Нортон Андрэ. Тигр, светло горящий

   Ее "поручение" привело ее прямым путем в Цыганский квартал, к табору барышника Гордо Калдаша. Табор был обнесен частоколом из ошкуренных заостренных бревен, отскобленных добела. Он напоминал крепость, и это было недалеко от истины. Гордо мог бы в случае нужды пересидеть здесь осаду.
   Шелира въехала в открытые ворота, не обращая внимания на крики и суматоху вокруг. Крики и ругань Гордо сказали ей о причине этой суматохи. Гордо не любил рисковать - его лучших коней сегодня отгоняли из города - вероятно, в табуны на равнинах, где и лошадей, и табунщиков отыскать будет трудно.
   "Он наверняка думает, что император конфискует всех годных для войны коней. Пони и дамских верховых лошадей, скорее всего, оставят, но он избавляется от крупных тягловых и тех, которых могут забрать для кавалерии, а также мулов". Опытным взглядом, отточенным обучением у Владык Коней, она отмечала каждое животное, которое могло бы пригодиться Бальтазару, и каждый раз угадывала - именно эту лошадь отгоняли для отправки из города.
   Шелира также заметила, что стены и ворота были подновлены, а кое-где и укреплены, и что сделано это совсем недавно.
   Стало быть, Гордо понимает, что надвигается - наверное, он узнал об этом еще до того, как королевский лазутчик принес известия.
   - Эй, девушка! - окликнул Шелиру цыганский паренек лет двадцати или около того. В каждой руке он держал конский повод. Это были жеребцы прекрасного нрава, поскольку не пытались укусить или лягнуть друг друга или своего конюха. Им не нравилась суматоха вокруг, и она поскорее отошла вправо.
   - Я ищу Гордо Калдаша, - сказала она, сунув руку за ворот и вытаскивая бронзовый медальон. Юноша посмотрел на него, удивленно поднял брови и кивнул.
   - Иди в конюшни, - бросил он и пошел отводить своих жеребцов к отобранным для отгона коням. Еще две вереницы коней уже вышли из ворот, пока они разговаривали.
   Шелира спешилась и повела пони к огромным конюшням, расположенным прямо в середине табора. Там, прямо у входа, она увидела Гордо. Он орал и сквернословил, словно сержант на плацу. Крупный, тяжелый человек, волосатый, словно медведи, которых он любил, с высокой бочкообразной грудью, едва прикрытой алой цыганской рубахой. Чуть кривоватые ноги выдавали в нем человека, всю жизнь проведшего в седле. Шелира знала, что эти огромные руки, которыми он сейчас так яростно размахивал, могли и нежно ухаживать за захворавшим жеребенком, и усмирить перепуганного скакуна.
   - Да не этого, дурак, этот остается! Кобылку, серую кобылку! Ты что, кобылы от жеребца не можешь отличить, что ли? - Он повернулся и увидел ее. Он уже готов был ее прогнать, но, узнав принцессу, придержал язык и изобразил улыбку.
   - А, Лютик! - с нарочитой сердечностью проревел он. Она поморщилась, услышав, каким именем он ее сейчас назвал. - Что, твоей хозяйке нужен другой пони? Знаешь, я сейчас занят...
   - Моей хозяйке нужен конь для охоты на тигра, - отрезала Шелира. - И мне нужно поговорить с тобой об этом.
   Гордо слегка побледнел, затем повернулся и изрыгнул очередную порцию приказов десятку конюхов, отбиравших коней.
   - Так что смотрите! - закончил он. - Я вернусь и проверю! Дважды проверю! А до тех пор табун не отправлять!
   Затем он быстро повернулся к Шелире, взяв повод ее пони и подхватив девушку под локоть.
   - Ты что, спятила? Ты зачем сюда явилась? - прошипел он ей прямо в ухо по-цыгански и отдал пони конюху. - Ты понимаешь, что надвигается? Не соображаешь, что сейчас не время для дурацких игр?
   - Я прекрасно все знаю, - разозлилась она. - Потому и пришла.
