Новак Кейт. Лазурные оковы

   Сердце у Оливии подпрыгнуло. Они еще живы! Они прячутся где-нибудь. Они могут спасти меня!
   Вслух она сказала:
   — Но они были здесь совсем недавно. Может быть, они…
   Ее взгляд упал на карту Акабара. В лунном свете она смогла увидеть, что на обороте что-то написано, но что именно, не было понятно. Очень осторожно, стараясь не провоцировать дракониху, она достала из сумки свечу и зажгла ее.
   При свете она прочитала про себя сообщение.
   — Ключ к разгадке? — спросила Дымка с надеждой.
   — Да, — кивнула хафлинг. — Видишь? — она поднесла карту к левому глазу драконихи.
   — И что там говорится? — осведомилась Дымка.
   — Ты не читаешь на общем языке? — мягко, чтобы не обидеть тщеславного зверя, спросила Оливия.
   — Я предпочитаю более наглядные искусства, — фыркнула дракониха. — Театр, скульптуры, бардов. «А как насчет оперы?» — подумала Оливия. Она положила пергамент перед собой и прочитала вслух:
   — Явилось видение. Ушла в Зентильскую Твердыню. Скорее приходи. Обнимаю, Элия.
   — Ты уверена? Мне кажется, что ты сказала слишком много слов, — не поверила Дымка, ее, брови поднялись от удивления.
   — Она использовала много аббревиатур. Как писари, знаешь ли, — ответила хафлинг.
   — Твои друзья всегда оставляют тебя, потому что ты долго спишь? — спросила дракониха.
   — Ну, они знали, что я не очень хочу идти к этим зикам. Я предпочитаю посещать другие города, например, Захолмье. Я думаю, они не захотели, чтобы я ломала голову, пойти с ними или нет.
   Дымка встала на задние лапы, потянулась и зевнула. Затем она снова села.
   — Ты не представляешь, на что я пошла, чтобы найти вас, — сказала она.
   Дело чести, и все тут.
   Оливия не могла объяснить, что на нее нашло, но какой-то демон внутри нее все не давал ей покоя, и, наконец, она резко сказала:
   — Ты вспомнила, что должна принести нам сундук с золотом, который тогда пообещала?
   Глаза Дымки сузились.
   — До того, как я разберусь с зентарцами, которые прячут твоих друзей, думаю, не помешал бы второй завтрак.
   Демон внутри исчез.
   — О, — сказала Оливия, — ты не должна этого делать. Летая с полным животом, ты заработаешь заворот кишок. Кроме того, тебе понадобится кто-то, чтобы помогать вести переговоры с зентарцами. Они ужасные бюрократы. Анкеты, меморандумы. Они могут водить тебя за нос целыми днями. Я могла бы быть очень полезной, чтобы сократить эту рутинную работу с бумагами, ведь ты же знаешь, как я общительна. Вспомни славные времена, когда мы были вместе в пещере, э-э, логове, я имею в виду твой дом.
   — Помню, — согласилась дракониха с деланной улыбкой. И я должна признать, что желание получить тебя обратно, мой маленький потерянный трофей, возбуждает меня почти так же сильно, как жажда мести. Дымка помолчала немного, прежде чем спросить:
   — Ну, так .ты мне споешь? Перед тем как я поужинаю?
   Певица кивнула, сглотнув слюну.
   — Ну, ты должна петь или стать ужином. Я, может быть, даже пощажу тебя… или нет, — пообещала Дымка.
   Раскеттл вздохнула. Подавив остроумные замечания, которые лезли ей в голову, она потянулась за своей лютней.

Глава 20. Кодекс Чести Дракона

   Запах крови привлек внимание Дракона за сотню ярдов от лагеря. Он встал на все свои четыре лапы и осторожно пополз вперед. Рядом с лагерем он увидел огромный холм. Этот холм был, по крайней мере, в десять раз больше перевернутой повозки, за которой прятался отряд путешественников. Подобравшись поближе, ящер услышал пение.
