Страница:
– Я этого не говорил!
– Но твои слова означают именно это. Иметь землю – значит быть не воином, а помещиком.
– Лорд должен всегда быть готовым воевать за свою землю!
– В Нормандии так оно и есть. Но король Вильгельм поставил своей целью не допускать, чтобы в Англии норманн воевал против норманна. Он запретил вести междоусобные войны. Я понимаю, что мир не продержится вечно. Всегда найдутся жалкие людишки, которым захочется иметь больше, чем они имеют. Но пока, кажется, здесь земли на всех хватает.
Алан молчал. Интересно, какое решение примет его начальник гарнизона? Жоберу очень не хотелось терять такого опытного рыцаря. Но не хотел он также держать в поместье человека, который предпочитает не мир, а войну.
– Может быть, тебе нужно жениться? – задумчиво произнес Жобер. – Сразу стал бы поспокойнее. Всем известно, что тебе нравится Вульфгет.
– Вульфгет? Да она же саксонка!
– Тем не менее... она, кажется, тебя интересует.
– Она... – Алан замялся. – Она мне нравится, это правда.
– Ты с ней спишь?
– Нет.
– Почему? Ведь она всего лишь саксонка.
Жобер подавил улыбку. Ему было очень приятно повторить Алану его же слова. Рыцарь наверняка питает к Вульфгет более сильное чувство, только не хочет признаться.
– Я боюсь причинить ей боль, – сказал Алан. – Она такая хрупкая, такая нежная.
– Причинить боль? Алан кивнул:
– Она девственница!
Жобер удивленно поднял брови. Он не слишком страдал, когда лишал Эдиву девственности. Правда, он старался причинить ей как можно меньше неудобств. Но всегда знал, что удовольствие, которое он ей доставит, будет несравненно сильнее, чем боль.
– Вульфгет похожа на редкий прекрасный цветок, – сказал Алан. – Я даже и представить себе не могу, как она сможет вынести боль.
– Возможно, ей это понравится. Алан покачал головой:
– Она не такая, как леди Эдива. Не такая сильная. Жобер усмехнулся. Алан понятия не имеет, какой привлекательной может быть Эдива.
– Ну что ж, – сказал он, – если ты не хочешь брать в жены Вульфгет, то, возможно, ее возьмет какой-нибудь другой мужчина. Эдива заставляет меня найти мужей для нескольких служанок, иначе у нас летом будет большой урожай ублюдков. Думаю, мне надо заодно выдать замуж и Вульфгет.
Алан остолбенел от неожиданности:
– Как тебе пришло в голову отдать ее другому мужчине?
– Ты сам сказал, что не хочешь ее. А я хочу, чтобы поместье развивалось и процветало. Для этого нужно, чтобы от каждого брачного союза появлялись дети, если будет на то Божья воля.
– Само собой, я стал бы спать с ней, если бы она была моей женой!
– Кстати, ты уверен, что Вульфгет девственница? Ею многие мужчины интересуются. Возможно, какой-нибудь из них, менее щепетильный, чем ты, уже посеял свое семя? Если она беременна, то мне придется немедленно выдать ее замуж.
– Она еще девственница! Готов поклясться собственной жизнью! – воскликнул Алан.
Его лицо побагровело, а в глазах появилось безумное выражение. Жобер хотел было сжалиться над незадачливым рыцарем, но вспомнил, что тот всегда плохо относился к Эдиве. Возможно, если он расскажет ей об этом разговоре, Эдиву позабавит, что ее преследователь испытывает сердечные муки.
Уверенный, что Алану теперь есть над чем подумать, он оставил его и направился в зал к раненым. Вульфгет там не было. За ранеными ухаживала Эдельма, некрасивая рослая девица, которая, по словам Эдивы, обучалась у знахарки.
Кивнув служанке, Жобер подошел сначала к Найлзу. При виде его раненый приподнялся в постели.
Жобер жестом велел ему лечь.
– Нет, я немного посижу. Надоело все время лежать, этак спятить можно.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, если не считать мою руку. Не знаю, будет ли она действовать как следует, но теперь по крайней мере выглядит как рука, а не как бесформенный кусок мяса. У вашей леди – надо отдать ей должное – ангельское терпение. Говорят, она почти два часа зашивала меня – и руки у нее ни разу не дрогнули.
– Шить она мастерица. Хотя я предпочел бы, чтобы она сшивала куски ткани, а не кожу моих рыцарей.
– Согласен с вами, – усмехнувшись, сказал Найлз.
Жобер почувствовал смущение. Все шло не так, как он рассчитывал. Он отправился навестить раненых и думал о том, какой огромный урон нанесло нападение саксов. И совсем не собирался выслушивать похвалы в адрес Эдивы.
Подбодрив Найлза, он подошел к Робу.
Рыцарь радостно приветствовал его.
– Видишь, Жобер? Я нашел-таки способ избежать работы и валяться целыми днями в окружении красивых девушек, которые за мной ухаживают. – Роб улыбнулся Эдельме.
Ее лицо просияло от удовольствия.
– Я рад, что тебе доставляет такое удовольствие лентяйничать, – сказал Жобер, сдерживая улыбку, – но так не может продолжаться долго. У нас полно работы. И я не могу позволить тебе пренебрегать своими обязанностями.
– Постараюсь выздороветь как можно скорее, милорд! – шутливо ответил Роб.
– Ладно, шутки в сторону. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
– Нет, у меня есть все, что может пожелать человек. Вот только еда оставляет желать лучшего. – Он скорчил гримасу, взглянув на Эдельму. – Каша, каша, каша – она, кроме каши, ничего не дает мне.
Эдельма с расстроенным видом подошла к койке.
– Нет, нет, ты все делаешь правильно, – поспешно заверил ее Роб. Потом обернулся к Жоберу: – Я знаю, что она делает для меня все, что может. По крайней мере у меня не было жара. Леди Эдива говорит, что это хороший признак.
– Она права, – подтвердил Жобер. – Если бы рана нагноилась, у тебя начался бы жар.
Они помолчали.
– Священник тебя навещал? – спросил Жобер.
– Он приходил всего один раз.
Жобер нахмурился. Каким никчемным мерзавцем оказался этот Рейболд! Его вечно нет, когда он нужен. Интересно, чем занимается святой отец целыми днями?
Он обернулся к Эдельме и сказал, показывая на Роба:
– Позаботься о нем как следует. Сделай все, чтобы ему было удобно.
Эдельма закивала головой.
– Она немного понимает нормандский, – сказал Роб. – От нечего делать я учил и ее, и Вульфгет нашему языку.
– И Вульфгет тоже?
– Она уже немного понимает. С удовольствием учится нашему языку.
