Через некоторое время Грейс познакомила Ричардсона со своими родителями. Но к ее удивлению, семья не сочла преподавателя достойным кандидатом в мужья утонченной красавице дочери – женатый еврей, занимающийся бракоразводным процессом. Что интересно, Ричардсону нравилась в Грейс ее полная противоположность еврейским понятиям о женщине. Вот что он говорил об этом: «Для еврея такая голубоглазая блондинка была настоящим запретным плодом».
Ричардсона не приняли в семье Келли. Во время ужина брат Грейс постоянно отпускал антисемитские шуточки. А когда пришло время ложиться спать, Джек Келли специально проследил, чтобы его добропорядочная дочка и развратный преподаватель разошлись по разным комнатам. А мать Грейс дошла даже до того, что обыскала вещи Ричардсона, и, найдя в его сумке презервативы, рассказала об этом мужу. Наутро кавалер Грейс был выставлен за дверь, а дочери родители прочли нотацию на тему нравственности. Выслушав отца и мать, Грейс запальчиво воскликнула: «Надеюсь, что я уже забеременела!».
Родители больше не отпустили дочь в Нью-Йорк. В академию она приехала только для получения диплома. Разумеется, Грейс тут же пошла домой к любовнику и провела в его объятиях несколько дней. Через некоторое время к Ричардсону явился отец Грейс и предложил ему сделку: он оставляет в покое дочку и получает новенький «ягуар». Влюбленный Ричардсон отказался от заманчивого предложения папаши Келли, и тот уехал расстроенный. Но не прошло и дня, как Ричардсону стал названивать брат Грейс с угрозами переломать ему все кости. Но Ричардсон и здесь не спасовал, сказав воинственному братцу возлюбленной, что не откажется от своей любви никогда. И все же отказался, когда неожиданно узнал, что Грейс встречалась не только с ним.
Среди многочисленных любовников Грейс был и шах Ирана, осыпавший девушку золотом и драгоценностями, и Али Хан, который, как известно, питал слабость к высоким и худеньким женщинам.
Как вспоминал Ричардсон, об измене Грейс он узнал следующим образом: «Как-то она позвонила мне и пригласила на ужин. Потом, лежа со мной в постели, спросила: „Хочешь посмотреть на красивые штучки?“. Для меня не было ничего прекраснее ее наготы, но она устроила настоящий показ мод, появляясь передо мной в тряпках одна другой дороже. Я не мог себе представить, откуда она все это взяла. Наконец она предстала в чем мать родила, в одном золотом браслете с несколькими изумрудами».
Ричардсону было прекрасно известно, что такой браслет Грейс мог подарить только Али Хан: «В первое свидание он дарил каждой портсигар с одним изумрудом. Переспавшая с ним получала браслет. Я был уничтожен. Я оделся и сказал, что ухожу». По словам Ричардсона, Грейс спросила, не в браслете ли дело. Любовник ответил, что именно в нем, и, бросив драгоценный подарок Али Хана в аквариум, ушел, хлопнув дверью.
После разрыва с Ричардсоном Грейс стала часто появляться в обществе банкетного менеджера отеля «Уолдорф-Астория» Клавдия Филиппа. Щедрый любовник, бывший в прекрасных отношениях с высшим светом, не жалел для очаровательной красотки шампанского и перезнакомил ее со всеми высокопоставленными приятелями. Грейс очень привязалась к нему, и ее часто видели дожидающейся любовника у дверей его кабинета. В кругу Клавдия Филиппа стали поговаривать о его скорой свадьбе с Грейс Келли. Вскоре слухи доползли и до папаши Келли, который опять запретил дочери думать о замужестве. По его мнению, дважды разведенный Клавдий Филипп не был достойной партией для Грейс.
