Новак Илья. Экстра: Новый Кабалион

   - Кто такие 'наши'? - перебил Егор.
   Она мотнула головой.
   - Потом. Как тебя зовут на самом деле?
   - Егор, - сказал он. - А тебя?
   - Ну… иногда меня называют Троечкой.
   Пирамида под ладонью Адамы дрогнула. Пространство изогнулось, размазываясь кольцевыми потоками. В последней резонансной пульсации деревья и холмы, крепости, замки, леса и каменная толща под ними - вся игра устремилась к отверстию, прорубленному аргументом.
 

ГЛАВА 6

 
   На берегу речного притока, в узкой лесополосе, - районе, который у местных жителей именовался Дамбой - завернувшись в старый ватник с вылезшей подкладкой, спал бомж. Неподалеку находился завод по производству силикатного кирпича, дальше начиналась Русановская набережная. Лесополоса тянулась вдоль так называемых Садов, зоне в пару квадратных километров, расчерченной на участки и застроенной дачами.
   Это было низинное Левобережье, и холмы противоположного берега открывались отсюда во всей своей ночной красе. Вершины пестрели огнями, на темных склонах извивались серые ленты дорог; статуя Родины-Матери, в просторечье - Железной Девы - металлической громадой, уродливой и сюрреалистической, возвышалась в свете полной луны. В одной поднятой руке она держала щит, больше напоминающий треугольный поднос, в другой - непропорционально короткий меч. Правый берег, центр столицы Самого Независимого Государства, был полон жизни. Левый берег в основном спал.
   Старый бомж, среди бездомных собратьев известный под именем Михай, пошевелился и всхрапнул во сне. Рядом догорал костерок, на котором пару часов назад Михай в ржавой миске разогревал ужин, состоящий из объедков, собранных в мусорниках Русановки. Стоял конец лета, холода еще не наступили, но ночная прохлада забиралась под ватник.
   От кирпичного завода по реке ползли хлопья густой серой пены. Предприятию выгоднее было платить штрафы и давать взятки санэпидемстанции, чем возводить новый очистительный комплекс. Рыба здесь давно не ловилась.
   На противоположном берегу, где все еще гудели автомобили и играла музыка в ночных ресторанах, лунный свет лениво сползал по склонам от зданий гостиниц и небоскребов на вершинах холмов, сползал - и тонул в черной речной воде. Здесь, в тиши левобережья, он облизывал густые силикатные хлопья, плескался вместе с мелкой волной на песчаном берегу и вязнул в зарослях лесополосы.
   Крупный островок пены, плывущий по течению реки, вдруг свернул. Достигнув берега, силикат повел себя словно живой - выпячивая крупные маслянистые пузыри, пополз по мокрому песку.
   В костре, уже почти догоревшем, что-то с треском вспыхнуло.
   Громко плеснулась волна. Свет мигнул, пытаясь отразиться от нее, но поверхностное натяжение не выдержало его давления, и вода будто прорвалась - лунный свет камнем пошел на дно и погрузился в рыхлый ил. Стало темнее…
   Но ярче загорелся костер. В две стороны от него поползли узкие огневые полосы, преграждая путь к спящему Михаю. Когда серая пена добралась до них, в воздух поднялся фонтанчик трескучих искр, пахнуло химическими отбросами. Огонь сжигал пену, та корчилась и издыхала.
   Подул ветер, шевельнул седые волосы на голове бомжа. Река в нескольких метрах от берега поднялась и накатила на берег высокой волной.
   Огонь зашипел, выбросил желтые протуберанцы, пытаясь дотянуться до Михая - и погас. Вылезшие сквозь прорехи в материи комья свалявшейся прокладки начали тлеть. Михай сел и вскрикнул в испуге. Бомжу показалось, что он, неловко повернувшись во сне, угодил рукавом в костер.
   Тут же его накрыла серая пенная шапка. Она погасила огонь, расползлась по лицу, проникая в рот, в уши и ноздри, тонкой силикатной пленкой стягивая кожу. Михай замычал, вскочил, сдирая с себя ватник, стал тереть лицо, но замер, словно прислушиваясь к чему-то.
   Костер уже не горел, ветер стих, все замерло, черная река поглотила лунный свет. Стояла тишина, но в воздухе повисло скрытое напряжение, словно струну кто-то оттягивал на глазах у затаивших дыхание слушателей, оттягивал, одновременно закручивая колок…
   Напряжение разрешилось отрывистом лаем псов по всей Русановке. Струна с визгом порвалась; вой, рычание и хрип наполнили воздух, прокатились по садам и смолкли, когда собаки испуганно забились в свои конуры.
   Старик, выпрямившись во весь рост, приложил ладонь козырьком ко лбу. Некоторое время он вглядываясь в противоположный берег. Пена стягивала кожу лица и запястий тонкой сероватой пленочкой. Зрачки чуть светились синим - на самом дне глаз в желтом пятне теперь плескались воды первобытного океана.
   Кострище у его ног еще дымилось. Наступив порванным, перетянутым веревкой ботинком на дотлевающие угли, Михай -- уже не обычный городской бомж -- стал взбираться к вершине Дамбы.
   Он решил, что отныне будет именоваться Метатроном.
 
