Страница:
Люди по бокам мага были одеты в старую, порванную в битвах одежду. Все трое медленно двигались, с трудом прокладывая себе путь через отбросы.
— Акабар? — сказала она тихо, но фигура не реагировала. Акабар? Что происходит? Вытащи меня из этого дерьма.
— Должен информировать тебя, — начала свою речь тощая фигура, — что я не твой Акабар.
Он встал на колени около ее головы.
Он был Акабаром. У него было лицо волшебника с тремя голубыми точками на лбу, и борода лопатой, и та же сапфировая серьга, которая показывала, что он женат. Но его темные глаза были полностью затуманены серым, и белые пятна проступали на них. Вещь, которую Элия приняла за шлем, была чаша растений, которые прижимались ко лбу мага и лезли ему в уши. Запекшаяся кровь шелушилась вокруг отростков.
У нее перехватило дыхание, крик застрял в горле. Она нашла в себе силы спросить:
— Кто ты?
— Я — Моандер, — сказало то, что было Акабаром, — самое важное существо в твоем мире.
Он легко сел в позу лотоса и ждал, когда арестантка перестанет извиваться.
Истощив свои силы в напрасных попытках выбраться из горы мусора, Элия наконец успокоилась. Она отвернулась от тела Акабара и плотно закрыла глаза.
— О, боги, — простонала она.
— Только бог, единственный, — ответил Моандер. — Только один, который что-то значит. Подожди, у тебя что-то на подбородке. Позволь, я уберу.
Акабар рукавом прикоснулся к пятну мусора около рта Элии. Он слишком сильно вдавил ее голову назад в вязкую грязь. Было похоже, что он не подозревал о собственной силе.
— Так. Много лучше. Теперь мы можем говорить.
— Ты не Акабар, — прошептала Элия, все еще не желая в это верить.
— Нет, действительно нет, но могу тебе заменить его на время. Может быть, кроме того, я лучшее из него. Он должен был умереть от страха, будучи первым человеком в этом тысячелетии, который созерцал меня. Как он выжил, я никогда не узнаю. Но не следует упускать такой случай, поэтому сохранил его тело лучше, чем остальные. Посмотри.
Элия посмотрела через плечо Акабара на его товарищей. У одного была разрезана шея и лицо было бледным, как у привидения, ни кровиночки. У другого вообще не было лица, сплошной кровавый фарш. На обоих висели щупальца, которые двигали ими, как марионетками.
Элия почувствовала, как в животе что-то перевернулось, но тут же всю ее сковало ознобом и ужасом. Она задрожала, ей стало дурно.
— Ну, ну, — сказал Моандер, поглаживая ее волосы рукой Акабара. — Они нужны мне только для примера, вот что я могу сделать с твоим другом. Теперь я их отошлю прочь.
Моандер не произнес ни слова и не сделал видимого жеста, но неуклюжие трупы перешли на другую сторону мусорного холма. Элия посмотрела на проплывающие мимо равнины и спросила:
— Кто ты на самом деле?
— Как уже говорил раньше, я — Моандер. Хотя это все равно что называть новорожденного принца королем.
Элия покачала головой и посмотрела на незнакомца в теле Акабара. Он имитировал мага почти полностью, его позу, его жесты, интонации голоса. Но улыбка была ненастоящая. Это была преувеличенная, вымученная улыбка — как будто кто-то приколол булавками уголки рта.
— Ты… я имею ввиду, он…
— Умер? Не совсем так. Он больше не принадлежит себе, его душа и ум заперты в уголке его сознания. Как человек, укушенный джитской змеей, который лежит в лихорадке, не просыпаясь неделями. Кстати, джитские змеи еще существуют?
Он замолчал, наклонив голову, как будто слушал неслышного оратора.
— Нет, я догадываюсь, что нет.
Не отводя взгляда от Элии, он сел, как будто ожидая от нее вопроса.
Элия молча смотрела на проплывающий ландшафт, и Моандер продолжил:
— Если я позволю магу уйти, он проснется. Но он не может сам избавиться от моей воли, я буду контролировать его до тех пор, пока он полезен. А этот экземпляр невероятно полезен. Мне нужен его рот и мозг, чтобы говорить с тобой.
Конечно, я мог бы соединить себя непосредственно с тобой, но ты слишком ценна, чтобы так рисковать. Кроме того, он такой забавный.
Моандер хихикнул.
— Не могу не рассказать тебе о том, что нашел в его мозгу. Это все равно, что находиться в большом особняке, за каждой дверью — новый сюрприз. Здесь воспоминания о его женах, здесь то, как ты называла его зеленщиком, здесь хороший кусок из истории юга. Так много всего произошло. Я так долго ни с кем не общался!
— Не общался? — съязвила Элия. — А я думала, что боги всеведущие.
— Ну, обычно это так. Боги распространяются на множество различных уровней, с различными уровнями власти в каждом. Эту часть меня…. — рука Акабара указала на кучу мусора, которая вздымалась над ними, — ты можешь называть Воплощение или Мерзость Моандера. Более тысячи лет тому назад, когда Миф Драннор был в расцвете могущества, проклятые эльфы заперли эту часть меня в тюрьму в моем собственном храме.
Элия чувствовала слабость. Эта огромная мусорная куча была врагом, который не только содержал ее как арестантку, но и управлял ее другом, как марионеткой.
— Вскоре, когда эта часть меня прибудет в новый храм, который приготовили мои почитатели, и я соберу еще больше поклонников, то в этом мире стану сильным настолько, что смогу управлять энергией, которой наделены боги. Когда я смогу полностью управлять своей силой, когда наконец мой дух сможет вернуться в Мерзость, я смогу покинуть яму около Айлаша и взойти на небеса, чтобы наказать тех, кто изгнал меня.
— Но, между тем, ты не очень силен. Относительно, я имею в виду.
Моандер вскинул голову Акабара.
— Относительно. Но у меня запасено в этой форме много живительной жидкости. Более чем достаточно, чтобы дойти до моих поклонников, свернуть головы нескольким жертвам и объявить свои требования. Путешествуя медленно, я сохраняю свою силу, поэтому у меня достаточно энергии, чтобы предаваться развлечениям.
Элия смотрела на приближающийся лес, представляя, разобьется ли скользкая гора — Моандер, когда достигнет деревьев или облетит вокруг них.
Рукой Акабара Моандер указал на деревья, которые привлекли внимание Элии.
— Моя первая остановка — Миф Драннор. В мозгу твоего друга я прочитал, что все эльфы покинули свою столицу. Я должен в этом убедиться. Если это правда, я смогу станцевать на развалинах. Оттуда мы продолжим путь к югу, пока не достигнем Сембии. Мне нравится, что твой друг думает языком карт и торговых путей. Он так полезен.