   Это был голос Раскеттл, но он звучал очень странно. Несколько строк песни она исполнила сильно и красиво, потом голос дрогнул и сфальшивил и далее вновь набрал прежнюю силу. Оливия пела песню о падении Миф Драннора, которой ее научила Элия. Здесь в этой темноте, на поле сражения, песня звучала с такой остротой, на которую Оливия никогда не была способна перед человеческой аудиторией.
   Используя повозку как прикрытие, ящер тихо подобрался ближе. Припав к земле, он оглянулся. В тумане над Айлашем вставало солнце, но Дракону не надо было много света, чтобы заметить огромную тень Моандера. Ящер хорошо различал тепло отвратительной твари, которую согревала свежая кровь жертв, на фоне покрытых туманом полей. Моандер направлялся на юг, к Эльфийскому лесу.
   Дракон снова посмотрел на происходящее перед ним. Выглянув из-за края повозки, он сразу узнал чудовище, которое лежало у ног певицы, свернувшись, как огромная кошка.
   «Тварь из пещеры, огромная тварь из огромной пещеры», — заключил Дракон, спрятавшись обратно.
   Он понюхал воздух и узнал запах монстра. Он помнил, как Элия ушла в логово чудовища и принесла оттуда хафлинга. Даже когда ящер остался в боковом туннеле, как приказала ему Элия, его чувствительный нос уловил запах драконихи.
   Огромный хвост Дымки обернулся вокруг лагеря, поймав хафлинга в круглую красную ловушку.
   Дракон тихо вздохнул. «Сейчас не самый подходящий момент для битвы с драконихой», — подумал он. Если он погибнет, не останется никого, кто бы мог спасти Элию, но все-таки ему была нужна помощь Оливии. У него просто не оставалось времени для того, чтобы искать других союзников.
   Он осторожно высунулся из-за повозки так, чтобы Оливия увидела его, не привлекая внимания драконихи.
   Голос Оливии дрогнул. Хафлинг была очень напугана. Когда она заметила Дракона, то чуть не закричала. Только годы упражений помогли ей унять волнение, прежде чем Дымка смогла понять, в чем дело.
   Оливия запела громче. В ее голове возник план. Она видела ящера в бою и знала, что это неплохо у него получается. С ее мозгами и его мускулами у них есть шанс. Она закончила песню с видом триумфатора.
   Дракониха вздохнула, пар пошел из ее ноздрей:
   — Это новая песня. Ты, должно быть, выучила ее после того, как мы расстались, или, когда ты гостила у меня, скрывала эту жемчужину.
   — Хорошая певица всегда находит новые песни для своего репертуара, — спокойно ответила Оливия. Она потянулась и спросила:
   — Итак, ты решила съесть меня сейчас или подождать Элию из Вестгейта?
   — Я думаю, — ответила Дымка, поднимаясь, чтобы потянуться. Она перевернулась, как кошка, пытаясь найти позицию поудобнее. Дракон нырнул за повозку. Когда дракониха снова улеглась, ящер высунулся, чтобы видеть дальнейшее развитие событий.
   — Я думаю, — повторила Дымка. С одной стороны, потеря твоего таланта будет огромной утратой для всего мира. С другой, артисты обычно становятся великими только после смерти. Я могу предоставить тебе честь утолить сосущее чувство голода в моем желудке.
   — Но после этого я не смогу помочь тебе найти Элию, — спокойно ответила Раскеттл.
   — Не сможешь, — согласилась дракониха. — Но тогда ты не сможешь убежать, чтобы предупредить эту глупую девицу. Видишь, в чем проблема. Дракониха высунула свой длинный язык и стала облизывать два торчащих верхних клыка.
   — Да, — согласилась Оливия, не отрывая глаз от огромного раздвоенного языка. Похоже, ты уже сделал свой выбор.
   — Ты права, — ответила Дымка. Потоки слюны падали с ее подбородка. Думаю, мне необходимо слегка закусить, прежде чем я продолжу свою охоту.
   — Я тоже так думаю, — согласилась хафлинг, залезая рукой под рубашку и почесываясь. Полагаю, у меня нет выбора.
