Страница:
— Как тебя зовут?
— Роман. — Вир с отвращением посмотрел на Хорвата. — Какой маленький.
— Он вырастет.
— Нет. — На этот раз вир улыбнулся неприятной улыбкой. — Он слишком мал.
— Я не обсуждаю других пациентов, — сказала Бидж решительно. — Скажи мне, что тебя беспокоит?
— Я не ем.
— А ты пытался?
Он бросил на Бидж неприязненный взгляд:
— Меня рвет.
— А не может дело быть в том, что ты съел что-то не то?
Он покачал головой:
— Другие съели то, чем меня вырвало. С ними все в порядке.
Дэйв судорожно сглотнул. Бидж на секунду позавидовала тем ветеринарам, пациенты которых не умеют говорить.
— А еще какие-нибудь симптомы? Ты чувствуешь усталость, или необычную жажду, или…
— Я устаю, — ответил он неуверенно. — И голова кружится.
Бидж ужасно не хотелось задавать следующий вопрос.
— Ты когда-нибудь принимал наркотики? Не вводила ли тебе Моргана или… — она запнулась, не зная, известно ли вир имя Диди, — или кто-нибудь еще морфий?
— Да. Я… прекратил. — Он бросил на Бидж яростный взгляд. — И это не твое дело.
— Мое, раз я тебя лечу, — ответила она спокойно. — Спасибо, что ты ответил. Но у меня есть еще вопросы.
— Нет.
— Ты или ответишь на них, или уйдешь отсюда, не получив помощи. — Дэйв вытаращил на Бидж глаза.
Роман насупился, но на вопросы ответил. Наконец Бидж отложила тетрадь:
— Вот и все. Теперь не перейдешь ли ты в другую форму?
Вир оскалился на нее. Но тут же его ноздри раздулись и начали удлиняться, из одной потекла струйка крови. Хорват подполз поближе, с интересом наблюдая. Бидж оттащила его и не отпускала.
Хоть Бидж и собралась с духом, зная, что собой представляет трансформация, зрелище произвело на нее угнетающее впечатление. Наблюдая вблизи, она смогла заметить больше деталей, чем раньше. Сосуды глазных яблок начали лопаться. Зубы, вместе в обломками костей челюсти, выпали. Мускулы туловища судорожно сократились, помогая позвоночнику укоротиться. Позвонки с треском терлись друг о друга. Роман откинул голову и застонал, но стон тут же превратился в вой.
Бидж отпустила Хорвата: ей нужно было приготовить шприц. Хорват осторожно подошел поближе. Волк — самый большой, каких люди видели среди вир, — поднял голову. Его челюсти сомкнулись там, где только что был волчонок: тот еле успел отскочить.
Бидж резко ударила по столу, и в ее правой руке оказалась ловилка. Она сильно огрела ее плоской стороной волка по морде:
— Не сметь. Никогда этого не делай. Он… — Она чуть не сказала «мой». — Он такой же пациент, как и ты.
Хорват, склонив голову набок, внимательно прислушивался к каждому слову и в ответ Бидж радостно завилял хвостом. Роман напрягся, готовый прыгнуть на Бидж, но тут его уши насторожились, и он начал принюхиваться к ловилке.
— Ты правильно понял — она посеребренная. Не знаю, есть ли в этом необходимость. Хочешь выяснить? Он угрожающе зарычал.
— Я не боюсь тебя. Это мой дом, и правила здесь устанавливаю я, если ты хочешь получить помощь. А теперь прыгай на стол и ложись.
Волк яростно взглянул на Бидж и потер морду лапой. С рычанием, в котором слышалось отвращение, он легко вспрыгнул на стол и встал там, глядя ей в глаза и оскалив зубы. Его клыки, выросшие всего несколько минут назад, были сверкающими и острыми, как у щенка.
Дэйв обхватил волка поперек живота, хотя не было похоже на то, что он сумеет его удержать. Он прижал шейную вену, и Бидж быстро ввела в нее суритал. Постепенно глаза волка остекленели, и оскаленная пасть закрылась.
Дэйв ослабил хватку:
— Ну, братишка, ты теперь гораздо отчаяннее меня. За время жизни здесь ты изменилась. Бидж бросила взгляд на спящего волка:
— Может быть, это эффект поля.
— Что?
— Да так, ничего. Помоги мне подкатить рентгеновский аппарат.
Дэйв перевернул волка на бок и калипером измерил его живот. Бидж доверяла его умению, хотя Дэйв и не имел особого опыта работы с портативными рентгеновскими аппаратами. Она вышла из дома и включила генератор, а Дэйв через окно протянул провод. Потом они оба отошли от аппарата, Бидж включила его с дистанционного пульта и сделала снимок.
Дэйв стал читать «Справочник по небиологическим видам» Лао, а Бидж принялась просматривать свои записи по хирургическим операциям на собаках, пока пленка проявлялась. Наконец снимок был готов, и Бидж протянула его Дэйву.
— Вис. рад. — пропела она. Доктор Трулав очень не любил печатать на машинке и поэтому снабжал своих студентов распечатками, полными почти нерасшифровываемых сокращений. — А вис. д. в. нету.
— Бтт. вис. лат., — последовал ритуальный ответ. — Именно латеральный, а не спинно-вентральный. Правда, тут видно не все, что нужно. Эх, был бы я в своей лаборатории… Как же ты обходишься без возможности делать анализ крови?
— Дэйв Вильсон, я делаю множество анализов. У меня, правда, нет автоматического анализатора, ну да его у меня, наверное, не было бы, даже если бы я практиковала в Ричмонде.
— Ну здесь-то он тебе как раз необходим.
— У меня есть автоматическое устройство для проявки пленок. Разве этого недостаточно? Корнелл тебя избаловал.
Второй снимок скоро тоже был готов. Дэйв посмотрел его и сказал с облегчением:
— Тут все в порядке.
Бидж ничего не ответила. Она пристально смотрела на цепочку темных пятен, которые были заметны в кишечнике. Палец Бидж уперся в угол снимка.
— Это мне не нравится.
— Ради этого не стоит его оперировать. Здесь же все нормально: где ты видишь непроходимость?
— Может быть, кишечник закупорен не полностью, — пробормотала она рассеянно, — или в нем находится что-то, проницаемое для рентгеновского излучения… Я начинаю операцию.
— Бидж, я не думаю, что там что-то есть. — Но все же Дэйв начал выбривать место для разреза. Еще шесть месяцев назад он обязательно навязал бы свое мнение Бидж, да и не только ей.
— Спорим на пиццу?
— Да где мы ее возьмем?
— В «Кружках». Там теперь готовят греческую пиццу.
— Принимаю пари. — Дэйв приладил маску на морде волка и начал давать наркоз, потом приготовил зажимы. Они не были электрическими, но Дэйв приспособился. Через минуту, не отрывая взгляда от работы, он доложил: — Все готово. — Оба они привыкли обмениваться репликами во время операции, не глядя друг на друга.
