О`Бэньон Констанс. Пламенная

   Она нахмурилась.
   – Я не ожидала, что за мной будут наблюдать, месье герцог.
   – Кажется, вам подвластны все искусства. Даже искусство фехтования.
   Гаррет возбужденным, горящим взором окинул ее фигуру, всю – с ног до головы. Маэстро вежливо попрощался и вышел из зала, но ни Гаррет, ни Сабина не обратили внимания на его уход.
   Гаррет не успел отшатнуться, как внезапно блеснуло в воздухе стальное лезвие и отсекло золотую пуговицу с его камзола, не попортив ткань.
   С каменным выражением Сабина подцепила кончиком рапиры пуговицу с пола и протянула Гаррету.
   – Не хотите ли попробовать свои силы в поединке? – с вызовом спросила она.
   – Прошу вас, оставьте себе эту пуговицу на память! – сказал он со всей серьезностью. – Когда мы с вами встретимся один на один, мадемуазель, это будет поединок совсем иного рода.
   Пламенная взяла темный плащ, брошенный на спинку стула, и накинула себе на плечи. Ее тонкая фигура скрылась в широких складках плаща, ниспадающего до самых пят. Она пригладила волосы, надела кожаные перчатки и только тогда спросила:
   – Как вы отыскали меня, месье?
   – У меня есть свои источники информации, – сказал он, обезоруживающе улыбнувшись.
   – Нетрудно догадаться, кто этот источник. – Она шутливо поклонилась ему. – Я передам Изабель привет от вас. А теперь прощайте, месье!
   Гаррет задержал Пламенную, опустив тяжелую руку ей на плечо и повернув лицом к себе.
   – Раз уж мне стоило таких хлопот найти вас, может, вы вознаградите меня и поужинаете со мной сегодня вечером?
   – У меня спектакль.
   – А после спектакля?
   Его глаза были устремлены на нее, и у Сабины возникло ощущение, что она погружается в бездонную пучину.
   – Думаю, что ничего не получится, – покачала она головой.
   – Когда же мы вновь увидимся?
   – Завтра, – заявила она, повергнув его в изумление решительностью тона. – У меня появилась возможность приобрести пару лошадей, которые мне давно приглянулись. Стивен знает толк в лошадях, и я хочу услышать его мнение. А так как вы его гость и хороший приятель, то можете составить нам компанию, если захотите.
   – А Стивен об этом знает?
   – Я послала ему записку.
   – Вы держите Стивена на голодном пайке, как, впрочем, и других своих кавалеров, готовых целовать землю, по которой вы ступаете, – сказал Гаррет с нарастающим раздражением.
   Сабина никак не прореагировала на проявленную им бестактность. Ее тон был по-прежнему спокойным.
   – Стивен знает, на что он может рассчитывать, и держит себя в дозволенных ему рамках приличия. Чем выгодно отличается от вас, сударь. Я не забавляюсь им и не играю на его сочувствии, как вы, вероятно, подумали. Я просто соблюдаю условия заключенного между нами договора. Прощайте, герцог!
   Она быстро удалилась. Плащ развевался при каждом ее шаге.
   Гаррет сам не понимал, какой демон заставил его вновь оскорбить Пламенную. Почему его так тянет провоцировать ее на ссору с ним? Он злился на самого себя. Он выставлял себя полнейшим дураком при каждой встрече с актрисой. Так было в первый раз, так случилось и сегодня.
   Он пришел к неутешительному выводу, что ему надо как можно скорее возвращаться в Англию и выбросить из головы всякую мысль о мадемуазель Пламенной.
   Сабина из окошка кабинета месье Дюмона смотрела, как Гаррет вскочил на коня и ускакал прочь. Ей становилось все труднее изображать безразличие к нему. Неужели она вновь даст себя обмануть и забудет содеянное им зло? Это было бы крушением ее как личности, гордой и независимой, и нанесло бы вред Ричарду.