   По дороге в маленькую комнатку при его конюшне она быстро обрисовала ему позицию своей тетки - для Мерины сопротивление смерти подобно, так что королева намерена сдать город императору. Гордо слушал и хмуро кивал.
   Он захлопнул дверь и оперся на нее спиной, сложив руки на груди.
   - Это и мудро, и глупо, - наконец сказал он, - но я не могу придумать для города другого пути спасения. А что Тигр? Ты бежишь? Ищешь быстрого коня и сопровождающих, чтобы попасть к Владыкам Коней? Я могу помочь.
   - Моя тетка думает, что нам надо бежать - точнее, я уверена, что она думает, что мне надо бежать. - Эти слова повисли в воздухе.
   Хмурое лицо Гордо медленно расплылось, в улыбке.
   - Ага. А ты не сбежишь. Стало быть, ты задумываешь.., что? Рано или поздно богатым меринским торговцам надоест император, если он и в самом деле таков, как о нем говорят. Они будут терпеть и терпеть, пока император не выжмет их досуха или что? Рано или поздно они затянут потуже пояса на своих потертых одеждах и сбросят его ярмо?
   - Что-то вроде этого, - согласилась она. - Потому я и пришла. Моя тетка пусть себе думает, как бы отослать меня из города, у меня свои планы. А у тебя есть кузина, которая однажды приезжала сюда с севера, чтобы научиться лечить лошадей.
   - Да, я помню малышку Раймонду, да и все остальные члены клана помнят ее. И мало кто из нас знает, что ее родители не были цыганами по крови - лишь по кровному побратимству. - Гордо медленно кивнул дважды, и слегка расслабился. Мало кто знает, что ее отец был королем Мерины. Но...
   - Но я не хочу, чтобы клан Гордо Калдаша понес урон в торговле, если император захватит город, - продолжала она. - Я здесь еще и по этой причине. Но прежде, чем мы продолжим разговор, пусть с моего пони снимут корзины.
   Гордо чуть приоткрыл дверь и проорал приказ. В мгновение ока корзины были на полу комнаты. Он снова запер дверь.
   Шелира рылась в ворохе одежд, пока ее рука не наткнулась на большие свертки, спрятанные в каждой корзине. Она вытащила их и с тяжелым стуком опустила на пол.
   - Смотри, - сказала она, - император конфискует у тебя все, что только сможет, а остальное тебе если и удастся продать, то с трудом. Дом Тигра желает защитить своих друзей и союзников от разорения.
   Гордо наклонился и поднял один из двух свертков, тот, что лежал поближе. Он потянул за веревку, узел развязался, тяжелая стеганая ткань упала, открывая золото и драгоценные камни, заблестевшие в свете лампы. Глаза Гордо вспыхнули так же ярко.
   - Этот сверток целиком для клана Калдаш, - сказала Шелира. - На твоем месте я бы вынула камни из оправ и переплавила золото. Это все подарки от моих предполагаемых женихов. Правда, мне пришлось оставить во дворце не меньше, чтобы никто ничего не заподозрил, но я не собираюсь отдавать Бальтазару все.
   - А что в другом? - спросил Гордо, указывая головой на второй узел.
   - То же самое, - ответила она. - Правда, не такое дорогое. Я бы хотела, чтобы ты превратил побрякушки в монеты и попридержал для меня.., если клан Калдаша снова захочет принять Раймонду.
   Это не было в полном смысле слова подкупом - вполне вероятно, что люди Гордо и так бы приняли ее, но Шелира знала, что эта плата, или, скорее, "подарок", сделает их ее должниками, и никто не посмотрит на нее косо. Как только дар будет принят, никто уже не выдаст ее тайны. Как говорил ее отец: "Мне нравится в цыганах то, что, если их купишь, они уже никому другому не продадутся".
   - Мы всегда рады Раймонде, - быстро сказал Гордо, склонившись над вторым узлом. Он вытащил оттуда горсть драгоценностей и распихал их по объемистым карманам своей жилетки. - Разве она не нашей крови?
