Страница:
Видимо, находясь под впечатлением завершения войны. Устинов вдруг сказал:
- А все-таки мы их одолели.
В это время в наркомат приехал Б. Л. Ванников, поздравил нас с победой.
Два наркома вооружения - довоенной и военной поры - сидели друг подле друга и говорили о том, почему мы оказались сильнее.
Борис Львович Ванников оставил после себя воспоминания, частью опубликованные в 1968-1969 годах в журнале "Вопросы истории", где высказал некоторые мысли об истоках нашего военно-технического превосходства над врагом. Он сделал это, на мой взгляд, настолько хорошо, что стоит, видимо, еще раз процитировать его.
"С первых же месяцев войны стала, как никогда ранее, очевидной огромная работа, проделанная в предвоенный период в нашей промышленности вооружения. пишет он. - Это нашло отражение, в частности, в том, что группе руководителей этой промышленности летом 1942 г. было присвоено звание Героев Социалистического Труда.
В связи с подготовкой Указа о награждении И. В. Сталин предложил мне, как бывшему наркому вооружения, дать характеристики директорам лучших орудийных и оружейных заводов. В списке, показанном мне Сталиным, были А. И. Быховский, Л. Р. Гонор, А. С. Елян, а также тогдашний нарком вооружения Д. Ф. Устинов и его заместитель В. Н. Новиков, ранее руководившие крупнейшими предприятиями. Это были люди, под чьим руководством в предвоенный период реконструировались заводы и увеличивались мощности главных предприятий промышленности вооружения, осваивались образцы артиллерийских систем и стрелкового оружия для Красной Армии.
Глубоко ценя их заслуги, известные мне по совместной довоенной работе, я сказал, что, по моему мнению, каждый из них заслужил почетное звание Героя Социалистического Труда. Поскольку же в списке было и мое имя, то я позволил себе заметить, что меня еще рано награждать за работу в Наркомате боеприпасов, куда я был назначен совсем недавно. На это И. В. Сталин ответил:
- Вам присваивается звание Героя Социалистического Труда как оценка вашего руководства промышленностью вооружения,
8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." мне в числе вышеупомянутых товарищей было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Я пишу обо всем этом не из тщеславия, хотя, разумеется, как и многие другие, горжусь высокой наградой. Хочу тем не менее подчеркнуть, что для меня она означала высокую оценку довоенной работы замечательного, самоотверженного и высококвалифицированного коллектива промышленности вооружения, который, кстати сказать, и в дальнейшем, и во время войны, с честью справился с еще более сложными и ответственными задачами..."
Промышленность вооружения, детище индустриализации СССР, к началу Великой Отечественной войны имела прочную материально-техническую базу. Несмотря на отдельные неполадки, она была хорошо подготовлена к войне, как и вся оборонная промышленность. Тот, кто пытается объяснить неудачи в первый период войны неподготовленностью советской промышленности, в том числе оборонной, в которую входила промышленность вооружения, очень далек от истины.
Ко времени нападения фашистской Германии на СССР ее военно-экономическая мощь была значительной, ибо объединяла ресурсы и промышленность многих европейских государств. Советская экономика вступила в единоборство с военной и промышленной машиной, равной которой тогда не было.
И что бы получилось, если бы мы были слабее? Однако и советская экономика в целом, и ее оборонные отрасли оказались на высоте положения. Объяснять первые неудачи на фронте якобы существовавшей к моменту начала военных действий нехваткой вооружений и другой боевой техники неверно. Если и была нехватка, то лишь каких-то отдельных элементов в боевой технике, вооружении и боеприпасах. Ссылка на свидетельства очевидцев или на отдельные факты, значение которых подчас преувеличивается, очень шаткая основа, ведущая к несостоятельным выводам и обобщениям, подобно тем, которые, например, делались в отношении производства винтовок. Их было к началу войны столько, что можно было вооружить ими две Красные Армии существовавшей к началу войны численности, а винтовок вдруг не стало хватать. Однако, как уже говорилось, в том промышленность вооружения была не виновата.
Иногда противопоставляют оборонную промышленность индустрии в целом: мол, оборонные отрасли отставали. Но ведь военный потенциал страны определяет вся экономика, которая во время войны в значительной степени переключается и переключилась на изготовление военной продукции. И совершенно очевидные факты свидетельствуют, что в предвоенный период выпуск военной продукции из года в год намного опережал рост производства мирной продукции. И последние годы третьей пятилетки он втрое превышал среднегодовой прирост валовой продукции всей промышленности. Перед началом войны доля оборонных отраслей составляла более одной пятой всего промышленного вала. И оборонные отрасли имели еще и большие резервы увеличения выпуска продукции, которые нельзя было пустить в ход в мирное время, так как это потребовало бы дополнительного напряжения сил народа и народного хозяйства. И так партия и советский народ сделали все во имя укрепления обороноспособности страны, сознательно пойдя на многие лишения и .жертвы.
Как только война стала фактом, сразу началось переключение ресурсов в военные области. Через месяц объем продукции оборонной промышленности вырос на треть, а в следующем месяце - на сорок процентов по сравнению с июнем 1941 года. Мог ли получиться такой прирост, если бы оборонная промышленность, в том числе промышленность вооружения, не имели необходимых мощностей? Количество заводов за это время не изменилось, и никаких значительных новых производственных мощностей не было введено в строй. Рост военной продукции происходил лишь за счет перевода оборонных заводов на режим военного времени и включения мирных отраслей в военную экономику. Это обстоятельство имеет очень важное значение в оценке огромной работы по созданию мощной современной индустрии, которая была проведена под руководством партии в предвоенные годы.
Наиболее подготовленной к войне оказалась промышленность вооружения, занятая производством артиллерийского и стрелкового оружия. Неудивительно: эта отрасль создавалась в стране столетиями. Она зародилась тогда, когда еще не существовало других видов вооружения. Ко времени появления танков и самолетов артиллерийские, пулеметные и винтовочные заводы представляли собой уже очень крупные предприятия, хорошо оснащенные оборудованием, с опытными, устоявшимися кадрами. А ведь к началу Великой Отечественной войны они стали еще более могучими.