Жобер кивнул и призадумался. Роб может стать достойным соперником Алана. Интересно, как развернутся дальнейшие события? Хорошо уже даже то, что тревога за Вульфгет отвлечет Алана от преследования Эдивы.
«Заслуживает ли она оправдания? – думал он, поднимаясь по лестнице в спальню. – А что, если Эдива действительно предательница, как упрямо утверждает Форней?»
При этой мысли у него мороз пробежал по коже. Возможно, чувства к Эдиве ослепляют его и не позволяют видеть правду?
Он постоял у двери. Может быть, ему несколько дней держаться от нее подальше, а потом допросить? Но его страсть едва ли пройдет. А если Роб и Найлз поправятся, то о засаде, которую устроили км саксы, будет нетрудно позабыть... до следующего раза.
И он решительно открыл дверь.
Глава 19
– Но твои слова означают именно это. Иметь землю – значит быть не воином, а помещиком.
– Лорд должен всегда быть готовым воевать за свою землю!
– В Нормандии так оно и есть. Но король Вильгельм поставил своей целью не допускать, чтобы в Англии норманн воевал против норманна. Он запретил вести междоусобные войны. Я понимаю, что мир не продержится вечно. Всегда найдутся жалкие людишки, которым захочется иметь больше, чем они имеют. Но пока, кажется, здесь земли на всех хватает.
Алан молчал. Интересно, какое решение примет его начальник гарнизона? Жоберу очень не хотелось терять такого опытного рыцаря. Но не хотел он также держать в поместье человека, который предпочитает не мир, а войну.
– Может быть, тебе нужно жениться? – задумчиво произнес Жобер. – Сразу стал бы поспокойнее. Всем известно, что тебе нравится Вульфгет.
– Вульфгет? Да она же саксонка!
– Тем не менее... она, кажется, тебя интересует.
– Она... – Алан замялся. – Она мне нравится, это правда.
– Ты с ней спишь?
– Нет.
– Почему? Ведь она всего лишь саксонка.
Жобер подавил улыбку. Ему было очень приятно повторить Алану его же слова. Рыцарь наверняка питает к Вульфгет более сильное чувство, только не хочет признаться.
– Я боюсь причинить ей боль, – сказал Алан. – Она такая хрупкая, такая нежная.
– Причинить боль? Алан кивнул:
– Она девственница!
Жобер удивленно поднял брови. Он не слишком страдал, когда лишал Эдиву девственности. Правда, он старался причинить ей как можно меньше неудобств. Но всегда знал, что удовольствие, которое он ей доставит, будет несравненно сильнее, чем боль.
– Вульфгет похожа на редкий прекрасный цветок, – сказал Алан. – Я даже и представить себе не могу, как она сможет вынести боль.
– Возможно, ей это понравится. Алан покачал головой:
– Она не такая, как леди Эдива. Не такая сильная. Жобер усмехнулся. Алан понятия не имеет, какой привлекательной может быть Эдива.
– Ну что ж, – сказал он, – если ты не хочешь брать в жены Вульфгет, то, возможно, ее возьмет какой-нибудь другой мужчина. Эдива заставляет меня найти мужей для нескольких служанок, иначе у нас летом будет большой урожай ублюдков. Думаю, мне надо заодно выдать замуж и Вульфгет.
Алан остолбенел от неожиданности:
– Как тебе пришло в голову отдать ее другому мужчине?
– Ты сам сказал, что не хочешь ее. А я хочу, чтобы поместье развивалось и процветало. Для этого нужно, чтобы от каждого брачного союза появлялись дети, если будет на то Божья воля.
– Само собой, я стал бы спать с ней, если бы она была моей женой!
– Кстати, ты уверен, что Вульфгет девственница? Ею многие мужчины интересуются. Возможно, какой-нибудь из них, менее щепетильный, чем ты, уже посеял свое семя? Если она беременна, то мне придется немедленно выдать ее замуж.
– Она еще девственница! Готов поклясться собственной жизнью! – воскликнул Алан.
Его лицо побагровело, а в глазах появилось безумное выражение. Жобер хотел было сжалиться над незадачливым рыцарем, но вспомнил, что тот всегда плохо относился к Эдиве. Возможно, если он расскажет ей об этом разговоре, Эдиву позабавит, что ее преследователь испытывает сердечные муки.
Уверенный, что Алану теперь есть над чем подумать, он оставил его и направился в зал к раненым. Вульфгет там не было. За ранеными ухаживала Эдельма, некрасивая рослая девица, которая, по словам Эдивы, обучалась у знахарки.
Кивнув служанке, Жобер подошел сначала к Найлзу. При виде его раненый приподнялся в постели.
Жобер жестом велел ему лечь.
– Нет, я немного посижу. Надоело все время лежать, этак спятить можно.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, если не считать мою руку. Не знаю, будет ли она действовать как следует, но теперь по крайней мере выглядит как рука, а не как бесформенный кусок мяса. У вашей леди – надо отдать ей должное – ангельское терпение. Говорят, она почти два часа зашивала меня – и руки у нее ни разу не дрогнули.
– Шить она мастерица. Хотя я предпочел бы, чтобы она сшивала куски ткани, а не кожу моих рыцарей.
– Согласен с вами, – усмехнувшись, сказал Найлз.
Жобер почувствовал смущение. Все шло не так, как он рассчитывал. Он отправился навестить раненых и думал о том, какой огромный урон нанесло нападение саксов. И совсем не собирался выслушивать похвалы в адрес Эдивы.
Подбодрив Найлза, он подошел к Робу.
Рыцарь радостно приветствовал его.
– Видишь, Жобер? Я нашел-таки способ избежать работы и валяться целыми днями в окружении красивых девушек, которые за мной ухаживают. – Роб улыбнулся Эдельме.
Ее лицо просияло от удовольствия.
– Я рад, что тебе доставляет такое удовольствие лентяйничать, – сказал Жобер, сдерживая улыбку, – но так не может продолжаться долго. У нас полно работы. И я не могу позволить тебе пренебрегать своими обязанностями.
– Постараюсь выздороветь как можно скорее, милорд! – шутливо ответил Роб.
– Ладно, шутки в сторону. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
– Нет, у меня есть все, что может пожелать человек. Вот только еда оставляет желать лучшего. – Он скорчил гримасу, взглянув на Эдельму. – Каша, каша, каша – она, кроме каши, ничего не дает мне.
Эдельма с расстроенным видом подошла к койке.
– Нет, нет, ты все делаешь правильно, – поспешно заверил ее Роб. Потом обернулся к Жоберу: – Я знаю, что она делает для меня все, что может. По крайней мере у меня не было жара. Леди Эдива говорит, что это хороший признак.
– Она права, – подтвердил Жобер. – Если бы рана нагноилась, у тебя начался бы жар.
