдания и страха. Щупальца втянули его за собой во тьму проёма. Словозвезды на этот раз не выстроились в наконечник копья. Сплотившись, они приняли форму решётки, которой закрывают крепостные ворота. Продольные прутья становились все толще и толще, на них легли поперечные брусья, намертво слившись воедино.
Натиск зла разразился последним могучим порывом, едва не сбившим с ног всех, кто стоял перед вратами. Фирдун упал на колени, но из последних сил продолжал делать то, что считал своим долгом. Его призвали поставить защиту, и он не отступил в решающий момент.
Он видел, как зашатался Ивик, державшийся на ногах лишь благодаря своему посоху. Затем из магического перстня в последний раз брызнули огненные звезды, и весь пучок выстрелил в самую середину сплетённого из света щита. Раздался такой оглушительный грохот, что от него заложило в ушах и все попадали на землю.
Наступило безмолвие. Кетан, упавший при последнем порыве ветра ничком на землю, слышал только своё прерывистое дыхание. С большим усилием он приподнял голову.
Врата… Но никаких врат больше не было. Не существовало больше ни арки, ни города, возникшего из прошлого. Даже чёрная глыба, которую они видели впереди, подъезжая к этому месту, сравнялась с землёй и исчезла. Там, где она высилась, сейчас плескались о берег белопенные волны. Воздух очистился, и в нём чувствовалось свежее дыхание моря, а в небесах, словно играя, кружили белокрылые птицы, то взмывая к облакам, то опускаясь к самой воде.
Между Кетаном и краем земли лежали его спутники. Оказывается, Кетан был не первым, кто очнулся. Ползком, с напряжением преодолевая каждый дюйм, Эйлин уже направлялась к двоим, лежавшим совсем рядом. Кетан увидел, что Ивик лежит, прикрыв голову согнутой рукой, а возле него неподвижно застыла Элайша, успев дотянуться и положить ладонь ему на плечо, словно, теряя сознание, она ещё пыталась его защитить.
А вот и Фирдун! Он уже приподнялся, упёршись руками в землю, и собирался встать. А немного дальше лежит ещё кто-то. Кто же это?
«Неужели я сплю и снова вижу сон?» — подумал оборотень.
Но нет! Ведь город исчез, исчезли врата, и осталось лишь то, что есть на самом деле.
Приподнявшись, Кетан на четвереньках потащился к победителям, которые сумели выжить в сражении. Вот только все ли остались живы?
Эйлин, стоя на коленях, уже трудилась над Ивиком, силясь перевернуть на спину бесчувственное тело. Элайша подняла голову, кое-как встала и начала ей помогать.
Но в этот миг другой голос позвал Кетана, этот зов был сильнее всякой магии. Магии можно выучиться, а голос всколыхнул в нём чувства, дремавшие в самой глубине его существа.
Не надеясь на свои силы, он, не пытаясь встать на ноги, пополз на четвереньках. Каждый шаг он преодолевал с огромным усилием, грудь ходила ходуном, голова тряслась, но он упрямо продолжал ползти, борясь с чудовищной слабостью. Краем глаза он сквозь туман видел, как поднимается Фирдун, но всё его внимание было сосредоточено на другой.
Казалось, она спит, свернувшись калачиком. Лицо её было обращено в его сторону, и он узнал ту, что являлась во сне, только сейчас на её челе лежал луч света, как будто зажглась ясная звёздочка.
Кетан подполз ближе. Им владела одна тревожная мысль — неужели жизнь вытекла из неё вместе с последними силами? Наконец он дополз и, упав рядом, протянул руку, чтобы дотронуться до её щеки. Ах, госпожа моя! Красавица в чёрных мехах! Прекрасная дама…
Медленно её глаза открылись, и Кетан встретил непонимающий взгляд. Она медленно провела ладонью по своему облегающему платью, словно ожидала ощутить что-то другое.
— Юта!
Кетан приподнял её голову и привлёк к груди.
— Юта!
Он догадался, что это была она.
На её лице отразилось удивление, затем оно озарилось счастьем.
— Окончено время моего изгнания! — промолвила она почти беззвучно, но оборотень расслышал этот шёпот.
Она заглянула ему в глаза:
— Нет, Великий Воин, я не из племени оборотней. Давным-давно надо мной свершилось превращение. Но как же… — Рука её поднялась и коснулась сияющей звёздочки на челе. — Итак, обещанное свершилось!
На глазах у неё блеснули слёзы и, не удержавшись, скатились по щекам:
— Я знала про обещание. Но как же долго, как долго пришлось ждать!
— Прошлое миновало, — сказал Кетан, теснее прижимая её к груди. Ему хотелось как можно крепче держать и не отпускать обретённое сокровище. И наконец его губы приникли к её устам. Какое им теперь дело до всего, что было в прошлом!
— Юта! — повторил Кетан. Ему хотелось пропеть её имя, но он не был бардом. Её руки обнимали его, её губы страстно отвечали на его жаркие поцелуи. Оба, как зачарованные, пребывали во власти магической силы, которая не имела ничего общего с колдовством, пока их не пробудил к действительности горестный возглас.
Эйлин держала магический цветок над распростёртым телом Ивика. Он лежал с открытыми глазами. Сначала он посмотрел на неё, затем на Фирдуна, а потом обратил взгляд на ту, которая держала у себя на коленях его голову.
Кетан наконец поднялся с колен и помог встать Юте. Рука об руку, пошатываясь, они поплелись туда, где собрались остальные. Тогда Ивик остановил свой взгляд на подошедшей паре.
— Молодец, охотница и смелая странница! Ты послужила Свету, и это победило тяготевшее над тобою тяжкое заклятие, — он говорил так тихо, что голос был еле слышен. — Ловко же ты управилась со слугою Тьмы!
— О, Господин! — воскликнула Юта, упав перед ним на колени. — Время изгнания…
Маг только улыбнулся:
— Кончилось. Ты заслужила помилование на всю оставшуюся жизнь. И ты нашла своего избранника, а он — тебя. Так что всё стало, как тому и следует быть. — Он снова перевёл взгляд на Эйлин. — Не печалься, дочь Луны! Для всех живущих когда-нибудь приходит конец. Любая Сила требует расплаты. Настала и мне пора расплатиться с долгами.