— А когда мы достигнем Сембии?
— Любопытство, моя прислужница. Хороший знак. Мы пройдем на юго-запад через Сембию к Перешейку, между Морем Упавших Звезд к Озеру Драконов, потом просто прыгнем в воду. Пена, как сливки не тонет. И мы торжественно поплывем к нашему новому дому.
— К какому это? — спросила Элия.
Она уже начала подозревать, но еще не была уверена.
— К Вестгейту, конечно. Где мы создали тебя.
Три существа, не похожие на людей, поднимались все выше в небо, спасаясь от катапульт оставшихся в живых зентильцев и Красных Перьев.
— Зачем так высоко? — мычала Оливия в ухо Дымки.
Дракониха пропыхтела:
— Что?
— Я говорю, для чего мы летим так высоко? — повторила хафлинг, хватаясь за веревки, из которых Дракон сделал импровизированное седло.
Дракониха шипела между глубокими вздохами:
— Могу только, — (долгий вздох), — лететь или говорить, — (долгий вздох).
— Попробуй петь, — (долгий вздох), — когда быстро бежишь. (Долгий вздох). — Держись крепче.
Дракониха прекратила махать крыльями и стала кружить над городом, ее крылья ловили потоки теплого воздуха. Оливия обернулась и посмотрела на огромные перепонки драконихи. На одном крыле все еще виднелась розовая полоса от недавно зажившего пореза.
Дракон, сидя между крыльями драконихи, заживлял рану. По словам Дымки, ящер общается с помощью запаха, поэтому он не мог сейчас «говорить», так как они парили высоко в воздухе. Ветер относит аромат его «слов». Но он мог очень эффективно управлять драконихой, тыкая огромное чудовище своим мечом.
— Что ты говоришь? — сказала Дымка певице, теперь она могла нормально дышать, так как ее поддерживал поток теплого воздуха.
— Ты не можешь лететь ниже? — спросила Оливия.
— Ты хочешь получить метательным снарядом баллисты в задницу?
Оливия не ответила, и Дымка продолжила:
— Вряд ли. Доверься мне. Я знаю, что делаю. Кроме того, что внизу опасно, здесь лучшее место, чтобы набрать высоту. А мне необходима высота, чтобы планировать за Моандером. Летать, особенно с пассажирами, не просто.
— Посмотрите, как сильно он разрушен, — заметила хафлинг, разглядывая город.
— Для человеческих войн это довольно обычно, — резко ответила Дымка. Когда я жила в этой местности, то слышала о разрушении Айлаша пять, нет, шесть раз.
То одна сторона, то другая часто предпринимают крестовый поход или войну за освобождение. Безжалостные убийства они скрывают за вывертами официального языка. Они — раса законников, эти люди. И не представляю, как они живут на свете.
— Мой народ тоже не представляет.
Хафлингу в голову пришла мысль.
— Скажи, о могущественная Дымка. Я вот подумала…
На мгновение Оливия замялась. Прежде чем продолжить, она прикинула шансы, основываясь на знании человеческой и драконьей натур.
Поймав другой восходящий поток, Дракониха начала опять набирать высоту.
— Да? — подсказала она.
— Когда ты с Драконом освободишь Элию, то нападешь на нее.
— Это вопрос или утверждение? — низким, гортанным голосом спросила дракониха.
Оливия повернула голову и посмотрела на Дра-кона, но ящер был в двадцати футах от нее и не мог слышать их разговор. Его внимание было приковано к происходящему внизу.
— Ну, — заметила Оливия, — ты не была, э, очень удачливой в последние два раза.
— Если мне не изменяет память, ты способствовала моему поражению оба этих раза.
— По-моему, точно, — сказала Оливия. — А в следующий раз ты будешь иметь дело с обоими: и с Драконом, и с Элией. И если теперь мои услуги в этом споре вдруг понадобятся тебе…
Она замолчала.
Несколько мгновений был слышен только свист ветра. Наконец Дымка сказала:
— Почему такая смена привязанностей?
Хафлинг подумала, о том как много ей хотелось бы рассказать драконихе.
«Роль, которую я должна играть для Фальша, становится слишком опасной. Нет ничего сложного в том, чтобы обманывать Элию. Однако Дракона не так-то просто провести», — подумала Оливия.
Дымке Оливия ответила лаконично:
— Позволь, я просто скажу, что не доверяю нашему попутчику. Он кажется совсем не тем, за кого себя выдает, а от этого мне не по себе. Не уверена, что хочу путешествовать с ним дальше.
— Но ты все еще хочешь спасти женщину. «Дракониха не дура», — подумала Оливия.
— Да, — призналась она, — я хочу спасти Элию. Ты, может быть, подумаешь, кто из этой парочки больше тебе насолил. Если ты выберешь Ящера, а не женщину, то найдешь союзника.
— Понимаю.
— Кроме того, — добавила хафлинг, — у Элии множество врагов. Она обязательно получит свое рано или поздно.
Дракониха немного помолчала, затем продолжила:
— Я приму твое предложение. Кстати, о его правильности, повернись назад и посмотри, что он хочет.
Певица обернулась в своем седле. Дракон хлопал Дымку по шее плоскостью клинка. Увидев, что Оливия обратила на него внимание, он показал на юг.
— Думаю, он хочет сказать, что пора начать охоту. Он показывает на юг.
— Каждый мнит себя самым умным.
— Похоже, он представляет себя боссом, — сказала язвительно Оливия.
Шея Дымки изрядно одеревенела. Она стала планировать в сторону от Айлаша.
— Ты сможешь увидеть следы монстра с такой высоты? — спросила хафлинг.
— Эх, певица, с этой высоты я могу увидеть полевую мышь.
— О, я имела в виду, можно мне посмотреть? Дымка аккуратно повернула голову так, чтобы Оливия смогла взглянуть вниз на землю. Айлаш был как на ладони. Четыре дороги выходили из него, на восток, запад, северо-восток и северо-запад, но гораздо шире этих дорог был путь, образованный помятой растительностью и сломанными стволами деревьев. Он вел на юг.
— Насколько широк этот след? — спросила Оливия. Она была не в состоянии судить о его размерах с такой высоты.
— Около пятидесяти футов. Хотя, кажется, при движении к югу он увеличивается, — размышляла Дымка.
— Эта Мерзость, должно быть, огромна, — предостерегла хафлинг. — Думаешь, ты сможешь справиться с ней?
