О`Делл Тара. Прекрасная саксонка

   Король Вильгельм напоминал мощный кряжистый дуб – широкоплечий, мускулистый, с благородными чертами лица. Он спокойно наблюдал, как к нему приближаются Жобер и Эдива. Она заметила, как его взгляд задержался сначала на ее колье, потом – совсем ненадолго – на ее груди.
   Жобер опустился перед ним на колени и заставил опуститься рядом Эдиву. Когда Вильгельм поднял Жобера, она тоже поднялась и встретилась взглядом с проницательными темными глазами короля.
   – Значит, это и есть наследница?
   – Да, милорд. Она дочь Леовайна.
   – И ты хочешь жениться на ней?
   – Да. Люди в Оксбери относятся к ней с большим уважением. Это укрепило бы мою власть над ними и над землей.
   Король повернулся и отошел в другой конец небольшой комнаты.
   – Однако мне говорили, что в Оксбери неспокойно. То засады, то поджоги... – Он посмотрел Жоберу в глаза. – Похоже, что ты не очень крепко держишь в своих руках власть в Оксбери.
   – В лесах есть мятежники, но их всего лишь небольшая горстка.
   – Тем не менее они причиняют тебе немало хлопот. А сегодня мне сообщили, что в Оксбери они подожгли твой дом и причинили немалый ущерб.
   Эдива услышала, как Жобер шумно втянул в себя воздух.
   – Откуда поступили такие сведения? Когда мы три дня назад уезжали из Оксбери, все было спокойно.
   Король нахмурился:
   – Не помню имени этого человека. Но он сказал, что его прислал священник.
   – Я не ожидал, что они снова нападут, иначе не уехал бы, – сказал Жобер.
   – Кажется, ты проявил излишнюю самоуверенность, и придется немало потрудиться, прежде чем в Оксбери прочно утвердится нормандское господство.
   Жобер промолчал.
   Король подошел к столу, заваленному свитками.
   – На тебя поступила жалоба, Бревриен. Ты об этом знаешь?
   – Да, милорд, и могу ответить... Вильгельм жестом приказал ему молчать.
   – Поскольку ничего уже не изменишь, обсуждать этот вопрос не имеет смысла. Меня больше волнуют трудности, возникшие у тебя в Оксбери. – Вильгельм пристально посмотрел на Жобера, и Эдива замерла от страха. – У тебя не такой уж крупный надел. Но для того чтобы держать в своей власти Англию, я должен быть уверен, что моя королевская воля осуществляется на каждой пяди земли. – Он взглянул на Эдиву, потом снова перевел взгляд на Жобера. – Возможно, чувство к этой женщине заставляет тебя проявлять излишнюю мягкость? Может быть, ты недостаточно суров? Мятежники осмелились напасть на крепость, как только ты уехал. Дай им понять, что бывает с теми, кто пытается противиться воле нового короля.
   – Я это сделаю, милорд, – сказал Жобер и, откашлявшись, добавил: – Когда, с вашего разрешения, я воздвигну каменную крепостную стену, чтобы защитить свою собственность от нападений, им сразу станет ясно, что сопротивляться бесполезно.
   – Возводи свою крепость – и чем скорее, тем лучше.
   – А как насчет другой моей просьбы? – спросил Жобер.
   Вильгельм окинул Эдиву взглядом с головы до ног и подошел ближе. У нее заколотилось сердце.
   Протянув крупную, покрытую шрамами руку, он прикоснулся к отделке на ее рукаве.
   – Великолепная работа, – сказал он, встретившись с ней взглядом. – Платье привезено из Руана?
   Эдива облизала пересохшие губы и произнесла едва слышно:
   – Женщина, обучавшая меня этому искусству, была родом из Нормандии.
   – Так это ты сама вышивала?
   – Да, милорд.
   Вильгельм обернулся к Жоберу:
   – Знаешь, что сделала бы моя Матильда, если бы увидела такую великолепную работу? Она заставила бы меня отдать эту женщину в жены одному из моих лучших рыцарей. – Король снова посмотрел на Эдиву: – Ты хорошо освоила наш язык. Знаешь, я бы хотел почаще видеть тебя при дворе.
