Нортон Андрэ. Тигр, светло горящий

   - Гляди же! - снова прозвучал приказ. Лидане пришлось держать голову очень прямо, чтобы крылья плата не закрывали обзора.
   Сердце горело все ярче, словно внутри его сейчас билась не только жизнь, но само пламя. Алое сияние заструилось от Сердца, охватывая все вокруг себя. Когда прозвучала последняя нота отходной молитвы, Лидане показалось, что Сердце трепещет.
   Затем с него закапало нечто - красное, как кровь. Рубины, столько лет державшиеся в его оправе, выпадали наземь. Они падали на алтарь, а один, отскочив, упал прямо в ладонь королевы. Она тихо вскрикнула, поскольку он был горячим, словно уголь из жаровни.
   - Сердце кровоточит.., великое горе... - крикнул кто-то, и вопль подхватили в толпе. - Чудо! Благословенны глаза, что узрели чудо!
   Лидана прижала к груди сжатый кулак. Камень все еще был горячим - и вдруг рубин из ее королевского кольца ответил. В них обоих горела живая искра огня!
   Стоявшие вокруг бросились подбирать рубины и складывать их на алтарь. Дождь драгоценных камней прекратился. Но Лидана не отдала того, что упал ей в руку. Она не знала, что именно держит, понимала только то, что это средоточие силы и что он может послужить оружием в том деле, которое она собиралась совершить.
   Теперь с другой стороны ширмы слышались возгласы, но что там кричали, здесь за ширмой было непонятно. Ширма дрожала, будто на нее давили. По знаку Верит все, кто стоял перед ней, встали и вышли к взволнованной пастве. То тут, то там слышалось - "чудо".
   Лидана оставалась на месте. Затем к ней подошла Верит и быстро прошептала:
   - Ваше величество, времени мало. То, что здесь произошло - не наших рук дело, это знак Богини. Преподобная жива, как вы сами знаете. - "Наверняка и она умеет читать мысли", - подумала Лидана. - Однако было необходимо, чтобы тот, кто угрожает нам даже сильнее, чем император, думал, что она мертва.
   Он? Она имеет в виду Аполона?
   - Он вдруг начал интересоваться людьми крови Тигра, словно бы кто-то подсказал ему, что среди обладающих силой ему надлежит сильнее всего опасаться вас. Известно, что он усердно разыскивает принцессу. И вас. Будьте осторожны.
   Она уже знала, что Аполон разыскивает ее и Шелиру. Но она думала, что они нужны ему как заложники, чтобы город вел себя смирно!
   - Но ведь еще не настало время для пробуждения нашего Дара, - начала было Лидана. Верит слегка кивнула.
   - Кто знает, зачем искусному магу тот, кого он рассматривает лишь как средство? Мы должны действовать быстро, - ее слова прервал крик из-за ширмы. Кричала женщина, затем завопила другая. Верит шагнула к ширме и посмотрела, что там.
   - Солдаты! - Ее голос звенел от ледяной ярости. - Солдаты, они нападают с оружием на людей в Храме, в священной обители!
   Она бросилась в зал, Лидана последовала за ней, столь же возбужденная, как и первосвященница. Это было нарушение всех законов, не только людских, но и законов Той, Что Правит За Пределами Небес.
   Это были солдаты - не черные, чего поначалу ожидала Лидана. Мечей они еще не обнажали, но били людей древками коротких копий, били всех - мужчин и женщин, и на плитах уже лежали окровавленные тела.
   Первосвященница поспешила навстречу нарушителям порядка. Та, Что За Пределами Небес, была в гневе, и гнев этот ныне пылал в ее земной служительнице. Лидана, не раздумывая, пошла за первосвященницей, отставая лишь на шаг. Копье со свистом прошло прямо над ее плечом.
