Страница:
Лиргисо, облаченный в тяжелый рузианский скафандр, ждал с таким же контейнером.
— Стив, как ты найдешь их на Норне?
— У меня будут органы восприятия, которые позволят обнаружить их даже на большом расстоянии. Пошли.
Мгновение — и все трое очутились на пыльном каменном плато. Ночное небо затянуто киселем, как пруд — водорослями, над головами плывет чудовищных размеров диск, розовый в темных пятнах. Норна — планета-гигант с малой плотностью, ее сила тяжести всего лишь в два с половиной раза превосходит незийскую или земную. Края этой громадины терялись в мутной дымке.
— Не приближайтесь ко мне, пока я не закончу, — предупредил Стив.
Через секунду его уже не было рядом. Поль начал озираться.
— Вон там он, — показал Лиргисо.
Крохотная фигурка вдали. Поль едва не упустил тот момент, когда она взорвалась… нет, не взорвалась, а начала расти и превращаться во что-то, совсем не похожее на человека в скафандре.
— Фласс… — потрясенно прохрипел Лиргисо.
Вернее, хрипел динамик его шлема, нарочно подрегулированный таким образом, чтобы искажать голос до неузнаваемости, зато интонация выдавала предшоковое состояние Живущего-в-Прохладе. То самое, о чем он мечтал! Он однажды признался, что хотел бы стать оборотнем, чтобы превращаться в энбоно, или в человека, или в кого-нибудь еще, как сейчас он произвольно меняет цвет радужки, но один Фласс знает, как скоро он достигнет этой ступени совершенства. Тина тогда заметила, что у Фласса можно спросить, однако вряд ли тот в курсе, а Лиргисо ответил с укоризненным вздохом, что нельзя же трактовать идиомы буквально.
И вот Стив делает это запросто, попирая все законы природы — потому что возникла насущная необходимость, а он, Лиргисо, по-прежнему так не может. Он завороженно наблюдал за метаморфозой, изумление боролось с завистью. Поймав брошенный искоса взгляд Поля, спохватился и задумчиво прищурился, пряча свои истинные чувства.
Поля превращение Стива тоже поразило, даже оцепенение прошло. Он восхищенно смотрел, как большое темное тело на равнине стремительно увеличивается и меняет очертания. Где Стив берет энергию и вещество для этого процесса — черпает из гиперпространства? Над обтекаемым, как корпус субмарины, туловищем взметнулись перепончатые крылья-паруса, их было много, они на глазах росли, а потом свернулись и спрятались под панцирем.
Существо направилось к людям. Ни намека на то, что еще несколько минут назад оно тоже было человеком. Длинное, с небольшой ангар, оно передвигалась на мощных коротких лапах, словно скользило по каменной поверхности. Не видно ни глаз, ни органов дыхания. Оно остановилось в нескольких шагах от Поля и Лиргисо, заслонив горизонт. Из-под панциря высунулось гибкое щупальце с утолщением на конце.
— Я готов, — голос доносился из этого утолщения, как из динамика. — Поль, сможешь определить, они находятся на видимой стороне Норны?
Хорошо, что это обыкновенный динамик, а не человеческая голова, венчающая длинную-предлинную шею… Лиргисо, будь это он, не упустил бы случая сразить очевидцев какой-нибудь жутковатой антропоморфной деталью.
— Они там, — Поль показал на воспаленное темно-розовое пятно на лике Норны. — Вот, видишь? Сейчас, подожди секунду, — он повернулся к Живущему-в-Прохладе. — Можно твой комп? Свой я забыл.
Тот поднял руку с пристегнутым к предплечью компьютером, на вспыхнувшем дисплее появился уменьшенный диск Норны.
— Вот, — снова попытался показать Поль (перчатки массивные, а экранчик маленький, неудобно). — Примерно здесь…
Лиргисо включил курсор, в конце концов им удалось совместить светящуюся зеленую точку с крохотным пятнышком.
— Я запомнил. Давайте сюда баллоны.
Стив распахнул громадную пасть — внутри просторная полость, поместится космический бот средних размеров. Значит, он собирается «проглотить» разбитую машину и вынести из мертвой зоны в своем чреве?
Длинные щупальца (больше похожие на манипуляторы силарских роботов, чем на конечности живого существа), проворно брали из контейнеров кислородные баллоны и рассовывали по ячейкам в стенках полости. Путешествие может затянуться, и тогда пассажиркам понадобится кислород.
А до прихода Стива кислорода им хватит?..
Поля снова пробрал озноб. Смотря какая у них машина… Некоторые модели оснащены замкнутыми системами циркуляции воздуха, с собственными регенераторами, как на межпланетных и межзвездных кораблях, а другие, попроще, берут с собой запас кислорода, и он рано или поздно заканчивается.
— Не знаешь, какая у них машина? — повернулся Поль к Лиргисо.
Тот зло скривился.
— Только воздержись от истерик, ладно? Они угнали «лоргу». Хинар сказал, это хорошая модель, с регенераторами — Тина знает в этом толк.
Поль испытал минутное облегчение, а после подумал, что при аварийной посадке система регенерации воздуха могла выйти из строя.
— Ты бы видел, какой ты бледный, — процедил Лиргисо.
— Бледный — это еще не истерика, — Поль с трудом заставлял двигаться замерзшие губы.
Лиргисо смотрел на него так, словно хотел ударить. Наверное, он тоже опасался, что Стив может не успеть, и оттого злился — это его обычная реакция, если дела идут плохо, — а сорвать злость было не на ком.
— Эй, притащи какой-нибудь еды, — окликнул его Стив. — И питьевую воду не забудь.
— Как думаешь, все это будет долго? — спросил Поль.
— Не знаю. Постараюсь добраться до них так быстро, как только смогу. Ты тоже держись, хорошо? Когда я найду их, ты ведь это почувствуешь?
— Скорее всего, да.
Поль поднял взгляд на Норну. На этот гигантский грязно-розовый диск нельзя долго смотреть — начинает казаться, что висишь вниз головой, и вдобавок еле заметное хаотичное движение темных спиралевидных пятен вселяет ощущение неустойчивости. Еще немножко — и упадешь, и будешь туда падать и падать, до бесконечности…
Появился Лиргисо с большим пакетом и канистрой. Поль заметил это вскользь, он не мог отвести глаз от Норны. Как будто он уже начал падать в эту бездну, где затерялись Ивена, Тина и Лейла, и ощущение твердой почвы под подошвами — всего лишь иллюзия… Его опять встряхнули.
— Поль, ты способен хотя бы к жалкому подобию самоконтроля? В твоих зрачках поселилось отражение этой флассовой планеты — меня это, знаешь ли, пугает!
— Ну и что? — безучастно произнес Поль.