— Пора мыться.
Они начали антисептическую обработку, хоть Дэйв и озирался все время, как будто ожидал обнаружить источники инфекции, самопроизвольно появляющиеся из каменных стен.
Потом Дэйв накрыл волка простыней, и Бидж быстро сделала прямой длинный разрез. Она осторожно развела в стороны края раны, обложив их смоченными в физиологическом растворе стерильными салфетками.
— А теперь, — сказал Дэйв, незаметно для себя переходя на тон преподавателя, — нужно обследовать желудочно-кишечный тракт.
Бидж улыбнулась, но ничего не сказала. Бережно и не торопясь она стала прощупывать витки кишок, пытаясь найти место закупорки, и аккуратно укладывать кишки обратно в брюшную полость. Меньше чем через минуту, еще не добравшись до тощей кишки, она замерла:
— Ха. Я так и знала.
Дэйв тоже осторожно пощупал:
— Ух ты. Там что-то есть.
— «Что-то»! Напоминает колготки на толстом пузике, перетянутом резинкой. Дэйв подхватил:
— Ну, мне не очень-то знакомо, как ведут себя колготки…
— Доктор Вильсон, вы меня удивляете. При вашем-то опыте с женщинами…
— Ну ладно, ладно. Кишку придется рассечь. — Дэйв даже покраснел, вспомнив, какими подвигами хвастался в колледже. — Иисус сладчайший, ты была права.
— Вот видишь. Ты слишком привык просто наблюдать, как оперируют студенты. — Но в душе она была довольна.
Дэйв зафиксировал петлю кишки, и Бидж сделала разрез вдоль границы брыжейки. Ухватив пинцетом загадочный предмет, закупоривший кишку, она пробормотала: — Что бы это могло быть?
Она потянула пинцет на себя. Предмет отделился легко, стенки кишки ничем с ним скреплены не были.
Дэйв с интересом рассматривал находку.
— Что-то кожаное. Мне приходилось извлекать из собак куски ошейников. Эта штука их очень напоминает. — Он наклонился и присмотрелся внимательнее. — Выглядит как часть уздечки. Ага, видишь, даже понятно, где крепились кольца. Если бы они сохранились, мы бы обнаружили их на рентгеновском снимке. Определенно уздечка.
— Откуда она взялась? Ты думаешь, он съел лошадь?
— Я бы не удивился, — ответил Дэйв мрачно. — Пора, знаешь ли, зашивать его… Ох, голубушка, извини: я слишком привык к учебным операциям. Ты не считаешь, что нужно проверить остальной кишечник и не тянуть?
— Я очень даже не прочь проверить остальной кишечник и не тянуть. — Бидж отложила в сторону остатки уздечки и быстро и тщательно стала зашивать разрез. Проверив, что в стенке кишки не осталось отверстий, она перешла к стенке брюшины — сначала мышцы, потом подкожный слой, потом кожу.
Бидж взглянула на Дэйва:
— Уважаемый профессор, вы забыли предупредить меня, чтобы я не задела поджелудочную железу.
— Я думал, это тебе известно. — Тем не менее Дэйв выглядел смущенным: Бидж поймала его на промашке. — Что теперь?
— Теперь мы моемся, проверяем давление и пульс и ждем, когда кончится действие наркоза.
— Как долго он не придет в себя?
— Собаке понадобилась бы пара часов, насчет вир трудно сказать. — Единственный раз, когда Бидж наблюдала действие наркоза на вир, тот очнулся раньше времени и кинулся на ветеринара. — Хочешь иметь оружие? — Она предложила это так же спокойно, как предложила бы хирургические перчатки.
Дэйв сглотнул:
— Спасибо, но я предпочел бы чашку чая. Потом они сидели рядом, прихлебывая чай и наблюдая за пациентом.
— Ну так как, — спросила Бидж, — тебе нравится аспирантская жизнь?
— Много работы, мало денег. Как всегда. — Но Дэйв казался довольным. — Я еще не выбрал специализацию. Доктор Маннеринг ведет себя так, будто я могу справиться со всем, за что бы ни взялся. Он поручил мне лабораторные занятия с первокурсниками. — Он нахмурился. — Боже мой, никогда не думал, что существуют такие неуклюжие юнцы. Неужели и мы были такими?
Перед Бидж мелькнуло грустное воспоминание: как в разгар своей болезни она не могла удержать в руке карандаш.
— Держу пари, что они по большей части ничем от тебя не отличаются. Просто не все такие самоуверенные.
— Тебе виднее. Только это все равно что сидеть и ждать, когда эволюция сделает свое дело. Клянусь, если они способны ходить на двух ногах и не писать себе на башмаки, то только в результате моих занятий. — Дэйв улыбнулся. — Правда, в группе есть парочка таких, кто соображает. Если бы только удалось вывести их из состояния спазма…
Бидж решила признаться в том, о чем не говорила даже Ли Энн:
— Знаешь, я обычно покупала куриные ножки у Кроджера — там они дешевые, — делала всякие разрезы, а потом зашивала, прежде чем зажарить и съесть.
Кому-то это могло бы показаться неаппетитным, Дэйв же изумленно воскликнул:
— Потрясающая идея! Я обязательно посоветую это студентам. — Потом он хихикнул: — Было бы здорово, если бы цыпленок после такой операции выздоровел.
— По-моему, из тебя получится замечательный преподаватель. Я, конечно, не спрашиваю тебя, — добавила Бидж, — о твоих взаимоотношениях с хорошенькими студентками.
Дэйв рассмеялся:
— Я стараюсь не думать о них — в этом плане. Внимание!
Волк на столе зашевелился, лапы и хвост задергались. Он посмотрел на людей, явно не узнавая их, и зарычал. Но тут же его глаза закатились, и началась трансформация.
Дэйв кинулся к бьющемуся в конвульсиях волку и прижал стерильную салфетку к шву. Бидж тут же присоединилась к нему, пытаясь удержать от особенно резких движений.
— Ты с ума сошел!
— Совсем спятил! — Дэйв рявкнул на волка, как это сделал бы прежний Дэйв — лихой студент. — Зря мы, что ли, тебя зашивали!
Роман, наполовину еще волк, наполовину уже человек, брыкался и извивался в руках Дэйва так, что скатился со стола. Дэйв упал на колени и подставил плечи, потом осторожно опустил Романа на пол.
— Швов больше не видно. Думаю, это хорошо.
— У тебя кровь на руке. — Бидж промокнула ранку салфеткой.
— Просто царапина. — Дэйв облизал губы. — Насчет того, что укушенный оборотнем становится оборотнем сам — это же ведь просто суеверие, верно?
— Всех нас они уже раньше кусали, — напомнила ему Бидж. Это не был научно обоснованный ответ, но все же он успокаивал.