   - Назад! - прогремел голос первосвященницы, дважды отдавшись эхом от свода и стен. И те, кого только что гнали, как стадо, повернулись к солдатам лицом. Лидана увидела ненависть на лицах людей. У них не было оружия, но они готовы были броситься на солдат.
   - Стоять! - скомандовал кто-то голосом громким, как голос Верит. Сквозь толпу пробился какой-то офицер во главе группы солдат и встал перед ворвавшимися в храм наемниками. Он был молод и, судя по значкам, высокого ранга. Голос его был полон гнева.
   - Вон отсюда! - Он перехватил копье у главаря наемников и направил его на одного из солдат, затем на другого. - Здесь священное место. Кто вас сюда послал? Вон отсюда, возвращайтесь в казармы. Вам всыплют так, что до конца дней не забудете! Пошли! - Он с яростью размахнулся копьем, сшибив с ног одного из солдат.
   Другой, с тяжелым грубым лицом, со значком командира полуроты, встал перед молодым офицером.
   - У нас свой приказ, сир.
   - Чей? - вспылил офицер. - В Мерине по приказу самого императора командую я! Я таких приказов не давал, и благодарите своих богов, что мой оруженосец известил меня о вашем нападении прежде, чем вы успели кого-нибудь убить, иначе я точно уж издал бы приказ - вас вздернуть!
   - Нам приказал генерал Катхал, - тупо сказал другой.
   - Мне плевать! Пусть даже сам Враг дал вам приказ - здесь командую я. И вы будете меня слушать. Или я прикажу моей гвардии взять вас на месте, и тогда пеняйте на себя!
   Командир полуроты упрямо выпятил челюсть, но было ясно видно, что он не готов противостоять молодому человеку. Он мерзко осклабился и поднял копье в насмешливом приветствии.
   - Ладно, ваше высочество. Сами разбирайтесь с генералом, а я не стану спорить со старшим по званию. Форма обязывает.
   Он бросил через плечо приказ, и разбойная ватага стала строиться.
   - Шагом марш!
   Они ушли, оставив за собой беспорядок. Монахи из Ордена целителей уже хлопотали вокруг избитых.
   Принц повернулся к первосвященнице и вежливо склонил голову:
   - Благочинная, мы не варвары, по крайней мере, не все. Я не знаю, что стоит за этим разбоем, но будьте уверены - я разберусь и возмещу все.
   Она посмотрела на него, как смотрят на головоломку перед тем, как взяться за ее решение.
   - Принц Леопольд, вы сами знаете, что генерал Катхал имеет весьма гнусную репутацию. Сейчас его люди подчинились вашему приказу, но надолго ли? Неужели мы, - она обвела рукой Храм, - даже близ Сердца не будем иметь покоя? Предупреждаю вас - Та, Что За Солнцем, может приносить не только надежду и мир, она умеет и гневаться. Если вы перегнете палку, то последствия будут ужасны.
   Его лицо было наполовину скрыто шлемом с нащечниками.
   - Слово императора превыше всего. Ему доложат. Верит шагнула к нему и взяла его за руку:
   - Принц, Она благосклонна к вам ибо посылает предостережение через меня, Ее служанку. Возможно, что на вашей дороге будет много ловушек. Иногда доверие отворяет врата к еще большему злу.
   Он долго смотрел на нее. Затем не то мрачно усмехнулся, не то просто скривился.
   - Я верю вам, благочинная. Будьте спокойны, с глухими говорить не стану. Но обещаю одно - пока я командую в Мерине, и эта обитель, и те, кто служит Ей - в безопасности. - Он отсалютовал своим жезлом. - Вам нечего опасаться императорских войск.
   - Вы говорите правду - так, как вы ее понимаете, - ответила Верит. - И Она это ценит, - первосвященница осенила его знаком Сердца, давая ему благословение, как и всем, кто пришел к алтарю с чистой душой.
   Лидана, все еще сжимая рубин, выбралась из Храма. Наемников больше не было видно - наверное, и правда вернулись в казармы, как и приказал Леопольд. Однако что же представляет собой принц?