— Не смотри туда, — Лиргисо дотронулся до его руки, но сквозь многослойный материал скафандра прикосновение почти не чувствовалось. — Лучше на меня посмотри. Пока Стив их спасает, мы с тобой найдем, чем заняться, — он подмигнул. — Я знаю много интересных игр и буду тебя развлекать, так что время пролетит незаметно.
Это обещание подействовало сильнее, чем встряска. Чары Норны ослабли, никуда он не падает, а стоит посреди каменного плато рядом с Лиргисо… И Стив пока еще здесь — развернул свои трепещущие перепончатые паруса, последняя проверка перед броском на Норну.
— Стив, — позвал Поль, — я с тобой!
— Тебе со мной нельзя, — донеслось из динамика. — Во время поиска я буду двигаться со сверхзвуковой скоростью, для лучшей маневренности мне придется постоянно менять форму тела. Место и защиту для пассажира я не предусмотрел.
— Тогда… — Поль понимал, что вернуть его на яхту Стив сейчас не сможет, но внезапно пришло решение. — Помнишь то место, которое мне понравилось, где кристаллы? Забрось меня туда, это же пара секунд. Я там подожду. Вдвоем с этим типом я не останусь.
— А если я задержусь?
— Не страшно, подожду. Для меня это самое лучшее.
— Хорошо, — согласился Стив и начал складывать шуршащие «паруса».
— Стив, это безумие! — вмешался Лиргисо. — Его нельзя оставлять одного! Здесь даже опытные геологоразведчики всегда работают парами, Фласс знает, что может случиться…
— С тобой его тоже нельзя оставлять, — возразил Стив.
— Фласс, ну, мы же договор заключили, мы же союзники! Клянусь чем угодно, я его пальцем не трону.
«Если он свою клятву нарушит, мы будем квиты».
Подумав об этом, Поль сказал:
— Стив, сделай, как я прошу.
— Ладно. Я тебе кислорода оставляю и постараюсь обернуться быстро.
— Хотя бы «торпеду» возьми, — Лиргисо вытащил из кармашка на поясе черный с золотистым клеймом цилиндрик. — У нее настройка на мой передатчик. Если одумаешься или почувствуешь опасность, вызови меня, буду ждать. И не смотри на Норну, она твою душу выпьет.
— Мою душу просто так не выпьешь. Стив, идем?
— Возьми у него «торпеду», — посоветовал Стив. — Вдруг пригодится. И опусти анизотропный щиток.
— Стив, удели мне всего одну минуту! — взмолился Лиргисо. — Выслушай меня, я кое-что объясню…
— Некогда.
Поль сунул цилиндрик в специальный карман, и сразу же ландшафт изменился, как будто переключили голограмму. Вместо голой каменной равнины, ограниченной линией недалекого горизонта — скопление тускло отблескивающих темных кристаллов, блуждающие клубы тумана придают им сходство с живыми зарослями.
— Все, я пошел, — предупредил Стив, перед тем как втянуть под панцирь щупальце с динамиком.
— Удачи, — прошептал Поль.
Но Стива уже не было рядом.
Шеф Отдела контрразведки Лорехаун давно мечтал свалить Маршала, недолюбливали они друг друга. Вот к нему-то Саймон и пошел, и рассказал о том, что произошло в Солбурге на рынке, присовокупив кое-какие свои выводы. Все как положено: рядовой сотрудник «Подразделения Игрек» проявляет бдительность.
Колесо завертелось — и вот уже есть группа заговорщиков. Саймон обнаружил среди них Фешеда, своего непосредственного начальника, а Грушу и других психологов на тайную сходку не пригласили. Как выяснилось, у всех участников заговора давно уже копились догадки и подозрения, а теперь появилось веское доказательство. Глядя на озабоченные лица и беспокойные потные руки, Саймон готов был плакать от досады: съемочную аппаратуру пришлось выключить — здесь такие меры предосторожности, что неровен час, застукают.
Мнения разделились: одни, во главе с Лорехауном, хотели действовать немедленно, другие предлагали обождать, исподволь подготовить почву для переворота. Саймон шепнул Фешеду, что сейчас самый тот момент, потому что Маршал измотан после схватки с Лиргисо, а потом, когда он восстановит силы, с ним нипочем не справишься. Шеф Отдела по связям с общественностью помолчал, подумал, взял слово и высказал эту мысль, как свою. Он всегда так поступал. Его довод (а если по правде, то довод Саймона) заставил сторонников выжидательной тактики приумолкнуть.
Шеф Отдела контрразведки изложил план: кто-то один идет к Маршалу, заводит с ним разговор и провоцирует его, тем временем он, Лорехаун, с проверенными людьми добирается до пси-излучателей. Последние хранились в сейфе у Маршала, и включать их на борту «Гиппогрифа» было строжайше запрещено, поскольку они могли повредить «сканерам» в лаборатории Пергу. Ну, теперь-то всем стало ясно, отчего такая забота об этих уродах и почему их держали на флагманском корабле: повод, чтобы припрятать подальше оружие, которое на экстрасенсов с любым коэффициентом действует безотказно.
У Лиргисо от этого оружия есть защита — вероятно, какие-то лярнийские штучки, Стив Баталов и Тина Хэдис, судя по всему, тоже обзавелись подобными штучками, но у Маршала-то защиты нет! По данным Лорехауна, Груша в последнее время штудировал переводную лярнийскую литературу. Оно вроде бы понятно, врага надо знать, но если предположить, что Маршал велел психологу найти описание того самого защитного устройства?..
Как только Лорехаун со своими ребятами вскроет сейф и завладеет пси-излучателем — Маршал, считай, разоблачен и повержен. Лишь бы провокатор не подвел.
— Кто будет провокатором? — спросил бледно-желтый шиайтианин-штабист с печальными отвислыми щеками. — Задача ответственная…
— Исполнитель нужен опытный, находчивый, ради успеха дела готовый на риск, — с раздумьем произнес Лорехаун — и посмотрел на Клисса.
— Да, это должен быть человек с опытом таких провокаций, способный к нестандартным решениям, — подхватил руководитель Отдела финансов — и тоже посмотрел на Клисса.
И вот уже все они смотрят на Клисса, и от их внимания ему стало неуютно, словно за шиворот сунули пригоршню снега.
— Саймон, ты ведь бывший эксцессер, — нарушил всеобщее молчание Фешед. — Ты справишься.
Саймон принял тройную дозу хминка и отправился к Маршалу. У заговорщиков свой план — а у него свой, и рисковать он будет не ради ихней победы, а ради эффектной концовки фильма.
Он прокрался по широкому коридору с панелями фальшивого дерева и красной ковровой дорожкой. Здесь обитал высший комсостав, и обычно здесь маялся от безделья дежурный ординарец, но Лорехаун его под каким-то предлогом отозвал.