Смирившись с волей отца, Грейс обратила свой взор на Мани Сакса, главу «Коламбия рекордз» и близкого друга своего отца. Приблизительно в то же время Грейс уже приобрела репутацию развратной и легкодоступной девицы. Однако никто из ее любовников ни разу не обвинил Келли в грубом использовании секса в целях карьеры. Напротив, ни для кого не было секретом, что Грейс откровенно наслаждается плотской любовью. Так, один из ее тогдашних приятелей говорил: «Грейс по-настоящему наслаждалась сексом. В ее страсти не было дешевизны и притворства. Я уважал Грейс гораздо больше, чем девушек, спящих с кем попало и презирающих это свое занятие».
Разумеется, начинающая актриса привлекла к себе внимание режиссеров и продюсеров. Она даже снялась в нескольких эпизодических ролях, но все еще не теряла надежды прославиться на театральной сцене. Летом 1951 года Грейс поступила в денверскую труппу «Элитч Гарден», где у нее сразу же вспыхнул новый роман. Избранником на этот раз стал актер Джин Лайонз, в которого, по ее словам, она безрассудно влюбилась. Но родители умоляли дочь не торопиться с замужеством: им не нравился ее новый любовник, который, помимо того, что оказался старше ее на 10 лет, был еще и разведен.
В конце августа того же года Грейс пригласили в Голливуд сниматься в фильме «Ровно в полдень». Партнером актрисы по фильму был известный актер и бабник Гари Купер, которого в Голливуде звали «жеребец» – это прозвище он получил еще в 1920-х годах от Клары Боу. На момент встречи с юной Грейс актеру было 49 лет.
Фильм, сделавший Грейс кинозвездой, открывался сценой свадьбы. Купер говорил «да», а затем обнимал и целовал Грейс. Эту сцену переснимали несколько десятков раз: казалось, что актеры нарочно играют не так, как хочется режиссеру, чтобы лишний раз поцеловаться.
Ни для кого не было секретом, что любвеобильная Грейс отдает предпочтение мужчинам в возрасте. И знаменитый Купер произвел на нее неотразимое впечатление. Грейс не скрывала своего желания переспать с Купером и постоянно намекала ему на это. Довольно часто она делала это прилюдно, заставляя Купера краснеть. На вопросы друзей, почему он не воспользовался шансом, Купер отвечал, что он вдвое старше Грейс. Но, разумеется, он не устоял перед ее чарами, и вскоре весь Голливуд заговорил об их романе.
Хотя Купер и старался не попадаться на глаза обществу со своей юной любовницей, их связь стала темой сплетен и газетных статей. О романе дочери с очередной звездой Голливуда узнали и ее родители. Мать поспешила в Голливуд, дабы положить конец отношениям дочери с «жеребцом Купером».
Грейс во время съемок фильма «Ровно в полдень» спала не только с Купером. Она наслаждалась любовью также и с режиссером фильма Фредом Циннеманом, и с другом Купера Слатцером. Вскоре Куперу стало обо всем известно. Но, как рассказывал Слатцер, после окончания съемок картины Купер еще долго не мог успокоиться – так сильно он успел привязаться к Грейс. «Ему не давала покоя мысль, что она могла со мной спать», – рассказывал Слатцер.
При этом и Слатцер, и Купер чувствовали себя неловко, чего не скажешь о Грейс, для которой все это было естественно. После окончания съемок она возвратилась в Нью-Йорк, в объятия Джина Лайонза. Правда, очень скоро любовники расстались. Актриса подписала контракт на семь лет с «МГМ» и отправилась в знойную Африку сниматься с Авой Гарднер и Кларком Гейблом в фильме «Могамбо».
Уже в аэропорту Найроби она стала флиртовать с Гейблом. Поначалу актер держался, но во время съемок, осознав, что Грейс – единственная женщина на сотни миль вокруг, сдал позиции. И вскоре они, подобно счастливой семейной паре, стали проводить вместе все время. Неудивительно, что Грейс называла Гейбла «па»: ее новый любовник был старше ее на целых 28 лет.
