Орлов Антон. Контора Игрек

   — Клисс, ты что? — спросила Римма.
   — Хминк… Мне нужна вторая доза, одной мало…
   Его взгляд был до того затравленным, что Римме тоже стало не по себе.
 
   Толчки прекратились. Вначале Поль пытался считать их, но потом сбился, к тому же он не знал, сколько у станции «лап».
   — Поль, я надеюсь, ты не ушибся? — в голосе Лиргисо звучала не то неподдельная забота, не то ирония, не разберешь.
   — Я в порядке. Уже все?
   — Мы задействовали все буры, и теперь домберг нанизан на них, как многослойная вивинья на деревянные палочки. Есть такое блюдо в лярнийской кухне — очень вкусное, но для меня это, увы, в прошлом… Проверь, мы правильно взяли курс к берегу?
   Поль прикрыл глаза и «сменил личность» — необходимое условие для того, чтобы в полной мере воспользоваться способностями «сканера». Он сам придумал и свои производные личности, и все это вспомогательные процедуры, так ему проще было работать.
   Материк — далекие рассеянные скопления миллиардов разумных существ, с гулким пространством океана его не спутаешь.
   — Правильно. Спасибо.
   — Благодарить меня ты будешь при личной встрече, долго и страстно. А сейчас — плохая новость. Буры, как ты, наверное, знаешь, снабжены датчиками и видеокамерами, и мы только что обнаружили на нижних этажах домберга незваных гостей. Несколько человек в камуфляжной броне, среди них Саймон Клисс. Как ты думаешь, кто им нужен?
   — Я?.. — упавшим голосом предположил Поль.
   Раз там Саймон Клисс — значит, это «Контора Игрек».
   — Поль, давай вот что сделаем: я заберу тебя на станцию, и после мы доставим твой домберг к берегу без риска, что тебя захватят. Это наиболее разумный вариант, и я надеюсь на твой здравый смысл. Согласен?
   Лиргисо говорил настойчиво и мягко — сама искренность, и трудно было ему не поверить… но Поль не поверил.
   — Нет. Пока не доберемся до берега, я лучше побуду здесь. Меня не захватят. Скорее всего, они общаются по гиперсвязи, как и мы. Ты не пробовал поймать их переговоры?
   — Пока не поймал. А вот они нас наверняка прослушивают… Поль, чем тебе не нравится мое предложение?
   — А сам не догадываешься? Ты случайно не говоришь по-незийски?
   — Нет, но я, как и ты, говорю на родном языке великолепной Тины, — эту фразу Лиргисо произнес на безупречном манокарском. — У тебя есть оружие, герой?
   — Нож. Еще пистолет, но у него индикатор погас, — Поль ответил тоже по-манокарски. — Спрошу у здешних ребят. Они уже поняли, что я — залог их спасения, так что конторским меня не выдадут.
   Отстегнув карабин от скобы, он крикнул:
   — Прошу внимания! Можно отвязываться. Нас буксируют к берегу, ситуация под контролем.
   Хельмут тут же перевел это на язык, более понятный обитателям домберга — сплошной мат, разве что предлоги цензурные. Люди радостно завопили и начали прикладываться к фляжкам.
   — Хельмут, послушайте, — Поль присел напротив старика, — во-первых, пьянку лучше прекратить, вам же еще на берег выгружаться, вместе со всем имуществом. Во-вторых, мне нужна ваша помощь. Мой… — он запнулся, не называть же Лиргисо «другом», — напарник сказал, что на нижних этажах домберга находятся агенты одной галактической организации, которые хотят меня арестовать. Если меня заберут, он не станет спасать домберг.
   — Копы, что ли? — насторожился Хельмут.
   — Вроде того, только хуже. Скоро они поднимутся сюда, мне надо спрятаться. И какое-нибудь холодное оружие посерьезней. Чем вы бьете большую рыбу?
   — Гарпунами. Только ты разве сможешь метнуть гарпун? — Хельмут почесал мясистый лилово-красный нос и с сомнением оглядел Поля, задержав взгляд на кистях рук с гладкой кожей и аккуратно подрезанными ногтями.
