Страница:
Мне очень хотелось разгадать загадку с большим числом неизвестных.
Бедняк остался стоять у калитки, а полковник пошел к своей даче. Навстречу ему уже шла его сестра Серафима. Они остановились на тропе и стали бурно объясняться.
Дальнейшее я не видела, по той причине, что почувствовала чье-то дыхание. Я повернула голову и увидела козу, она ходила вокруг меня, точно я съела ее траву, или примяла. Я вынуждена была подняться с належанного места. И тут же услышала смех хозяина козы, тот незаметно подошел ко мне.
– Привет, Мариона! – сказал бедняк. – Чего лежишь в одежде? Зеленой станешь.
– Отдыхаю.
– Оно и видно. Нет, ты тут за мной следишь, все пытаешься узнать, кто Амгольда приголубил. Так я вот, что тебе скажу: коза не виновата! Коза не убивала. А остальное сама узнаешь, если сможешь, а я лично ничего не знаю, никого не видел.
Я поняла, что меня гонят, и что этот седой мужик все знает, но ему чем-то рот прикрыли. Да и мне все это даром не надо знать. Я поднялась и пошла в сторону дач, но резко остановилась, оглянулась и увидела, как мужик нагнулся и поднял из травы пистолет.
Мне вновь захотелось спрятаться, ну хоть за травинку что ли, но я стояла на поляне между дачами и домом хозяина козы. На мое счастье, на этой поляне лежало два срубленных дерева, я и рухнула заодно из них. Я услышала выстрел, и высунула голову из-за дерева и увидела настоящий бой: полковник стрелял в бедняка. А бедняк в полковника. Серафимы рядом с ним не было. Но все происходящее походило на дуэль. А коза еще громче запричитала.
Это рядом с ней упал ее хозяин. Оружия при мне не оказалось. Теперь я была вынуждена изображать третье бревно, и вести наблюдения. У дуэли оказалось два сторонних наблюдателя: я и коза, стоящая над головой лежащего хозяина. Полковник оказался настоящим и покинул место происшествия на своих двоих. Я встала и услышала выстрел, в мое бревно врезалась пуля. Я пошатнулась, не зная, что дальше делать и мне страшно расхотелось здесь жить, и деньги тетки и отца меня уже не прельщали, хотелось просто жить, и без выстрелов в баррикады.
– Сюда ползи, – услышала я женский голос, и увидела Серафиму, лежащую за вторым деревом.
Я нагнулась, и вытянулась на траве, ползя на женский голос. Мы обе расположились за вторым стволом, более крупного размера.
– Мариона, ты не бойся, это они холостыми патронами развлекаются, – сказала спокойная Серафима.
– Но хозяин козы лежит, а Амгольд убит.
– А ты сюда ходила в разведку? – спросила спокойно Серафима.
– Лучше я отсюда уйду, – пробубнила я.
– Нет, ты прошла проверку боем, теперь ты наш человек. Просто у моего брата полковника есть хобби, он любит стрелять.
– И он убивает твоих мужей? – ехидно спросила я.
– Это ты хватила, Амгольд мой единственный муж, лучше его на свете мужиков нет.
– Хочешь сказать, что мужиков после смерти твоего мужа не осталось?
– Я не говорила, что Амгольд убит. Он – жив.
Я от неожиданности села:
– С чего он жив, если его труп найден у этого пруда в последнее воскресение?
– Не пори ерунду. В прошлый выходной отмечали день рожденья Амгольда, немного перебрали, немного постреляли, но все остались живы, как всегда.
Я посмотрела на женщину и решила, что она не в своем уме от горя, хотя внешне она выглядела вполне адекватно. Серафима не стала спорить, а встала и пошла в сторону полковника.
Я села на бревно, но тут, же поднялась и пошла к бедняку с козой. Мужчина лежал, коза бродила рядом, словно была привязана к хозяину веревкой. Комары кружились, на лоб мужчины садились мухи, но он их не отгонял. Крови не было видно, но дыхания тоже не чувствовалось. Я взяла в свою руку, руку мужчины, пульс не уловила. Мне захотелось завыть волком, но луны на небе еще не было. Я посмотрела в сторону дачного поселка, там царила величественная тишина. Полковника и Серафимы не было видно. Мне захотелось элементарно набрать 02 и 03, но эти услуги в данной местности практически отсутствовали. Теоретически они были, но далеко.
В старых деревушках всегда есть бабки на такой случай, но здесь старых домов не осталась, кроме этого, вмиг осиротевшего.
Коза паслась рядом и чувств не выражала. Мне пришла в голову мысль, что козу пора доить. Коза поняла мои мысли и согласно кивнула головой. Я взяла козу за веревку и повела ее к дому. Доить коров мне еще не приходилось, но ее вымя требовало вмешательства извне. Она поила своим молоком всех желающих из дачного поселка.