У Романа отвалился хвост, и вир проглотил его — ему нужно было сохранить массу тела. Когда трансформация закончилась и Роман встал, Бидж ахнула: через весь его живот тянулся припухший красный шрам. Следов иглы, правда, заметно не было, и вообще он выглядел как хирургический шов через несколько недель после операции.
— Тебе не следовало превращаться сразу, — посетовала Бидж.
— Было больно. — Рука оборотня ощупала мускулистый живот. — Теперь меньше.
— Я думала, что у вас раны и швы не сохраняются, когда вы переходите из одной формы в другую. Вир улыбнулся:
— Должны сохраняться. Иначе как бы мы умирали?
— Но у других вир, с которыми я имела дело…
— Мелочи пропадают. Большие раны сохраняются. — Роман нахмурил темные брови, на лбу у него выступил пот. — И болят.
— Я могу ввести тебе болеутоляющее… — Бидж умолкла: оборотень оскалил зубы и зарычал, забыв, что он уже больше не волк, и попытался выбить у нее шприц. Бидж отдернула руку.
— Никаких наркотиков. — В голосе Романа прозвучали гнев и стыд. — Никогда больше.
— Конечно. Прости меня. — Бидж прошла в кладовку и вернулась с банкой, полной сухих трав. — Здесь смесь мяты, валерьяны и тысячелистника. Завари в кипятке и пей настои или, когда ты в своей другой форме, просто ешь эти растения. Средство не очень сильное, но оно пойдет на пользу твоему желудку. Роман кивнул:
— Я теперь буду только как сейчас — не на четырех ногах. — Он обхватил себя руками, защищая живот. — Еще долго.
— Вот и хорошо. — Бидж протянула ему коробочку ампициллина: — Принимай по одной таблетке — это не наркотик — утром, днем и вечером, пока лекарство не кончится. Оно предотвратит воспаление. — Роман взял коробочку, и Бидж продолжала: — И вот еще что. Тебе нужно время, чтобы выздороветь. Не знаю, будешь ли ты превращаться в волка, пока не поправишься, но если будешь, помни: мой совет тебе — побольше отдыхать. Сможет кто-нибудь помочь тебе с едой?
Оборотень скривился и издал глухое рычание.
— Никакой помощи.
— Но разве стая… — Бидж увидела выражение его лица и решила не продолжать. — Ладно. Просто помни, что какое-то время будешь слабым.
— Я никогда не буду слабым. — Он с отвращением показал на Хорвата. Тот все пытался встать между Бидж и Романом, и Бидж приходилось отталкивать его ногой. — Вот он слабый. Его я убью.
— Ничего подобного, — ответила Бидж решительно. Она показала ему кусок уздечки. — Кстати, не расскажешь ли, как тебя угораздило проглотить это?
Оборотень промолчал. Бидж не стала настаивать и положила уздечку обратно.
Роман быстро оделся и с обычным для вир презрением швырнул на стол золотую монету. Бидж попыталась было разломить ее, чтобы дать сдачу, но он только отмахнулся:
— Она последняя. — Вир относились к деньгам с отвращением. — Оставь себе все. Я пошел.
Оборотень с трудом, но упорно стал подниматься по склону холма.
Дэйв шумно вздохнул:
— Ну, голубушка, и крутой же он парень. Вир поставляют тебе большую часть твоих пациентов?
— Нет. Я думаю… — Бидж замерла на месте. До сих пор она считала, что наибольший вред местному животному миру причиняют химеры. — Думаю, нам с тобой пора в «Кружки»: трактирщик будет рад тебя видеть.
— Хорошо. — Дэйв заметил, что Бидж все еще продолжает смотреть вслед оборотню. — Что тебя беспокоит?
— Мне просто хотелось бы знать, какое это животное — на котором была уздечка — он съел.
— Он ведь не скажет. И что еще ты хотела бы знать? Они двинулись к грузовику.
— Хотела бы я знать, кто был всадник.
Они добрались до гостиницы как раз перед заходом солнца. Вечер все еще был необыкновенно теплый. Дэйв изумленно покачал головой, увидев новое здание.
— Не могу поверить, что Кружка так быстро все отстроил.
— Пришлось. — Бидж открыла тяжелую дверь. — Не забывай, это ведь еще и крепость. — Изнутри до них донеслись звон стаканов и приглушенные голоса.
Попугай Кружки сидел на своей жердочке в вестибюле гостиницы. Он бросил на Дэйва единственный взгляд и начал декламировать по-английски:
«Приветствуем вас в» Кружках «! Восстановление гостиницы закончено, и ради безопасности и выживания посетителей нами установлены некоторые простые правила, касающиеся манер, азартных игр, оружия…»
— Я ему все объясню, — перебила его Бидж. — А ты загляни-ка ко мне в коттедж завтра: у меня есть для тебя поручение.
Попугай издал скрежещущий звук и открыл клюв. Дэйв находчиво засунул в клюв печенье, и лишенная возможности высказаться птица подняла лапу и сделала в их сторону какой-то жест; ни Бидж, ни Дэйв не поняли его значения, хотя и не усомнились в его непристойности.
В зале уже собралась обычная компания, поскольку работа и путешествия заканчивались с наступлением темноты. Стол в углу был окружен целым лесом оленьих рогов, а на человеческих лицах их обладателей было написано сосредоточенное внимание: на столе находилось явно что-то очень интересное. Шум прорезал знакомый голос, терпеливо объяснявший:
— Да нет, те, которые с ресницами, — женщины; они называются дамы. Они бьют все карты, на которых обозначено число очков, и валетов — их я вам уже показывал.
— Руди! — завопил Дэйв. Руди, одетый, как обычно, в свою выцветшую футболку с эмблемой Сан-Францисского университета, обрадовался. Высоко вскидывая копыта и выставив рога, он кинулся на Дэйва, а тот, выхватив у Мелины полотенце, взмахнул им, как тореадор плащом. В последний момент от поднырнул под рога Руди, накинул полотенце ему на голову, развернул и обхватил поперек живота.
— Какой же ты стал неуклюжий, братишка! Руди одним движением отшвырнул полотенце и тоже обхватил Дэйва.
— А ты — толстый и лысый!
Мелина снисходительно улыбнулась. Бидж вдруг почувствовала, что ей. Бог знает почему, не хватает дружелюбной и ненамеренной грубости Стаей.
— Иди посиди с нами, — пригласил Дэйва Руди. — Ты ведь собрался ужинать? Вот я тебя и угощу, братишка! — Он помахал Мелине, и та подбежала с подносом, уставленным мисками с салатом. — Обязательно попробуй вот этот. Он потрясающий. Там какой-то особенный соус с лимоном и оливковым маслом…
— Ладолемона. — Хрис собственноручно, отойдя от гриля, полил салат соусом. — Попробуй. — С Дэйвом он знаком не был, но ласково улыбнулся Бидж.
