Патрацкая Наталья. Любовь и время

   Пришел Виктор Кузьмич и сказал, что Тамару не догнал, а за ним, притащилась старуха с клюкой.
   На крыльце очнулась баба Мотя.
   – Привет, горемычная, ты откуда будешь в наших краях? – обратилась она к старушке с клюкой.
   – Бабуля, я твоя внучка, мне восемь лет!
   – Старая, я сама старая, но не настолько же, чтобы иметь внучку старше себя.
   И тут петух, выросший за две секунды полета, клюнул клюку старушки. И старушка на глазах у всех превратилась в Тамару. Потом петух подлетел к лукошку и клюнул все яйца по очереди, из яиц вылупились цыплята и вмиг превратились в больших курочек. Мотоциклисты радостно засмеялись от такого зрелища. В это время из курятника выбежали петух и шесть курочек, они увидели молодого петуха и пять курочек. Два петуха затеяли драку. Мотоциклисты улюлюкали и подбадривали петухов – драчунов. Вдруг у мотоциклов выросли крылья, и они улетели с поля боя с недовольными возгласами. Победил Петушок из курятника, и сразу вышло солнышко, и пошел солнечный дождик.
   Я тихо запела свою песенку:
   Дождик, дождик с солнышком,
   Он совсем не мокрый,
   Он, как будто зернышко,
   Золотой и добрый.
   Солнце протянуло мне свои лучи и сказало:
   – Спасибо, Людмила!
 

Глава 18

 
   И с неба на землю посыпался не град, а золотое зерно. Зерно упало в землю, и вскоре выросло целое поле пшеницы. С неба вернулись мотоциклисты и уставились удивленно на поле пшеницы, которого только, что не было. Хозяева курятника, наконец, пришли в себя, и пошли к своему старому, деревянному дому. Стоило им зайти на крыльцо. Как их дом в мгновенье ока превратился в новый дом.
   Солнце помахало им лучами и спряталось за тучку. Петушок после победы решил, что у него теперь одиннадцать курочек и очень обрадовался, но пять курочек из золотых яиц не смогли перейти порог курятника и превратились в скульптуру из пяти курочек, рядом с ними стал скульптурой и побежденный петушок из золотого яйца. Петушок и пеструшки сели на свои насесты и задремали. В это время взревели семь юных мотоциклистов и уехали с места бывших чудес, которое стало неинтересным. На насестах в золотистом курятнике вздрогнули и продолжали дремать.
   Вокруг курятника остались лежать золотые скорлупки. Прилетели вороны и стали клевать золотую скорлупу и превратились в групповую скульптуру из ворон.
   Поле пшеницы заколосилось золотым зерном. Из него напекли золотистых пирожков и угостили ими петушка и курочек. Увидев, что из дома на подносе несут пирожки, приехали мальчишки мотоциклисты и схватили по пирожку, но есть их сразу, почему-то забоялись, но, увидев, что Тамара и Катерина едят пирожки, тоже съели по парочке пирожков, и ничего с мотоциклистами не случилось. Зато откуда не возьмись, появилось солнце и осветило два новеньких мотоцикла у курятника. Я и Тамара сели на мотоциклы и присоединились к остальным мотоциклистам, а ездить на них мы еще раньше научились. Проселочные пыльные дороги хороши и для курочек и для мотоциклистов, когда дождь не идет, пусть и золотистый. Тетя Даша и Виктор Кузьмич посмотрели вслед детям и решили, что себе они купят мотоцикл с коляской.
   В коляску посадят бабу Мотю, и будут ездить по ближайшим деревням, не ожидая попутных машин. Местные они все.
   – Ку-ка-ре-ку, – раздался победный клич Петушка.
