Орлов Антон. Сильварийская кровь

   Улица вывела к побитой каменной лестнице, уводящей вверх. Судя по музыке и иллюминации, там, наверху, протекало веселье более цивилизованное, чем в чащобе городского парка.
   Три марша зигзагом, на нижней из лестничных площадок засела компания гоблинов. Марек почувствовал, как напряглась Дафна, которую он поддерживал за локоть, чтобы не оступилась, и взялся за рукоятку пристегнутого к поясу кинжала.
   - Госпожа, у нас есть, чего ищете! - плутовато- счастливым голосом сообщил поднявшийся навстречу людям субъект, наряженный в малиновый камзол с позолоченными пуговицами и пятнистые коричнево- зеленые штаны, снятые, скорее всего, с какого-то невезучего лесного гнома. Впрочем, камзол тоже явно был с чужого плеча. - Знамо дело, за деньги… Мы старались!
   - Показывайте, - велела Шельн.
   Марек расслабился. А гоблины повытаскивали замызганные коробочки, мешочки, жестянки - у кого что было - и при свете повисшего над площадкой магического шарика начали демонстрировать Лунной Мгле их содержимое.
   Желуди. И не подумал бы, что их столько разновидностей: кроме обыкновенных дубовых есть еще полупрозрачные - как будто сделанные из стекла, и крапчатые, и крохотные золотистые, и черные размером с кулак. Шельн каждый придирчиво рассматривала, нюхала, прижимала к уху, словно морскую раковину, и в конце концов откладывала: не то.
   - Нужного нет, - вздохнула она, перебрав все приношения. - Вот вам за труды, - несколько купюр, не крупных, но и не самых мелких. - Купите себе кофе. Если найдете что-нибудь еще, несите, только не вздумайте таскать одно и то же. Вот у тебя и у тебя было несколько штук, которые вы показывали в прошлый раз. Последнее предупреждение, поняли?
   Гоблины пристыженно забормотали оправдания. Вся эта шатия выглядела сейчас покладистой и неопасной. Один из них поймал, словно комара в воздухе, и спрятал в карман светящийся шарик.
   - Я знаю в Траэмоне одного коллекционера, который помешан на желудях, - вполголоса объяснила Шельн своим спутникам, когда поднялись наверх. - Богатый аристократ, из моих, гм, бывших клиентов. Ему нужны такие, каких у него в коллекции еще нет, но он, по-моему, уже собрал все на свете. Готов платить сумасшедшие деньги за ерунду… - она рассмеялась мягким снисходительным смехом.
   - Никогда не думала, что есть дубы с такими разными желудями, - светски поддержала беседу Дафна.
   - Это не обязательно дубы. Те, что похожи на стеклянные безделушки, растут на ползучих побегах вроде плюща, а черные -на деревьях в три-четыре обхвата, с листьями жесткими, как свиная кожа.
   Улица в двойном ожерелье фонарей, в конце виднеется городская площадь с ратушей, охваченной розово-золотым магическим заревом. Приличная публика чинно прогуливается, не совсем приличная -слоняется зигзагами, обнимается с фонарями, потягивает пиво из бутылок или поедает сладости, расположившись прямо на тротуарах под стенами домов. Один гоблин пытается вскарабкаться на фонарный столб, горланя, что хочет на луну.
   - Сколько же он чашек кофе в себя влил? - заинтересованно хмыкнула Шельн.
   В витрине лавки, освещенной несколькими тусклыми лампочками, из кусков мыла выстроен замок, а коробки порошка «Волшебная стирка» изображают крепостную стену. Даже здесь его продают, с легким удивлением отметил Марек.
   - И каких только диковинных тварей не встретишь в Кайне праздничной ночью!
   Знакомый - теперь уже знакомый - голос заставил его резко повернуться. Те же трое эльфов, которые привязывались к нему около Драконьего Каскада. -Это вы, случайно, не нас имеете в виду?
   - Не тебя. - Гилаэртис одарил его почти ласковой, но в то же время пренебрежительной усмешкой. -Шельн, ты, говорят, повадилась ужинать на скотобойне и теперь питаешься падалью? Ну и как оно, понравилось?