Тот факт, что эти заводы оказались наиболее подготовленными к мобилизационному развертыванию производства, подтверждается данными о росте их валовой продукции за первые три месяца войны, когда последствия эвакуации не были еще столь значительны. Выпуск пистолетов и револьверов, например, увеличился более чем в полтора раза, винтовок - в 2 раза, крупнокалиберных пулеметов - почти в 5 раз, пулеметов Максима - в 7,5 раза, пистолетов-пулеметов Шпагина - в 9,2 раза, некоторых видов орудий - в 1,5-2 раза и т. д. Какими же стремительными темпами заводы наращивали выпуск вооружения, если всего за два-три месяца производство тех или иных видов оружия увеличилось самое меньшее в полтора раза, а по большинству изделий - от двух до семи и даже до девяти раз по отношению к выпуску в июне 1941 года! Эти темпы роста не идут ни в какое сравнение с разворотом промышленности Англии и Америки, ни тем более с работой промышленности царской России в первую мировую войну.
Не менее быстро шло освоение вооружения тех видов, которые к началу войны не производились. К сожалению, обстановка не позволила закрепить дальше взятые темпы мобилизационного развертывания промышленности, так как три четверти всех предприятий вооружения пришлось эвакуировать в глубь страны. На новых базах предстояло вновь начать производство, но теперь уже несравненно в более сложных условиях, чем прежде. Чтобы обеспечить выпуск, достигнутый на старой базе, по некоторым видам изделий потребовался длительный период времени. Невозможно точными цифрами выразить нанесенный всем этим ущерб, но ясно, что он был огромен. Можно только себе представить, каковы были бы перспективы и возможности промышленности вооружения, если бы ее не пришлось эвакуировать, как это получилось у нашего противника. Эвакуация началась в самый напряженный момент, когда шло развертывание нашей армии и потребность в вооружении была очень велика. Таким образом, мобилизационное развертывание нашей промышленности шло необычно, не так, как это было в прошлые войны и как это представляли себе перед этой войной, а новым, более сложным и трудным путем.
В начале октября 1941 года на стол наркома вооружения Д. Ф. Устинова легли расчеты предполагаемых потерь в выпуске вооружения в последнем квартале этого года в связи с эвакуацией. Эти расчеты составлялись с участием заместителей наркома, и они представляют интерес в сопоставлении с тем, что предполагалось получить без учета эвакуации (то есть то, что планировали с началом военных действий на конец года) и что выпустили фактически.
Не помню цифр по всем видам вооружения, но часть их, касающуюся стрелкового и авиационного оружия, а также некоторых типов приборов и боеприпасов, могу привести. Картина была такой. С началом войны наркомат рассчитывал получить в последние три месяца 1941 года по 69 тысяч револьверов и пистолетов "ТТ". В октябре мы уже знали, что потери в производстве револьверов составят 55 тысяч, а пистолетов - более 56 тысяч. Однако реальная действительность оказалась еще более суровой: револьверов недодали свыше 64 тысяч, а пистолетов - почти 60 тысяч. Вот что означала эвакуация только для производства этих видов вооружения.
Везде фактический выпуск оказался ниже предполагавшегося, что еще более усугубляло поставки некоторых видов вооружения армии. В последнем квартале 1941 года фронт должен был получить 12 тысяч пулеметов Максима, а получил 867 - промышленность недодала 11 133 пулемета. Авиационных пушек Волкова - Ярцева предполагали произвести 2730, выпустили 147 - недостача 2583 пушки. Вместо 2100 крупнокалиберных пулеметов изготовили 459; потери - 1641 пулемет. Минометных прицелов недополучили более 10 тысяч, а хотели произвести свыше 12 тысяч. Артиллерийских буссолей выпустили вдвое меньше, орудийных панорам недодали четыре пятых, стереотруб выпустили лишь 25 вместо предполагавшихся 2400, не изготовили ни одного танкового панорамного прицела и прицела для противотанковых пушек, а должны были дать соответственно 3300 (предполагаемые потери 2300) и 1800 (планируемые потери 1478 прицелов). Недодали 25 миллионов патронов к крупнокалиберным пулеметам (плановый выпуск 54 миллиона штук), патронов к револьверам не произвели 16,7 миллиона из 18 миллионов, которые предполагали поставить фронту, и т. д.
Даже эти неполные данные красноречиво свидетельствуют об исключительно больших потерях в производстве вооружения из-за эвакуации. А ведь это относится только к последнему кварталу 1941 года. После переезда на новые базы заводы также не сразу развернули производство в прежних масштабах, для этого потребовалось время, следовательно, были дополнительные потери, учет которых потребовал бы специального исследования. Столь же трудно конкретными цифрами выразить потери, нанесенные эвакуацией, если посмотреть на дело с позиции наращивания и ввода новых производственных мощностей на заводах вооружения. Совершенно очевидно, что они тоже очень велики, если предположить, что средства, затраченные на эвакуацию, силы и материалы были бы израсходованы на старых базах для развертывания там производства вооружения, наращивания мощностей. В таком случае, конечно, темпы роста выпуска продукции и ее объем были бы колоссальными.
По данным, представленным народным комиссаром вооружения СССР Д. Ф. Устиновым в "Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками в годы Великой Отечественной войны, и определению причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, государственным учреждениям СССР", прямые расходы на эвакуацию промышленности вооружения составили более 748 миллионов рублей, то есть три четверти миллиарда рублей в исчислении того времени. Значительными были и косвенные потери в виде недополучения прибыли, которую заводы имели бы, если бы не произошла их эвакуация. Только по двенадцати заводам наркомата и только за 1941 год они составили свыше 290 миллионов рублей. Если же взять косвенные потери по всем заводам, то цифра эта по крайней мере удвоится. А ведь косвенные потери имели место и на протяжении последующих лет, что, конечно, никто не учитывал. Учтенные же прямые и косвенные потери в промышленности вооружения составляют свыше миллиарда рублей. Нетрудно понять, что бы получилось, если бы эта сумма была вложена в развитие заводов, расположенных на старых базах.