   — Смогу. Меня одно время в киллеры готовили, я тогда со всяким оружием научился обращаться.
   — Так ты, что ли, киллер? — заинтересовался тощий парень в засаленной спортивной шапочке.
   — Я так и не стал им. Профнепригодность. Что у вас еще есть из оружия?
   — Еще есть махмары, — вспомнил Хельмут. — Мы из них чебарков стреляем. Видел когда-нибудь махмар?
   — Нет.
   Махмар тут же откуда-то извлекли, и Поль понял, что все-таки уже его видел: это был просто-напросто небольшой арбалет.
 
   Буры дерифлодобывающей станции! Саймон вовремя спохватился, чтобы не ляпнуть это вслух — ему ведь не положено знать о левом дерифлопромысле на Рубиконе.
   Капсула хминка выскользнула из трясущихся пальцев, и он никак не мог найти ее на грязном полу, морщинистом, словно древняя стиральная доска.
   — Клисс, ты что там копаешься?
   Командир еще не знает, что Лиргисо здесь, совсем близко — на станции, которая вцепилась в домберг мертвой хваткой, как паук в добычу.
   — Я хминк потерял… Риммочка, тут опасно. К черту «сканера», эвакуироваться надо!
   Удовлетворенное сопение Кирч, по-видимому, означало, что она получила еще один штришок для своей докладной.
   — Какое тебе «эвакуироваться», мы на задании! Под трибунал захотел? — Римма что-то вытащила из кармашка на поясе и сунула ему в руку. — На, жри сразу две! Не урони.
   Он затолкал капсулы в рот, проглотил вместе с горькой слюной. Римму вызвали по гиперсвязи, она отвернулась. Стоны внизу стихли — то ли Зойг добил стажера, то ли тот умер сам, зато с верхних этажей долетел воодушевленный рев, как будто орут болельщики на стадионе.
   В утробе издохшего ихлетака, превращенного в жилище для бродяг, гуляли сквозняки и копошились тени. Ощетинившийся метровыми колючками бур поблескивал в полутьме, как многократно увеличенное орудие пытки — от этой ассоциации Саймону стало совсем худо.
   — Экипаж, включить передатчики! — распорядилась Кирч. — Настройка — гипер-альфа, двадцатка и семь. Лагайм и Лиргисо разговаривают на этой частоте, мы должны их слышать.
   — А как за батарейки отчитаемся?
   Услышав вопрос Роберта, Саймон чуть не зашелся в истерическом смехе: нашел, «салага», о чем волноваться!
   — Выполним приказ и возьмем «сканера», вот так и отчитаемся, — буркнула Римма. — Намме со своими уже высаживается. Дурацких вопросов больше не задавать — и вперед! Клисс, ты очухался? Ищи лестницу!
   — Я тебе кто, ищейка? — пробормотал Саймон, опуская щитки шлема.
   Ударная доза хминка привела его в чувство. Может, еще и пронесет… И хорошо бы о его проделке с клеем никто не догадался: приклеил к полу своих же товарищей, за это недолго под трибунал. Но с другой стороны, это же абсурд — подозревать в таких действиях неглупого взрослого человека, сотрудника Отдела по связям с общественностью… Если кто-нибудь попытается его обвинить, он отметет эти нападки, как бредовые и несостоятельные.
   Очередная лестница обнаружилась в комнате с драными циновками на полу и настенной росписью: тут были рыбы, голые женщины с преувеличенными формами, схематичные аэрокары над волнистыми линиями, изображающими море. Такое Саймон видел впервые — здешние голодранцы рисуют на стенах, как пещерные люди! Отличные кадры.
   Он карабкался по лестнице, и вдруг в шлемофоне раздался голос Лиргисо — тот говорил по-манокарски и обращался к Полю, но Саймон все равно обмер. Когда же умник Груша научится ставить хорошую психозащиту, чтобы старая боль не проникала из прошлого в настоящее?