К моменту дойки со стороны дач подошла пожилая женщина, она увидела меня, пытающуюся доить козу, засмеялась и предложила свои услуги. Я тут же вскочила на ноги и отдала козу женщине, в которой узнала мать полковника, сказав, что хозяин козы задерживается, и попросила подоить козу. А сама быстрым шагом пошла к поселку, но дойти до него мне вновь не удалось. Навстречу мне шла жена полковника Тина и несла букет цветов к тому месту, где лежал второй труп за одну неделю.
Этого Я допустить не могла, я остановила женщину с цветами и спросила:
– Тина, вы к пруду едете? Там сегодня травили комаров, чтобы они не размножались и хождение в данном районе запрещено.
– Нет, так нет, – сказала Тина и повернулась лицом к дачному поселку.
Я шла рядом с Тиной, пытаясь задать вопрос по поводу Тора, но она отмалчивалась, и диалог со мной не поддерживала. А мне хотелось одного: сесть в проходящую электричку и уехать подальше от этих мест. Но врожденная честность и чувство ответственности не позволили мне побежать в сторону железнодорожной станции. Я вошла в маленькую амбулаторию, небольшой оплот медицины в данной местности и пригласила фельдшера к трупу.
По дороге я рассказала, что проходила мимо пруда и заметила козу, рядом с лежащим на земле человеком. Надо бы зафиксировать смерть человека. Женщина оказалась словоохотливой и сказала, что в прошлый выходной на этом месте тоже был найден труп человека по имени Амгольд. Я на это ответила, что жена Тора утверждает, что он жив.
Фельдшер посмотрела в мои глаза:
– Это вам Серафима сказала, что Амгольд жив? Она наговорит.
– Тогда объясните мне, что здесь происходит? Почему люди гибнут, и никто никого не ищет?
– Ой, е. – пробормотала про себя женщина и добавила, – а мне, зачем знать лишнее?
Мне хватает других проблем.
Глава 9
Я подумала, что тут ни у кого ничего ему не узнать. Мы подошли к пруду. Труп хозяина козы лежал на месте. Фельдшер посмотрела на мужчину, на глазах у нее навернулись слезы.
– Это мой бывший, теперь еще и покойный муж, – тихо проговорила женщина.
– А почему вы не говорите, что он жив? Да объясните мне хоть что-нибудь! – в сердцах воскликнула я.
– Хорошо. Полковник любил пострелять, ох любил, причем он не любил стрелять в стенды и тарелочки, ему живые мишени подавай. Мой-то олух и согласился быть живой мишенью, ему за это еще в прошлом году козу подарили. Полковник стрелял холостыми и не в самого человека, а поверх его головы, словно на голове человека яблоко еще лежит. Это мне он рассказывал, – и она показала рукой на труп.
– Тогда почему пастух козы умер?
– Сердце не выдержало, со страха умер, я его об этом давно предупреждала.
– Так, если пастух умер от страха, то где Амгольд?
– Мариона, ведь тебя так зовут? Нас тут мало, я всех по именам знаю, забудь ты все, как страшный сон.
– Но Серафима говорит…
– Серафима она наговорит. Нет Амгольда, и его убил далеко не полковник.
У меня от удивления глаза раскрылись так, что в них мошка залетела, и я стала ее доставать. Но фельдшер с этим справилась быстрее. Я поморгала ресницами, смахнула слезу.
– А кто?
– А сама догадаться не можешь?
– Нет. Я знаю, что у них был любовный квадрат и больше ничего. Потом я видела, что пастух поднял в траве пистолет. И они стреляли с полковником друг в друга, как дуэлянты.
– О, уже ближе. У них тут ни квадрат был и не треугольник, а звезда. Пастуху моему Тина нравилась, это он в чистом пруду тину развел, в честь нее. Удивилась?
А я нет. Это ты думаешь, что пастух бедняк, а ты была в его доме?
– Нет.
– Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.
Мать полковника сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И мы все втроем зашли в дом.
Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный.
– Мариона, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?
– Я поняла, но не поняла почему…
– Не продолжайте, знакомьтесь, это мать Семена Семеновича.
– Я знаю, – пролепетала я в ответ.
Я внимательно посмотрела на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашла нечто общее между ней и полковником.
– Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Тина приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Амгольду, и длилось пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу и пистолет одновременно, холостыми патронами. А Амгольд был более прямолинейный и лез к пастуху – изобретателю с ревностью.
Пожилая женщина села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.
Зато я, предчувствую развязку событий, вся напряглась.
– Я ничего не придумываю, – сказала фельдшер, мне Серафима все рассказала. Она говорила, что Тор со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Амгольда и Тину, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику.
Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат – убитый Амгольд, да так, что ни пули, ни гильзы. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Амгольда.
Я уже поняла, что Амгольда мне не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Я оставила женщин в доме и пошла к пруду. Я помнила, где пастух поднял пистолет. Я медленно обходила берег, и мне повезло, я нашла пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.
Рядом как из-под земли появился полковник:
– Мариона, ты нашла улику против пастуха?
– Да.
– Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Тине не подходи.
– В пруду?
– Бе – е, – поддержала разговор коза.
В воскресенье я закрылась в своей комнате на даче Каролины Андреевны, счастье жить одной в городской квартире меня больше не привлекало. Ирмина стала доставать меня по сотовому телефону, она уже рассталась с Самсоном и пыталась вновь подоить тетку, на почве денег. Никого я не хотела видеть. Тетки с новым именем Каролина Андреевна дома не было. Она теперь постоянно уезжала восстанавливать подвижность нижних конечностей, вероятно, здорово замерзла, пока в гробу лежала. Новый отец со старой родословной не особо радовал, не могла я к нему быстро привыкнуть. Куда ни смотри, радость от общения отсутствовала, а поговорить так хотелось! Я даже в руки телефон взяла, но звонить Ирмина раздумала.
Сегодня я съездила на могилу, рядом с которой оставили гроб с теткой, но позже захоронили мою мать. Над могилой стояла плита с исправленным именем. Точно, там была похоронена моя мать, в этом я убедилась окончательно. Еще я съездила в свою квартиру, там давно никого не было. Мне очень захотелось вернуться в свою квартиру, но я понимала, что это невозможно. Я стала осознавать, что новая жизнь меня затягивает. День был воскресный.
В своей комнате в дачном поселке страдал Арсений, его съедала тоска от одиночества, ему было и скучно и грустно. Он посмотрел на фиолетовую мантию, которая осталась от фиолетового божества. В памяти всплыло милое лицо Марионы!
Вот кого он хотел видеть! А хочет ли она его увидеть?
Я в этот момент повернула невольно голову к окну, в моей памяти возник облик Арсения, мне захотелось его увидеть. За дверью послышались крики и редкие выстрелы, я вся сжалась от невольного страха, потом оглянулась вокруг себя с мыслью спрятаться, но услышала приближающиеся шаги, мужские голоса. Кто-то тряс мои двери. Мне показалось, что эти голоса она уже слышала.
Ирмина громко сказала:
– Мариона, дверь открой, все равно выломают.
Я последним взглядом окинула комнату, посмотрела наверх и увидела нечто похожее на люк, раньше я думала, что это обрамление, для светильников, расположенных не по центру потолка.
– Ирмина, секунду подожди, халат наброшу! – крикнула я и нажала на выключатель странной лампы.
Мгновенно в потолке открылся люк, из него вывалилась лестница. Я полезла по лестнице на чердак и закрыла за собой люк, уже слыша, что дверь стали ломать. Я оказалась на чердаке, весьма приличном, но меня волновал вопрос личной безопасности. Я вспомнила, где слышала эти голоса, в квартире тетки, но легче от этого мне стало. С чердака надо было уходить, я выглянула на улицу, открыв дверцы с чердака на крышу. Стоило мне показаться в открытом окне, как я попала в руки сиреневой птицы. Крепкие, мужские руки подхватили меня и перенесли по чердачному балкону в другую комнату. Я посмотрела на спасателя и узнала Арсения а.
Он был в моем сиреневом плаще:
– Привет, Мариона.
– Спасибо, Арсений, что спас, но нам надо убежать подальше от этой дачи, за мной гонятся.
– Не волнуйся, прорвемся, держись за меня и верь мне! Мариона, машина моя недалеко стоит. Я приехал на машине на дачу, а потом решил посмотреть на твои окна с чердачного балкона, да заметил твое испуганное лицо на крыше.
– Отличное решение моего спасения! – проговорила я, подходя к знакомому форду.
– Понимаешь, сиреневый плащ, действуют только по воскресеньям; так, что завтра я тебе бы уже не смог помочь.
– Кому ты это говоришь? У тебя мой плащ! В нем используется непонятная для меня энергия, понимаешь, я пыталась понять, что и как устроено в сиреневом плаще, но он, как кокон закрывается в ночь с воскресенья на понедельник. Вернешь при случае.
– Не объясняй, Мариона, вероятно, ты владеешь одним из чудес света. А почему нет!
Я повеселела, но вдруг нахмурилась:
– Арсений, я боюсь несуразицы, которая последнее время со мной происходит. Боюсь возвращаться на дачу к тетке!
– Нормальная реакция, поедем ко мне домой на одиннадцатый чердак.
– До того, как ко мне стали стучаться в комнату, я слышала выстрелы, а до них я думала о тебе.
– Ой, Мариона, а я о тебе думал. Но, чтобы не попасть в суп к налетчикам, предлагаю тебе пожить у меня. Отец хорошо придумал три комнаты на чердаке, над ним насмехались, а он делал.
– А Семен Семенович сам, что ли делал? Темнишь, Арсений, комнаты по кирпичику выложили солдаты, мне Серафима говорила.
– Держи сестру отца дома, всех продаст, – пробурчал Арсений. – Ладно, так оно и было, мой отец полковник, вот он и использовал солдат в мирных целях, с пользой для себя и для общества.