Вот она, дверь в личные покои Маршала. Тот отдыхал и никого не принимал, Саймону пришлось упрашивать, переминаясь с ноги на ногу перед переговорником, туманно намекать на крайне важную информацию, на проблему, не терпящую отлагательств… Ему удалось-таки заинтересовать Маршала, и дверь открылась.
В жилище Вождя-Основателя он был допущен впервые. Конечно же, обстановка спартанская, конечно же, никакого лишнего комфорта. Нечего похожего на то креслице-качалку с несколькими режимами укачивания и регулируемым подогревом, какое Саймон видел в каюте у Фешеда.
— Клисс, я тебя слушаю, — нетерпеливо буркнул Маршал.
Сейчас он был похож на обыкновенного больного старика, даже глаза слезились.
Саймон завел речь о том, что инцидент на солбургском рынке может вызвать опасный резонанс, потому что Лиргисо публично обвинил Маршала в использовании «магии» — то есть, экстрасенсорных приемов, и необходимо поскорее выступить с официальным опровержением, иначе «Контора» всех своих спонсоров растеряет. В коллективе вот тоже брожение начинается… Нужно доказать, что это была инсинуация. Клисс, как пиарщик, пришел к Маршалу за советом, они вместе должны что-то придумать.
Сделав паузу, он хитровато подмигнул и добавил:
— Маршал, мы-то с вами знаем, что это будет надувательство… Я давно понял, что вы всех дурачите, но вы не беспокойтесь, я на вашей стороне. Я не проболтаюсь, молчок, однако слухи сами собой пошли, и надо бы их пресечь.
Маршал молчал. Как будто его резко очерченное угрюмое лицо огрубело до полной нечувствительности — кажется, ударь его, он даже не моргнет. Зато белесые глаза светились холодно, неприятно, как два оконца, за которыми зимняя стужа.
— Саймон, знаешь ли ты, что такое человечество? — вымолвил он, наконец, свистящим шепотом. — Нет, не знаешь… Это спящий ребенок, неспособный отличить дьявола с рогами и копытами от плюшевого мишки! Человечество еще не доросло… Ни до чего не доросло! Люди — это воробушки малые, щеночки неразумные, их надо защищать от таких, как Лиргисо, от таких, как Тина Хэдис… От таких, как я. И я их защищаю, потому что я — это другое дело. Саймон, ты понимаешь, какая на мне лежит ответственность?
— Понимаю, — поддакнул Саймон.
Вот удача, что Маршал так разговорился — колоритный будет эпизодик!
— Клисс, я не думаю, что ты на моей стороне, — совершенно справедливо заметил Маршал. — Но даже если ты не брешешь, я не могу рисковать такой ответственностью, и как боец «Конторы», ты обязан меня понять.
Вот она — смерть. И Лорехаун со своими проверенными ребятами еще не успел раскурочить чертов сейф… А как же тогда фильм?
Маршал — киборг и экстрасенс, но зато он не в форме после поединка с Лиргисо, а Саймон Клисс — обыкновенный человек, но зато эксцессер под дозой! Не дожидаясь летального исхода, он выскочил за дверь и рванул по коридору. Он добежал до поворота, когда милая сердцу начальства красная ковровая дорожка пыльной змеей вздыбилась, выскользнула из-под ног, хлестнула его, упавшего, свободным концом.
— Маршал, опомнитесь! — отбиваясь от взбесившегося половика, попытался урезонить шефа Саймон. — Я ведь и есть тот самый воробушек и щеночек, которого надо от дьяволов защищать, а вы меня убиваете! Что же вы творите?!
Маршал этому доводу не внял, зато одна из дверей открылась, и кто-то спросил:
— Дежурный, что здесь за бедлам?! Маршал, это вы?
— Клисс сеет панику на борту! — рявкнул Маршал.
А Клисс уже катился кубарем по межпалубной лестнице. В горле першило от пыли. На кого-то налетел, сбил с ног.
— Клисс, ты чего? Спятил?
— Маршал мутировал! — Саймон выкрикнул первое, что пришло в голову. — Заразился от Лиргисо! Он ковры заставляет прыгать, это преступный телекинез!
— Саймон, стой! — проревел позади Маршал.
Нижняя палуба. Корабельные мастерские. Кто другой на месте Саймона метался бы, как загнанная крыса, но он заранее все просчитал и подготовил путь к отступлению еще до того, как пошел к Лорехауну. Возле одного из аварийных шлюзов его ждет маленький бот, так что прощай, «Контора Игрек»! А если поймают, он скажет, что спасался от Маршала, от изобличенного внутреннего врага, чтобы после, когда правда восторжествует, вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.
Он проворно петлял на четвереньках среди пахнущих лаком контейнеров с какой-то автоматикой, закупленной на Рубиконе. Маршал его слышал и ориентировался по звуку — еще бы киборг не слышал! — но чувствовал себя неважно, а то бы давно уже настиг.
— Саймон, стой! — опять прозвучал его властный голос. — Выходи!
И вдруг нахлынуло ощущение горечи и вины, и Саймон понял, что правы были все те, кто обзывал его подлецом. Он чуть не закричал от внезапной душевной боли, словно в сердце всадили шило. Как же он виноват перед самим собой! Если разобраться, он никогда себя не жалел, никогда по-настоящему о себе не заботился. Работая в «Перископе», он чуть не извел себя чрезмерными дозами мейцана, он съел свое собственное ухо, он постоянно рискует… Господи, да разве можно с самим собой так обращаться?
«Я не заслуживаю прощения. Я себя предал. Нет, я должен себя спасти! Себя и фильм. Кто-то сказал, что человек — это целый мир, Саймон Клисс — целый мир, и этот мир, который во мне, по моей вине оказался на краю гибели. Никогда больше не буду подвергать себя таким опасностям! Слышишь, Господи, никогда! Все они хотят меня убить, и я должен беречь себя, как зеницу ока. Раньше я не берег и не жалел себя, но я исправлюсь…»
Маршал что-то приказывал и требовал, с грохотом отшвыривая с дороги контейнеры, да только Саймон больше не обращал на него внимания. Вперед! Неожиданное озарение подействовало на него не хуже ударной дозы допинга.
Как на крыльях он промчался по коридорам и лестницам, прыгнул в загодя приготовленный бот. Позади стучали подошвы Маршала, но Саймон успел покинуть «Гиппогриф» через аварийный шлюз. Ощущение чудовищной, безграничной вины исчезло так же внезапно, как появилось. Все-таки странно, никогда раньше Саймон ничего похожего не испытывал… Глаза до сих пор мокрые от слез (хорошо, что линзам это нипочем), он помотал головой, стряхивая остатки тягостного бреда. Значит, вот она какая, совесть. Натуральный психоз. Слава богу, что отпустило.
