Осборн Мэгги. Невесты песчаных прерий

   «Нет, — уговаривала она себя, поднимая голову и вглядываясь в свинцовое небо. — Не думай о нем. Не страдай и не плачь о нем». Да, она не станет сожалеть, что у него была Эллин, а у нее — Джозеф, она не станет скорбеть ни о прошлом, ни о будущем.
   Если она все еще нужна Коуди, он может считать ее своей. Она сделала все, разве только не сказала об этом прямо. После того унизительного разговора Перрин чувствовала, что он следит за ней, что не находит себе места. Она знала, что Коуди думает о ней и борется с собой — тем больше, чем ближе они к концу путешествия. Только он ничего не говорит, даже не подает вида, что в нем что-то изменилось.
   А изменилось ли? Ведь никакое время не изменит того, что было с ней и Джозефом Бойдом. Или предательства Эллин. Или той темной неразберихи, которую все эти события вызвали в сердце Коуди Сноу.
   И все-таки… какое-то упрямство и упорство заставляли ее не терять надежды, что однажды… только скорее, пожалуйста, поскорее… взойдет солнце, и Коуди Сноу поймет, поймет и признает, что любит Перрин Уэйверли. Он действительно любит ее. Она читает это в его глазах, чувствует, когда он подходит к ней ближе. Он не хочет любить ее, она знает об атом, но — любит. И она тоже это знает. В этом-то вся их беда.
   Ее грудь приподнялась от глубокого вздоха, и Перрин подтянула свою шаль поближе к горлу. Как только ей удастся скопить достаточно денег, она уедет в Калифорнию. Не важно, что ее ждет там, но легче перенести что угодно, чем муки ожидания и боль утраты, которая всегда будет ранить словно кинжал — всякий раз, когда случайно встретится с ним.
   Перрин заморгала, чтобы не дать волю слезам. Она тратит время впустую, мучая себя мыслями о Коуди Сноу, хотя пообещала себе никогда больше не думать о нем. Резко поднявшись, она стряхнула ледяные капли со своей шали, огляделась вокруг, пытаясь придумать себе какое-нибудь занятие.
   Взглянув на лес, Перрин решила, что прогулка освежит голову, да и хорошо бы поискать в подлеске лекарственные травы, чтобы пополнить аптечку. Если ей повезет, она сможет найти что-нибудь от поноса для Хильды или себе — поддержать силы.
   Отыскав корзину, Перрин позвала Мем и указала рукой в направлении леса. С трудом пробравшись сквозь заросли дикой ежевики с уже давно оборванными ягодами, она вошла в прохладную ароматную тишину сосен и ольхи.
   Час спустя с корзиной, доверху наполненной отличными экземплярами трав, она возвращалась через вырубку в лагерь, с удовлетворением отмечая, что нагуляла аппетит, так что теперь с удовольствием отведает лосося, купленного вчера вечером у индейцев, которые навестили их лагерь.
   Перрин скорее почувствовала, чем услышала, хруст за спиной. Еще до того, как она успела оглянуться или издать хоть какой-то звук, грязная рука протянулась через ее плечо и закрыла ей рот. Корзинка выпала из ее пальцев. Перрин отчаянно сопротивлялась, но незнакомец тащил ее назад, в чащу.
   Сквозь заросли ольхи она видела, как Бути греет ноги у костра, видела Уну Норрис, расхаживающую перед своим фургоном, — та время от времени останавливалась, чтобы бросить хмурый взгляд на Коуди, который направлялся к скалистому обрыву, выходящему на реку Колумбия. Она слышала, как Гек Келзи выругался, а потом снова стал колотить своим молотком. Она была так близко от лагеря, она слышала голоса, обоняла запах дымка от костров и аромат кофе.
   Безмолвный крик отчаяния эхом отдавался у нее в голове: «Коуди! Посмотри в мою сторону! Пожалуйста. Помоги мне, любовь моя, помоги!»
   Перрин в ярости впилась ногтями в сильную руку, заткнувшую ей рот. Если бы ей удалось высвободиться, чтобы крикнуть, только бы крикнуть — хоть один раз!