   ____________
 
   По сторонам от огороженных бетонной оградой рельс метрополитена машины в этот час ночи проезжали редко. Никто не видел фигуру, которая вышла на мост, примыкающий к туннелю в холмах правого берега.
   Над расположенной в конце моста станцией "Речная" яростный свет прожекторов расползался белым облаком, в нем сновали фигуры, двигались длинные тени и тарахтел электровоз, тросами вытягивающий из туннеля обломки. Народу здесь собралось множество, но никто не обратил внимания на одинокую фигуру, вынырнувшую из темноты.
   Метатрон приостановился, разглядывая санитаров, которые по шпалам выносили из зева туннеля носилки с трупом.
   Он подошел к перилам и замер, уловив остаточный след того, кто на этих перилах не так давно стоял. След был настолько мощным, что Метатрона тряхнуло, будто током, он отпрянул, в растерянности оглядываясь, затем приблизился к краю пассажирской платформы.
   След тянулся к рельсам и исчезал в туннеле -- а вернее, он начинался от туннеля, от места аварии. Надо было спешить. Тот, кто побывал здесь до него, оказался на шаг впереди. Мимо, матерясь сквозь зубы, прошли два ремонтника, волочащие конец толстого кабеля, подключенного к трансформатору, что стоял на платформе электровоза. Неподалеку трое служащих из МЧС, одетые в теплые униформенные куртки, наброшенные поверх цивильных костюмов, о чем-то спорили. Еще дальше несколько спецназовцев в бронежилетах и двое милиционеров разговаривали, пряча в кулаках тлеющие сигареты. На Метатрона никто не обращал внимания.
   Он вернулся к перилам и вдруг перепрыгнул через них. Один из МЧС-ников, уловив краем глаз какое-то движение, оторопело огляделся, пытаясь понять, куда подевалась темная фигура, которую он вроде бы только что видел.
   Снизу донесся визг тормозов.
   Метатрон рухнул прямо на кузов фольксвагена-"муравья", и сонный водитель, очумевший от грохота, вдруг раздавшегося над самой головой, так вывернул руль, что въехал в газетный киоск. С хрустом и звоном проломив железную стенку, машина встала, вся облепленная обрывками газет и журнальными страницами. Водитель, вмазавшийся головой в лобовое стекло, скатился под приборную доску, но там пролежал недолго - чья-то рука, открыв дверцу, выволокла его наружу и швырнула на асфальт.
   Усевшись за руль, Метатрон дал задний ход. Не обратив внимания на то, что правое колесо переехало тело водителя, он повернул.
   В зеркало заднего вида старик увидел свет прожекторов и фигурки, столпившиеся возле перил моста. Они показывали вниз и что-то кричали. Метатрон вырулил на серпантин, петляющий по холмам и выводящий в конце концов к Арке Разъединения, бетонная дуга которой располагалась ближе к центру города.
   Он преодолел несколько крутых поворотов, двигаясь сначала под гору, а затем с горы, миновал темную станцию метро, трамвайные пути, стадион и перед самой аркой свернул на боковую улицу.
   "Муравей" остановился под старинным четырехэтажным зданием, торцом обращенным к дороге. На втором этаже прямоугольник синих лампочек освещал большую вывеску:
 