— Не справиться с неуклюжей горой? — фыркнула Дымка. До сих пор ты могла меня видеть в действии только в поединке. Если я не ограничена условностями, то в состоянии с этим разобраться.
— Ты собирается сражаться нечестно, — перевела Оливия.
— Я намылю шею этой гуляющей куче мусора, — хвасталась Дымка.
Певица улыбнулась. Она обернулась к Дракону. Тот смотрел на равнины.
— У него есть имя? Кроме Дракона, я имею в виду.
— Конечно, — ответила дракониха. — Но оно никак не переводится. Мне больше нравится Дракон. Это очень подходящее имя.
Теплые потоки кончились, и Дымке пришлось снова махать крыльями, чтобы сохранить высоту. Разговор с хафлингом закончился. Дымка расходовала силы только для полета.
Далеко на юге на горизонте была видна зеленая полоса. Это был Эльфийский лес — место назначения Моандера.
Глава 22. Откровение Моандера и попытка спасения
— Акабар? — сказала она тихо, но фигура не реагировала. Акабар? Что происходит? Вытащи меня из этого дерьма.
— Должен информировать тебя, — начала свою речь тощая фигура, — что я не твой Акабар.
Он встал на колени около ее головы.
Он был Акабаром. У него было лицо волшебника с тремя голубыми точками на лбу, и борода лопатой, и та же сапфировая серьга, которая показывала, что он женат. Но его темные глаза были полностью затуманены серым, и белые пятна проступали на них. Вещь, которую Элия приняла за шлем, была чаша растений, которые прижимались ко лбу мага и лезли ему в уши. Запекшаяся кровь шелушилась вокруг отростков.
У нее перехватило дыхание, крик застрял в горле. Она нашла в себе силы спросить:
— Кто ты?
— Я — Моандер, — сказало то, что было Акабаром, — самое важное существо в твоем мире.
Он легко сел в позу лотоса и ждал, когда арестантка перестанет извиваться.
Истощив свои силы в напрасных попытках выбраться из горы мусора, Элия наконец успокоилась. Она отвернулась от тела Акабара и плотно закрыла глаза.
— О, боги, — простонала она.
— Только бог, единственный, — ответил Моандер. — Только один, который что-то значит. Подожди, у тебя что-то на подбородке. Позволь, я уберу.
Акабар рукавом прикоснулся к пятну мусора около рта Элии. Он слишком сильно вдавил ее голову назад в вязкую грязь. Было похоже, что он не подозревал о собственной силе.
— Так. Много лучше. Теперь мы можем говорить.
— Ты не Акабар, — прошептала Элия, все еще не желая в это верить.
— Нет, действительно нет, но могу тебе заменить его на время. Может быть, кроме того, я лучшее из него. Он должен был умереть от страха, будучи первым человеком в этом тысячелетии, который созерцал меня. Как он выжил, я никогда не узнаю. Но не следует упускать такой случай, поэтому сохранил его тело лучше, чем остальные. Посмотри.
Элия посмотрела через плечо Акабара на его товарищей. У одного была разрезана шея и лицо было бледным, как у привидения, ни кровиночки. У другого вообще не было лица, сплошной кровавый фарш. На обоих висели щупальца, которые двигали ими, как марионетками.
Элия почувствовала, как в животе что-то перевернулось, но тут же всю ее сковало ознобом и ужасом. Она задрожала, ей стало дурно.
— Ну, ну, — сказал Моандер, поглаживая ее волосы рукой Акабара. — Они нужны мне только для примера, вот что я могу сделать с твоим другом. Теперь я их отошлю прочь.
Моандер не произнес ни слова и не сделал видимого жеста, но неуклюжие трупы перешли на другую сторону мусорного холма. Элия посмотрела на проплывающие мимо равнины и спросила:
— Кто ты на самом деле?
— Как уже говорил раньше, я — Моандер. Хотя это все равно что называть новорожденного принца королем.
Элия покачала головой и посмотрела на незнакомца в теле Акабара. Он имитировал мага почти полностью, его позу, его жесты, интонации голоса. Но улыбка была ненастоящая. Это была преувеличенная, вымученная улыбка — как будто кто-то приколол булавками уголки рта.
— Ты… я имею ввиду, он…
— Умер? Не совсем так. Он больше не принадлежит себе, его душа и ум заперты в уголке его сознания. Как человек, укушенный джитской змеей, который лежит в лихорадке, не просыпаясь неделями. Кстати, джитские змеи еще существуют?
Он замолчал, наклонив голову, как будто слушал неслышного оратора.
— Нет, я догадываюсь, что нет.
Не отводя взгляда от Элии, он сел, как будто ожидая от нее вопроса.
Элия молча смотрела на проплывающий ландшафт, и Моандер продолжил:
— Если я позволю магу уйти, он проснется. Но он не может сам избавиться от моей воли, я буду контролировать его до тех пор, пока он полезен. А этот экземпляр невероятно полезен. Мне нужен его рот и мозг, чтобы говорить с тобой.
Конечно, я мог бы соединить себя непосредственно с тобой, но ты слишком ценна, чтобы так рисковать. Кроме того, он такой забавный.
Моандер хихикнул.
— Не могу не рассказать тебе о том, что нашел в его мозгу. Это все равно, что находиться в большом особняке, за каждой дверью — новый сюрприз. Здесь воспоминания о его женах, здесь то, как ты называла его зеленщиком, здесь хороший кусок из истории юга. Так много всего произошло. Я так долго ни с кем не общался!
— Не общался? — съязвила Элия. — А я думала, что боги всеведущие.
— Ну, обычно это так. Боги распространяются на множество различных уровней, с различными уровнями власти в каждом. Эту часть меня…. — рука Акабара указала на кучу мусора, которая вздымалась над ними, — ты можешь называть Воплощение или Мерзость Моандера. Более тысячи лет тому назад, когда Миф Драннор был в расцвете могущества, проклятые эльфы заперли эту часть меня в тюрьму в моем собственном храме.
Элия чувствовала слабость. Эта огромная мусорная куча была врагом, который не только содержал ее как арестантку, но и управлял ее другом, как марионеткой.
— Вскоре, когда эта часть меня прибудет в новый храм, который приготовили мои почитатели, и я соберу еще больше поклонников, то в этом мире стану сильным настолько, что смогу управлять энергией, которой наделены боги. Когда я смогу полностью управлять своей силой, когда наконец мой дух сможет вернуться в Мерзость, я смогу покинуть яму около Айлаша и взойти на небеса, чтобы наказать тех, кто изгнал меня.
— Но, между тем, ты не очень силен. Относительно, я имею в виду.
Моандер вскинул голову Акабара.