Они помолчали.
– Священник тебя навещал? – спросил Жобер.
– Он приходил всего один раз.
Жобер нахмурился. Каким никчемным мерзавцем оказался этот Рейболд! Его вечно нет, когда он нужен. Интересно, чем занимается святой отец целыми днями?
Он обернулся к Эдельме и сказал, показывая на Роба:
– Позаботься о нем как следует. Сделай все, чтобы ему было удобно.
Эдельма закивала головой.
– Она немного понимает нормандский, – сказал Роб. – От нечего делать я учил и ее, и Вульфгет нашему языку.
– И Вульфгет тоже?
– Она уже немного понимает. С удовольствием учится нашему языку.
Жобер кивнул и призадумался. Роб может стать достойным соперником Алана. Интересно, как развернутся дальнейшие события? Хорошо уже даже то, что тревога за Вульфгет отвлечет Алана от преследования Эдивы.
«Заслуживает ли она оправдания? – думал он, поднимаясь по лестнице в спальню. – А что, если Эдива действительно предательница, как упрямо утверждает Форней?»
При этой мысли у него мороз пробежал по коже. Возможно, чувства к Эдиве ослепляют его и не позволяют видеть правду?
Он постоял у двери. Может быть, ему несколько дней держаться от нее подальше, а потом допросить? Но его страсть едва ли пройдет. А если Роб и Найлз поправятся, то о засаде, которую устроили км саксы, будет нетрудно позабыть... до следующего раза.
И он решительно открыл дверь.
Глава 19
Когда Жобер вошел, Эдива что-то шила, сидя за столом возле лампы. Он вздохнул с облегчением, увидев, что она не раздета и волосы ее заплетены в косы. Если бы она ждала его в соблазнительной позе, это лишь увеличило бы его подозрения.
Жобер опустился на кровать. Собравшись с духом, он сказал:
– Эдива, я должен знать обо всем, что произошло в деревне.
Она отложила рукоделие.
– Я рассказывала тебе о Леогите, умершем ребенке. Он кивнул.
– Священник прийти отказался. Крестьяне устроили похороны. Мельник сказал несколько слов над усопшим. Зажгли погребальный костер. Все мы молча стояли вокруг. Потом неожиданно кто-то закричал, что горит дом Хельвенны. Я послала одного из сопровождавших меня солдат в крепость, чтобы привести людей на помощь.
– Почему ты взяла с собой сопровождение? – спросил Жобер. – Почему не пошла одна? Это твои люди, зачем тебе их бояться?
Эдива горько вздохнула:
– Я хотела защититься не от деревенских жителей, а от подозрений некоторых твоих рыцарей. Солдаты доложили бы, что я не делала ничего подозрительного. Хельвенна отказалась покинуть горящую хижину. А деревенские мужчины не захотели вытаскивать ее насильно. Когда подоспели рыцари, я попросила их вытащить ее. Они так и сделали. Потом загорелось еще несколько домов. Крестьяне принялись таскать ведрами воду из реки и тушить пожар. Я послала рыцарей помогать им, а сама осталась с Хельвенной.
Вскоре я услышала, как один из рыцарей крикнул, что напали саксы. Я оставила Хельвенну и побежала посмотреть, что происходит. Дым мешал разглядеть как следует, но я увидела, что на опушке леса завязался бой. – Она покачала головой. – Я бросилась помогать деревенским носить воду. Когда прибыл Форней со своими людьми, нападавшие сразу скрылись в лесу. Только Элнот и Уитан не успели и были схвачены. Форней схватил и меня, обвинив, что это я все задумала и устроила. Он называл меня шлюхой и коварной чертовкой. – Лицо ее исказилось от гнева. – Форней не дал мне возможности объясниться, а приказал связать, как и остальных пленных. Меня удивило, что рыцари не хотели меня связывать. Ему пришлось повторять приказание дважды. – Она взглянула в глаза Жоберу. – Клянусь, я не пыталась помочь мятежникам! И не хотела, чтобы Роба или кого-нибудь ранили. Я хотела, чтобы все жили в мире и работали вместе.
Жобер видел, в каком она смятении. Она была предана своему народу и в то же время – он верил в это – была предана ему и поддерживала его.
Поднявшись с кровати, он шагнул к ней.
– Что это ты вышиваешь?
– Это для церкви. Отец Рейболд попросил.
– Скоро ли ты закончишь?
– Чтобы закончить, потребуется еще около недели.
– В таком случае тебе придется отложить работу. Я еду к королю Вильгельму и хочу выглядеть, как подобает настоящему лорду. – Он показал на сундук в углу спальни. – Хочу, чтобы ты подогнала по моей фигуре одну из нарядных туник, чтобы было в чем появиться при дворе.
– Зачем ты туда едешь?
– Несколько недель назад я отправил королю Вильгельму послание, но пока не получил ответа. Я решил поговорить с ним. – Он снова опустился на кровать и принялся стягивать с себя сапоги. – Для себя тоже подыщи красивую одежду. Я беру тебя с собой.
Она удивленно взглянула на него:
– Зачем ты хочешь взять с собой меня?
Жобер задумчиво посмотрел на нее. Может, сказать, что он просил у Вильгельма разрешения жениться на ней? А вдруг король не разрешит?
– Хочу, чтобы ты составила мне компанию в этой поездке.
Он отбросил сапоги в сторону. Эдива продолжала пристально смотреть на него. Он понимал, что у нее много вопросов, но слишком устал, чтобы сейчас отвечать на них.
Раздевшись, Жобер улегся в постель и закрыл глаза. Да, он поедет в Лондон вместе с Эдивой. Пока у него еще есть надежда, что король даст добро на их брак.
Эдива помешала угли в жаровне, подумав, что надо бы, пожалуй, приказать принести еще углей из камина в зале. Но ей не хотелось спускаться вниз. Ладно, на кровати достаточно одеял. Все равно ей здесь значительно теплее, чем брату и Уитану в сыром подземелье.
При мысли о брате у нее защемило сердце. Надо бы попытаться убедить Жобера перевести их в более удобное помещение до его отъезда к Вильгельму.
Интересно, что на уме у этого человека? Зачем Жобер берет ее с собой к королю? Может быть, потому, что боится оставить ее в Оксбери? И зачем он сам едет? Что за послание он отправил королю?
Может быть, расспросить рыцарей? Но Жобер де Бревриен – человек не из болтливых. И едва ли он делился с кем-нибудь своими замыслами. Разве что с Аланом, но она ничего не станет спрашивать у этого мерзавца!
Эдива задула свечу и начала раздеваться. Оставшись в тонкой рубашке, она задумалась. Если снимет ее, Жобер решит, что она ему себя предлагает.