   Из курятника вышел петушок и курочки, погулять, на людей посмотреть, себя показать. Петушок прибавил в весе и стал солидным петухом, ему теперь и на насест лень взлетать. Пеструшки взлетали, а он лениво сидел в уютной низкой корзине. Стал Петушок напоминать хозяйского кота. Солнце засветило, дождик пошел, а он посмотрел, посмотрел на солнышко, но я песенку не спела. Солнышко обиделось и нечего не сказало. Среди новых яиц одно яйцо было серебристое. Из серебристого яйца вылупился новый петушок, он быстро и радостно рос, легко взлетал на насест.
   Однажды он решил заменить старого и ленивого Петушка. Два петуха устроили петушиный бой. Посмотреть бой двух петухов приехали все мотоциклисты. Ребята болели за нового серебристого петушка. Бой был хорош. Один петух, отъевшийся и медлительный, брал своей массой, второй худой и шустрый побеждал скоростью.
   Мотоциклисты наблюдали за петушиным боем. Но первая схватка прошла в ничью.
   Курицы кудахтали и не знали за кого болеть. После боя они снесли яйца и из них вылупились курочки.
   Старые курочки притихли. Тетя Даша зашла в курятник и сказала, что новая смена курочкам подрастает. На второй бой петухов пришла вся деревня. Мотоциклы стояли в стороне. Победитель становился лучшим петухом деревни. Победил молодой, серебристый петушок. Старые курочки отказались ему служить, они остались со старым петухом. Курятник поделили на две части: для молодых и старых. Солнце из-за туч не показывалось.
   Я еще раз спела песенку:
   Дождик, дождик с солнышком,
   Он совсем не мокрый,
   Он, как будто зернышко,
   Золотой и добрый.
   Рассказав такую сказку Катерине, Людмила уехала домой из деревни Медный ковш…
   Афанасий Афанасьевич от этой сказки славно уснул, даже без боли.
   На следующий день на медную скамейку села Тамара и стала ждать Катерину. Ей не терпелось поделиться своей историей. Она решила рассказать свою историю о гитарном паже, добавив, что ее мама, которую вся деревня зовет 'тетя Даша' родилась в деревне Медный ковш и, что у них есть городская квартира. На что получила полное согласие, и Катерина включила диктофон, готовая слушать исповедь.
   Рассказ Тамары.
   Я бросила гитару в кресло, новая мелодия у меня сегодня не получалась, гитара дребезжала, чистые звуки исчезли, словно их никогда не было. Да еще мать, заглянув в комнату, спросила:
   – Тамара, ты, когда сегодня постель за собой заправишь?
   – Никогда! – вскрикнула я и легла лицом вниз.
   Мать вздохнула оглушительно, в гитаре жалобно вздрогнула струна, дверь захлопнулась. Я осталась в комнате одна, не считая, лежащей в кресле гитары.
   Сережа бросил меня! Я жалобно всхлипнула, я уже неделю всхлипывала по этому поводу. Мне было жаль себя, такую стройную девушку шестнадцати лет! Я приподнялась на локтях, посмотрела в окно, увидела серое небо и опять плюхнулась лицом в подушку – подружку. Потом резко вскочила, меня осенила простая мысль, что мой любимый Сережа ушел к подружке Юльке! Конечно, он бросил меня стройную, тонкую, из-за низкой, толстой и противной Юльки! Слезы обиды мгновенно высохли, появилась непонятная улыбка, она блуждала по лицу, словно я, задумала смешную шутку.
   У Сережи на самом деле были свои проблемы, его родители развелись. Он выбрал отца. Мать его еще два года назад отказалась от него в пользу отца, а сейчас они разменяли квартиру и разъехались. Сереже вообще было не до меня, он осваивал новую для него квартиру, новый район, новую школу. В доме царил мужской порядок или беспорядок, после переезда, что было ему абсолютно безразлично. Идеальный порядок был в нашем доме, можно было подумать, что пыли на свете вообще не существует, у нас в квартире всегда и все блестело! Поэтому и не заправленная мною постель была олицетворением всемирного беспорядка. Порядком в квартире занимались мать и бабушка, которая без очков ничего не видела, но признавала, как факт, что гитара живет в кресле.
   Я взяла в руки гитару, провела рукой по струнам, перебирая аккорды, и воскликнула:
   – Ну почему у меня нет пажа, который заправил бы эту постель!