За иллюминаторами — наводящий оторопь диск Норны и застывшие пыльные пейзажи. Куда теперь? Сдаться Космополу? Или махнуть в один из здешних дрянных городишек, раздобыть там денег и сесть на любой транспорт до ближайшей пересадочной? Мигание на пульте мешало собраться с мыслями.
Тут Саймон встрепенулся: неспроста мигает! Двигатели не в порядке, хотя еще недавно были в порядке… Прощальный гостинец от Маршала, на то он и экстрасенс.
Клисс поскорее запаковался в скафандр, снова плюхнулся в кресло и дрожащими пальцами в толстых перчатках защелкнул пряжки страховочных ремней: бортовой компьютер призывал его подготовиться к катапультированию. Скафандр паршивенький, без анизотропного щитка. Сунуть в кабину коробку с гримом Клисс не забыл, но снимать шлем и менять внешность некогда — пошел отсчет секунд.
Его выбросило над скалистой местностью, после чего бот канул за близкий горизонт и там взорвался. Саймон остался один-одинешенек, с запасом кислорода на три часа и бесполезным на поверхности Рузы передатчиком.
Не хотелось верить, что это конец. Наугад выбрав направление, он двинулся вперед длинными шагами-прыжками, здесь малая сила тяжести. Он так и не узнал, добрался ли Лорехаун до пси-излучателей и сверг ли Маршала — и, наверное, никогда уже не узнает.
Хорошо бы уйти подальше от этой мертвой пятнистой морды в небе — до того, как три часа истекут и закончится кислород. Саймон не хотел смотреть на нее во время предстоящей агонии.
Если он никого не встретит, он пропал. Несколько раз ему казалось, что он видит вдали машины, роботов, людей в скафандрах, но когда приближался, выяснялось, что это скалы. Обман зрения.
Фильм тоже пропал, никто его не увидит. Саймон плакал, щиток шлема запотел от сырости, и пришлось включить автоочистители — они замелькали перед лицом, как лапки насекомых. Кислорода на полчаса.
В дальнем просвете между скалами чернеет лес, на опушке стоит человек в скафандре. Еще один здешний мираж.
Человек пошевелился. Да нет же, настоящий! Вероятно, геологоразведчик. Саймон повернул в ту сторону. Включив динамик шлема на максимум, он кричал на бегу и размахивал руками. Только бы его заметили. Только бы не улетели без него.
Глава 5
— Стив, как ты найдешь их на Норне?
— У меня будут органы восприятия, которые позволят обнаружить их даже на большом расстоянии. Пошли.
Мгновение — и все трое очутились на пыльном каменном плато. Ночное небо затянуто киселем, как пруд — водорослями, над головами плывет чудовищных размеров диск, розовый в темных пятнах. Норна — планета-гигант с малой плотностью, ее сила тяжести всего лишь в два с половиной раза превосходит незийскую или земную. Края этой громадины терялись в мутной дымке.
— Не приближайтесь ко мне, пока я не закончу, — предупредил Стив.
Через секунду его уже не было рядом. Поль начал озираться.
— Вон там он, — показал Лиргисо.
Крохотная фигурка вдали. Поль едва не упустил тот момент, когда она взорвалась… нет, не взорвалась, а начала расти и превращаться во что-то, совсем не похожее на человека в скафандре.
— Фласс… — потрясенно прохрипел Лиргисо.
Вернее, хрипел динамик его шлема, нарочно подрегулированный таким образом, чтобы искажать голос до неузнаваемости, зато интонация выдавала предшоковое состояние Живущего-в-Прохладе. То самое, о чем он мечтал! Он однажды признался, что хотел бы стать оборотнем, чтобы превращаться в энбоно, или в человека, или в кого-нибудь еще, как сейчас он произвольно меняет цвет радужки, но один Фласс знает, как скоро он достигнет этой ступени совершенства. Тина тогда заметила, что у Фласса можно спросить, однако вряд ли тот в курсе, а Лиргисо ответил с укоризненным вздохом, что нельзя же трактовать идиомы буквально.
И вот Стив делает это запросто, попирая все законы природы — потому что возникла насущная необходимость, а он, Лиргисо, по-прежнему так не может. Он завороженно наблюдал за метаморфозой, изумление боролось с завистью. Поймав брошенный искоса взгляд Поля, спохватился и задумчиво прищурился, пряча свои истинные чувства.
Поля превращение Стива тоже поразило, даже оцепенение прошло. Он восхищенно смотрел, как большое темное тело на равнине стремительно увеличивается и меняет очертания. Где Стив берет энергию и вещество для этого процесса — черпает из гиперпространства? Над обтекаемым, как корпус субмарины, туловищем взметнулись перепончатые крылья-паруса, их было много, они на глазах росли, а потом свернулись и спрятались под панцирем.
Существо направилось к людям. Ни намека на то, что еще несколько минут назад оно тоже было человеком. Длинное, с небольшой ангар, оно передвигалась на мощных коротких лапах, словно скользило по каменной поверхности. Не видно ни глаз, ни органов дыхания. Оно остановилось в нескольких шагах от Поля и Лиргисо, заслонив горизонт. Из-под панциря высунулось гибкое щупальце с утолщением на конце.
— Я готов, — голос доносился из этого утолщения, как из динамика. — Поль, сможешь определить, они находятся на видимой стороне Норны?
Хорошо, что это обыкновенный динамик, а не человеческая голова, венчающая длинную-предлинную шею… Лиргисо, будь это он, не упустил бы случая сразить очевидцев какой-нибудь жутковатой антропоморфной деталью.
— Они там, — Поль показал на воспаленное темно-розовое пятно на лике Норны. — Вот, видишь? Сейчас, подожди секунду, — он повернулся к Живущему-в-Прохладе. — Можно твой комп? Свой я забыл.
Тот поднял руку с пристегнутым к предплечью компьютером, на вспыхнувшем дисплее появился уменьшенный диск Норны.
— Вот, — снова попытался показать Поль (перчатки массивные, а экранчик маленький, неудобно). — Примерно здесь…
Лиргисо включил курсор, в конце концов им удалось совместить светящуюся зеленую точку с крохотным пятнышком.
— Я запомнил. Давайте сюда баллоны.
Стив распахнул громадную пасть — внутри просторная полость, поместится космический бот средних размеров. Значит, он собирается «проглотить» разбитую машину и вынести из мертвой зоны в своем чреве?
Длинные щупальца (больше похожие на манипуляторы силарских роботов, чем на конечности живого существа), проворно брали из контейнеров кислородные баллоны и рассовывали по ячейкам в стенках полости. Путешествие может затянуться, и тогда пассажиркам понадобится кислород.
А до прихода Стива кислорода им хватит?..