   - Настоящей падали, Гил, я еще не пробовала, - губы Лунной Мглы растянулись в ненавидящей улыбке, в глубине светлых глаз вспыхнули огоньки. - Настоящая падаль - это ты!
   - Последняя кровопийца из клана Тхаориэнго стала стервятницей, занятная развязка…
   - Не смейте ее оскорблять!
   - А тебя не учили, что вмешиваться в разговор старших невежливо?
   Гилаэртис был выше и смотрел на Марека сверху вниз. Казалось, даже в синем камне его головного обруча пляшут насмешливые искорки, хотя на самом деле в сапфире просто отражался свет ближайшего фонаря.
   - Вы должны извиниться.
   - Марек, не надо, - раздался сбоку голос Шельн. - Это личные счеты, которые тебя не касаются.
   - Пусть извинится, иначе ему придется со мной драться!
   Не сводя глаз с противника, Марек вытянул из ножен кинжал. Не то чтобы он совсем не боялся, но поднявшаяся злость пересиливала страх.
   - Напрасно, - улыбнулся эльф. - Такие штуки иногда ведут себя непредсказуемо. Не знаешь об этом? Рукоять из драконьего дерева шевельнулась. Как будто поймал змею, и та пытается высвободиться -
   осторожно, но настойчиво. Содрогнувшись, Марек отбросил извивающееся оружие.
   Одновременно, боковым зрением: Дафна отступила к дому, лицо одного цвета с беленой кирпичной стеной, Шельн схлестнулась с другим эльфом, словно их закружил посреди улицы ураганный ветер, а Фрешты след простыл. Смуглый золотоволосый эльф в одеянии леопардовой расцветки наблюдает, не вмешиваясь, за поединком своего товарища и Лунной Мглы.
   Марек остался один на один с Гилаэртисом.
   - Еще и оружие выбросил, куда это годится… И что дальше, кинешься на меня с голыми руками? Марек и кинулся со всей дури, чего, наверное, не следовало делать. Отклонившись ленивым
   грациозным движением, эльф поймал его запястье, резкая боль, а потом долговязые фонари, старинные провинциальные дома, ночное небо - все это крутанулось, после чего Марек обнаружил, что стоит на коленях на мостовой.
   - Ты слишком легко поддаешься на провокации, - что самое обидное, противник разговаривал с ним без злости, доброжелательным тоном. - Благородная ярость и никакой выдержки, выпороть тебя мало за такой героизм.
   Марек чувствовал себя оглушенным. Стиснув зубы, попытался подняться. Вроде бы рука в порядке… Эльф продемонстрировал, что запросто мог бы ее сломать, и этим ограничился. Якобы пожалел.
   Встать он не успел, Гилаэртис сгреб его за шиворот и легко поставил на ноги. Все с той же улыбкой, мягкой и чуть-чуть сожалеющей. Марек готов был зубами ему в глотку вцепиться, лишь бы стереть эту проклятую улыбку.
   - Да ты настоящий звереныш! Торговый дом «Волшебная стирка», а гонора, как у высокородного. Смелость без самообладания немногого стоит, прими к сведению.
   - Хватит паясничать, и сражайтесь, как мужчина!-сжав кулаки, выпалил Марек застрявшую в памяти чужую фразу то ли из какого-то спектакля, то ли из книжки.
   - Рискованное предложение. Как мужчина я бы с удовольствием сразился с тобой в другой обстановке. Если ты понимаешь, о чем я…
   Марек понял, о чем он. Не маленький. Если до сих пор его распирала обыкновенная злость, то теперь вскипело бешенство, какое ему всего-то несколько раз в жизни доводилось испытывать.
   - А в рыло, харя эльфийская?
   Наверное, это было не самое остроумное оскорбление и вдобавок не шибко грамотное - первое, что пришло в голову, зато Гилаэртис наконец-то перестал улыбаться.
   - Разве можно отказать в такой просьбе?
