Нортон Андрэ. Тигр, светло горящий

   Козима недоверчиво покачала головой.
   - Я слышала такие речи в трапезной своими ушами, - подтвердила Эльфрида.
   - Однако твое замечание имеет смысл, - добавила Верит. - Обычно ночь лучшее время для черных дел. Слугам Тьмы больно смотреть на Свет. Но если мы хотим узнать, что делает Аполон, то нужна ночь. Он, скорее всего, творит свои дела сейчас, а не днем. - Она взяла с полки рядом с ее креслом кусок стекла и положила его на алтарь между горевшими по всем четырем углам свечами. Фиделис и Козима тоже встали, Эльфрида поторопилась последовать их примеру.
   Верит посмотрела на них.
   - Фиделис и Козима, думаю, вы знаете Эльфриду, по крайней мере, в лицо. Оба кивнули. - Я попросила ее присоединиться к нам, хотя она и новичок среди Огненных. Дело в том, что я уверена: она обладает способностями, очень для нас важными. Я безоговорочно доверяю ей, и вы тоже можете ей довериться.
   Она указала на стекло на алтаре.
   - Эльфрида, я думаю, что ты знакома с основами ясновидения, хотя прежде этим и не занималась. - Эльфрида кивнула. - Посмотрим же, что нам пожелает открыть Владычица. - Она еще раз осенила себя знаком Сердца, затем протянула руки остальным Они встали вокруг алтаря, взявшись за руки, глядя на стекло.
   Эльфриде показалось, что стекло подернулось туманом. Затем оно прояснилось, и она увидела комнату. Она узнала ее - это была комната Шелиры. По ней в ярости метался человек в темно-сером одеянии и орал на солдата, стоявшего перед ним.
   - Приказ был проще простого, Катхал, а ты сделал все хуже некуда! И так плохо, что твои наемники не могут найти ни королеву, ни принцессу, но не суметь доставить труп, когда вокруг нет вооруженных, кроме их самих - Катхал, зачем нам вообще твои солдаты?
   - Мои солдаты все делали верно, пока не приперся принц Леопольд и не приказал им возвращаться в казармы! - рявкнул в ответ генерал Катхал. - Почему бы тебе не пожаловаться императору, Аполон?
   - Настанет время, я с ним разберусь, - прорычал Аполон. - Среди твоих можно найти хотя бы одного солдата, который способен выполнить простейшее поручение? Может, если бы ты послал малый отряд до рассвета, когда все в Храме спят между молитвами, ты мог бы доставить мне труп?
   - А чего тебе нужно от трупа этой старухи? - проворчал Катхал. - Она там с утра лежит. Бьюсь об заклад, полгорода уже там побывало. Все уже знают, что она умерла, так не ради же подтверждения тебе ее труп нужен!
   - А это не твое дело, Катхал, - холодно ответил Аполон. - Твое дело доставить его мне.
   - Как хочешь, - пожал плечами Катхал. - Но будь я на твоем месте, я бы хорошенько подумал. После того, как ты устроил эту свалку и провалился, половина армии думает, что ты некрофил. - Он повернулся и пошел прочь, не ожидая разрешения.
   Аполон мрачно усмехнулся ему вслед - Некрофил? Ну, не совсем. Эти кретины даже не догадываются, насколько они близки к истине.
   Верит разомкнула круг и без сил упала в кресло. Козима упала на колени рядом с ней и схватила ее за руку, проверяя пульс. Фиделис опустился в кресло, Эльфрида тоже, несколько озадаченная возбуждением Верит.
   - Преподобная, что вас тревожит? - спросила она.
   - Труп, - задыхаясь, ответила Верит. - Вынесите его и сожгите. Немедленно.
   - Верит, - спокойно сказал Фиделис, - на дворе проливной дождь. В такую бурю и саламандру не спалишь.
   - Но на кухне есть огонь.
   Козима удивленно посмотрела на нее.
   - Но мы не сможем сжечь труп в очаге!
   - А там не труп, - ответила Эльфрида.