   Сабина услышала, что ее дворецкий разговаривает с каким-то мужчиной. Решив, что это Стивен, она стала спускаться в холл, но задержалась на лестнице, увидев Гаррета.
   – Итак, – собралась она с духом и спокойно приветствовала его. – Вы решились все-таки сопровождать нас? А где Стивен? Он ожидает нас в карете?
   – Стивен не будет сопровождать вас сегодня. Сабина бросила на него подозрительный взгляд.
   – Разве он не получил мою записку?
   – Когда я вернулся домой, записка лежала в холле на столике для почты.
   – Так почему он не приехал с вами? – допытывалась она.
   Гаррет взял ее за руку и повел к выходу, не давая ей времени выразить свой протест. Но возле кареты Сабина высвободила руку из его цепких пальцев и потребовала от него ответа:
   – Я хочу знать причину, по которой Стивен отсутствует.
   Гаррет легко приподнял ее за талию и усадил в экипаж.
   – Что-то становится пасмурно. Как бы дождь не испортил нам прогулку.
   – Вы не ответили на мой вопрос.
   – Причина его отсутствия легко объяснима. – Он уселся рядом с ней на подушки. – Я спрятал от него вашу записку.
   Сабина не могла даже вообразить, чтобы джентльмен позволил себе подобную наглость.
   – Ваше поведение возмутительно! – воскликнула она.
   – Согласен, но я не мог упустить возможность хоть недолго побыть с вами наедине.
   – Это… это насилие… – Сабину переполняло возмущение.
   – Я придерживаюсь другого мнения. Приглашали вы меня или нет побыть сегодня в вашем обществе? – Гаррет говорил совершенно спокойно.
   – Я… да, но…
   – Вот я и принял ваше приглашение, – заключил он.
   – Месье, вы переходите всякие границы…
   – Что же поделать? Такой я человек. Предупреждаю, мадемуазель Пламенная, если я чего-то очень сильно захочу, то добиваюсь своей цели любыми средствами.
   – От меня вы ничего не добьетесь, кроме презрения. Люди, подобные вам, готовые идти к цели по трупам, – мне ненавистны!
   Ее яростный взрыв поверг Гаррета в смущение. Он даже в растерянности заморгал глазами.
   – Если вы такого мнения обо мне, то я приложу все усилия, чтобы обелить себя в ваших глазах. Но дайте мне шанс. Скажите кучеру, куда ехать, а то лошади уже застоялись.
   Сабина была не в состоянии продолжать оскорбительную перебранку и терпеть холодную непробиваемую наглость этого человека. Она предпочла на этот раз отступить и отдала приказание кучеру. Карета тронулась с места. Сабина упорно избегала устремленного на нее взгляда Гаррета и молча смотрела на дорогу.
   Кучер был весь поглощен хитроумными маневрами во избежание столкновения с экипажами, заполнявшими неширокую улицу.
   Сабина первой нарушила тягостное молчание:
   – Расскажите мне о себе, ваша светлость, чтобы я знала вас получше, и не только с плохой стороны.
   – Разговор обо мне – это скучная тема. Я бы предпочел выслушать ваш рассказ о себе.
   Она пожала плечами.
   – Моя жизнь весьма однообразна. Поведайте мне, какую роль сыграли женщины в вашей жизни.
   – А что, если я скажу, что в моей жизни была только одна-единственная женщина?
   – Что ж, мне жаль вас, так как я не эта единственная счастливица.
   Гаррет кивнул в сторону кучера.
   – Давайте побеседуем об этом попозже, когда будем одни. Я, в отличие от вас, стесняюсь выступать перед аудиторией.
   – Я не уверена, что соглашусь остаться наедине с вами. – Она взглянула на него, чуть прищурившись. – Может ли женщина доверять вам, месье?
   Гаррет нашел ее притворную наивность очаровательной и рассмеялся.
   – Я, пожалуй, единственный мужчина на свете, которому женщина может довериться, – отшутился он.