   - Тогда позволь мне оставить у тебя пони и все остальное, - с облегчением сказала Шелира. Всегда была вероятность, что Гордо откажет. Но раз он сказал, что она - их крови, то это делает ее полноправным членом цыганского клана. Он теперь скорее выдаст или прогонит собственного ребенка, чем ее. - В корзинах остальная моя цыганская одежда и кое-что для лечения лошадей.
   - Так ты оставляешь пони? - Она кивнула, и он одобрительно фыркнул. Умно. Если кто за тобой и наблюдает, он не поверит, чтобы ты могла оставить тут, среди воров-цыган ценное животное. Он напрасно будет высматривать служанку верхом на пони. Он отворил дверь комнатушки.
   - Я могу и не вернуться, - предупредила она. - Искать убежища у вас - не единственный из моих планов, хотя я бы и предпочла именно это. Все будет зависеть от многих обстоятельств. Если я не появлюсь сразу, ждите, сколько сочтете разумным, затем используй и второй сверток на нужды клана.
   Он хмыкнул.
   - Или я буду ждать, пока этот император не выгонит нас или не попытается перебить. Цыгане ему не друзья, он нас только терпит, поскольку если он нас заденет, наши сородичи, Владыки Коней, не станут продавать ему лошадей.
   Она состроила кислую мину.
   - Если такое случится, то в Мерине никто не будет в безопасности. - Она не стала уточнять, что если дойдет до такого, то ей придется-таки думать о бегстве ради спасения своей жизни.
   "Нет. Покуда я жива, я буду драться за этот город, хотят они этого или нет!"
   Она простилась с Гордо, вывернула шаль на другую сторону, так что она стала из коричневой зеленой и вышла с корзинкой в руке. В конце Цыганского квартала она крикнула лодочника и заплатила ему за проезд до Храмовой площади. Она села в маленький ялик, натянула шаль на голову и сделала вид, что дремлет. Не было никаких признаков того, что люди осознали грозящую им опасность. Многие продавали с борта цветы или рыбу, как всегда. Лодочник высадил ее у ступеней, ведущих к Храму. Она ступила на землю с уверенностью человека, всю жизнь плававшего на маленьких суденышках, даже не опираясь на руку лодочника.
   Храм и дворец стояли поблизости, разделенные садами, выпестованными руками сестер и дворцовых садовников. Шелира вошла в Храм, села на скамеечку прямо у входа, посидела, пока ее глаза не привыкли к темноте. Близилось время службы и, как обычно, в Храме было полно людей, так что ее никто не замечал. Проникнуть в сады было легко - она оставила на скамье шаль и корзину, и быстро, словно по срочному поручению, побежала через сады к дворцовым конюшням. Как она и ожидала, ее никто не остановил. Это только доказывало, насколько трудно будет императору следить за дворцовой прислугой, сколько бы у него ни было соглядатаев.
   В конюшне она переоделась. На мгновение подумала о дворце - о своих обязанностях. Ее единственной "обязанностью" на нынешний момент были уроки иностранных языков.
   "Да я все равно не выучу оларский островной за день, так что хуже не станет". Ее тетка и бабка настаивали, чтобы нынешний день она провела как обычно, но смысла в этом не было.
   Повернувшись на каблуках, она снова вошла в сумрак конюшен, разыскивая конюха. Неплохо бы сходить в Летний дворец и проверить, как там все подготовлено. Возможно, по дороге ей придет в голову что-нибудь еще.
   Глава 7
   АДЕЛЬ
   Три последних дня были утомительнее обычного. Адели приходилось столько раз бегать между Храмом и дворцом, что она подумала, что сносит туфли до такой степени, что слуги обязательно заметят и что-то заподозрят. Ей приходилось проводить каждую ночь во дворце - а то вдруг стрясется что, а ее не найдут на месте. Нельзя полагаться на то, что тебя каждый раз будут будить ангелы!
   Но спать ей почти не приходилось, и ее и без того слабые силы быстро иссякали.