   — Поль, мне жаль тебя огорчать, но твой план никуда не годится. Мы тонем.
   — Как — тонем? — растерянный голос Лагайма.
   — Погружаемся. Вес домберга слишком велик, у станции не хватает мощности, чтобы его удержать. Добраться до берега не успеем. Тебе нельзя там оставаться, включай «торпеду»!
   — Неужели совсем ничего нельзя сделать?
   — Нельзя, — в голосе Лиргисо появились нетерпеливо-властные нотки. — Времени мало, я жду ориентир.
   — Ты чего там застрял? — Римма стукнула Саймона по лодыжке. — Лезь!
   — Ты не слышала? Домберг тонет и эту чертову станцию за собой тащит! — Саймон буквально взлетел по лестнице: гидрошлем с кислородными баллонами в ранце, чтобы достать его и надеть, нужно освободить руки.
   — По-каковски они говорят? — спросила Римма, выскакивая следом за ним из лаза. — Ты их понимаешь?
   — По-манокарски.
   — Поль, я долго буду ждать? Включай, наконец, «торпеду»! — Живущий-в-Прохладе одновременно и приказывал, и умолял, и это переплетение интонаций было настолько странным, что у Саймона возникло ощущение, будто он слушает театральную постановку. — Не в моих силах спасти домберг, ты проиграл.
   — Пока еще нет. На станции много тяжелого балласта — выброси его, тогда мы дотянем до берега.
   — Здесь нет никакого балласта.
   — Есть. Разве ты не понял, о чем я?
   — Это твой домберг — балласт! — взорвался Лиргисо. — Я понимаю, что можно быть немного сумасшедшим, но не настолько ведь!
   Ага, Саймон так и думал: станция под завязку нагружена дерифлом, кто же согласится по доброй воле утопить в океане такое богатство? Он сбросил и расстегнул ранец, ожидая команды надеть гидрошлем. Римма связалась с Намме и Зойгом, начала объяснять ситуацию.
   — Пожалуйста, сделай, как я прошу! Если хочешь увидеть меня живым…
   И дыры вылез Зойг, тоже скинул с плеч ранец, поднял щитки. Изломанные темно-красные брови гинтийца сошлись к переносице, белки глаз покраснели. Никто его ни о чем не спрашивал.
   — Хорошо, Поль, сейчас я выброшу то, что ты называешь балластом, — Лиргисо говорил ровно, даже ласково, но Саймон уловил в его голосе признаки скрытой ярости. — Надеюсь, ты понимаешь, как будешь за это со мной расплачиваться?
   — Я возмещу тебе убытки, — видимо, «сканер» тоже почувствовал эту ярость, его голос дрогнул. — Обязательно.
   Что ж, Лиргисо практичен, этого у него не отнимешь: такой «сканер», как Лагайм, стоит дороже, чем одноразовая добыча.
   — Клисс, ты переводить будешь? — раздраженно осведомилась Римма.
   — Он сейчас выкинет какой-то тяжелый груз, чтобы доплыть с домбергом до берега.
   Кирч повернулась к Зойгу:
   — Скажи своему парню, который в машине, чтобы постарался засечь координаты. То, что он выкинет, мы потом подберем.
   Стало быть, ворованный дерифл достанется «Конторе»… Саймон ухмыльнулся:
   — Можете считать, этот рыжий придурок уже без ушей! Скушает он их, как миленький, как я свое ухо съел.
   — Хватит про ухо! — оборвала Кирч. — Опять завелся…
   — А ты, Риммочка, не знаешь, что такое психическая травма?
   — Сам виноват, — резко бросила Римма. — Если с тобой что-то случилось — значит, сам напросился, сам это к себе притянул, и жаловаться нечего. Твой скулеж никому не интересен, ни окружающим, ни Вселенной.