   Удар по лицу. Марек пошатнулся, но устоял на ногах.
   Всего лишь пощечина, хлесткая, с оттяжкой. Опомнившись, он бросился на эльфа с кулаками. Отлетел, растянулся на булыжнике. Оттолкнувшись саднящими ладонями, вскочил, снова бросился на врага, тот опять его отшвырнул.
   - Хочешь, чтобы тебя проучили по-настоящему? - поинтересовался Гилаэртис после четвертого или пятого раза. - Если не уймешься, заберем с собой.
   Эта угроза подействовала, как ушат холодной воды.
   - Мы… с вами… еще встретимся… - сидя на мостовой, прохрипел Марек.
   Дыхание сбилось, по горлу как будто прошлись изнутри наждаком. И куда делась Дафна? Неужели златокудрый эльф в пятнистой тунике уволок ее в подворотню - полную чернильной темноты арку в белой как мел кирпичной стене с кирпичными же полуколоннами по бокам?… Да нет, вот он стоит, и Шельн с ее противником здесь - замерли и скалятся друг на друга, как две дикие кошки.
   - Ничего не имею против, - усмехнулся Гилаэртис.
   К нему вернулось хорошее расположение духа, чего нельзя было сказать о Мареке.
   - Где моя девушка?
   - Сбежала, - на этот раз отозвался златокудрый. - Она оказалась умнее, чем ты. Не ушибся?
   - Разве что несколько синяков, - возразил Гилаэртис. - Я же его бережно, как хрустальную вазу… А теперь играем в молчанку: если он скажет еще хоть полслова - пойдет с нами.
   - Смотри, он все-таки перетрусил, хотя отчаянно делает вид, что это не так, - золотоволосый шагнул ближе, разглядывая Марека с обидным любопытством.
   Стиснуть зубы и молчать. Опасность достаточно серьезная. Они же сейчас начнут нарочно провоцировать…
   - Ты кое-чего не заметил: пока он на меня кидался, его девушку увели какие-то фавны. Кажется, она сопротивлялась.
   Марек закусил губу. Молчать, молчать, молчать… Если его утащат с собой темные эльфы, Дафне он ничем не сможет помочь.
   Нетвердо встал, озираясь.
   - Они уже далеко ушли, не догонишь, - пряча в мерцающих раскосых глазах улыбку, посочувствовал Гилаэртис.
   Марек ответил ему бешеным взглядом. Главное - молчать.
   - Тебя не интересует, в какую сторону они пошли? Если интересует -спрашивай… К моему великому сожалению, тебя нельзя превратить в эльфа, но зато с тобой можно сделать много всякого другого. Рассказать, что мы с тобой сделаем?
   - Гил, сука, не знаю, как с Мареком, а со мной вы трое точно еще встретитесь! - прошипела Шельн. - Растерзаю и потроха по округе разбросаю, поняли?!
   Никто не успел ей ответить. Пронзительные трели полицейского свистка. Гилаэртис что-то бросил вполголоса, и эльфы исчезли, словно скользнувшие в темноту тени. Марек увидел приближающихся со стороны площади служителей порядка в парадных мундирах и в придачу здоровенного тролля с дубинкой, на его налобной повязке тоже сверкала начищенная кокарда муниципального служащего. А впереди этой группы бежала Дафна, живая и невредимая, только очень бледная.
   Ноги подкосились, теперь уже от облегчения, и он снова уселся на мостовую. В самый раз, чтобы увидеть, как из-за мусорного бака возле стены высунулась голова Фрешты.
   - Марек, с тобой все в порядке? - склонившись над ним, спросила Дафна.
   - Ерунда. Пара синяков. А с тобой?
   - Я решила позвать полицию, - девушка понизила голос. - Они сначала отмахнулись, но я показала им королевский перстень, и сразу побежали, целой толпой! В первый раз этим воспользовалась…
   Значит, не было никаких фавнов. Гилаэртис морочил ему голову.
   Фрешта выпрямился в полный рост, огляделся, степенно отряхнул штаны. Облил презрением получившего трепку Марека.