   Прежде говорили, что он не в чести у Бальтазара. Известно, что по крайней мере два раза он протестовал против разграбления северных портовых городов. Но говорили также, что император дал ему очень мало полномочий, что в армии кое-кто смеется над ним и что отец считает его недоумком.
   Возможно, он даже и губернатором поставил его в Мерине для того, чтобы из-за малейшей ошибки сместить его, низвести до обычного бесполезного придворного прихвостня. Хотя Леопольд и был врагом, все же ей было его жаль. Часто двор становится опасным лабиринтом, полным опасных интриг. Человек может запутаться в них и погибнуть прежде, чем осознает опасность. Хотя Бальтазар из-за своей ненасытной жажды завоеваний не держал настоящего двора, у него наверняка даже в военном лагере был свой собственный внутренний круг, в котором полным-полно людей, готовых предать своих друзей ради того, чтобы урвать себе еще клочок власти.
   С другой стороны, распря между принцем и императором, в которой победителем, несомненно, окажется последний, может ослабить хватку, которой император держал город за горло. Но черные стервятники от этого не пострадают. Она не видела ни единого из них во время драки. Они были людьми Аполона, а маг может извлечь выгоду из ссоры императора и принца.
   Глава 35
   ЛЕОПОЛЬД
   Леопольд ни в грош не ставил слова командира наемников, особенно после того, как тот натравил своих солдат на безоружных людей, да еще в святом месте. Он приказал своим офицерам проследить, чтобы люди Катхала возвратились в свои казармы, в точности выполнив его приказ. И только когда наемники были надежно заперты там, он вернулся к себе, едва сдерживая ярость.
   Эти наемники должны были заменить местных служителей порядка и следить за соблюдением имперских законов. Но в последние два-три дня он получил несколько донесений о том, что эти самые наемники грабят жителей Мерины. Когда он пытался расследовать эти дела, командиры наемников всегда предъявляли так называемые законные обоснования своим поступкам и, конечно, с пострадавшей стороны свидетелей не было. Однако на сей раз все сложилось по-другому. Они напали на безоружных горожан, собравшихся на молитву в священном месте, причем нападение не было вызвано ничем. Он не давал приказов, позволяющих Катхалу или его подонкам творить в городе все, что им заблагорассудится! Но даже если бы и так...
   "Напасть на безоружных в Храме! Он спятил! Или пытается спровоцировать мятеж?"
   По трезвом размышлении он решил, что Катхал как раз этого, скорее всего, и добивается - мятеж позволит ему безнаказанно грабить город. Катхал был зол на то, что Мерина сдалась без боя. Если бы она сопротивлялась, он мог бы отвести душу в зверствах и грабежах. Леопольд не единожды протестовал против того, чтобы наемники генерала входили в города первыми, зная, что они там устроят кровавую баню. Наемники Катхала, как и он сам, были настоящими зверьми, которых радовали только грабеж и резня. И им тоже не довелось на сей раз разгуляться.
   "Я ему не дам устроить здесь такое!"
   Когда его офицеры вернулись, Леопольд приказал подать себе форму и оседлать коня. Леопольд успеет доложиться императору прежде, чем тот самый наемник успеет донести Катхалу о том, что произошло.
   Он переоделся в жесткий парадный камзол, пока его старший оруженосец седлал коня, бросился бегом в конюшню, застегивая на ходу высокий ворот, распахнул дверь и взлетел в седло, не успев вдеть ноги в стремена, перепугав бедное животное так, что конь вырвал повод из рук оруженосца и попятился.
   Плевать. Конь был привычен к битве, и Леопольд быстро успокоил его. Подобрал повод, дал шенкеля и пустил коня с места в галоп, направляясь прямиком в императорский лагерь.