   Саймона охватило бессильное негодование, как всегда, когда Кирч начинала холодным и непреклонным тоном изрекать такие сентенции. Она же все это у него украла! Это он первый нашел в никем не востребованной библиотечке погибшей Хельги Раговски потрепанную брошюру, в которой излагалось учение о том, что каждый сам творец своих неприятностей, и потому не следует обвинять тех, кто причиняет тебе зло. И он же начал проповедовать это учение среди персонала «Конторы». Расчет был прост: Саймону уже надоело, что ему без конца припоминают прошлые преступления, так пусть же все вокруг поймут, что те, кто из-за Саймона Клисса пострадал, сами несут за это ответственность!
   Читать книжки Кирч было лень, но предложенные Саймоном идеи ей приглянулись, и она присвоила их, без всякой благодарности к первооткрывателю. Она принималась рассуждать на эту тему при каждом удобном случае, с таким видом, словно была арбитром в последней инстанции, и в результате Саймону это учение разонравилось, а потом и вовсе опротивело.
   Вот и теперь он устало скривился, благо анизотропный щиток прятал его лицо от чужих взглядов.
 
   Беготня по темным комнатам-полостям, соединенным друг с другом собачьими лазами и опасными для жизни лестницами, понемногу начинала Поля изматывать. За ним охотилось две группы. У него было маленькое преимущество: он их видел зрением «сканера», а они его — нет; в то же время он не всегда был уверен, что «видит» сквозь стены своих преследователей, а не обитателей домберга.
   После того как Лиргисо с Хинаром выбросили контейнеры, погружение прекратилось. Домберг медленно двигался в сторону суши, а Поль прятался в его лабиринте от агентов «Конторы». Те пытались обойти его с двух сторон, взять в «клещи», но у Поля были проводники — Хельмут и еще несколько добровольцев, территорию они знали, как свои пять пальцев.
   Трезвых в этой компании не было ни одного, Поля тоже пытались напоить. Во фляжках плескалась какая-то крепкая самопальная дрянь, и Поль с оторопью заметил, что этим здесь угощают даже самых маленьких детей.
   — А без вайги, парень, никак, — сказал Хельмут. — Тебе тоже надо хлебнуть, хоть через силу. Ты не понял, Зимпесова буря началась, и те, кто вайгу не пил, от чертовой трясучки загнутся. Мы только так от нее и спасаемся.
   — Это какая-то местная инфекция? Когда мы прилетели на Рубикон, мне сделали стандартный набор прививок, я не заболею.
   — Не, ты не понял. Чертова трясучка — это трясучка, человек после нее слабый делается и долго хворает, а некоторые умирают. Это если вайгу не пить. А такие, как ты, от чертовой трясучки первыми сгорают. Я уже старый, насмотрелся.
   — Не беспокойтесь, меня от всего привили.
   Поль не пил напитков крепче шампанского, и дегустировать вайгу у него не было настроения.
   — Ладно, вот это для тебя, — Хельмут похлопал по грязной пластиковой фляжке, прицепленной к облезлому поясу. — Когда прихватит, выпьешь.
   «Спасибо, как-нибудь обойдусь».
   В десантной броне и шлемах с закрытыми щитками охотники были неуязвимы для холодного оружия. Когда одна из групп настигла Поля, он метнул гарпун и попал первому в щиток, чем сильно удивил свою добровольную охрану, до сего момента не верившую, что он это умеет. Агента оглушило, но тот снова поднялся на ноги.
   Из-за Зимпесовой бури агенты не могли воспользоваться парализаторами, только поэтому Поль до сих пор находился в сознании и на свободе.
   Зато он никак не мог от них отделаться — для этого надо раствориться в полумраке гниющего костяного лабиринта, а его выдавали светоотражающие элементы бронекостюма. Их радужное мерцание манило охотников издали, сводя на нет все ухищрения провожатых Поля.
   Он обругал себя за пижонство: выбирая по каталогу броню, он руководствовался эстетическими соображениями, ему и в голову не пришло взять что-нибудь попрактичней, с камуфляжным покрытием типа «хамелеон» — не знал ведь, что это понадобится. В остальном костюм был хорош, но все эти предательские отблески и переливы…
   Когда удалось оторваться от погони, Поль остановился, сбросил ботинки (обыкновенные, из мягкой синтетической кожи), снял взятый в кладовке пояс с кармашками и пристегнутый к предплечью передатчик. Под броней был легкий тренировочный костюм — неброский, темно-коричневый. Поль снова надел ботинки и пояс, вернул передатчик на место.