   Тот тоже поднялся с тротуара, отрицательно мотнув головой, когда один из полицейских попытался ему помочь.
   - Идемте отсюда. - Шельн, несмотря на свой поединок с темным эльфом, выглядела безупречно - и волосы лежат гладко, и на сияющем белом атласе ни пятнышка. - Вот это не забудь, - она подобрала кинжал.
   Марек машинально протянул руку и тут же отдернул, как от змеи, хотя сейчас кинжал вел себя смирно.
   - Да бери, не бойся. Трюк Гилаэртиса. Эльфы обладают властью над всем, что сделано из дерева, -разве ты не слыхал об этом? Никогда не используй против них оружие с деревянными элементами.
   - Запомню, - пробормотал Марек.
   Ушибы заныли только сейчас. Вдобавок кровоточащие ссадины на ладонях, и колени, наверное, разбиты.
   - Пошли туда, где народу побольше, - распорядилась Шельн. - Даже если опять нарвемся на Гила, в присутствии почтенной публики он обычно не выходит за рамки. Благодарю вас, господа!
   Она одарила спасителей такой ослепительной улыбкой, что лица у всех счастливо размягчились. Потом полицейские неспешно двинулись по улице, заглядывая в подворотни. Тролль лупил дубинкой по каждому попадавшемуся по дороге мусорному баку, и замирающий металлический гул вплетался в какофонию праздничной гулянки.
   На площади столпотворение, раздача бесплатных лепешек с медом и сыром, общий хоровод вокруг выгоревшего до углей кострища. Дальше, в огороженном решеткой сквере, квартет пожилых фавнов играет танцевальные мелодии. Вход платный - десять дубров.
   - Нам сюда, - решила Лунная Мгла.
   Под деревьями расставлено множество плетеных кресел. Удалось отыскать пару свободных - для дам, а Марек и Фрешта устроились на камнях.
   Крупных камней с блестящими вкраплениями, стеклянистыми прожилками и торчащими сростками нежных продолговатых кристаллов - словно иные из глыб зацвели, как столетние кактусы, - здесь было чуть ли не больше, чем деревьев. Медная табличка на воротах сквера сообщала, что это дар вольному городу Каине от народа Кочующей гряды, в благодарность за продовольственный обоз в приснопамятном году, когда темные эльфы, в ту пору еще не истребленные, заблокировали выходы из подгорного царства и чуть не уморили гномов голодом. Чего они не поделили, табличка умалчивала.
   Дафна хотела уступить кресло Мареку как пострадавшему, но он наотрез отказался - еще чего не хватало.
   Сквер освещали гирлянды желтых, розовых и оранжевых магических фонариков в виде цветочных бутонов. Среди дареных камней, незатейливо подстриженных деревьев и расположившихся в креслах посетителей сновали официантки, одетые сказочными феями - в блестящих колпаках, кружевных платьицах и с проволочными крылышками, обтянутыми белым шелком. Предлагали всем желающим мороженое и игристое вино в бумажных стаканчиках. На просторной шахматной площадке кружились и топтались пары танцующих, гирлянды наполненных теплым светом бутонов сплетались у них над головами в цветной узор.
   Марек зажмурился, стиснул мягкий стаканчик, расплескав остатки вина. Только сейчас, спустя полчаса после инцидента, он почувствовал себя униженным. Ощущение было острым, как будто бритвой полоснули. Он впервые в жизни получил пощечину. Дома его почти не били, не считая шлепков в младшем возрасте; в школе дрался с переменным успехом, но никогда не оказывался в положении беспомощной жертвы, и все знали, что за ним не пропадет дать сдачи. Чтобы кто-то с ним обошелся, как эта сильварийская сволочь, - такого еще не бывало.
   - Забудь об этом, - Лунная Мгла словно угадала, о чем он думает. - И на будущее - не связывайся с эльфами, особенно с этими. Тебе в общем-то повезло. За «харю эльфийскую» Гилаэртис мог убить. Наверное, его остановило то, что ты похож на эльфа, рука не поднялась. Если еще когда-нибудь с ним столкнешься, больше ничего такого не говори.