Когда актеры возвратились в Лондон, в аэропорту их встречали журналисты и фотографы, которые тут же обступили Гейбла и наперебой стали задавать ему один и тот же вопрос, касающийся его отношений с юной звездой Грейс Келли. Так, вездесущая Гедда Хопер язвительно заметила: «Я слыхала, что вы вдвоем сделали Африку еще горячее». На что Гейбл возмущенно ответил: «Боже, ни в коем случае! Ведь я гожусь Грейс в отцы».
Но привязанность Гейбла к Грейс оказалась сильнее, чем он рассчитывал. Он влюбился в нее, но все же, помня о собственном возрасте, сумел обуздать свои чувства. Однако Грейс не успокаивалась: она плакала и не хотела уходить из его номера в отеле «Коннот». А когда в Лондон приехала мать Грейс, его терпение лопнуло, и он, приказав охраннику не впускать Грейс в его номер, перестал отвечать на ее бесконечные телефонные звонки.
Грейс надо было ехать в Нью-Йорк. Гейбл посадил ее в самолет и, облегченно вздохнув, вскоре отправился в Париж, где его ждала манекенщица Сюзанн Дадолл.
А Грейс опять нашла утешение в постели с Джином Лайонзом, не забывая при этом время от времени встречаться с Доном Ричардсоном. Однако связь с обоими кавалерами прервалась после начала съемок фильма «Полет орла», во время которых Грейс стала встречаться с французом Жан-Пьером Омоном, игравшим главную роль в картине.
Странно, но первое время Грейс отвергала ухаживания знаменитого сердцееда Омона и даже не принимала его приглашения на ужин. Во время съемок она обращалась к нему не иначе как «мистер Омон». Но через некоторое время он все же сумел добиться ее взаимности, и Грейс с головой окунулась в новый страстный роман. Вот как вспоминал об этом сам Омон: «Она возила меня по Нью-Йорку, показывая свои любимые места вроде Гринвич-Виллидж. Три месяца мы не расставались, но потом жизнь нас разлучила».
Через три месяца Омон вернулся во Францию. А Грейс поехала в Голливуд к Гейблу, под руку с которым она появилась на присуждении «Оскаров». Голливуд опять заговорил о предстоящей свадьбе, но Гейбл снова намекнул журналистам на большую разницу в возрасте. Грейс надоело слушать одно и то же, и как-то она запальчиво сказала репортерам: «Меня отпугивают его вставные зубы».
Поставив точку в романе с Гейблом, Грейс приняла предложение кинокомпании «Уорнер» сняться в фильме «Для заказа убийства наберите „М“». Состоявшая при Грейс компаньонкой ее младшая сестра Лизанн рассказывала: «В нее влюбились все до одного актеры. Каждый посылал ей цветы. Однажды я не выдержала: „Здесь что, похоронная контора? У меня кончились вазы“».
Грейс спала почти со всеми, кто был в нее влюблен: с Тони Доусоном, сыгравшем в фильме убийцу, с Фредериком Ноттом – автором сценария и даже с 49-летним исполнителем главной мужской роли Реем Милландом, который до связи с Грейс умудрялся ни разу не попасть в скандальные хроники. Он состоял в браке уже 30 лет и, хотя изменял жене, никогда не делал это с известными актрисами, дабы его имя не склоняли в желтой прессе. Видимо, поэтому жена Мэл старалась не замечать грешки супруга: она была ему благодарна, что за 30 лет брака он ни разу не давал повода прессе усомниться в его супружеской верности.
Но страсть к Грейс ослепила Милланда. И очень быстро об их бурном романе стало известно прессе. Разумеется, супруга Рея тоже узнала об измене. В скандальной хронике появились заметки о связи добропорядочного женатого актера с распутной Грейс Келли.