   — Фенк, — Хельмут толкнул одного из парней, — давай-ка, залазь в его костюмчик, тебе впору будет. Отвлечешь копов.
   Худой, с выбитыми передними зубами Фенк надел броню, но с застежками справиться не смог.
   — Там чипы, настроенные на отпечатки моих пальцев, — объяснил Поль. — Лучше не застегивать, а то потом не снимешь.
   — Это чтобы не своровали? — понимающе ухмыльнулся Фенк. — Хитро придумано…
   — Идут! — предупредил подросток, дежуривший около лестницы.
   Все бросились к низкому лазу в углу. До чего же легко двигаться без брони — Поля охватило состояние, близкое к эйфории.
   А чуть позже он почувствовал, как здесь промозгло и холодно.
 
   Температура резко упала, во время Зимпесовых бурь это бывает. Осевшая на стенах влага превратилась в иней, искрящийся в лучах фонариков. В воздухе плавали сгустки тумана: не может такого быть, просто не может — значит, это не настоящий туман, а порождение аномалии. Римма старалась держаться подальше от этих белесых клочьев, остальные тоже сторонились их.
   Пришло сообщение от Намме: его группа идет за «сканером» по пятам, Кирч со своими должна заблокировать объекту путь к отступлению.
   С Намме была Сабрина, ликвидатор с двухгодичным стажем, и Гнас, из молодняка, его срок стажировки подходил к концу. Римма знала обоих: надежные ребята, не то, что ее горе-команда. Правда, к ней присоединился еще и Зойг, но он получил гарпуном в щиток и заработал легкое сотрясение мозга, а карманные медавтоматы у всех вышли из строя.
   «Сканера» настигли в комнате, по определению Клисса «не до конца вычищенной»: вдоль стен тянулись какие-то ссохшиеся жилы, местами вздувались дряблые полушария наподобие грибов-паразитов, и все это выбелено инеем, а «сканер», с двух сторон отрезанный от спасительных лазов, прижался к стене и глядел на преследователей исподлобья.
   Когда лучи фонариков скрестились на его лице, Кирч, Намме и кто-то еще выругались одновременно: никакой это не Лагайм — грязный прыщавый парень в его броне.
   — Где ты взял эту одежду? — спросил Намме.
   — Нашел, — прошепелявил парень. — Если валяется — значит, ничье…
   Вновь разделившись на две группы, бойцы «Конторы» покинули помещение, а бомж в красивом, как ночной тропический цветок, бронекостюме, с залитым кровью лицом, остался лежать на полу у заиндевелой стены.
   Одним никчемным индивидом меньше, с холодным ожесточением подумала Кирч. И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что мы не правы! Конечно, комнатные гуманисты именно так и скажут, им наплевать на то, что мы защищаем человечество и постоянно рискуем, и на то, что у нас тоже есть нервы…
   Представляя себе спор с бесхарактерным, но непримиримым оппонентом-демагогом, она все больше распалялась, и тут ее окликнул Саймон:
   — Риммочка, мы его теперь долго-долго будем искать… Что, если предложить ему сдаться? Мол, пусть о своих ушах побеспокоится и переходит на нашу сторону, а мы ему защиту от Лиргисо обеспечим.
   Римма по привычке на него шикнула, но вдруг поняла, что говорит он дело. Прочистив горло, она настроила передатчик на двадцатку и семь.
   — Поль Лагайм, вы меня слышите?
   — Кто это? — удивленно отозвался «сканер».
   — Команда спасателей. Мы находимся в домберге и хотим вас спасти, — главное, побольше убежденности и теплоты, как учил Груша. — Почему вы избегаете контакта?
   — Я принципиальный противник вивисекции. Особенно если речь идет обо мне.