   - Ага, а что он мне сказал, вы слышали?
   - У него, естественно, разные мерки для себя и для других, - невозмутимо пояснила Шельн. - Он может позволить себе то, что другие позволять по отношению к нему не должны.
   - Вот это я ненавижу, - угрюмо сообщил Марек, сжав в кулаке пропитанный вином бумажный комок. - Когда разные мерки.
   - Ненавидишь или нет, но ты ведь не можешь ничего с этим сделать. Поэтому послушай моего совета: забудь. А за оскорбления в мой адрес я как-нибудь сама расквитаюсь. Я работаю в «Ювентраэмоне», и мы для Гилаэртиса - как хорошая кость в горле. Мы с Раймутом не единожды отнимали у него кусок, который он собирался проглотить, - она подмигнула. - Все, закрыли тему. Праздник в разгаре, и мы, между прочим, пришли на танцы. Сейчас начнется мариньеза, умеете?
   Марек кивнул: студенты филологического колледжа раз в неделю посещали танцкласс в обязательном порядке. Дафна тем более умеет, она же вращается при дворе. Фрешта тоже важно кивнул - еле-еле, чтобы голова, не ровен час, не отвалилась и не закатилась под соседнее кресло, - и издал утвердительное междометие.
   Мариньеза, «танец морской волны», вошла в моду недавно. Ее ритм от начала к концу несколько раз меняется: то медленный и плавный, то «штормовой».
   Станцевать мариньезу с Лунной Мглой, великолепной и манящей, как волшебные дали сновидений… Вот теперь Марек забыл о Гилаэртисе. Или, вернее, почти забыл. Мысленная картинка, запечатлевшая повелителя темных эльфов с его издевательской улыбкой, перестала быть такой мучительной, даже вовсе потеряла значение. Пусть не насовсем - Марек понимал, что она еще вернется, и ему теперь жить с этим воспоминанием, как с неистребимой ссадиной. Но здесь и в этот момент что-то значила только Шельн с ее безмятежно сияющими опаловыми глазами. Шельн, окутанная странным, почти неуловимым будоражащим ароматом, навевающим грезы о невозможном полете в ночном небе над залитыми лунным светом дебрями чаролесья.
   - Я приглашаю вас на танец, -произнес Марек охрипшим голосом, поднимаясь с камня.
   Он чувствовал себя так, словно умрет на месте, если Лунная Мгла его сейчас отошьет.
   Фрешта тоже встал и солидно предложил:
   - Станцуемте?
   Шельн переводила взгляд с одного кавалера на другого, и ее лицо было непроницаемо, как прекрасная мраморная маска. Сидящая рядом с ней Дафна выпрямила спину, благовоспитанно сложила руки на коленях - слегка побледневшая и неподвижная, как будто спряталась внутри себя глубоко-глубоко. Над сквером уже растекались первые аккорды.
   - Других вариантов нет? -осведомилась Лунная Мгла.
   Оба глядели на нее в недоумении - какие там еще варианты? - и непримиримо косились друг на друга.
   - Мерзавчики вы оба, - беззлобно констатировала Шельн. Ленивым кошачьим движением поднялась с кресла и повернулась к Дафне: - Давно мечтаю станцевать мариньезу с красивой девушкой. Идем?
   Марек и Фрешта опомнились уже после того, как Дафна молча подалась, словно зачарованная, навстречу Лунной Мгле, и они, держась за руки, вышли на шахматную площадку, закружились, сцепившись, в пока еще медленном темпе.
   Фрешта сплюнул в траву, разочарованно выругался и потянулся за оставленным на камне стаканчиком с выдохшимся вином.
   Сникший Марек плюхнулся в свободное кресло. Который по счету шок за этот вечер? Пора бы уже и привыкнуть… Честное слово, он не хотел обидеть Дафну. Вообще о ней не думал. Разве он виноват, что ему нравится Лунная Мгла? Может быть, Дафна и сама не хотела с ним танцевать, она же ничего не сказала вслух, она никогда не говорит на такие темы… Проучили, как щенка. Чего он особенного сделал?
