Патрацкая Наталья. Любовь и время

   Мы оба ходили домой друг к другу, и родственникам оставалось только признать наш дуэт. После того, как отец Сережи переехал в новую квартиру, к нему опять вернулась жена, то есть мать Сережи, и как всегда на все окна она поставила герань. В квартире Сережи на окнах всегда цвела герань, и однажды он услышал крик матери:
   – Кто сорвал цветы герани?
   Сережа и его отец вышли на крик матери. Она смотрела на горшки с геранью, без единого цветочка. Кошки и собаки у них в доме не было, посторонние не приходили.
   – Мама я не ем герань! – в сердцах сказал Сережа.
   – Мать, я не коза, лепестками не питаюсь, – пробасил его отец.
   – Я тем более не питаюсь геранью! – воскликнула мать, готовая разреветься от досады.
   – Я съела лепестки герани, – сказала я, выходя из комнаты Сережи.
   – Тамара, тебя, что покормить забыли?
   – Цветы герани такие вкусные!
   – Что – о – о! – протянул отец Сережи, – мать, она шутит или правду говорит?
   – Ну что вы так расстроились? Я только на кухне съела цветы герани, в комнате я их еще не ела.
   – Мать она еще не все цветы съела!
   – Ладно, отец, цветы я восстановлю, но, что нас ждет дальше, сын?
   – Мама, она любит зеленую травку.
   – Сын, я ей проращу зерна пшеницы.
   – Ой, спасибо! – вскрикнула я.
   – Тамара, а может, ты салат съешь из свежих овощей с зеленью? Я быстро сделаю салат, у меня новый нож, я помидоры быстро нарежу и все остальное.
   – Да у нас всегда дома есть свежие овощи и капуста, а я страсть, как капусту люблю, – ответила я.
   – Деточка, ты, вероятно, была в прошлой жизни козой или кроликом?
   – Мама, она была буренкой!
   – Шутник у меня сын, – сказала мать и пошла, резать овощи на салат.
   Большие дети зашли в комнату, закрыли за собой дверь.
   – Тамара, это так серьезно? Я про герань спрашиваю?
   – Нашло, раньше такого не было, а теперь так тянет на цветочки – лепесточки!
   – Ешь укроп пучками, но герань?! Зачем?!
   – Знала бы зачем, не тронула бы ваши цветочки. Кушать хочется траву…
   – Я начинаю за тебя бояться.
   – Брось меня, подними другую.
   Неожиданно Сережа подпрыгнул, зацепился за кольца на потолке и стал похож на обезьяну, которая на руках бегала по потолку. На самом деле, на потолке были закреплены кольца, уступы и палки на веревках, он за них держался руками, а казалось, что он на руках ходит. Сережа показал свой гимнастический сериал, спрыгнул на пол, схватил с тарелки банан и стал, жадно его есть.
   – Сережа, а ты сам-то кто? Обезьяна или человек-паук?
   – Я человек с развитыми руками, вес у меня легкий и я легко держусь руками за любые предметы.
   – Ты нормально – ненормальный человек.
   – Хорошо сказала, но быть обезьяной это проще, чем быть коровой.
   – С копытами тяжело, это точно, – согласилась я.
   Нас позвали на ужин с большим количеством салата из свежих овощей с зеленью.
   Я набросилась на салат, он мелькал и быстро исчезал из салатницы. Остальные только облизнулись и ели мясо с картофелем, к этим продуктам я не прикасалась, сидела сытой кошкой и говорила:
   – Му – у – у, – потом лениво стала, есть картофель.
   Отец Сережи уплетал мясо за обе щеки, он даже добавки попросил, весь его облик напоминал льва после охоты. Мать жевала картофель с салатом, который положила себе в тарелку до прихода меня. Интересно, а мать его кто? – думала я и не могла придумать, но решила, что до комнатных цветов я больше опускаться не буду, все-таки я не коза. Я посмотрела на окно, вверху его, на полочке стояли кактусы. Я ухмыльнулась, нет, я не верблюд! Ужин прошел в дружеской обстановке и без упреков. Я вышла из квартиры Сережи одна, достала из кармана пакетик с лепестками герани и выбросила в урну.
   – Неужели я буду, есть герань, – проворчала я тихо и пошла к себе домой.