Дэйв, который никогда особенно не любил салаты, осторожно попробовал, поднял брови и быстро отправил в рот несколько ложек. Хрис, смеясь, вернулся к очагу, выкрикивая распоряжения Мелине и Б'ку; девушка-фавн помахала Дэйву, но не осмелилась покинуть свой пост у вертелов, чтобы поболтать.
Кружка, присев к столу Дэйва, сказал ему:
— Ты видишь? Даже салат, приготовленный им, хорош. — Трактирщик вздохнул. — Надо признаться: я стал поваром, чтобы иметь возможность построить крепость, а он живет в крепости, чтобы иметь возможность готовить. Я недавно взвесился на больших весах: можешь себе представить, за то время, что он здесь, я потолстел на двенадцать фунтов! Двенадцать фунтов!
Дэйв благовоспитанно ответил:
— Это совсем незаметно. — Руди фыркнул. Кружка рассмеялся и похлопал Дэйва по плечу:
— Несмотря на лесть, деньги за эль я с тебя все-таки возьму. И все равно спасибо, молодой человек.
В этот момент Хрис увидел, что в дверь входят новые посетители, и разразился фразой, состоящей из сплошных щелчков и придыхании. Тут же Б'ку, трудолюбиво нарезавший мясо, высунулся из-за ряда вертелов и сердито начал поправлять его произношение.
Кружка наслаждался впечатлением, которое это произвело на Дэйва.
— Они говорят на языке банту. Или суахили, кто знает? В первый раз, когда Хрис попытался что-то сказать Б'ку на его языке, у него выскочила вставная челюсть. Видел бы ты лицо Б'ку! — Кружка ухмыльнулся. — По-моему, он ничего не знал о существовании искусственных зубов. — Могу продать ему прекрасный набор, — вступил в разговор человек, только что вошедший в зал. Кружка немедленно поднялся со стула.
Бидж и Дэйв тоже привстали, потом опомнились и виновато оглянулись: ведь большинство посетителей гостиницы знали вновь пришедшего только как Оуэна, симпатичного бродячего торговца, и не подозревали, что это король Брандал.
Он ласково улыбнулся Дэйву и подмигнул Бидж:
— У меня есть любые зубы — деревянные, как у вашего Джорджа Вашингтона, с заводом, если вы сами ленитесь жевать, клыки для тыкв и турнепса в канун Дня Всех Святыхnote 16, клыки для вампиров — вообще все, что вам и в страшном сне не приснится. Установка в челюсть за отдельную плату. — Брандал сел, притворившись, что не замечает, как Кружка пододвинул ему стул, но тепло пожав старику руку.
— Привет тебе, Бидж, и привет вам, сэр, — это ведь Дэйв, верно?
— Да, сэр… сир. — Дэйв ужасно смутился.
Брандал обеспокоенно оглянулся. Это был мужчина среднего возраста, выглядевший гораздо моложе своих лет.
— Пожалуйста, называй меня Оуэном, — тихо сказал он. — Сейчас я не король Брандал.
— Мастер перевоплощений, — улыбнулась Бидж. Он тоже улыбнулся ей — обаятельный, живой, свободный от забот, которые обычно его обременяли.
— Тут ничего особого не требуется. Здесь же ведь нет фотографии, да и особо искусных художников тоже. Раз я говорю, что я Оуэн, значит, я Оуэн.
— Ты хороший актер.
— Мне на самом деле очень нравится быть Оуэном. Мне нравится покупать и продавать, торговаться, предлагать людям новинки. — Он довольно усмехнулся. — Я даже думал, не начать ли ввозить на Перекресток фотоаппараты, но решил не накликать беду на свою голову.
Дэйв захихикал:
— А у тебя все еще есть Гларундел, Бесполезный Меч?
— А как же. Гарантирует своему владельцу полную беззащитность. Надумал купить? — Дэйв покачал головой, и Оуэн-Брандал вздохнул: — Никто его не покупает. Если он пробудет у меня еще сколько-то времени, я привыкну к нему так, что будет жалко расстаться.
За столом, где играли в покер, звенели монеты, и оттуда вдруг раздался взрыв радостных щебечущих воплей. Дэйв засмеялся:
— Я так и знал, что без этих маленьких безобразников дело не обойдется. — Он кинул в их сторону завистливый взгляд.
Это дало Бидж предлог, который был ей нужен.
— Почему бы тебе не присоединиться к ним? Я не обижусь.
Дэйв не стал ждать дальнейших понуканий. Друзья Руди подвинулись, освобождая для него место, и Дэйв, захватив инициативу, принялся объяснять разновидность покера под названием «Дама-убийца».
— «Дама-убийца», — повторил Брандал тихо, и в глазах его промелькнула боль. Он быстро потряс головой и улыбнулся Бидж: — Здорово ты с ним управилась. Ты ведь хочешь о чем-то со мной поговорить?
— Да, — ответила Бидж не очень уверенно. — Может быть, это все и не важно, но мне хотелось бы рассказать тебе об одной своей знакомой. — Она поведала ему о Фионе и ее Спотыкательном заклятье, а потом и о том, как та вызвала снегопад, чуть не погубивший кошек-цветочниц.
Брандал внимательно выслушал ее.
— И она делает это на границах Перекрестка, на Странных Путях? Что за безумие!
— С ее точки зрения, вовсе не безумие. В конце концов у нее же получилось.
— Тогда она представляет собой опасность. — Брандал пристально посмотрел на Бидж. — Как ей удалось узнать так много за такое короткое время?
— Это совсем не так. — Тут Бидж не испытывала сомнений. — Она занимается исследованиями уже много лет. Она просто до сих пор не могла найти место, где ее знания можно было приложить на практике.
— Здесь их можно приложить на практике. Ты говорила об этом с генеральным инспектором?
— Нет. — Последовала долгая пауза. Потом Бидж выдавала из себя: — Я не хочу, чтобы ее убили. Но рассказать кому-то я была должна.
Оуэн в задумчивости облокотился на стол. Наконец он решил:
— Я загляну к ней — как торговец. Я захвачу с собой книгу, которая ее заинтересует, и мы побеседуем. Пока я ничего не буду говорить генеральному инспектору. — Он серьезно посмотрел на Бидж, и на его лице больше не было мальчишеского выражения. — Но если я сочту, что меры должны быть приняты, я ему скажу. Однажды я оказался чересчур мягким, и это чуть не погубило Перекресток. Такое больше не повторится. Бидж кивнула:
— Поэтому-то я тебе все и рассказала. Ты сделаешь все, что нужно. — Она отвела глаза, чувствуя стыд и ужас от того, что, возможно, обрекает подругу на смерть.
Король положил руку на руку Бидж:
— Трудно, не правда ли? Судить своих близких и решать, должны ли они умереть… Как только Полита справляется с этим…
— Или ты. Или Кружка. — Что-то заставило ее добавить: — Или Филдс.
Оуэн казался пораженным.
— Филдс никого не обрекает на смерть. Я думал, ты знаешь.