   - А что же? - удивленно уставился на нее Фиделис. Верит уже пришла в себя.
   - Воск, тряпки и дерево. Фиделис пожал плечами:
   - Дерево и тряпки мы сожжем. Надеюсь, что воск там только сверху наложен, так что мы его сможем соскрести. Иначе вся кухня загорится.
   - Так и сделаем, - сказала Эльфрида. - Займемся этим, пока вы приходите в себя, благочинная.
   - Мы все этим займемся, - сказала Верит, вставая и опираясь на руку Козимы. - В любом случае гроб мы понесем вчетвером.
   Когда они подошли к большому Храму, Верит сказала:
   - Идите, не поднимая головы. Лучше, если никто не увидит ваших лиц. Кроме меня, никто не должен знать о том, что вы в это дело замешаны. Следуйте за мной. - Она подошла к алтарю с высоко поднятой головой, остальные же, напротив, скрывали лица и прятали руки в рукавах.
   Верит бросила несколько слов стоявшим в головах и в ногах у гроба сестрам Те кивнули и пошли на свои места на хорах. Верит задула свечи и кивнула пришедшим с ней. Они подняли гроб и понесли его прочь по коридору. Никто не пошел за ними. На кухне в этот час тоже никого не было.
   Когда они добрались до кухни, Верит уже была в порядке.
   - Эльфрида, закрой дверь, - бросила она. - Козима, вот воск, переплавь его. Потом пустим его на свечи.
   - Если вы наложили на него косметику, то лучше сначала ее смыть, - сказала Эльфрида, не оставляя своего поста у двери. Она была рада, что Верит не приказала ей расчленить "труп", ей вообще было от всего этого как-то неуютно. Она никогда не думала, что умереть так сложно.
   Она слышала треск раздутого из углей пламени и стук дождя по окнам.
   - Платье не сгорит, - пробормотала Верит. - Слишком много золотого шитья и камней.
   - Считайте его даром Храму, - сказала Эльфрида. - Положите в ларь в вышивальной. Потом можно будет его распороть.
   - Хорошо, - одобрила Верит. - Но пока мы спрячем его в подземном ходе под часовней. Сейчас я вряд ли смогу пробраться в вышивальную незаметно - я и так набегалась уже этой ночью.
   - Как и все мы, - ответила Козима от печи. - Фиделис, ты знаешь, где плавленый воск для свечей? Пока он жидкий, лучше вылить его.
   - Двумя полками выше, второй ящик, - ответил Фиделис. - Верит, - добавил он, - в чем дело? Почему мы так торопимся уничтожить тело? Если учесть, что это вообще не тело. Разве Аполон знает, что это подделка?
   - Сомневаюсь, - мрачно ответила Верит. - Аполон - некромант.
   Три возгласа были ей ответом.
   - Ты уверена? - повернулась к Верит Эльфрида - Ты что, не слышала его слов, Эльфрида? - нахмурилась Верит. - Мне кажется, что все мы видели и слышали одно и то же.
   - Я слышала, как Аполон орал на Катхала, что тот не доставил тело кстати, когда в точности было нападение? Я пропустила, и никто в исповедальне не знает точного времени.
   - Я тоже, - добавил Фиделис.
   - Хотела бы я не знать, - мрачно ответила Козима. - Я-то помогала раненым.
   - Ну, хоть никого не убили, - успокоила ее Верит. - Да, денек выдался... Утром ко мне на исповедь пришла девушка. Она рассказала, что среди черных видела знакомого моряка, которого убили в сражении несколько лет назад.
   - Вы знаете эту девушку?
   - Нет, - ответила Верит, - но она назвала пароль. Это были вести от королевы.
   - Так, значит, она жива и на свободе! - с явным облегчением сказала Козима.
   - Да, позже я ее видела. Она пришла посмотреть на тело матери.
   - Она поняла, что это - кукла? - спросила Эльфрида, тщательно изображая простое любопытство.