   Теперь жители Мерины шарахались в стороны, как только слышали приближающийся топот копыт. Они смотрели на него из-за дверей и ставен, но никто не пытался ему помешать. Подковы высекали искры из мостовой, и люди расступались перед ним в полном молчании.
   Когда он добрался до лагеря, его окликнул часовой, но Леопольд, не останавливаясь, бросил ему пароль. Звонкий цокот копыт сменился глухим топотом, когда под ноги коня легла вместо брусчатки утрамбованная земля. Леопольд был уверен в том, что если первым о происшествии отцу доложит кто-то другой, то пострадает от императорского гнева он, Леопольд, а не Катхал. Он подобрался, заставил себя выпустить плеть, и она свободно повисла на его запястье. Несчастный конь и так несся во весь опор, и плеть уже не могла заставить его скакать быстрее, как бы этого ни хотелось Леопольду.
   Он подъехал к императорскому шатру и так натянул поводья, что конь стал на дыбы. Бросил поводья одному из ошарашенных стражей, спешившись прыжком. Уже идя быстрым шагом к шатру, он на мгновение почувствовал угрызения совести за то, что так жестоко обошелся с благородным животным. Конь такого не заслуживал.
   "Я заглажу вину перед тобой", - молча пообещал он, откидывая полог. Больше времени на какие-либо размышления не оставалось.
   К удивлению, император был сейчас только с канцлером. Ни Аполона, ни Катхала вблизи не было. Оба удивленно посмотрели на него.
   Леопольд тут же опустился на колено, склонив голову, чтобы не возникало никаких сомнений в его побуждениях, лояльности и послушании. Подождал, пока император не дал ему позволения говорить, хотя внутри все бурлило, и даже шея затекла от желания поскорее высказаться.
   - Полагаю, вы не без причины вот так ворвались сюда, принц, - холодно сказал император. - Может, развеете наше недоумение?
   Этого было достаточно. Леопольд начал с доклада о последнем безобразии, учиненном людьми Катхала, а затем обо всем остальном - о беспричинных убийствах известных людей Мерины, о разрешении провоцировать беспорядки на улицах, которое Катхал дал своим наемникам. О том, как по его приказу хватают женщин и насильно забирают их в публичные дома, об избиениях всякого так называемого "подозрительного". Он говорил с ледяной яростью, однако тщательно следя за словами, поскольку император предпочитал спокойные и четкие доклады.
   Но как только он кончил докладывать о бесчинствах Катхала, гнев его вырвался наружу, и теперь он перешел К рассказу об Аполоне и его черных слугах.
   Свою ошибку он понял сразу же по тому полнейшему молчанию, которое повисло в шатре. Но было поздно. Он попытался спасти дело, вернувшись к Катхалу, но император остановил его.
   - Я думаю, - медленно заговорил Бальтазар, - что мне пора вступить в Мерину. Сегодня же. Пусть город узнает, кто теперь его хозяин, и успокоится. Пора показать, кто правит в империи. "Думаю, что, как только я вступлю в город, сразу же прекратятся эти подозрительные "чудеса" и исчезнут все эти хнычущие старухи, время которых давно прошло.
   На какое-то мгновение Леопольд подумал, что отец принял его рассказ близко к сердцу, что он усмирит и Бешеного Пса, и Адскую Ищейку, покажет и им, кто тут хозяин, и укажет им их место.
   - Мне кажется, что управление городом - слишком непомерный груз для вас, принц, - ровно продолжал император, мгновенно развеивая все надежды Леопольда. - Город - не армия, в конце концов. От горожан трудно ожидать послушания приказам. Нужно держать их железной рукой, заставить их подчиняться.
   "Я сказал слишком много. Слишком много задавал вопросов. Он отберет у меня город..."
   - Да, я сам приму власть в Мерине. А вы, мой верный сын Леопольд, холодным ровным тоном продолжал император, - должны показать моим людям, что вы действительно послушны мне. - Леопольд не отрывал взгляда от узоров алого ковра. - Совершенно ясно, что ваши обязанности для вас тягостны. И я думаю, что мы можем несколько облегчить вашу задачу и в то же время вправить мозги некоторым нашим молодым офицерам.