— Не будь так уверен! — послышался голос Элайши. — Ты всегда слишком спешишь, государь мой! Слишком уверен во всём, что касается долга, во всём, кроме того, что таится в тебе, погребённое на самом дне! Настало время, когда семя должно пробиться к свету, чтобы расти и цвести.
Не спрашивая разрешения, она быстрым движением отняла его голову от своего плеча и передала в объятия Эйлин. Провожаемая удивлёнными взорами своих товарищей, она отошла от них на несколько шагов.
Остановившись, она воздела руки, на которых вспыхнули лиловым пламенем волшебные браслеты:
— Я взываю и прошу ответа! — обратилась она к небесам не смиренным, но требовательным голосом.
На глазах у присутствующих в небе проступили очертания замка; он не казался тенью, как исчезнувший город из прошлого, замок переливался всеми цветами радуги. Он медленно опускался, вырисовываясь все отчётливее и словно наливаясь тяжестью, а когда окончательно опустился, Кетан почувствовал, как земля под ногами дрогнула и раздался звук тяжёлого удара.
Тогда Элайша обернулась к ним и сказала:
— Несите моего господина!
Кетан и Фирдун подняли Ивика. Он был не тяжелее ребёнка, его иссохшее тело почти ничего не весило, а лицо сделалось серым, словно внезапно подкравшаяся старость отбросила свою мрачную тень. Кетан и Фирдун старались нести мага как можно бережнее. У ворот замка их встретила Элайша и показала, куда его отнести, а сама осталась там стоять, как бы удерживая воздушное сооружение. Дождавшись, когда мага уложили, она бегом бросилась к Ивику.
— Так, значит, марево, моя радость? — спросил он её. В ответ она рассмеялась:
— Каждый выбирает, что ему ближе. Оно всегда служило мне верой и правдой.
Пока мага переносили, он продолжал держать в руке свой посох. Сейчас он поднял свободную руку, жестом останавливая Кетана и Фирдуна, и тут они увидели, что камень в его перстне даёт трещины и рассыпается на глазах.
— Фирдун, — заговорил маг окрепшим голосом, — ты хорошо исполнил свою службу и сослужишь ещё лучше. Уходящий Хранитель в положенный срок передаёт своё дело тому, кому назначено стать на стражу. Так прими же вот это! — И он протянул Фирдуну свой посох.
Больше всего Фирдуну хотелось ответить отказом. Но в его душе теперь жило что-то, что заставило юношу согласиться.
— Ты истинный отпрыск рода Грифона, — продолжал Ивик, — и ни в чём не уступаешь своим предкам, только тебе назначена другая стезя. И я не сомневаюсь, что ты пройдёшь её достойно. Но вот моё время и вышло, и, кажется, моя дама уже теряет терпение.
Он с улыбкой взглянул на Элайшу, которая вновь обняла его и прижала к груди.
— Возвращайся же в Гнездо, дабы и там, и в Лормте услышали наш рассказ. Кое-где ещё остались заповедники Тьмы, но, пока врата на замке, Силы Тьмы не получат через них подкрепления. Да хранит вас Великая Сила!
Глаза Ивика закрылись, и он поник без сил в объятиях Элайши, а замок оторвался от чёрных песков и стал плавно подниматься в воздух. Его стены так ярко сверкали, что оставшиеся невольно зажмурились, а когда они открыли глаза, видение исчезло.
Эйлин отирала ладонями струившиеся по щекам слезы. А Фирдун стоял, крепко сжимая обеими руками магический посох. Лицо его приняло суровое и отчуждённое выражение, как будто он перестал быть одним из них, а целиком сосредоточился на возложенном долге, который навсегда заслонил от него веселье и радости жизни. Посмотрев внимательно, Эйлин подошла к Фирдуну, так же прямо держа перед собой лунный жезл, как Фирдун держал посох. Лепестки цветка оставались раскрытыми, хотя день клонился к вечеру.
— Ни одна стезя не обязывает к одиночеству, — промолвила она, и лунный цветок на её жезле замерцал, источая лучи света. — Есть множество способов нести стражу, исполняя долг Хранителя. Так не торопись же, Фирдун, прежде времени закрывать за собой двери!
Он хмуро смотрел на неё, кусая губы. Плечи его понуро согнулись, словно посох был для него непосильной ношей.
— Ивик прошёл свой путь одиноким.
— То — Ивик, но ты ведь не он! Выбирай сам, как тебе поступить, Фирдун! Ты не обязан следовать чужому примеру. Взгляни сюда!
Она приблизила лунный жезл к посоху, так что один лепесток прикоснулся к его поверхности рядом с пальцами юноши.
И вдруг по нему, как искра, пробежала ожившая звёздочка, как тогда, когда они рождались из слов. Фирдун тихо вскрикнул:
— Эйлин!
И тут вслед за жезлом, который по своей воле приблизился к волшебному посоху, она сама приникла к его груди.
Он проговорил:
— Вдвоём с тобой… Вдвоём с тобой я смогу!
— А как же иначе! — откликнулась она радостно. — Ивик это знал, иначе он не вручил бы тебе свою силу. Ты станешь таким же, как он, — надеждой людей, крепким оплотом против Сил Мрака.
— Господин! — раздался рядом голос. Фирдун и Эйлин обернулись.
Перед ними стояли Хардин, Гьюрет и Лиро. И Хардин показал рукой на кружевную морскую пену. Только тут эти двое, только что объяснившиеся друг с другом, заметили, что возле их ног плещутся волны, все дальше набегая на берег.
— Начался прилив!
Кетан рассмеялся:
— А это значит, что всем, кто принадлежит к кошачьему племени, пора убираться подобру-поздорову. Нам предстоит неблизкий путь.
— Да будет так! — промолвил Фирдун. И всем показалось, что в его голосе прозвучала какая-то новая нота. У Эйлин мелькнула даже мысль, что если бы она сейчас закрыла глаза, она приняла бы этот голос за голос Ивика. Путь будет неблизким, однако по нему не придётся идти в одиночестве. Одиночества не будет никогда!
И, отступая перед волнами, они увидели, как море затопило место, на котором когда-то стояли врата.