   Эдива заметила, как руки Жобера сжались в кулаки.
   – А если леди Эдива не пожелает? – спросил он. – Неужели королева обречет другую женщину на одиночество вдали от своего народа... – он сделал паузу и посмотрел в глаза Эдиве, – и от мужчины, которого она любит?
   – Любовь? – Вильгельм приподнял рыжеватые седеющие брови и резко встал. – Однажды это чуть не стоило тебе жизни.
   Жобер не оробел:
   – Говорят, вы сами женились на Матильде по любви. И вы не станете отрицать, что ее любовь не раз помогала вам в достижении ваших целей.
   Вильгельм неожиданно хохотнул, отчего Эдива вздрогнула.
   – Теперь я понимаю, что именно прямота и настойчивость делают тебя таким доблестным рыцарем, Бревриен. Да, любовь Матильды не раз помогала мне. Бывали моменты, когда без нее я, наверное, не выжил бы. – Он снова взглянул на Эдиву, петом перевел взгляд на Жобера. – Нет, Матильда не бессердечная. Она не захочет, чтобы твоя саксонская птичка томилась в золоченой клетке. Я обдумаю твою просьбу. А пока возвращайся в Оксбери и выполняй свой долг.

Глава 21

   «Все могло обернуться гораздо хуже», – думал Жобер по дороге из Вестминстера. Король Вильгельм не отказал ему. Он и представить себе не мог, что умение Эдивы вышивать вызовет интерес у короля!
   Боже! Страшно подумать, что какой-нибудь лорд, более могущественный, чем он, увидит Эдиву и пожелает украсть его сокровище!
   Жобер покрепче прижал Эдиву к себе. Пока она принадлежит ему. И он ее никому не отдаст.
   Как только они добрались до гостиницы, Жобер приказал своим людям собираться в обратный путь.
   – В Оксбери беспорядки, – сказал он им. – Надо скорее возвращаться.
   Сам Жобер отправился в «Черную лошадь». Ему повезло, потому что он сразу же нашел Жерара. Тот сидел за накрытым столом в дальнем углу зала и, судя по всему, переживал тяжкое похмелье.
   – Черт побери, ты выглядишь полной развалиной, – сказал Жобер.
   Жерар взглянул на него одним глазом, поскольку второй был подбит.
   – Ты прав, но она того стоила, – пробормотал приятель распухшими губами. – Вот только ее проклятый муженек вернулся домой слишком рано. – Он передернул плечами. – Хорошо еще, что у него при себе не было кинжала. А кроме того, я выиграл спор.
   – Да, это так. – Жобер присел рядом. – Благодарю, устроил мне встречу с Вильгельмом. Я у тебя в долгу.
   – Конечно, в долгу. – Жерар попытался улыбнуться, но сморщился от боли. – Вильгельм удовлетворил твою просьбу?
   – Нет. Оказалось, что без меня в Оксбери произошли беспорядки. Король считает, что я слишком мягок с саксами. – Жобер с такой силой стукнул кулаком по столу, что подскочило деревянное блюдо. – Черт побери! Не понимаю, как они осмелились напасть! Я думал, что их осталось мало и они уже не решатся на вылазку.
   – Может, последняя попытка – от отчаяния? Жобер покачал головой:
   – Не думаю. Боюсь, что им помогает какой-то человек, желающий мне зла.
   – Валуа?
   Жобер откинулся на спинку стула.
   – Я не предполагал, что он так мстителен и будет преследовать меня даже в Англии. Старик хочет уничтожить меня. Похоже, нанял кого-то для слежки. Валуа помогает моим врагам. Вполне возможно, что именно его люди стреляли в меня.
   – Не думаю, что он может зайти так далеко.
   – Не думаешь? Я был ранен стрелой, выпущенной из арбалета, когда проезжал через лес в Глостершире. Понимаешь? Больше никто не был ранен. А Эдива говорит, что саксы не пользуются арбалетами. Я вспомнил об этом, когда ты сказал, что Валуа ходил с жалобой к королю, – сказал Жобер.