   "Ну, хотя бы когда я "умру", никто не подумает, что я притворяюсь".
   Она как смогла предупредила Верит, и они советовались почти столько же, сколько молились. Они пытались выработать хоть какой-то план, который позволил бы защитить Храм и Сердце, но пока они не увидят врага в лицо и не узнают, в чем его сила, вряд ли можно придумать что-нибудь конкретное.
   Общая обстановка в Храме казалась ей все более неестественной. Простые сестры вели себя так, словно ничего не случилось. Они что, не ощущают того напряжения, которое висит в воздухе по всему городу? Неужели до них не доходит никаких новостей снаружи? Или они чувствуют себя в такой безопасности в тихой гавани близ Сердца, что тешат себя обманом, будто здесь все останется как прежде? Адель не могла спокойно относиться к этому, хотя Верит прекрасно понимала, почему так происходит и пыталась успокоить королеву.
   Она уже придумала, как ей скрыться в Храме. Адель войдет туда в ужасном состоянии и никогда уже из него не выйдет. Это было бы логично, поскольку лучших целителей можно было найти именно там, среди сестер.
   Прошлая ночь прошла как обычно - разве что сны были тревожны и полны знамений, она все время видела наступающие армии, блеск оружия и лица солдат. По давней привычке, Адель проснулась за час до рассвета. Проверив, заперта ли дверь в ее комнату, она прошла по потайному ходу в Храм, смыла косметику с лица и присоединилась в молитве к остальным сестрам. Служба закончилась радостным приветствием рассвету, хотя этим утром приветствие показалось ей довольно дурно исполненным. Наверное, это игра воображения, хотя вряд ли.
   Итак, остальные тоже заметили, что что-то неладно. Когда сестры и братья вереницей потянулись из Храма в трапезную, многие оглядывались, словно искали кого-то, кто объяснил бы им это ощущение тревоги.
   После молитвы можно было разговаривать, хотя за едой обычно молчали, потому Эльфрида сразу же после завтрака попросила у благочинной Верит позволить ей провести день в одиночестве в молитвах в своей келье. В просьбе не было ничего необычного - все сестры и братья раз в несколько месяцев проводили день в уединении, потому Верит без вопросов позволила Эльфриде сделать это. Они расстались у дверей комнаты капитула, благочинная вошла объявить, чтобы сестру Эльфриду не беспокоили, а сама сестра Эльфрида исчезла в темноте, чтобы вернуться во дворец к своей другой жизни - хотя оставалось ее совсем немного.
   Сегодня вдовствующая королева Адель в последний раз появится перед людьми. Она уже видела во сне себя лежащей на пышном ложе в окружении плакальщиц. Было ли это предзнаменованием ее "смерти" для мира или истинной ее смерти, или даже другой смерти, о которой ей и думать не хотелось - она не знала. Она знала только то, что Адель умрет - а сестра Эльфрида продолжит свое служение.
   Глава 8
   ЛИДАНА
   Последние три дня были тяжелыми, последние три ночи были полны тайной работы. Вернувшись во дворец, Лидана зажгла на столе три светильника, чтобы как можно лучше осветить столешницу полированного дерева, достала из рабочего стола набор инструментов и маленькую шкатулку. Быстро написала записку, оттиснула на воске перстнем королевскую печать и отдала записку Ските, которая уже с нетерпением ждала.
   Как только крошечная женщина удалилась, Лидана положила перстень на стол и открыла шкатулочку. Быстро сделала отвращающий зло знак. Рука ее в нерешительности застыла над неоправленными камнями, лежавшими каждый в своем гнезде. Лидана разбиралась в камнях - в некотором смысле даже лучше, чем кто-либо из ее гильдии. Эти камни она не стала бы использовать - разве что для тех целей, которые сейчас стояли перед ней. Это были злые, проклятые камни, приносящие неудачу и даже смерть. Это собрание было итогом долгих лет поисков. Она вздохнула и покачала головой в ответ на свои невеселые мысли. Не время привередничать.