А вдруг он ее не хочет? Она была уверена, что он не поверил в ее причастность к нападению мятежников. Но ведь могут быть и другие причины. Может быть, он устал. Или ему больно. Или просто она ему надоела. Она ляжет рядом с ним голая, а он к ней не прикоснется...
Так и не сняв рубашку, Эдива забралась на кровать.
– Я еду к королю Вильгельму, – сказал Жобер. Роб радостно встрепенулся.
– Эх, с каким бы удовольствием я поехал с тобой! Но, увы, не смогу. – Он с кислой миной окинул взглядом свое тело.
– Я не взял бы тебя с собой, даже если бы ты был здоров. Мне нужно, чтобы мои рыцари находились здесь на случай нового нападения саксов.
– Думаешь, они снова попытаются напасть? Мне казалось, что последняя неудачная вылазка должна была бы убедить их отказаться от дальнейших попыток.
– Уверен, что они никогда не остановятся. Роб кивнул.
– Я беру Эдиву с собой, и это бесит Алана. У меня для этого есть свои причины. По правде говоря, именно из-за нее я и предпринимаю эту поездку.
– Как так?
Жобер нахмурился и переступил с ноги на ногу.
– Около месяца назад я отправил королю Вильгельму послание. Просил его разрешения на перестройку поместья и возведение каменной крепостной стены. Это простая формальность. Я знаю, что король не откажет в такой просьбе. А кроме того, я попросил у него разрешения жениться на Эдиве. И здесь я не вполне уверен, что он не откажет. Говорят, нормандские лорды по всей Англии берут в жены саксонских женщин. Но я не могу так поступить без благословения короля Вильгельма.
– Хорошо, если ты женишься на ней, – сказал Роб. – |Ты узаконил бы свое право на Оксбери. Саксы относились бы к тебе с еще большим уважением. Да и Эдива красивая жена.
Жобер кивнул:
– Я предполагаю получить разрешение Вильгельма и попросить какого-нибудь священника немедленно обвенчать нас. Если все пройдет без помех, я управлюсь за неделю.
– В таком случае, счастливого пути! – Роб улыбнулся и шутливо отсалютовал Жоберу.
– Ты должен кое в чем помочь мне, пока меня не будет.
– Всегда готов, милорд.
– Я хочу, чтобы ты удержал Алана от каких-нибудь злых проделок с деревенскими жителями или пленными. Я перевел пленных в амбар – там теплее. Не хотел бы по возвращении узнать, что они погибли «в результате несчастного случая».
– Думаешь, Алан способен учинить такое вопреки твоему приказанию?
– Может быть, и нет. Как знать...
– Что я смогу сделать, лежа здесь? Вульфгет говорит, что я выздоравливаю. Но если Алану придет в голову нарушить твой приказ, как я смогу его остановить?
– В том-то и дело, что сможешь. Причем с помощью Вульфгет.
Роб изумленно вскинул брови.
– Если ты начнешь ухаживать за Вульфгет, то Алан, я думаю, забудет даже о саксах.
– Ну, ясно. Ему захочется кастрировать меня, а не саксов.
– Вот именно. Но тебе он не решится сделать ничего плохого.
– Значит, мне нужно лишь поухаживать за красоткой Вульфгет? Я правильно понял?
Жобер кивнул.
– Это не составит труда, – заявил Роб, бросив взгляд в сторону Вульфгет, которая что-то шила, сидя у окна.
– Спасибо, Роб. Я знал, что могу на тебя положиться.
Жобер, весьма довольный собой, вышел из-за ширмы, отгораживающей койки раненых. Вот если бы все прошло так же гладко на приеме у короля Вильгельма...
– Это не самый удобный способ путешествовать, не так ли?
Слова Жобера вывели Эдиву из задумчивости. Было холодно, шел дождь, иногда даже со снегом. От непривычки ездить верхом у нее все болело. Однако было что-то завораживающее в том, что она сидит между мускулистых бедер Жобера, его руки обнимают ее и она чувствует его дыхание на своих волосах. Интересно, доставляет ли ему такое же удовольствие ее близость? Нет, наверное, ему холодно в доспехах, хотя они завернулись в большой плащ, подбитый мехом куницы.
Она могла откинуть голову на его здоровое плечо и помечтать, надежно защищенная его крупным телом. Ему приходилось одновременно и управлять конем, и внимательно поглядывать по сторонам. Их сопровождали шесть рыцарей и три оруженосца. Эдива знала, что Жобер опасается нападения врагов.
– Мы скоро сделаем остановку? – спросила она. – Боюсь, что ты слишком утомился. Тебе нужно больше отдыхать после ранения.
– До Лондона еще далеко, а я хочу встретиться с королем Вильгельмом до того, как туда нахлынет все нормандское дворянство.
Эдива в сотый раз задумалась над тем, с какой просьбой собирается Жобер обратиться к королю Англии. И не странно ли, что он взял ее с собой? Ей казалось, что она только мешает ему. Они с Жобером ехали вдвоем на его коне. В случае нападения ему пришлось бы защищать ее.
Конечно, если бы ей в руки дали меч, то все бы быстро поняли, что она и сама умеет постоять за себя!
Эдива подавила вздох. Нет, она, судя по всему, отвоевалась. Жобер приказал ей одеться в дорогу, как подобает леди, и ожидал, что она будет вести себя соответствующим образом. Приятно, конечно, надеть на себя шелка и бархат, но как бы не стать помехой Жоберу!
– Тебе холодно, Эдива? – спросил Жобер, плотнее укрывая ее плащом.
– Нет.
– Устала? Она покачала головой:
– Я о тебе беспокоюсь, а не о себе.
Он усмехнулся. Эдива снова подавила вздох. Она пыталась узнать у оруженосцев, зачем они едут в Лондон. Но никто из них ничего не знал. Не знали или не хотели выдавать ей планы своего хозяина.
Придется набраться терпения и подождать.
– Сколько еще дней мы будем в дороге? – спросила она. – Если поедем с такой же скоростью и если продержится погода, то приедем в Лондон послезавтра утром.
Отказавшись от попытки разгадать цель поездки, Эдива с удовольствием разглядывала места по которым они проезжали. Для человека, который никогда не бывал за пределами Уилтшира, это путешествие открывало много ноною. Пейзаж по сторонам менялся – холмы, серебрящиеся снегом, сменялись почти непроходимыми лесами, долины, расчерченные прямоугольными участками возделанных ролей, разделяли рощи. Время от времени виднелись реки к ручейки, подернутые ночным ледком.
Лисы, олени, зайцы и белки попадались им во множестве, однако людей почти не было видно. Деревни, через которые они проезжали, казались покинутыми, хотя над некоторыми крышами вились дымки. Видимо, жители, завидев отряд норманнов, сбежали в лес либо прятались по домам.