   – Будь осторожен, приятель. У Валуа большие возможности.
   Жобер мрачно кивнул и встал.
   – Пора возвращаться в Оксбери. Надо своими глазами увидеть, что там осталось от поместья. Я сказал Эдиве, что она должна вышить для тебя эмблему. Если мы снова не встретимся случайно, то приезжай в Оксбери, Жерар. Ты всегда будешь желанным гостем.
   Жерар поднялся из-за стола, и мужчины обменялись крепким рукопожатием.
   – Мне тревожно, Жобер. Я не думала, что мои братья вздумают напасть снова. Ведь ты проявил милосердие к Элноту. Мне казалось, они захотят помириться с тобой.
   – Это не твоя вина, Эдива, – сказал Жобер. – Откуда тебе знать, что задумали мятежники!
   Не знает она и того, что мятежникам, возможно, помогает кто-то со стороны, подумал Жобер. Он решил не рассказывать пока Эдиве о своих подозрениях. Она и без того казалась расстроенной.
   – Мои братья – настоящие болваны! Разве они не понимают, что не смогут победить?
   – Возможно, понимают. Но не хотят жить под властью норманна. Похоже, они предпочитают умереть.
   Эдива тяжело вздохнула. Ему очень хотелось помочь ей. Но пусть она узнает теперь, что ждет ее родственников в будущем. Он будет вынужден приказать их повесить. Удастся ли ей пережить потрясение?
   – О чем они думали, поджигая дом? Господи, хоть бы никто не пострадал! Если огонь добрался до спальни, то все мои платья, все вещи моей матери...
   – Приедем – посмотрим. Зачем сейчас беспокоиться?
   Она кивнула и снова тяжело вздохнула. Жобер решил, что надо чем-то отвлечь ее от грустных мыслей.
   Когда они остановились, чтобы кони немного отдохнули, он взял ее за руку и повел в лес.
   – Куда мы идем? – спросила она.
   Он развернул ее лицом к себе и посмотрел в ясные голубые глаза.
   – Я намерен отвлечь тебя от тревожных мыслей.
   – Каким образом?
   – А ты как думаешь? – улыбнувшись, спросил он. – Тут даже столов нет, милорд, не то что кровати.
   – Я человек сообразительный, – заявил Жобер.
   Возле густо разросшихся кустов боярышника он остановился. Оглядевшись вокруг, он выбрал подходящее дерево и подвел к нему Эдиву. Не успели они дойти до места, как его руки уже забрались под ее плащ, нащупав округлости грудей. Потом опустились на талию, бедра и потащили вверх платье.
   – У тебя холодные руки, – пробормотала она.
   – Это не надолго.
   Он почувствовал, как она вздрогнула, когда его пальцы нашли заветное место.
   – Мне хочется сорвать с тебя всю одежду, Эдива, и любоваться твоим прекрасным телом.
   Он провел губами по ее шее, обвел кончиком языка аккуратную мочку уха и, наконец, засунул язык глубоко в ушную раковину.
   Эдива судорожно глотнула воздух, тело ее обмякло в его объятиях. Его пальцы залила теплая влага. Он прижал ее спиной к стволу дерева и целовал, целовал... Она уцепилась за его тунику и лишь повторяла: «Жобер! О Жобер...»
   – Я здесь, любовь моя. Я дам тебе то, что ты хочешь. Задыхаясь от страсти, Жобер легко приподнял Эдиву, подсунув руки под ее оголенные бедра, и через мгновение проник в нее. Горячие волны сотрясли его тело.
   Все для Эдивы перестало существовать. Не было ни мрачного леса, ни пряного запаха мокрой листвы, принесенного холодным ветром... Ей вдруг стало жарко. Из груди рвался крик. Она казалась себе невесомой. У нее выросли крылья, и она парила, достигнув высот наслаждения.
   Потом они стояли, опершись о ствол дерева, и тяжело дышали. Наконец он сказал:
   – Нам пора возвращаться. Мои люди, наверное, начали беспокоиться.