— Относительно. Но у меня запасено в этой форме много живительной жидкости. Более чем достаточно, чтобы дойти до моих поклонников, свернуть головы нескольким жертвам и объявить свои требования. Путешествуя медленно, я сохраняю свою силу, поэтому у меня достаточно энергии, чтобы предаваться развлечениям.
Элия смотрела на приближающийся лес, представляя, разобьется ли скользкая гора — Моандер, когда достигнет деревьев или облетит вокруг них.
Рукой Акабара Моандер указал на деревья, которые привлекли внимание Элии.
— Моя первая остановка — Миф Драннор. В мозгу твоего друга я прочитал, что все эльфы покинули свою столицу. Я должен в этом убедиться. Если это правда, я смогу станцевать на развалинах. Оттуда мы продолжим путь к югу, пока не достигнем Сембии. Мне нравится, что твой друг думает языком карт и торговых путей. Он так полезен.
— А когда мы достигнем Сембии?
— Любопытство, моя прислужница. Хороший знак. Мы пройдем на юго-запад через Сембию к Перешейку, между Морем Упавших Звезд к Озеру Драконов, потом просто прыгнем в воду. Пена, как сливки не тонет. И мы торжественно поплывем к нашему новому дому.
— К какому это? — спросила Элия.
Она уже начала подозревать, но еще не была уверена.
— К Вестгейту, конечно. Где мы создали тебя.
Три существа, не похожие на людей, поднимались все выше в небо, спасаясь от катапульт оставшихся в живых зентильцев и Красных Перьев.
— Зачем так высоко? — мычала Оливия в ухо Дымки.
Дракониха пропыхтела:
— Что?
— Я говорю, для чего мы летим так высоко? — повторила хафлинг, хватаясь за веревки, из которых Дракон сделал импровизированное седло.
Дракониха шипела между глубокими вздохами:
— Могу только, — (долгий вздох), — лететь или говорить, — (долгий вздох).
— Попробуй петь, — (долгий вздох), — когда быстро бежишь. (Долгий вздох). — Держись крепче.
Дракониха прекратила махать крыльями и стала кружить над городом, ее крылья ловили потоки теплого воздуха. Оливия обернулась и посмотрела на огромные перепонки драконихи. На одном крыле все еще виднелась розовая полоса от недавно зажившего пореза.
Дракон, сидя между крыльями драконихи, заживлял рану. По словам Дымки, ящер общается с помощью запаха, поэтому он не мог сейчас «говорить», так как они парили высоко в воздухе. Ветер относит аромат его «слов». Но он мог очень эффективно управлять драконихой, тыкая огромное чудовище своим мечом.
— Что ты говоришь? — сказала Дымка певице, теперь она могла нормально дышать, так как ее поддерживал поток теплого воздуха.
— Ты не можешь лететь ниже? — спросила Оливия.
— Ты хочешь получить метательным снарядом баллисты в задницу?
Оливия не ответила, и Дымка продолжила:
— Вряд ли. Доверься мне. Я знаю, что делаю. Кроме того, что внизу опасно, здесь лучшее место, чтобы набрать высоту. А мне необходима высота, чтобы планировать за Моандером. Летать, особенно с пассажирами, не просто.
— Посмотрите, как сильно он разрушен, — заметила хафлинг, разглядывая город.
— Для человеческих войн это довольно обычно, — резко ответила Дымка. Когда я жила в этой местности, то слышала о разрушении Айлаша пять, нет, шесть раз.
То одна сторона, то другая часто предпринимают крестовый поход или войну за освобождение. Безжалостные убийства они скрывают за вывертами официального языка. Они — раса законников, эти люди. И не представляю, как они живут на свете.
— Мой народ тоже не представляет.
Хафлингу в голову пришла мысль.
— Скажи, о могущественная Дымка. Я вот подумала…
На мгновение Оливия замялась. Прежде чем продолжить, она прикинула шансы, основываясь на знании человеческой и драконьей натур.
Поймав другой восходящий поток, Дракониха начала опять набирать высоту.
— Да? — подсказала она.
— Когда ты с Драконом освободишь Элию, то нападешь на нее.
— Это вопрос или утверждение? — низким, гортанным голосом спросила дракониха.
Оливия повернула голову и посмотрела на Дра-кона, но ящер был в двадцати футах от нее и не мог слышать их разговор. Его внимание было приковано к происходящему внизу.
— Ну, — заметила Оливия, — ты не была, э, очень удачливой в последние два раза.
— Если мне не изменяет память, ты способствовала моему поражению оба этих раза.
— По-моему, точно, — сказала Оливия. — А в следующий раз ты будешь иметь дело с обоими: и с Драконом, и с Элией. И если теперь мои услуги в этом споре вдруг понадобятся тебе…
Она замолчала.
Несколько мгновений был слышен только свист ветра. Наконец Дымка сказала:
— Почему такая смена привязанностей?
Хафлинг подумала, о том как много ей хотелось бы рассказать драконихе.
«Роль, которую я должна играть для Фальша, становится слишком опасной. Нет ничего сложного в том, чтобы обманывать Элию. Однако Дракона не так-то просто провести», — подумала Оливия.
Дымке Оливия ответила лаконично:
— Позволь, я просто скажу, что не доверяю нашему попутчику. Он кажется совсем не тем, за кого себя выдает, а от этого мне не по себе. Не уверена, что хочу путешествовать с ним дальше.
— Но ты все еще хочешь спасти женщину. «Дракониха не дура», — подумала Оливия.
— Да, — призналась она, — я хочу спасти Элию. Ты, может быть, подумаешь, кто из этой парочки больше тебе насолил. Если ты выберешь Ящера, а не женщину, то найдешь союзника.
— Понимаю.
— Кроме того, — добавила хафлинг, — у Элии множество врагов. Она обязательно получит свое рано или поздно.
Дракониха немного помолчала, затем продолжила:
— Я приму твое предложение. Кстати, о его правильности, повернись назад и посмотри, что он хочет.
Певица обернулась в своем седле. Дракон хлопал Дымку по шее плоскостью клинка. Увидев, что Оливия обратила на него внимание, он показал на юг.
— Думаю, он хочет сказать, что пора начать охоту. Он показывает на юг.
— Каждый мнит себя самым умным.
— Похоже, он представляет себя боссом, — сказала язвительно Оливия.
Шея Дымки изрядно одеревенела. Она стала планировать в сторону от Айлаша.
— Ты сможешь увидеть следы монстра с такой высоты? — спросила хафлинг.
— Эх, певица, с этой высоты я могу увидеть полевую мышь.