Интерлюдия: гавань, город Эс, Эсткарп
Вновь накатила волна злобной силы, и Джаката начал расти и раздаваться вширь. Он раскинул руки, словно обнимая черноту, облекая себя её силой. Казалось, он стремится слиться с нею воедино или стать её зримым воплощением.
Вдруг тьма выхлестнулась из врат черным языком, стараясь лизнуть Ивика, на которого Джаката указывал своим жезлом. Маг покачнулся, но голос его не умолк, а Фирдун продолжал вторить каждому слову. Звёздочки слов собрались уже целым роем, и тут с одного края вырвались вспышки лилового пламени, которое умела вызывать Элайша.
Выросший в исполина Джаката расхохотался, запрокинув голову. А за его спиной, в преддверии врат, все густела тьма, иногда в ней происходили разрывы, но она тут же снова сгущалась, как будто там накапливалась сила, готовая прорваться во внешний мир.
Вокруг Джакаты образовался венец из шевелящихся щупальцев, тянущихся вперёд из тьмы. Слова-звезды между тем собрались в плотную массу, которая приняла форму копейного острия. Джаката ринулся туда, где стоял Ивик, но не допрыгнул. Исполин споткнулся и зашатался. Маг выставил навстречу перстень.
Шатаясь, тёмный маг застыл, остановленный копьём, нацеленным на его грудь. Сила копья отбросила тёмного чародея назад. Извивающиеся вокруг щупальца, напрягшись, вцепились в столбы арки, как бы стараясь протолкнуть во врата то, что жадно стремилось проникнуть сквозь них из запредельного пространства.
Часть словозвезд просыпалась на землю при столкновении, но Ивик во второй раз начал произносить заклинание, а Фирдун, слабеющий с каждым мигом, подхватил его слова.
И вдруг щупальца сорвались со столбов и мгновенно сомкнулись вокруг Джакаты. В их удушающем объятии он вновь превратился из исполина в обычного человека, его красивые черты исказились судорогой страдания и страха. Щупальца втянули его за собой во тьму проёма. Словозвезды на этот раз не выстроились в наконечник копья. Сплотившись, они приняли форму решётки, которой закрывают крепостные ворота. Продольные прутья становились все толще и толще, на них легли поперечные брусья, намертво слившись воедино.
Натиск зла разразился последним могучим порывом, едва не сбившим с ног всех, кто стоял перед вратами. Фирдун упал на колени, но из последних сил продолжал делать то, что считал своим долгом. Его призвали поставить защиту, и он не отступил в решающий момент.
Он видел, как зашатался Ивик, державшийся на ногах лишь благодаря своему посоху. Затем из магического перстня в последний раз брызнули огненные звезды, и весь пучок выстрелил в самую середину сплетённого из света щита. Раздался такой оглушительный грохот, что от него заложило в ушах и все попадали на землю.
Наступило безмолвие. Кетан, упавший при последнем порыве ветра ничком на землю, слышал только своё прерывистое дыхание. С большим усилием он приподнял голову.
Врата… Но никаких врат больше не было. Не существовало больше ни арки, ни города, возникшего из прошлого. Даже чёрная глыба, которую они видели впереди, подъезжая к этому месту, сравнялась с землёй и исчезла. Там, где она высилась, сейчас плескались о берег белопенные волны. Воздух очистился, и в нём чувствовалось свежее дыхание моря, а в небесах, словно играя, кружили белокрылые птицы, то взмывая к облакам, то опускаясь к самой воде.
Между Кетаном и краем земли лежали его спутники. Оказывается, Кетан был не первым, кто очнулся. Ползком, с напряжением преодолевая каждый дюйм, Эйлин уже направлялась к двоим, лежавшим совсем рядом. Кетан увидел, что Ивик лежит, прикрыв голову согнутой рукой, а возле него неподвижно застыла Элайша, успев дотянуться и положить ладонь ему на плечо, словно, теряя сознание, она ещё пыталась его защитить.
А вот и Фирдун! Он уже приподнялся, упёршись руками в землю, и собирался встать. А немного дальше лежит ещё кто-то. Кто же это?
«Неужели я сплю и снова вижу сон?» — подумал оборотень.
Но нет! Ведь город исчез, исчезли врата, и осталось лишь то, что есть на самом деле.
Приподнявшись, Кетан на четвереньках потащился к победителям, которые сумели выжить в сражении. Вот только все ли остались живы?
Эйлин, стоя на коленях, уже трудилась над Ивиком, силясь перевернуть на спину бесчувственное тело. Элайша подняла голову, кое-как встала и начала ей помогать.
Но в этот миг другой голос позвал Кетана, этот зов был сильнее всякой магии. Магии можно выучиться, а голос всколыхнул в нём чувства, дремавшие в самой глубине его существа.
Не надеясь на свои силы, он, не пытаясь встать на ноги, пополз на четвереньках. Каждый шаг он преодолевал с огромным усилием, грудь ходила ходуном, голова тряслась, но он упрямо продолжал ползти, борясь с чудовищной слабостью. Краем глаза он сквозь туман видел, как поднимается Фирдун, но всё его внимание было сосредоточено на другой.
Казалось, она спит, свернувшись калачиком. Лицо её было обращено в его сторону, и он узнал ту, что являлась во сне, только сейчас на её челе лежал луч света, как будто зажглась ясная звёздочка.
Кетан подполз ближе. Им владела одна тревожная мысль — неужели жизнь вытекла из неё вместе с последними силами? Наконец он дополз и, упав рядом, протянул руку, чтобы дотронуться до её щеки. Ах, госпожа моя! Красавица в чёрных мехах! Прекрасная дама…
Медленно её глаза открылись, и Кетан встретил непонимающий взгляд. Она медленно провела ладонью по своему облегающему платью, словно ожидала ощутить что-то другое.
— Юта!
Кетан приподнял её голову и привлёк к груди.
— Юта!
Он догадался, что это была она.
На её лице отразилось удивление, затем оно озарилось счастьем.
— Окончено время моего изгнания! — промолвила она почти беззвучно, но оборотень расслышал этот шёпот.
Она заглянула ему в глаза:
— Нет, Великий Воин, я не из племени оборотней. Давным-давно надо мной свершилось превращение. Но как же… — Рука её поднялась и коснулась сияющей звёздочки на челе. — Итак, обещанное свершилось!