   К удивлению Сабины, Гаррет резко сменил тему беседы и начал расспрашивать ее о Париже и его достопримечательностях.
   Поездка была короткой. Вскоре они прибыли в поместье Турне. Хозяин поместья был мужчиной небольшого росточка, зато необычайно широк в плечах. Визит Пламенной льстил его тщеславию, и он рассыпался в любезностях.
   – Могу я предложить вам напитки?
   – Спасибо, нет, месье, – сказала Сабина. – Мое время ограничено. Я бы хотела поскорее взглянуть на лошадей.
   Он покорно кивнул и повел гостей к конюшням.
   Гаррет быстро убедился, что лошади действительно замечательные. Он с удовольствием гладил ладонью их шелковистую шерсть.
   – Значит, я не сделаю ошибки, если приобрету их? – спросила Сабина.
   Гаррет тщательно обследовал зубы лошадей, потом обошел их кругом, поочередно поднимая и осматривая каждое копыто.
   – Они в прекрасном состоянии. Это, без сомнения, арабская порода. Они очень резвы.
   – У вас наметанный глаз. – Месье Турне был доволен. – Я расстаюсь с ними только ради мадемуазель Пламенной.
   – Какова их цена, месье? – поинтересовалась Сабина.
   – Это будет мой подарок вам. – Француз низко поклонился актрисе.
   – Нет, месье. Я не приму такой подарок. Назначьте цену.
   – Назначьте цену сами. Ту, которая покажется вам справедливой.
   Сабина обратилась к Гаррету по-английски:
   – Помогите мне. Я не хочу, чтобы месье продешевил. Как бы вы оценили их?
   – Почему бы вам не взять лошадей в дар и не осчастливить его? – поинтересовался Гаррет.
   – Я не принимаю подарков от мужчин, зато и не расточаю своих милостей, – высокомерно ответила Сабина.
   – По сотне франков за каждую будет вполне щедрой платой. – Гаррет улыбнулся. – А не хотите ли вы перепродать их мне?
   Она не восприняла его юмор и сухо пожала плечами. Француз ждал, какое она примет решение.
   – Месье, я оставлю мой вексель на двести франков. Буду очень вам благодарна, если вы доставите лошадей в мою конюшню уже на этой неделе.
   – Я счастлив услужить вам, – снова поклонился француз.
   Они с Гарретом вернулись в карету.
   – Бедняга, вы нанесли ему жестокий удар, отвергнув его щедрое предложение.
   Небо расчистилось. Сабина надвинула поглубже на лоб шляпу, прикрывая лицо от солнечных лучей.
   – Со всеми любителями театра происходит одно и то же. Между прочим, он женат. С его стороны было бы благороднее обрадовать жену каким-нибудь подарком.
   – Вы отвергаете ухаживания женатых мужчин? – Гаррет кинул на нее пронзительный взгляд.
   – Я вообще не желаю, чтобы кто-то предъявлял на меня права.
   Странное выражение вдруг появилось в его глазах. Он о чем-то надолго задумался, потом заговорил:
   – На какой-то момент вы напомнили мне кого-то, но я не могу вспомнить, кого именно. Как будто в памяти возник чей-то образ, но видение тут же растаяло.
 
   Он тряхнул головой, словно пытаясь отогнать обступившие его призраки. Сабина опустила взгляд, боясь, что он все-таки узнает ее.
   – Вот мы почти и дома, – сказала она, стараясь выглядеть беззаботной.
   – Я увижу вас вечером?
   – Если вам этого хочется, – пожала она плечами и тотчас вздрогнула, словно обожженная жаром, который излучали его глаза. – Вы можете поужинать у меня дома после окончания спектакля.
   Его губы искривились в усмешке.
   – Вы будете чувствовать себя более спокойно, приглашая меня к себе в дом?
   – А почему вас что-то тревожит, ваша светлость? Разве в моем доме вам будет угрожать опасность?