   Гитара вырвалась из моих рук, встрепенулась и превратилась в Сережу, или очень похожего на него парня.
   – Гитарный паж! – выдохнула я.
   – Так точно, я ваш паж, госпожа Тамара! Что делать прикажите?
   – Постель заправить.
   – Слушаюсь, госпожа!
   Гитарный паж в мгновение ока застелил постель и превратился в гитару.
   В комнату зашла мать:
   – Тамара, как тебе удалось по струнке застелить постель?
   – Так получилось.
   – Молодец, – сказала мама и вышла из комнаты.
   Я закричала ей в след:
   – Мама, дай сто рублей положить на сотовый телефон!
   Мать повернулась ко мне лицом:
   – А почему на дискотеку деньги не просишь?
   – У тебя выпросишь!
   – Почему нет, возьми двести рублей, – и она протянула мне две сотни.
   Я радостно хлопнула в ладоши и удивленно посмотрела на кресло, в ней сидел некий прототип Сережи!
   – Слушаю, госпожа! – воскликнул парень из кресла.
   – Нет, так не пойдет, я одна живу в этой комнате, а теперь ты еще навязался на мою голову, – недовольно проворчала я.
   – Вы меня звали, госпожа, вы хлопнули в ладоши, и я появился для выполнения ваших заданий.
   – Нет у меня для тебя заданий, сегодня суббота, а из-за тебя у меня теперь гитары нет, и кресло ты занял, господин гитарный паж, или, кто ты там еще!
   – Меня зовут Сережа, я принял образ того парня, который вам, госпожа, так нравиться, чтобы вы больше не плакали.
   – Я уже не плачу, можешь уходить в свою гитару, а я буду на компьютере слушать мелодии, – ответила я и включила компьютер.
   В комнату резко открылась дверь, на пороге стоял отец (Виктор Кузьмич) с пьяными глазами, увидев в комнате парня, он воскликнул:
   – Тамара, почему Сережа живет в моем доме? А!? – взревел отец и стал доставать ремень из шкафа в прихожей.
   – Папа, не надо меня бить, это не Сережа, это гитара!
   – Где гитара? Дочь у тебя здесь сидел Сережа! Правда, гитара в кресле. Мне, что показалось?
   – Папа тебе показалось.
   На пороге появилась мать:
   – Что шумите?
   – Мама, папа меня хотел избить за то, что увидел в кресле Сережу, но там лежит гитара!
   – Отец, я два раза уже была в комнате, там все время лежала гитара, и не было Сережи. Говорила тебе, не пей на голодный желудок, завтрак уже готов.
   – Я, что пьяный? Да я не пил сегодня!
   – Нет, отец ты сегодня с утра пьян, – сказала мать.
   – Вы, чего сегодня против меня, да еще Сережу позвали! – обиженно сказал отец, и пошел на кухню.
   Я вышла из комнаты и тоже пошла на кухню, но, услышав звонок в дверь, пошла, ее открывать. На пороге стояла беспечная Юлька, выкрашенная в блондинку:
   – Тамара, привет! Можно я поиграю на твоей гитаре? Мать сказала, что не купит мне гитару, пока я не научусь хоть немного играть.
   – Юлька, раздевайся и проходи в комнату, я сейчас поем и тоже приду.
 

Глава 19

 
   Только я села за стол завтракать, как услышала вопль из своей комнаты. Я бросила ложку и побежала в комнату, открыла дверь и рассмеялась: на коленях у Юльки лежал Сережа, а она пальцами ударяла, где-то в области его пупка. Я закрыла дверь в комнату и пошла на кухню, продолжать есть.
   Отец, посмотрев на меня, спросил:
   – Тамара, это кто у тебя кричит в комнате?
   – Юлька играет на гитаре.
   – У меня нет галлюцинаций, прости дочь, но я не слышу звуков гитары!
   – И не услышишь, – буркнула я, откусываю бутерброд.