— Роман. — Вир с отвращением посмотрел на Хорвата. — Какой маленький.
— Он вырастет.
— Нет. — На этот раз вир улыбнулся неприятной улыбкой. — Он слишком мал.
— Я не обсуждаю других пациентов, — сказала Бидж решительно. — Скажи мне, что тебя беспокоит?
— Я не ем.
— А ты пытался?
Он бросил на Бидж неприязненный взгляд:
— Меня рвет.
— А не может дело быть в том, что ты съел что-то не то?
Он покачал головой:
— Другие съели то, чем меня вырвало. С ними все в порядке.
Дэйв судорожно сглотнул. Бидж на секунду позавидовала тем ветеринарам, пациенты которых не умеют говорить.
— А еще какие-нибудь симптомы? Ты чувствуешь усталость, или необычную жажду, или…
— Я устаю, — ответил он неуверенно. — И голова кружится.
Бидж ужасно не хотелось задавать следующий вопрос.
— Ты когда-нибудь принимал наркотики? Не вводила ли тебе Моргана или… — она запнулась, не зная, известно ли вир имя Диди, — или кто-нибудь еще морфий?
— Да. Я… прекратил. — Он бросил на Бидж яростный взгляд. — И это не твое дело.
— Мое, раз я тебя лечу, — ответила она спокойно. — Спасибо, что ты ответил. Но у меня есть еще вопросы.
— Нет.
— Ты или ответишь на них, или уйдешь отсюда, не получив помощи. — Дэйв вытаращил на Бидж глаза.
Роман насупился, но на вопросы ответил. Наконец Бидж отложила тетрадь:
— Вот и все. Теперь не перейдешь ли ты в другую форму?
Вир оскалился на нее. Но тут же его ноздри раздулись и начали удлиняться, из одной потекла струйка крови. Хорват подполз поближе, с интересом наблюдая. Бидж оттащила его и не отпускала.
Хоть Бидж и собралась с духом, зная, что собой представляет трансформация, зрелище произвело на нее угнетающее впечатление. Наблюдая вблизи, она смогла заметить больше деталей, чем раньше. Сосуды глазных яблок начали лопаться. Зубы, вместе в обломками костей челюсти, выпали. Мускулы туловища судорожно сократились, помогая позвоночнику укоротиться. Позвонки с треском терлись друг о друга. Роман откинул голову и застонал, но стон тут же превратился в вой.
Бидж отпустила Хорвата: ей нужно было приготовить шприц. Хорват осторожно подошел поближе. Волк — самый большой, каких люди видели среди вир, — поднял голову. Его челюсти сомкнулись там, где только что был волчонок: тот еле успел отскочить.
Бидж резко ударила по столу, и в ее правой руке оказалась ловилка. Она сильно огрела ее плоской стороной волка по морде:
— Не сметь. Никогда этого не делай. Он… — Она чуть не сказала «мой». — Он такой же пациент, как и ты.
Хорват, склонив голову набок, внимательно прислушивался к каждому слову и в ответ Бидж радостно завилял хвостом. Роман напрягся, готовый прыгнуть на Бидж, но тут его уши насторожились, и он начал принюхиваться к ловилке.
— Ты правильно понял — она посеребренная. Не знаю, есть ли в этом необходимость. Хочешь выяснить? Он угрожающе зарычал.
— Я не боюсь тебя. Это мой дом, и правила здесь устанавливаю я, если ты хочешь получить помощь. А теперь прыгай на стол и ложись.
Волк яростно взглянул на Бидж и потер морду лапой. С рычанием, в котором слышалось отвращение, он легко вспрыгнул на стол и встал там, глядя ей в глаза и оскалив зубы. Его клыки, выросшие всего несколько минут назад, были сверкающими и острыми, как у щенка.
Дэйв обхватил волка поперек живота, хотя не было похоже на то, что он сумеет его удержать. Он прижал шейную вену, и Бидж быстро ввела в нее суритал. Постепенно глаза волка остекленели, и оскаленная пасть закрылась.
Дэйв ослабил хватку:
— Ну, братишка, ты теперь гораздо отчаяннее меня. За время жизни здесь ты изменилась. Бидж бросила взгляд на спящего волка:
— Может быть, это эффект поля.
— Что?
— Да так, ничего. Помоги мне подкатить рентгеновский аппарат.
Дэйв перевернул волка на бок и калипером измерил его живот. Бидж доверяла его умению, хотя Дэйв и не имел особого опыта работы с портативными рентгеновскими аппаратами. Она вышла из дома и включила генератор, а Дэйв через окно протянул провод. Потом они оба отошли от аппарата, Бидж включила его с дистанционного пульта и сделала снимок.
Дэйв стал читать «Справочник по небиологическим видам» Лао, а Бидж принялась просматривать свои записи по хирургическим операциям на собаках, пока пленка проявлялась. Наконец снимок был готов, и Бидж протянула его Дэйву.
— Вис. рад. — пропела она. Доктор Трулав очень не любил печатать на машинке и поэтому снабжал своих студентов распечатками, полными почти нерасшифровываемых сокращений. — А вис. д. в. нету.
— Бтт. вис. лат., — последовал ритуальный ответ. — Именно латеральный, а не спинно-вентральный. Правда, тут видно не все, что нужно. Эх, был бы я в своей лаборатории… Как же ты обходишься без возможности делать анализ крови?
— Дэйв Вильсон, я делаю множество анализов. У меня, правда, нет автоматического анализатора, ну да его у меня, наверное, не было бы, даже если бы я практиковала в Ричмонде.
— Ну здесь-то он тебе как раз необходим.
— У меня есть автоматическое устройство для проявки пленок. Разве этого недостаточно? Корнелл тебя избаловал.
Второй снимок скоро тоже был готов. Дэйв посмотрел его и сказал с облегчением:
— Тут все в порядке.
Бидж ничего не ответила. Она пристально смотрела на цепочку темных пятен, которые были заметны в кишечнике. Палец Бидж уперся в угол снимка.
— Это мне не нравится.
— Ради этого не стоит его оперировать. Здесь же все нормально: где ты видишь непроходимость?
— Может быть, кишечник закупорен не полностью, — пробормотала она рассеянно, — или в нем находится что-то, проницаемое для рентгеновского излучения… Я начинаю операцию.
— Бидж, я не думаю, что там что-то есть. — Но все же Дэйв начал выбривать место для разреза. Еще шесть месяцев назад он обязательно навязал бы свое мнение Бидж, да и не только ей.
— Спорим на пиццу?
— Да где мы ее возьмем?
— В «Кружках». Там теперь готовят греческую пиццу.
— Принимаю пари. — Дэйв приладил маску на морде волка и начал давать наркоз, потом приготовил зажимы. Они не были электрическими, но Дэйв приспособился. Через минуту, не отрывая взгляда от работы, он доложил: — Все готово. — Оба они привыкли обмениваться репликами во время операции, не глядя друг на друга.