Важнейшим условием успешной работы промышленности вооружения в период войны было и то, что нам удалось сохранить кадры на наших заводах; на них-то и легла основная забота о производстве вооружения. Эти люди, руководящие и рядовые работники, наиболее опытные и квалифицированные, представлявшие цвет отрасли, не жалея сил и энергии, выполняли поставленные войной задачи. В тяжелые для страны годы они взяли на свои плечи то, что не мог взять на себя никто. Это благодаря им, мастерам и инженерам, мы смогли научить передовым методам труда новые миллионы работников, влившихся в промышленность вооружения с началом войны, - неквалифицированных, впервые переступавших порог предприятий. На эти кадры легла основная ответственность за выпуск вооружения, технологический прогресс, за освоение новых видов оружия и модернизацию уже существовавших в невиданно короткие сроки.
Известно, как много необоснованных репрессий, потерь в кадрах мы имели в предвоенные годы. Не обошла стороной эта беда и промышленность вооружения. Не просто было принять меры, которые хоть в какой-то степени оградили наших работников от несправедливых обвинений, чаще всего исходивших от заказчиков.
Следует отметить усилия, которые предпринимал в этом направлении Б. Л. Ванников. Он пытался убедить И. В. Сталина в необходимости принять соответствующее постановление правительства, но тот долго не давал согласия, сомневаясь в необходимости такого решения: а вдруг за этим кроется желание снизить требовательность к работникам оборонной промышленности "в ущерб государству". Иногда Сталин в ответ на такие жалобы говорил наркомам:
- А что, у вас нет власти, чтобы защитить своих работников? Кого вы боитесь?
Настойчивость Б. Л. Ванникова в конце концов возымела действие. Однажды Сталин сказал:
- Дайте факты, и мы примем меры.
Вот что вспоминает сам Борис Львович: "За фактами дело не стало. Именно в это время руководство ГАУ, недовольное поведением директора одного из орудийных заводов, командировало на это предприятие своего сотрудника для принятия мер.
Этот посланец уже находился в пути, когда о нем было доложено ЦК партии. Сталин высказал возмущение и дал указание подготовить соответствующий проект, по которому предусматривалось, что директора артиллерийских заводов могут привлекаться к суду только решением Совета Народных Комиссаров СССР, а также был оговорен ряд условий, которые должны были упрочить положение и авторитет руководящих работников этих предприятий".
На другой день И. В. Сталин сказал Б. Л. Ванникову по телефону:
- Мы в ЦК ознакомились с вашим письмом и предложениями, с вами согласны и поддерживаем вас. Проект будет утвержден...
Вскоре были даны необходимые указания и Наркомату обороны.
В целом эти мероприятия сыграли положительную роль, однако издержки все-таки были. За две с половиной недели до начала войны был отстранен от должности и арестован, как уже говорилось, и сам Борис Львович Ванников. Его хороший друг, нарком авиапромышленности А. И. Шахурин вспоминает, как, оказавшись в кабинете Сталина, услышал от него:
- Вы знаете, что Ванников немецкий шпион?
- Удивлен! - ответил Шахурин и дал Борису Львовичу самую положительную характеристику.
На это Сталин ничего не сказал, а спустя менее месяца после нападения гитлеровской Германии на нашу страну Ванникову прямо в тюрьму было передано его указание письменно изложить соображения относительно мер по развитию производства вооружения в условиях начавшихся военных действий.
"Обстановка на фронте мне была неизвестна, - вспоминал уже после войны Б. Л. Ванников, - и поэтому я допускал, что в худшем случае у наших войск могли быть небольшие местные неудачи и что поставленный передо мной вопрос носит чисто профилактический характер. Кроме того, в моем положении мне оставалось лишь строить догадки о том, подтверждало или опровергало начало войны ранее принятые установки в области производства вооружения, с которыми я не соглашался.
Конечно, составленную мною при таких обстоятельствах записку нельзя считать полноценной. Она могла быть значительно лучше, если бы я располагал нужной информацией.
Так или иначе, записка, над которой я работал несколько дней, была передана И. В. Сталину. Я увидел ее у него в руках, когда был вызван им спустя некоторое время. Многие места оказались подчеркнутыми красным карандашом, и это показало мне, что записка была внимательно прочитана. В присутствии В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин сказал мне:
- Ваша записка - прекрасный документ. Вы во многом были правы... Мы ошиблись..."
Борис Львович рассказывал впоследствии, что Сталин попросил забыть все, что было связано с его арестом, и предложил стать заместителем наркома вооружения, а заканчивая разговор, в шутку сказал:
- Я ведь тоже сидел в тюрьме.
Даже в тот момент (надо представить волнение Ванникова) Борис Львович со свойственной ему находчивостью и смелостью ответил:
- Вы, товарищ Сталин, сидели как народный герой, а я как враг народа.
И. В. Сталин знал цену Б. Л. Ванникову. В начале 1942 года Бориса Львовича назначили наркомом боеприпасов, которым он и продолжал быть всю войну. Хочу еще раз подчеркнуть его исключительную роль в развитии промышленности вооружения, в стабилизации кадров, без которых нам не удалось бы столь быстро наладить производство в необходимых количествах и нужного качества оружия и боеприпасов для сражающейся армии.
Еще один важный вывод, который дала прошедшая война. Крупные заводы вооружения не смогут быстро перестроить производство на новые виды военной техники и выпускать ее во все возрастающем масштабе, если не будут иметь своего станкостроения. Наивно полагать, что все нужды заводов обеспечит Наркомат или Министерство станкостроения. При самом лучшем раскладе промышленность вооружения получит, и то не полностью, типовые серийные станки. Обеспечить военную промышленность всеми специальными станками никто не в силах, особенно если это нужно будет сделать в сжатые сроки и в острых обстоятельствах. Многие заводы наркоматов оборонной промышленности создавали свое станкостроение уже в ходе войны. И мы, приезжая на свои заводы, внимательно смотрели за тем, чтобы там, где возможно, коллективы обеспечивались своими специальными станками.