   – Вы меня с ума сводите, – недовольно и обидчиво сказал отец.
   Юлька попыталась сбросить с колен, как ей казалось Сережу:
   – Сережа, ты откуда здесь взялся? Я, что-то пропустила?
   – А я не Сережа, я – Сережа!
   – Ты, что брат Сережи? Я поняла, вы – двойняшки! Но я взяла в руки гитару, а ты откуда взялся?
   – Я – гитара!
   – Не заливай, говори, куда дел гитару? Меня отпустили на полчаса, а ты мое время тратишь.
   Юлька была из многодетной семьи, в которой было, пять сестер и один брат; одна мать и шесть отцов, но все дочери походили на свою мать, словно и не было у них разных отцов. Их мать периодически показывали по телевизору, и бесплатная одежда то и дело появлялась в их доме, но гитару им еще никто не дарил, а выпросить ее у матери, Юлька даже не пыталась. Сейчас их кормил отец младшей сестры. Не могла Юлька понять, что это не Сережа, а некий Гитарный паж, такие чудеса в ее голове не умещались.
   Я вернулась в комнату и плотно закрыла за собой дверь.
   – Юлька, ты чего с собой Сережу привела? – как ни в чем не бывало, спросила я.
   – Ты, чего гонишь, подруга, называется! Сережа – мой, а он – у тебя! – запричитала Юлька.
   – Если Сережа – твой, то какие вопросы? Юлька, куда гитару дела? Ты пришла играть на гитаре и не играешь?
   – А, где эта твоя гитара? Тут Сережа вместо Сережи!
   – Так, так ты еще и Сережу ко мне привела? – напористо спросила я.
   – А ну тебя, я домой поду!
   – Проваливай, – раздался голос Сережи.
   – Вы чего меня гоните! – вспылила Юлька и выскочила из комнаты, потом вернулась, она хотела что-то сказать, но, увидев гитару в кресле, открыла рот просто так, а потом выдохнула, – Жадная ты Тамара, я ушла и гитара появилась!
   Я посмотрела на нее и пошла, провожать подругу до двери. Я взяла гитару в руку, засунула ее в шкаф и спокойно пошла к компьютеру; только я открыла таблицу с перечнем мелодий, как почувствовала на плечах руки.
   – Госпожа, меня нельзя прятать в шкаф, – назидательно проговорил Сережа.
   – Если ты, гитарный паж, так и седел бы там, куда тебя засунули! – вскричала я, – не даешь мне музыку слушать! – и я включила любимую мелодию на полную громкость.
   В соседней комнате мать, зажала уши от таких звуков, а в потолок кто-то стал стучать. Через минуту раздался звонок в дверь, пришел сосед из квартиры, расположенной выше этажом:
   – Сделайте музыку тише, у меня жена болеет.
   Я уменьшила громкость и подумала, что эти, которые живут этажом выше, постоянно что-то сверлят, но ведь мы к ним не бежим и не просим перестать стучать и сверлить.
   – Сережа, ты так и будешь, мешать, мне жить? – спросила я у парня.
   – Я ваш гитарный паж, я буду вам помогать жить!
   – Ага, я тебя не звала! Вот подарю тебя Юльке, я видела, как ты на ее коленях лежал!
   – О, меня уже ревнуют?
   В комнату заглянула баба Мотя:
   – Тамара, – это ты, что ли? А с тобой кто стоит? Это твой отец или мать? Я что-то совсем не вижу.
   – Бабуля, я одна в комнате.
   – Но я вижу два темных силуэта, только не пойму, кто они.
   – Я одна.
   – Одна, так одна, а вы поели? Ложки освободились? Пойду и я поем, – и баба Мотя пошла на кухню.
   – Интересная мысль, а тебя, господин паж, кормить надо или вы святым духом питаетесь? – спросила я.
   – Меня кормить не надо я не человек, – проговорил Сережа, как робот.
   – Это все чушь, но в понедельник у меня концерт, я играть должна на гитаре, ты это понимаешь?
   – Без вопросов, играй!