— Пора мыться.
Они начали антисептическую обработку, хоть Дэйв и озирался все время, как будто ожидал обнаружить источники инфекции, самопроизвольно появляющиеся из каменных стен.
Потом Дэйв накрыл волка простыней, и Бидж быстро сделала прямой длинный разрез. Она осторожно развела в стороны края раны, обложив их смоченными в физиологическом растворе стерильными салфетками.
— А теперь, — сказал Дэйв, незаметно для себя переходя на тон преподавателя, — нужно обследовать желудочно-кишечный тракт.
Бидж улыбнулась, но ничего не сказала. Бережно и не торопясь она стала прощупывать витки кишок, пытаясь найти место закупорки, и аккуратно укладывать кишки обратно в брюшную полость. Меньше чем через минуту, еще не добравшись до тощей кишки, она замерла:
— Ха. Я так и знала.
Дэйв тоже осторожно пощупал:
— Ух ты. Там что-то есть.
— «Что-то»! Напоминает колготки на толстом пузике, перетянутом резинкой. Дэйв подхватил:
— Ну, мне не очень-то знакомо, как ведут себя колготки…
— Доктор Вильсон, вы меня удивляете. При вашем-то опыте с женщинами…
— Ну ладно, ладно. Кишку придется рассечь. — Дэйв даже покраснел, вспомнив, какими подвигами хвастался в колледже. — Иисус сладчайший, ты была права.
— Вот видишь. Ты слишком привык просто наблюдать, как оперируют студенты. — Но в душе она была довольна.
Дэйв зафиксировал петлю кишки, и Бидж сделала разрез вдоль границы брыжейки. Ухватив пинцетом загадочный предмет, закупоривший кишку, она пробормотала: — Что бы это могло быть?
Она потянула пинцет на себя. Предмет отделился легко, стенки кишки ничем с ним скреплены не были.
Дэйв с интересом рассматривал находку.
— Что-то кожаное. Мне приходилось извлекать из собак куски ошейников. Эта штука их очень напоминает. — Он наклонился и присмотрелся внимательнее. — Выглядит как часть уздечки. Ага, видишь, даже понятно, где крепились кольца. Если бы они сохранились, мы бы обнаружили их на рентгеновском снимке. Определенно уздечка.
— Откуда она взялась? Ты думаешь, он съел лошадь?
— Я бы не удивился, — ответил Дэйв мрачно. — Пора, знаешь ли, зашивать его… Ох, голубушка, извини: я слишком привык к учебным операциям. Ты не считаешь, что нужно проверить остальной кишечник и не тянуть?
— Я очень даже не прочь проверить остальной кишечник и не тянуть. — Бидж отложила в сторону остатки уздечки и быстро и тщательно стала зашивать разрез. Проверив, что в стенке кишки не осталось отверстий, она перешла к стенке брюшины — сначала мышцы, потом подкожный слой, потом кожу.
Бидж взглянула на Дэйва:
— Уважаемый профессор, вы забыли предупредить меня, чтобы я не задела поджелудочную железу.
— Я думал, это тебе известно. — Тем не менее Дэйв выглядел смущенным: Бидж поймала его на промашке. — Что теперь?
— Теперь мы моемся, проверяем давление и пульс и ждем, когда кончится действие наркоза.
— Как долго он не придет в себя?
— Собаке понадобилась бы пара часов, насчет вир трудно сказать. — Единственный раз, когда Бидж наблюдала действие наркоза на вир, тот очнулся раньше времени и кинулся на ветеринара. — Хочешь иметь оружие? — Она предложила это так же спокойно, как предложила бы хирургические перчатки.
Дэйв сглотнул:
— Спасибо, но я предпочел бы чашку чая. Потом они сидели рядом, прихлебывая чай и наблюдая за пациентом.
— Ну так как, — спросила Бидж, — тебе нравится аспирантская жизнь?
— Много работы, мало денег. Как всегда. — Но Дэйв казался довольным. — Я еще не выбрал специализацию. Доктор Маннеринг ведет себя так, будто я могу справиться со всем, за что бы ни взялся. Он поручил мне лабораторные занятия с первокурсниками. — Он нахмурился. — Боже мой, никогда не думал, что существуют такие неуклюжие юнцы. Неужели и мы были такими?
Перед Бидж мелькнуло грустное воспоминание: как в разгар своей болезни она не могла удержать в руке карандаш.
— Держу пари, что они по большей части ничем от тебя не отличаются. Просто не все такие самоуверенные.
— Тебе виднее. Только это все равно что сидеть и ждать, когда эволюция сделает свое дело. Клянусь, если они способны ходить на двух ногах и не писать себе на башмаки, то только в результате моих занятий. — Дэйв улыбнулся. — Правда, в группе есть парочка таких, кто соображает. Если бы только удалось вывести их из состояния спазма…
Бидж решила признаться в том, о чем не говорила даже Ли Энн:
— Знаешь, я обычно покупала куриные ножки у Кроджера — там они дешевые, — делала всякие разрезы, а потом зашивала, прежде чем зажарить и съесть.
Кому-то это могло бы показаться неаппетитным, Дэйв же изумленно воскликнул:
— Потрясающая идея! Я обязательно посоветую это студентам. — Потом он хихикнул: — Было бы здорово, если бы цыпленок после такой операции выздоровел.
— По-моему, из тебя получится замечательный преподаватель. Я, конечно, не спрашиваю тебя, — добавила Бидж, — о твоих взаимоотношениях с хорошенькими студентками.
Дэйв рассмеялся:
— Я стараюсь не думать о них — в этом плане. Внимание!
Волк на столе зашевелился, лапы и хвост задергались. Он посмотрел на людей, явно не узнавая их, и зарычал. Но тут же его глаза закатились, и началась трансформация.
Дэйв кинулся к бьющемуся в конвульсиях волку и прижал стерильную салфетку к шву. Бидж тут же присоединилась к нему, пытаясь удержать от особенно резких движений.
— Ты с ума сошел!
— Совсем спятил! — Дэйв рявкнул на волка, как это сделал бы прежний Дэйв — лихой студент. — Зря мы, что ли, тебя зашивали!
Роман, наполовину еще волк, наполовину уже человек, брыкался и извивался в руках Дэйва так, что скатился со стола. Дэйв упал на колени и подставил плечи, потом осторожно опустил Романа на пол.
— Швов больше не видно. Думаю, это хорошо.
— У тебя кровь на руке. — Бидж промокнула ранку салфеткой.
— Просто царапина. — Дэйв облизал губы. — Насчет того, что укушенный оборотнем становится оборотнем сам — это же ведь просто суеверие, верно?
— Всех нас они уже раньше кусали, — напомнила ему Бидж. Это не был научно обоснованный ответ, но все же он успокаивал.