   Из одного из гнезд она достала сверкающий красный рубин, по цвету и рисунку, вырезанному на нем, один в один схожий с королевской печатью. Печать недоброй памяти Тартуса. Этот камень, можно сказать, был омыт кровью казненных, чьи смертные приговоры полубезумный король скреплял этой печатью. Его зарубил собственный телохранитель.
   Лидана работала быстро и умело. Она вынула камень из перстня и вставила в оправу камень Тартуса. Закончив работу, она потерла руки и вымыла их в рукомойнике, чтобы смыть с них зло.
   Вынутый из оправы камень она вставила в брошь, лежавшую среди инструментов, и приколола ее с изнанки платья. Хотя ей и не хотелось прикасаться к кольцу, все же пришлось надеть его на указательный палец.
   Работа сделана на славу, призналась себе она. В душе она снова поблагодарила отца за мудрость. Он рано заметил ее склонности и позаботился, чтобы у нее было все для обучения. Украшения, сделанные Лиданой, весьма высоко ценились знатоками. Гильдия ювелиров была рада принять в свои ряды женщину из правящего дома. Тем более тогда о престоле для Лиданы речь не шла. Наследником престола был ее брат. А Лидана даже и не думала о том, чтобы стать правительницей - да и зачем?
   Затем, когда Шелира была совсем малышкой, брат и его жена умерли от странной изнурительной лихорадки, которую завез в Мерину зараженный корабль без единого человека на борту - его прибило к берегу. В те дни отец и призвал ее к себе. Она была очень молода, даже моложе, чем нынче Шелира, и ей очень нравилось заниматься ювелирным делом. Она помнила, как отец тщательно расспрашивал ее, как потом говорила с ней мать, которая уже видела тогда в душах людских глубже, чем остальные. Нет, она не хочет замуж, не хочет заводить семью. Но по закону она должна была это сделать. Потому отец выбрал одного из своих ближайших друзей, капитана, очень похожего на Саксона, достаточно пожилого - он в отцы ей годился - и часто уходившего в море. Они торжественно обвенчались, дабы ублажить город, и на этом все и кончилось. Она поняла теперь, что ее отец нарочно выбрал ей мужа, которого она точно переживет. И тогда она будет вольна и в гильдии состоять, и на престоле сидеть. Так оно и вышло. Лидана с теплотой вспоминала о капитане Гарганиусе, и известие о его гибели в море ее очень опечалило. Но на самом деле он так и не стал частью ее жизни.
   Хотя именно он впервые обратил ее внимание на эти проклятые камни и внушил мысль о том, как они могут повлиять на жизнь человека.
   В дверь постучали. Лидана быстро захлопнула шкатулочку прежде, чем дать позволение войти. С удивлением она увидела горничную с завтраком - сухарики и горячее вино с приправами. Значит, ночь уже минула.
   - Ваше величество, преподобная просит вас прийти, когда вы окончите завтрак.., и...
   Лидана проследила за взглядом девушки. Пожалуй, на совет надо будет одеться поприличнее. Эсма словно прочла ее мысли. Отодвинув шторы, она пошла к гардеробу. Лидана съела все до последней крошки и оделась как полагается для официальных случаев.
   Она не торопилась, но пришла вовремя, хотя Адель уже сидела в своем мягком кресле с подушками. Вид у нее, с тревогой отметила Лидана, был еще более бледный. У стола стояла Шелира, щеки ее пылали.
   - Я не хочу... - сказала она, когда вошла ее тетка, но остальные ее слова потонули в гулком звоне большого бронзового гонга. Девушка, смирившись, упала на свое место слева от Лиданы. Двери распахнулись, и вошли представители гильдий.
   Сегодня обошлись без обычных церемоний. Ввалились чуть ли не толпой и в спешке расселись по местам, поклонившись дамам.
   - У врат герольд, ваша милость. - Это сказал Тотас, глава гильдии шелковщиков. Его маленькая седая бородка подпрыгивала при разговоре.