   Но мужчина тащил ее вниз по склону. Потом грубо повернул лицом к себе, и она увидела его ледяные желтоватые глаза. Перрин набрала в легкие побольше воздуха, чтобы закричать. Но не успела — он ударил ее в висок прикладом ружья. Задыхаясь, она упала на колени, на мокрую лесную подстилку, голова ее раскалывалась от мучительной боли. Медленно она стала заваливаться на спину. А потом — пустота. ***
   Уэбб оттолкнул Уну в сторону. Коуди подумал, что он ее просто не заметил.
   — Перрин пропала! — Уэбб кивнул на корзину с травами и на лоскут темной ткани. — Мем видела, как она возвращалась с прогулки, но когда посмотрела минуту спустя, Перрин исчезла. Мем проверила ее фургон, всех порасспросила, потом позвала меня. Я нашел вот это.
   — Куинтон, — сказал Коуди, глядя в сторону леса. У него на сей счет не было сомнений. — Если хоть один волосок упадет с ее головы, я… Мы отправим людей…
   Пристальный взгляд Уэбба привел его в чувство. Если он пошлет мужчин прочесывать лес, Куинтон расправится с ними с такой же легкостью, с какой собирают ягоды с нижних веток кустов.
   — Черт побери! — Коуди с размаху ударил шляпой по колену. — А может быть, что Перрин зашла далеко в лес и заблудилась? — В его голосе звучала надежда.
   — Ни в коем случае. Когда Мем видела ее, она была на расстоянии крика. С того места, где я нашел корзину, она наверняка видела фургоны и костры. — Уэбб стряхнул снег с волос. — Там происходила борьба. Юбка ее зацепилась и порвалась. Мужские следы в том месте глубже. А потом он нес ее.
   Коуди не стал спрашивать, почему Уэбб не пошел по следам похитителя. Теперь ранний снег падал стеной, покрывая землю. Желваки заиграли на скулах Коуди.
   — Если с ней что-нибудь случится…
   — Надеюсь, что Куинтон изнасилует, а потом убьет эту шлюху!
   Мужчины с удивлением посмотрели на Уну, о присутствии которой совершенно забыли.
   — Ее чары не отпускают тебя до сих пор! — Развернувшись, Уна бросилась сквозь снегопад к фургонам.
   — Что, черт побери, все это значит? — спросил Уэбб. Коуди в общих чертах рассказал ему все.
   — Очевидно, она считает, что я пообещал жениться на ней за час до того, как женился на Эллин. — Он покачал головой. — Она думает, что мы с ней обмениваемся тайными знаками во время путешествия. Это она стреляла в Перрин.
   — Она сумасшедшая, — сказал Уэбб.
   — Я приставлю к ней охрану, чтобы в дальнейшем избежать неприятностей. — Коуди смахнул снег со своей шляпы и водрузил ее себе на голову. — Впрочем, с этим можно подождать. Сейчас надо решить…
   Из леса послышался крик:
   — У меня одна из твоих невест, Сноу!
   Мужчины присели на корточки, спрятавшись в подлеске с ружьями в руках. Оглядывая деревья, они пытались увидеть кричавшего, но снег и густая растительность скрывали бандита.
   — Предлагаю обмен — и это гораздо больше, чем ты мне когда-либо предлагал. Ты забираешь свою невесту обратно, а я получаю оружие и порох.
   Коуди ничего не мог разглядеть сквозь падающий снег и стволы густо растущих деревьев.
   — Я не могу принять твое предложение, Куинтон. Оружие принадлежит невестам и их женихам. Я имею всего лишь долю в этом предприятии. — Он тихонько спросил Уэбба: — Видишь что-нибудь?
   — Абсолютно ничего.
   — Отпусти женщину, Куинтон! Нам с тобой нужно переговорить.
   Куинтон прокричал свой ультиматум:
   — Жду до вечера. Ты выведешь фургон с оружием из лагеря. Оставишь его у первого поворота на Барлоу-Роуд. Если не сделаешь то, что я говорю, я убью эту невесту и схвачу еще одну. Я поубиваю их всех по одной, если нужно будет.