19

   Гаррет ожидал Пламенную возле своей кареты у здания театра. Она вышла из подъезда, одетая в белый бархатный плащ с расшитыми золотыми нитями широкими рукавами. Подол ее одеяния был обрамлен цепочкой крохотных золотых розочек.
   Его раздражало то, что она немедленно оказалась в окружении толпы обожателей. Она каждому улыбнулась и каждому сказала что-то приятное. Гаррет потерял всякое терпение, дожидаясь, пока она избавится от них и скользнет, опершись на его руку, в глубь кареты.
   Карета уже отъехала от театра на порядочное расстояние, а поклонники все выкрикивали хором ее имя.
   Сабине были понятны чувства, которые испытывал Гаррет. Он сидел так близко от нее, что его дыхание шевелило пряди ее волос. Какая-то истома охватила ее. Ей захотелось положить голову ему на плечо и позволить обнять себя.
   Она была рада, что внутри кареты царил мрак и Гаррет не мог видеть, как нервно дрожат ее пальцы. Она сунула руки в белую бархатную муфту, словно ей стало внезапно холодно.
   – Ваши соотечественники вознесли вас чуть ли не до небес, – эти слова в устах Гаррета никак не прозвучали комплиментом. – Слухи о вашем таланте докатились уже до Англии. Даже я, далекий от театра человек, весьма наслышан о вас. Правда, признаюсь, основным источником этих слухов является Стивен. До того как мы познакомились, я относился ко всем этим похвалам весьма скептически. Я не верил, что на свете есть такое совершенное существо, каким он описал вас.
   – А теперь?
   – Теперь я с ним согласен, – с легкой иронией произнес Гаррет. – Как вы себя чувствуете в роли обожаемой и несравненной?
   – Меня мало трогают все эти неумеренные восторги. Главная моя забота, чтобы представление прошло хорошо, и зрители остались довольны.
   – Ваш друг Жак де Баллярд тоже известен в Англии. Он популярен, и о нем много говорят. Вы упомянули при нашей первой встрече, что его труппа приглашена дать представление в честь принцессы Генриетты. Вы тоже приедете в Лондон?
   Сабина придала своему лицу кокетливое выражение и провела по его щеке белоснежной муфтой.
   – Не знаю. Я еще не решила.
   Он снял с ее рук муфту и сжал тонкие пальчики в своих сильных руках.
   – Я бы хотел показать вам Англию.
   – За меня все решает Жак. Если он прикажет, я поеду.
   – Почему вы все-таки согласились отужинать со мной сегодня?
   Она одарила его самой завлекательной улыбкой из своего арсенала.
   – У меня изменилось настроение. Может быть, подействовал ваш необычайный шарм.
   Гаррет легонько взял ее за подбородок и повернул лицо к себе.
   – Вы смеетесь надо мной? – Он пытался во мраке экипажа рассмотреть выражение ее лица.
   Сабина изобразила величайшее изумление:
   – Я? Ни в коем случае. Как может посметь слабая женщина смеяться над таким могущественным титулованным господином?
   Гаррет не мог отвести от нее глаз. Эта женщина все сильнее завораживала его.
   – Я уверен, что вы ведете со мной какую-то игру. Только я не понимаю зачем.
   Сабина ответила ему, используя текст одной из пьес, сочиненных Жаком:
   «Господин герцог. Известно, что вы разбили сердца множества женщин и потом расстались с ними без малейших укоров совести. Молю вас, не поступайте со мной так же жестоко…»
   Гаррет не был обманут или удивлен спектаклем, который она разыграла перед ним.
   – Не повторяйте в моем присутствии заученные вами роли. Я не из тех простаков, которые посещают театр каждый вечер и, затаив дыхание, слушают вас и верят каждому произнесенному со сцены слову. Им достаточно счастья только лицезреть вас издали, а мне этого мало.
   Она тут же изобразила полнейшую невинность. Хотя Сабина знала, что герцог бывает на всех ее спектаклях с тех пор, как они познакомились, она все же не удержалась от наивного вопроса:
   – Скажите, месье, сколько раз вы бывали в театре?