   - Уверена, - ответила Верит, - но затем случилось то самое происшествие с Сердцем, потом напали солдаты, и во время всей этой суматохи она исчезла, так что я не успела с ней поговорить.
   - А что было с Сердцем? - спросила Эльфрида. - Похоже, оно начало рассыпаться, а это просто невозможно!
   Козима хихикнула:
   - Эльфрида, ты просто не понимаешь чудес. Сердце кровоточило - спроси любого из тех, кто там был. Все решили, что это чудо. Сердце кровоточило в скорби по вдовствующей королеве.
   Это было уже слишком. Эльфрида в приступе хохота упала на пол.
   - Труп из дерева, тряпок и воска, "кровоточащее" Сердце... Ну, где можно еще найти такие необычные похороны?
   - Скоро будет много обычных, - сурово ответил Фиделис.
   Смех прекратился.
   Глава 40
   АПОЛОН
   Слуги принесли не вызывающий аппетита ужин из фасолевого супа и черствого хлеба. Огонь пришлось разводить дважды, прежде чем Адельфус наконец появился. Канцлер глянул на поднос и поморщился.
   - Я послал слуг доставить провизию получше, прежде чем мы утром сорвались с места, - слегка извиняясь, сказал он. - Им приказано порыскать в богатых домах, если ничего не найдут на рынке. Больше нам не придется есть такое.
   - Не надо извинений, - спокойно сказал Аполон, заметив новый перстень на пальце канцлера - с огромным сверкающим бриллиантом. Прежде у Адельфуса такого не было.
   Ладно. Хорошо-хорошо. Значит, канцлер настолько жаден, что начал действовать в своих интересах? До того как его жадность разошлась с планами Аполона, его очень неплохо можно было держать на поводке посредством той же самой жадности.
   - В конце концов, в лагере мне приходилось есть и большую гадость, продолжал Серый маг с претензией на радушие. - Я попросил слуг привести вас сюда, поскольку в комнате принцессы обнаружилось нечто, что вам следует увидеть, а передвигать это нельзя.
   Как он и ожидал, канцлер немедленно решил, что это "нечто" весьма ценное.
   - Да? - ответил Адельфус, и глаза его вспыхнули алчностью. - Тогда хорошо, что вы послали за мной. Давайте посмотрим, что это.
   - Конечно. - Аполон улыбнулся, встал с кресла и дал знак слугам, стоявшим за спиной у канцлера. Один вышел из комнаты и тщательно ее затворил, когда канцлер прошел в спальную. Другой сразу же запер дверь в спальную. Третий, самый огромный, вошел и встал у канцлера за спиной.
   - Ну? - спросил Адельфус, окидывая комнату взглядом. - И что это?
   Аполон дал другой знак, и третий слуга схватил канцлера, заломив ему руки за спину прежде, чем Адельфус успел сообразить, что творится.
   - Вот это, - сказал Аполон, и четвертый слуга схватил канцлера за горло и стал душить его.
   Адельфус бился в руках слуги, лицо его побагровело, затем посинело. Бесполезно. Слуга еще при жизни был невероятно силен, а теперь, когда он умер, такие проблемы, как боль от ударов, ему уже не мешали. Душитель был каменщиком, с огромными сильными руками. Конец был скор и неизбежен. Канцлер заколотил пятками по полу и испустил дух куда более бесшумно, чем сделал первый в жизни вздох.
   Аполон ждал этого мгновения. Дух еще не покинул тела - и теперь никогда не покинет. Маг взял сеть из красного, как кровь, шелка с утяжелителями из медных гробовых гвоздей, в которую была вплетена сотня заклятий. Слуги отпустили канцлера, и тело упало на пол. Аполон набросил на него сеть, захватив душу прежде, чем она успела улететь, и заточил ее в теле.
   Она попыталась освободиться - она боролась дольше, чем Аполон ожидал, если учитывать небезупречное прошлое канцлера. Очень часто души сдавались неизбежному, поскольку не особенно спешили на последний суд.
   Канцлер наверняка был куда сильнее уверен в своей загробной жизни, чем Аполон мог предположить.