Далеко вперед смотрели партия и правительство в предвоенные годы, заботясь о пополнении станочным оборудованием промышленности вооружения как за счет собственных возможностей и страны, так и за счет импорта. ЦК ВКП(б) в то время нажимал на Наркомат внешней торговли, предупреждая о возможности ухудшения обстановки, когда поставки из-за границы могут прекратиться. Именно тогда Наркомату вооружения выделили около 200 миллионов рублей золотом для закупки импортного специального станочного и другого оборудования. По тому времени это была очень крупная сумма.
Не все понимали необходимость таких мер. Работники Наркомата внешней торговли даже упрекали Наркомат вооружения в том, что он протащил это решение, и с выполнением его не спешили.
"Когда И. В. Сталину доложили на одном из заседаний по вопросам обороны, что размещение импортных заказов задерживается, - вспоминает Б. Л. Ванников, он предложил немедленно выяснить причины. С этой целью вызвали представителей Наркомата внешней торговли. Они явились примерно через 20-30 минут. Согласно их объяснениям, задержка была вызвана трудностями размещения заказов, так как фирмы не соглашались принять предложенные Наркоматом вооружения сроки. Попутно представители Наркомата внешней торговли пожаловались на то, что заказаны очень дорогие станки, а один из них по стоимости равен сумме, получаемой за такое количество экспортируемой пшеницы, которая может занять трюмы большого парохода.
Пример был очень яркий, и он привлек внимание".
Помолчав, Сталин сказал:
- Хлеб - это золото... Надо еще раз подумать.
В ходе обсуждения Б. Л. Ванников заметил:
- Если станки не будут своевременно заказаны, то в случае войны золото их не заменит.
На этом заседании было подтверждено ранее принятое решение. Наркомат внешней торговли получил указание обеспечить закупку станков для заводов вооружения. И они были закуплены.
Столь же важны на оборонных, да и на других заводах инструментальные цехи, которые всегда должны иметь большие резервные мощности. Они, эти резервные мощности, пригодятся и в мирное время - инструмент пойдет в народное хозяйство. А в случае надобности мощная инструментальная база выручит из самых затруднительных положений, позволит быстро перейти на выпуск нужной военной техники в необходимых количествах. До войны уделяли этому большое внимание. И в войну продолжали поступать так.
Выручали нас и мощные заготовительные цехи, кузницы, прессовое хозяйство. Быстрая перестройка на новое изделие, а в войну это было обычным явлением, не вызывала кризиса в производстве. Мы не метались туда-сюда, чтобы заказать нужные нам поковки и штамповки. Заготовительные производства заводов вооружения - это сила, на которую можно уверенно опираться. Без этого мы "повязли" бы в хлопотах и на заводах, и в наркомате.
Были в промышленности вооружения главные, базовые предприятия, которые располагали своей металлургией. В войну мы ее еще развивали, чтобы помогать тем, кто своего металлургического производства не имел. Ижевский сталеделательный завод обслуживал и собственные нужды, и нужды других предприятий стрелкового и авиационного вооружения. Металлурги наших артиллерийских заводов, расположенных на Урале, а также металлурги заводов "Баррикады" и "Большевик" давали необходимый стальной прокат и заготовки для артиллерийских заводов. Любая оборонная отрасль без своей специальной металлургии неполноценна. Это подтверждает опыт войны.
Большую положительную.роль сыграла разработка в предвоенные годы мобилизационных планов и проведение мероприятий по их обеспечению. В связи с разработкой мобпланов тщательно анализировались вопросы пропорций в народном хозяйстве под углом зрения потребностей экономики военного времени, принимались меры по ликвидации диспропорций, обеспечению стратегическим сырьем, созданию необходимых мощностей в различных отраслях народного хозяйства и так далее. Каждое предприятие с участием военного ведомства разрабатывало мобилизационный план, который утверждался высшими инстанциями. Для подготовки к выполнению этого плана и контролю за ходом выполнения нужных мероприятий на каждом предприятии имелся небольшой мобилизационный аппарат, который вместе с руководителями предприятий проводил большую работу, связанную с комплектованием технической документации, подготовкой производства, а также кадров нужного направления и квалификации, созданием материальных резервов и т. д.
Накопление мобилизационных резервов имело исключительно важное значение. На заводах создавались значительные запасы специального металла, металлургических заготовок, полуфабрикатов для всех операций, на весь технологический процесс и весь производственный цикл. Эти мобрезервы, созданные на всех артиллерийских и стрелковых заводах, на заводах, производивших боеприпасы и оптику, позволили пережить без серьезных сбоев тот тяжелейший период войны, когда проходила эвакуация промышленности и народное хозяйство лишилось во многом привычной кооперации. Наши предприятия неделями, а иногда и месяцами работали на своих запасах, обращение к ним позволяло, как это было в случае с Ижевским металлургическим заводом, не останавливать производство, что имело бы чрезвычайно неприятные последствия.
Все это и другое, однако, не означает, что производство вооружения в войну было делом простым. Готовность промышленности вооружения, как и в целом оборонной промышленности и экономики страны, к работе с высочайшей интенсивностью и эффективностью означала, что у нас есть заводы, производственные площади, необходимое сырье и кадры. Однако неблагоприятно сложившийся ход военных событий настолько усложнил условия производства, потребовал такого напряжения сил и средств, что правильно будет сказать о втором рождении нашей промышленности, которое стало возможным в ходе начавшейся войны благодаря самоотверженности всех тружеников тыла и мерам, принятым партией и правительством. И сегодня думаешь как о величайшем подвиге об эвакуации и восстановлении производства на новых местах, о том величайшем напряжении, которым сопровождался выпуск оружия и боевой техники везде - и на новых и на старых базах. Если бы наш народ не обладал такой силой духа, если бы руководство страны оказалось не на высоте положения, то мы оказались бы в столь тяжелых условиях, из которых трудно было бы найти выход. А так мы могли противостоять любой военной и экономической мощи противника.