   Внезапно он расхохотался. Сабина хитро завлекла Гаррета в ловушку, используя его же собственные неосторожные высказывания. Впрочем, какое это имеет значение, раз все равно победа будет за ним?
   – Какой бы спектакль вы ни задумали сыграть, сегодня вы играете только для меня. Я буду любоваться вами в одиночестве, не деля ни с кем это удовольствие, – самодовольно сказал он.
   Сабина отвернулась и занялась рассматриванием шелковой обивки кареты.
   – Я не хочу, чтобы мною любовались.
   – Что же вы хотите, Пламенная?
   В его глухом голосе ощущалась с трудом сдерживаемая страсть. В нем она чувствовала силу, способную соблазнить ее. Она решила, что будет безопаснее, если ее спутник начнет говорить о себе.
   – Разве не правда, герцог, что вы погубили дюжины бедных невинных созданий?
   – Кто это вам сказал? – возмутился Гаррет. – Надеюсь, не Стивен Мередит?
   – Расстояние между Лондоном и Парижем не так велико, как может показаться. Мне рассказывали о вас, о том, что ваше сердце принадлежит одной прекрасной леди из высшего общества. Как бы она отнеслась к известию, что сегодня вы ужинаете со мной наедине?
   На какой-то момент Гаррет растерялся, не очень понимая, кого она имеет в виду. Неужели Евгению Мередит? Никакие другие особы женского пола из высшего света не приходили ему на ум.
   – Кого бы вы ни имели в виду, ваши сведения устарели. Сегодня я мечтаю говорить только о вас, о том, как вы очаровательны.
   Сабина поняла, что задела больной нерв, но сделала вид, что не заметила смущения герцога. Теперь ее, казалось, больше занимал бриллиантовый браслет на собственном запястье.
   – Я не падка на лесть. Особенно, если она исходит из уст высокорожденных особ. Люди вашего положения готовы на любую ложь, когда они охвачены страстью. Разве не так?
   Гаррет посмотрел на ее браслет.
   – А разве эту драгоценную безделицу не подарил вам какой-либо высокорожденный поклонник? Вряд ли такой подарок мог позволить себе простой крестьянин.
   – Я уже говорила вам, что не принимаю ценных подарков от мужчин. Если я отступлю от этих правил, джентльмен может подумать, что имеет на меня какие-то права. А я принадлежу исключительно самой себе.
   – А отец Ричарда дарил вам что-нибудь? – спросил Гаррет, вдруг почувствовавший ревность к незнакомому мужчине.
   – Конечно. Но это совсем другое дело – он имел на это право.
   Гаррет окончательно решил сорвать покровы с сердечных тайн Пламенной.
   – Чем же может джентльмен заслужить почетное право дарить вам подарки?
   – Он должен прежде всего завоевать мое сердце. – Она устремила на него прямой взгляд и добавила: – Но я не думаю, что это когда-нибудь произойдет.
   – Вы лишаете меня всякой надежды… – притворно вздохнул Гаррет.
   – Зато я с вами откровенна… Цените хотя бы это, герцог.
   Сабина вновь настойчиво вернулась к прежней теме разговора.
   – Я уверена, что многие женщины были влюблены в вас.
   Гаррет вздохнул. Его раздражали эти крутые повороты в их беседе.
   – Не так уж их было много.
   Она набралась мужества и спросила:
   – Ходили слухи, что вы были женаты на молодой девушке из знатной семьи. И что она погибла при загадочных обстоятельствах. Это правда?
   Сабина ощутила, как он весь напрягся. Продолжительное молчание внутри кареты нарушалось только мерным цокотом лошадиных копыт по булыжной мостовой.
   – Тот, кто вам рассказал это, мадемуазель, был не совсем точен. Я лично не согласен с версией, что моя жена погибла.
   Его признание поразило Сабину. Значит, он все еще верит, что она жива. Что ж, Сабина не должна ударяться в панику и выказывать слабость. Наоборот, ей надо быть вдвойне осторожной.