   Перед фургонами появились Мем и Сара, держа в руках ружья и пристально вглядываясь в чащу. Однако и они ничего не увидели. Женщины обратили тревожные взгляды на Коуди и Уэбба.
   — Чертовы бабы! — бросил Коуди. — Они способны нарисовать у себя на груди мишени, чтобы удобнее было целиться! Ты можешь пойти по следам?
   — Недалеко, — коротко ответил Уэбб, вглядываясь в решительное лицо жены. — У нее своя голова на плечах, у этой женщины.
   Коуди медленно выпрямился, опираясь на свое ружье; ненависть к Джейку Куинтону ослепила его. Куинтон схватил Перрин. Господи! Из стольких женщин — Перрин. Он с трудом справился с желанием броситься в лес, выкрикивая ее имя.
   Теперь к опасностям, о которых он думал, добавилась еще одна, — о ней было даже страшно помыслить. Он повернулся к Саре и Мем.
   — Созовите собрание, — приказал он Саре. — Соберитесь у костра Копченого Джо через пятнадцать минут. За это время я переговорю с мужчинами.
   Он глянул в черные глаза Уэбба. И прочел в них сочувствие. А также напоминание о том, что Коуди обязан решать эту задачу с позиций караванщика, а не человека, который только что понял истину.
   Он ее любит! Если ему и нужен был толчок, чтобы привести мысли в порядок, то он его только что получил. Он всегда будет ее любить. Перрин — это его женщина. И Уэбб понимал это. Даже Уна Норрис поняла.
   Наконец-то и Коуди понял это.
 
   — Вы знаете — Куинтон схватил Перрин.
   Снегопад не прекращался. На земле уже лежал слой снега в целый дюйм. Коуди с трудом мог разглядеть женщин, собравшихся у фургонов.
   Тишина стояла такая, что он слышал, как белые хлопья падают на ветки деревьев. Он заставил себя сказать самые трудные слова, которые ему доводилось произносить:
   — Я не могу отдать Куинтону оружие и порох в обмен на Перрин и не могу позволить вам сделать это. Выручка за оружие — это гарантия будущего — вашего и ваших женихов. — Тихий вздох достиг его ушей. — Уэбб и Гек Келзи поведут караван по Барлоу-Роуд к долине Вилламет. Вы отправитесь в путь, как только небо прояснится, не важно, который будет час. Вы должны двигаться как можно быстрее. Этот последний перегон — самый трудный, поэтому отдохните как следует.
   — А что предпримете вы? — спросила Сара.
   — Я собираюсь убить Джейка Куинтона и спасти Перрин, если Куинтон не успеет ее убить раньше.
   Хильда облизала губы, которые растрескались и стали сухими от лихорадки.
   — Сколько людей у Куинтона?
   — Мы думаем, четверо или пятеро. Они не могли бы передвигаться так быстро и бесшумно, будь их больше. — Коуди не видел лица Уны сквозь падающий снег, но чувствовал ее пристальный взгляд. У него не было времени отдать приказ, чтобы ее охраняли, но он непременно сделает это, когда собрание закончится.
   Упершись кулаками в бедра, Мем пристально смотрела на Уэбба, стоявшего рядом с Коуди.
   — Куинтон сказал, что убьет Перрин, если не получит фургон с оружием сегодня вечером. Если мы отправимся в путь и возьмем с собой фургон, это значит, что мы приставим ружье к виску Перрин. Как ты можешь соглашаться с таким планом?
   — Я и не соглашаюсь, — невозмутимо ответил Уэбб, скрестив руки на груди. Он неожиданно улыбнулся.
   — И я тоже, — бросила Мем. — Отдайте Куинтону фургон.
   — Вам легко говорить, — возразил Коуди. — Но от этого фургона зависит, будут ли у других дома, или их не будет. И смогут ли женщины зимовать в тепле в этом году, или будут мерзнуть в палатках.
   Из пелены снега раздался голос Уны:
   — А я говорю вам: оставьте ее!