Когда Милланд заявил жене, что уезжает по делам, она, прекрасно понимая причину его отъезда, послала за ним соглядатаев, которые, увидев, что Рей садится в самолет с Грейс, доложили обо всем его законной супруге. Последняя спешно поехала вслед за коварным мужем. Застав его с Грейс, она закатила скандал, после чего Рей предложил жене развестись. И та неожиданно согласилась: «Давай, женись на Грейс Келли. Мне плевать: вся собственность все равно записана на мое имя».
Развод так и не состоялся. Испугавшись остаться без средств к существованию, Милланд передумал расходиться с супругой. Впоследствии Мэл вспоминала увлечение своего мужа Грейс как «страшные дни». А ее подруга Скип Хетуэй, посвященная во все семейные тайны, как-то заметила: «Грейс Келли должна была переспать с любым мужчиной, который попадался ей под руку. Женщину хуже нее я никогда не встречала. Вот уж кто знал, как обработать мужчину». В сети Грейс Келли попал и недавно женившийся Джимми Стюарт. «Я женат, но еще не мертв», – признался он журналистам. А когда те спросили, оправдывает ли Грейс свое «звание» Снежной королевы, возмутился: «Все, что угодно, только не холодность! У нее огромные, теплые глаза… Тот, кто снимался с ней в любовных сценах, хорошо знает, какая она „холодная“. А это лукавство во взоре!».
В период романа со Стюартом Грейс встречалась еще и с Бингом Кросби – известным певцом и актером.
В фильме «Мосты Токо-Ри» Грейс снималась с Уильямом Холденом, который был старше ее всего на 11 лет и оказался самым молодым ее любовником. Вот что рассказывал об этом романе друг Холдена: «Билл был от нее совершенно без ума. Это был буквально взрыв. Я надеялся, что они поженятся: Биллу очень этого хотелось, и он был чудесным человеком». Но Грейс все еще была влюблена в Милланда и, чтобы прийти в себя после разрыва с ним, отправилась в Нью-Йорк, где опять стала встречаться с Омоном. Как-то раз, ужиная с Жан-Пьером, она познакомилась с модельером Олегом Кассини.
«Я влюбился в нее, увидев в „Могамбо“, – вспоминал Кассини. – В ней сочеталось все, о чем я мечтал: красота, чистота, воздушность и в то же время сексуальность».
Кассини был опытным соблазнителем и прекрасно знал, что Грейс не относится к той категории женщин, кому можно запросто назначить свидание: «Тут требовалась программа действий, продуманный план. Что-нибудь дерзкое, романтичное, даже глупое, чтобы она перестала прятаться за маской безразличия. Я приготовился к величайшей, самой пьянящей кампании в своей жизни, мобилизовал всю свою фантазию, всю энергию».
Кассини был знаком с Омоном и, подойдя к столику, за которым он ужинал с актрисой, завел с ним разговор, намеренно избегая смотреть на Грейс: «Я почувствовал, что фронтальный штурм ничего не даст. Пока что мне требовался всего лишь плацдарм, требовалось создать у нее приятную ассоциацию, связанную со мной».
На следующий же день Олег отправил по ее манхэттенскому адресу букет алых роз. Розы он посылал ежедневно в течение 10 дней. В каждый букет Кассини клал карточку с надписью: «Дружелюбный цветочник». Через 10 дней он позвонил Грейс и представился: «Вам звонит Дружелюбный цветочник». Кассини рассказывал об этом событии так: «Последовала пауза, потом ее очаровательный смех. Я понял, что одержал победу. Недаром Наполеон говорил: „Если женщина смеется, значит, она покорена“».
Но до покорения было еще далеко. Сражение только начиналось. Согласившись провести с Олегом вечер, Грейс пришла на свидание с сестрой. Во время танца она, смеясь, сказала: «У меня для вас два сюрприза, Олег».