   Ему удалось отвлечь Эдиву от мрачных мыслей, не дававших ей покоя. А сам он был снова готов к действиям.
   – Пресвятая Богородица, как они могли сотворить такое?! – в ужасе воскликнула Эдива, издали увидев на стене дома безобразные пятна копоти, оставшиеся после пожара.
   – Хорошо, что дом цел. Должно быть, успели сразу поднять тревогу. А там... – Жобер показал рукой, – похоже, они подожгли крепостную стену.
   Эдива совсем растерялась. Ее братья пытались спалить Оксбери, не думая о том, что могут пострадать люди!
   – Неужели они способны на такое?!
   – Да-а. Я представлял, что мы увидим дымящиеся руины, – мрачно сказал Жобер. – Должно быть, мои люди им помешали.
   – Или слуги. Жобер кивнул:
   – Всем, наверное, пришлось потрудиться, чтобы потушить пожар. Но я собираюсь построить новый замок и крепостную стену из камня.
   – Надо узнать, не пострадали ли люди. Бедные Роб и Найлз едва успели оправиться от ран.
   Жобер пришпорил коня, и они поскакали через долину. Рыцари последовали за ними. Приближаясь к воротам, Жобер приказал своим людям соблюдать осторожность.
   – Думаешь, на нас могут напасть? – спросила Эдива.
   – Вполне возможно.
   Однако у ворот все было спокойно.
   – Милорд, я очень рад что вы вернулись! – крикнул им стражник из сторожевой башни. – Тут у нас такое творилось! Но, слава Богу, теперь им конец. Мятежников захватили в плен!
   Услышав это, Эдива пришла в ужас. Ведь если мятежников схватили, их повесят! И на этот раз она не сможет вымолить для них прощения.
   – Впусти нас, – приказал Жобер, – и расскажи, что здесь произошло.
   Они въехали во двор крепости. Стражник торопливо рассказал им о последних событиях:
   – На нас напали сразу после вашего отъезда в Лондон. Одна служанка вовремя заметила пламя и сообщила нам. Мы все бросились за ведрами, чтобы носить воду. Пока тушили дом, загорелась крепостная стена позади амбаров. Нам не удалось бы справиться с огнем, если бы не помощь Всевышнего. Пошел дождь...
   – Вы видели тех, кто поджигал? Стражник покачал головой:
   – Думаю, они пустили в крепостную стену горящие стрелы.
   – Но как им удалось поджечь дом? – спросил Жобер. – Туда горящая стрела не долетит.
   – Этого никто не знает, – ответил стражник. – Наверное, один из них проник в крепость у нас под носом.
   – А что делала охрана? – едва сдерживая гнев, спросил Жобер.
   – Они были пьяны и ничего не заметили, пока не подняли тревогу.
   – Кто-нибудь пострадал? – спросила Эдива. Стражник покачал головой:
   – Кое-кому обожгло руки и опалило бороды. Но тяжелых случаев, как во время пожара на кухне, не было.
   Жобер спешился и помог Эдиве спуститься на землю. Она заметила, что лицо его побагровело от гнева.
   – Ты, кажется, сказал, что мятежники схвачены? – спросил он у стражника.
   – Да, но это было уже потом. Священник предложил поговорить с пленными, которые сидят в амбаре. После разговора с ними отец Рейболд сказал, что мы должны седлать коней и он отведет нас к мятежникам. Он так и сделал! Бандиты не ожидали нашего появления и спокойно обедали, так что не успели убежать, и мы их схватили. Один из них набросился с ножом, и его убили. Семерых мы взяли в плен.
   Семеро! И это все, что осталось от отряда ее братьев? Кто же был убит? Может быть, Годрик или Бьернвольд?
   – Где они? – спросил Жобер.
   – В подземелье, милорд.
   – Что ты намерен с ними сделать, Жобер? – спросил Хеймо. – Повесить?
   Жобер не ответил. Но его зеленые глаза пылали яростью.
   – Приведите ко мне людей, которые в ту ночь сторожили крепость.
   Пейн и Озберт кивнули и побежали к дому. Жобер крикнул им вслед:
   – Еще приведите служанку по имени Голда! В прошлый раз она была виновата в том, что стражники напились.