На глазах у неё блеснули слёзы и, не удержавшись, скатились по щекам:
— Я знала про обещание. Но как же долго, как долго пришлось ждать!
— Прошлое миновало, — сказал Кетан, теснее прижимая её к груди. Ему хотелось как можно крепче держать и не отпускать обретённое сокровище. И наконец его губы приникли к её устам. Какое им теперь дело до всего, что было в прошлом!
— Юта! — повторил Кетан. Ему хотелось пропеть её имя, но он не был бардом. Её руки обнимали его, её губы страстно отвечали на его жаркие поцелуи. Оба, как зачарованные, пребывали во власти магической силы, которая не имела ничего общего с колдовством, пока их не пробудил к действительности горестный возглас.
Эйлин держала магический цветок над распростёртым телом Ивика. Он лежал с открытыми глазами. Сначала он посмотрел на неё, затем на Фирдуна, а потом обратил взгляд на ту, которая держала у себя на коленях его голову.
Кетан наконец поднялся с колен и помог встать Юте. Рука об руку, пошатываясь, они поплелись туда, где собрались остальные. Тогда Ивик остановил свой взгляд на подошедшей паре.
— Молодец, охотница и смелая странница! Ты послужила Свету, и это победило тяготевшее над тобою тяжкое заклятие, — он говорил так тихо, что голос был еле слышен. — Ловко же ты управилась со слугою Тьмы!
— О, Господин! — воскликнула Юта, упав перед ним на колени. — Время изгнания…
Маг только улыбнулся:
— Кончилось. Ты заслужила помилование на всю оставшуюся жизнь. И ты нашла своего избранника, а он — тебя. Так что всё стало, как тому и следует быть. — Он снова перевёл взгляд на Эйлин. — Не печалься, дочь Луны! Для всех живущих когда-нибудь приходит конец. Любая Сила требует расплаты. Настала и мне пора расплатиться с долгами.
— Не будь так уверен! — послышался голос Элайши. — Ты всегда слишком спешишь, государь мой! Слишком уверен во всём, что касается долга, во всём, кроме того, что таится в тебе, погребённое на самом дне! Настало время, когда семя должно пробиться к свету, чтобы расти и цвести.
Не спрашивая разрешения, она быстрым движением отняла его голову от своего плеча и передала в объятия Эйлин. Провожаемая удивлёнными взорами своих товарищей, она отошла от них на несколько шагов.
Остановившись, она воздела руки, на которых вспыхнули лиловым пламенем волшебные браслеты:
— Я взываю и прошу ответа! — обратилась она к небесам не смиренным, но требовательным голосом.
На глазах у присутствующих в небе проступили очертания замка; он не казался тенью, как исчезнувший город из прошлого, замок переливался всеми цветами радуги. Он медленно опускался, вырисовываясь все отчётливее и словно наливаясь тяжестью, а когда окончательно опустился, Кетан почувствовал, как земля под ногами дрогнула и раздался звук тяжёлого удара.
Тогда Элайша обернулась к ним и сказала:
— Несите моего господина!
Кетан и Фирдун подняли Ивика. Он был не тяжелее ребёнка, его иссохшее тело почти ничего не весило, а лицо сделалось серым, словно внезапно подкравшаяся старость отбросила свою мрачную тень. Кетан и Фирдун старались нести мага как можно бережнее. У ворот замка их встретила Элайша и показала, куда его отнести, а сама осталась там стоять, как бы удерживая воздушное сооружение. Дождавшись, когда мага уложили, она бегом бросилась к Ивику.
— Так, значит, марево, моя радость? — спросил он её. В ответ она рассмеялась:
— Каждый выбирает, что ему ближе. Оно всегда служило мне верой и правдой.
Пока мага переносили, он продолжал держать в руке свой посох. Сейчас он поднял свободную руку, жестом останавливая Кетана и Фирдуна, и тут они увидели, что камень в его перстне даёт трещины и рассыпается на глазах.
— Фирдун, — заговорил маг окрепшим голосом, — ты хорошо исполнил свою службу и сослужишь ещё лучше. Уходящий Хранитель в положенный срок передаёт своё дело тому, кому назначено стать на стражу. Так прими же вот это! — И он протянул Фирдуну свой посох.
Больше всего Фирдуну хотелось ответить отказом. Но в его душе теперь жило что-то, что заставило юношу согласиться.
— Ты истинный отпрыск рода Грифона, — продолжал Ивик, — и ни в чём не уступаешь своим предкам, только тебе назначена другая стезя. И я не сомневаюсь, что ты пройдёшь её достойно. Но вот моё время и вышло, и, кажется, моя дама уже теряет терпение.
Он с улыбкой взглянул на Элайшу, которая вновь обняла его и прижала к груди.
— Возвращайся же в Гнездо, дабы и там, и в Лормте услышали наш рассказ. Кое-где ещё остались заповедники Тьмы, но, пока врата на замке, Силы Тьмы не получат через них подкрепления. Да хранит вас Великая Сила!
Глаза Ивика закрылись, и он поник без сил в объятиях Элайши, а замок оторвался от чёрных песков и стал плавно подниматься в воздух. Его стены так ярко сверкали, что оставшиеся невольно зажмурились, а когда они открыли глаза, видение исчезло.
Эйлин отирала ладонями струившиеся по щекам слезы. А Фирдун стоял, крепко сжимая обеими руками магический посох. Лицо его приняло суровое и отчуждённое выражение, как будто он перестал быть одним из них, а целиком сосредоточился на возложенном долге, который навсегда заслонил от него веселье и радости жизни. Посмотрев внимательно, Эйлин подошла к Фирдуну, так же прямо держа перед собой лунный жезл, как Фирдун держал посох. Лепестки цветка оставались раскрытыми, хотя день клонился к вечеру.
— Ни одна стезя не обязывает к одиночеству, — промолвила она, и лунный цветок на её жезле замерцал, источая лучи света. — Есть множество способов нести стражу, исполняя долг Хранителя. Так не торопись же, Фирдун, прежде времени закрывать за собой двери!
Он хмуро смотрел на неё, кусая губы. Плечи его понуро согнулись, словно посох был для него непосильной ношей.
— Ивик прошёл свой путь одиноким.