— О, я имела в виду, можно мне посмотреть? Дымка аккуратно повернула голову так, чтобы Оливия смогла взглянуть вниз на землю. Айлаш был как на ладони. Четыре дороги выходили из него, на восток, запад, северо-восток и северо-запад, но гораздо шире этих дорог был путь, образованный помятой растительностью и сломанными стволами деревьев. Он вел на юг.
— Насколько широк этот след? — спросила Оливия. Она была не в состоянии судить о его размерах с такой высоты.
— Около пятидесяти футов. Хотя, кажется, при движении к югу он увеличивается, — размышляла Дымка.
— Эта Мерзость, должно быть, огромна, — предостерегла хафлинг. — Думаешь, ты сможешь справиться с ней?
— Не справиться с неуклюжей горой? — фыркнула Дымка. До сих пор ты могла меня видеть в действии только в поединке. Если я не ограничена условностями, то в состоянии с этим разобраться.
— Ты собирается сражаться нечестно, — перевела Оливия.
— Я намылю шею этой гуляющей куче мусора, — хвасталась Дымка.
Певица улыбнулась. Она обернулась к Дракону. Тот смотрел на равнины.
— У него есть имя? Кроме Дракона, я имею в виду.
— Конечно, — ответила дракониха. — Но оно никак не переводится. Мне больше нравится Дракон. Это очень подходящее имя.
Теплые потоки кончились, и Дымке пришлось снова махать крыльями, чтобы сохранить высоту. Разговор с хафлингом закончился. Дымка расходовала силы только для полета.
Далеко на юге на горизонте была видна зеленая полоса. Это был Эльфийский лес — место назначения Моандера.
Глава 22. Откровение Моандера и попытка спасения
— Ты действительно не знаешь, не правда ли? — спросил Моандер голосом Акабара. Он осторожно преобразил его лицо. Оперев голову на руку, бог пристально посмотрел на нее.
— Не знаю что? — спросила Элия. Но как только она это сказала, в ее сознании появилась какая-то мысль, словно змея, спавшая в тихом углу и проснувшаяся, чтобы напасть на неосторожную жертву — на нее.
— На тебе мой знак, — послышался добрый голос Акабара. — И ты сослужила для меня огромную службу, я должен отблагодарить тебя. Это поможет провести время, но, я думаю, это расстроит тебя.
— Сначала пойми главное, — сказал Моандер привычными для Акабара словами.
Он показал на ее лицо. — Ты вещь, такая же, как глиняный горшок или стальной меч. Это ясно?
— Я не вещь… начала Элия, но мысль, как змея, воткнула зубы в ее сердце.
Рука под одеялом из мха отозвалась болью.
— Да. Ты должна поверить мне, — настаивал Моандер. — Скажу тебе правду, ты не будешь сопротивляться ей. Голем. Гомункулус. Подобие. Клон. Автомат. Все эти вещи близки к тому, чтобы описать тебя. Но недостаточны. Ты новая вещь, уникальная. Ты подделка, но выглядишь, как настоящий человек.
Акабар, несомненно, знал слова, которые использовал Моандер, поскольку был волшебником, но для Элии они были непонятны. Она подумала, что они обозначают тайный обряд, который сделал ее не только не рожденной, но и вообще не человеком.
— Итак, ты знаешь это, — заявил Моандер. — Твой дух порабощен в этом теле, тело — это кукла. Кукла, сделанная из мяса, как и то, что я использую, чтобы разговаривать с тобой. Чтобы драматизировать эту мысль, Моандер поднял локоть Акабара и уронил его, потом другую руку — волшебник стал похож на марионетку, управляемую невидимой нитью.
Элия открыла и закрыла рот, она не знала, что ответить. Моандер продолжил лекцию, не замечая ее замешательства.
— Итак, големы и автоматы следуют инструкциям, установленным при их создании. Эти инструкции, обычно очень жесткие, не сложнее, чем «охраняй эту комнату», или «убей первого, кто войдет». Бесполезные создания, очень ограниченные. Нет ни выдумки, ни инициативы. Но ты, — произнес он с гордостью, — ты создана по-другому. Это потребовало многих усилий. Мои последователи объединились с волшебниками, ворами, убийцами, с демонами огромной силы и, ну, другими силами. Ты, со своей человеческой внешностью, не вызовешь подозрений и сможешь путешествовать, чтобы выполнить свои инструкции — пройти весь путь, лежащий перед тобой.
— Путь? — повторила Элия. Слова сумасшедшего бога сжали ей грудь. Каждая фраза отзывалась в ней, она не могла противиться тому, что он говорил. Не желая показывать монстру своей беспомощной ярости, она подавила желание закричать.
— Да, пути или инструкции, конечной целью которых является выполнение какой-либо цели, поставленной одним из твоих создателей. Хотя мы не просто заложили в тебя инструкции, мы сделали так, чтобы ты, выполняя их, не знала о том, что они существуют и, даже сделав необходимое, не понимала, что ты сделала. Ты можешь воровать, шпионить, убивать, не зная почему и для кого это, и иногда даже думать, что это были твои собственные желания.
«Они сделали из меня проклятую вещь, — подумала Элия, — как кубок, в котором находится яд или как меч, наносящий смертельный удар». Тяжело дыша, она вонзила ногти в ладони.
— Целью, поставленной перед тобой последними из моих поклонников, было найти эту тюрьму и освободить мою Мерзость, чтобы дух мой мог вернуться в этот мир. Это моя жизненная энергия, собранная и сохраненная моими последователями, дала тебе жизнь, чтобы ты, нерожденное дитя, освободила меня.
— Я не дитя, — резко ответила Элия.
— Ты не права. В первый день месяца Миртула мои последователи собрали мою энергию, и ты начала дышать. Тебе только месяц и несколько дней. Да, ты еще ребенок. И кроме того, ты моя слуга, моя освободительница. Многие до тебя погибли, добиваясь такой чести.
Когда пришел ящер, я почти уже умирал от отчаяния (конечно, это преувеличение). Я увидел его знаки и почувствовал его желание пройти сквозь стену, и тогда я подумал, что это ты. Я забрал почти всю его жизненную энергию, чтобы втянуть его через стену. Но он не мог пройти сквозь решетку, сделанную проклятыми эльфами, и не мог пройти через стену, чтобы помочь мне. И я подумал, что мой план провалился.
Акабар наклонил голову, Элии показалось, что Моандер роется в мыслях вошлебника. Серый водоворот в его глазах закрутился быстрее.