   Значит, времени почти нет. Лидана не смотрела на Адель, но чувствовала, как от нее к королеве течет сила.
   - Принять как гостя, и пусть ждет, - спокойно сказала Лидана.
   Она смотрела на собравшихся, пока один из офицеров поспешно бросился исполнять ее приказ. Она ощущала гнев младших, но отчаяние пересиливало его. Никто в здравом уме не мог вообразить, будто бы Мерина способна сопротивляться императорской армии. А старшие - уж не коварное ли удовлетворение ощущает в них она? - надеются, что под его властью они будут еще больше процветать! Ну и дураки!
   - Слушайте, - возвысила голос Лидана и заговорила тоном приказа. - Все мы прекрасно знаем, что замышляет наш враг. Мы богаты, мы созрели для грабежа, и потому у нас есть два выбора. Бальтазар вряд ли хочет штурма - он желает получить все, а не жалкие крохи, которые сумеет вытрясти, захватив город силой. Если мы сами отворим ворота, то не будет убийств. Мы будем говорить с герольдом и мы скажем: вот град Сердца, здесь сокровеннейшее из святилищ Храм. Бальтазар все еще сын Храма, по крайней мере, он ведет себя надлежащим образом. Так пусть же он через своего герольда поклянется у алтаря, что не причинит зла Мерине, когда она будет в его власти.
   Поднялся шум. Лидана громко стукнула ладонью по столу.
   - Вы - народ Мерины, вам и решать. Мы оставляем вас для принятия решения.
   Она встала, подала руку Адели и вышла. Шелира последовала за ними. Откинув занавеси, они скрылись в маленькой комнате королевы. Как только они вошли, девушка снова набросилась на них.
   - Ты сдаешь всех и вся! Мы из Дома Тигра - так где же твои клыки, твои когти, а?
   - Послушай, - подняла руку Адель, - я попросила вас подумать, составить какой-нибудь план, и что ты в результате предлагаешь?
   - А вот что, - быстро ответила Лидана. - Ты, преподобная, скроешься в Храме, хотя и раньше, чем мы предполагали. Поскольку мы знаем, что та сила, что нынче противостоит нам, отчасти идет из Тьмы, тебе лучше знать, как бороться с ней. И еще: хотя мы все три исчезнем, мы сможем общаться друг с другом...
   Адель перебила ее.
   - Исповедальни! - Глаза ее засияли, возможно, слишком ярко. - Мы сможем общаться через исповедальни.
   - Третья от Сердца, - ответила Лидана. Адель кивнула.
   - Я устрою так, чтобы там в часы исповеди находился кто-нибудь из верных людей, если сама не смогу.
   - А я? - Шелира покраснела еще сильнее. - Я-то в Храм не пойду! - Она потрясла кулаком.
   - Нет, - согласилась Лидана. - У тебя есть свое место. Ты поможешь нам сражаться в той войне, к которой нас принуждают - войне тайных путей и незримых атак. Шелира, ты в свое время бывала у Владык Коней. Похоже, тебе снова придется отправиться к ним. Помни, ни одна армия не может обойтись без припасов. Возможно, их вожди вели дела с Бальтазаром, возможно, нет. Но его подданными они не станут. Ты их знаешь, ты можешь поговорить с их военными вождями - предложи им пойти на обман, нет, на... - она мучительно пыталась найти нужное слово.
   Шелира успокоилась. Она держала руку на рукояти Кинжала. Выдвинула его и снова бросила в ножны.
   - Да... - У нее был вид ребенка, столкнувшегося с какой-то опасностью.
   - А ты, дочь? - спросила Адель.
   - Бальтазар будет разыскивать королеву. Но не найдет. Кто обратит внимания на торговку дешевыми украшениями в гильдайском квартале? Тем более, которую давно все знают.
   Адель покачала головой:
   - Не будь так уверена, дочка. Но я понимаю, что ты должна играть в свою игру.