Эдива знала, что многие ее соотечественники не подчинились норманнам. Получалось, она ехала сейчас с врагом. Ехала туда, где любого сакса едва ли встретят с распростертыми объятиями. Что подумают о ней в Лондоне?
Эти размышления разозлили ее. Она надеялась, что сможет осадить любого, кто пренебрежительно отзовется о ее соотечественниках. Наверное, Жобер велел ей надеть богатое платье и драгоценности, чтобы не бросалось в глаза, что она принадлежит к покоренному народу.
– Мы скоро остановимся. Впереди монастырь, – шепнул ей на ухо Жобер.
– Благодарю за гостеприимство, – сказал Жобер настоятелю монастыря. – Еда была отличная. Надеюсь, постели тоже будут удобными, – добавил он, протягивая святому отцу серебряную монету.
Краснощекий монах кисло улыбнулся:
– Если вы действительно хотите выразить свою благодарность, то подскажите королю Вильгельму, чтобы он позволил епископам Англии самим решать свои дела.
– Король Вильгельм – человек глубоко религиозный. Не могу себе представить, что он будет вмешиваться в благородный труд тех, кто служит Христу.
Настоятель весьма непочтительно фыркнул:
– Вы или крайне наивны, или глупы, если верите этому, милорд! Папа Римский Александр всегда считал, что английская церковь стала слишком независимой. Он надеется, что Вильгельм накажет нас за свободомыслие. Король уже раздал половину угодий, принадлежавших церкви, своим военачальникам и получил права на использование лесов для собственных нужд. Если вы поедете той же дорогой в будущем году, то, возможно, эти места уже не покажутся вам ни такими процветающими... – глаза его сверкнули, – ни такими мирными.
Жобер задумчиво кивнул. Этот настоятель мог бы найти много других возможностей помочь саксам.
– Я передам ваши соображения королю, – сказал он. – Однако должен напомнить, что ваш долг направлять свою паству на стезю добродетели. Если вы вздумаете подстрекать местных жителей на борьбу с нами, то это приведет к большим страданиям. Король Вильгельм не тот человек, с которым можно не считаться.
– Согласен с вами, милорд.
«Интересно, много ли в Англии людей, подобных этому настоятелю монастыря? – подумал Жобер. – Если они объединятся и поднимут мятеж, то снова начнется кровопролитие. Расслабляться и складывать оружие еще рано».
Он прошел к кельям, отведенным для приезжих, по дороге бросив взгляд в ту сторону, куда увели Эдиву.
Она была так близко, так возбуждающе близко! Целый день он ехал, сжимая ее ягодицы своими бедрами, – это ли не искушение? По приезде в Лондон он, конечно, утолит свое желание, иначе совсем спятит и не сможет изложить королю суть дела.
Не должен король ему отказать. Зачем Вильгельму возражать против его женитьбы? Ведь таким образом укрепится его власть в Оксбери.
Но все же Жоберу было не по себе. Почему король не ответил на его послание?
Жобер стал снимать с себя верхнюю одежду перед горящим очагом, стараясь прогнать тревожные мысли. Пока все у него шло гладко. Он получил во владение хорошее поместье и весьма неплохо управлялся с хозяйством. Правда, не осуществилась его мечта жениться на Дамарис. Но теперь он хочет жениться на Эдиве. Прекрасной, златовласой Эдиве.
Жобер вздохнул. Как плохо без нее! Что за мучение! Доберутся ли они хотя бы к следующей ночи до Лондона?
Жобер улегся на свою койку. Надо немного поспать перед дорогой. Только вот удастся ли ему заснуть?
– Ну и ну! Никогда не видела столько народу! – воскликнула Эдива, наклоняясь в седле, чтобы получше разглядеть рыцарей и крестьян – пеших, конных, в повозках, собравшихся у городских ворот.
– Толпа не так велика, как в Руане, – сказал Жобер, – но такая же грязная и так же отвратительно пахнет.
Эдива сморщила нос. Лондон действительно вонял, как куча отбросов. Шум стоял невообразимый: крики людей, звон колоколов, хриплый хохот, цоканье копыт и топот многих сотен ног.
– Значит, они все стремятся в Лондон? – спросила Эдива. – Чтобы увидеть Завоевателя?
– Боюсь, что так оно и есть. Я надеялся приехать пораньше. Черт возьми, здесь такое столпотворение! – вскричал Жобер. – Нам, пожалуй, даже не удастся найти места, чтобы остановиться на ночь.
Они проехали по мосту и скоро оказались на узкой улице. Мимо них прошел человек со свежей овечьей тушей на плече, и конь под ногами тут же всхрапнул и встал на дыбы. Эдива вздрогнула.
Жобер крепко ухватил ее за талию.
– Не бойся. Если он заметит, что ты испугалась, то перестанет слушаться.
Эдива кивнула.
– Ну полно, полно, – говорил Жобер коню, чтобы успокоить его.
Город внушал Эдиве страх. А еще она все время думала, что была саксонкой, то есть принадлежала к побежденному народу.
Вокруг них сновали торговцы, расхваливая свои товары, предлагая купить сладости, вино и жареное мясо.
– Население Лондона, как видно, смирилось с нормандским владычеством, – с горечью сказала Эдива.
– Горожане отличаются от тех, кто кормится, обрабатывая землю. Их завоевывали то одни, то другие. Они привыкли менять хозяев.
– А где же их верность? – проворчала Эдива.
– Они видят, что нормандские деньги ничем не хуже английских, и продают свои товары, чтобы не умереть с голоду.
«Чем я лучше этих людей?» – подумала Эдива. Она связалась с врагом. Разве она сдалась не для того, чтобы спасти свою жизнь и не голодать?
Нет, она поступила так из чувства долга перед своими людьми. Иначе она не смогла бы позаботиться об их благополучии.
И еще она поступила так из-за Жобера. Что-то в этом гордом рыжеволосом рыцаре было особенное. Она вздрогнула, вспомнив, как его привезли в Оксбери раненого, в бреду и как она боялась за его жизнь.
– Кажется, в конце этой улицы есть гостиницы, – сказал Жобер, наклонившись к ее уху. – Если повезет, а также если мы щедро расплатимся деньгами твоего отца, то, возможно, нам удастся найти где-нибудь место для ночлега.
Место для ночлега – не более того. Всего одна комната на всех с очагом, вокруг которого можно было устроиться на ночь. Никакого уединения, никаких удобств. И за эту комнату она заплатила недешево, отсыпала в подставленную жадную руку пригоршню монет из кошелька, спрятанного у Жобера под туникой.
Сняв седельные сумки, они поставили коней в конюшню, что обошлось им не дешевле, чем крыша над собственными головами. Потом Жобер решил сходить в таверну, разузнать, прибыл ли в Лондон король.