   Проглотив застрявший в горле комок, он отыскал их взглядом среди кружащихся пар. То ли очарования Шельн хватало на двоих, то ли до сих пор он чего-то не замечал, но Дафна в объятиях Лунной Мглы показалась ему удивительно красивой.
   Фрешта снова пробурчал ругательство.
   - Заткнись, - не глядя на него, бросил Марек. -Че?…
   - Плохо слышишь? Заткнись.
   - А ты вообще не вякай. Эльф тебе рожу набил, и еще добавит, если напросишься, понял?
   - Ага, мне эльф рожу набил, а до тебя он вообще не добрался, потому что ты в помойке отсиживался.
   - Че ты сказал?… Да я тебя самого в помойке похороню! Шлюхи они обе, и Мгла, и твоя невеста. -Ты сейчас такой смелый, а чуть что, сразу обратно в помойку зароешься. Слабо ведь выйти со мной
   отсюда и разобраться там, где никто не помешает?
   - Это мне слабо? - Фрешта выкатил глаза и презрительно оскалился, но, по мнению Марека, выглядело это не устрашающе, а довольно-таки глупо. - Ну, пошли, мозгляк!
   Мариньеза продолжалась, теперь уже в «штормовом» темпе, и Шельн с Дафной не заметили, как их кавалеры пробрались к воротам, петляя среди камней и деревьев, а потом выскользнули за пределы оазиса, в разгоряченную толпу.
   Если обогнуть сквер, дальше будет площадка, отгороженная с одной стороны штабелем пустых ящиков из-под праздничного реквизита, с другой - задними стенками поставленных в ряд парусиновых шатров. Решетка сквера оплетена плющом, оттуда ничего не видно. Местечко укромное, и свидетелей нет.
   - Ты, мозгляк паршивый,-снова завел свое Фрешта, - ненавижу таких, как ты,- культурных, смазливых, по-столичному одетых, которые ходят, как графья…
   Марек собирался не слушать его, а бить, и ударил первый, не дожидаясь, когда оппонент выскажется до конца. Соображения Фрешты по поводу личных качеств и поведенческих особенностей Марека Ластипа его не интересовали.
   Они дрались, как двое остервеневших молодых животных, и для каждого противником был не только вот этот парень, который сказал не то, но и кое-кто еще, находящийся не здесь. Для Марека - повелитель темных эльфов, для Фрешты - клиенты «Ювентраэмонстраха», богатые маменькины сынки, ради которых он рисковал загривком вместе с Раймутом Креухом, потому что за эту работу хорошо платили. Молотя друг друга, оба в то же время сражались с призраками.
   Фрешта был тяжелее, но Марек превосходил его и в скорости, и в ловкости, и знал больше приемов. Когда и применять все эти приемы, как не сейчас! Нож он выбил у противника сразу, и второй, поменьше, извлеченный из-за пазухи, тоже выбил. Его собственный кинжал с рукояткой из драконьего дерева так и остался в ножнах. Когда Фрешта, мыча, распростерся на забрызганной кровью брусчатке, Марек с трудом удержался, чтобы не отвесить ему пинка напоследок. Хотелось, но нехорошо ведь бить лежачего, он и так не может встать, и картофельная физиономия расквашена вдрызг, свои не узнают.
   Ему самому тоже досталось: костяшки пальцев ободраны, левый глаз медленно, но верно заплывает, да и число синяков, похоже, удвоилось.
   Откуда вокруг столько народу?… Никого же не было… Их окружало кольцо зрителей, в основном мужчины и парни, но полиции не видно. По крайней мере, в первых рядах.
   - Держи, победитель! -кто-то сунул ему бутылку пива.
   Почему Фрешта не встает? Притворяется, что ли?
   - Эй, ты чего? - спросил Марек.
   Поверженный недруг не ответил. Прерывистое глухое мычание вряд ли можно считать за ответ. Темные кровавые разводы у него на лице поблескивали в свете торчавшего за шатрами фонаря, как страшноватый грим.