   — У Куинтона всего четверо-пятеро человек, а нас шестеро, не считая Копченого, который на костылях. — Сара стала перечислять имена: — Двое погонщиков, Майлз Досон, Гек Келзи, Уэбб Коут и вы. Почему бы всем мужчинам не отправиться в погоню за Куинтоном и не спасти Перрин?
   Для Коуди ее слова звучали музыкой.
   — Мы могли бы поехать в этом направлении, — сказал он, указывая в сторону леса, — они должны быть вон там. Но когда мужчины уедут, бандиты Куинтона могут приехать сюда, забрать оружие и поубивать вас всех. Более того, возможно, потребуется несколько дней, чтобы отыскать лагерь Куинтона. А у нас этих дней нет, уважаемые дамы. — Коуди посмотрел на падающий снег. — Времени не остается. Все признаки указывают на раннюю зиму. Это, возможно, первый из сильных снегопадов. Если мы попадем в снежную ловушку, нам придется тут зимовать. Я говорю вам прямо… немногие из вас переживут зиму в горах.
   Вообще-то надо было двигаться сразу же, как только первая снежинка упала на землю. Теперь в любом случае надо отправляться. Но эти последние девяносто миль караван поведут Уэбб и Гек. Не будет только его и Перрин.
   Августа Бойд подошла к Коуди. Смерив его взглядом, она обратилась к собравшимся:
   — К черту все планы мужчин. — Ее синие глаза сверкали. — Все мы обязаны Перрин Уэйверли, и она заслуживает лучшей участи, чем остаться в руках бандитов. Если бы не Перрин, меня бы сейчас вообще не было в живых. И тебя тоже, Кора. Кто бы делал всю работу, чтобы ты смогла отдохнуть, Хильда? А Уна? Кто пешком прошел три мили до каравана мормонов — а потом еще три мили обратно, — чтобы выменять масло для лечения, когда ты заболела от уколов ядовитыми кактусами? Кто утешал тебя, Бути, после случая с мужем Джейн? Тия! Помнишь, кто тебя спас, ведь тебя чуть не унесло течением, когда мы купались в реке Бойсе? — Ее пристальный взгляд отыскал Сару. — Ты так страстно хотела получить место Перрин, что подстрекала всех против нее. Может быть, теперь ты поймешь, как много Перрин сделала для всех нас? И все, что я скажу, — мы не должны уезжать отсюда без нее.
   Сара с пылающим лицом тоже вышла вперед.
   — Августа права. Я… Перрин доверилась мне, а я… — Она посмотрела на Коуди. — Я знала, что Перрин не случайно бросилась в объятия Коуди. Мне стыдно, что я не защитила ее, да и я действительно… очень хотела стать представительницей… — Сара закусила губу и опустила голову. — С тех пор как я заменила Перрин, я по большей части ложилась спать без ужина.
   Так было много раз, потому что я была занята вашими проблемами. Это нелегкий труд. Мы об этом не знали, ведь Перрин никогда не жаловалась.
   — Мы напрасно теряем время. Вы отправляетесь в путь, как только небо прояснится, — бросил Коуди.
   — Куинтон сразу же начнет нас преследовать, — сказала Мем, поворачиваясь к собравшимся. — Я согласна с Августой. Этот караван никуда не двинется без Перрин. И мы не отдадим фургон с оружием этому негодяю! Я была не права, когда предложила вам отдать его Куинтону.
   Уна локтями проложила себе дорогу; глаза ее сверкали.
   — Перрин Уэйверли — шлюха! Неужели вы все забыли об этом? — Она кивнула в сторону Коуди. — Вот почему наша представительница теперь Сара. Вот почему большинства из вас перестали с ней разговаривать! Ведь Ничего же не изменилось! И я не желаю рисковать жизнью из-за шлюхи! Я считаю, что мы должны ехать без нее!
   Глаза Коуди сверкнули синим пламенем.
   — Может быть, вы также расскажете им, что именно вы ранили Перрин из ружья в руку.
   Уна подняла глаза и задохнулась. В ее глазах застыло удивление — она не ожидала такого предательства.