   ФИНАНСОВАЯ ГРУППА РУССОВИРТ
   (южный филиал)
 
   Здоровяк Арсений исправно охранял дверь в комнату отдыха, вооружившись по случаю вечеринки стаканчиком бренди и бутербродом с черной икрой. Он бы с большим удовольствием оприходовал бы сейчас стопарь водки и закусил соленой редиской, но положение обязывало.
   На узком балкончике комнаты отдыха Володя Элиарович Квас, директор ЮФ "Руссовирта", полный, но поддерживающий себя в форме частыми велосипедными прогулками тридцатипятилетний мужчина, с мягкой улыбкой рассматривал темный внутренний двор и автостоянку для служебных автомобилей.
   Он перевел взгляд на подъехавшую к зданию машину. Квас часто улыбался. Тайные недоброжелатели говорили, что у Володи - улыбка змеи, что он может вечером, улыбаясь, расспрашивать тебя о здоровье беременной жены и пожимать руку, а утром, все еще улыбаясь, уволить без объяснений. Но тайные недоброжелатели надолго не задерживались в стенах южного филиала 'Руссовирта'.
   Не так давно предприятие расширилось - в пригороде был оборудован вычислительный центр с мощным сервером. Эти утром там должны были запустить новый экспериментальный протокол. Вечеринка на нижних этажах здания происходила как раз по этому поводу.
   Звон и приглушенные голоса доносились снизу. Во дворе, на корпоративной стоянке, тлели огоньки сигарет водителей, покуривающих в ожидании финдиректора, главного бухгалтера, старшего менеджера и самого Кваса.
   Он проследил взглядом за человеком, который вышел из только что подъехавшей машины, и вернулся в комнату, оставив балконную дверь открытой. От сквозняка пузырем вздулся легкий тюль и зазвенели подвески на карнизе.
   Володя окинул взглядом узкий бассейн, который сегодня днем начали оборудовать строители. Выложенный в виде широкой буквы "П" высокий бордюрчик примыкал к стене, за ним пол покрывал слой цемента, лежали электроды, стояло ведро с остатками раствора, стопка голубых плиток и куб сварочного аппарата. Из стены торчали изогнутые концы эмалированных кранов с вентилями. Володя был поборником здорового образа жизни, все стены в одной из комнат его квартиры занимали подвешенные за рамы дорогостоящие импортные велосипеды разных производителей, от более дешевого "каманчи", до сверхдорогой "нирваны-супер".
   Он прислушался к голосу диктора коммерческой радиостанции, доносящемуся из динамиков новенькой "Окаи" с квадро-системой и модерновым дизайном. Серебристая "мыльница", напоминающая макет космического аппарата, стояла на специальной полочке. Диктор взволнованно вещал: "…Подобное случилось впервые со времен постройки городского метрополитена. Авария обесточила самую старую ветку метро, от полного нарушения всех маршрутных графиков пока спасает лишь то, что катастрофа произошла как раз перед обычным ночным перерывом…"
   Квас пожал плечами и шагнул к музыкальному центру, чтобы поймать другой канал, когда ведущая в комнату отдыха, обитая сафьяновой кожей дверь слетела с петель.
   Она упала, с хрустом сломав литую металлическую ручку, и на нее спиной вниз повалился охранник Арсений. В руке его был осколок стаканчика, а в горле - плохопережеванный остаток бутерброда, которым Арсений давился, выпучив глаза и разинув рот. На белой рубашке под распахнутым пиджаком точно посередине груди виднелся след от ребристой подошвы ботинка сорок пятого размера.
   Приветливая улыбка сползла с лица Володи, когда он увидел седого старикана в грязной шерстяной рубахе навыпуск, широких черных штанах и ботинках, на одном из которых подошва была подвязана веревкой.
   Володя умел соображать быстро. В одно мгновение все нюансы создания и развития Южного Филиала пронеслись перед его мысленным взором.
   - Кто вы такой? - спросил Квас, в то время как незнакомец встал над извивающимся в спазмах охранником.
   Старик наклонился, схватив Арсения за плечи, поднял и развернул спиной к себе. Охранник был уже на грани обморока - он давился и хрипел, лицо его исказилось.
   Незнакомец размахнулся и саданул его кулаком между лопаток.
   Результат, к которому привел удар, ошарашил Володю. Раздался громкий хлопок, хлебная корка, словно дюбель из пневмомолотка, выстрелила изо рта охранника и врезалась в подвесной потолок. До ушей Кваса донесся тихий, но отчетливый скрип, с которым вся плоскость потолка разом приподнялась, а затем просела на утопленных в стены кронштейнах. Арсений, двухметровый бычок весом под сто килограмм, пролетел через всю комнату и вмазался головой в стену над эмалированными кранами. Удар был такой силы, что на мгновение массивное тело, изогнувшееся в позе делающего заднее сальто акробата, словно прилипло к плиткам стены, а потом рухнуло в недоделанный бассейн.
   Старик развернулся к Володе и сказал:
   - За тобой должок.
 