Поля снова пробрал озноб. Смотря какая у них машина… Некоторые модели оснащены замкнутыми системами циркуляции воздуха, с собственными регенераторами, как на межпланетных и межзвездных кораблях, а другие, попроще, берут с собой запас кислорода, и он рано или поздно заканчивается.
— Не знаешь, какая у них машина? — повернулся Поль к Лиргисо.
Тот зло скривился.
— Только воздержись от истерик, ладно? Они угнали «лоргу». Хинар сказал, это хорошая модель, с регенераторами — Тина знает в этом толк.
Поль испытал минутное облегчение, а после подумал, что при аварийной посадке система регенерации воздуха могла выйти из строя.
— Ты бы видел, какой ты бледный, — процедил Лиргисо.
— Бледный — это еще не истерика, — Поль с трудом заставлял двигаться замерзшие губы.
Лиргисо смотрел на него так, словно хотел ударить. Наверное, он тоже опасался, что Стив может не успеть, и оттого злился — это его обычная реакция, если дела идут плохо, — а сорвать злость было не на ком.
— Эй, притащи какой-нибудь еды, — окликнул его Стив. — И питьевую воду не забудь.
— Как думаешь, все это будет долго? — спросил Поль.
— Не знаю. Постараюсь добраться до них так быстро, как только смогу. Ты тоже держись, хорошо? Когда я найду их, ты ведь это почувствуешь?
— Скорее всего, да.
Поль поднял взгляд на Норну. На этот гигантский грязно-розовый диск нельзя долго смотреть — начинает казаться, что висишь вниз головой, и вдобавок еле заметное хаотичное движение темных спиралевидных пятен вселяет ощущение неустойчивости. Еще немножко — и упадешь, и будешь туда падать и падать, до бесконечности…
Появился Лиргисо с большим пакетом и канистрой. Поль заметил это вскользь, он не мог отвести глаз от Норны. Как будто он уже начал падать в эту бездну, где затерялись Ивена, Тина и Лейла, и ощущение твердой почвы под подошвами — всего лишь иллюзия… Его опять встряхнули.
— Поль, ты способен хотя бы к жалкому подобию самоконтроля? В твоих зрачках поселилось отражение этой флассовой планеты — меня это, знаешь ли, пугает!
— Ну и что? — безучастно произнес Поль.
— Не смотри туда, — Лиргисо дотронулся до его руки, но сквозь многослойный материал скафандра прикосновение почти не чувствовалось. — Лучше на меня посмотри. Пока Стив их спасает, мы с тобой найдем, чем заняться, — он подмигнул. — Я знаю много интересных игр и буду тебя развлекать, так что время пролетит незаметно.
Это обещание подействовало сильнее, чем встряска. Чары Норны ослабли, никуда он не падает, а стоит посреди каменного плато рядом с Лиргисо… И Стив пока еще здесь — развернул свои трепещущие перепончатые паруса, последняя проверка перед броском на Норну.
— Стив, — позвал Поль, — я с тобой!
— Тебе со мной нельзя, — донеслось из динамика. — Во время поиска я буду двигаться со сверхзвуковой скоростью, для лучшей маневренности мне придется постоянно менять форму тела. Место и защиту для пассажира я не предусмотрел.
— Тогда… — Поль понимал, что вернуть его на яхту Стив сейчас не сможет, но внезапно пришло решение. — Помнишь то место, которое мне понравилось, где кристаллы? Забрось меня туда, это же пара секунд. Я там подожду. Вдвоем с этим типом я не останусь.
— А если я задержусь?
— Не страшно, подожду. Для меня это самое лучшее.
— Хорошо, — согласился Стив и начал складывать шуршащие «паруса».
— Стив, это безумие! — вмешался Лиргисо. — Его нельзя оставлять одного! Здесь даже опытные геологоразведчики всегда работают парами, Фласс знает, что может случиться…
— С тобой его тоже нельзя оставлять, — возразил Стив.
— Фласс, ну, мы же договор заключили, мы же союзники! Клянусь чем угодно, я его пальцем не трону.
«Если он свою клятву нарушит, мы будем квиты».
Подумав об этом, Поль сказал:
— Стив, сделай, как я прошу.
— Ладно. Я тебе кислорода оставляю и постараюсь обернуться быстро.
— Хотя бы «торпеду» возьми, — Лиргисо вытащил из кармашка на поясе черный с золотистым клеймом цилиндрик. — У нее настройка на мой передатчик. Если одумаешься или почувствуешь опасность, вызови меня, буду ждать. И не смотри на Норну, она твою душу выпьет.
— Мою душу просто так не выпьешь. Стив, идем?
— Возьми у него «торпеду», — посоветовал Стив. — Вдруг пригодится. И опусти анизотропный щиток.
— Стив, удели мне всего одну минуту! — взмолился Лиргисо. — Выслушай меня, я кое-что объясню…
— Некогда.
Поль сунул цилиндрик в специальный карман, и сразу же ландшафт изменился, как будто переключили голограмму. Вместо голой каменной равнины, ограниченной линией недалекого горизонта — скопление тускло отблескивающих темных кристаллов, блуждающие клубы тумана придают им сходство с живыми зарослями.
— Все, я пошел, — предупредил Стив, перед тем как втянуть под панцирь щупальце с динамиком.
— Удачи, — прошептал Поль.
Но Стива уже не было рядом.
Шеф Отдела контрразведки Лорехаун давно мечтал свалить Маршала, недолюбливали они друг друга. Вот к нему-то Саймон и пошел, и рассказал о том, что произошло в Солбурге на рынке, присовокупив кое-какие свои выводы. Все как положено: рядовой сотрудник «Подразделения Игрек» проявляет бдительность.
Колесо завертелось — и вот уже есть группа заговорщиков. Саймон обнаружил среди них Фешеда, своего непосредственного начальника, а Грушу и других психологов на тайную сходку не пригласили. Как выяснилось, у всех участников заговора давно уже копились догадки и подозрения, а теперь появилось веское доказательство. Глядя на озабоченные лица и беспокойные потные руки, Саймон готов был плакать от досады: съемочную аппаратуру пришлось выключить — здесь такие меры предосторожности, что неровен час, застукают.
Мнения разделились: одни, во главе с Лорехауном, хотели действовать немедленно, другие предлагали обождать, исподволь подготовить почву для переворота. Саймон шепнул Фешеду, что сейчас самый тот момент, потому что Маршал измотан после схватки с Лиргисо, а потом, когда он восстановит силы, с ним нипочем не справишься. Шеф Отдела по связям с общественностью помолчал, подумал, взял слово и высказал эту мысль, как свою. Он всегда так поступал. Его довод (а если по правде, то довод Саймона) заставил сторонников выжидательной тактики приумолкнуть.