– А мой отец декан факультета, он перетянул меня в свой университет, и под его крылом учиться легко и приятно. И оценки у меня выше, чем раньше.
– Если честно, то солдаты нам дачу построили и все пристройки, у нас даже комната для бильярда есть. Хочешь, пойдем в пристройку, посмотришь, как солдаты славно умеют трудиться. И дачка не хуже, чем у твоей тетки, и заборчик каменный.
– Все хорошо и без фантастики. Но как быть с моими преследователями?
– Так, идем в пристройку, – сказал утвердительно.
Они сидели и слушали новости.
– Арсений, знаешь, что меня волнует? Вот и ты носишься с сиреневыми крыльями, человек паук с паутиной, очень много летающих героев развелось монстров, а потом люди из окон прыгают, послушай, что в новостях говорят. Студенты из окон во время пожара прыгали.
– А я здесь причем? У меня твой воскресный плащ фиолетовой птицы, Фиолетовая Богиня звучит слишком напыщенно. А с пожара бегут туда, где дыма нет и огня. В этом месте пожарники не договорились с криминальными структурами, я видел старые, многоэтажные дома в них есть лестницы. Обычные металлические лестницы с земли и до чердака. Пожарные лестницы. Но их часто используют не по назначению. А по поводу летающих пауков и птиц, так ведь надо сказку от жизни отличать.
– А ты отличаешь? – спросила я.
– А то нет.
Глава 10
На даче Каролины Андреевны спокойствие отсутствовало. Тетка волновалась о исчезновение Марионы, ее везде искали, но не смогли найти. Ирмина пришла с единственной просьбой: дать ей денег. Два мужика, сопровождавшие Ирмина, постреляв в воздух, исчезли.
– Ирмина, зачем ты устроила весь этот шум? Не могла одна приехать? – спросила Каролина Андреевна, сидя в кресле за чайным столиком, в холле первого этажа.
– Тетя Капа…
– Каролина…
– Хорошо, Каролина Андреевна эти два мужика меня достали. Я осталась одна с дочкой, а эти двое, истратив, деньги с одной твоей книжки, стали просить у меня еще. Они не знали, что ты жива и закрыла свои вклады. У меня случайно вырвалось, что ты живая и закрыла вклады, – протараторила Ирмина, доставая пиво в банке из холодильника.
– Понятно. Где мы будем Мариону искать? – спросила Каролина Андреевна, наливая воду из электрического чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
– Не волнуйтесь, спряталась где-нибудь, – сказала Ирмина, открывая шкаф с пакетиками чипсов, орешков, пряников, конфет, вафель.
– Мариону найдем. А теперь у меня есть предложение: привези дочь сюда. Она может пожить в этом доме, а ты будешь работать, – сказала Каролина Андреевна, показывая на пакет пряников.
– Добрая тетушка, я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от мужиков, вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет?
Ирмина подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
– Ирмина, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, – недовольно проговорила Каролина Андреевна, вскрывая пакет с пряниками.
– А Планктон зачем? Пусть тебя защищает, – парировала Ирмина, вскрывая банку пива.
– Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Марионы и твоей дочки Нины. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, – проговорила Каролина Андреевна, с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
– Эти два мужика договора не воспринимают, – возразила Ирмина, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
К ним подошел Планктон, в спортивном костюме для дома.
– Присаживайся, Планктон. Кофе завари. У нас легкий завтрак, – проговорила Каролина Андреевна, доставая следующий пряник.
– А мне пива не будет? – спросил Планктон, но увидев покачивание головы Каролины Андреевны, добавил, – Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
– Планктон, а раньше, где был? Где было твое предложение? – с раздражением спросила Каролина Андреевна, вставая на ноги, которые почти отошли от стрессов и могли ходить.
– Не хотите, не скажу, – обиделся Планктон, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
– Планктон, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! Это у меня идея, а не у тебя, если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Каролина Андреевна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу приобретете дочь, зятя и внучку, а преследователи уйдут от вас к другим! – воскликнула на одном дыхание Ирмина, чтобы не успели ее прервать.
– Ирмина, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, – приободрилась от надежды на свободу от преследователей Каролина Андреевна.
– Меня женили! – с пафосом воскликнул Планктон. – А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. – И залпом выпил кофе из кружки, словно это вино или спирт.
– Вот и славно, кстати, моя дочь у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ней пойду, а ты Планктон изобрази счастливого отца, когда мы с ней придем. – И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
Через минут пять Ирмина появилась с маленькой Ниной. Маленькая девочка тут же спросила, а где ее комната. Каролина Андреевна величественно показала на второй этаж:
– Нина, весь второй этаж ваш, а если твоя тетя Мариона вернется, мы что-нибудь придумаем.
Девочка хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Планктон. Планктон повернулся, взял сумки и помог их отнести на второй этаж.