   - Что здесь такое?
   Расталкивая столпившуюся публику, на площадку вышла Лунная Мгла, следом за ней протиснулась Дафна. Марек невольно опустил взгляд.
   - Молодцы парни, - оценив обстановку, вздохнула Шельн. - Хорошо вы тут без нас повеселились! Присела около Фрешты. Тот замычал громче, словно против чего-то протестовал. Марек смотрел
   мимо всех, на островерхий купол ближайшего шатра, увенчанный вымпелом с веселой рожицей, и на душе было скверно: победа получилась… не такая, как ему хотелось.
   - Ногу-то зачем сломал? - с упреком спросила Шельн. - Проклятье, и руку тоже… Твою девушку увела я, а отволтузил ты Фрешту. Считаешь, оно правильно?
   - Я хотел его заткнуть, - угрюмо пробормотал Марек.
   - Ну и заткнул бы, калечить-то зачем? Нет бы взял пример с этой сволочи Гила - больно, обидно, элегантно и никакого членовредительства.
   Напоминание о стычке с Гилаэртисом - удар ниже пояса. Марек окаменел, чувствуя, как в глазах закипают злые слезы. Только этого не хватало…
   - Деньги у тебя есть? - уже другим тоном, спокойным и деловитым, осведомилась Лунная Мгла.
   - Да, - выдавил он.
   - Давай. На первую помощь и на транспортировку. За удовольствия, знаешь ли, надо платить. Эй, кто-нибудь, кто хочет заработать! -она повысила голос. - Живо найдите и приведите сюда лекаря!
   Несмотря на то, что трезвых в этой толпе было полтора индивида, и на царившую вокруг неразбериху, лекарь вскоре появился. Потасканный, в очках с треснувшим стеклом и с винными пятнами на жилете, но свое дело он знал. Наложил лубки, перебинтовал разбитую голову. Дафна взялась ему помогать, перемазалась кровью, вдобавок кто-то из зевак наступил ей на подол -удручающих размеров прореха на уровне бедра, хорошо, что у Лунной Мглы нашлась булавка. Впрочем, Шельн удалось раздобыть даже носилки и тролля, подрядившегося тащить их до машины.
   За другие ручки носилок взялся Марек. Так и пошли. Впереди маячит могучая сутулая спина, покрытая крапчато-серой чешуей. Фрешта, жалкий, измордованный, съежившийся, словно проколотый воздушный шарик, то ли задремал, то ли находится в беспамятстве. Шельн и Дафна идут сбоку, откровенно недовольные. И это - победа?
   Марек чувствовал себя победителем совсем недолго - несколько мгновений, пока стоял над лежащим Фрештой и еще не знал насчет переломов. Кто-то хлопнул его по плечу, сунул в качестве «приза» бутылку пива. Вот она, кстати, никуда не делась, в кармане. Получается, что победа - всего-навсего ощущение, чудесное, опьяняющее, но кратковременное. А то, что сейчас, - это уже последствия победы…
   Такие невеселые размышления занимали его всю дорогу. Спустя, наверное, час добрели до стойбища паромобилей. Вовремя, потому что руки понемногу начинали неметь - носилки тяжелые. Глаз ощутимо заплыл. Дафна спотыкалась, придерживала порванную юбку. Одна Шельн выглядела так же, как в начале их прогулки по Кайне.
   Навстречу попались двое в пестрых деревенских нарядах, спешившие туда, где продолжалось веселье.
   - Глянь, как знатно люди повеселились! - с завистью заметил мужчина, пихнув в бок свою спутницу. - И мы так могли бы… А ты, Стефа, пока собиралась, пока свою красоту зазря наводила, все хорошее пропустили.
   - Успеем еще, дурохлеб, - проворчала коренастая женщина в белой кофте с вышитыми рукавами. -Чай, до утра далеко… Чем рот разевать, потяпали!
   Они прибавили шагу.
   Уже около машины Марек спохватился: как же поедем, если Фрешта не в состоянии сесть за руль?