 

Глава 21

 
   Дома я вынула из школьной сумки копыта на руки, повертела их в руках и положила в шкаф. Всю эту бутафорию с буренкой я придумала давно, после посещения детского спектакля, но использовала впервые. Была у меня светлая мысль быть актрисой, и еще я слышала, что с моим ростом приходиться играть мальчиков и животных. Быть буренкой мне расхотелось, а чтобы быть ею на сцене и речи быть не могло. Нет, я лучше пойду в медицинское училище! На следующий день Сережа все подмигивал, мол, знает такое… А чего он знает? Ровным счетом ничего! Что я цветы с клумбы ем?
   Да ни за что! Если только на спор и за большие деньги. Мы зашли на спортивную площадку, где Сережа показал мне какой он классный парень на тренажерах, грубого изготовления для всех желающих. Он так старался, что сорвался. Из его голой ноги побежала кровь ручьем.
   – Тамара, ты хотела быть медсестрой, забинтуй! – прокричал Сережа.
   Я с ужасом смотрела на кровь, на разорванную рану:
   – Нет, я уже расхотела быть медсестрой!
   – Принеси подорожник, он растет на газоне!
   Я нехотя пошла, сорвала еще небольшие по величине листья подорожника, и стала прикладывать их к ранке, которая оказалась глубокой и кровопролитной.
   Тамара присела на краешек медной скамейки и стала рассказывать историю для Катерины, и ее диктофона. Катерина записывала практически без эмоций.
   Как-то вечером договорилась я о наращивание ногтей, и утром в школу не пошла.
   Это моя мама, которую на деревне Медный ковш все зовут тетя Даша, возится с овощами и ходит со страшными ногтями, а я не она. Лучше школы, кстати, что может быть лучше школы? Я выросла из школы, как из прошлогодней одежды. А школа с моей точки зрения – это такая убогость для старшеклассников, особенно для крупных школьников. Им среди мелкоты находится, нет никакого резона. Им там трудно. Они большие, а у них кто-то бегает под ногами и кричит, и визжит. И как это никто не понимает, что нельзя держать в одном здании сталь различных детей, подростков, девушек и молодых людей?
   Вот и я этого и не понимаю. Если стоят рядом два школьных здания, так и надо сделать две школы, но не по финансам родителей, а по возрасту детей. А пока меня не понимают, я сама нахожу выход соответствующий моему возрасту и иду наращивать ногти, а не знания, среди карапузов младшего школьного возраста.
   Взрослым молодым людям и девушкам порой элементарно стыдно ходить среди карапузов, в одном учебном заведении. У меня парень есть, я его понимаю. А каково девушкам, если? Одним словом 11 лет учиться в одном учебном заведении для многих элементарная пытка: звонки, табуны детей, бегающие на перемене. Это так не свойственно в старших классах школы.
   А солнце светит! Мороз, но до чего хорош мороз во второй половине февраля! Он с привкусом весны. Птицы веселее летают. Деревья в снежных кружевах. Да, что там, весна приближается. А весной все кошки – кошки. Коготки у них отрастают, как у меня. Кошмар заключается в том, что в 15 лет я выглядела вполне взрослой дамой, не вешать же мне было на себе объявление о том, что я школьница?! Вот поэтому и пошла я – учиться на парикмахера. Работа оказалось настолько связанной с химическими составами всех мастей, что я была не рада своему выбору. Хорошо быть парикмахером, когда много клиентов, тогда я чувствовала деньги, а, в общем, работа оказалась тяжелой во многих отношениях. Уставали ноги, не выдерживали руки, болели уши от признаний клиентов. Я, что психолог?
   Сережа влился в милицейскую среду, словно среди нее вырос. Он был на месте, его тело налилось мышцами с мясом, он уже не был худым, а таким, как надо. Его уважали за внешний, внушительный облик, и за способности в работе. Мало того, довольно скоро он получил однокомнатную квартиру. Я ходила с гладкой прической, пиком которой была коса, заплетенная из конского хвоста. Да, такая я! Вне моды.
   У меня был свой, редкий по нынешним временам стиль. Однажды я сидела перед кучей собственной обуви, и только что не рыдала. Я вспоминала слова матери, о том, что обувь есть для улицы, для машин, для помещений. Я иногда покупала обувь на тонкой подошве и на высокой шпильке. Сапоги такого пошива все одноразовые, как говорила мать, в них пройдешь раз по асфальту и в ремонт.
   Вот я сидела перед стертыми носками сапог и каблуками. Идти в мастерскую мне страшно не хотелось, но и ходить в таких сапогах было нельзя. Покупать новые сапоги? Хотя за суммарный ремонт обуви я как раз отдам столько денег, что хватило бы на новые сапоги, такие, какие мать носит и носит, без ремонта. Мать всегда рассчитывала на себя и практичность в обуви и одежде.