— То — Ивик, но ты ведь не он! Выбирай сам, как тебе поступить, Фирдун! Ты не обязан следовать чужому примеру. Взгляни сюда!
Она приблизила лунный жезл к посоху, так что один лепесток прикоснулся к его поверхности рядом с пальцами юноши.
И вдруг по нему, как искра, пробежала ожившая звёздочка, как тогда, когда они рождались из слов. Фирдун тихо вскрикнул:
— Эйлин!
И тут вслед за жезлом, который по своей воле приблизился к волшебному посоху, она сама приникла к его груди.
Он проговорил:
— Вдвоём с тобой… Вдвоём с тобой я смогу!
— А как же иначе! — откликнулась она радостно. — Ивик это знал, иначе он не вручил бы тебе свою силу. Ты станешь таким же, как он, — надеждой людей, крепким оплотом против Сил Мрака.
— Господин! — раздался рядом голос. Фирдун и Эйлин обернулись.
Перед ними стояли Хардин, Гьюрет и Лиро. И Хардин показал рукой на кружевную морскую пену. Только тут эти двое, только что объяснившиеся друг с другом, заметили, что возле их ног плещутся волны, все дальше набегая на берег.
— Начался прилив!
Кетан рассмеялся:
— А это значит, что всем, кто принадлежит к кошачьему племени, пора убираться подобру-поздорову. Нам предстоит неблизкий путь.
— Да будет так! — промолвил Фирдун. И всем показалось, что в его голосе прозвучала какая-то новая нота. У Эйлин мелькнула даже мысль, что если бы она сейчас закрыла глаза, она приняла бы этот голос за голос Ивика. Путь будет неблизким, однако по нему не придётся идти в одиночестве. Одиночества не будет никогда!
И, отступая перед волнами, они увидели, как море затопило место, на котором когда-то стояли врата.
Интерлюдия: гавань, город Эс, Эсткарп
Стояла хорошая погода, лёгкий ветерок, проникавший через окно в сторожевую башню, приносил освежающую прохладу. Но госпожа Лоиса все куталась в двойную шерстяную шаль, хотя и понимала, что ощущение холода идёт изнутри.
Она старалась не подсчитывать дни, проведённые у смотрового окна, из которого открывался вид на обширную гавань с чернеющим за нею на горизонте зловещим Гормом. Гавань была полна кораблей. Лето выдалось удачное для мореходства, и салкары старались совершить побольше рейсов, пользуясь благоприятными ветрами, пока не начался сезон штормов. Лоиса насчитала на рейде пять кораблей, но не нашла среди них того, которого так ждала.
Лоиса хорошо знала море, причём с самой худшей стороны. Замок Верлен, в котором она родилась, издревле слыл среди моряков опаснейшим местом. Его владельцы, хотя и не стали пиратами, немногим отличались от обыкновенных разбойников. Они промышляли тем, что грабили потерпевшие крушение корабли, и сама природа выступала их пособницей, выбрасывая суда на подводные рифы, притаившиеся у побережья, словно клыки чудовищной пасти. Наверняка не только верленцы занимались страшным промыслом. Кто знает, сколько других стервятников хозяйничало на побережье Ализона или в неведомых заморских землях!
Кроме подобных грабителей разбойничали ещё и пираты. Недавно был предпринят успешный рейд против одной из пиратских гаваней неподалёку от Морского Форта, расположенного в северной части Долин.
Силы Тьмы вылезли из своих нор и вышли на охоту, поэтому невозможно было заранее предугадать, где и как они проявят себя в следующий раз. Эсткарпу удавалось поддерживать кое-какую связь с обитателями Гнезда, но этот замок находился в Арвоне, вдалеке от побережья, и те, кто работает там, ничего не знали об опасностях, грозивших морякам.
— Ты колдуешь? Заговариваешь волны, милая?
Одетый в полудоспехи Корис вошёл в тяжёлых сапогах, однако Лоиса слишком сосредоточилась на своём, чтобы услышать его шаги, поэтому вздрогнула, когда он, подойдя, обнял её за плечи могучей рукой воина, привычной к боевому топору. Она обернулась и встретила его взгляд.
Корис, занявший ныне пост Защитника и Военного Маршала, а фактически ставший неофициальным правителем Эсткарпа, был одного роста с нею, но Лоиса сама видела, каким грозным бойцом он показал себя в битве — враги разбегались перед ним, не смея приблизиться к широкоплечему воину.
Лоиса через силу усмехнулась.
— Я, словно юная девица, все глаза проглядела в ожидании того… — начала она и замолкла, не в силах продолжать.
Нет, заплаканной он её не увидит. Что угодно, только не это!
— Ты — великая женщина, госпожа! — сказал Корис. Его губы приблизились, и она почувствовала на щеке тепло его дыхания. — И кроме того, ты мать взрослого сына, который покинул родной кров!
— Есть новости? — спросила она, хотя и знала, что получи он какие-то известия, Корис первым долгом начал бы с этого.
— Из Морского Форта прибыл корабль «Высокие паруса». Капитан высадился на лодке, не дожидаясь, когда бросят якорь. Он сообщил только то, что знает по слухам: в этом году в море очень много айсбергов, и они заплывают на юг дальше обычного.
— А второе, что я хотел бы сказать, касается Лисицы. Она желает встретиться с тобой.
При последних словах он отбросил шутливый тон, и лицо его сделалось серьёзным. Лоиса скривила губы, словно ей в рот попало что-то кислое.
— Что же, пойдём! — сказала она, направляясь к винтовой лестнице. — Корис, ты уже много лет общаешься с людьми её племени. Как тебе удаётся сохранять вежливый тон? Я думала, что сообщество колдуний ведёт себя тише и миролюбивее, пока нам не навязали для поддержания связи эту Лисицу.
— Родная моя! Эта Лисица сущий агнец по сравнению с великими колдуньями прошлых лет! Они научили меня быть толстокожим. Кстати, она совсем не похожа на своих нынешних сестёр; таких, как она, теперь считанные единицы. Ведь самые сильные умерли или лишились дара во время Поворота, а новые гораздо терпимее к нам.
Они спустились к барке, ждавшей внизу, чтобы перевезти их в город, и гребцы взялись за вёсла под удары барабана, которые не только задавали ритм, но и служили предупредительным сигналом для встречных судов, чтобы те вовремя уступали дорогу.