   Все равно. Душа была поймана, теперь она будет связана.
   Аполон неспешно подошел к столику у постели и взял маленький кинжал с черной рукоятью. Отворил себе кровь, вскрыв вену на руке. Струйка крови потекла в медную чашечку. Он произнес слова Призыва, падавшие в тишине тяжело и страшно.
   Так близко к Храму он не осмеливался произносить слова Великого Призыва, но сойдет и Малый.
   Тишина стала еще глубже. Тепло стало уходить из воздуха, вскоре дыхание Аполона стало клубиться туманным облачком в тишине комнаты. У слуг, конечно же, такого не было - они уже давно не дышали вообще.
   Стеклянистая поверхность застывающей крови в медной чашечке пошла рябью, словно от дуновения незримого ветра, затем в ее середине образовалась маленькая воронка, в которую медленно ушла кровь, пока последняя капля не исчезла без следа.
   Чашечка засветилась странным, ядовито-желтым светом с прозеленью.
   Этого и ждал Аполон. Он указал на тело на полу, все еще покрытое красной сетью.
   - Связать, - коротко приказал он.
   Свет поднялся над чашкой и, на мгновение зависнув в воздухе, опустился на тело. Слуги отпрянули и прижались к стенам. Они так всегда поступали, и Аполон думал - неужто они хотя бы смутно помнят муку своего собственного пленения?
   Свечение охватило все тело, и тяжелый стон вырвался из посиневших губ канцлера. Тело содрогнулось, он засучил ногами. Аполон подождал, пока судороги прекратятся. Канцлер медленно сел, затем неуклюже поднялся на ноги, все еще путаясь в сети.
   Аполон протянул руку и смахнул сеть, приказав жестом ближайшему слуге подобрать ее. Свечение еще мгновение окутывало тело канцлера, затем кожа его приобрела нормальный цвет, синяки на горле исчезли, и в лице вновь появилась видимость жизни.
   Аполон произнес еще три слова силы - одним он отпустил Призванное существо, вторым запечатал тело от порчи, а третьим дал Адельфусу дозволение говорить.
   Канцлер смотрел на Серого мага затуманенными ужасом глазами. Адельфус понимал, что с ним случилось, и понимал, что ничего поделать не сможет.
   - Ты вернешься к своим обязанностям, - четко говорил Аполон. - Ты не будешь давать императору никаких советов, кроме тех, что скажу тебе я. Если он спросит твоего мнения насчет дела, которого я не обсуждал с тобой, ты скажешь, что подумаешь. Если спросит о Леопольде, скажи, чтобы насчет этого он советовался с Катхалом.
   Он еще немного поразмыслил. От усталости мысли путались. Он хотел получить Кабанье подворье, ему нужно было знать, сидит ли там еще Катхал. Но ему не улыбалось идти туда в бурю, которая грозит продлиться до самого утра.
   - Иди на Кабанье подворье и узнай, занимает ли еще этот дом Катхал, приказал он канцлеру. Такие мелочи, как ледяной дождь и яростный ветер, больше ничего не значили для Адельфуса. - Если его там нет, займи дом для меня. Потом возвращайся и доложись моим слугам.
   Если Катхал все еще сидит в этом доме, то они смогут столковаться и завтра. Придется ему предложить за этот дом что-нибудь весьма ценное.
   Канцлер неуклюже поклонился.
   Так, самые срочные дела сделаны. Аполон утром даст новой марионетке более детальные указания. Ему пришлось скормить демону с полпинты своей крови, и у него слегка кружилась голова. Конечно, в идеале лучше дать демону чью-то другую кровь, но канцлер мог закричать, когда ему стали бы резать глотку.
   - Вернешься утром для новых поручений, - закончил он, вцепившись в угол стола, чтобы не упасть. - Можешь идти.
   Третий слуга отворил дверь, и все зомби вышли прочь. Аполон терпеть не мог, когда они раздевали его, разве что был слишком слаб после некромантических ритуалов.