— Конечно. Вот что делал там сауриал. Действительно, всеведущие боги! Твой Друг волшебник предоставил это мне. Он действительно очень полезен. Последний шаг при создании тебя не был сделан. Он требовал кровавой жертвы чистой души, чтобы удержать твой дух. Они там, в Вестгейте, выбрали сауриала, но он удрал вместе с тобой. Ты бродила вокруг и рядом, великий замысел мог сорваться, требуя только последний необходимый компонент — смерть сауриала. Некомпетентные идиоты! Могу точно сказать, что человечество отчаянно нуждается во мне.
— Сауриал? — спросила Элия. Она не была уверена, кого имеет в виду Моандер, но у нее появилось нехорошее подозрение.
— Ящер, которого твой друг волшебник называет Драконом. Он помечен так же, как и ты. Это объясняет то, что он пытался пройти сквозь стену эльфов и освободить мое тело. Сауриал следовал твоим инструкциям. И он должен был сопровождать тебя, потому что вы связаны, пока он жив. Но не волнуйся, мы об этом позаботимся.
Новая волна гнева захлестнула Элию, гнева, смешанного с болью. «Черт меня побери. Что-то, созданное злом, принесло в жертву моего друга. Друзей, — уточнила она, поняв, что потеряла не только Дракона. Акабар тоже почти мертв. Я вообще не человек, — подумала она. Я не имела права на их помощь и дружбу, а теперь вовсе погубила их».
— О, Акабар, — она прошептала это его телу, надеясь, что хоть какая-нибудь часть его мозга поймет ее, — Извини. Не следовало допускать, чтобы ты оказался в этом положении.
Но если волшебник и слышал ее, он никак не мог ей ответить. Моандер полностью контролировал его, а в этот момент бог, использовавший тело Ака-бара, внимательно смотрел на деревья, к которым они быстро приближались. Гора мусора, покрытая пылью и травой после путешествия по долинам, сгибая деревья и кусты, приближалась к лесу. Поглотив растения под собой. Мерзость превратилась в маленький холм, высотой с деревья в Эльфийском лесу.
Довольный тем, что его форма сделала с лесом, Моандер вновь заговорил со своей узницей устами Акабара:
— Самое удивительное в том, что, несмотря на твой преждевременный выход в общество, большинство инструкций ты выполнила. Ты напала на человека, который говорил, как король Кормира, — несомненно этого хотели Огненные Клинки. Затем ты поехала на север, чтобы освободить меня. Палец Акабара ткнул ее в щеку.
Когда ты вернешься и полностью покоришься, то будешь мне превосходной слугой.
Элия начала беспомощно дергаться в своих оковах. Она знала, что не может освободиться, но инстинкт придал ей отчаяния, как птице, которая бьется о прутья клетки. То, о чем говорил Моандер, было хуже, чем рабство. Бог, его последователи и союзники превратили ее в недумающий механизм, с одной лишь иллюзией жизни и отрывочными воспоминаниями другой женщины. Где они взяли историю, которую она считала своей? Сказки? Или такова была настоящая Элия, которая жила своей жизнью, прежде чем умереть и стать ей?
Элия смотрела на занятое Моандером тело Акабара, и только жестокость бога удержала ее и помогла сохранить спокойствие. «Моандер не мог создать меня, — подумала она. Ни Огненные Клинки, ни даже маги, которые создали калмари и подземное чудовище. Они все очень могущественны, но, несмотря на все их слова, никто из них не мог создать мой ум, мой дух, меня. Она отвергала очевидное. Он лжет, — решила она. Чего еще ожидать от какой-то там мерзости?».
Когда девушка прекратила брыкаться, Моандер продолжил:
— Очень забавно было тебе все это рассказывать. Новость огорчила тебя, не правда ли? Конечно, другие захотят освободить твою память от всего, что я говорил. Лучший убийца тот, кто не знает, что он оружие. Тогда — она, или ты, может противостоять любым попыткам телепатического подглядывания. Никто бы и не подумал, что ты создана, а после жертвоприношения ящера знаки на твоей руке были бы спрятаны от чужих глаз, и никто, даже ты, никогда не стал подозревать твоих… Что это?
Они достигли края леса, там Моандер начал засасывать деревья, вырывая их с корнем. Но вдруг его внимание привлекла огромная тень, закрывшая полуденное солнце. Акабар повернул голову вверх, и тут в бок Моандера ударила стрела огня.
Пламя прожгло огромную дыру, мгновенно запалив свежие деревья, поглощенные монстром.
Акабар вскрикнул и упал в мусор рядом с Элией. Его вопль был подхвачен сотнями оскаленных ртов, оравших, как одна огромная пасть. Элия почувствовала запах дыма от горящих отбросов.
Тень спустилась ниже, и стало возможным рассмотреть ее получше. Элия могла сказать, что это дракон — одна из огромных красных тварей, которые живут в северной стране. Когда он приблизился для второй атаки, воительница заметила двоих наездников на чудовище. Первый сидел на голове, второй зеленым комком прижался между крыльями.
«Этого не может быть. Или может?» — думала Элия, не веря своим глазам. Но это было правдой. Ее друзья сидели на красном драконе, который казался странно знакомым.
— Прибыла команда спасателей! — закричал высокий детский голос Оливии Раскеттл, когда Дымка падала вниз, чтобы атаковать еще раз.
Поднявшись на ноги, Акабар внимательно смотрел на дракониху. В его глазах горел огонь, но лицо было спокойно. Низким голосом волшебник бормотал магические заклинания, которые притягивают энергию. Элия попыталась ударить тело Акабара, надеясь сбить его с горы мусора или хотя бы испортить заклинание, но Моандер не был поврежден настолько, чтобы быть не в состоянии удержать девушку. Ее усилия были тщетны.
Голова Акабара обернулась, чтобы видеть дракониху, готовившуюся напасть во второй раз. Сверкающая вспышка энергии вылетела из кончиков пальцев волшебника и ударила дракониху в брюхо. Дымка дернула головой и заревела, почти скинув с себя Раскеттл.
В это же время огромные отростки вырвались из поверхности горы мусора, как будто вылетев из спрятанной катапульты. На концах отростков находились разложившиеся тела наемников — Красных Перьев, которых поглотил Моандер. У некоторых из них было оружие. Другие пытались схватить дракониху голыми руками.
Большинство из них пролетело мимо цели, и лес наполнился мерзкими шлепками мертвой плоти о землю. Но два отростка зацепились за дракониху: один — за шею, второй — около основания правого крыла.
Акабар прошептал другое заклинание, и три волшебные молнии прошили небо, ударив с безошибочной точностью в красные пластины около сердца драконихи.
Бывшие Красные Перья приближались к ее седокам, в это время, щупальца, на которых они прилетели, обматывались вокруг зверя, как паутина вокруг пойманной мухи. Дракон воткнул меч в приближающееся к нему тело.