   Сердце у Леопольда упало.
   "Нет.., он не может..."
   Но все случилось именно так.
   - Я сам приму командование над вашими войсками, - так же ровно продолжал император. - А вы, принц Леопольд, отправитесь за реку, в Летний дворец, и займетесь обучением моих молодых офицеров, которых я там расквартирую. Я отправлю к вам тех, кто, на мой взгляд, нуждается в воспитании.
   Леопольд не смог бы встать, даже если бы император приказал. Он просто застыл на месте. Одним ударом он был лишен командования, сослан, лишен поста, на котором он мог бы противостоять Катхалу или Аполону. Более того, у него отняли возможность выполнить данное первосвященнице обещание.
   "Я должен каким-то образом дать знать благочинной о том, что случилось! Может, она убедит жителей Мерины вести себя тихо".
   - Я пошлю гонцов к вашим офицерам, принц, так что можете ехать тотчас, добавил канцлер, лишив его последней надежды, - Ваши вещи все еще в лагере?
   Леопольд тупо кивнул, не поднимая глаз.
   - Хорошо, - добродушно промолвил канцлер. - Почему бы вам не собраться и не переправиться за реку тотчас? - Послышался шорох одежд, канцлер подошел к Леопольду и коснулся его плеча, показывая, что он может встать.
   Он встал. Потрясение было таково, что двигался он как во сне, совершенно этого не осознавая.
   - Вы пойдете с ним, не так ли? - сказал император.
   Леопольд не мог глядеть на отца. - Присмотрите, чтобы наш сын взял все, что ему нужно. Мы не хотим, чтобы он в чем-либо нуждался.
   Леопольд как-то умудрился выйти из шатра. Канцлер поддерживал его за локоть. Он должен был поклониться Бальтазару, но не помнил, сделал ли он это. Наверное, поклонился, канцлер не допустил бы, чтобы он ушел просто так.
   - Возьмите себя в руки, мальчик мой, все не так плохо, - сказал Адельфус, когда они вышли из шатра. - И не ведите себя так, словно вас ссылают на край земли! Сейчас Аполон весьма в чести у Бальтазара, и вы сделали ошибку, заговорив о нем, вот и все. Но он поскользнется, с людьми такого рода так всегда бывает, и вы снова будете в милости. Сейчас поезжайте в Летний дворец, делайте то, что сказал вам император, и все будет в порядке.
   Адельфус говорил еще что-то в том же духе, и Леопольд подавил в себе желание придушить его. Бальтазар не собирается наказывать Катхала! А уж Аполона...
   "Ну, я хотя бы лишил его надежды найти принцессу с помощью магии", злорадно подумал принц. Но это ничем не поможет жителям Мерины. Аполон и Катхал втопчут их в прах.
   Глава 36
   АДЕЛЬ
   Сестра Эльфрида, прибыв на очередное бдение, была просто потрясена количеством людей в нефе Храма. Она так долго планировала смерть Адели, что это уже не казалось ей новостью. Она была тронута тем, что люди плакали - она не ожидала, что Адель будут оплакивать так горячо и долго, когда у людей сейчас полно своих горестей. "Может, им кажется, что в этом случае можно безопасно оплакать все свои скорби", - подумала она.
   Она подняла взор к Сердцу, стараясь обрести должное душевное спокойствие для молитвы. Но даже Сердце изменилось! На его нижней части виднелось золото впервые за много десятилетий, если не столетий, а на алтаре под ним лежала груда рубинов.
   Она была ошеломлена. Что случилось?
   "Спокойно. Это не твое дело. У тебя полно более важных проблем".
   Несомненно, Верит потом все объяснит. Эльфрида устремила взор на молитвенник и начала говорить нужные слова, хотя сердцем сейчас она ничего не чувствовала.