   Держась за мебель, он добрался до постели и разделся, сняв только то, что могло помешать спокойно уснуть. Теперь душа канцлера была привязана к его мертвому телу, и Аполон полностью контролировал ее. Со связыванием могла бороться только праведная душа, а к таким вряд ли относилась душа Адельфуса. Недостаток был в том, что зомби не мог думать самостоятельно, стало быть, творческий человек переставал творить, а лишь повторял то, что делал в прошлом. Некогда Адельфус был человеком умным и проницательным, хотя гениальности и не выказывал. Теперь уж точно не выкажет - Аполон будет думать за двоих.
   Он не стал порабощать Катхала только потому, что ничего не понимал в стратегии и боялся, что, превратив генерала в марионетку, он оборвет цепь блистательных побед имперских войск. Но он и так крепко держал генерала на поводке - у них были одинаковые вкусы, но Катхал по своему рангу и положению не мог позволить себе тех удовольствий, к которым стремился. Точнее, ему нравилось давать себе послабления, и Аполон пользовался этим. Аполон был его поставщиком, и генерал чуть ли не в открытую брал то, что давал ему Аполон. Катхал был живым куда полезнее.
   Аполон едва сумел забраться в постель. Простыни были холодными и влажными. Он задрожал. Снаружи завывала буря. Магия поддерживала огонь в очаге - не позаботься он об этом, пришлось бы ему спать в холодной, сырой, чадной комнате. На мгновение гнев снова охватил его.
   Но он подумал, что все это не имеет значения. Завтра Адельфус присмотрит, чтобы все было устроено с комфортом, причем чтобы Аполону было бы почти так же уютно, как и императору. Все это временно, как и его слабость.
   И ради результата можно претерпеть какие угодно неудобства.
   Глава 41
   ЛИДАНА
   Кабанье подворье было одним из самых больших строений в Мерине, смотревших стеной прямо на канал. Его не отделяли от воды ни сад, ни двор. Однако на канал выходила только большая дверь с чердака, откуда на баржи сгружали товары.
   Путь к подворью был ужасен. Вела людей не Лидана, а один из людей Джонаса, чья способность управляться с лодкой и их пестрой шайкой вызывала у нее искреннее восхищение. В их компании было восемь бандитов, привычных к похождениям в темноте - и их путь действительно был темен, поскольку все фонари погасли от ветра и дождя. И еще тут была Скита все еще в обличье Угря и четверо "его" уличных приятелей.
   Лидана ждала, что Джонас спросит о том, что это за мальчишки. Но он промолчал, считая, видимо, что все в порядке.
   Да, поход был безумным. Прежде чем они добрались до канала, им приходилось порой идти цепочкой, взявшись за руки, чтобы из-за дождя и ветра кто-нибудь не отстал и не заблудился. Лидана мертвой хваткой держалась в лодке за сиденье, совершенно оглохнув и ослепнув от бури.
   Их предводитель, Дортмун, подогнал лодку к ровной стене нужного дома.
   - Вперед, сопляки! - Его резкий приказ почти унесло ветром, но он, похоже, уже хорошенько проинструктировал свою команду. В воздухе мелькнула брошенная умелой рукой веревка. Однако пришлось бросать второй раз - Дортмун выругался. Крюк на конце веревки зацепился за выступ наверху.
   Сверкнула молния. Лидана увидела, как кто-то тоненький карабкается к верхней двери. Она также отметила, что некоторые из Дортмуновых головорезов припали к дну лодки.
   Через несколько показавшихся бесконечными минут на них упала веревка, шлепнув Лидану по плечу. Дортмун подошел к ней и проорал каждому прямо в ухо распоряжения.
   - Тут есть упоры для ног. Я иду первым, вы прямо за мной.
   Он стал подниматься. Радуясь, что сегодня ночью ей не мешают юбки, королева подтянулась и нащупала узел. Для начала этого было достаточно, но ветер раскачивал ее как вывеску на ветру, и она еле добралась до верха. Там ее подхватили и втянули в темную дыру, из которой пахло маслом, металлом и плесенью. Там они и сидели, пока остальные не влезли.