Труп, управляемый богом, толкнул себя еще дальше на меч ящера и схватил Дракона за плечи, пытаясь нарушить его равновесие. Дракон пнул нападавшего ногой и вытащил свой меч, труп полетел к земле. Ящер разрубил щупальце, обмотавшееся вокруг крыла драконихи.
Мертвец, приземлившийся на шею Дымки, пополз к хафлингу. Щупальце начало подтягивать дракониху к горе мусора.
Дымка дергалась, седоки чудом держались, но ей никак не удавалось порвать удавку вокруг шеи, несмотря на усилия могучих крыльев. Верхняя часть Моандера закрутилась водоворотом вонючей гнили, отчего Акабар упал на колени, проглотив свое заклинание.
Множество отростков потянулись за толстым щупальцем, которое держало дракониху, как петля палача.
— Не знаю что? — спросила Элия. Но как только она это сказала, в ее сознании появилась какая-то мысль, словно змея, спавшая в тихом углу и проснувшаяся, чтобы напасть на неосторожную жертву — на нее.
— На тебе мой знак, — послышался добрый голос Акабара. — И ты сослужила для меня огромную службу, я должен отблагодарить тебя. Это поможет провести время, но, я думаю, это расстроит тебя.
— Сначала пойми главное, — сказал Моандер привычными для Акабара словами.
Он показал на ее лицо. — Ты вещь, такая же, как глиняный горшок или стальной меч. Это ясно?
— Я не вещь… начала Элия, но мысль, как змея, воткнула зубы в ее сердце.
Рука под одеялом из мха отозвалась болью.
— Да. Ты должна поверить мне, — настаивал Моандер. — Скажу тебе правду, ты не будешь сопротивляться ей. Голем. Гомункулус. Подобие. Клон. Автомат. Все эти вещи близки к тому, чтобы описать тебя. Но недостаточны. Ты новая вещь, уникальная. Ты подделка, но выглядишь, как настоящий человек.
Акабар, несомненно, знал слова, которые использовал Моандер, поскольку был волшебником, но для Элии они были непонятны. Она подумала, что они обозначают тайный обряд, который сделал ее не только не рожденной, но и вообще не человеком.
— Итак, ты знаешь это, — заявил Моандер. — Твой дух порабощен в этом теле, тело — это кукла. Кукла, сделанная из мяса, как и то, что я использую, чтобы разговаривать с тобой. Чтобы драматизировать эту мысль, Моандер поднял локоть Акабара и уронил его, потом другую руку — волшебник стал похож на марионетку, управляемую невидимой нитью.
Элия открыла и закрыла рот, она не знала, что ответить. Моандер продолжил лекцию, не замечая ее замешательства.
— Итак, големы и автоматы следуют инструкциям, установленным при их создании. Эти инструкции, обычно очень жесткие, не сложнее, чем «охраняй эту комнату», или «убей первого, кто войдет». Бесполезные создания, очень ограниченные. Нет ни выдумки, ни инициативы. Но ты, — произнес он с гордостью, — ты создана по-другому. Это потребовало многих усилий. Мои последователи объединились с волшебниками, ворами, убийцами, с демонами огромной силы и, ну, другими силами. Ты, со своей человеческой внешностью, не вызовешь подозрений и сможешь путешествовать, чтобы выполнить свои инструкции — пройти весь путь, лежащий перед тобой.
— Путь? — повторила Элия. Слова сумасшедшего бога сжали ей грудь. Каждая фраза отзывалась в ней, она не могла противиться тому, что он говорил. Не желая показывать монстру своей беспомощной ярости, она подавила желание закричать.
— Да, пути или инструкции, конечной целью которых является выполнение какой-либо цели, поставленной одним из твоих создателей. Хотя мы не просто заложили в тебя инструкции, мы сделали так, чтобы ты, выполняя их, не знала о том, что они существуют и, даже сделав необходимое, не понимала, что ты сделала. Ты можешь воровать, шпионить, убивать, не зная почему и для кого это, и иногда даже думать, что это были твои собственные желания.
«Они сделали из меня проклятую вещь, — подумала Элия, — как кубок, в котором находится яд или как меч, наносящий смертельный удар». Тяжело дыша, она вонзила ногти в ладони.
— Целью, поставленной перед тобой последними из моих поклонников, было найти эту тюрьму и освободить мою Мерзость, чтобы дух мой мог вернуться в этот мир. Это моя жизненная энергия, собранная и сохраненная моими последователями, дала тебе жизнь, чтобы ты, нерожденное дитя, освободила меня.
— Я не дитя, — резко ответила Элия.
— Ты не права. В первый день месяца Миртула мои последователи собрали мою энергию, и ты начала дышать. Тебе только месяц и несколько дней. Да, ты еще ребенок. И кроме того, ты моя слуга, моя освободительница. Многие до тебя погибли, добиваясь такой чести.
Когда пришел ящер, я почти уже умирал от отчаяния (конечно, это преувеличение). Я увидел его знаки и почувствовал его желание пройти сквозь стену, и тогда я подумал, что это ты. Я забрал почти всю его жизненную энергию, чтобы втянуть его через стену. Но он не мог пройти сквозь решетку, сделанную проклятыми эльфами, и не мог пройти через стену, чтобы помочь мне. И я подумал, что мой план провалился.
Акабар наклонил голову, Элии показалось, что Моандер роется в мыслях вошлебника. Серый водоворот в его глазах закрутился быстрее.
— Конечно. Вот что делал там сауриал. Действительно, всеведущие боги! Твой Друг волшебник предоставил это мне. Он действительно очень полезен. Последний шаг при создании тебя не был сделан. Он требовал кровавой жертвы чистой души, чтобы удержать твой дух. Они там, в Вестгейте, выбрали сауриала, но он удрал вместе с тобой. Ты бродила вокруг и рядом, великий замысел мог сорваться, требуя только последний необходимый компонент — смерть сауриала. Некомпетентные идиоты! Могу точно сказать, что человечество отчаянно нуждается во мне.
— Сауриал? — спросила Элия. Она не была уверена, кого имеет в виду Моандер, но у нее появилось нехорошее подозрение.
— Ящер, которого твой друг волшебник называет Драконом. Он помечен так же, как и ты. Это объясняет то, что он пытался пройти сквозь стену эльфов и освободить мое тело. Сауриал следовал твоим инструкциям. И он должен был сопровождать тебя, потому что вы связаны, пока он жив. Но не волнуйся, мы об этом позаботимся.