   Я думала, что Сережа будет возить на машине, а я вся из себя буду выходить из подъезда и садиться в машину у подъезда! Не тут-то было! Это его возили разные милицейские машины или он ездил на своей машине, но на меня с моими разъездами у него времени не было. Погоревала я над последними сапогами, без шпильки, кожаными, высокими, у которых каблуки стерлись под углом, словно они дешевые.
   Дешевые сапоги так не стираются, они выносливые, а на эти сапоги я столько нервов положила и денег, а они оказались для богатых – носила неделю – выброси.
   Слезы то набегали, то высыхали, так проскочило часа три, наконец, я все сапоги свернула и засунула в большой пакет, и, всхлипывая от жалости к себе, пошла в ремонтную мастерскую.
   Иногда я просила мать пойти со мной в магазин, но мать на все стала отвечать примерно так, мол, у нее нет денег, на то, чтобы выходить с такой дочкой из дома.
   И это было верно, я постоянно тянула из матери деньги, как могла. Молодые люди любят унижать старших и при этом выпрашивать все деньги, что те получают. Я еще не научилась все в доме делать быстро и без слез обид, и жалости к самой себе.
   Сегодня я проснулась, перевернулась, включила телевизор и стала смотреть фильм.
   Потом встала, легла в ванну, потом сушила волосы, красилась. Туда – сюда, день прошел, только и сделала, что дошла до мастерской, а еду для себя не готовила.
   И зачем Сережа ушел от родителей? Его мать так отлично готовила! Я сглотнула слюну и побрела на кухню. Дойдя до кухни, я взяла огурец, разрезала его вдоль, посолила, села за компьютер и стала болтать в форуме.
   Тут и Сережа пришел в гости, а есть у меня в доме – нечего.
   – Тамара, у тебя есть, что поесть?
   – Ты на машине? Съезди к матери и поешь у нее.
   Мужчина, как по команде развернулся и хотел, было поехать к матери, но передумал.
   – Я не могу ехать к матери!
   – Вот и готовь сам, я обувь в ремонт сдала.
   Я проливала слезы лужами, и сама их вытирала.
   Сережа был занят серьезной работой, можно сказать государственной.
   На меня смотрели глаза Степана из шоу 'Дом 2', его белозубая улыбка, была прямо по курсу, его крепкие руки обнимали меня! Объятья были настолько реальные, но почему так настойчиво звонит сотовый телефон? Улыбка Степана исчезла, я проснулась. Проснувшись, я выключила телефон, звонил Сережа, но меня вдруг взволновали подруги Степана, я стала думать, почему ему с ними не везет.
   И поняла, он выбирает моделей, а они, на нем проехав по раю шоу, спрыгивают.
   Одна подруга, если верить передачам о ней, привыкла любить за большие деньги, Степана она полюбила – полюбила, получила с ним престижную комнату и выгнала его из нее. А его первая подруга, так озабочена своей худобой, что на мужчину сил не имеет, тем более на такого мужчину, как Степан. Хотя Сережа не хуже…
   – Сережа, я спала, нажала случайно на телефон и отключила. Я жду тебя, да еда готова…
   – Тамара, я заеду на пару минут.
   Сережа вбежал в квартиру, чмокнул меня в щеку, съел все, что она ему положила на тарелки, и был таков. С такой личной жизнью мне точно будут сниться мужчины с телеэкрана.
   Сереже было не до женщин, ему нужно было участвовать в реальном шоу, и искать преступника. Этот преступник обладал внешностью Степана, называл себя Степаном и посещал вечера, на которых не было ведущих из телевизионного шоу. Слухи по стране катились, как снежный ком, люди говорили, что видели Степана с очередной женщиной. А настоящий Степан отбивался от подобных слухов в реальной жизни.
   Сережу взяли в группу уголовного розыска с испытательным сроком и сразу такое дело! А взяли потому, что его комплекция напоминала этого известного шоу мена!
   Лица были не очень похожи, но торс, рост, одним словом силуэты были одинаковые.
   То есть, Сережа был третьей, относительной копией настоящего Степана.
   Степана 2 звали – Алексашка, так говорили потерпевшие женщины, а его любимым историческим героем был друг царя Петра 1. При разговоре с женщинами он развивал эту историческую тему, в которой женщины постарше хорошо разбирались. Где он находил этих женщин? Посещал танцы кому за полночь. Подходил к одинокой женщине, наиболее прилично или вычурно одетой, главное с золотыми украшениями.