   Эдива застыла в напряженном ожидании. Что будет теперь с ее братьями? Она боялась говорить об этом с Жобером. Она боялась, что он прикажет повесить не только захваченных в лесу, но также Элнота и Уитана.
   – Милорд, – тихо сказала она, подойдя к Жоберу, – Элнот и Уитан помогли твоим людям, не забудь об этом, прошу тебя. Вспомни, как ты однажды сказал, что если они присягнут тебе...
   – Думаешь, я буду верить людям, которые выступают против своих? Ты неправильно понимаешь меня, Эдива. Я не нуждаюсь в том, чтобы мне присягали на верность предатели.
   Жобер повернулся и ушел. Эдива смотрела ему вслед. Каким он стал вдруг чужим! Тепло их страсти, казалось, превратилось в лед. Мужчина, который поддразнивал и соблазнял ее в Лондоне, который умолял короля разрешить ему жениться на ней...
   С тяжелым сердцем она направилась к дому, стараясь не думать о том, какие еще потери ей, возможно, придется пережить.
   Холодный влажный ветер дул в лицо. Эдива дрожала от холода, хотя на ней был шерстяной плащ. Она не могла сдержать слез, сочувствуя двум рыцарям, обнаженным до пояса. Их привязали к столбу и хлестали кнутом.
   Наказания не избежала и Голда. Жобер приказал высечь и ее. От ударов кнута шерстяное платье служанки скоро превратилось в лохмотья. Эдива надеялась, что с Голдой обойдутся не слишком сурово. Голда, конечно, подлая и лживая. Но и ее жаль. Публичная порка – унизительное наказание. И возможно, рубцы обезобразят ее красивое тело. Это уж слишком жестоко!
   Эдива повернулась и направилась в сторону амбара, вытирая слезы краем плаща. От переживаний у нее щемило сердце.
   Она понимала Жобера и не винила его. Оксбери чуть не превратился в руины. В зале сильно закоптились стены. В спальне наверху были испачканы все портьеры и постельное белье, лишь одежда и другие ценные вещи, лежавшие в сундуках, не пострадали. Могли погибнуть люди... И виноваты в этом были ее братья.
   Они заслужили наказание – в этом Эдива была уверена. Но все же...
   Что будет с Элнотом и Уитаном? Было бы несправедливо заставлять их расплачиваться за чужую вину. Тем более что они помогли норманнам, показав, где прячутся мятежники.
   Кто из них сообщил о местонахождении лесного лагеря мятежников? Эдиве хотелось думать, что это сделал Уитан и что Элнот не причастен к предательству. Но сердце подсказывало, что это именно так. Элнот был испуган. Должно быть, именно он сообщил священнику о мятежниках.
   Эдива вдруг остановилась, пораженная одной мыслью. Отец Рейболд не говорил по-саксонски. Как же он общался с пленными? Или с ним был кто-то еще?
   Солдат, охранявший пленников, нахмурился, когда она сказала, что хочет увидеться с ними.
   – Миледи, вы сами знаете, что я должен получить разрешение от милорда.
   – Конечно, знаю, – сказала она. – Но он сейчас разбирается с провинившимися. Если ты побеспокоишь его, то и сам попадешь под горячую руку.
   Потоптавшись в нерешительности, солдат отодвинул засов на двери.
   – Я пропущу вас к ним, но ненадолго.
   – Спасибо. – Эдива ласково улыбнулась солдату. Он придержал дверь, и она вошла внутрь.
   В темном амбаре она с трудом разглядела своего брата и Уитана, сидевших на соломе. У них были связаны только руки.
   – Элнот! – Эдива подавила желание обнять брата. – Как ты?
   Он поднялся на ноги.
   – Неплохо. Благодаря тебе с нами обращаются сносно.
   – Скажи, почему вы предали остальных? Надеялись спасти себя?
   Элнот с удивлением взглянул на нее:
   – Предали остальных? О чем ты говоришь?
   – Разве к вам не приходил священник и не расспрашивал, где находится лагерь мятежников?