Эдива приуныла – ей не хотелось отпускать его одного.
– Ночной Лондон – неподходящее место для леди, – сказал он, накрутив на палец прядь ее золотистых волос. – Особенно для такой, как ты.
Она даже не улыбнулась. В комнате, которую они сняли, пахло потом, мокрой шерстью.
– Обещаю тебе, что когда пойду к королю, возьму тебя с собой, – сказал он. – Там, возможно, будут придворные дамы. Пусть полюбуются на тонкую вышивку, украшающую твое платье, и на твои золотистые локоны. – Она с сомнением взглянула на него. Он улыбнулся. – Нормандские женщины завидуют блондинкам. Возможно, потому, что у большинства из них смуглая кожа и темные волосы. – Он наклонился и поцеловал ее, не обращая внимания на окружавших их рыцарей. – Я скоро вернусь.
Жобер опустился на кровать. Собравшись с духом, он сказал:
– Эдива, я должен знать обо всем, что произошло в деревне.
Она отложила рукоделие.
– Я рассказывала тебе о Леогите, умершем ребенке. Он кивнул.
– Священник прийти отказался. Крестьяне устроили похороны. Мельник сказал несколько слов над усопшим. Зажгли погребальный костер. Все мы молча стояли вокруг. Потом неожиданно кто-то закричал, что горит дом Хельвенны. Я послала одного из сопровождавших меня солдат в крепость, чтобы привести людей на помощь.
– Почему ты взяла с собой сопровождение? – спросил Жобер. – Почему не пошла одна? Это твои люди, зачем тебе их бояться?
Эдива горько вздохнула:
– Я хотела защититься не от деревенских жителей, а от подозрений некоторых твоих рыцарей. Солдаты доложили бы, что я не делала ничего подозрительного. Хельвенна отказалась покинуть горящую хижину. А деревенские мужчины не захотели вытаскивать ее насильно. Когда подоспели рыцари, я попросила их вытащить ее. Они так и сделали. Потом загорелось еще несколько домов. Крестьяне принялись таскать ведрами воду из реки и тушить пожар. Я послала рыцарей помогать им, а сама осталась с Хельвенной.
Вскоре я услышала, как один из рыцарей крикнул, что напали саксы. Я оставила Хельвенну и побежала посмотреть, что происходит. Дым мешал разглядеть как следует, но я увидела, что на опушке леса завязался бой. – Она покачала головой. – Я бросилась помогать деревенским носить воду. Когда прибыл Форней со своими людьми, нападавшие сразу скрылись в лесу. Только Элнот и Уитан не успели и были схвачены. Форней схватил и меня, обвинив, что это я все задумала и устроила. Он называл меня шлюхой и коварной чертовкой. – Лицо ее исказилось от гнева. – Форней не дал мне возможности объясниться, а приказал связать, как и остальных пленных. Меня удивило, что рыцари не хотели меня связывать. Ему пришлось повторять приказание дважды. – Она взглянула в глаза Жоберу. – Клянусь, я не пыталась помочь мятежникам! И не хотела, чтобы Роба или кого-нибудь ранили. Я хотела, чтобы все жили в мире и работали вместе.
Жобер видел, в каком она смятении. Она была предана своему народу и в то же время – он верил в это – была предана ему и поддерживала его.
Поднявшись с кровати, он шагнул к ней.
– Что это ты вышиваешь?
– Это для церкви. Отец Рейболд попросил.
– Скоро ли ты закончишь?
– Чтобы закончить, потребуется еще около недели.
– В таком случае тебе придется отложить работу. Я еду к королю Вильгельму и хочу выглядеть, как подобает настоящему лорду. – Он показал на сундук в углу спальни. – Хочу, чтобы ты подогнала по моей фигуре одну из нарядных туник, чтобы было в чем появиться при дворе.
– Зачем ты туда едешь?
– Несколько недель назад я отправил королю Вильгельму послание, но пока не получил ответа. Я решил поговорить с ним. – Он снова опустился на кровать и принялся стягивать с себя сапоги. – Для себя тоже подыщи красивую одежду. Я беру тебя с собой.
Она удивленно взглянула на него:
– Зачем ты хочешь взять с собой меня?
Жобер задумчиво посмотрел на нее. Может, сказать, что он просил у Вильгельма разрешения жениться на ней? А вдруг король не разрешит?
– Хочу, чтобы ты составила мне компанию в этой поездке.
Он отбросил сапоги в сторону. Эдива продолжала пристально смотреть на него. Он понимал, что у нее много вопросов, но слишком устал, чтобы сейчас отвечать на них.
Раздевшись, Жобер улегся в постель и закрыл глаза. Да, он поедет в Лондон вместе с Эдивой. Пока у него еще есть надежда, что король даст добро на их брак.
Эдива помешала угли в жаровне, подумав, что надо бы, пожалуй, приказать принести еще углей из камина в зале. Но ей не хотелось спускаться вниз. Ладно, на кровати достаточно одеял. Все равно ей здесь значительно теплее, чем брату и Уитану в сыром подземелье.
При мысли о брате у нее защемило сердце. Надо бы попытаться убедить Жобера перевести их в более удобное помещение до его отъезда к Вильгельму.
Интересно, что на уме у этого человека? Зачем Жобер берет ее с собой к королю? Может быть, потому, что боится оставить ее в Оксбери? И зачем он сам едет? Что за послание он отправил королю?
Может быть, расспросить рыцарей? Но Жобер де Бревриен – человек не из болтливых. И едва ли он делился с кем-нибудь своими замыслами. Разве что с Аланом, но она ничего не станет спрашивать у этого мерзавца!
Эдива задула свечу и начала раздеваться. Оставшись в тонкой рубашке, она задумалась. Если снимет ее, Жобер решит, что она ему себя предлагает.
А вдруг он ее не хочет? Она была уверена, что он не поверил в ее причастность к нападению мятежников. Но ведь могут быть и другие причины. Может быть, он устал. Или ему больно. Или просто она ему надоела. Она ляжет рядом с ним голая, а он к ней не прикоснется...
Так и не сняв рубашку, Эдива забралась на кровать.
– Я еду к королю Вильгельму, – сказал Жобер. Роб радостно встрепенулся.
– Эх, с каким бы удовольствием я поехал с тобой! Но, увы, не смогу. – Он с кислой миной окинул взглядом свое тело.
– Я не взял бы тебя с собой, даже если бы ты был здоров. Мне нужно, чтобы мои рыцари находились здесь на случай нового нападения саксов.
– Думаешь, они снова попытаются напасть? Мне казалось, что последняя неудачная вылазка должна была бы убедить их отказаться от дальнейших попыток.
– Уверен, что они никогда не остановятся. Роб кивнул.