   — Ведь это ты хотел, чтобы я убила ее!
   Голос Тии нарушил тишину:
   — Ох, Уна. — Тия беспомощно развела руками. — Она… у нее была идея, что они с мистером Коуди… но Перрин…
   — Ты просто душевнобольная, — заявила Сара, глядя на Уну. — Мне следовало бы догадаться, что это ты разрезала платье Перрин и все остальное. А что касается Перрин… Я сожалею о том, что мы сделали, и я смущена тем, какую во всем этом играла роль.
   — Я вас всех ненавижу! — выкрикнула Уна.
   Коуди кивнул Геку и Майлзу, и они вышли вперед, чтобы выпроводить шипящую и плюющуюся Уну Норрис из круга собравшихся и отвести к ее фургону.
   — Скажите Копченому Джо, пусть проследит, чтобы она оставалась там.
   Когда Уну увели, Коуди обратился к женщинам.
   — Тому, что вы предлагаете, не бывать, — сказал он тоном, не допускающим возражений. — Уэбб предсказывает, что погода скоро улучшится. Часа через полтора выглянет солнышко, и тогда караван отправится в путь.
   — Ну уж я-то никуда не поеду, — объявила Августа. — Дважды в день в течение двух месяцев я тренировалась, чтобы застрелить Джейка Куинтона. Я иду с вами на поиски Перрин Уэйверли. Я раньше считала, что Перрин… но это теперь не важно. Я знаю, она непредвзято относилась ко мне, и я обязана ей жизнью. Она заслуживает лучшей участи, недостойно оставлять ее на растерзание бандитам Куинтона.
   Мем вызывающе взглянула на Коуди.
   — Я с ней согласна. — Она встала рядом с Августой. — Перрин — моя подруга, и я не поеду в Кламат-Фоллс без нее.
   Бути вздохнула, всплеснула руками, а потом присоединилась к Мем.
   — Ну, похоже, и я остаюсь.
   — Я тоже не оставлю ее, — сказала Сара, и Хильда утвердительно кивнула. — Она — наша подруга, с которой мы плохо обошлись. Настало время положить этому конец, здесь и сейчас, — добавила Сара.
   Кора энергично закивала и шагнула вперед.
   Вышла вперед и Тия:
   — Я с вами. Перрин была всем нам настоящей подругой. Давно пора доказать: мы сожалеем, что поступили с ней несправедливо. Мы были не правы. Мы начали путешествие вместе и закончить его должны все вместе.
   — Никто тут не останется, — прорычал Коуди. — Собирайтесь, готовьтесь в дорогу!
   Он едва сдерживался, ведь уходили драгоценные минуты…
   — Когда мы пойдем ее искать, передвигаться нужно с большой осторожностью, — посоветовала Сара, обводя взглядом женщин. — Идите, как будто по мокрому полу, легко и тихо. Мы поставим одного из наших лучших стрелков впереди, одного — в середине и одного — в конце.
   — Сколько фунтов пороха, по-твоему, каждая из нас может нести? — спросила Августа, сжимая кулаки. — Мне нужно попробовать, смогу ли я стрелять в перчатках. Холод создает дополнительные трудности.
   — Нам потребуется перевязочный материал, поэтому наденьте дополнительное чистое нижнее белье, — добавила Сара.
   — Холод такой, что видно дыхание. А они не должны нас обнаружить, — заметила Мем. — Уэбб рассказывал, что опытные люди в подобных ситуациях сосут лед. И нам нужно поступить так же. Лед охладит наше дыхание, и нас не заметят.
   — Я рисовала лес, — сообщила Тия. — Знаете… недалеко отсюда есть пещера… На месте Куинтона я спряталась бы именно там.
   Все уставились на нее.
   — Вы можете нарисовать нам карту с расположением этой пещеры? — быстро спросил Коуди.
   — Дайте мне пять минут. — И Тия поспешила за своим альбомом и карандашами. Бути поджала губки:
   — Лошадей всем не хватит. Нам придется идти пешком. Поэтому наденьте теплые носки и свои самые крепкие ботинки.