Новая волна гнева захлестнула Элию, гнева, смешанного с болью. «Черт меня побери. Что-то, созданное злом, принесло в жертву моего друга. Друзей, — уточнила она, поняв, что потеряла не только Дракона. Акабар тоже почти мертв. Я вообще не человек, — подумала она. Я не имела права на их помощь и дружбу, а теперь вовсе погубила их».
— О, Акабар, — она прошептала это его телу, надеясь, что хоть какая-нибудь часть его мозга поймет ее, — Извини. Не следовало допускать, чтобы ты оказался в этом положении.
Но если волшебник и слышал ее, он никак не мог ей ответить. Моандер полностью контролировал его, а в этот момент бог, использовавший тело Ака-бара, внимательно смотрел на деревья, к которым они быстро приближались. Гора мусора, покрытая пылью и травой после путешествия по долинам, сгибая деревья и кусты, приближалась к лесу. Поглотив растения под собой. Мерзость превратилась в маленький холм, высотой с деревья в Эльфийском лесу.
Довольный тем, что его форма сделала с лесом, Моандер вновь заговорил со своей узницей устами Акабара:
— Самое удивительное в том, что, несмотря на твой преждевременный выход в общество, большинство инструкций ты выполнила. Ты напала на человека, который говорил, как король Кормира, — несомненно этого хотели Огненные Клинки. Затем ты поехала на север, чтобы освободить меня. Палец Акабара ткнул ее в щеку.
Когда ты вернешься и полностью покоришься, то будешь мне превосходной слугой.
Элия начала беспомощно дергаться в своих оковах. Она знала, что не может освободиться, но инстинкт придал ей отчаяния, как птице, которая бьется о прутья клетки. То, о чем говорил Моандер, было хуже, чем рабство. Бог, его последователи и союзники превратили ее в недумающий механизм, с одной лишь иллюзией жизни и отрывочными воспоминаниями другой женщины. Где они взяли историю, которую она считала своей? Сказки? Или такова была настоящая Элия, которая жила своей жизнью, прежде чем умереть и стать ей?
Элия смотрела на занятое Моандером тело Акабара, и только жестокость бога удержала ее и помогла сохранить спокойствие. «Моандер не мог создать меня, — подумала она. Ни Огненные Клинки, ни даже маги, которые создали калмари и подземное чудовище. Они все очень могущественны, но, несмотря на все их слова, никто из них не мог создать мой ум, мой дух, меня. Она отвергала очевидное. Он лжет, — решила она. Чего еще ожидать от какой-то там мерзости?».
Когда девушка прекратила брыкаться, Моандер продолжил:
— Очень забавно было тебе все это рассказывать. Новость огорчила тебя, не правда ли? Конечно, другие захотят освободить твою память от всего, что я говорил. Лучший убийца тот, кто не знает, что он оружие. Тогда — она, или ты, может противостоять любым попыткам телепатического подглядывания. Никто бы и не подумал, что ты создана, а после жертвоприношения ящера знаки на твоей руке были бы спрятаны от чужих глаз, и никто, даже ты, никогда не стал подозревать твоих… Что это?
Они достигли края леса, там Моандер начал засасывать деревья, вырывая их с корнем. Но вдруг его внимание привлекла огромная тень, закрывшая полуденное солнце. Акабар повернул голову вверх, и тут в бок Моандера ударила стрела огня.
Пламя прожгло огромную дыру, мгновенно запалив свежие деревья, поглощенные монстром.
Акабар вскрикнул и упал в мусор рядом с Элией. Его вопль был подхвачен сотнями оскаленных ртов, оравших, как одна огромная пасть. Элия почувствовала запах дыма от горящих отбросов.
Тень спустилась ниже, и стало возможным рассмотреть ее получше. Элия могла сказать, что это дракон — одна из огромных красных тварей, которые живут в северной стране. Когда он приблизился для второй атаки, воительница заметила двоих наездников на чудовище. Первый сидел на голове, второй зеленым комком прижался между крыльями.
«Этого не может быть. Или может?» — думала Элия, не веря своим глазам. Но это было правдой. Ее друзья сидели на красном драконе, который казался странно знакомым.
— Прибыла команда спасателей! — закричал высокий детский голос Оливии Раскеттл, когда Дымка падала вниз, чтобы атаковать еще раз.
Поднявшись на ноги, Акабар внимательно смотрел на дракониху. В его глазах горел огонь, но лицо было спокойно. Низким голосом волшебник бормотал магические заклинания, которые притягивают энергию. Элия попыталась ударить тело Акабара, надеясь сбить его с горы мусора или хотя бы испортить заклинание, но Моандер не был поврежден настолько, чтобы быть не в состоянии удержать девушку. Ее усилия были тщетны.
Голова Акабара обернулась, чтобы видеть дракониху, готовившуюся напасть во второй раз. Сверкающая вспышка энергии вылетела из кончиков пальцев волшебника и ударила дракониху в брюхо. Дымка дернула головой и заревела, почти скинув с себя Раскеттл.
В это же время огромные отростки вырвались из поверхности горы мусора, как будто вылетев из спрятанной катапульты. На концах отростков находились разложившиеся тела наемников — Красных Перьев, которых поглотил Моандер. У некоторых из них было оружие. Другие пытались схватить дракониху голыми руками.
Большинство из них пролетело мимо цели, и лес наполнился мерзкими шлепками мертвой плоти о землю. Но два отростка зацепились за дракониху: один — за шею, второй — около основания правого крыла.
Акабар прошептал другое заклинание, и три волшебные молнии прошили небо, ударив с безошибочной точностью в красные пластины около сердца драконихи.
Бывшие Красные Перья приближались к ее седокам, в это время, щупальца, на которых они прилетели, обматывались вокруг зверя, как паутина вокруг пойманной мухи. Дракон воткнул меч в приближающееся к нему тело.
Труп, управляемый богом, толкнул себя еще дальше на меч ящера и схватил Дракона за плечи, пытаясь нарушить его равновесие. Дракон пнул нападавшего ногой и вытащил свой меч, труп полетел к земле. Ящер разрубил щупальце, обмотавшееся вокруг крыла драконихи.
Мертвец, приземлившийся на шею Дымки, пополз к хафлингу. Щупальце начало подтягивать дракониху к горе мусора.
Дымка дергалась, седоки чудом держались, но ей никак не удавалось порвать удавку вокруг шеи, несмотря на усилия могучих крыльев. Верхняя часть Моандера закрутилась водоворотом вонючей гнили, отчего Акабар упал на колени, проглотив свое заклинание.
Множество отростков потянулись за толстым щупальцем, которое держало дракониху, как петля палача.