   ____________
 
   Когда-то еще молодой, недавно закончивший политехнический институт двадцатипятилетний Володя Квас женился на Илоне Неицкой - нервной симпатичной девушке, служившей вместе с ним в государственном вычислительном центре. Вскоре они решили, что работа "на дядю" не принесет ощутимых благ. Эти блага можно получить только если сам станешь "дядей". У них был автомобиль, старенькая "тройка". Продав его, супруги купили несколько подержанных компьютеров, зарегистрировали частное предприятие, уволились из рядов госслужащих и позвали на работу двоих бывших сослуживцев. Дело пошло и заказы стали приносить некоторый доход, но не тот, который позволил бы расширить предприятие. У ЧП имелся счет в банке "Быстрый Кредит". Банковский служащий, с которым Володя завязал знакомство, сказал, что может свести его с Боревым, олигархом городского уровня, владеющим несколькими доходными предприятиями. После беседы с олигархом супруги получили в долг определенную сумму и в течении нескольких лет сумели развиться от небольшой фирмы с несколькими машинами и пятью служащими до производства, входящего в пятерку самых крупных компьютерных фирм государства.
   Деньги, выделенные Боревым, давно вернулись к нему, но одним из условий кредита были пятьдесят процентов от доходов, которые теперь ежемесячно переходили в руки олигарха.
   И однажды, когда у них была уже пятикомнатная квартира, пара иномарок и счета в заграничных банках, у Володи - коллекция дорогостоящих велосипедов, а у Илоны - коллекция историй болезни из психиатрических лечебных учреждений, супруги решили, что пятьдесят процентов, которые они имеют со своего детища - это хорошо, но семьдесят пять - еще лучше. Однако Борев на четверть выручки не согласился.
   Уход "из-под Борева" сопровождался кучей неприятностей, наймом личных телохранителей, заведением уголовного дела, организованными олигархом "наездами" налоговой полиции и УБОПа - и участившимися нервными срывами Илоны, от которых она лечилась в частном психиатрическом стационаре пригорода. Одно время казалось, что Борев побеждает. Тогда-то и появились люди, предложившие Квасу "крышу" - крупную русскую компанию 'Руссовирт', которая тоже не являлась самостоятельным подразделением, но чьим-то филиалом, а чьим… Бог весть. Володя многого не знал, хотя кое о чем смутно догадывался. Вышла на этих людей Илона и до сих пор она не рассказала супругу о всех подробностях первого знакомства с ними. Но как-то так получилось, что вскоре после появления новой "крыши" Борев отъехал, перестал докучать и вообще больше не показывался на горизонте. "Крыша", из которой супруги общались только с двумя мужчинами неопределенного возраста, не брала даже положенный процент. Она вообще с тех пор, как удалось отделаться от олигарха, почти не показывалась на глаза. Фирма лишь формально числилась южным филиалом 'Руссовирта', а на деле являлась вполне самостоятельным предприятием. Единственное, о чем предупредили Володю: когда-нибудь появится кто-то, кому ты должен будешь помочь. Буквально выполнить любую его просьбу. На вопрос Кваса, как ему узнать этого "кого-то", был дан ответ - узнаешь. Обязательно узнаешь.
 