К столику подошла Соня, посмотрела на чашки и стала их составлять на маленький поднос, и как-то незаметно вытерла столик. Каролина Андреевна осталась одна за столиком. Она подумала, что с Ирминой ей жить проще. Я и Арсений остались на его даче, примыкавшей одной стеной к даче Каролины Андреевны.
Я всегда думала, что в дачных поселках непролазный снег, но дорога, видневшееся в окно, оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков.
Холод пронизывал двухэтажный домик. Арсений включил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Я пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того, что было. В холле стоял небольшой телевизор, мы сели на диван, еду поставили на маленький столик. Поели.
И мы потянулись друг к другу со всей страстью молодости. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач. Я встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур мы разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.
Арсений уткнулся в мою шею, чувствуя мои запахи, потом обнял мое тело. Я запустила руки в его шевелюру, я путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил мои губы губами. Я приникла своим телом к его телу с нежностью.
Тела пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила нас полностью. То он был наездником, то я становилась лягушкой, то мы превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения мы уснули. Утром страх от преследования прошел. Я позвонила по сотовому телефону Каролине Андреевне, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя 'Мариона', вращающееся на экране.
– Каролина Андреевна, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?
– Мариона, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери.
– Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.
– Тебя переведут.
Я вытерла набежавшую слезу. Это заметил Арсений.
– Мариона, что случилось?
– Тетя Каролина предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и я залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней! А дома я буду совсем одна!
– А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Арсений.
– Арсений, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!
Я вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Я прильнула к Арсению, и мы вновь повалились на диван, довольные жизнью.
За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Я шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, я, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса.
Мне было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Я шла медленно и разглядывала кирпичи, а на меня сверху смотрели строители. Один молодой строитель стал передо мной на пятом этаже фортели выкидывать, я испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у меня хлюпала вода, или тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у меня не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали.
Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.
Рядом со мной шел Арсений и не замечал моих наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной. Один из рабочих, тот, что загляделся на меня, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.
Арсений, шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, за спиной у Арсения развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека.
Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла. Я с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом со мной, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Я трогательно поцеловала спасателя, и мы через два шага сели в его машину.
Бедняк остался стоять у калитки, а полковник пошел к своей даче. Навстречу ему уже шла его сестра Серафима. Они остановились на тропе и стали бурно объясняться.
Дальнейшее я не видела, по той причине, что почувствовала чье-то дыхание. Я повернула голову и увидела козу, она ходила вокруг меня, точно я съела ее траву, или примяла. Я вынуждена была подняться с належанного места. И тут же услышала смех хозяина козы, тот незаметно подошел ко мне.
– Привет, Мариона! – сказал бедняк. – Чего лежишь в одежде? Зеленой станешь.
– Отдыхаю.
– Оно и видно. Нет, ты тут за мной следишь, все пытаешься узнать, кто Амгольда приголубил. Так я вот, что тебе скажу: коза не виновата! Коза не убивала. А остальное сама узнаешь, если сможешь, а я лично ничего не знаю, никого не видел.
Я поняла, что меня гонят, и что этот седой мужик все знает, но ему чем-то рот прикрыли. Да и мне все это даром не надо знать. Я поднялась и пошла в сторону дач, но резко остановилась, оглянулась и увидела, как мужик нагнулся и поднял из травы пистолет.
Мне вновь захотелось спрятаться, ну хоть за травинку что ли, но я стояла на поляне между дачами и домом хозяина козы. На мое счастье, на этой поляне лежало два срубленных дерева, я и рухнула заодно из них. Я услышала выстрел, и высунула голову из-за дерева и увидела настоящий бой: полковник стрелял в бедняка. А бедняк в полковника. Серафимы рядом с ним не было. Но все происходящее походило на дуэль. А коза еще громче запричитала.
Это рядом с ней упал ее хозяин. Оружия при мне не оказалось. Теперь я была вынуждена изображать третье бревно, и вести наблюдения. У дуэли оказалось два сторонних наблюдателя: я и коза, стоящая над головой лежащего хозяина. Полковник оказался настоящим и покинул место происшествия на своих двоих. Я встала и услышала выстрел, в мое бревно врезалась пуля. Я пошатнулась, не зная, что дальше делать и мне страшно расхотелось здесь жить, и деньги тетки и отца меня уже не прельщали, хотелось просто жить, и без выстрелов в баррикады.
– Сюда ползи, – услышала я женский голос, и увидела Серафиму, лежащую за вторым деревом.
Я нагнулась, и вытянулась на траве, ползя на женский голос. Мы обе расположились за вторым стволом, более крупного размера.
– Мариона, ты не бойся, это они холостыми патронами развлекаются, – сказала спокойная Серафима.
– Но хозяин козы лежит, а Амгольд убит.
– А ты сюда ходила в разведку? – спросила спокойно Серафима.
– Лучше я отсюда уйду, – пробубнила я.
– Нет, ты прошла проверку боем, теперь ты наш человек. Просто у моего брата полковника есть хобби, он любит стрелять.