   Хильда покраснела:
   — У меня небольшие проблемы со здоровьем. Нам придется часто останавливаться, чтобы я могла сбегать в кустики…
   — Хватит! Это уж слишком! — нахмурился Коуди. — Клянусь, я скорее отдам Куинтону фургон с оружием, чем позволю, чтобы вас всех перестреляли, когда вы будете пытаться привести этот идиотский план в исполнение!
   Мем выпрямилась во весь свой довольно внушительный рост.
   — Если вы не хотите помогать нам, капитан Сноу, то по крайней мере помолчите и не путайтесь у нас под ногами! — Она послала Уэббу полный нежности взгляд, а затем присоединилась к женщинам, которые отступили от Коуди.
   Тот пристально взглянул на Уэбба.
   — И ты это поддерживаешь?
   Уэбб стоял, прислонившись к стволу дерева, скрестив на груди руки. Он широко улыбнулся и кивнул в сторону Мем.
   — Похоже, у меня нет выбора. — Улыбка его тут же исчезла. — Знаешь, я не могу оставить тебя один на один с бандитами Куинтона. И Мем права. Если Куинтон уйдет от тебя, то отправится вдогонку за караваном.
   Коуди скрипнул зубами. Он понимал, что не может рассуждать здраво. Он мог думать только о Перрин. Что они с ней сделали? О чем она думает сейчас?
   Уэбб посмотрел на женщин, потом перевел взгляд на Коуди.
   — Лучше прислушайся к ним, капитан, иначе тебе придется выступить против Куинтона в плохой боевой раскраске. — Едва заметная улыбка снова появилась на его губах.
   А женщины уже горячо обсуждали, что им надеть. Прислушавшись, Коуди понял, что они все сделают правильно. Они решили надеть все белое, чтобы стать невидимыми при снегопаде.
   Коуди вошел в кружок женщин, чтобы взять инициативу в свои руки.
   — Если вы настолько безрассудны, что не намерены отступиться, тогда мы поступим так… — Он строго посмотрел на мужчин, которые с ухмылкой наблюдали за ним: — Убирайтесь отсюда! Или вы думаете, что эти женщины отправятся искать Куинтона без вас?
   Задыхаясь от быстрого бега, вернулась Тия, размахивая картой, которую она нарисовала. Коуди изучал ее минуты три. Уэбб заглядывал ему через плечо.
   Оба сразу же поняли, что именно там они найдут Куинтона и его шайку. Именно это место выбрал бы и Коуди на месте Куинтона.
   — Это далеко? — спросил он Уэбба.
   — Около тридцати минут ходьбы от лагеря. Подняв глаза, Коуди взглянул на Тию.
   — Спасибо. — Он прищурился. — Только больше никогда не отходите от каравана так далеко, черт вас побери!
   Улыбнувшись, Тия присоединилась к остальным женщинам. Коуди сделал то же самое. Примерно с час он излагал свой план действий. Затем отослал невест переодеться. Когда все собрались, было почти два часа пополудни.
   Проверив с Уэббом запасы пороха и пуль, Коуди распорядился:
   — Мы оставим Копченого присматривать за фургонами и Уной. Хильда и Тия будут идти медленнее остальных, обе не блещут здоровьем. Пускай идут не торопясь.
   Если с Перрин что-то случится до того, как у него появится возможность сказать ей, что он ее любит, он никогда себе этого не простит. Черт, какая это ерунда, что она была когда-то любовницей Джозефа Бойда! Она совсем не такая, как Эллин. Перрин теперь его женщина, и только это имеет значение. Прошлого не вернуть, у них впереди — только совместное будущее.
   И то, что он не позволял себе признаться в атом, еще раз доказывает: существует тысяча способов делать глупости. Ему предстоит многое объяснить Перрин. Он молил Бога, чтобы она простила его, чтобы была жива и ждала его.
   — Остается надеяться, что наши невесты не перестреляют друг друга, — пробормотал Коуди, ссыпая пули в карманы.