- А все-таки мы их одолели.
В это время в наркомат приехал Б. Л. Ванников, поздравил нас с победой.
Два наркома вооружения - довоенной и военной поры - сидели друг подле друга и говорили о том, почему мы оказались сильнее.
Борис Львович Ванников оставил после себя воспоминания, частью опубликованные в 1968-1969 годах в журнале "Вопросы истории", где высказал некоторые мысли об истоках нашего военно-технического превосходства над врагом. Он сделал это, на мой взгляд, настолько хорошо, что стоит, видимо, еще раз процитировать его.
"С первых же месяцев войны стала, как никогда ранее, очевидной огромная работа, проделанная в предвоенный период в нашей промышленности вооружения. пишет он. - Это нашло отражение, в частности, в том, что группе руководителей этой промышленности летом 1942 г. было присвоено звание Героев Социалистического Труда.
В связи с подготовкой Указа о награждении И. В. Сталин предложил мне, как бывшему наркому вооружения, дать характеристики директорам лучших орудийных и оружейных заводов. В списке, показанном мне Сталиным, были А. И. Быховский, Л. Р. Гонор, А. С. Елян, а также тогдашний нарком вооружения Д. Ф. Устинов и его заместитель В. Н. Новиков, ранее руководившие крупнейшими предприятиями. Это были люди, под чьим руководством в предвоенный период реконструировались заводы и увеличивались мощности главных предприятий промышленности вооружения, осваивались образцы артиллерийских систем и стрелкового оружия для Красной Армии.
Глубоко ценя их заслуги, известные мне по совместной довоенной работе, я сказал, что, по моему мнению, каждый из них заслужил почетное звание Героя Социалистического Труда. Поскольку же в списке было и мое имя, то я позволил себе заметить, что меня еще рано награждать за работу в Наркомате боеприпасов, куда я был назначен совсем недавно. На это И. В. Сталин ответил:
- Вам присваивается звание Героя Социалистического Труда как оценка вашего руководства промышленностью вооружения,
8 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР "за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами..." мне в числе вышеупомянутых товарищей было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Я пишу обо всем этом не из тщеславия, хотя, разумеется, как и многие другие, горжусь высокой наградой. Хочу тем не менее подчеркнуть, что для меня она означала высокую оценку довоенной работы замечательного, самоотверженного и высококвалифицированного коллектива промышленности вооружения, который, кстати сказать, и в дальнейшем, и во время войны, с честью справился с еще более сложными и ответственными задачами..."
Промышленность вооружения, детище индустриализации СССР, к началу Великой Отечественной войны имела прочную материально-техническую базу. Несмотря на отдельные неполадки, она была хорошо подготовлена к войне, как и вся оборонная промышленность. Тот, кто пытается объяснить неудачи в первый период войны неподготовленностью советской промышленности, в том числе оборонной, в которую входила промышленность вооружения, очень далек от истины.
Ко времени нападения фашистской Германии на СССР ее военно-экономическая мощь была значительной, ибо объединяла ресурсы и промышленность многих европейских государств. Советская экономика вступила в единоборство с военной и промышленной машиной, равной которой тогда не было.
И что бы получилось, если бы мы были слабее? Однако и советская экономика в целом, и ее оборонные отрасли оказались на высоте положения. Объяснять первые неудачи на фронте якобы существовавшей к моменту начала военных действий нехваткой вооружений и другой боевой техники неверно. Если и была нехватка, то лишь каких-то отдельных элементов в боевой технике, вооружении и боеприпасах. Ссылка на свидетельства очевидцев или на отдельные факты, значение которых подчас преувеличивается, очень шаткая основа, ведущая к несостоятельным выводам и обобщениям, подобно тем, которые, например, делались в отношении производства винтовок. Их было к началу войны столько, что можно было вооружить ими две Красные Армии существовавшей к началу войны численности, а винтовок вдруг не стало хватать. Однако, как уже говорилось, в том промышленность вооружения была не виновата.
Иногда противопоставляют оборонную промышленность индустрии в целом: мол, оборонные отрасли отставали. Но ведь военный потенциал страны определяет вся экономика, которая во время войны в значительной степени переключается и переключилась на изготовление военной продукции. И совершенно очевидные факты свидетельствуют, что в предвоенный период выпуск военной продукции из года в год намного опережал рост производства мирной продукции. И последние годы третьей пятилетки он втрое превышал среднегодовой прирост валовой продукции всей промышленности. Перед началом войны доля оборонных отраслей составляла более одной пятой всего промышленного вала. И оборонные отрасли имели еще и большие резервы увеличения выпуска продукции, которые нельзя было пустить в ход в мирное время, так как это потребовало бы дополнительного напряжения сил народа и народного хозяйства. И так партия и советский народ сделали все во имя укрепления обороноспособности страны, сознательно пойдя на многие лишения и .жертвы.
Как только война стала фактом, сразу началось переключение ресурсов в военные области. Через месяц объем продукции оборонной промышленности вырос на треть, а в следующем месяце - на сорок процентов по сравнению с июнем 1941 года. Мог ли получиться такой прирост, если бы оборонная промышленность, в том числе промышленность вооружения, не имели необходимых мощностей? Количество заводов за это время не изменилось, и никаких значительных новых производственных мощностей не было введено в строй. Рост военной продукции происходил лишь за счет перевода оборонных заводов на режим военного времени и включения мирных отраслей в военную экономику. Это обстоятельство имеет очень важное значение в оценке огромной работы по созданию мощной современной индустрии, которая была проведена под руководством партии в предвоенные годы.
Наиболее подготовленной к войне оказалась промышленность вооружения, занятая производством артиллерийского и стрелкового оружия. Неудивительно: эта отрасль создавалась в стране столетиями. Она зародилась тогда, когда еще не существовало других видов вооружения. Ко времени появления танков и самолетов артиллерийские, пулеметные и винтовочные заводы представляли собой уже очень крупные предприятия, хорошо оснащенные оборудованием, с опытными, устоявшимися кадрами. А ведь к началу Великой Отечественной войны они стали еще более могучими.