– И он убивает твоих мужей? – ехидно спросила я.
– Это ты хватила, Амгольд мой единственный муж, лучше его на свете мужиков нет.
– Хочешь сказать, что мужиков после смерти твоего мужа не осталось?
– Я не говорила, что Амгольд убит. Он – жив.
Я от неожиданности села:
– С чего он жив, если его труп найден у этого пруда в последнее воскресение?
– Не пори ерунду. В прошлый выходной отмечали день рожденья Амгольда, немного перебрали, немного постреляли, но все остались живы, как всегда.
Я посмотрела на женщину и решила, что она не в своем уме от горя, хотя внешне она выглядела вполне адекватно. Серафима не стала спорить, а встала и пошла в сторону полковника.
Я села на бревно, но тут, же поднялась и пошла к бедняку с козой. Мужчина лежал, коза бродила рядом, словно была привязана к хозяину веревкой. Комары кружились, на лоб мужчины садились мухи, но он их не отгонял. Крови не было видно, но дыхания тоже не чувствовалось. Я взяла в свою руку, руку мужчины, пульс не уловила. Мне захотелось завыть волком, но луны на небе еще не было. Я посмотрела в сторону дачного поселка, там царила величественная тишина. Полковника и Серафимы не было видно. Мне захотелось элементарно набрать 02 и 03, но эти услуги в данной местности практически отсутствовали. Теоретически они были, но далеко.
В старых деревушках всегда есть бабки на такой случай, но здесь старых домов не осталась, кроме этого, вмиг осиротевшего.
Коза паслась рядом и чувств не выражала. Мне пришла в голову мысль, что козу пора доить. Коза поняла мои мысли и согласно кивнула головой. Я взяла козу за веревку и повела ее к дому. Доить коров мне еще не приходилось, но ее вымя требовало вмешательства извне. Она поила своим молоком всех желающих из дачного поселка.
К моменту дойки со стороны дач подошла пожилая женщина, она увидела меня, пытающуюся доить козу, засмеялась и предложила свои услуги. Я тут же вскочила на ноги и отдала козу женщине, в которой узнала мать полковника, сказав, что хозяин козы задерживается, и попросила подоить козу. А сама быстрым шагом пошла к поселку, но дойти до него мне вновь не удалось. Навстречу мне шла жена полковника Тина и несла букет цветов к тому месту, где лежал второй труп за одну неделю.
Этого Я допустить не могла, я остановила женщину с цветами и спросила:
– Тина, вы к пруду едете? Там сегодня травили комаров, чтобы они не размножались и хождение в данном районе запрещено.
– Нет, так нет, – сказала Тина и повернулась лицом к дачному поселку.
Я шла рядом с Тиной, пытаясь задать вопрос по поводу Тора, но она отмалчивалась, и диалог со мной не поддерживала. А мне хотелось одного: сесть в проходящую электричку и уехать подальше от этих мест. Но врожденная честность и чувство ответственности не позволили мне побежать в сторону железнодорожной станции. Я вошла в маленькую амбулаторию, небольшой оплот медицины в данной местности и пригласила фельдшера к трупу.
По дороге я рассказала, что проходила мимо пруда и заметила козу, рядом с лежащим на земле человеком. Надо бы зафиксировать смерть человека. Женщина оказалась словоохотливой и сказала, что в прошлый выходной на этом месте тоже был найден труп человека по имени Амгольд. Я на это ответила, что жена Тора утверждает, что он жив.
Фельдшер посмотрела в мои глаза:
– Это вам Серафима сказала, что Амгольд жив? Она наговорит.
– Тогда объясните мне, что здесь происходит? Почему люди гибнут, и никто никого не ищет?
– Ой, е. – пробормотала про себя женщина и добавила, – а мне, зачем знать лишнее?
Мне хватает других проблем.
Глава 9
Я подумала, что тут ни у кого ничего ему не узнать. Мы подошли к пруду. Труп хозяина козы лежал на месте. Фельдшер посмотрела на мужчину, на глазах у нее навернулись слезы.
– Это мой бывший, теперь еще и покойный муж, – тихо проговорила женщина.
– А почему вы не говорите, что он жив? Да объясните мне хоть что-нибудь! – в сердцах воскликнула я.
– Хорошо. Полковник любил пострелять, ох любил, причем он не любил стрелять в стенды и тарелочки, ему живые мишени подавай. Мой-то олух и согласился быть живой мишенью, ему за это еще в прошлом году козу подарили. Полковник стрелял холостыми и не в самого человека, а поверх его головы, словно на голове человека яблоко еще лежит. Это мне он рассказывал, – и она показала рукой на труп.
– Тогда почему пастух козы умер?
– Сердце не выдержало, со страха умер, я его об этом давно предупреждала.
– Так, если пастух умер от страха, то где Амгольд?
– Мариона, ведь тебя так зовут? Нас тут мало, я всех по именам знаю, забудь ты все, как страшный сон.