   Хотя ее ремесло не нуждалось в крупных инструментах, она знала, что все Дома гильдий устроены одинаково. В темноте что-то задребезжало, кто-то ругнулся, затем мозолистая рука подхватила ее под локоть, и она поняла, что надо полагаться на этого поводыря.
   Шли они не слишком быстро, это было просто невозможно. Они натыкались на какие-то крупные предметы. Лидана слышала ворчание, ругань, проклятия, раз ругнулась и сама, больно ударившись коленкой о высокий ларь.
   Затем, на уровне пола, появилась тонкая полоска света. Приоткрытый люк? Они собрались вокруг. Она увидела на фоне света чью-то голову - кто-то наклонился прямо к полу. Кто-то из их команды смотрел что там, внизу.
   - Все тихо, - раздался шепот. - Джеки, давай лебедку!
   Послышался шорох. Через некоторое время щель стала бесшумно расширяться. Люк наконец полностью открылся. Крышку осторожно положили на пол.
   Луч, который в полной темноте казался таким ярким, был всего лишь тусклым светом одной-единственной свечи. Лидана перевесилась через край люка, решив заглянуть вниз самолично. В темноте разглядела то, что, вероятнее всего, было крышкой другого люка. Там также грудами лежали лари, бочки, что-то зашитое в мешки из сыромятной кожи - груз, ожидавший отправки. Она даже различила грубо намалеванные на них таможенные отметки разных заморских стран.
   У дальнего конца в светильнике горела толстая свеча.
   Однако никакого движения, никаких часовых или сторожей. Опять взялись за веревки, спустились через второй люк. Большинство из их компании делали это легко и умело - явно имели большой опыт. Оказавшись на полу, Дортмун бесцеремонно схватил Лидану за плечо.
   - Куда? - прошипел он ей в ухо.
   Она еще раз перебрала в голове все, что ей поведала госпожа Фортуна. Два верхних этажа - склады для грузов, которые оттуда можно легко спускать на баржи, ниже - мастерские. Но она не имела понятия, где могли держать Саксона. Она знала только то, что в первую очередь ей нужно было попасть в другое место.
   Она прошептала ему все, что знала, услышала, как он хмыкнул в ответ. Дортмун повернулся, поймал за руку одного из своих и передал ему ее слова, но Лидана уже шла к двери, хотя оказалась она там не первой. Скита уже стояла там, слегка пригнувшись, работая своими накладными когтями. Задвижка подалась, и они проскользнули внутрь - сначала Скита, за ней Лидана.
   - В Большой зал гильдии, - однако Скита не слушала, она и так уже шла туда. Они пересекли узкий коридор, вышли на широкую лестницу, по которой можно было спокойно заносить тюки вроде тех, что лежали в складах наверху. Они слышали отдаленный рев бури, но больше никаких звуков в доме не было, словно он вообще стоял пустой. В конце короткого лестничного пролета были две двери. Там горел еще один светильник. Лидана показала на правую дверь.
   Скита опустилась на колени, прижала ухо к двери. Подняла, призывая к вниманию, руку с когтями. Дверь не была закрыта, поскольку она уже приоткрывала ее. Там горел более яркий свет.
   В щелку мало что разглядишь, но то, что искала Лидана, висело как раз напротив двери, отделенное от нее лишь океаном огромного зала с островками тяжелой резной мебели.
   В двух креслах по обе стороны простой, словно вплавленной в камень прозрачной панели сидели наемники. Панель закрывала меч. Он висел в нише, в полутьме, тусклый, словно хотел спрятаться от врагов.
   На груди у Лиданы запульсировал теплом пробудившийся рубин. Она стиснула брошь в левой руке.
   Скита посмотрела на нее, сжала руку в кулак, демонстрируя когти.