– Я беру Эдиву с собой, и это бесит Алана. У меня для этого есть свои причины. По правде говоря, именно из-за нее я и предпринимаю эту поездку.
– Как так?
Жобер нахмурился и переступил с ноги на ногу.
– Около месяца назад я отправил королю Вильгельму послание. Просил его разрешения на перестройку поместья и возведение каменной крепостной стены. Это простая формальность. Я знаю, что король не откажет в такой просьбе. А кроме того, я попросил у него разрешения жениться на Эдиве. И здесь я не вполне уверен, что он не откажет. Говорят, нормандские лорды по всей Англии берут в жены саксонских женщин. Но я не могу так поступить без благословения короля Вильгельма.
– Хорошо, если ты женишься на ней, – сказал Роб. – |Ты узаконил бы свое право на Оксбери. Саксы относились бы к тебе с еще большим уважением. Да и Эдива красивая жена.
Жобер кивнул:
– Я предполагаю получить разрешение Вильгельма и попросить какого-нибудь священника немедленно обвенчать нас. Если все пройдет без помех, я управлюсь за неделю.
– В таком случае, счастливого пути! – Роб улыбнулся и шутливо отсалютовал Жоберу.
– Ты должен кое в чем помочь мне, пока меня не будет.
– Всегда готов, милорд.
– Я хочу, чтобы ты удержал Алана от каких-нибудь злых проделок с деревенскими жителями или пленными. Я перевел пленных в амбар – там теплее. Не хотел бы по возвращении узнать, что они погибли «в результате несчастного случая».
– Думаешь, Алан способен учинить такое вопреки твоему приказанию?
– Может быть, и нет. Как знать...
– Что я смогу сделать, лежа здесь? Вульфгет говорит, что я выздоравливаю. Но если Алану придет в голову нарушить твой приказ, как я смогу его остановить?
– В том-то и дело, что сможешь. Причем с помощью Вульфгет.
Роб изумленно вскинул брови.
– Если ты начнешь ухаживать за Вульфгет, то Алан, я думаю, забудет даже о саксах.
– Ну, ясно. Ему захочется кастрировать меня, а не саксов.
– Вот именно. Но тебе он не решится сделать ничего плохого.
– Значит, мне нужно лишь поухаживать за красоткой Вульфгет? Я правильно понял?
Жобер кивнул.
– Это не составит труда, – заявил Роб, бросив взгляд в сторону Вульфгет, которая что-то шила, сидя у окна.
– Спасибо, Роб. Я знал, что могу на тебя положиться.
Жобер, весьма довольный собой, вышел из-за ширмы, отгораживающей койки раненых. Вот если бы все прошло так же гладко на приеме у короля Вильгельма...
– Это не самый удобный способ путешествовать, не так ли?
Слова Жобера вывели Эдиву из задумчивости. Было холодно, шел дождь, иногда даже со снегом. От непривычки ездить верхом у нее все болело. Однако было что-то завораживающее в том, что она сидит между мускулистых бедер Жобера, его руки обнимают ее и она чувствует его дыхание на своих волосах. Интересно, доставляет ли ему такое же удовольствие ее близость? Нет, наверное, ему холодно в доспехах, хотя они завернулись в большой плащ, подбитый мехом куницы.
Она могла откинуть голову на его здоровое плечо и помечтать, надежно защищенная его крупным телом. Ему приходилось одновременно и управлять конем, и внимательно поглядывать по сторонам. Их сопровождали шесть рыцарей и три оруженосца. Эдива знала, что Жобер опасается нападения врагов.
– Мы скоро сделаем остановку? – спросила она. – Боюсь, что ты слишком утомился. Тебе нужно больше отдыхать после ранения.
– До Лондона еще далеко, а я хочу встретиться с королем Вильгельмом до того, как туда нахлынет все нормандское дворянство.
Эдива в сотый раз задумалась над тем, с какой просьбой собирается Жобер обратиться к королю Англии. И не странно ли, что он взял ее с собой? Ей казалось, что она только мешает ему. Они с Жобером ехали вдвоем на его коне. В случае нападения ему пришлось бы защищать ее.
Конечно, если бы ей в руки дали меч, то все бы быстро поняли, что она и сама умеет постоять за себя!
Эдива подавила вздох. Нет, она, судя по всему, отвоевалась. Жобер приказал ей одеться в дорогу, как подобает леди, и ожидал, что она будет вести себя соответствующим образом. Приятно, конечно, надеть на себя шелка и бархат, но как бы не стать помехой Жоберу!
– Тебе холодно, Эдива? – спросил Жобер, плотнее укрывая ее плащом.
– Нет.
– Устала? Она покачала головой:
– Я о тебе беспокоюсь, а не о себе.
Он усмехнулся. Эдива снова подавила вздох. Она пыталась узнать у оруженосцев, зачем они едут в Лондон. Но никто из них ничего не знал. Не знали или не хотели выдавать ей планы своего хозяина.
Придется набраться терпения и подождать.
– Сколько еще дней мы будем в дороге? – спросила она. – Если поедем с такой же скоростью и если продержится погода, то приедем в Лондон послезавтра утром.
Отказавшись от попытки разгадать цель поездки, Эдива с удовольствием разглядывала места по которым они проезжали. Для человека, который никогда не бывал за пределами Уилтшира, это путешествие открывало много ноною. Пейзаж по сторонам менялся – холмы, серебрящиеся снегом, сменялись почти непроходимыми лесами, долины, расчерченные прямоугольными участками возделанных ролей, разделяли рощи. Время от времени виднелись реки к ручейки, подернутые ночным ледком.
Лисы, олени, зайцы и белки попадались им во множестве, однако людей почти не было видно. Деревни, через которые они проезжали, казались покинутыми, хотя над некоторыми крышами вились дымки. Видимо, жители, завидев отряд норманнов, сбежали в лес либо прятались по домам.
Эдива знала, что многие ее соотечественники не подчинились норманнам. Получалось, она ехала сейчас с врагом. Ехала туда, где любого сакса едва ли встретят с распростертыми объятиями. Что подумают о ней в Лондоне?
Эти размышления разозлили ее. Она надеялась, что сможет осадить любого, кто пренебрежительно отзовется о ее соотечественниках. Наверное, Жобер велел ей надеть богатое платье и драгоценности, чтобы не бросалось в глаза, что она принадлежит к покоренному народу.
– Мы скоро остановимся. Впереди монастырь, – шепнул ей на ухо Жобер.
– Благодарю за гостеприимство, – сказал Жобер настоятелю монастыря. – Еда была отличная. Надеюсь, постели тоже будут удобными, – добавил он, протягивая святому отцу серебряную монету.