Внимательно выслушав Грейс, Кассини узнал, что первый сюрприз заключался в том, что она была влюблена в Рея Милланда, а второй – что завтра она уезжает в Калифорнию. Олег язвительно заметил, что Милланд никогда на ней не женится и поэтому не пройдет и года, как Грейс обручится с ним, с Кассини. А по поводу ее второго сюрприза Олег сказал, что тысячи миль между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом не непреодолимое препятствие для влюбленного мужчины.
Грейс отправилась в Голливуд на съемки «Деревенской девушки», в которых также принимали участие Уильям Холден и Бинг Кросби. Страсть Грейс к Кросби вновь запылала ярким огнем. Встречаясь с ним, Грейс не забывала и о Холдене. Причем тот прекрасно знал о связи Грейс с Кросби, а вот последний даже не догадывался, что коллега и друг тоже числился в списке любовников актрисы. Но Грейс вскоре посвятила его в это, и Кросби вызвал Холдена на джентльменский разговор. «Не стану от тебя скрывать, Билл, я по уши влюблен в Грейс, – сказал он. – Просто с ума по ней схожу. Вот мне и захотелось у тебя спросить…»
Холден перебил его: «Я относился к ней так же. Разве найдется мужчина, способный перед ней устоять? Но теперь я не буду тебе препятствовать».
На момент этого разговора Кросби был уже вдовцом, и появление Грейс в его обществе не вызвало бы такого скандала, как встречи с Милландом, однако актриса, помня о любопытных журналистах, настаивала, чтобы на вечеринках вместе с ней и Кросби всегда присутствовала ее сестра. Тем не менее это не помешало прессе подробно осветить ее отношения с Кросби, которые кто-то из журналистов метко назвал «свежайшим голливудским романом».
А Кросби наконец-то влюбился в Грейс, причем точно так же, как когда-то эта девушка полюбила его. Перед высшим светом он разыгрывал из себя порядочного жениха, появляясь везде в обществе Грейс и ее мамы. Когда мама не принимала его приглашение, Кросби и Грейс часами просиживали вдвоем в ресторане «Сканди» и не отрываясь смотрели друг на друга. Вскоре Кросби сделал Грейс предложение. Как ни странно, девушка ответила отказом. Услышав короткое «нет», Кросби всю ночь просидел в «Сканди» с рюмкой в руке, видимо, надеясь, что Грейс одумается и вернется.
Довольно длительное время он пребывал в глубокой депрессии, однако на публике старался не показывать вида, что расстроен отказом Грейс. Он даже заявил журналистам: «Будь я на 15–16 лет моложе, то с удовольствием встал бы в длинную очередь мужчин, соревнующихся за ее благосклонность». Но это было лишь видимое смирение. На самом деле Кросби любил Грейс безумно.
Через три года он женился на сверстнице Грейс Кэтрин Грант. Когда в 1977 году Кросби умер, Кэтрин обратилась к Грейс с просьбой почтить вместе с ней его память в посвященной ему телепрограмме. Свое письмо Кэтрин подписала: «Ваша в любви и ревности». Грейс наотрез отказалась принять участие в телепрограмме, но настойчивая Кэтрин, узнав об отказе, послала ей телеграмму, в которой были следующие слова: «Я вас ревновала, потому что Бинг не переставал вас любить». Грейс Келли дала согласие и трогательно продекламировала с телеэкрана поэму.
…Отказав Кросби, Грейс отправилась на Тихоокеанское побережье, предварительно попросив Олега Кассини срочно приехать к ней. Но когда он примчался на крыльях любви, Грейс вовсю уже была увлечена Холденом. И на этот раз очень серьезно: она даже приглашала его к себе домой, в Филадельфию. Но родители, как всегда, были против, всеми силами пытаясь отговорить дочь от связи с женатым человеком. Папаша Келли боялся очередной газетной шумихи и встретил поклонника своей дочери весьма холодно.