   – Если вы женаты, месье, вам не следовало бы приглашать меня на интимный ужин. Это с вашей стороны непорядочно, – холодно произнесла она.
   В неожиданном порыве Гаррет схватил ее за плечи, прижал к себе и прошептал горячими от возбуждения губами:
   – Какое это имеет значение?
   Потом он коснулся губами ее щеки.
   – Что может иметь значение кроме того, что мы сейчас вместе? Для меня не существует никакой другой женщины, кроме вас. Слышите, мадемуазель? Я удовлетворил ваше любопытство?
   Сабина в раздумье прикрыла веки. Ей все труднее удавалась роль беспечной кокетки.
   – В данный момент уже вы, герцог, забавляетесь со мной, как с игрушкой. Неужели я вам поверю, что мужчина способен испытывать такое сильное чувство к женщине, с которой познакомился лишь недавно?
   Ему хотелось сжать ее в объятиях и убедить в искренности своей страсти. Каким же волшебством обладала она, что поминутно заставляла его терять голову.
   – Вы очень хорошо сознаете, что творите со мной! Я уверен, что это вы забавляетесь мною, словно вам в руки попала новая игрушка. Не надо изображать передо мной невинность. Вы догадываетесь о моих чувствах к вам, потому что сами испытываете те же чувства.
   Сабина рассмеялась нарочито громко и развязно.
   – Вы переоцениваете свою привлекательность для женщин, ваша светлость. Вы вызываете во мне только одно чувство – удивление – своими плохими манерами.
   Теперь его руки сжимали ее так, что она едва могла дышать.
   – А сейчас я тоже вас удивляю? Почему же оборвался ваш издевательский смех? Куда делась ваша веселость? – вопросы следовали один за другим.
   Сердце Сабины бешено забилось. Воздух с трудом проникал в легкие.
   – Отпустите меня! – произнесла она, пряча от него охвативший ее ужас.
   К ее изумлению, Гаррет сразу же подчинился.
   – Если вы не желаете позволить мне любить вас, то скажите об этом сразу. Я не могу находиться с вами рядом и не касаться вашего тела.
   – Вы зашли слишком уж далеко. Вы просили составить мне компанию за ужином, и я согласилась. Но только на это, ни на что другое.
   Гаррет шумно вздохнул и откинулся на сиденье.
   – Вы, разумеется, правы. Простите меня, – сдавленным голосом произнес он.
   Сабина едва удержалась, чтобы не разрыдаться.
   – Вы так обращаетесь со всеми вашими женщинами?
   – Кого вы подразумеваете, говоря о «моих» женщинах? Я же говорил вам, что в моей жизни нет места женщинам.
   – А ваша жена… а ваша любовница? Отрицайте, сколько хотите, но я никогда не поверю, что мужчина с вашим характером и внешностью избегал бы женского общества.
   Душевная рана, нанесенная Сабине в прошлом, вновь открылась. Горе обрушилось на нее внезапно, и забытая боль вернулась. Как будто все это случилось только вчера. Как ясно она помнила тот подслушанный в день свадьбы разговор, когда узнала, что ее супруг влюблен в леди Мередит.
   Огонь, вспыхнувший в глазах Сабины, еще сильнее заставил Гаррета желать ее. Но это было не пламя страсти, а холодный огонь презрения. Единственная женщина, за долгие годы заставившая трепетать его сердце, презирает и даже ненавидит его. Он не понимал за что. Она явно отвергала его, она боялась его прикосновений. Ее отвращение к нему не было притворным – он был в этом уверен.
   Сабина овладела собой, вновь спрятала глубоко горькие воспоминания. Ей надо было довести начатое дело до конца. Как бы ни страдал Гаррет от неразделенной страсти, он заслужил это.
   Как бы успокаиваясь, Сабина накрыла его руку своей маленькой рукой.