   ____________
 
   Попятившись, Володя осторожно сел в кресло и уставился на старика. Шедший от того запах смешивался с тонким ароматов дорогой туалетной воды, которой уборщица недавно опрыскала помещение, и создавал тошнотворную смесь. Старик оглядел комнату, повернулся к Квасу и произнес:
   - Хорошо устроились, буржуи. В Коцюбах вычислительный центр уже запущен? Протокол свой опробовали?
   - Не до конца, - прошептал Володя. - К обеду обещают закончить. Кто вы такой?
   - Называй меня просто - Метатрон.
   Фоном к этим словам стали тихие ругательства и стоны Арсения.
   Хозяин Южного Филиала и нежданный гость одновременно посмотрели в сторону бассейна. Охранник поднялся на колени, выуживая из чехла на ремне коробочку электрического шокера.
   - Мать… - шептал Арсений, бывший борец дзюдо и питерский ОМОНовец, сваливший из города на Неве по причине каких-то темных дел, которые у него завелись с одной из местных бандитских бригад… - Глаза на жопу натяну… Ну, сука, в рот тебя…
   Вытянув руку с шокером, он поднялся и шагнул к бордюру.
   - Стой! - приказал Володя, но по плавающим зрачкам Арсения понял, что тот вряд ли расслышал его.
   Метатрон, склонив голову, пошел навстречу.
   - В рот? - переспросил он с непонятным выражением. - Можно и в рот…
   Дальше Квас мало что сумел разобрать. Прозвучал сдавленный возглас, старик вдруг очутился в бассейне - встал там, широко расставив ноги. Между ног на животе лежал Арсений, выгнувшись так, что лицо обратилось к потолку. Метатрон вцепился в короткие волосы и тянул его голову вверх, выгибая бычью шею.
   С громким треском заработал шокер. Старик вставил его в разинутый рот Арсения; отпустив волосы, с силой хлопнул ладонями по сплюснутым ушам. Охранник замычал и так сжал зубы, что прокусил пластиковую поверхность шокера - когда Метатрон шагнул к кранам, аппарат все еще приглушенно трещал.
   Извиваясь, Арсений перевернулся на спину. Оскаленные зубы его светились от электроразрядов. Метатрон ударом ноги сшиб вентиль с крана. Вода, пузырясь, сильной струей ударила в дно, выбивая из него комки еще не застывшего цемента.
   Володя оторопело смотрел, как Арсений бьется в судорогах, как искры сыплются по цементу и быстро разрастающейся луже воды, и как старик шлепает по этой луже разорванными ботинками сорок пятого размера.
   Перешагнув через бордюр, он подошел к столу и опустил руку на никелированный абажур настольной лампы. Квас отпрянул, когда молочно-белая трубка на мгновение ярко вспыхнула и тут же погасла, перегорев.
   Сбросив таким способом накопившееся напряжение, Метатрон сказал:
   - Нужно взорвать это помещение в Коцюбах. Сколько туда ехать?
   - Час, - прошептал Квас.
   - Ну, значит… - старик замолчал, оглядываясь на дверь.
   Та приоткрылась, и в комнату заглянул Петр Ильич Васянин, финдиректор ЮФ, бывший преподаватель физики в институте, где когда-то учились супруги Квас-Неицкие.
   - Володя… - произнес он, несколько удивленно глядя на Метатрона, но не замечая трясущегося в бассейне охранника.
   - Все нормально, - поспешил уверить его Квас. - Что тебе?