Тот факт, что эти заводы оказались наиболее подготовленными к мобилизационному развертыванию производства, подтверждается данными о росте их валовой продукции за первые три месяца войны, когда последствия эвакуации не были еще столь значительны. Выпуск пистолетов и револьверов, например, увеличился более чем в полтора раза, винтовок - в 2 раза, крупнокалиберных пулеметов - почти в 5 раз, пулеметов Максима - в 7,5 раза, пистолетов-пулеметов Шпагина - в 9,2 раза, некоторых видов орудий - в 1,5-2 раза и т. д. Какими же стремительными темпами заводы наращивали выпуск вооружения, если всего за два-три месяца производство тех или иных видов оружия увеличилось самое меньшее в полтора раза, а по большинству изделий - от двух до семи и даже до девяти раз по отношению к выпуску в июне 1941 года! Эти темпы роста не идут ни в какое сравнение с разворотом промышленности Англии и Америки, ни тем более с работой промышленности царской России в первую мировую войну.
Не менее быстро шло освоение вооружения тех видов, которые к началу войны не производились. К сожалению, обстановка не позволила закрепить дальше взятые темпы мобилизационного развертывания промышленности, так как три четверти всех предприятий вооружения пришлось эвакуировать в глубь страны. На новых базах предстояло вновь начать производство, но теперь уже несравненно в более сложных условиях, чем прежде. Чтобы обеспечить выпуск, достигнутый на старой базе, по некоторым видам изделий потребовался длительный период времени. Невозможно точными цифрами выразить нанесенный всем этим ущерб, но ясно, что он был огромен. Можно только себе представить, каковы были бы перспективы и возможности промышленности вооружения, если бы ее не пришлось эвакуировать, как это получилось у нашего противника. Эвакуация началась в самый напряженный момент, когда шло развертывание нашей армии и потребность в вооружении была очень велика. Таким образом, мобилизационное развертывание нашей промышленности шло необычно, не так, как это было в прошлые войны и как это представляли себе перед этой войной, а новым, более сложным и трудным путем.
В начале октября 1941 года на стол наркома вооружения Д. Ф. Устинова легли расчеты предполагаемых потерь в выпуске вооружения в последнем квартале этого года в связи с эвакуацией. Эти расчеты составлялись с участием заместителей наркома, и они представляют интерес в сопоставлении с тем, что предполагалось получить без учета эвакуации (то есть то, что планировали с началом военных действий на конец года) и что выпустили фактически.
Не помню цифр по всем видам вооружения, но часть их, касающуюся стрелкового и авиационного оружия, а также некоторых типов приборов и боеприпасов, могу привести. Картина была такой. С началом войны наркомат рассчитывал получить в последние три месяца 1941 года по 69 тысяч револьверов и пистолетов "ТТ". В октябре мы уже знали, что потери в производстве револьверов составят 55 тысяч, а пистолетов - более 56 тысяч. Однако реальная действительность оказалась еще более суровой: револьверов недодали свыше 64 тысяч, а пистолетов - почти 60 тысяч. Вот что означала эвакуация только для производства этих видов вооружения.
Везде фактический выпуск оказался ниже предполагавшегося, что еще более усугубляло поставки некоторых видов вооружения армии. В последнем квартале 1941 года фронт должен был получить 12 тысяч пулеметов Максима, а получил 867 - промышленность недодала 11 133 пулемета. Авиационных пушек Волкова - Ярцева предполагали произвести 2730, выпустили 147 - недостача 2583 пушки. Вместо 2100 крупнокалиберных пулеметов изготовили 459; потери - 1641 пулемет. Минометных прицелов недополучили более 10 тысяч, а хотели произвести свыше 12 тысяч. Артиллерийских буссолей выпустили вдвое меньше, орудийных панорам недодали четыре пятых, стереотруб выпустили лишь 25 вместо предполагавшихся 2400, не изготовили ни одного танкового панорамного прицела и прицела для противотанковых пушек, а должны были дать соответственно 3300 (предполагаемые потери 2300) и 1800 (планируемые потери 1478 прицелов). Недодали 25 миллионов патронов к крупнокалиберным пулеметам (плановый выпуск 54 миллиона штук), патронов к револьверам не произвели 16,7 миллиона из 18 миллионов, которые предполагали поставить фронту, и т. д.
Даже эти неполные данные красноречиво свидетельствуют об исключительно больших потерях в производстве вооружения из-за эвакуации. А ведь это относится только к последнему кварталу 1941 года. После переезда на новые базы заводы также не сразу развернули производство в прежних масштабах, для этого потребовалось время, следовательно, были дополнительные потери, учет которых потребовал бы специального исследования. Столь же трудно конкретными цифрами выразить потери, нанесенные эвакуацией, если посмотреть на дело с позиции наращивания и ввода новых производственных мощностей на заводах вооружения. Совершенно очевидно, что они тоже очень велики, если предположить, что средства, затраченные на эвакуацию, силы и материалы были бы израсходованы на старых базах для развертывания там производства вооружения, наращивания мощностей. В таком случае, конечно, темпы роста выпуска продукции и ее объем были бы колоссальными.
По данным, представленным народным комиссаром вооружения СССР Д. Ф. Устиновым в "Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками в годы Великой Отечественной войны, и определению причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, государственным учреждениям СССР", прямые расходы на эвакуацию промышленности вооружения составили более 748 миллионов рублей, то есть три четверти миллиарда рублей в исчислении того времени. Значительными были и косвенные потери в виде недополучения прибыли, которую заводы имели бы, если бы не произошла их эвакуация. Только по двенадцати заводам наркомата и только за 1941 год они составили свыше 290 миллионов рублей. Если же взять косвенные потери по всем заводам, то цифра эта по крайней мере удвоится. А ведь косвенные потери имели место и на протяжении последующих лет, что, конечно, никто не учитывал. Учтенные же прямые и косвенные потери в промышленности вооружения составляют свыше миллиарда рублей. Нетрудно понять, что бы получилось, если бы эта сумма была вложена в развитие заводов, расположенных на старых базах.