   Но в толпе, отделенной от сестер перегородкой, все время шептались, отвлекая ее от молитвы. В обычной ситуации Эльфрида не стала бы даже слушать, скорее всего даже не услышала бы ничего. Но сейчас она не могла сосредоточиться даже на простейшей из молитв.
   - ..чудо.., солдаты напали.., прямо перед алтарем...
   Солдаты в Храме? И впервые с юных лет она захотела, чтобы служба поскорее завершилась. Эльфрида уже достаточно побыла у всех на виду, теперь снова надо идти в исповедальню. Там она наверняка узнает побольше о том, что случилось в то время, пока она, ни о чем не ведая, копировала манускрипт.
   Казалось, что служба так никогда и не кончится. Но наконец и она подошла к концу, и Эльфрида поспешила на свое место в исповедальне.
   К концу времени ее послушания в исповедальне она уже имела четкое представление о том, что произошло Она не сомневалась в том, что кровоточащее Сердце было действительно чудом - однажды, когда она была помоложе и погибче, она помогала чистить Сердце, и видела, что рубины были закреплены со всем искусством лучших ювелиров Мерины. И выпасть они могли только в том случае, если бы само золото расплавилось.
   Но мародеры - это было тревожной новостью. Город был взволнован. Похоже, что теперь опасаться стоит не только черных, но и наемников этого мерзавца Катхала, спустившего их с поводка. Одна женщина так рыдала в исповедальне, что пришлось долго ее успокаивать, чтобы понять, что случилось. Оказалось, ее племянника, который был из городской уличной стражи, забрали, и он так и не вернулся, а ее единственная дочь, невинная девушка, была схвачена наемниками Катхала. Теперь ее держат в доме, в который никого, кроме солдат, не пускают.
   "Я не узнаю больше своего города", - подумала Эльфрида, когда женщина ушла, вряд ли получив надлежащее утешение. Голова у Эльфриды кружилась. Да и самой ей нечем было утешиться.
   Приходили другие люди, рассказывали о странных пожарах, которые вспыхивали то тут, то там без всякой причины. Причем сгорали только отдельные дома - но дотла. Эти пожары никогда не распространялись на соседние дома, и потушить их было невозможно.
   Эльфрида вышла из исповедальни в полной растерянности, чувствуя, что события разворачиваются слишком быстро, чтобы она успела за ними уследить и что-либо понять. Она пошла в трапезную, думая о том, что и другие сестры сегодня выслушали такие же вести По их растерянным лицам она поняла, что не ошиблась Пока она ела, не ощущая вкуса еды, голову ее сверлила единственная мысль: "Что случилось с моим городом? И что мы, сестры, можем сделать, чтобы помочь ему?"
   Но это было не единственным странным событием, поскольку впервые на ее памяти между сестрами возникла ссора, в то время как обычно трапезовали они в молчании Сначала кто-то за соседним столом вдруг заговорил резко и визгливо, что особенно неприятно прозвучало там, где обычно говорили шепотом. Она не слышала, из-за чего возник разговор, но середину его она расслышала ясно, как и все прочие.
   - ..как ты можешь так говорить, сестра Алтея? Это же чушь невероятная! Посмотри, как быстро принц привел своих солдат и разогнал бесчинствующих! Император - верный сын Богини и всегда будет нас защищать! Он же правитель! Это его долг!
   - Раз он наш правитель, то это вовсе не значит, что он хороший правитель! Ему совершенно наплевать на нас, сестра Патрия! - послышался язвительный ответ. - На мой взгляд, так он просто ищет, что бы еще ограбить, а ворваться в Храм ненамного труднее, чем в простой дом!
   Первая сестра резко встала, лицо ее было багровым.
   - Тебя никто не спрашивает, сестра! - воскликнула она. - И мне кажется, что тебе следует поговорить с преподобной Верит по поводу тех нечестивых и предательских мыслей, что зарождаются у тебя в голове!