   - Шелира, как только совет закончится, иди в мои покои. Там ты найдешь Скиту и еще одного человека. Никто не идет в битву, когда у него рядом нет искусного советника. Вот я и даю тебе советника, пусть странного, но его способности нам понадобятся. Я приказываю тебе подчиняться ему - он знает, что нужно делать, и связан кровью с одним из вождей Владык Коней.
   Как только Шелира кивнула, из-за занавесей послышался голос. Их звали.
   Лидана перевела взгляд с племянницы на мать.
   - Мы пришли к согласию? - тихо спросила она. Они снова стояли у стола совета. Лидана медленно сняла свой королевский перстень и положила перед собой. Было понятно, что и главы гильдий тоже согласны с ее решением, поскольку там уже лежал символический золотой ключ. Адель вдруг наклонилась и внимательно посмотрела на кольцо - наверное, прощалась с символом власти, которым тоже некогда владела.
   - Будь осторожна в своей игре, дочка, - еле слышно прошептала она.
   Пригласили герольда. Тот вошел, одетый в жесткие церемониальные одежды, и встал перед королевой. Он не улыбался, но в нем ощущалась некая самоуверенность, будто бы он прекрасно знал, что услышит.
   - Вам сказали о просьбе Мерины? - спросила Лидана.
   Герольд кивнул, и перья на его шляпе затрепетали.
   - Его императорское величество всегда думает о людях. Он не хочет вражды там, где для нее нет причин. Как герольд, я клянусь, что ваша просьба будет выполнена, и мое слово есть слово императора.
   - Вы слышите, люди Мерины? - спросила Лидана. - Будете ли вы свидетелями этого обещания и клятвы перед Сердцем?
   Послышался согласный шепот. Лидана указала на перстень и ключ.
   - Вот печать и вот ключ. Раз клятва дана, отвезите их вашему государю.
   Она не успела сказать ничего больше - Адель внезапно пошатнулась и, задыхаясь, рухнула лицом вниз. Она ударилась бы о стол, если бы Лидана и Шелира не подхватили ее.
   - Моей матери плохо, герольд, - почти прошипела Лидана. - Делайте свое дело, а я сделаю свое.
   Глава 9
   ЛИДАНА
   Хотя Адель вполне себе стояла на ногах, она тяжело навалилась на Лидану, но ее тихий шепот предназначался и Шелире.
   - Пусть думают, что я того гляди умру. Сейчас это нам на руку.
   Однако Лидана вовсе не была уверена, что ее мать притворяется.
   У покоев Адели их встретили члены храмового Ордена целителей в коричневых рясах.
   - Благочинная все знает, - сказала одна из них, как только они уложили Адель на носилки, которые принесли с собой. - Она прислала нас, чтобы мы забрали преподобную в Храм. Успокойтесь, служители Сердца хорошо позаботятся о ней. Идите же по своим делам и надейтесь. - Она кивнула Шелире.
   Но Адель еще не была готова отпустить их. Она повернула к ним голову и сказала уже почти своим обычным голосом:
   - Не верьте в смерть, пока не увидите могилы. Если вы будете скорбеть по поводу того, что я вступила во Внутренние Врата, то это будет хорошим прикрытием для меня. Мы знаем стремления Аполона, но не знаем его сил, так что будьте осторожны вдвойне. Ты, дочь моего сына, - обратилась она к Шелире, должна научиться вести себя тише воды ниже травы и следить за своим нравом. Нам предстоят такие испытания, какие редко кому на долю выпадают, поскольку тут в первую очередь придется полагаться на силу духа, а не тела.
   Шелира кивнула, поджав губы.
   - А ты, дочка, - обратилась Адель к Лидане, - ты сама знаешь, что делать. Но я опять повторю - то зло, которое ты так тщательно хранишь, возможно, не так уж и безопасно для тебя самой. Так что используй все это очень осторожно. Закон Сердца верен - если использовать зло даже для добрых целей, оно вернется к тебе вдвойне. А теперь уходите обе. Если в будущем нам придется разговаривать, то только через исповедальню в Храме. И да сохранит вас Сердце до того дня, когда будут выкорчеваны корни зла!