Вместо того, чтобы удобно расположиться на корме, где были разложены мягкие подушки, и дать отдых спине, Лоиса сидела прямо и напряжённо. Зачем явилась Лисица? Может быть, пришли важные вести от одного из отрядов, отправившихся на поиски врат? Или речь пойдёт о новом открытии, сделанном в Лормте? Лоиса с огорчением отметила про себя, что из Лормта всё это время поступало очень мало помощи. Найденные там рукописи салкаров относились к сравнительно позднему периоду, когда мореплаватели уже поддерживали тесную связь с Эсткарпом и Долинами. Это были легенды — не слишком надёжное руководство, чтобы полагаться на него в действительной жизни. Хотя, с другой стороны, в легендах тоже нередко обнаруживается заложенное в них зерно истины. Хорошо, что, по крайней мере, Эсткарп и Эскор удалось очистить от злосчастных дыр, ведущих в иные пространственные и временные миры, от которых постоянно исходила угроза вторжения. Другая удача состоит в том, что с отрядом, отправившимся в южном направлении, поддерживается постоянная связь.
А вот, что касается Арвона, то о нём ничего не известно. Единственная надежда на волшебные приспособления Хилариона. Может быть, ему удалось связаться с кем-то из племени Грифона?
— В связи с сезонными условиями они располагают ограниченным временем для поисков, — высказала она вслух одну из своих тревожных мыслей. — Южному отряду в Арвоне не грозит раннее наступление зимы.
— Ты права, — согласился Корис, не притворяясь, будто не принимает всерьёз её невысказанные страхи. — Но капитан Стимир давно торгует с северными странами, никто ещё не забирался так далеко на север, как он. Он изучил все опасности.
Лоиса знала все это не хуже, чем Корис, и ей самой было стыдно, что она дала волю страху. Их сын Симонд был уже опытным бойцом. И рядом с ним была Трусла. Никто ещё хорошенько не знал, какими она владеет силами, потому что она отказалась пройти проверку своих способностей у колдуний, однако люди, наделённые даром, и без проверки видели, что в ней тоже таятся сильные задатки. Лоиса ещё раз порадовалась, что удалось отвертеться, когда колдуньи хотели навязать Симонду и Трусле Лисицу; колдунья, которая им досталась, Фрост, принадлежала к новому поколению, она прошла хорошую выучку, но при этом любезно держалась с посторонними людьми, не имеющими отношения к её узкой специальности.
Но вот они подплыли к высоким стенам древней крепости Эс и скрылись в его недрах. Хотя Лоиса выросла в Вердене, таком же мрачном и старинном замке, к крепости Эс она никак не могла привыкнуть. Все здесь дышало такой незапамятной древностью, что казалось, будто этот замок стоял тут до того, как на свете появились люди, и в те времена в нём обитали иные существа.
Кабинет Кориса находился на первом этаже одной из башен, здесь он занимался самыми секретными делами. Не успели они войти, как на них надвинулась Лисица. Лоиса обиделась за Кориса, потому что присланная к ним для связи с её страной и с Лормтом колдунья превосходила его ростом. К тому же эта дылда вовсе не была той сухопарой жердью, какой ей, казалось, следовало быть в соответствии с суровыми нравами её племени, но она была дюжей, плечистой бабой — чисто солдат в юбке, да и только!
Как всегда, лицо колдуньи хранило каменное спокойствие. И жили только глаза. В эти две светящиеся щёлочки, едва прорезанные над пухлыми, как подушки, щеками, было неприятно смотреть. Как настоящая аристократка, Лоиса не могла пожаловаться на недостаток гордости, и ей нечего было стыдиться в своём прошлом, но под пронзительным взглядом Лисицы она снова чувствовала себя той девчонкой, которой во всём приходилось повиноваться непререкаемой отцовской власти.
Сначала Корис со всеми церемониями, которых требовал придворный этикет, усадил супругу; так он напоминал посетителям о собственном высоком положении; и лишь затем знаком предложил Лисице расположиться по другую сторону стола, заваленного кипами карт и различных бумаг.
— У вас есть какие-то новости, сударыня? — спросил он, без лишних предисловий приступив к делу.
— Пожалуй, да! — сказала колдунья и облизнула губы толстым языком, словно заранее предвкушая удовольствие от предстоящего сообщения. Лоиса сразу поняла, что известие будет не из приятных. — Наша сестра-наблюдательница из окрестностей Коринта прислала предостережение.
— Коринт, — повторил Корис и достал нужную карту. — Ах, да! Это сравнительно новый населённый пункт салкаров к северу от границы с Ализоном.
Лоисе так и хотелось улыбнуться, но она не позволила себе никаких проявлений смешливости. Неужели Лисица вообразила себе, что может знать больше Кориса о круге его обязанностей?
Но если колдунья в душе и огорчилась, что язвительная стрела пролетела мимо цели, она ничем этого не показала.
— Они дали у себя прибежище иноземцам, — продолжала колдунья. — Это не ализонцы и не люди Старой Расы, а совершенно иной народ, пришедший с севера. Их шаманы — это слово она произнесла откровенно презрительным тоном, — бормочут что-то о надвигающейся опасности. Эти люди верят сновидениям и принимают кошмары, вызванные недоеданием или обжорством, за откровения, ниспосланные Великой Силой.
Корис, казалось, с головой погрузился в изучение карты:
— При условии попутного ветра «Разрезатель волн» должен уже стоять там на рейде. У Стимира есть в Коринте родичи, так что он должен быть в курсе всех слухов о Великой Стуже. А как относится тамошняя ведунья к рассказам беженцев? Она им верит?
Лисица коротко кивнула. Лоиса подумала, что на самом деле ей было бы приятнее, если бы она могла выразить противоположное мнение.
— Всё это довольно понятно. Во время бури, поднявшейся от распада Магического камня, над землёй, вероятно, пронёсся вихрь неуправляемых сил. Кто может сказать, как это аукнулось в разных землях, о которых мы вообще ничего не знаем!
Спокойно сложенные на коленях руки Лоисы непроизвольно сжались, она больно стиснула сплетённые пальцы.
— А что слышно из Лормта? — задал Корис следующий вопрос таким тоном, каким привык требовать отчёта от своих подчинённых.