Шеф Отдела контрразведки изложил план: кто-то один идет к Маршалу, заводит с ним разговор и провоцирует его, тем временем он, Лорехаун, с проверенными людьми добирается до пси-излучателей. Последние хранились в сейфе у Маршала, и включать их на борту «Гиппогрифа» было строжайше запрещено, поскольку они могли повредить «сканерам» в лаборатории Пергу. Ну, теперь-то всем стало ясно, отчего такая забота об этих уродах и почему их держали на флагманском корабле: повод, чтобы припрятать подальше оружие, которое на экстрасенсов с любым коэффициентом действует безотказно.
У Лиргисо от этого оружия есть защита — вероятно, какие-то лярнийские штучки, Стив Баталов и Тина Хэдис, судя по всему, тоже обзавелись подобными штучками, но у Маршала-то защиты нет! По данным Лорехауна, Груша в последнее время штудировал переводную лярнийскую литературу. Оно вроде бы понятно, врага надо знать, но если предположить, что Маршал велел психологу найти описание того самого защитного устройства?..
Как только Лорехаун со своими ребятами вскроет сейф и завладеет пси-излучателем — Маршал, считай, разоблачен и повержен. Лишь бы провокатор не подвел.
— Кто будет провокатором? — спросил бледно-желтый шиайтианин-штабист с печальными отвислыми щеками. — Задача ответственная…
— Исполнитель нужен опытный, находчивый, ради успеха дела готовый на риск, — с раздумьем произнес Лорехаун — и посмотрел на Клисса.
— Да, это должен быть человек с опытом таких провокаций, способный к нестандартным решениям, — подхватил руководитель Отдела финансов — и тоже посмотрел на Клисса.
И вот уже все они смотрят на Клисса, и от их внимания ему стало неуютно, словно за шиворот сунули пригоршню снега.
— Саймон, ты ведь бывший эксцессер, — нарушил всеобщее молчание Фешед. — Ты справишься.
Саймон принял тройную дозу хминка и отправился к Маршалу. У заговорщиков свой план — а у него свой, и рисковать он будет не ради ихней победы, а ради эффектной концовки фильма.
Он прокрался по широкому коридору с панелями фальшивого дерева и красной ковровой дорожкой. Здесь обитал высший комсостав, и обычно здесь маялся от безделья дежурный ординарец, но Лорехаун его под каким-то предлогом отозвал.
Вот она, дверь в личные покои Маршала. Тот отдыхал и никого не принимал, Саймону пришлось упрашивать, переминаясь с ноги на ногу перед переговорником, туманно намекать на крайне важную информацию, на проблему, не терпящую отлагательств… Ему удалось-таки заинтересовать Маршала, и дверь открылась.
В жилище Вождя-Основателя он был допущен впервые. Конечно же, обстановка спартанская, конечно же, никакого лишнего комфорта. Нечего похожего на то креслице-качалку с несколькими режимами укачивания и регулируемым подогревом, какое Саймон видел в каюте у Фешеда.
— Клисс, я тебя слушаю, — нетерпеливо буркнул Маршал.
Сейчас он был похож на обыкновенного больного старика, даже глаза слезились.
Саймон завел речь о том, что инцидент на солбургском рынке может вызвать опасный резонанс, потому что Лиргисо публично обвинил Маршала в использовании «магии» — то есть, экстрасенсорных приемов, и необходимо поскорее выступить с официальным опровержением, иначе «Контора» всех своих спонсоров растеряет. В коллективе вот тоже брожение начинается… Нужно доказать, что это была инсинуация. Клисс, как пиарщик, пришел к Маршалу за советом, они вместе должны что-то придумать.
Сделав паузу, он хитровато подмигнул и добавил:
— Маршал, мы-то с вами знаем, что это будет надувательство… Я давно понял, что вы всех дурачите, но вы не беспокойтесь, я на вашей стороне. Я не проболтаюсь, молчок, однако слухи сами собой пошли, и надо бы их пресечь.
Маршал молчал. Как будто его резко очерченное угрюмое лицо огрубело до полной нечувствительности — кажется, ударь его, он даже не моргнет. Зато белесые глаза светились холодно, неприятно, как два оконца, за которыми зимняя стужа.
— Саймон, знаешь ли ты, что такое человечество? — вымолвил он, наконец, свистящим шепотом. — Нет, не знаешь… Это спящий ребенок, неспособный отличить дьявола с рогами и копытами от плюшевого мишки! Человечество еще не доросло… Ни до чего не доросло! Люди — это воробушки малые, щеночки неразумные, их надо защищать от таких, как Лиргисо, от таких, как Тина Хэдис… От таких, как я. И я их защищаю, потому что я — это другое дело. Саймон, ты понимаешь, какая на мне лежит ответственность?
— Понимаю, — поддакнул Саймон.
Вот удача, что Маршал так разговорился — колоритный будет эпизодик!
— Клисс, я не думаю, что ты на моей стороне, — совершенно справедливо заметил Маршал. — Но даже если ты не брешешь, я не могу рисковать такой ответственностью, и как боец «Конторы», ты обязан меня понять.
Вот она — смерть. И Лорехаун со своими проверенными ребятами еще не успел раскурочить чертов сейф… А как же тогда фильм?
Маршал — киборг и экстрасенс, но зато он не в форме после поединка с Лиргисо, а Саймон Клисс — обыкновенный человек, но зато эксцессер под дозой! Не дожидаясь летального исхода, он выскочил за дверь и рванул по коридору. Он добежал до поворота, когда милая сердцу начальства красная ковровая дорожка пыльной змеей вздыбилась, выскользнула из-под ног, хлестнула его, упавшего, свободным концом.
— Маршал, опомнитесь! — отбиваясь от взбесившегося половика, попытался урезонить шефа Саймон. — Я ведь и есть тот самый воробушек и щеночек, которого надо от дьяволов защищать, а вы меня убиваете! Что же вы творите?!
Маршал этому доводу не внял, зато одна из дверей открылась, и кто-то спросил:
— Дежурный, что здесь за бедлам?! Маршал, это вы?
— Клисс сеет панику на борту! — рявкнул Маршал.
А Клисс уже катился кубарем по межпалубной лестнице. В горле першило от пыли. На кого-то налетел, сбил с ног.
— Клисс, ты чего? Спятил?
— Маршал мутировал! — Саймон выкрикнул первое, что пришло в голову. — Заразился от Лиргисо! Он ковры заставляет прыгать, это преступный телекинез!
— Саймон, стой! — проревел позади Маршал.
Нижняя палуба. Корабельные мастерские. Кто другой на месте Саймона метался бы, как загнанная крыса, но он заранее все просчитал и подготовил путь к отступлению еще до того, как пошел к Лорехауну. Возле одного из аварийных шлюзов его ждет маленький бот, так что прощай, «Контора Игрек»! А если поймают, он скажет, что спасался от Маршала, от изобличенного внутреннего врага, чтобы после, когда правда восторжествует, вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.