Но Грейс не спешила отказываться от своего нового увлечения даже после того, как о нем стало известно репортерам. Как-то утром журналисты подкараулили «кадиллак» Холдена у дома Грейс и тут же отправились на киностудию за разъяснениями.
Но на киностудии репортеров заверили, что Холден всего лишь заезжал за коллегой по случаю ранних съемок. То же самое утверждал и сам Холден, убеждая журналистов, что автомобиль вообще принадлежит не ему, а его жене.
Интервью у Холдена брала небезызвестная Хоппер. На один из ее коварных вопросов Холден ответил: «Неужели кто-то принимает меня за дурня, способного на всю ночь поставить машину жены у дома другой женщины? Не понимаю всей этой шумихи вокруг Грейс. Она мне нравится, однако вряд ли она femme fatale, как ее изображают». «Но она очень красивая женщина», – возразила Хоппер. «Но не роковая», – с грустью в глазах заметил Холден.
Еще до этого интервью в «Конфиденшнл» вышла скандальная статья, красочно описывающая страстный роман Грейс и Холдена. Адвокаты последнего стали требовать от редакции опровержения. А отец Грейс прибег к более решительным действиям: он явился с сыном к издателю и пригрозил, что изуродует его, если не увидит в ближайшем номере опровержения. В следующем выпуске «Конфиденшнл» была напечатана статейка, в которой, в частности, были следующие слова: «Голливудские жены, можете перестать грызть ногти! Опасность больше не угрожает тем, кого вы успели посадить на цепь». Также в этой статье говорилось, что Грейс больше не желает иметь дело с женатыми мужчинами и будет отныне проводить время только с холостыми. Кроме того, там имелась следующая фраза: «За холодной внешностью полыхает огонь… Она выглядит как леди и обладает соответствующими манерами. В Голливуде, этом заповеднике бродяг и проституток, леди – редкость. Поэтому Грейс Келли – самая опасная дама сегодняшнего кинематографа».
Семья Келли была удовлетворена этой статьей. Эта оценка журналистов не противоречила и мнению сестры Грейс, которая позднее вспоминала: «В ней было много такого, что она могла применить себе на пользу. Мужчины в ее присутствии попросту теряли разум. Поразительно, как знаменитости укладывались штабелями у ее ног».
Во время газетной шумихи вокруг Грейс и Холдена Кассини, оскорбленный невниманием звезды к своей персоне, всеми силами старался разжечь ее ревность, появляясь в обществе то с Анитой Экберг, то с Пьер Анжели, то с другими голливудскими красотками. Причем он играл на публику, делая все, чтобы его похождения попадали в скандальные хроники газет.
Его тактика вскоре принесла положительные результаты. Находясь во Франции на съемках фильма «Поймать вора», Грейс прислала Олегу открытку с многообещающим текстом: «Любящие меня да последуют за мной». Кассини понял намек своей любимой и нагнал ее в Ривьере. После ужина в каннском отеле «Карлтон» парочка отправилась в номер. Позднее Кассини говорил, что их «отношения все еще были прискорбно платоническими».
После бурного секса Грейс оставила Кассини одного в номере. Он был разочарован, но не настолько, чтобы отступить от своей главной цели – жениться на Грейс.
На следующий день он повез свою возлюбленную на пикник, где модельер признался актрисе в любви. «Необходимость в уловках отпала, – вспоминал он. – Она ничего не ответила, но по ее красноречивому взгляду я понял, что одержал победу». После пикника Олег и Грейс вернулись в номер отеля, где сразу же занялись любовью. «Сама механика любви, – говорил Кассини, – всегда интересовала меня меньше, чем предшествующие события. Искусство соблазнения неизменно увлекало куда сильнее, чем результат». Потрясающая сексуальность Грейс надолго осталась в его памяти. Вот как он писал о сексе с ней в своих мемуарах: «Мы воспарили на седьмое небо, опьяненные силой наших чувств. От нее пахло гарденией – экзотическое и в то же время чистое благоухание. Грейс светилась какой-то жемчужной прозрачностью; вся она была светлой, свежей, тонкой – кожа, аромат, волосы. Я был восхищен и околдован нереальностью происходящего».