   Алексашка выглядел великолепно, словно отбился от телевизионного шоу на час, и танцевал, и обнимал тело очередной женщины, забывшей мужские объятия. Женщина таяла, как воск. Молодой человек жаловался, что ему не платят, и денег у него нет. Партнерша снимала с себя все золото с драгоценными камнями, и вкладывала свое сокровище в руки Алексашки, за одно его объятие. Он целовал пожилую партнершу, клялся, что непременно они встретятся, и исчезал, словно его не было.
   Беда Алексашки была в том, что он хорошо обнимал, женщины хотели продолжение банкета и обращались в милицию, чтобы нашли ловеласа. Они писали в передачи типа 'жди меня' или на третий канал. Число женщин, желающих любви Алексашки непрерывно росло, но свои сокровища им становилось через некоторое время очень жалко.
   А он, нашел ломбард, познакомился с приемщицей и сдавал ей все, что собирал с пожилых женщин. Он даже не прятался, только всегда искал новые места для посещения. Интересно, но некоторые пожилые дамы носят на себе целые золотые слитки с драгоценными камнями, купленными давно, когда им платили за любовь и больше. Алексашка никого не убивал, он просто из своей ладошки все женские запасы на черный день, пересыпал в карман, а из кармана сдавал в ломбард.
   Поэтому это дело поначалу всеми осмеивалось и серьезным не считалось.
   Но однажды в спину Сережи вцепилась женщина неопределенных лет, и сказала ему, что он такой плохой, забрал у нее сережки с сапфирами, а на свидание больше не явился. Говорила она ему все в спину, повернуться ему не давала, видимо хотела выговориться, потом уже слушать ответ. Сережа с усилием оторвал от спины потерпевшую и посмотрел на нее. Она испуганно отпрянула.
   – Нет, ты не Алексашка! – вскричала женщина жалким голосом и залилась слезами.
   – Я из милиции!
   – Сережа, пойдем в милицию, я там все расскажу!
   – Простите, что вы хотите нам сообщить?
   – Что? Да то, что я отдала все свои сокровища за два танца с мужчиной твоей комплекции. А еще я думала, что он на самом деле Степа из шоу дома – 2.
   – Я об этом уже что-то слышал, идемте со мной, все ваши показания запишут.
   – Идем, я так себя ругаю!
   Так Сережа попал на новое место работы, в качестве подставной спины и рук для объятий. Будни милицейские, рабочие.
 

Глава 22

 
   В парикмахерскую пришла постоянная клиентка, и как всегда днем, в будний день, так как ее возраст позволял получать скидку за парикмахерские услуги. Эта женщина приходила наводить порядок в своей внешности перед походом с приятельницей на вечер, где бывали танцы. Она красила волосы в отъявленный белый цвет, брови красила непременно черной краской, и в таком виде выходила из парикмахерской. Первый раз, когда я увидела женщину в таком виде, я вздрогнула от ужаса. Но клиентка была требовательная и увещеваний не слушала, ее немного омолаживали, если это так можно было назвать, и отпускали на вечернее мероприятие.
   Публика на танцевальный вечер собралась, как на подбор странная, или у всех зрение было слабое, яркость красок была такая, что от толпы женщин и мужчин в глазах рябило. Сережа совсем не ожидал, что мужчины и те подкрашены и перекрашены. Он покачал головой и быстро отвернулся к буфетной стойке. В его задачу входило показывать свою уникальную спину на подобных вечерах, это на тот случай, если его узнает потерпевшая. Если потерпевших не было, то мог появиться сам Алексашка.
   То есть Сережа гонялся за двумя зайцами. Он уже заметил, что особых украшений ни на ком не было, так бижутерия, если он вообще в этом что-то понимает. Стоять спиной к публике ему не позволила черно – белая, страшная по его меркам женщина, точнее бабка, но не бабушка. Она пристала к нему, как банный лист и вывела танцевать на медленное танго. Он решил, что установку на вечер не нарушает: его спина, обтянутая тонким, белым свитером была видна другим женщинам. На его бабке бабок не было видно, сережки и кольца отсутствовали.
   – Мужчина, а почему вы так осматриваете мои уши и руки? Нет на мне золота! Не ищите! Не найдете! – воскликнула она нервно.
   – Я и не ищу на вас золото, я с вами танцую.
   – А с чего бы такой красавец явился к нам, если не за золотым уловом?
   – Пришел – танцую.