Он проворно петлял на четвереньках среди пахнущих лаком контейнеров с какой-то автоматикой, закупленной на Рубиконе. Маршал его слышал и ориентировался по звуку — еще бы киборг не слышал! — но чувствовал себя неважно, а то бы давно уже настиг.
— Саймон, стой! — опять прозвучал его властный голос. — Выходи!
И вдруг нахлынуло ощущение горечи и вины, и Саймон понял, что правы были все те, кто обзывал его подлецом. Он чуть не закричал от внезапной душевной боли, словно в сердце всадили шило. Как же он виноват перед самим собой! Если разобраться, он никогда себя не жалел, никогда по-настоящему о себе не заботился. Работая в «Перископе», он чуть не извел себя чрезмерными дозами мейцана, он съел свое собственное ухо, он постоянно рискует… Господи, да разве можно с самим собой так обращаться?
«Я не заслуживаю прощения. Я себя предал. Нет, я должен себя спасти! Себя и фильм. Кто-то сказал, что человек — это целый мир, Саймон Клисс — целый мир, и этот мир, который во мне, по моей вине оказался на краю гибели. Никогда больше не буду подвергать себя таким опасностям! Слышишь, Господи, никогда! Все они хотят меня убить, и я должен беречь себя, как зеницу ока. Раньше я не берег и не жалел себя, но я исправлюсь…»
Маршал что-то приказывал и требовал, с грохотом отшвыривая с дороги контейнеры, да только Саймон больше не обращал на него внимания. Вперед! Неожиданное озарение подействовало на него не хуже ударной дозы допинга.
Как на крыльях он промчался по коридорам и лестницам, прыгнул в загодя приготовленный бот. Позади стучали подошвы Маршала, но Саймон успел покинуть «Гиппогриф» через аварийный шлюз. Ощущение чудовищной, безграничной вины исчезло так же внезапно, как появилось. Все-таки странно, никогда раньше Саймон ничего похожего не испытывал… Глаза до сих пор мокрые от слез (хорошо, что линзам это нипочем), он помотал головой, стряхивая остатки тягостного бреда. Значит, вот она какая, совесть. Натуральный психоз. Слава богу, что отпустило.
За иллюминаторами — наводящий оторопь диск Норны и застывшие пыльные пейзажи. Куда теперь? Сдаться Космополу? Или махнуть в один из здешних дрянных городишек, раздобыть там денег и сесть на любой транспорт до ближайшей пересадочной? Мигание на пульте мешало собраться с мыслями.
Тут Саймон встрепенулся: неспроста мигает! Двигатели не в порядке, хотя еще недавно были в порядке… Прощальный гостинец от Маршала, на то он и экстрасенс.
Клисс поскорее запаковался в скафандр, снова плюхнулся в кресло и дрожащими пальцами в толстых перчатках защелкнул пряжки страховочных ремней: бортовой компьютер призывал его подготовиться к катапультированию. Скафандр паршивенький, без анизотропного щитка. Сунуть в кабину коробку с гримом Клисс не забыл, но снимать шлем и менять внешность некогда — пошел отсчет секунд.
Его выбросило над скалистой местностью, после чего бот канул за близкий горизонт и там взорвался. Саймон остался один-одинешенек, с запасом кислорода на три часа и бесполезным на поверхности Рузы передатчиком.
Не хотелось верить, что это конец. Наугад выбрав направление, он двинулся вперед длинными шагами-прыжками, здесь малая сила тяжести. Он так и не узнал, добрался ли Лорехаун до пси-излучателей и сверг ли Маршала — и, наверное, никогда уже не узнает.
Хорошо бы уйти подальше от этой мертвой пятнистой морды в небе — до того, как три часа истекут и закончится кислород. Саймон не хотел смотреть на нее во время предстоящей агонии.
Если он никого не встретит, он пропал. Несколько раз ему казалось, что он видит вдали машины, роботов, людей в скафандрах, но когда приближался, выяснялось, что это скалы. Обман зрения.
Фильм тоже пропал, никто его не увидит. Саймон плакал, щиток шлема запотел от сырости, и пришлось включить автоочистители — они замелькали перед лицом, как лапки насекомых. Кислорода на полчаса.
В дальнем просвете между скалами чернеет лес, на опушке стоит человек в скафандре. Еще один здешний мираж.
Человек пошевелился. Да нет же, настоящий! Вероятно, геологоразведчик. Саймон повернул в ту сторону. Включив динамик шлема на максимум, он кричал на бегу и размахивал руками. Только бы его заметили. Только бы не улетели без него.
Глава 5
В кабине было холодно, ниже нуля по Цельсию. Ивена и Лейла в больших, не по размеру, скафандрах не мерзли, хотя щитки их шлемов были подняты, и Тина не стала прибавлять температуру. Ей скафандра не хватило, но она почти не чувствовала холода.
Она дважды теряла сознание, а девочки пытались ее лечить, как учил их Стив, и сейчас ей стало немного получше, но руки по-прежнему отечные, опухшие, из ребра левой ладони до половины высунулось лезвие, втянуть его обратно никак не получается, и со зрением что-то неладно.
Вдобавок ощущение тяжести, как будто сам воздух на тебя давит — все-таки 2,5 g. Девочки страдали от этого сильнее, чем Тина. Они полулежали в креслах, кое-как пристроившись (машину заклинило в скальной развилке с порядочным креном), и старались лишний раз не двигаться.
По всей кабине белели сгустки выполнившего свое назначение амортизирующего желе. Вроде бы, оно должно быть еще и съедобным, но аппетита ни у кого не было.
Если Стив до сих пор не появился, на то есть причины. Тина знала о мертвых зонах. Девочек Стив пока не обучал телепортации — для этого нужен хороший самоконтроль, иначе получится, как у Поля: тот во время тренировки очутился в соседнем доме, который сносили строительные роботы, и заработал неистребимый страх перед телепортацией. Но даже если бы кто-то из них это умел, из мертвой зоны таким способом не выберешься.
За маленькими иллюминаторами справа и слева — голый неровный камень, за лобовым стеклом — внутренняя поверхность сомкнутых стальных створок. Наружные видеокамеры все еще функционируют. На одном из уцелевших обзорных экранов можно разглядеть исхлестанную ураганными ветрами тускло-розовую равнину с торчащими из земли, как рыбьи плавники из воды, невысокими прилизанными скалами, на другом — проносящиеся в сумасшедшей спешке тучи, невзрачное солнце и по соседству с ним бледный кружок луны (это, наверное, Руза).