У Романа отвалился хвост, и вир проглотил его — ему нужно было сохранить массу тела. Когда трансформация закончилась и Роман встал, Бидж ахнула: через весь его живот тянулся припухший красный шрам. Следов иглы, правда, заметно не было, и вообще он выглядел как хирургический шов через несколько недель после операции.
— Тебе не следовало превращаться сразу, — посетовала Бидж.
— Было больно. — Рука оборотня ощупала мускулистый живот. — Теперь меньше.
— Я думала, что у вас раны и швы не сохраняются, когда вы переходите из одной формы в другую. Вир улыбнулся:
— Должны сохраняться. Иначе как бы мы умирали?
— Но у других вир, с которыми я имела дело…
— Мелочи пропадают. Большие раны сохраняются. — Роман нахмурил темные брови, на лбу у него выступил пот. — И болят.
— Я могу ввести тебе болеутоляющее… — Бидж умолкла: оборотень оскалил зубы и зарычал, забыв, что он уже больше не волк, и попытался выбить у нее шприц. Бидж отдернула руку.
— Никаких наркотиков. — В голосе Романа прозвучали гнев и стыд. — Никогда больше.
— Конечно. Прости меня. — Бидж прошла в кладовку и вернулась с банкой, полной сухих трав. — Здесь смесь мяты, валерьяны и тысячелистника. Завари в кипятке и пей настои или, когда ты в своей другой форме, просто ешь эти растения. Средство не очень сильное, но оно пойдет на пользу твоему желудку. Роман кивнул:
— Я теперь буду только как сейчас — не на четырех ногах. — Он обхватил себя руками, защищая живот. — Еще долго.
— Вот и хорошо. — Бидж протянула ему коробочку ампициллина: — Принимай по одной таблетке — это не наркотик — утром, днем и вечером, пока лекарство не кончится. Оно предотвратит воспаление. — Роман взял коробочку, и Бидж продолжала: — И вот еще что. Тебе нужно время, чтобы выздороветь. Не знаю, будешь ли ты превращаться в волка, пока не поправишься, но если будешь, помни: мой совет тебе — побольше отдыхать. Сможет кто-нибудь помочь тебе с едой?
Оборотень скривился и издал глухое рычание.
— Никакой помощи.
— Но разве стая… — Бидж увидела выражение его лица и решила не продолжать. — Ладно. Просто помни, что какое-то время будешь слабым.
— Я никогда не буду слабым. — Он с отвращением показал на Хорвата. Тот все пытался встать между Бидж и Романом, и Бидж приходилось отталкивать его ногой. — Вот он слабый. Его я убью.
— Ничего подобного, — ответила Бидж решительно. Она показала ему кусок уздечки. — Кстати, не расскажешь ли, как тебя угораздило проглотить это?
Оборотень промолчал. Бидж не стала настаивать и положила уздечку обратно.
Роман быстро оделся и с обычным для вир презрением швырнул на стол золотую монету. Бидж попыталась было разломить ее, чтобы дать сдачу, но он только отмахнулся:
— Она последняя. — Вир относились к деньгам с отвращением. — Оставь себе все. Я пошел.
Оборотень с трудом, но упорно стал подниматься по склону холма.
Дэйв шумно вздохнул:
— Ну, голубушка, и крутой же он парень. Вир поставляют тебе большую часть твоих пациентов?
— Нет. Я думаю… — Бидж замерла на месте. До сих пор она считала, что наибольший вред местному животному миру причиняют химеры. — Думаю, нам с тобой пора в «Кружки»: трактирщик будет рад тебя видеть.
— Хорошо. — Дэйв заметил, что Бидж все еще продолжает смотреть вслед оборотню. — Что тебя беспокоит?
— Мне просто хотелось бы знать, какое это животное — на котором была уздечка — он съел.
— Он ведь не скажет. И что еще ты хотела бы знать? Они двинулись к грузовику.
— Хотела бы я знать, кто был всадник.
Они добрались до гостиницы как раз перед заходом солнца. Вечер все еще был необыкновенно теплый. Дэйв изумленно покачал головой, увидев новое здание.
— Не могу поверить, что Кружка так быстро все отстроил.
— Пришлось. — Бидж открыла тяжелую дверь. — Не забывай, это ведь еще и крепость. — Изнутри до них донеслись звон стаканов и приглушенные голоса.
Попугай Кружки сидел на своей жердочке в вестибюле гостиницы. Он бросил на Дэйва единственный взгляд и начал декламировать по-английски:
«Приветствуем вас в» Кружках «! Восстановление гостиницы закончено, и ради безопасности и выживания посетителей нами установлены некоторые простые правила, касающиеся манер, азартных игр, оружия…»
— Я ему все объясню, — перебила его Бидж. — А ты загляни-ка ко мне в коттедж завтра: у меня есть для тебя поручение.
Попугай издал скрежещущий звук и открыл клюв. Дэйв находчиво засунул в клюв печенье, и лишенная возможности высказаться птица подняла лапу и сделала в их сторону какой-то жест; ни Бидж, ни Дэйв не поняли его значения, хотя и не усомнились в его непристойности.
В зале уже собралась обычная компания, поскольку работа и путешествия заканчивались с наступлением темноты. Стол в углу был окружен целым лесом оленьих рогов, а на человеческих лицах их обладателей было написано сосредоточенное внимание: на столе находилось явно что-то очень интересное. Шум прорезал знакомый голос, терпеливо объяснявший:
— Да нет, те, которые с ресницами, — женщины; они называются дамы. Они бьют все карты, на которых обозначено число очков, и валетов — их я вам уже показывал.
— Руди! — завопил Дэйв. Руди, одетый, как обычно, в свою выцветшую футболку с эмблемой Сан-Францисского университета, обрадовался. Высоко вскидывая копыта и выставив рога, он кинулся на Дэйва, а тот, выхватив у Мелины полотенце, взмахнул им, как тореадор плащом. В последний момент от поднырнул под рога Руди, накинул полотенце ему на голову, развернул и обхватил поперек живота.
— Какой же ты стал неуклюжий, братишка! Руди одним движением отшвырнул полотенце и тоже обхватил Дэйва.
— А ты — толстый и лысый!
Мелина снисходительно улыбнулась. Бидж вдруг почувствовала, что ей. Бог знает почему, не хватает дружелюбной и ненамеренной грубости Стаей.
— Иди посиди с нами, — пригласил Дэйва Руди. — Ты ведь собрался ужинать? Вот я тебя и угощу, братишка! — Он помахал Мелине, и та подбежала с подносом, уставленным мисками с салатом. — Обязательно попробуй вот этот. Он потрясающий. Там какой-то особенный соус с лимоном и оливковым маслом…
— Ладолемона. — Хрис собственноручно, отойдя от гриля, полил салат соусом. — Попробуй. — С Дэйвом он знаком не был, но ласково улыбнулся Бидж.