   – Знаем мы вас, тут, среди танцующих людей, есть одна ограбленная таким, как ты, да вон она с твоей спины глаз не отводит! А не ты, ли ее ограбил?
   И тут перед глазами у Сережи все поплыло. Сзади на него навались старички и старушки, целым скопом, они били его своими палками по белой спине. Он успел в кармане нажать на кнопку на приборе, посылающий сигнал, о том, что он находится в опасности. Сережа весь сжался под ударами озлобленных пожилых людей, потом прополз в более свободном месте бьющих его людей, и выскочил из толпы.
   Мне показалось, что я взмахиваю крыльями и вот-вот полечу, ощущение было таким реальным, что я с удивлением посмотрела на отсутствие крыльев. А все из-за того, что я увидела спину Сережи, покрытую синяками от палок добрых стариков и старушек. Сереже теперь предстояло ехать за этим Алексашкой во Фруктовую страну, в которой длительно сохранялись отблески социализма. Там тепло, там яблоки и другие фрукты, одним словом – Фруктовая страна. Я ничего не стала делать со спиной Сережи, накрыла ее рубашкой и разрешала встать измученному человеку.
   Он сам подошел к зеркалу, посмотрел на обширную производственную травму и сказал, что надо завести овчарку, она не даст хозяина в обиду. Я заверещала страшным голосом в знак полного согласия с ним, но добавила, что в поездках с собакой могут возникнуть проблемы.
   Сережа и сам понимал, что сложности с собакой неизбежны, и пришел к выводу, что ему на спине глаз не хватает, а то бы он увидел толпу стариков с палками и вовремя бы избежал ударов. Против глаз на затылке я не возражала, и мы вдвоем стали думать, где их взять.
   Придумали довольно быстро. Иван, друг Сережи последнее время занимался охранными системами, и камеры слежения знал хорошо. Он быстро понял, чего от него хотят.
   Он купил шляпу для Сережи с маленькими полями, сзади расположил маленькую камеру слежения. Новый прибор, размером с мобильный телефон, тонким проводом соединенный с камерой слежения, стал служить экраном. Теперь при необходимости, Сережа мог видеть все, что находится за его спиной.
   Фруктовая страна встретила Сережу необыкновенной жарой, его шляпа в таком климате была вполне уместна. Его сильно поразили местные женщины тем, что ходили в очень длинных юбках, их ног практически не было видно. Спрашивается, что здесь мог найти или потерять Алексашка? Неужели тут могут собираться пожилые люди на танцы, если здесь даже балет запрещен? Современное крепостное право без признаков всемирной паутины царило в стране. Пот тек с затылка Сережи на камеру слежения и мешал вести наблюдения сразу с двух сторон. Прошел слух, что умер Султан Фруктовой страны. И в задание Сережи и всей группы, с которой он приехал на поиски Алексашки, из центра внесли коррективы.
   Султан султаном работал бессменно со времен крупного землетрясения. Сережа тогда еще и не родился, но его отец вспоминал землетрясение из-за одной простой причины: им отодвинули очередь на получение квартиры. Все страны бывшего содружества несли на своих плечах последствия землетрясения в столице Фруктовой страны. И возраст, умершего Султана был равен двум последним цифрам в четырехзначном обозначении года, когда это землетрясение произошло. Что это совпадение или помощь историкам в запоминание цифр? Султан сорок лет сдерживал моральный облик столицы, вполне вероятно, что выросло поколение, которое с этим не хотело мериться.
   А причем здесь Алексашка? – подумал Сережа, – Господи, да при Султане мог быть свой визирь! А у визиря вполне могли быть сильно продвинутые дети! С ними и надо познакомиться! Два его соратника с ним полностью согласились. Во дворец визиря их никто не пустил. Три сотрудника внутренних дел пришли к выводу, что им в недра знаний Фруктовой страны не проникнуть, местного языка они не знали, и не имели нужных полномочий в смутный период смены власти. Улицы столицы заполнились местными жителями…
   И умный Сережа понял, зачем сюда приехал Алексашка! Обирать плачущую толпу! Так это ж совсем другое дело! Но как он мог знать о смерти Султана, если приехал сюда еще при его жизни? Никак! Он этого не знал, но об этом знал тот, кто его сюда прислал. На чужом горе, счастье не построишь, но капитал нажить можно! Это весьма примитивный уровень обогащения, возможно, отвлекающий маневр. Всемирная паутина!