   – Священник действительно приходил, но женщина, которая была с ним, сказала, что он хотел укрепить наш дух. После этого мы были уверены, что нас казнят. Но пока вот, слава Богу, живы.
   – Женщина?
   – Да. Я не знаю, как ее зовут, но это одна из служанок.
   – Это Голда, – сказал Уитан.
   Картина прояснялась. Голда, эта лживая мерзавка, предала не только своего саксонского любовника, но и нормандских тоже. Все-таки она заслуживает публичной порки!
   – Вы с кем-нибудь говорили о мятежниках? Элнот и Уитан покачали головами.
   – Ни с кем, – ответил брат.
   У Эдивы снова появилась надежда. Быть может, ей все-таки удастся убедить Жобера сохранить им жизнь? Элнот подошел к ней:
   – Что случилось, Эдива? Несколько дней назад мы слышали крики и чувствовали запах дыма. Неужели Бьерн-вольд и Годрик совершили нападение? Их схватили?
   Эдива кивнула.
   – Норманн их повесит?
   Эдива снова кивнула. У нее было тяжело на сердце.
   – А со мной что будет? – спросил Элнот. – Я обещал присягнуть ему на верность.
   – Не знаю, – призналась Эдива. – Он очень рассержен.
   – Но ты могла бы уговорить его, я уверен, – сказал он охрипшим от волнения голосом.
   – Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу.
   Элнот расправил плечи, как будто осознав вдруг, каким презренным слабаком он выглядит, говоря такое.
   – Но если тебе не удастся уговорить его, я обещаю встретить смерть достойно, как подобает мужчине. Тебе не будет за меня стыдно.
   – Не сомневаюсь в этом, брат, – сказала Эдива и обняла его, едва сдерживая слезы.
   Она услышала, как солдат у двери деликатно кашлянул, и быстро попрощалась с пленными.
   На обратном пути она обдумывала ситуацию, стараясь разобраться в своих чувствах. Она понимала, что Жобер обязан казнить ее братьев.
   Публичная порка закончилась. Мужчин уже отвязали от столба. Теперь, наверное, Жобер прикажет отвести их в зал и смазать им раны.
   Голда все еще была привязана к столбу, и кнут опускался на ее стройную спину. Эдива слышала грубые выкрики сгрудившихся вокруг мужчин: «Сдери с нее платье. Пусть покажет нам свои сиськи!»
   Эдива поморщилась, удивляясь тому, что порка может так возбуждать людей. Эдива не могла без содрогания смотреть на кровавые полосы на белой спине Голды.
   – Довольно! – раздался голос Жобера. – Отвяжите ее от столба.
   Эдива слышала, как в толпе заворчали и кто-то крикнул: «Хлыст только кожу погладил! Дайте-ка мне эту стерву. Уж я ее накажу!» В толпе раздался хохот.
   Эдива подошла к Жоберу. Он холодно взглянул на нее.
   – Милорд, нельзя ли поговорить с вами?
   – Не сейчас. У меня есть дела, – ответил он резко и ушел.
   Эдива побрела к дому. Жобер сообщит королю о том, что расправился с мятежниками. Вильгельм, возможно, разрешит ему жениться на ней. Но хочет ли она выходить замуж за человека, по приказанию которого будут казнены ее братья?
   В зале Эдива увидела Вульфгет и подошла к ней.
   – Как себя чувствуют Роб и Найлз? – спросила она.
   – Найлз несколько дней назад поднялся с постели. Даже Роб иногда выходит во двор подышать свежим воздухом.
   – Я рада, что они выздоравливают, – сказала Эдива. – Спасибо тебе за то, что хорошо за ними ухаживала.
   Вульфгет улыбнулась:
   – Я с радостью это делала. Знаете, миледи, я даже научилась говорить по-нормандски. А Роб выучил несколько наших слов.
   Эдива пристально взглянула на девушку:
   – А как же сэр Алан? Вульфгет наморщила лоб:
   – Он по-прежнему заходит ко мне по вечерам – поговорить. Но он всегда такой сердитый. Я его боюсь.