Дэйв, который никогда особенно не любил салаты, осторожно попробовал, поднял брови и быстро отправил в рот несколько ложек. Хрис, смеясь, вернулся к очагу, выкрикивая распоряжения Мелине и Б'ку; девушка-фавн помахала Дэйву, но не осмелилась покинуть свой пост у вертелов, чтобы поболтать.
Кружка, присев к столу Дэйва, сказал ему:
— Ты видишь? Даже салат, приготовленный им, хорош. — Трактирщик вздохнул. — Надо признаться: я стал поваром, чтобы иметь возможность построить крепость, а он живет в крепости, чтобы иметь возможность готовить. Я недавно взвесился на больших весах: можешь себе представить, за то время, что он здесь, я потолстел на двенадцать фунтов! Двенадцать фунтов!
Дэйв благовоспитанно ответил:
— Это совсем незаметно. — Руди фыркнул. Кружка рассмеялся и похлопал Дэйва по плечу:
— Несмотря на лесть, деньги за эль я с тебя все-таки возьму. И все равно спасибо, молодой человек.
В этот момент Хрис увидел, что в дверь входят новые посетители, и разразился фразой, состоящей из сплошных щелчков и придыхании. Тут же Б'ку, трудолюбиво нарезавший мясо, высунулся из-за ряда вертелов и сердито начал поправлять его произношение.
Кружка наслаждался впечатлением, которое это произвело на Дэйва.
— Они говорят на языке банту. Или суахили, кто знает? В первый раз, когда Хрис попытался что-то сказать Б'ку на его языке, у него выскочила вставная челюсть. Видел бы ты лицо Б'ку! — Кружка ухмыльнулся. — По-моему, он ничего не знал о существовании искусственных зубов. — Могу продать ему прекрасный набор, — вступил в разговор человек, только что вошедший в зал. Кружка немедленно поднялся со стула.
Бидж и Дэйв тоже привстали, потом опомнились и виновато оглянулись: ведь большинство посетителей гостиницы знали вновь пришедшего только как Оуэна, симпатичного бродячего торговца, и не подозревали, что это король Брандал.
Он ласково улыбнулся Дэйву и подмигнул Бидж:
— У меня есть любые зубы — деревянные, как у вашего Джорджа Вашингтона, с заводом, если вы сами ленитесь жевать, клыки для тыкв и турнепса в канун Дня Всех Святыхnote 16, клыки для вампиров — вообще все, что вам и в страшном сне не приснится. Установка в челюсть за отдельную плату. — Брандал сел, притворившись, что не замечает, как Кружка пододвинул ему стул, но тепло пожав старику руку.
— Привет тебе, Бидж, и привет вам, сэр, — это ведь Дэйв, верно?
— Да, сэр… сир. — Дэйв ужасно смутился.
Брандал обеспокоенно оглянулся. Это был мужчина среднего возраста, выглядевший гораздо моложе своих лет.
— Пожалуйста, называй меня Оуэном, — тихо сказал он. — Сейчас я не король Брандал.
— Мастер перевоплощений, — улыбнулась Бидж. Он тоже улыбнулся ей — обаятельный, живой, свободный от забот, которые обычно его обременяли.
— Тут ничего особого не требуется. Здесь же ведь нет фотографии, да и особо искусных художников тоже. Раз я говорю, что я Оуэн, значит, я Оуэн.
— Ты хороший актер.
— Мне на самом деле очень нравится быть Оуэном. Мне нравится покупать и продавать, торговаться, предлагать людям новинки. — Он довольно усмехнулся. — Я даже думал, не начать ли ввозить на Перекресток фотоаппараты, но решил не накликать беду на свою голову.
Дэйв захихикал:
— А у тебя все еще есть Гларундел, Бесполезный Меч?
— А как же. Гарантирует своему владельцу полную беззащитность. Надумал купить? — Дэйв покачал головой, и Оуэн-Брандал вздохнул: — Никто его не покупает. Если он пробудет у меня еще сколько-то времени, я привыкну к нему так, что будет жалко расстаться.
За столом, где играли в покер, звенели монеты, и оттуда вдруг раздался взрыв радостных щебечущих воплей. Дэйв засмеялся:
— Я так и знал, что без этих маленьких безобразников дело не обойдется. — Он кинул в их сторону завистливый взгляд.
Это дало Бидж предлог, который был ей нужен.
— Почему бы тебе не присоединиться к ним? Я не обижусь.
Дэйв не стал ждать дальнейших понуканий. Друзья Руди подвинулись, освобождая для него место, и Дэйв, захватив инициативу, принялся объяснять разновидность покера под названием «Дама-убийца».
— «Дама-убийца», — повторил Брандал тихо, и в глазах его промелькнула боль. Он быстро потряс головой и улыбнулся Бидж: — Здорово ты с ним управилась. Ты ведь хочешь о чем-то со мной поговорить?
— Да, — ответила Бидж не очень уверенно. — Может быть, это все и не важно, но мне хотелось бы рассказать тебе об одной своей знакомой. — Она поведала ему о Фионе и ее Спотыкательном заклятье, а потом и о том, как та вызвала снегопад, чуть не погубивший кошек-цветочниц.
Брандал внимательно выслушал ее.
— И она делает это на границах Перекрестка, на Странных Путях? Что за безумие!
— С ее точки зрения, вовсе не безумие. В конце концов у нее же получилось.
— Тогда она представляет собой опасность. — Брандал пристально посмотрел на Бидж. — Как ей удалось узнать так много за такое короткое время?
— Это совсем не так. — Тут Бидж не испытывала сомнений. — Она занимается исследованиями уже много лет. Она просто до сих пор не могла найти место, где ее знания можно было приложить на практике.
— Здесь их можно приложить на практике. Ты говорила об этом с генеральным инспектором?
— Нет. — Последовала долгая пауза. Потом Бидж выдавала из себя: — Я не хочу, чтобы ее убили. Но рассказать кому-то я была должна.
Оуэн в задумчивости облокотился на стол. Наконец он решил:
— Я загляну к ней — как торговец. Я захвачу с собой книгу, которая ее заинтересует, и мы побеседуем. Пока я ничего не буду говорить генеральному инспектору. — Он серьезно посмотрел на Бидж, и на его лице больше не было мальчишеского выражения. — Но если я сочту, что меры должны быть приняты, я ему скажу. Однажды я оказался чересчур мягким, и это чуть не погубило Перекресток. Такое больше не повторится. Бидж кивнула:
— Поэтому-то я тебе все и рассказала. Ты сделаешь все, что нужно. — Она отвела глаза, чувствуя стыд и ужас от того, что, возможно, обрекает подругу на смерть.
Король положил руку на руку Бидж:
— Трудно, не правда ли? Судить своих близких и решать, должны ли они умереть… Как только Полита справляется с этим…
— Или ты. Или Кружка. — Что-то заставило ее добавить: — Или Филдс.
Оуэн казался пораженным.
— Филдс никого не обрекает на смерть. Я думал, ты знаешь.