   Вот где собака зарыта! Паутина опутала Султана и забрала его жизнь. К такому выводу пришли три человека из группы Сережи, естественно вместе с ним. Всю паутину не накажешь, тем более его представителей, но можно отыскать Алексашку и таким образом, избавить горюющих людей от потенциального грабителя их драгоценностей.
   Но как найти его? Ответ пришел неожиданно. Алексашка собирает ювелирные украшения с людей. А на ушах местных женщин висят сережки внушительных размеров.
   Надо Сереже и его напарникам самим одеться женщинами, благо юбки здесь носят до земли, и надеть самые блестящие украшения. Купили мужчины три черных парика, юбки, украшения. Переоделись, рассмеялись, вновь стали серьезными, и вышли изображать приманку на главную площадь города. Сели они у фонтана, чтобы рост свой не демонстрировать и стали ждать Алексашку.
   Алексашка работал в паре с Тором, очень красивым мужчиной. Они вдвоем могли обнять женщину так, что на ней ничего после них, в смысле украшений не оставалось. Тор первым заметил трех кумушек у фонтана, Алексашка хотел его отговорить от ограбления сидящих подруг, но того прямо несло на Сережу а и его напарников по труду в милиции. Объятия пяти мужчин закончились тем, что поймали Тора, а Алексашка убежал. Тор оказался странным малым, и сразу выложил милиционерам, где можно найти его дружка по малому бизнесу. Алексашка не вернулся в дом, ставший для него ловушкой. Он исчез из поля зрения правоохранительных органов, словно его и не было.
   Сережа вернулся домой и увидел Катерину, играющую на гитаре. Все бы ничего, но ей кто-то принес букет цветов размером с хороший, дикий куст, в нем лежала открытка со словами поздравления, и заканчивалась словами: от Алексашки. Сережу это несколько напугало. У Сережи появилось жгучее желание найти Алексашку уже по двум причинам, но пришел приказ, запрещающий поиск по просьбе старичков и старушек. После приказа, как по команде по городу прокатились разбойные нападения на божьих одуванчиков, то есть на очень пожилых людей. Группу Сережи поставили на уши, для обнаружения грабителя несчастных пенсионеров в преклонном возрасте. У десятого пенсионера, ограбленного на выходе с почты, обнаружили конверт с открыткой, подписанной: от Алексашки.
   По горячим следам был составлен портрет Алексашки и разослан по различным постам.
   Вскоре было поймано – пять мужчин. Старичок, ограбленный последним, указал пальцем на Сережу, что никого не удивило. Но кое у кого появилась мысль, а не с двумя ли лицами живет сам Сережа? А вдруг он оборотень?
   Тора выпустили за недостатком улик, хотя ему чуть не пришили обвинение за все грехи Алексашки. Еще Сережу удивляло, что этот Алексашка работает много, но с малым уловом. Деньги небольшие – грабить бедных стариков. Правда, как сказать, следующая волна была еще хуже, украли 10 машин самых маленьких, выданных ветеранам войны, естественно глубоким пенсионерам. Хозяину десятой машины подбросили конверт с открыткой: от Алексашки.
   И на этом наступила тишина.
   Гуляла я по парку с Юлькой, держа в руке книгу, а дома обнаружила в книге конверт с открыткой: от Алексашки. В конверте лежали обычные, тысячные купюры. Я показала их Сереже, тот вспылил:
   – Тамара, ты, что с Алексашкой поддерживаешь знакомство?
   – Сережа, я никогда его не видела! Я все поняла, я никому ничего не скажу!
   Через пару недель с прогулки я принесла сережку, которую нашла под ногами, сидя, на скамейке в парке. Сережа по сережке определили, что она изготовлена во Фруктовой стране, на сережки он там насмотрелся. В этом случае надпись: от Алексашки, даже не требовалась. Он запретил мне одной ходить по парку.
   Однажды я достала гитару, она мне показалась излишне тяжелой. В гитаре лежал пакетик с золотыми колечками, сережками, кулонами. Сережа сразу понял, что это золотой набор местных пенсионеров. Он уже боялся говорить по этому поводу, в милиции все сразу поворачивали стрелку на него. Сереже захотелось подняться и улететь куда подальше: невиноватый он! Он надел свою шляпу с видеокамерой и вышел на улицу, брел медленно – медленно. Достал карманный экран, посмотрел: сзади него шел он сам! Он быстро повернулся. Его двойник сделал то же самое, на спине была надпись: от Алексашки. Сережа побежал быстро, очень быстро, он хотел поймать двойника за шиворот!