   Это было оскорбление, и сестры, причем многие из младших, быстро стали вставать и покидать трапезную.
   "Предательские? Ну, да, если смириться с властью так называемого законного правителя. Но нечестивые? Как речи, укоряющие императора, могут быть признаны нечестивыми?"
   Эльфрида смотрела, как сестра Патрия выходит из дверей, и не она одна не могла оторвать взгляда от этой упрямо выпрямленной спины. Многие смотрели не скрывая удивления. У некоторых на лицах читалось смирение и отвращение. Но некоторые, что весьма обеспокоило Эльфриду, смотрели на нее одобрительно.
   Постепенно снова завязался разговор, и сестра Эльфрида, совершенно не стыдясь, навострила уши, чтобы узнать, какие потаенные мысли заставит выдать остальных выходка сестры Патрии. И кое-что из услышанного повергло ее в ужас. Была группа сестер, маленькая, но все же заметная, которая думала точно так же, как сестра Патрия - кто бы ни правил Мериной, он является законным правителем лишь потому, что правит. И кто бы ни был у власти, сестры в Храме находятся в безопасности, потому как никто не посмеет на них напасть. Они утверждали, что слухи о бесчинствах в городе сильно преувеличены, и возможно, их распространяют склонные к мятежу люди, которые хотят устроить беспорядки. А что до вторжения в сам Храм, то они объясняли это просто ошибкой командира или пожимали плечами, словно нападение наемников было всего лишь небольшим недоразумением.
   Одна-две настолько упорно защищали Бальтазара, что Эльфрида даже стиснула зубы, уставившись в тарелку и молча молилась, перебирая четки. Она еле сдерживалась, чтобы не запустить в голову кому-нибудь из них деревянным подносом. Эти, как и Патрия, были не из младших сестер. По большей части даже из самых старших.
   "Вот это как раз и может послужить объяснением, - холодно сказала себе она. - Они так долго жили в Храме, что внешний мир уже не кажется им существующим. Они могут со спокойной душой говорить, что все эти истории о смертях, похищениях, исчезновениях - выдумка или сильное преувеличение. Они просто не могут себе такого представить".
   Они не хотят, чтобы мир менялся, так что до посинения будут твердить о том, что все идет по-прежнему, как и надо. И пока что-то не случится у них на глазах, чего они уже не смогут отрицать, они будут стоять на своем.
   Но это значит, что Храм уже не является единым. Он расколется, как тонкий фарфор. Они смогут выстоять, только если Храм будет целостным, без единой трещины в своем сердце.
   "И вот она, та трещина, - горестно подумала она. - Аполон и Бальтазар не могли бы желать большего".
   Она вздрогнула - холодны и ветер прошел по трапезной, возникнув, словно из ниоткуда, как дурное предзнаменование.
   Глава 37
   ЛИДАНА
   По дороге назад Лидане снова начали попадаться черные. Вблизи Храма их не было, но по некоторым улицам они шли целыми отрядами, хотя и не выказывали никакого интереса к домам по обе стороны.
   Из двери ей навстречу выскочила Скита. Ее мальчишеская одежда была грязнее обычного.
   - Можешь забыть о Матильде-торговке, - сразу начала она.
   Лидана не сбилась с шага, но приготовилась к новому удару.
   - Что стряслось?
   Скита-Угорь побежала вприпрыжку рядом с ней.
   - Лавки больше нет, однако соседние дома пожар даже не тронул. На месте дома теперь одни головешки да чадная вонь.
   Лавка сгорела. Неужто они выследили ее? Она сжала кулаки в широких рукавах рясы. Рубиновая капля по-прежнему жгла, словно клеймо, но она с радостью терпела эту боль, уверенная в том, что в ней - обещание помощи, на которую вряд ли можно надеяться без благосклонности Высшей Силы.