– Но Серафима говорит…
– Серафима она наговорит. Нет Амгольда, и его убил далеко не полковник.
У меня от удивления глаза раскрылись так, что в них мошка залетела, и я стала ее доставать. Но фельдшер с этим справилась быстрее. Я поморгала ресницами, смахнула слезу.
– А кто?
– А сама догадаться не можешь?
– Нет. Я знаю, что у них был любовный квадрат и больше ничего. Потом я видела, что пастух поднял в траве пистолет. И они стреляли с полковником друг в друга, как дуэлянты.
– О, уже ближе. У них тут ни квадрат был и не треугольник, а звезда. Пастуху моему Тина нравилась, это он в чистом пруду тину развел, в честь нее. Удивилась?
А я нет. Это ты думаешь, что пастух бедняк, а ты была в его доме?
– Нет.
– Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.
Мать полковника сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И мы все втроем зашли в дом.
Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный.
– Мариона, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?
– Я поняла, но не поняла почему…
– Не продолжайте, знакомьтесь, это мать Семена Семеновича.
– Я знаю, – пролепетала я в ответ.
Я внимательно посмотрела на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашла нечто общее между ней и полковником.
– Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Тина приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Амгольду, и длилось пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу и пистолет одновременно, холостыми патронами. А Амгольд был более прямолинейный и лез к пастуху – изобретателю с ревностью.
Пожилая женщина села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.
Зато я, предчувствую развязку событий, вся напряглась.
– Я ничего не придумываю, – сказала фельдшер, мне Серафима все рассказала. Она говорила, что Тор со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Амгольда и Тину, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику.
Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат – убитый Амгольд, да так, что ни пули, ни гильзы. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Амгольда.
Я уже поняла, что Амгольда мне не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Я оставила женщин в доме и пошла к пруду. Я помнила, где пастух поднял пистолет. Я медленно обходила берег, и мне повезло, я нашла пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.
Рядом как из-под земли появился полковник:
– Мариона, ты нашла улику против пастуха?
– Да.
– Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Тине не подходи.
– В пруду?
– Бе – е, – поддержала разговор коза.
В воскресенье я закрылась в своей комнате на даче Каролины Андреевны, счастье жить одной в городской квартире меня больше не привлекало. Ирмина стала доставать меня по сотовому телефону, она уже рассталась с Самсоном и пыталась вновь подоить тетку, на почве денег. Никого я не хотела видеть. Тетки с новым именем Каролина Андреевна дома не было. Она теперь постоянно уезжала восстанавливать подвижность нижних конечностей, вероятно, здорово замерзла, пока в гробу лежала. Новый отец со старой родословной не особо радовал, не могла я к нему быстро привыкнуть. Куда ни смотри, радость от общения отсутствовала, а поговорить так хотелось! Я даже в руки телефон взяла, но звонить Ирмина раздумала.
Сегодня я съездила на могилу, рядом с которой оставили гроб с теткой, но позже захоронили мою мать. Над могилой стояла плита с исправленным именем. Точно, там была похоронена моя мать, в этом я убедилась окончательно. Еще я съездила в свою квартиру, там давно никого не было. Мне очень захотелось вернуться в свою квартиру, но я понимала, что это невозможно. Я стала осознавать, что новая жизнь меня затягивает. День был воскресный.
В своей комнате в дачном поселке страдал Арсений, его съедала тоска от одиночества, ему было и скучно и грустно. Он посмотрел на фиолетовую мантию, которая осталась от фиолетового божества. В памяти всплыло милое лицо Марионы!
Вот кого он хотел видеть! А хочет ли она его увидеть?
Я в этот момент повернула невольно голову к окну, в моей памяти возник облик Арсения, мне захотелось его увидеть. За дверью послышались крики и редкие выстрелы, я вся сжалась от невольного страха, потом оглянулась вокруг себя с мыслью спрятаться, но услышала приближающиеся шаги, мужские голоса. Кто-то тряс мои двери. Мне показалось, что эти голоса она уже слышала.
Ирмина громко сказала:
– Мариона, дверь открой, все равно выломают.
Я последним взглядом окинула комнату, посмотрела наверх и увидела нечто похожее на люк, раньше я думала, что это обрамление, для светильников, расположенных не по центру потолка.
– Ирмина, секунду подожди, халат наброшу! – крикнула я и нажала на выключатель странной лампы.
Мгновенно в потолке открылся люк, из него вывалилась лестница. Я полезла по лестнице на чердак и закрыла за собой люк, уже слыша, что дверь стали ломать. Я оказалась на чердаке, весьма приличном, но меня волновал вопрос личной безопасности. Я вспомнила, где слышала эти голоса, в квартире тетки, но легче от этого мне стало. С чердака надо было уходить, я выглянула на улицу, открыв дверцы с чердака на крышу. Стоило мне показаться в открытом окне, как я попала в руки сиреневой птицы. Крепкие, мужские руки подхватили меня и перенесли по чердачному балкону в другую комнату. Я посмотрела на спасателя и узнала Арсения а.