Краснощекий монах кисло улыбнулся:
– Если вы действительно хотите выразить свою благодарность, то подскажите королю Вильгельму, чтобы он позволил епископам Англии самим решать свои дела.
– Король Вильгельм – человек глубоко религиозный. Не могу себе представить, что он будет вмешиваться в благородный труд тех, кто служит Христу.
Настоятель весьма непочтительно фыркнул:
– Вы или крайне наивны, или глупы, если верите этому, милорд! Папа Римский Александр всегда считал, что английская церковь стала слишком независимой. Он надеется, что Вильгельм накажет нас за свободомыслие. Король уже раздал половину угодий, принадлежавших церкви, своим военачальникам и получил права на использование лесов для собственных нужд. Если вы поедете той же дорогой в будущем году, то, возможно, эти места уже не покажутся вам ни такими процветающими... – глаза его сверкнули, – ни такими мирными.
Жобер задумчиво кивнул. Этот настоятель мог бы найти много других возможностей помочь саксам.
– Я передам ваши соображения королю, – сказал он. – Однако должен напомнить, что ваш долг направлять свою паству на стезю добродетели. Если вы вздумаете подстрекать местных жителей на борьбу с нами, то это приведет к большим страданиям. Король Вильгельм не тот человек, с которым можно не считаться.
– Согласен с вами, милорд.
«Интересно, много ли в Англии людей, подобных этому настоятелю монастыря? – подумал Жобер. – Если они объединятся и поднимут мятеж, то снова начнется кровопролитие. Расслабляться и складывать оружие еще рано».
Он прошел к кельям, отведенным для приезжих, по дороге бросив взгляд в ту сторону, куда увели Эдиву.
Она была так близко, так возбуждающе близко! Целый день он ехал, сжимая ее ягодицы своими бедрами, – это ли не искушение? По приезде в Лондон он, конечно, утолит свое желание, иначе совсем спятит и не сможет изложить королю суть дела.
Не должен король ему отказать. Зачем Вильгельму возражать против его женитьбы? Ведь таким образом укрепится его власть в Оксбери.
Но все же Жоберу было не по себе. Почему король не ответил на его послание?
Жобер стал снимать с себя верхнюю одежду перед горящим очагом, стараясь прогнать тревожные мысли. Пока все у него шло гладко. Он получил во владение хорошее поместье и весьма неплохо управлялся с хозяйством. Правда, не осуществилась его мечта жениться на Дамарис. Но теперь он хочет жениться на Эдиве. Прекрасной, златовласой Эдиве.
Жобер вздохнул. Как плохо без нее! Что за мучение! Доберутся ли они хотя бы к следующей ночи до Лондона?
Жобер улегся на свою койку. Надо немного поспать перед дорогой. Только вот удастся ли ему заснуть?
– Ну и ну! Никогда не видела столько народу! – воскликнула Эдива, наклоняясь в седле, чтобы получше разглядеть рыцарей и крестьян – пеших, конных, в повозках, собравшихся у городских ворот.
– Толпа не так велика, как в Руане, – сказал Жобер, – но такая же грязная и так же отвратительно пахнет.
Эдива сморщила нос. Лондон действительно вонял, как куча отбросов. Шум стоял невообразимый: крики людей, звон колоколов, хриплый хохот, цоканье копыт и топот многих сотен ног.
– Значит, они все стремятся в Лондон? – спросила Эдива. – Чтобы увидеть Завоевателя?
– Боюсь, что так оно и есть. Я надеялся приехать пораньше. Черт возьми, здесь такое столпотворение! – вскричал Жобер. – Нам, пожалуй, даже не удастся найти места, чтобы остановиться на ночь.
Они проехали по мосту и скоро оказались на узкой улице. Мимо них прошел человек со свежей овечьей тушей на плече, и конь под ногами тут же всхрапнул и встал на дыбы. Эдива вздрогнула.
Жобер крепко ухватил ее за талию.
– Не бойся. Если он заметит, что ты испугалась, то перестанет слушаться.
Эдива кивнула.
– Ну полно, полно, – говорил Жобер коню, чтобы успокоить его.
Город внушал Эдиве страх. А еще она все время думала, что была саксонкой, то есть принадлежала к побежденному народу.
Вокруг них сновали торговцы, расхваливая свои товары, предлагая купить сладости, вино и жареное мясо.
– Население Лондона, как видно, смирилось с нормандским владычеством, – с горечью сказала Эдива.
– Горожане отличаются от тех, кто кормится, обрабатывая землю. Их завоевывали то одни, то другие. Они привыкли менять хозяев.
– А где же их верность? – проворчала Эдива.
– Они видят, что нормандские деньги ничем не хуже английских, и продают свои товары, чтобы не умереть с голоду.
«Чем я лучше этих людей?» – подумала Эдива. Она связалась с врагом. Разве она сдалась не для того, чтобы спасти свою жизнь и не голодать?
Нет, она поступила так из чувства долга перед своими людьми. Иначе она не смогла бы позаботиться об их благополучии.
И еще она поступила так из-за Жобера. Что-то в этом гордом рыжеволосом рыцаре было особенное. Она вздрогнула, вспомнив, как его привезли в Оксбери раненого, в бреду и как она боялась за его жизнь.
– Кажется, в конце этой улицы есть гостиницы, – сказал Жобер, наклонившись к ее уху. – Если повезет, а также если мы щедро расплатимся деньгами твоего отца, то, возможно, нам удастся найти где-нибудь место для ночлега.
Место для ночлега – не более того. Всего одна комната на всех с очагом, вокруг которого можно было устроиться на ночь. Никакого уединения, никаких удобств. И за эту комнату она заплатила недешево, отсыпала в подставленную жадную руку пригоршню монет из кошелька, спрятанного у Жобера под туникой.
Сняв седельные сумки, они поставили коней в конюшню, что обошлось им не дешевле, чем крыша над собственными головами. Потом Жобер решил сходить в таверну, разузнать, прибыл ли в Лондон король.
Эдива приуныла – ей не хотелось отпускать его одного.
– Ночной Лондон – неподходящее место для леди, – сказал он, накрутив на палец прядь ее золотистых волос. – Особенно для такой, как ты.
Она даже не улыбнулась. В комнате, которую они сняли, пахло потом, мокрой шерстью.
– Обещаю тебе, что когда пойду к королю, возьму тебя с собой, – сказал он. – Там, возможно, будут придворные дамы. Пусть полюбуются на тонкую вышивку, украшающую твое платье, и на твои золотистые локоны. – Она с сомнением взглянула на него. Он улыбнулся. – Нормандские женщины завидуют блондинкам. Возможно, потому, что у большинства из них смуглая кожа и темные волосы. – Он наклонился и поцеловал ее, не обращая внимания на окружавших их рыцарей. – Я скоро вернусь.