   – На твоем пупке?
   – Об этом надо еще подумать.
   Юлька позвонила по старому сотовому телефону Сереже:
   – Сережа, ты сегодня был у Тамары утром?
   – Юлька, ты, что с утра окотилась? У тебя случайно котята не родились?
   – Это у тебя щенки родились! Я спрашиваю, ты был сегодня у Тамары?
   – Отвечаю, я ее не видел неделю, мы с отцом переезжали на другую квартиру.
   – Поняла, а у тебя нет брата двойняшки?
   – Ты в своем уме сегодня?
   – В своем уме, но я у нее видела парня, как две капли похожего на тебя.
   – Так, хочешь сказать, что я не знаю все разборки своих родителей? Интересно! Я у них спрошу про брата.
   – Спроси, – сказала Юлька и отключила сотовый телефон своей мамы.
   Сережа пошел в комнату к отцу и спросил:
   – Папа, мне Юлька позвонила, сказала, что у Тамары сегодня дома видела моего брата!
   Глаза отца округлились, потом налились гневом:
   – Это все твоя мать! Вот видишь сын, я не про всех ее детей знаю! Это надо выяснить, а то она требует, чтобы я ей платил на тебя алименты, а жить при этом ты будешь со мной! Это я должен кормить ее ребенка, и неизвестно какого?!
   – Юлька сказала, что он мой близнец.
   – Еще чего!? Не понял!
   – А я, думаешь, понял?
   – Раз не понял, так езжай к Тамаре и выясни все на месте, а уж потом будем спрашивать о брате у твоей матери.
   Дверь Сереже открыл мой отец:
   – Вот и Сережа явился! Но я тебя сегодня у Тамары в комнате уже видел, только не видел когда ты выходил! Нет, надо хотя бы пива выпить, а то совсем не помню, как люди входят в квартиру и как выходят!
   Сережа резко открыл темную дверь в комнату Тамары и остолбенел, перед ним сидел – он.
   – Тамара, это кто у тебя?
   – Дверь закрой.
   – Закрыл, это кто? – спросил Сережа, показывая на парня, сидящего в кресле.
   – Ты.
   – Я – это я, а это кто?
   – Твой брат.
   – Я один, братьев у меня нет.
   – Значит, есть у тебя брат, не видно, что ли? А ты у него спроси, его Алексашка зовут.
   – Алексашка, ты мой брат? – спросил Сережа, озадаченный до последней степени.
   – Нет, я не твой брат, я ее слезы о тебе. Сережа, Тамара любит тебя первой любовью, а я, олицетворение ее желаний.
   – Не издевайся надо мной!
   – Хорошо, я гитара!
   – Ты человек, не видно, что ли!
   Неожиданно Алексашка превратился на наших глазах в гитару, лежащую в кресле.
   – Что это было?
   – Сама не знаю, так с утра продолжается.
   – Давай я эту гитару у тебя заберу!?
   – Мне играть в понедельник на конкурсе.
   – Я тебе свою гитару отдам.
   – Тогда поиграй на этой.
   Сережа взял в руки гитару, и от неожиданной тяжести опустил ее на пол. На полу лежал Алексашка и потирал свою шею.
   – Мог и осторожнее брать меня в свои руки, – сказал он Сереже.
   – Сережа, да ну его, идем вечером на дискотеку?
   – Так уже идти пора, а то опоздаем.
   – А, я? – спросил Алексашка.
   – Ты, спи, гитара шестиструнная, в кресле, – ответила ему я.
   Удивительно, но Алексашка незамедлительно превратился в гитару, и занял свое место в кресле. Сережа махнул ему рукой и спустился в квартиру к своей бабушке.
   – Ба, привет, хочу гитару.
   – И давно хочешь?
   – Минут пять.
   – А кто на ней играть будет?
   – Тамара.
   – А я тогда причем?
   – Ну, я буду играть на гитаре!
   – Не верю!