   — Действительно, нет.
   Дракон приготовился выскочить из-за своего укрытия, чтобы напасть на дракониху и спасти слишком покорную певицу.
   Оливия вытащила из-за пазухи маленькую запечатанную бутылочку.
   — Ты когда-нибудь слышала о пераноксе?
   — Это какой-то человеческий яд? Он, кажется, пахнет корицей.
   Хафлинг кивнула и открыла бутылочку. В воздухе сразу появился запах корицы. Дымка фыркнула — несомненно, она тоже почувствовала этот запах.
   — Да, человеческий яд, — согласилась Оливия, покрываясь испариной. И яд для хафлингов. Быстродействующий. Смертельный. Это может убить меня. И тебя тоже. Хотя я, конечно, не знаю, какая доза нужна для зверя твоих размеров.
   — Очень отчаянный поступок.
   — Отчаянные времена. Оливия прикрывалась маленькой бутылочкой, как щитом.
   «Теперь спокойно, ты не можешь ошибиться, Оливия», — успокаивала она себя, готовясь применить аргументы, которым научилась от Элии.
   — Ты ведь не слишком высокого мнения обо мне? — спросила она дракониху.
   — Прошу, прощения? — смущенно ответила Дымка, не отрывая глаз от бутылочки.
   Дракон обнажил меч, но оставался в укрытии. Оливия ненадолго успокоила дракониху. В конце концов, Дымка может решить, что она недостаточно голодна, чтобы глотать певицу вместе с ядом, и просто превратит ее в пепел. Дракон почувствовал, что Оливия приготовила какой-то хитрый план. «Вероятно, стоит дать хафлингу возможность сделать то, что она задумала, перед тем, как я вступлю в сражение с драконихой», решил ящер.
   — Что ты собиралась делать, когда нашла здесь меня и Элию? Сесть и потребовать песен, пока разрывала на части ее любимую лошадь?
   — Извини, — сказала Дымка. Она кивнула в сторону останков Убийцы. Это был твой друг?
   — Это была лошадь Элии, — ответила Оливия. — Но дело не в этом. Ты же не думала, что Элия упадет перед тобой на колени.
   — Нет, — согласилась Дымка. Она на секунду задумалась. Я собиралась сразу убить ее огнем, клыками, когтями или еще как-нибудь.
   — Совершенно верно, — сказала хафлинг. — Ты не собиралась терять время, пока… Оливия остановилась. Певица хотела сказать: «Пока она ждет помощи, которая прибудет и спасет ее»; но это было слишком похоже на ее собственное положение. Дымка могла оглянуться и заметить Дракона. Она сглотнула и продолжила:
   — Пока закончится ночь, требуя песен, как пьяница в трактире требует еще меду.
   — Ну хорошо, если ты оскорблена тем, что я пощадила твою жизнь, то могу это исправить. Дракониха улыбнулась, открывая острые зубы.
   — Оскорблена, — задумалась Оливия. — Да, это так. Задета моя честь. И я не вижу иного выхода, кроме как прибегнуть к Кодексу Чести.
   — К Кодексу… — громко повторила дракониха, случайно толкнув плечом повозку. Она перевернулась, Дракон полетел на землю. Ящер приземлился на все четыре и попытался прижаться к земле.
   Дымка раскачивалась вперед и назад, издавая громкие звуки. Оливия решила, что дракониха смеется. Она подвинулась влево, чтобы отвлечь внимание драконихи от того места, где находился Дракон.
   «Как он получил это дурацкое имя — Дракон? — задумалась певица, заметив, что ящер крадется вперед. Что-то он маловат для дракона».
   Когда Дымка успокоилась и внимательно посмотрел на нее, Оливия раздраженно спросила:
   — Ты закончила?
   — Дорогое дитя, — защелкала языком дракониха, — ты держишь меня за дуру?
   Быть побежденной хорошо обученной амазонкой для меня вполне достаточно. Быть обманутой еще раз, хафлингом, будет непростительно.
   — Ты снова оскорбила меня, — Оливия поднесла бутылку к своей груди, определенно собираясь облить себя.