   — Про ухо скажи ему, про мое ухо! — возбужденной скороговоркой посоветовал Клисс.
   Римма поморщилась. Сообразив, что Саймон не видит ее лица, с досадой махнула рукой и продолжила:
   — Вам ничего не угрожает. Неужели вы хотите снова попасть в руки к Лиргисо? Разве вас к нему что-то привязывает?
   — У нас уговор: я работаю на него, как «сканер», а он соблюдает по отношению ко мне определенные нормы. Плюс к этому у нас общий враг.
   — Какой общий враг? — ей удалось изобразить искреннее непонимание.
   — Ваша контора.
   — «Контора Игрек» не враг вам. Мы боремся только с преступниками.
   — Значит, семья незийского гражданина Коргисме, с которой вы расправились — это были преступники, включая малолетних детей? И те посетители выставки на «Сиролле», которых я должен был поубивать с вашей подачи, тоже преступники?
   Римма принимала участие в ликвидации семьи Коргисме: все поголовно экстрасенсы — не опасные, с низким коэффициентом, но при такой концентрации мутантов на одной генолинии дальше может появиться на свет черт-те что, лучше выполоть сорняк с корнем.
   — Лагайм, у вас неверное представление о наших целях. Ты, вообще, соображать умеешь? — теперь на «ты» — и поэмоциональней, чтобы вселить неуверенность и тревогу. — Ты не подчинился Лиргисо, и он захочет тебя наказать. Тебя ждут крупные неприятности, а мы тебя, дурачка, хотим спасти!
   — Леди, ваши умственные способности тоже вызывают у меня сомнения.
   — Да просто пидоры они оба! — вклинился на этой же волне Гнас.
   Кирч переключилась на волну «Конторы» и рявкнула:
   — Намме, скажи своему щенку-стажеру, чтобы не лез в эфир, когда я веду переговоры!
   — Я запомнил твой голос, и при случае я тебя убью, — пообещал «сканер». — Леди, это я вашему приятелю. Не беспокойте меня больше, идите к черту.
   — А я выслушал вашу беседу с долей интереса, но без всякого удовольствия, — сообщил Лиргисо на общегалактическом. — Удручающий примитив… Обе стороны меня разочаровали, а я-то, признаться, рассчитывал на захватывающий интеллектуальный поединок!
   Его насмешливый завораживающий голос заставил Римму стушеваться, она ничего не ответила.
   — Зря ты про мое ухо не сказала, — упрекнул Клисс. — Это был бы сильный аргумент, сто процентов…
   — Помалкивай! — Римме хотелось его стукнуть, но бить человека в десантной броне — только силы понапрасну расходовать. — Толку от тебя никакого, хминк горстями жрешь, а КПД — ноль.
   — Римма, пошли, — позвал Зойг. — Время теряем.
   Это был равный ей — тоже командир, хоть и оставшийся без команды, и Римма подчинилась.
 
   Что бы ни случилось, во всем виноват Саймон Клисс! Он дал хороший совет, а Кирч все испортила, и теперь в ответе советчик, а не исполнитель. Ясно, что Лиргисо, склоняя Лагайма к сотрудничеству, на факты против «Конторы» не поскупился — вот и надо было противопоставить им факты, обличающие Лиргисо, а не на эмоции давить.
   Они бессистемно слонялись по заиндевелой утробе ихлетака (это называлось «Мы ищем “сканера”»); все живое, завидев их, бросалось наутек. Миновав очередной лаз, они очутились в полости с окном. Дыра, обрамленная лохмами полиэтиленовой пленки, и за ней — процеженный сквозь туманные фильтры тусклый дневной свет, тревожный шум моря, круговерть снежинок. Они полезли обратно.
   — С какой скоростью мы плывем? — раздался в шлемофоне голос Лагайма.
   — С максимально возможной, — отозвался Лиргисо. — Хочешь кофе?
   — Здесь его нет.
   — Включи «торпеду» — и получишь чашку своего любимого.
   — Лучше потом.