   История о гитарном паже Афанасию Афанасьевичу понравилась, но Тамара сразу не могла рассказать продолжение, и Катерина пошла на медную скамейку, в надежде встретить кого-то другого.
 

Глава 20

 
   Следующий рассказ был вновь от Тамары.
   Сережа смотрел на меня, я хлопала огромными ресницами, которые вполне могли бы удержать на себе спичку или любой мелкий предмет. Мое круглое лицо в обрамление темных волос, источало волны невинности. Я была чудо, как хороша. Она была верхом вожделения Сережи, ученика старшего класса. Он таял от одного моего вида.
   Мы сидели за одной партой и источали друг другу флюиды взаимной нежности и любви.
   Много мы не говорили, внимания к себе не привлекали, числились средними учениками и никому не мешали. Сережа – гибкий парень, с острыми плечами, тонкой талией гипнотизировал своей внешностью. Я была счастлива от того что, он сидел рядом. Дома у меня была молодая собака, и я знала, что собаки взрослыми становятся за один год, а мне было в шестнадцать раз больше, а меня взрослой никто не считал за мой невысокий рост и милое, детское лицо.
   Я очень любила мультфильм про корову с длинными ресницами, мне всегда казалось, что я в прошлой жизни была буренкой, хотя и жила далеко от деревни. Меня даже на дачу не возили, и отдыхала я в южных городах. Свою речь я часто начина со звука: му. У меня была небольшая, крепкая грудь, очень напоминающая вымя коровы, без всяких вкладышей. Сережа предпочитал смотреть фильмы о человеках – пауках. Он представлял себя суперменом в плаще, летающем между домами. Одним словом ничего общего в мечтах влюбленной пары не было, но это не мешало нам наслаждаться общением друг друга в жизни до поры до времени.
   В Сережу вселилось неизведанное желание, оно тяготило его, ему хотелось летать вокруг Тамаре на крыльях любви в плаще неотразимом для любой девушки. Эти желания отвлекали его все больше, а девушка продолжала смотреть на него ясными глазами беззаботной коровы. Он трепетал от любого прикосновения к ее руке, он изнемогал, но не мог понять от чего. Я внезапно почувствовало острое покалывание, неизвестное, тревожное и зовущее, я резко повернула лицо к Сереже. Он смотрел на меня. Шел последний урок. Мы вместе вышли из школы. Май трепетал первой листвой.
   Теплый после зимы воздух опьянял пряными запахами нежной зелени. Травка нежно зеленела. Я наклонилась, отщипнула несколько травинок и сунула их в рот.
   – Ой, как вкусно! Сережа, попробуй травку!
   – Здесь собаки ходят, а ты в рот траву берешь!
   – Ладно, я попробую листик, – и я оторвала пару листиков с дерева и взяла их в рот.
   – Ты, что такая голодная? Давай в киоске купим гамбургеры.
   – Ты, что? Зелень вкуснее!
   Мы зашли в парк, купили мороженое и пошли по аллее. Неожиданно я бросила мороженое, его подхватил бродячий пудель. Я сорвала высокую траву и стала ее жевать.
   – Я понял, тебе витаминов не хватает. Вон листики одуванчиков – кушай, – смеясь, сказал Сережа, пытаясь удержать в своей руке мою руку с зеленой травкой. Я встала на четвереньки, вырвав у него свою руку, и на его глазах стала превращаться в корову или теленка, женского рода. Все, что я хотела, так это щипать молодую, зеленую траву.
   Сережа глубоко вздохнул, от неожиданности ему захотелось забраться на дерево, или взлететь на него. Он бросил на землю школьный рюкзак и полез на дерево. Вид с дерева был опьяняющий. Он посмотрел на буренку, она все еще ела траву, у нее выросли рожки сквозь волосы. Джинсы натянулись и готовы были лопнуть в любую минуту, но швы у них были крепкие.