   — Согласно Кодексу Чести вызываю тебя, Дымканарпераднайклз, на поединок.
   Дракониха снова засмеялась.
   — Твое призвание комедия, а не музыка.
   — Мы обсудим это после, — Оливия упорствовала, не обращая внимания на Дымку. — Я предлагаю три удара, без использования огня и когтей, но можно кусаться. Если появятся друзья, они могут принять участие в драке.
   Дымка встала на задние ноги. Между ее огромных клыков шел дым.
   — Маленькая дура. Есть важная часть в Кодексе Чести, о которой ты, несомненно, не знаешь. Вызов должен исходить от хорошего бойца и должен быть правильным. Ты не боец, тем более не хороший, и я сомневаюсь, что вызов правильный. Ты начинаешь надоедать мне, поэтому ты должна умереть.
   Солнце пробилось сквозь туман, и дракониха стал огромной черной тенью, окруженной полосой света. Оливия поняла, что пришла ее смерть. Она вздохнула и крепко закрыла глаза. Певица гадала, погибнет ли от огня или, если Дымка не испугается перанокса, от острых, как бритва, зубов.
   Она подождала немного, затем, все еще не дыша, открыла один глаз, готовая снова зажмуриться, если Дымка нападет на нее.
   Но Дракон закрывал ей Дымку. Ящер стоял перед драконихой, размахивая мечом.
   Оливия не верила своим глазам. «Он собирается защищать меня». Но Дракон оставался неподвижен. «Что он делает? Молится? Слишком поздно для этого», — решила она, припав к земле и отползая в сторону. Дракониха не смотрела на нее.
   Ее янтарные глаза были прикованы к ящеру.
   «Почему они не нападают друг на друга?» — удивлялась Оливия. Оба стояли без движения. Ее любопытство взяло верх над здравым смыслом, Оливия стояла, наблюдая за противником.
   Клубы пара шли от шеи и груди Дракона. Оливии почему-то представился кусок свежего хлеба. Затем она поняла, что эта мысль не случайна. Она почувствовала запах свежей булочки, только что из печи, которая так и просит, чтобы ее намазали маслом и вареньем. У Оливии потекли слюнки. Вообще-то время завтракать.
   Пока ящер и дракониха были заняты своим поединком воли, дневной свет стал ярче, и Оливия поняла, какой ущерб нанесла Дымка, пока она спала. Земля вокруг лагеря и там, где были привязаны лошади, изрыта драконьими когтями.
   — И я все проспала, — в недоумении пробормотала Оливия.
   — Хорошо, благородный воин. Каковы твои условия? — громыхнула Дымка.
   Оливия в изумлении уставилась на Дракона. Дымка понимает его? После всех глупостей, которые я делала, пытаясь понять его, он заговорил с драконихой.
   Хотя, впрочем, они оба ящерицы.
   Но что еще больше удивило Оливию, так это учтивость, с которой Дымка приняла вызов. Так вежливо она не разговаривала даже с Элией.
   Дымка смотрела на Дракона, время от времени кивая, как будто соглашаясь с чем-то, хотя хафлинг не слышала ни звука. «Может, это телепатия? — предположила она. Нет. Тогда бы он мог разговаривать с нами».
   Наконец Дымка сказала:
   — Очень интересно. Я согласна. Если ты победишь, я помогу тебе в сражении против этого чудовища, о котором ты говорил. Но после того, как оно будет убито, наш договор окончится. Если я выиграю, ты скажешь, где можно найти Элию, прежде чем я убью тебя и твоего союзника.
   Оливия выругалась. «Его союзник — это я. Он решил пожертвовать мной?» Она не понимала, что это и так случится, если Дракон проиграет битву.
   Ее первым побуждением было бежать. Она схватила свои вещи, но когда она подняла мешок, у нее заледенела кровь. Платиновые монеты зазвенели, ударяясь друг о друга, напомнив Оливии о ее договоре с Фальшем. Она надела цепочку с кольцом Фальша на шею, рядом с кольцом, которое определяло волшебство. Если она покинет сейчас ящера, она не сможет найти Элию, тогда друзья Фальша подумают, что она нарушила соглашение и поступят с ней соответственно. Но если Дракон победит, то отведет ее прямо к Элии.