   — А может, сейчас? — Лиргисо засмеялся. — Ты у нас, конечно, герой, но я же слышу, как у тебя зубы стучат от страха.
   — Это от холода. Тут везде иней и лед, а мне пришлось снять броню, чтоб оторваться от агентов. Они убили парня, который надел мой костюм.
   Его измученный, дрожащий голос вызвал у Саймона приступ жалости — не к мерзавцу-«сканеру», заварившему всю эту кашу, а к самому себе.
   — Ну, так отними у кого-нибудь теплую одежду! — потребовал Лиргисо. — И сделай это поскорее, пока ты совсем не окоченел.
   — Тогда замерзнет тот, у кого я заберу одежду. Здесь просто поразительная нищета, я никогда такого не видел.
   — Фласс… — прошипел Лиргисо лярнийское ругательство. — Ты хочешь умереть от переохлаждения? Что ж, я устрою тебе роскошные похороны! Из домберга получится эффектный погребальный костер, никто не уйдет живым. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что я это сделаю? Если ты такой убежденный гуманист, постарайся остаться в живых, иначе ты окажешь домбергу плохую услугу.
   — Психи… — глотая слезы, прошептал Саймон.
   — Что у них за треп? — спросила Кирч.
   — Если Лагайм околеет от холода, Лиргисо весь домберг спалит. Вместе с нами! Надо найти его и согреть, любой ценой.
   — Найти и захватить, — поправила Римма. — У тебя, Клисс, опять ум за разум заходит, съешь еще капсулу.
   Саймон так и сделал, и подумал: Кирч неспроста такая добрая — небось, надеется, что он загнется от передозировки, только для него четыре капсулы хминка — все равно, что стакан пива для завзятого алкоголика.
   Их занесло в просторную, как зал, полость, где бомжи занимались разделкой крупной рыбы. Повсюду валялись кости и рыбьи головы с разинутыми ртами, в полу вдоль стены — лунки, забитые кусками мякоти и залитые рассолом. Тоже ничего себе кадры.
   Тайна Саймона заключалась в том, что у него была съемочная аппаратура, о которой «Контора» не знала, и он снимал документальный фильм. Он давно решил, что сделает фильм о «Конторе Игрек». Покупатели найдутся, и он покажет всей Галактике, что такое настоящий эксцессер!
   Микроскопическая видеоаппаратура была вмонтирована в бесцветные контактные линзы — если кто-нибудь интересовался, он объяснял, что у него легкое расстройство зрения на нервной почве, только линзы и выручают. Как он раздобыл это чудо техники вместе с инструкцией по эксплуатации — отдельная история. Это был подарок судьбы. Инструкцию он заучил наизусть и уничтожил, а линзами пользовался вот уже третий стандартный месяц. Неизвестно, функционирует ли аппаратура во время Зимпесовой бури, но Саймон надеялся, что потом она снова заработает. Фильм он снимет такой, что все ахнут.
   — Поль, ты живой?
   Саймон вздрогнул, услышав голос Лиргисо.
   — Живой, — голос Лагайма больше не дрожал. — Теперь я одет по сезону.
   — О, ты все-таки последовал моему совету?
   — Нет, просто мне дали теплую одежду. Агенты где-то бродят, а я пока отдыхаю.
   — Смотри, чтобы тебя не застали врасплох.
   — Не беспокойся, у меня целый отряд телохранителей.
   — Клисс, о чем это они? — спросила Римма.
   — Вроде как все уладилось, этот подлец больше не замерзает. Риммочка, я боюсь, мы ходим по кругу. Глянь, это ведь тот самый зал с рыбьими внутренностями, где мы уже были.
   Саймон замолчал, потому что Лиргисо вновь заговорил, с нотками угрозы:
   — Итак, ты в тепле, без брони, и вокруг телохранители… Только посмей кому-нибудь из них отдаться! С помощью медавтомата недолго проверить, были у тебя интимные контакты или нет, и если результат окажется положительным, скоро на Рубиконе не останется ни одного домберга, я тебе обещаю.