Важнейшим условием успешной работы промышленности вооружения в период войны было и то, что нам удалось сохранить кадры на наших заводах; на них-то и легла основная забота о производстве вооружения. Эти люди, руководящие и рядовые работники, наиболее опытные и квалифицированные, представлявшие цвет отрасли, не жалея сил и энергии, выполняли поставленные войной задачи. В тяжелые для страны годы они взяли на свои плечи то, что не мог взять на себя никто. Это благодаря им, мастерам и инженерам, мы смогли научить передовым методам труда новые миллионы работников, влившихся в промышленность вооружения с началом войны, - неквалифицированных, впервые переступавших порог предприятий. На эти кадры легла основная ответственность за выпуск вооружения, технологический прогресс, за освоение новых видов оружия и модернизацию уже существовавших в невиданно короткие сроки.
Известно, как много необоснованных репрессий, потерь в кадрах мы имели в предвоенные годы. Не обошла стороной эта беда и промышленность вооружения. Не просто было принять меры, которые хоть в какой-то степени оградили наших работников от несправедливых обвинений, чаще всего исходивших от заказчиков.
Следует отметить усилия, которые предпринимал в этом направлении Б. Л. Ванников. Он пытался убедить И. В. Сталина в необходимости принять соответствующее постановление правительства, но тот долго не давал согласия, сомневаясь в необходимости такого решения: а вдруг за этим кроется желание снизить требовательность к работникам оборонной промышленности "в ущерб государству". Иногда Сталин в ответ на такие жалобы говорил наркомам:
- А что, у вас нет власти, чтобы защитить своих работников? Кого вы боитесь?
Настойчивость Б. Л. Ванникова в конце концов возымела действие. Однажды Сталин сказал:
- Дайте факты, и мы примем меры.
Вот что вспоминает сам Борис Львович: "За фактами дело не стало. Именно в это время руководство ГАУ, недовольное поведением директора одного из орудийных заводов, командировало на это предприятие своего сотрудника для принятия мер.
Этот посланец уже находился в пути, когда о нем было доложено ЦК партии. Сталин высказал возмущение и дал указание подготовить соответствующий проект, по которому предусматривалось, что директора артиллерийских заводов могут привлекаться к суду только решением Совета Народных Комиссаров СССР, а также был оговорен ряд условий, которые должны были упрочить положение и авторитет руководящих работников этих предприятий".
На другой день И. В. Сталин сказал Б. Л. Ванникову по телефону:
- Мы в ЦК ознакомились с вашим письмом и предложениями, с вами согласны и поддерживаем вас. Проект будет утвержден...
Вскоре были даны необходимые указания и Наркомату обороны.
В целом эти мероприятия сыграли положительную роль, однако издержки все-таки были. За две с половиной недели до начала войны был отстранен от должности и арестован, как уже говорилось, и сам Борис Львович Ванников. Его хороший друг, нарком авиапромышленности А. И. Шахурин вспоминает, как, оказавшись в кабинете Сталина, услышал от него:
- Вы знаете, что Ванников немецкий шпион?
- Удивлен! - ответил Шахурин и дал Борису Львовичу самую положительную характеристику.
На это Сталин ничего не сказал, а спустя менее месяца после нападения гитлеровской Германии на нашу страну Ванникову прямо в тюрьму было передано его указание письменно изложить соображения относительно мер по развитию производства вооружения в условиях начавшихся военных действий.
"Обстановка на фронте мне была неизвестна, - вспоминал уже после войны Б. Л. Ванников, - и поэтому я допускал, что в худшем случае у наших войск могли быть небольшие местные неудачи и что поставленный передо мной вопрос носит чисто профилактический характер. Кроме того, в моем положении мне оставалось лишь строить догадки о том, подтверждало или опровергало начало войны ранее принятые установки в области производства вооружения, с которыми я не соглашался.
Конечно, составленную мною при таких обстоятельствах записку нельзя считать полноценной. Она могла быть значительно лучше, если бы я располагал нужной информацией.
Так или иначе, записка, над которой я работал несколько дней, была передана И. В. Сталину. Я увидел ее у него в руках, когда был вызван им спустя некоторое время. Многие места оказались подчеркнутыми красным карандашом, и это показало мне, что записка была внимательно прочитана. В присутствии В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин сказал мне:
- Ваша записка - прекрасный документ. Вы во многом были правы... Мы ошиблись..."
Борис Львович рассказывал впоследствии, что Сталин попросил забыть все, что было связано с его арестом, и предложил стать заместителем наркома вооружения, а заканчивая разговор, в шутку сказал:
- Я ведь тоже сидел в тюрьме.
Даже в тот момент (надо представить волнение Ванникова) Борис Львович со свойственной ему находчивостью и смелостью ответил:
- Вы, товарищ Сталин, сидели как народный герой, а я как враг народа.
И. В. Сталин знал цену Б. Л. Ванникову. В начале 1942 года Бориса Львовича назначили наркомом боеприпасов, которым он и продолжал быть всю войну. Хочу еще раз подчеркнуть его исключительную роль в развитии промышленности вооружения, в стабилизации кадров, без которых нам не удалось бы столь быстро наладить производство в необходимых количествах и нужного качества оружия и боеприпасов для сражающейся армии.
Еще один важный вывод, который дала прошедшая война. Крупные заводы вооружения не смогут быстро перестроить производство на новые виды военной техники и выпускать ее во все возрастающем масштабе, если не будут иметь своего станкостроения. Наивно полагать, что все нужды заводов обеспечит Наркомат или Министерство станкостроения. При самом лучшем раскладе промышленность вооружения получит, и то не полностью, типовые серийные станки. Обеспечить военную промышленность всеми специальными станками никто не в силах, особенно если это нужно будет сделать в сжатые сроки и в острых обстоятельствах. Многие заводы наркоматов оборонной промышленности создавали свое станкостроение уже в ходе войны. И мы, приезжая на свои заводы, внимательно смотрели за тем, чтобы там, где возможно, коллективы обеспечивались своими специальными станками.