   — Что же мне делать? — вздохнула Оливия. Она попыталась придумать что-нибудь, чтобы помочь Дракону в его сражении с Дымкой.
   — Начинаем при счете три, — объяснила дракониха. — Раз…
   Дракон пригнулся. Оливия раздумывала, как бы кинуть яд в пасть чудовищу.
   — Два… — сказала Дымка, раскрывая крылья. В солнечном свете они казались красными, как кровь, кровь хафлингов. Дракониха поднялась в воздух, размахивая огромными крыльями.
   — Три! — прорычала Дымка, и Дракон спрятался под нее.
   Дымка дохнула огнем — яркое пламя ударило в землю там, где только что был ящер. Дракон был под Дымкой, но дракониха ударила своим хвостом, толкнув ящера вперед.
   «Она играет с ним», — поняла хафлинг и начала отчаянно искать по карманам что-нибудь, что могло бы помочь. Яд? Нет, он может позже понадобиться ей самой.
   Кроме того, ей не кинуть его так высоко. Монет будет недостаточно, чтобы подкупить дракониху. Ее короткий меч и кинжалы бесполезны против огромного чудовища.
   Ударом хвоста Дымка выбила у Дракона оружие. Тот увернулся от еще одного огненного плевка и побежал к своему мечу. В это время дракониха кинулась вниз и зацепила его рубашку. Завязки на ней уже были разрезаны раньше, и Дракон выскользнул из своей одежды. Он упал на землю и потянулся за оружием.
   Дымка прижала своей лапой его ногу к земле, прежде чем ящер успел схватить меч. Дракониха наклонилась к нему, злорадно усмехаясь.
   — Что это, маленький дракон? — широко улыбнулась Дымка. — Я думаю, что уже видела эти знаки у твоей хозяйки. Ты отмечен с ней вместе? Очень жаль будет тебя убивать.
   У певицы перехватило дух. Дракон отмечен теми же знаками, что и Элия.
   «Кольцо, — возбужденно подумала Оливия. — Знаки, как у Элии!» Оливия вытащила из-под рубашки цепочку и надела волшебное кольцо. Она подбежала к сражающимся, размахивая руками и тыча пальцем в Дракона.
   Лазурные символы на груди ящера ярко засветились.
   Дымка дернулась назад, ослепленная сиянием. Закрываясь, дракониха подняла передние лапы, подбросив свою жертву в воздух. Дракон, перевернувшись в воздухе, приземлился, как акробат, и побежал к задним лапам драконихи.
   Закрывая лапами глаза, Дымка отчаянно хлопала крыльями, поднимая тучи пыли. От сильного ветра одеяла и плащи летали в воздухе, как привидения, мешки катились по земле, рассыпая содержимое по лагерю. Дымка ревела, и из ее рта валил дым.
   Дракон, схватив меч двумя руками, глубоко всадил в бедро противника. Дымка заревела и упала вперед, чуть не придавив во время падения Оливию.
   Вытянув шею, дракониха дохнула огнем. Перевернутая повозка загорелась. Ее голова дергалась в разные стороны, изрыгая пламя. Но Дракон увер-нулся, приготовившись атаковать с другой стороны.
   Дракониха захлопала крыльями, пытаясь улететь. Ящер всадил меч в ее левое крыло. Загнутый назад зуб зацепил перепонку, прорезав огромную дыру.
   Красная дракониха снова рухнула на землю. Оливия, ожидавшая удобный момент, побежала к огромной голове. Дымка открыла рот, приготовившись сожрать смелого, но глупого хафлинга. Певица увернулась от зубов чудовища, но прежде она ухитрилась кинуть туда открытую бутылку с пераноксом.
   Бутылка разбилась между зубами драконихи, яд рассыпался во рту чудовища.
   Дракон ударил Дымку еще раз, сделав дыру в ее брюхе. Дракониха плевалась, пытаясь избавиться от яда.