   - Понимаешь, я попросил одного нашего работника из левобережного отделения подвести сюда ведомость на зарплату и деньги… И он до сих пор не приехал, а сейчас по радио сказали про эту аварию… Я и подумал, может он как раз был в том поезде? Нет, я не из-за суммы, она не такая уж большая, но… Количество жертв пока не сообщают…
   - Как его звать?
   Это заговорил Метатрон, с любопытством разглядывавший Васянина.
   Финдиректор перевел вопросительный взгляд на Кваса, тот натянуто улыбнулся и кивнул.
   - Опанас, - сказал Петр Ильич. - Опанас Манкевич.
   - Возраст?
   - Ну… двадцать три, по-моему.
   - Кем работает?.. - короткие вопросы сыпались один за другим.
   - Системщик.
   Метатрон взглянул на Володю.
   - Компьютерщик, - пояснил тот и добавил, обращаясь к финдиректору: - Ты иди, Петя. Спасибо, мы с этим сами разберемся…
   Васянин ушел, осторожно прикрыв дверь. Метатрон задумчиво подошел к бассейну и закрутил вентиль на изогнутой трубе, исчезающей в настенном кафеле. Смолкло бульканье, и вскоре Арсений, все еще сжимающий зубами шокер, перестал дергаться. Уровень воды, вытекающей из бассейна через частично забитый цементной крошкой слив, начал понижаться. Тело охранника плавало лицом вверх посреди грязно-серой, мутной от раствора и грязи жидкости. Между подрагивающих губ торчал край шокера.
   - Значит, в том самом поезде ехал… Ты этого Манкевича знал лично? - спросил старик.
   Володя молча кивнул, но затем под пронзительным взглядом счел нужным добавить:
   - Он ведь и здесь, в офисе, машины настраивал. Очень талантливый системщик, хоть и молодой.
   - Талантливый… - Метатрон не спеша прошелся по комнате. Квас искоса наблюдал за ним, не понимая, что за странность присутствует в фигуре гостя. - Компьютерщик, да? А еще что о нем можешь сказать? Ничего? Где сейчас этот Манкевич может быть? Живет он где? Телефон?
   - Да у него мобильный есть. - Квас достал из стола тетрадь в красной обложке, покрытой прозрачной пленкой-"оракалом". - Но если он действительно в том поезде ехал, то что значит 'где он сейчас'? Он… он тогда умер, наверное. Погиб.
   - - Погиб! Ну так кА его найти?
   - - Здесь все телефоны записаны. Сейчас, минуточку… - отодвинув клавиатуру стоящего на столе компьютера, он раскрыл книгу. Метатрон тем временем перешагнул через бордюр и склонился над затихшим Арсением.
   "Он же его убил! - билось в мозгу Володи, пока он искал нужный номер на разграфленных страницах. - И как! Что же это за "крышу" нашла нам Илона?! Что теперь делать? Начнешь сопротивляться - и тебя шокером…"
   - Вот, - сказал он, поднимая голову. В ушах зашумело, екнуло в груди и внизу живота стало тепло, когда он увидел, что Арсений, весь облепленный жидким цементом, сидит, бессмысленно пялясь перед собой пустыми глазами.
   - Вот номер… - слабым голосом повторил Володя.
   Зубы охранника превратились в обуглившиеся пеньки, глаза остекленели, зрачки сузились до размеров булавочных головок. Кожа на лбу треснула в нескольких местах, но кровь не текла, виднелись лишь тонкие розовые полоски.