Далеко вперед смотрели партия и правительство в предвоенные годы, заботясь о пополнении станочным оборудованием промышленности вооружения как за счет собственных возможностей и страны, так и за счет импорта. ЦК ВКП(б) в то время нажимал на Наркомат внешней торговли, предупреждая о возможности ухудшения обстановки, когда поставки из-за границы могут прекратиться. Именно тогда Наркомату вооружения выделили около 200 миллионов рублей золотом для закупки импортного специального станочного и другого оборудования. По тому времени это была очень крупная сумма.
Не все понимали необходимость таких мер. Работники Наркомата внешней торговли даже упрекали Наркомат вооружения в том, что он протащил это решение, и с выполнением его не спешили.
"Когда И. В. Сталину доложили на одном из заседаний по вопросам обороны, что размещение импортных заказов задерживается, - вспоминает Б. Л. Ванников, он предложил немедленно выяснить причины. С этой целью вызвали представителей Наркомата внешней торговли. Они явились примерно через 20-30 минут. Согласно их объяснениям, задержка была вызвана трудностями размещения заказов, так как фирмы не соглашались принять предложенные Наркоматом вооружения сроки. Попутно представители Наркомата внешней торговли пожаловались на то, что заказаны очень дорогие станки, а один из них по стоимости равен сумме, получаемой за такое количество экспортируемой пшеницы, которая может занять трюмы большого парохода.
Пример был очень яркий, и он привлек внимание".
Помолчав, Сталин сказал:
- Хлеб - это золото... Надо еще раз подумать.
В ходе обсуждения Б. Л. Ванников заметил:
- Если станки не будут своевременно заказаны, то в случае войны золото их не заменит.
На этом заседании было подтверждено ранее принятое решение. Наркомат внешней торговли получил указание обеспечить закупку станков для заводов вооружения. И они были закуплены.
Столь же важны на оборонных, да и на других заводах инструментальные цехи, которые всегда должны иметь большие резервные мощности. Они, эти резервные мощности, пригодятся и в мирное время - инструмент пойдет в народное хозяйство. А в случае надобности мощная инструментальная база выручит из самых затруднительных положений, позволит быстро перейти на выпуск нужной военной техники в необходимых количествах. До войны уделяли этому большое внимание. И в войну продолжали поступать так.
Выручали нас и мощные заготовительные цехи, кузницы, прессовое хозяйство. Быстрая перестройка на новое изделие, а в войну это было обычным явлением, не вызывала кризиса в производстве. Мы не метались туда-сюда, чтобы заказать нужные нам поковки и штамповки. Заготовительные производства заводов вооружения - это сила, на которую можно уверенно опираться. Без этого мы "повязли" бы в хлопотах и на заводах, и в наркомате.
Были в промышленности вооружения главные, базовые предприятия, которые располагали своей металлургией. В войну мы ее еще развивали, чтобы помогать тем, кто своего металлургического производства не имел. Ижевский сталеделательный завод обслуживал и собственные нужды, и нужды других предприятий стрелкового и авиационного вооружения. Металлурги наших артиллерийских заводов, расположенных на Урале, а также металлурги заводов "Баррикады" и "Большевик" давали необходимый стальной прокат и заготовки для артиллерийских заводов. Любая оборонная отрасль без своей специальной металлургии неполноценна. Это подтверждает опыт войны.
Большую положительную.роль сыграла разработка в предвоенные годы мобилизационных планов и проведение мероприятий по их обеспечению. В связи с разработкой мобпланов тщательно анализировались вопросы пропорций в народном хозяйстве под углом зрения потребностей экономики военного времени, принимались меры по ликвидации диспропорций, обеспечению стратегическим сырьем, созданию необходимых мощностей в различных отраслях народного хозяйства и так далее. Каждое предприятие с участием военного ведомства разрабатывало мобилизационный план, который утверждался высшими инстанциями. Для подготовки к выполнению этого плана и контролю за ходом выполнения нужных мероприятий на каждом предприятии имелся небольшой мобилизационный аппарат, который вместе с руководителями предприятий проводил большую работу, связанную с комплектованием технической документации, подготовкой производства, а также кадров нужного направления и квалификации, созданием материальных резервов и т. д.
Накопление мобилизационных резервов имело исключительно важное значение. На заводах создавались значительные запасы специального металла, металлургических заготовок, полуфабрикатов для всех операций, на весь технологический процесс и весь производственный цикл. Эти мобрезервы, созданные на всех артиллерийских и стрелковых заводах, на заводах, производивших боеприпасы и оптику, позволили пережить без серьезных сбоев тот тяжелейший период войны, когда проходила эвакуация промышленности и народное хозяйство лишилось во многом привычной кооперации. Наши предприятия неделями, а иногда и месяцами работали на своих запасах, обращение к ним позволяло, как это было в случае с Ижевским металлургическим заводом, не останавливать производство, что имело бы чрезвычайно неприятные последствия.
Все это и другое, однако, не означает, что производство вооружения в войну было делом простым. Готовность промышленности вооружения, как и в целом оборонной промышленности и экономики страны, к работе с высочайшей интенсивностью и эффективностью означала, что у нас есть заводы, производственные площади, необходимое сырье и кадры. Однако неблагоприятно сложившийся ход военных событий настолько усложнил условия производства, потребовал такого напряжения сил и средств, что правильно будет сказать о втором рождении нашей промышленности, которое стало возможным в ходе начавшейся войны благодаря самоотверженности всех тружеников тыла и мерам, принятым партией и правительством. И сегодня думаешь как о величайшем подвиге об эвакуации и восстановлении производства на новых местах, о том величайшем напряжении, которым сопровождался выпуск оружия и боевой техники везде - и на новых и на старых базах. Если бы наш народ не обладал такой силой духа, если бы руководство страны оказалось не на высоте положения, то мы оказались бы в столь тяжелых условиях, из которых трудно было бы найти выход. А так мы могли противостоять любой военной и экономической мощи противника.