   Дымка каталась в пыли, как собака, искусанная блохами. Она фыркала огнем, но этим только грела воздух. Дракон ударил ее еще раз, на этот раз в шею, и побежал прочь, схватив Оливию за руку. Они пробежали около тридцати футов, прежде чем остановились, чтобы посмотреть, как дракониха дергается в агонии.
   Минут через пять дракониха затихла и успокоилась. Ящер усадил Оливию на землю, знаками приказав ей сидеть тихо, затем стал осторожно подбираться к Дымке. Не желая упустить этот исторический момент, Оливия последовала за ним.
   Они остановились в нескольких футах от морды чудовища. Она еще дышала. С Дракона пот тек градом, у Оливии после бега кололо во боку. Сейчас уже не было сомнений в том, что они победили. Оливия размышляла, подчинится ли Дымка Дракону или попытается обмануть его.
   Повернувшись к ящеру, она осторожно тронула его за руку:
   — Спасибо за то, что ты спас меня. Дракон вежливо поклонился.
   — Ты ведь можешь говорить, да? — спросила Оливия.
   Ящер ощупал карманы на поясе, где у него лежали таблички, которые ему дала Оливия, но карманы были разорваны и поэтому совершенно пусты. Дракон пожал плечами.
   — М-да, — сказала Оливия. — Ты знаешь, что случилось с Элией, но не можешь сказать.
   — Ерунда. Он уже сказал мне, — отозвалась Дымка, приоткрыв один глаз.
   Дракон поднял меч. Глаз Дымки закрылся, и она прошептала:
   — Да, я сдаюсь. Приношу свои извинения. Вы победили. Я выполню наше соглашение. Дракониха вздохнула и открыла глаза. Певица, у тебя есть еще этот мерзкий яд?
   — О, еще шесть или семь банок. Больших банок, — соврала хафлинг. — Но зачем?
   Дракониха закрыла глаза. Ящер зарычал, и Дымка ответила:
   — Я сказала, что сдаюсь. Вы выиграли. Только держите перанокс подальше от меня. Думаю, что я заболела.
   Осторожно, как пьяница после похмелья, Дракониха подняла голову, подогнув раненую ногу и порванное крыло.
   — Порвано, — сказала она. Точно. Я не смогу летать по крайней мере год.
   Извините, но теперь я не могу вам помочь. Что вы скажете, если я отправлюсь домой?
   Дракон снова зарычал.
   — Это только предположение, — пробормотала Дымка, положив голову на землю.
   Ящер подошел к разорванному крылу, схватив руками оба края раны, потянул на себя, как моряк, чинящий парус. Он пробежал пальцами по ране, и разорванные края сцепились. От поврежденного места исходило слабое желтое сияние. Оливия почувствовала запах древесного дыма. Дракон залечил около половины раны, оставив несколько маленьких дырок.
   — Спасибо, — Дымка вздохнула с явным облегчением, хотя так и не подняла головы. Раскеттл смущенно смотрела на ящера.
   — Как это ты сделал? — потребовала она объяснений. Где Элия? И кто ты, наконец?
   Дракон переводил взгляд с Дымки на Оливию. Дымка внимательно посмотрела на маленького ящера и затем начала «переводить» его молчание. Когда Дракониха закончила, у Оливии расширились глаза и отвисла челюсть.
   — Я не верю тебе, — сказала она Дымке. Ты все это выдумала. Это невозможно!
   — Никто не может такого придумать, — фыркнула Дымка. Даже ты, бард!
   Оливия посмотрела на Дракона. Он собирал пожитки, которые уцелели после разрушений, причиненных Дымкой. Она встала прямо перед ящером и потребовала:
   — Это не правда, то, что она говорит, да? Этого не может быть. Ты ящерица!
   Дракон посмотрел на хафлинга без всякого интереса. Оливия занервничала под взглядом немигающих глаз и поняла, что Дымка сказала правду. Он действительно был одним из них. Хотя он не был похож на них, но другого объяснения его действий не было.