   - Еще послужит… - проворчал Метатрон, отступая от Арсения, по затылку которого он только что медленно водил ладонями. - Будет теперь послушным, как… Ну, нашел? - Он шагнул к столу, выхватил из-под пальцев Володи книгу и глянул на страницу. - Вот этот, что ли? А ну, набери его, спроси, где он сейчас…
   Опанас Манкевич не отвечал. Квас четырежды повторял вызов, но безрезультатно.
   - Молчит, а? - Старик склонился над столом, и Володя, наконец рассмотрев его вблизи, понял, что такого настораживающего было в Метатроне.
   Он казался смуглым, к тому же кожу оттеняли седые волосы. Но смуглость не была естественной - будто тонкая серая пленка покрывала лицо. Она морщилась и натягивалась при каждом движении лицевых мускулов.
   Торчащие из рукавов ватника крупные морщинистые запястья, тыльную сторону ладоней, пальцы и даже грязные ногти - все покрывала серая пленка. Когда Метатрон наклонился, Квас ощутил, что к смраду, в котором преобладала вонь тухлой воды, примешивается еще и запах разложения.
   Володя с трудом удерживал рвотные спазмы. Метатрон спросил:
   - Через кого вы подключены?
   Изо рта его пахло еще хуже. Казалось, в теле старого грязного бомжа находится кто-то еще, кто-то уже почти умерший, но еще контролирующий речь и движения старика.
   - "Мисто-Теле-Ком", - выдохнул хозяин ЮФ. В ушах его тонко зазвенело.
   - Ладно посмотрим… А-ну, посунься…
   Старик толкнул его локтем, Володя начал привставать, и тут взгляд упал на Арсения.
   Охранник стоял, выпрямившись во весь рост. Пальцы обеих рук он засунул в рот, поковырялся там и вытащил шокер. Глаза Арсения, блестевшие неживым стеклянным блеском, смотрели бессмысленно, зрачки почти исчезли. Словно тонкая цементная корочка стягивала кожу, казалось, что электрические разряды выпарили всю влагу из тела - охранник превратился в набор костей, соединенных сухими связками и мускулами. Отбросив изжеванный шокер, Арсений двумя пальцами вытащил из десны обугленный пенек зуба и щелчком отправил его на пол.
   Володя задохнулся в ужасе, с сипом втянул смрадный воздух и потерял сознание.
 
   ____________
 
   Когда он пришел в себя, Арсений-зомби неподвижно сидел на бордюре, а Метатрон, что-то приговаривая, колотил по клавиатуре. Лежащий навзничь Володя привстал, вцепившись дрожащей рукой в край стола.
   Его все еще мутило, от удара о пол ныл затылок. Квас медленно выпрямился. Старик сидел в пол-оборота к нему.
   В левом верхнем углу монитора серебром переливалась эмблема "Мисто-Теле-Кома". Остальной экран занимала карта города, причем, как понял Володя по названиям улиц, - левобережья. На ней перемигивались огоньки, зеленые и красные. Каждый раз, когда вспыхивал красный цвет, рядом зажигались мелкие цифры - номера телефонов. Сообразив, что старик каким-то образом вошел в оперативную базу провайдера, Квас повел плечами, пытаясь справиться с неприятным сосущим ощущением под ложечкой. Он был уверен, что пролежал в обмороке всего ничего, наверное, меньше двух минут. И за это время старик исхитрился пройти сквозь защиту "Теле-Кома", крупнейшей местной фирмы-коммуникатора, организованной, между прочим, не кем-нибудь, а детьми нынешнего президента страны…