   – А Роб ласковый и спокойный? Вульфгет кивнула.
   Эдива подумала, что тоже, конечно, предпочла бы грубому Алану юного красавца Роба.
   – Куда ты идешь?
   Не ответив, Жобер продолжал идти к воротам. Ему не хотелось разговаривать с Аланом. Он наверняка будет спрашивать, когда состоится казнь.
   Форней догнал его и пошел рядом.
   – Ты уже приказал плотнику построить виселицу?
   – Мне надо побыть одному. Я иду за ворота крепости.
   – Позволь мне пойти с тобой. Хотя мы схватили мятежников, но кто знает, как настроены жители деревни. Одинокий человек – легкая добыча.
   От слов Алана у Жобера мороз пробежал по коже. Крестьян он не боялся, но ему мог угрожать совсем другой враг.
   – Нет, я пойду один.
   – Тогда надень доспехи.
   Жобер с большой неохотой согласился, и они направились к конюшне. Он решил ехать верхом. Алан шел рядом.
   – Как у тебя дела с Вульфгет? – спросил Жобер. Алан выругался.
   – Ты посоветовал мне переспать с ней, но, черт побери, как это сделать в переполненном людьми зале? И Роб, эта самодовольная жаба, пялится на меня?!
   – Ты бы пригласил ее прогуляться.
   – Ее это не интересует. Она меня стесняется – и все из-за этого болвана! Они, видите ли, учат друг друга языкам. Знаешь, о чем они разговаривают? О природе! – Алан презрительно фыркнул.
   В конюшне Жобер снял с крюка тяжелую кольчугу. Алан помог ее надеть.
   – Значит, ты решил отказаться от нее?
   – Еще чего не хватало! Она единственная женщина в Оксбери, к которой меня тянет. Знаю, что это звучит глупо, но когда она улыбается... – Он покачал головой. – Чувствуешь? Я, кажется, заговорил, как этот болван Роб.
   Жобер чуть заметно усмехнулся, забавляясь терзаниями сурового, вечно всем недовольного Алана.
   – Роб скоро поправится и уже не будет целыми днями находиться в компании Вульфгет. Ты сможешь возобновить ухаживания. Теперь, когда она немного знает наш язык, с ней будет легче объясниться.
   – Но что я должен делать, когда мы останемся наедине? – растерянно спросил Алан. – О чем я буду с ней говорить?
   – А чего тебе хочется?
   – Мне хочется целовать ее, держать в своих объятиях... Но какую женщину заинтересуешь этим?
   «Женщину, которой ты не безразличен, – подумал Жобер. – Женщину, которая любит тебя не за красивые слова или поступки, а за то, что ты такой, какой есть».
   Больше о женщинах они не говорили. Жобер сел на коня и вскоре, выехав за ворота, уже спускался с холма в долину.

Глава 22

   Серые тучи нависли, угрожая дождем. Жобер вздрогнул от холода, пожалев, что не оделся потеплее. Он подъехал к реке, остановил коня и долго смотрел на воду, такую же серую и холодную, как небо. Неужели нет никакой возможности сохранить все, что было ему дорого? Неужели для того, чтобы выжить, ему нужно стать таким же, как Валуа, – беспощадным и жестоким, захватывающим землю и власть любой ценой? Нет, ему это не по нутру.
   Жобер снова подумал о. пленных саксах. Должен ли он казнить их? И братьев Эдивы – тоже?! Он не будет этого делать. Но что он тогда доложит королю?
   И тут, словно сверкнула молния, ему в голову пришла блестящая мысль. Не нужно принимать решение! Пусть король сам решит их судьбу! Возможно, Вильгельм обойдется с ними жестоко. Но это будет решение короля, а не его, Жобера. Он вздохнул с облегчением.
   Сумерки сгущались. Пора было возвращаться в крепость.
   Устав от всего, Эдива задремала в кресле. Она уже решила, что не будет ни умолять, ни торговаться, если Жобер решит повесить Бьернвольда и Годрика. Ей придется смириться с этим. Но смерть Элнота пережить будет трудно. Она надеялась, что Жобер простит его.