   Лидана понимала, что то, что она сейчас собирается сделать - чистейшее безумие, но вся схема так ясно вдруг предстала у нее перед глазами, что ей показалось, будто ее ведет чужая воля. Она проскользнула в дверь и спряталась за кушеткой, на которую была нагромождена куча подушек.
   Скита юркнула в другую сторону - Лидана была уверена, что она сумеет украдкой подобраться к ленивым стражникам.
   - Старый хрен сегодня придет?
   - А куда ж без него? Все хочет заловить нас на дрыхалове, тем более в такую ночку. - Наемник громко рыгнул.
   - Да никто не придет, - его приятель говорил весьма уверенно. Он зевнул. Обнаженный меч лежал у него на коленях.
   Рубин в руке Лиданы уже полыхал. Повинуясь порыву, она швырнула брошь так, что та упала между наемниками, прямо под нишей с мечом.
   - Какого... - один из них привстал было, затем снова рухнул в кресло. Он не мог отвести взгляда от шара красного света, и сидел, неуклюже повернув голову. Затем стал клониться вперед, пока не свернулся в кресле, уронив голову на колени. Мгновением позже его приятель точно так же упал в кресло.
   Лидана бросилась вперед, приложила ладони к камням по обе стороны панели. Припомнила магические слова, отпиравшие и запиравшие нишу. Панель рассеялась облачком тумана. Лидана закусила губу. То, что она собиралась сделать, могло послужить и силам зла, но она не хотела упустить шанс. У них было так мало оружия, а стояли они против Тьмы, более страшной, чем могли себе представить.
   Она не стала снимать меча с древних скоб. Вместо этого она достала то, что так тщательно подготовила.
   - Великая, - одними губами говорила она, - я вершу это во имя Твое, дабы дети Твои могли выстоять в борьбе против Тьмы. - На мгновение в ее голове промелькнула мысль о человеке, выковавшем этот меч, и, глубоко вздохнув, она добавила:
   - Если же в моем деянии есть зло, то пусть оно падет только на меня.
   Она надела наруч на простое яблоко меча. Он легко скользнул вниз и повис на ножнах. Странно, но от прикосновения к тусклой стали он тоже потускнел, слившись с ножнами.
   Лидана снова запечатала нишу магическим словом, затем подняла с пола шар света и быстро пошла прочь. Из-за кресла из тени вынырнула Скита, и они вместе осторожно устремились к двери.
   - Что тут такое? - загрохотал по полу металл. Один из наемников выпрямился, очнувшись, и его меч полетел на пол. Его товарищ проснулся, заморгал глазами и, охнув, быстро посмотрел на меч в нише.
   - Да никто его не трогал, - громко сказал он. - Прям и не знаю. - Он сдвинул шлем на затылок, чтобы потереть лоб. - Все в порядке. - Тень беспокойства покинула его лицо.
   - Ага...
   Лидана и Скита нырнули в тень кушетки. Они не решались открыть дверь прямо сейчас - часовые (хотя пока они вроде бы так и не поняли, что произошло) могли окончательно проснуться. Но Скита вдруг схватила ее за руку и затащила поглубже в тень, заставив заползти под широкую кушетку. Только они успели спрятаться, как дверь широко распахнулась. Похоже, часовые почуяли опасность даже раньше Скиты, потому как мгновенно вытянулись по стойке "смирно", обнажив мечи.
   Первым вошел высокий человек. Он был огромен, словно горный медведь, и, как и у этого опасного зверя, глаза его горели красным огнем. Он подозрительно рыскал взглядом из стороны в сторону.
   - Побольше света! - рявкнул он, щелкнув пальцами, и два его спутника бросились назад за масляными светильниками. Вместе с ними он тяжелым шагом подошел к нише с мечом.
   - Быстро! - проревел он очередной приказ, и спрятавшиеся под кушеткой Лидана со Скитой увидели множество солдатских сапог и башмаков горожан.
   - А ну, ломайте! Ломай, я сказал! Достаньте его, или я кишки вам выпущу! Вперед!
   Послышался грохот, оглушительный даже в такой огромной зале. Наконец, звук разбитого стекла.