— Там роются в архивах, и адепт их торопит, но пока они ещё ни до чего не докопались, и он не связывался с Арвоном.
— Так значит, беженцы устремились на юг, — Корис вновь погрузился в изучение карты. — Окажите любезность, сударыня, свяжитесь, пожалуйста, с вашей сестрой, которая находится за границей, и попросите её узнать всё, что может, включая мельчайшие подробности. Было бы хорошо, если бы она выбралась из своей резиденции и съездила бы в Коринт, чтобы собрать все нужные нам сведения.
Тут по лицу Лисицы пробежала тень непосредственного чувства. И, судя по выражению, оно было недобрым:
— Сестры получают назначение от Совета Мудрейших. В странствиях участвуют только те, которых Совет отправляет с экспедицией для того, чтобы обеспечить безопасность её участников.
— Полагаю, что Совет не откажется выполнить пожелание, связанное с обеспечением безопасности нашего мира, — возразил Корис. — Перейдём к следующему пункту! Какие новости у госпожи Фрост?
Она старалась не подсчитывать дни, проведённые у смотрового окна, из которого открывался вид на обширную гавань с чернеющим за нею на горизонте зловещим Гормом. Гавань была полна кораблей. Лето выдалось удачное для мореходства, и салкары старались совершить побольше рейсов, пользуясь благоприятными ветрами, пока не начался сезон штормов. Лоиса насчитала на рейде пять кораблей, но не нашла среди них того, которого так ждала.
Лоиса хорошо знала море, причём с самой худшей стороны. Замок Верлен, в котором она родилась, издревле слыл среди моряков опаснейшим местом. Его владельцы, хотя и не стали пиратами, немногим отличались от обыкновенных разбойников. Они промышляли тем, что грабили потерпевшие крушение корабли, и сама природа выступала их пособницей, выбрасывая суда на подводные рифы, притаившиеся у побережья, словно клыки чудовищной пасти. Наверняка не только верленцы занимались страшным промыслом. Кто знает, сколько других стервятников хозяйничало на побережье Ализона или в неведомых заморских землях!
Кроме подобных грабителей разбойничали ещё и пираты. Недавно был предпринят успешный рейд против одной из пиратских гаваней неподалёку от Морского Форта, расположенного в северной части Долин.
Силы Тьмы вылезли из своих нор и вышли на охоту, поэтому невозможно было заранее предугадать, где и как они проявят себя в следующий раз. Эсткарпу удавалось поддерживать кое-какую связь с обитателями Гнезда, но этот замок находился в Арвоне, вдалеке от побережья, и те, кто работает там, ничего не знали об опасностях, грозивших морякам.
— Ты колдуешь? Заговариваешь волны, милая?
Одетый в полудоспехи Корис вошёл в тяжёлых сапогах, однако Лоиса слишком сосредоточилась на своём, чтобы услышать его шаги, поэтому вздрогнула, когда он, подойдя, обнял её за плечи могучей рукой воина, привычной к боевому топору. Она обернулась и встретила его взгляд.
Корис, занявший ныне пост Защитника и Военного Маршала, а фактически ставший неофициальным правителем Эсткарпа, был одного роста с нею, но Лоиса сама видела, каким грозным бойцом он показал себя в битве — враги разбегались перед ним, не смея приблизиться к широкоплечему воину.
Лоиса через силу усмехнулась.
— Я, словно юная девица, все глаза проглядела в ожидании того… — начала она и замолкла, не в силах продолжать.
Нет, заплаканной он её не увидит. Что угодно, только не это!
— Ты — великая женщина, госпожа! — сказал Корис. Его губы приблизились, и она почувствовала на щеке тепло его дыхания. — И кроме того, ты мать взрослого сына, который покинул родной кров!
— Есть новости? — спросила она, хотя и знала, что получи он какие-то известия, Корис первым долгом начал бы с этого.
— Из Морского Форта прибыл корабль «Высокие паруса». Капитан высадился на лодке, не дожидаясь, когда бросят якорь. Он сообщил только то, что знает по слухам: в этом году в море очень много айсбергов, и они заплывают на юг дальше обычного.
— А второе, что я хотел бы сказать, касается Лисицы. Она желает встретиться с тобой.
При последних словах он отбросил шутливый тон, и лицо его сделалось серьёзным. Лоиса скривила губы, словно ей в рот попало что-то кислое.
— Что же, пойдём! — сказала она, направляясь к винтовой лестнице. — Корис, ты уже много лет общаешься с людьми её племени. Как тебе удаётся сохранять вежливый тон? Я думала, что сообщество колдуний ведёт себя тише и миролюбивее, пока нам не навязали для поддержания связи эту Лисицу.
— Родная моя! Эта Лисица сущий агнец по сравнению с великими колдуньями прошлых лет! Они научили меня быть толстокожим. Кстати, она совсем не похожа на своих нынешних сестёр; таких, как она, теперь считанные единицы. Ведь самые сильные умерли или лишились дара во время Поворота, а новые гораздо терпимее к нам.
Они спустились к барке, ждавшей внизу, чтобы перевезти их в город, и гребцы взялись за вёсла под удары барабана, которые не только задавали ритм, но и служили предупредительным сигналом для встречных судов, чтобы те вовремя уступали дорогу.
Вместо того, чтобы удобно расположиться на корме, где были разложены мягкие подушки, и дать отдых спине, Лоиса сидела прямо и напряжённо. Зачем явилась Лисица? Может быть, пришли важные вести от одного из отрядов, отправившихся на поиски врат? Или речь пойдёт о новом открытии, сделанном в Лормте? Лоиса с огорчением отметила про себя, что из Лормта всё это время поступало очень мало помощи. Найденные там рукописи салкаров относились к сравнительно позднему периоду, когда мореплаватели уже поддерживали тесную связь с Эсткарпом и Долинами. Это были легенды — не слишком надёжное руководство, чтобы полагаться на него в действительной жизни. Хотя, с другой стороны, в легендах тоже нередко обнаруживается заложенное в них зерно истины. Хорошо, что, по крайней мере, Эсткарп и Эскор удалось очистить от злосчастных дыр, ведущих в иные пространственные и временные миры, от которых постоянно исходила угроза вторжения. Другая удача состоит в том, что с отрядом, отправившимся в южном направлении, поддерживается постоянная связь.