   — Шансы избежать несчастного случая возрастут, если ты поручишь Бути порох и пули вместо того, чтобы доверить ей ружье, — сказал Уэбб. — Я удивлен, что моя свояченица еще не отстрелила себе пальцы на ногах.
   — Мы готовы, — заявили женщины.
   Теперь, когда Коуди предпочел бы, чтобы они затерялись в белой пелене, снегопад утихал. Через час небо прояснится. Коуди выругался. Он только руками развел, когда увидел, как перед ним выстроились женщины в своих свадебных платьях и кружевных белых шалях.
   — Да поможет нам Бог!
   Невесты строем прошли мимо Коуди и вошли в лес. Он тотчас же понял, что женщины, несмотря на их легкомысленный наряд, настроены весьма решительно. Они готовы были дать отпор разбойникам, отстоять фургон с оружием и собственное будущее. А также спасти свою подругу.
   Коуди, оглядев свое войско, невольно улыбнулся. Только Господь Бог знает, чем все это обернется. Но ему приходилось вести в бой отряды, настроенные куда менее решительно, чем этот; трое же из невест как стрелки ничем не уступят мужчинам, которыми ему доводилось командовать.
   — Если мы собираемся вести этот отряд, — сквозь зубы пробормотал Коуди, глянув на Уэбба, — нам лучше торопиться — или же придется плестись у них в хвосте.

Глава 24

   Замерзшая и удрученная, Перрин поеживалась, кутаясь в шаль. Сидя у выхода из пещеры, она потихоньку отодвигалась от костра и от мужчин. Бледный белый дымок вился вверх под своды пещеры, но до того проплывал мимо Перрин, и от этого головная боль усиливалась.
   Засохшая кровь слепила ее волосы у виска. Болела щиколотка — там, где веревка впивалась через чулок в кожу и натерла ногу до крови. Холод проникал под шаль и забирался в перчатки, ее постоянно била дрожь.
   Один из бандитов был совершенно пьян, остальные быстро наверстывали упущенное. Они уже праздновали, предвкушая большие денежки, которые получат, продав оружие и порох. Перрин невольно прислушивалась к их разговорам. Иногда выглядывала из пещеры и смотрела на снег, тихо падавший на листья и ветки деревьев.
   Коуди никогда не согласится пожертвовать фургоном с оружием. Возможно, он и захотел бы это сделать, но долг караванщика не позволит ему этого. Да и женщины никогда не согласятся. Их будущее зависит от продажи оружия и пороха. Они не станут пускать на ветер средства своих женихов, не захотят остаться без домов на зиму. Она не винила их, у них не было выбора.
   Перрин смотрела на падающий снег и обдумывала свое положение.
   В глубине души она надеялась, что Коуди не оставит ее. Он отправит всех в долину Вилламет, а сам останется, чтобы найти ее. Но он никогда не обнаружит эту укромную пещеру. А если случайно и наткнется на нее, то будет слишком поздно. Куинтон приведет в исполнение свои угрозы. Если Куинтон не получит фургона с оружием, он убьет ее. После того как его люди всласть натешатся с ней. Каждый раз, как один из них приподнимался, Перрин вздрагивала, думая, что они вот-вот начнут ее насиловать. Но пока мужчины только говорили об этом. Она подозревала, что они ждут, когда кончится снегопад, а потом вытащат ее из маленькой пещерки.
   Понимая, что ей грозит смерть, Перрин вспоминала свою жизнь. Хмурясь, она вспомнила одинокое детство и унылую юность. Продолжая разматывать эту цепочку, она припомнила свою короткую семейную жизнь с Джэрином Уэйверли и время, последовавшее за его смертью, а также месяцы, проведенные с Джозефом Бойдом.
   Она не могла испытывать искренних чувств к обоим этим мужчинам. Хотя каждый из них по-своему любил ее. Но они лишили ее самоуважения и доброго имени…
   Впрочем, тогда она была совершенно другой женщиной, она позволила им сделать это.
   Перрин вздохнула, и облачко теплого воздуха поднялось у нее над губами. Жизнь женщины — это долгие поиски хорошего мужчины. Ошибки разрушительны.