Когда Кассини вернулся в США, Грейс представила его своей матери, которая, поговорив с ним, заметила: «Вы очаровательный кавалер, но, на мой взгляд, выйти за вас замуж было бы неоправданным риском». На его «почему» она ответила, что прекрасно знает – в его прошлом было много женщин. На что Кассини, лучезарно улыбаясь, ответил: «Интересные мужчины, в том числе и ваш собственный супруг, всегда пользуются популярностью у противоположного пола. За что же меня наказывать?».
Грейс поддерживала Олега и, надеясь, что родители, познакомившись с ним поближе, переменят свое мнение, пригласила его провести с ее семьей уикенд в их загородном доме. Но отец и слышать об этом не желал, обозвав Кассини «червем» и чернявым «даго» (что интересно, Олег был не итальянского, а русско-еврейского происхождения) и пригрозив убить его, если тот еще раз посмеет переступить порог их дома.
Но Кассини, несмотря на угрозы папаши Келли, явился в загородный дом в Нью-Джерси. Отец Грейс демонстративно не разговаривал с гостем, а мать специально выделила Кассини комнату рядом со своей спальней, чтобы ночью быть настороже и не допустить в своем доме разврата. Позднее Олег писал в своих мемуарах, что обед в доме семьи Келли можно сравнить разве что «с поеданием шоколадных эклеров, начиненных бритвенными лезвиями».
Помимо того что Олега расстроило несправедливое отношение к нему семьи Келли, его еще не любили и друзья Грейс. При встрече с ним они демонстративно отворачивались, выражая всем своим видом презрение к его персоне. Гедда Хоппер написала в одной из своих статей: «Не пойму, что нашла Грейс Келли в Олеге Кассини, когда вокруг столько интересных мужчин. Не иначе его усы».
Прочитав данную статью и вволю посмеявшись, остроумный Олег дал Хоппер телеграмму: «Я сбрею усы, если вы сбреете свои». Разгневанная журналистка не знала даже, как реагировать на столь едкое замечание Олега.
Интересно, что неприятие Кассини родителями и друзьями Грейс еще больше приблизило к нему последнюю. Она даже стала склоняться к тому, чтобы выйти за него замуж. Но семья Келли была против этого брака: родители категорически запретили дочери выходить замуж за модельера. По их мнению, он не был достойной партией для леди из высшего общества.
Грейс все еще встречалась с Кассини, но уже перестала говорить о замужестве, подчинившись воле родителей. Со временем в их отношениях возникла трещина, увеличившаяся после того, как у актрисы во время съемок фильма «Дань плохому человеку» разгорелся роман с исполнителем главной мужской роли Спенсером Треси.
По окончании съемок Грейс позвонил Бинг Кросби, и актриса попросила у Кассини разрешение на встречу с ним. Олег был недоволен, но все же дал свое согласие. Вскоре Грейс опять обратилась к нему с просьбой разрешить ей увидеться с Фрэнком Синатрой. Кассини был вне себя от гнева. «Я возражаю, – воскликнул он. – Представь, черт подери, как будут выглядеть фотографии в газетах – ты в объятиях Синатры, когда я безвылазно сижу в отеле „Беверли Хиллз“? У Гедды будут все основания написать завтра утром: „Кассини отправлен в отставку“. Нет, я не разрешаю».
Но Грейс не нуждалась в его благословении и, проведя вечер с Синатрой, уже через несколько дней начала тайно встречаться с Дэвидом Нивеном. Через много лет князь Ренье задал Нивену вопрос: «Кто из голливудских возлюбленных была самой лучшей в постели?». И Нивен, видимо, вспомнив все свои ощущения, воскликнул: «Грейс!».