   — Это правда, — пискнула она.
   Дракон кивнул.
   Оливия тихо выругалась. «Что мне делать в этой ситуации? И самое главное, как мне из нее выбраться?»

Глава 21. Марионетка Моандера и погоня Дымки

   Элия зашевелилась под скользкими, липкими корнями, и ее сознание выползло из темноты. Она покрутилась, борясь со своими путами.
   Она вспомнила прохождение сквозь кирпичную стену. Это было похоже на погружение в холодное горное озеро. Потом ей стало не хватать воздуха, перед ее лицом был губчатый коврик — огромная перчатка с едким овощным запахом, который напомнил Элии грибы в масле, которые испортились от летней жары.
   И больше она не помнила ничего. Это было похоже на ту темную пустоту, которая предшествовала ее появлению в «Таинственной Даме.»
   Когда Элия проснулась, ее тело было холодным и влажным от тумана. Она не знала, сколько проспала, и что за это время случилось, но ее приключения в Кормире и в Мглистом Провале, и разговоры в Тенистом Доле, — все это оставалось живым и ясным в ее памяти. И все это она помнила гораздо лучше, чем свои приключения до того, как появилась татуировка.
   Наконец девушка открыла глаза, чтобы взглянуть на заклятие, находящееся на ее руке. Она обнаружила, что рука закутана в одеяло из зеленых волокон. Элия попыталась освободиться, но рука застряла крепко. Она попробовала пошевелить левой рукой, но та тоже была укрыта таким же влажным одеялом.
   Элия попыталась лягаться. Ноги тоже были связаны. Она извивалась, билась и брыкалась, но влажный корень, толщиной с ее руку, прижал ее к земле. Всякий раз, как Элия дергалась, щупальца шевелились вместе с ней. Она почувствовала, что одна из пут ослабла, но тут же на этом месте появились новые ростки.
   Элия осмотрелась. Она лежала на необычной смеси мусора, болотного торфа, тошнотворных зеленых растений и толстых заплесневелых корней.
   В стороне что-то белое торчало из зелени. Это была человеческая кость.
   Элия почувствовала, что куча болотной растительности перемещается, как если бы она ехала на огромной телеге. Девушка лежали на выступе в передней части кучи, на высоте около пятнадцати футов над землей, но впереди не было видно лошадей, которые бы везли эту телегу.
   Куча отходов переместилась вправо от ее головы. Элия увидела, как один зеленый ус прорвался через гниющую растительность. На его конце был тыквоподобный отросток. Повернувшись к ней, стручок раскрылся, подобно цветку.
   В центре был огромный мокрый глаз, окаймленный со всех сторон острыми зубами.
   Это зрелище вызвало в памяти Элии что-то, что она хотела бы навсегда забыть. Девушка завизжала.
   Стручок, видимо удивленный или испуганный ее реакцией, закрылся. Щупальце дернулось и ушло внутрь.
   Тяжело вздохнув, Элия продолжала наблюдать за местом, откуда выросло щупальце. Оно больше не появлялось, и девушка опять стала смотреть по сторонам.
   Каждые несколько секунд она поглядывала на загадочное место, чтобы быть уверенной, что ее глазастый спутник не вернулся.
   Холм двигался по местности, похожей на равнины вокруг Айлаша. Солнце было слева от нее, темная зеленая полоса маячила на горизонте.
   «Если это восходящее солнце, мы, должно быть, отправились на юг от Айлаша, к Эльфийскому лесу. Если я опять проспала несколько дней — тогда мы можем быть, где угодно».
   Что-то с шумом двигалось через мусор, и она поняла, что кроме нее и противных щупалец здесь есть еще кто-то.
   На холме появились три фигуры — люди шли строевым шагом, как солдаты. За каждым из них волочилось какое-то стелющееся растение, прицепившееся где-то на спине.
   Человек в центре закрыл ей солнце, она могла разобрать только силуэт. Она рассмотрела длинные тонкие ноги и мощный торс. На голове было что-то наподобие шлема. Она не могла разглядеть его лица, но по походке узнала Акабара.