Корпус машины подрагивал под ударами ветра. Снаружи постоянно шуршало и свистело, вселяющие тревогу звуки проникали сквозь обшивку.
— Тина, мы долго здесь проживем? — спросила Лейла.
— Около пятидесяти часов.
— Это за счет энергозапаса? Должна быть еще аварийная солнечная батарея.
— Вдребезги. Но я надеюсь, за двое суток Стив что-нибудь придумает.
Находясь в нормальном состоянии, Тина могла бы остановить дыхание и переключиться на замкнутый кислородный обмен — на два часа, а потом, после пятнадцатиминутного промежутка, еще раз, и еще… Дублирующая система обмена вышла из строя, как и все ее искусственные системы. Это сделал Лиргисо или кто-то другой? Тину мучил этот вопрос наряду с беспокойством по поводу развязки. Она прожила тридцать семь лет, и столько всего с ней было — на несколько жизней хватит, а Ивена с Лейлой совсем еще маленькие… Они вызывали в ней чувство, близкое к материнскому.
— Я когда-то об этом мечтала, — дрожащим голосом произнесла Лейла.
Ее обрамленное шлемом личико сморщилось, и непонятно было, готова она разрыдаться или пытается улыбнуться сквозь слезы.
— О чем?
— Чтобы умереть не в инвалидном кресле, а в какой-нибудь космической катастрофе, и чтобы я была сильная и здоровая, и на мне скафандр…
— Подожди, у нас еще пятьдесят часов впереди, — напомнила Тина.
Края иллюминаторов заиндевели. Жаль, что там ничего интересного, сплошной камень.
— А давайте истории рассказывать, — предложила Ивена.
— Какие? — отозвалась Лейла.
— Всякие… Про себя… Тогда легче будет ждать.
— Давайте, — поддержала Тина. — Рассказываем по кругу, кто первый?
Откуда на Рузе лес? Черные деревья в клубах тумана, раскидистые, лишенные листвы — как на Ниаре в средней полосе поздней осенью. Не хватает только пожухлой травы под ногами и щебета озябшей птичьей мелюзги. Может, агония уже началась, и Саймон бредит? Но ведь он пока дышит, кислорода еще на двадцать минут.
А человек по-прежнему стоит на опушке. Один, вот что странно. Или это смертник, приговоренный своими же товарищами? Саймон слышал о том, что здешние геологоразведчики живут по собственным законам, и если кто, по их понятиям, совершит преступление, его не в полицию сдают, а оставляют одного на поверхности Рузы или другого какого спутника, с небольшим запасом кислорода и без антиграва.
Она дважды теряла сознание, а девочки пытались ее лечить, как учил их Стив, и сейчас ей стало немного получше, но руки по-прежнему отечные, опухшие, из ребра левой ладони до половины высунулось лезвие, втянуть его обратно никак не получается, и со зрением что-то неладно.
Вдобавок ощущение тяжести, как будто сам воздух на тебя давит — все-таки 2,5 g. Девочки страдали от этого сильнее, чем Тина. Они полулежали в креслах, кое-как пристроившись (машину заклинило в скальной развилке с порядочным креном), и старались лишний раз не двигаться.
По всей кабине белели сгустки выполнившего свое назначение амортизирующего желе. Вроде бы, оно должно быть еще и съедобным, но аппетита ни у кого не было.
Если Стив до сих пор не появился, на то есть причины. Тина знала о мертвых зонах. Девочек Стив пока не обучал телепортации — для этого нужен хороший самоконтроль, иначе получится, как у Поля: тот во время тренировки очутился в соседнем доме, который сносили строительные роботы, и заработал неистребимый страх перед телепортацией. Но даже если бы кто-то из них это умел, из мертвой зоны таким способом не выберешься.
За маленькими иллюминаторами справа и слева — голый неровный камень, за лобовым стеклом — внутренняя поверхность сомкнутых стальных створок. Наружные видеокамеры все еще функционируют. На одном из уцелевших обзорных экранов можно разглядеть исхлестанную ураганными ветрами тускло-розовую равнину с торчащими из земли, как рыбьи плавники из воды, невысокими прилизанными скалами, на другом — проносящиеся в сумасшедшей спешке тучи, невзрачное солнце и по соседству с ним бледный кружок луны (это, наверное, Руза).
Корпус машины подрагивал под ударами ветра. Снаружи постоянно шуршало и свистело, вселяющие тревогу звуки проникали сквозь обшивку.
— Тина, мы долго здесь проживем? — спросила Лейла.
— Около пятидесяти часов.
— Это за счет энергозапаса? Должна быть еще аварийная солнечная батарея.
— Вдребезги. Но я надеюсь, за двое суток Стив что-нибудь придумает.
Находясь в нормальном состоянии, Тина могла бы остановить дыхание и переключиться на замкнутый кислородный обмен — на два часа, а потом, после пятнадцатиминутного промежутка, еще раз, и еще… Дублирующая система обмена вышла из строя, как и все ее искусственные системы. Это сделал Лиргисо или кто-то другой? Тину мучил этот вопрос наряду с беспокойством по поводу развязки. Она прожила тридцать семь лет, и столько всего с ней было — на несколько жизней хватит, а Ивена с Лейлой совсем еще маленькие… Они вызывали в ней чувство, близкое к материнскому.
— Я когда-то об этом мечтала, — дрожащим голосом произнесла Лейла.
Ее обрамленное шлемом личико сморщилось, и непонятно было, готова она разрыдаться или пытается улыбнуться сквозь слезы.
— О чем?
— Чтобы умереть не в инвалидном кресле, а в какой-нибудь космической катастрофе, и чтобы я была сильная и здоровая, и на мне скафандр…
— Подожди, у нас еще пятьдесят часов впереди, — напомнила Тина.
Края иллюминаторов заиндевели. Жаль, что там ничего интересного, сплошной камень.
— А давайте истории рассказывать, — предложила Ивена.
— Какие? — отозвалась Лейла.
— Всякие… Про себя… Тогда легче будет ждать.
— Давайте, — поддержала Тина. — Рассказываем по кругу, кто первый?
Откуда на Рузе лес? Черные деревья в клубах тумана, раскидистые, лишенные листвы — как на Ниаре в средней полосе поздней осенью. Не хватает только пожухлой травы под ногами и щебета озябшей птичьей мелюзги. Может, агония уже началась, и Саймон бредит? Но ведь он пока дышит, кислорода еще на двадцать минут.
А человек по-прежнему стоит на опушке. Один, вот что странно. Или это смертник, приговоренный своими же товарищами? Саймон слышал о том, что здешние геологоразведчики живут по собственным законам, и если кто, по их понятиям, совершит преступление, его не в полицию сдают, а оставляют одного на поверхности Рузы или другого какого спутника, с небольшим запасом кислорода и без антиграва.