А вот, что касается Арвона, то о нём ничего не известно. Единственная надежда на волшебные приспособления Хилариона. Может быть, ему удалось связаться с кем-то из племени Грифона?
— В связи с сезонными условиями они располагают ограниченным временем для поисков, — высказала она вслух одну из своих тревожных мыслей. — Южному отряду в Арвоне не грозит раннее наступление зимы.
— Ты права, — согласился Корис, не притворяясь, будто не принимает всерьёз её невысказанные страхи. — Но капитан Стимир давно торгует с северными странами, никто ещё не забирался так далеко на север, как он. Он изучил все опасности.
Лоиса знала все это не хуже, чем Корис, и ей самой было стыдно, что она дала волю страху. Их сын Симонд был уже опытным бойцом. И рядом с ним была Трусла. Никто ещё хорошенько не знал, какими она владеет силами, потому что она отказалась пройти проверку своих способностей у колдуний, однако люди, наделённые даром, и без проверки видели, что в ней тоже таятся сильные задатки. Лоиса ещё раз порадовалась, что удалось отвертеться, когда колдуньи хотели навязать Симонду и Трусле Лисицу; колдунья, которая им досталась, Фрост, принадлежала к новому поколению, она прошла хорошую выучку, но при этом любезно держалась с посторонними людьми, не имеющими отношения к её узкой специальности.
Но вот они подплыли к высоким стенам древней крепости Эс и скрылись в его недрах. Хотя Лоиса выросла в Вердене, таком же мрачном и старинном замке, к крепости Эс она никак не могла привыкнуть. Все здесь дышало такой незапамятной древностью, что казалось, будто этот замок стоял тут до того, как на свете появились люди, и в те времена в нём обитали иные существа.
Кабинет Кориса находился на первом этаже одной из башен, здесь он занимался самыми секретными делами. Не успели они войти, как на них надвинулась Лисица. Лоиса обиделась за Кориса, потому что присланная к ним для связи с её страной и с Лормтом колдунья превосходила его ростом. К тому же эта дылда вовсе не была той сухопарой жердью, какой ей, казалось, следовало быть в соответствии с суровыми нравами её племени, но она была дюжей, плечистой бабой — чисто солдат в юбке, да и только!
Как всегда, лицо колдуньи хранило каменное спокойствие. И жили только глаза. В эти две светящиеся щёлочки, едва прорезанные над пухлыми, как подушки, щеками, было неприятно смотреть. Как настоящая аристократка, Лоиса не могла пожаловаться на недостаток гордости, и ей нечего было стыдиться в своём прошлом, но под пронзительным взглядом Лисицы она снова чувствовала себя той девчонкой, которой во всём приходилось повиноваться непререкаемой отцовской власти.
Сначала Корис со всеми церемониями, которых требовал придворный этикет, усадил супругу; так он напоминал посетителям о собственном высоком положении; и лишь затем знаком предложил Лисице расположиться по другую сторону стола, заваленного кипами карт и различных бумаг.
— У вас есть какие-то новости, сударыня? — спросил он, без лишних предисловий приступив к делу.
— Пожалуй, да! — сказала колдунья и облизнула губы толстым языком, словно заранее предвкушая удовольствие от предстоящего сообщения. Лоиса сразу поняла, что известие будет не из приятных. — Наша сестра-наблюдательница из окрестностей Коринта прислала предостережение.
— Коринт, — повторил Корис и достал нужную карту. — Ах, да! Это сравнительно новый населённый пункт салкаров к северу от границы с Ализоном.
Лоисе так и хотелось улыбнуться, но она не позволила себе никаких проявлений смешливости. Неужели Лисица вообразила себе, что может знать больше Кориса о круге его обязанностей?
Но если колдунья в душе и огорчилась, что язвительная стрела пролетела мимо цели, она ничем этого не показала.
— Они дали у себя прибежище иноземцам, — продолжала колдунья. — Это не ализонцы и не люди Старой Расы, а совершенно иной народ, пришедший с севера. Их шаманы — это слово она произнесла откровенно презрительным тоном, — бормочут что-то о надвигающейся опасности. Эти люди верят сновидениям и принимают кошмары, вызванные недоеданием или обжорством, за откровения, ниспосланные Великой Силой.
Корис, казалось, с головой погрузился в изучение карты:
— При условии попутного ветра «Разрезатель волн» должен уже стоять там на рейде. У Стимира есть в Коринте родичи, так что он должен быть в курсе всех слухов о Великой Стуже. А как относится тамошняя ведунья к рассказам беженцев? Она им верит?
Лисица коротко кивнула. Лоиса подумала, что на самом деле ей было бы приятнее, если бы она могла выразить противоположное мнение.
— Всё это довольно понятно. Во время бури, поднявшейся от распада Магического камня, над землёй, вероятно, пронёсся вихрь неуправляемых сил. Кто может сказать, как это аукнулось в разных землях, о которых мы вообще ничего не знаем!
Спокойно сложенные на коленях руки Лоисы непроизвольно сжались, она больно стиснула сплетённые пальцы.
— А что слышно из Лормта? — задал Корис следующий вопрос таким тоном, каким привык требовать отчёта от своих подчинённых.
— Там роются в архивах, и адепт их торопит, но пока они ещё ни до чего не докопались, и он не связывался с Арвоном.
— Так значит, беженцы устремились на юг, — Корис вновь погрузился в изучение карты. — Окажите любезность, сударыня, свяжитесь, пожалуйста, с вашей сестрой, которая находится за границей, и попросите её узнать всё, что может, включая мельчайшие подробности. Было бы хорошо, если бы она выбралась из своей резиденции и съездила бы в Коринт, чтобы собрать все нужные нам сведения.
Тут по лицу Лисицы пробежала тень непосредственного чувства. И, судя по выражению, оно было недобрым:
— Сестры получают назначение от Совета Мудрейших. В странствиях участвуют только те, которых Совет отправляет с экспедицией для того, чтобы обеспечить безопасность её участников.
— Полагаю, что Совет не откажется выполнить пожелание, связанное с обеспечением безопасности нашего мира, — возразил Корис. — Перейдём к следующему пункту! Какие новости у госпожи Фрост?