   Она стояла на четвереньках, как настоящая буренка и ничего в ней не напоминало девушку. Он спрыгнул с дерева и оказался рядом с ней, ему очень захотелось быть молодым бычком! Он готов был на нее запрыгнуть, про собак он все хорошо знал и про коров догадывался. Он уже закинул ногу на холку молодой буренки, но что-то его приподняло вверх, он с удивлением обнаружил на себе плащ, как крылья, приподнимающие его над землей. Сереже хотелось оседлать буренку, смертельно хотелось быть бычком, но крылья его удерживали над буренкой, не позволяя к ней приблизиться.
   Буренка сказала:
   – Му, – и подняла голову на Сережу: он был красив в плаще человека паука.
   Мне захотелось стать девушкой, мне уже надоело быть коровой! Я с огромным трудом пыталась встать на задние ноги, но передние копыта только немного отрывались от земли, и вновь опускались на землю. Трава мне в глотку не лезла!
   Сережа подлетел к дереву, снял с себя плащ, и спустился на землю. Он подошел к буренке, у которой в глазах стояли слезы, поцеловал ее и о, всемирное чудо! Она стала превращаться в обычную девушку. Мы просто обнялись. Мы были рады вернуться в обычное состояние. Губы у меня были зеленые от травы, но я радостно и нервно рассмеялась, а он поцеловал мои зеленые губы. Нам стало так хорошо, что рядом запел соловей. Его волшебные трели трепетно отзывались в наших сердцах. Мы сели на скамейку.
   – Что это было? – спросил Сережа.
   – Не знаю, со мной такое впервые, – ответила я, мне до сих пор жутко.
   – Надо думать. Пройти через такое превращение! Ты, что чувствовала, когда была буренкой?
   – Ничего, хотелось травы и все.
   – А бычка тебе не хотелось?
   – Чего-то точно хотелось, но чего я не могла понять.
   – Меня.
   – Но ты летал на плаще и был необыкновенно красив.
   – А я все думал, как на тебя опуститься, но крылья мне не давали к тебе приблизиться. Нет, я не хочу летать и зависеть от желаний крыльев или чужого мозга.
   – А я не хочу быть буренкой!
   – А хотела?
   – Да, у меня всегда перед глазами стояла буренка с ресницами из мультфильма.
   – Точно, ты на нее похожа.
   – А ты хотел быть человеком – пауком? Все с тобой понятно. Давай хотеть быть людьми! Ты такой красивый и без плаща!
   – А ты и так красива!
   Мы взялись за руки, и пошли по аллее, потом вернулись за сумками и побежали, навстречу своей любви.
   Вот теперь в школе стали говорить, о том, что Сережа и Тамара – пара, а до этого были обычные одноклассники. Непонятно, как школьники разбираются в любви с первого взгляда? Ведь сами они это не проходили! У них глаза стали светиться при виде друг друга, они уже знали свои потаенные превращения. Нет, они не поверили в превращение и сказочность своих персон, они постарались о них забыть.
   Приближался последний звонок в школе, надо было учиться, любовь отошла на второй план.
   Последний школьный день выдался дождливым и холодным. Школьников выстроили на улице, холодный ветер пронизывал их насквозь, все надеялись на теплую погоду, всем хотелось что-нибудь оголить. Первоклассники просто замерзали вместе с родителями. Первый класс провожал последний класс.
   Этот последний класс выглядел очень разрозненно, в плане роста и толщины школьников последнего дня обучения. Директор с растрепанной от ветра прической сказала прощальную речь. От младших и старших школьников выступили активисты с громкими голосами. На этом торжественная часть замерзания была закончена.
   Замерзшие дети пошли туда, куда положено, кто на каникулы, а кто готовиться к выпускному вечеру.
   Я и Сережа пошли в школу, где нам сообщили расписание экзаменов и еще раз обговорили план проведения выпускного вечера. Я после школы собиралась идти в медицинское училище, мединститут мне было сразу не потянуть, хватит того, что я школу закончила! Сережа человек простой, стройный и подтянутый решил идти в школу милиции, где была временная или постоянная оттяжка от армии. Отец, за то, что он окончил школу, подарил ему Жигули предпоследней модели. Мне это очень понравилось.