   – Поверьте, вы единственный мужчина, с кем я согласилась провести вечер наедине. Я сама не знаю, что заставило меня поддаться на ваши уговоры.
   Гаррет по-прежнему был мрачен.
   – Расскажите мне об отце Ричарда.
   Сабина торжествовала. Он мучился от мысли, что она не сестра, а мать Ричарда, и ревновал ее. Она разрешит ему задавать самые смелые вопросы, будет разжигать его любопытство правдивыми ответами – и в конце концов приведет его к неверному заключению.
   – Я… любила отца Ричарда. И до сих пор люблю и храню память о нем. Я была совсем юной, когда он умер, и мне одной пришлось воспитывать мальчика. Конечно, Изабель, Мари, Жак помогали мне. Мы все как одна семья. Без них мы бы не смогли выжить.
   – Разве отец Ричарда не обеспечил вас? – нахмурился Гаррет.
   – Он умер так внезапно… Мне сказали, что последняя его мысль была о нас…
   Гаррет сам не понимал, почему такая жгучая ревность к неизвестному и давно умершему мужчине гложет его.
   – И с тех пор вы никого не любили?
   – Так, как отца Ричарда, никого. Но он мертв, а я жива.
   – Как я могу соперничать с призраком? – с досадой произнес Гаррет.
   – Никак! – ненависть клокотала в душе Сабины. – Призрак отца Ричарда всегда будет стоять между вами и мной!
   – Трудно поверить, что такая красивая и молодая женщина живет только прошлым, хотя именно так о вас и говорят.
   Сабина закусила дрожащие губы.
   – Я благодарна вам, что вы находите меня красивой. Но о моей жизни вы не знаете ничего.
   – Рады вы будете это узнать или нет, но я уже вошел в вашу жизнь, мадемуазель Пламенная.
   Гаррет взглянул на нее с внезапным подозрением и после паузы задумчиво произнес:
   – Вам что-то нужно от меня, но я не знаю что.
   В этот момент карета остановилась, и Сабина, выглянув в окно, увидела ярко освещенный особняк. Разговор с Гарретом был настолько напряженным, что она не обратила внимания, что они выехали за пределы города.
   – Что это за место, месье герцог? Это не мой дом! – Она не смогла скрыть испуга в собственном голосе.
   – Это дом Стивена, – объяснил Гаррет.
   – Зачем вы привезли меня сюда? И где Стивен?
   – Я хочу, чтобы никто не присутствовал при нашем свидании. А Стивен ночует сегодня в Париже.
   Прежде чем Сабина успела выразить протест, дверца кареты распахнулась, кучер опустил ступеньку и предложил руку, чтобы помочь ей сойти.
   В молчании они с Гарретом проследовали в дом. Все ее планы нарушались. Она рассчитывала остаться с Гарретом наедине, но у себя в доме, в спокойной, безопасной обстановке.
   – Не смущайтесь! – шепнул он ей на ухо, чтобы не слышал дворецкий. – Мы будем совершенно одни, за исключением слуг. А они обслужат нас и удалятся.
   – Я не смущена, а возмущена! – резко сказала Сабина. – Я не люблю, когда меня обманывают.
   – Я вас не обманывал. Если бы вы поинтересовались, куда мы едем, я бы сказал вам.
   – Ваши доводы весьма сомнительны. Я не уверена, что вы бы дали мне право выбора – принять ваше предложение или отказаться, – Сабина не скрывала своего возмущения.
   – Если вы считаете, что я совершил ошибку, то скажите, и я немедленно отвезу вас обратно в Париж, – пожал плечами Гаррет.
   – Я вам не давала повода так бесцеремонно проделывать со мной подобные трюки. Каково же ваше мнение обо мне! – Сабина никак не могла успокоиться.
   Она произносила гневные слова, а он, не отрываясь, смотрел, как шевелятся ее нежные губы. Смысл ее речи мало трогал его.
   – Простите меня. Вы правы, я слишком многое себе позволяю, – покорно согласился он.