Он был в моем сиреневом плаще:
– Привет, Мариона.
– Спасибо, Арсений, что спас, но нам надо убежать подальше от этой дачи, за мной гонятся.
– Не волнуйся, прорвемся, держись за меня и верь мне! Мариона, машина моя недалеко стоит. Я приехал на машине на дачу, а потом решил посмотреть на твои окна с чердачного балкона, да заметил твое испуганное лицо на крыше.
– Отличное решение моего спасения! – проговорила я, подходя к знакомому форду.
– Понимаешь, сиреневый плащ, действуют только по воскресеньям; так, что завтра я тебе бы уже не смог помочь.
– Кому ты это говоришь? У тебя мой плащ! В нем используется непонятная для меня энергия, понимаешь, я пыталась понять, что и как устроено в сиреневом плаще, но он, как кокон закрывается в ночь с воскресенья на понедельник. Вернешь при случае.
– Не объясняй, Мариона, вероятно, ты владеешь одним из чудес света. А почему нет!
Я повеселела, но вдруг нахмурилась:
– Арсений, я боюсь несуразицы, которая последнее время со мной происходит. Боюсь возвращаться на дачу к тетке!
– Нормальная реакция, поедем ко мне домой на одиннадцатый чердак.
– До того, как ко мне стали стучаться в комнату, я слышала выстрелы, а до них я думала о тебе.
– Ой, Мариона, а я о тебе думал. Но, чтобы не попасть в суп к налетчикам, предлагаю тебе пожить у меня. Отец хорошо придумал три комнаты на чердаке, над ним насмехались, а он делал.
– А Семен Семенович сам, что ли делал? Темнишь, Арсений, комнаты по кирпичику выложили солдаты, мне Серафима говорила.
– Держи сестру отца дома, всех продаст, – пробурчал Арсений. – Ладно, так оно и было, мой отец полковник, вот он и использовал солдат в мирных целях, с пользой для себя и для общества.
– А мой отец декан факультета, он перетянул меня в свой университет, и под его крылом учиться легко и приятно. И оценки у меня выше, чем раньше.
– Если честно, то солдаты нам дачу построили и все пристройки, у нас даже комната для бильярда есть. Хочешь, пойдем в пристройку, посмотришь, как солдаты славно умеют трудиться. И дачка не хуже, чем у твоей тетки, и заборчик каменный.
– Все хорошо и без фантастики. Но как быть с моими преследователями?
– Так, идем в пристройку, – сказал утвердительно.
Они сидели и слушали новости.
– Арсений, знаешь, что меня волнует? Вот и ты носишься с сиреневыми крыльями, человек паук с паутиной, очень много летающих героев развелось монстров, а потом люди из окон прыгают, послушай, что в новостях говорят. Студенты из окон во время пожара прыгали.
– А я здесь причем? У меня твой воскресный плащ фиолетовой птицы, Фиолетовая Богиня звучит слишком напыщенно. А с пожара бегут туда, где дыма нет и огня. В этом месте пожарники не договорились с криминальными структурами, я видел старые, многоэтажные дома в них есть лестницы. Обычные металлические лестницы с земли и до чердака. Пожарные лестницы. Но их часто используют не по назначению. А по поводу летающих пауков и птиц, так ведь надо сказку от жизни отличать.
– А ты отличаешь? – спросила я.
– А то нет.
Глава 10
На даче Каролины Андреевны спокойствие отсутствовало. Тетка волновалась о исчезновение Марионы, ее везде искали, но не смогли найти. Ирмина пришла с единственной просьбой: дать ей денег. Два мужика, сопровождавшие Ирмина, постреляв в воздух, исчезли.
– Ирмина, зачем ты устроила весь этот шум? Не могла одна приехать? – спросила Каролина Андреевна, сидя в кресле за чайным столиком, в холле первого этажа.
– Тетя Капа…
– Каролина…
– Хорошо, Каролина Андреевна эти два мужика меня достали. Я осталась одна с дочкой, а эти двое, истратив, деньги с одной твоей книжки, стали просить у меня еще. Они не знали, что ты жива и закрыла свои вклады. У меня случайно вырвалось, что ты живая и закрыла вклады, – протараторила Ирмина, доставая пиво в банке из холодильника.
– Понятно. Где мы будем Мариону искать? – спросила Каролина Андреевна, наливая воду из электрического чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
– Не волнуйтесь, спряталась где-нибудь, – сказала Ирмина, открывая шкаф с пакетиками чипсов, орешков, пряников, конфет, вафель.
– Мариону найдем. А теперь у меня есть предложение: привези дочь сюда. Она может пожить в этом доме, а ты будешь работать, – сказала Каролина Андреевна, показывая на пакет пряников.
– Добрая тетушка, я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от мужиков, вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет?
Ирмина подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
– Ирмина, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, – недовольно проговорила Каролина Андреевна, вскрывая пакет с пряниками.
– А Планктон зачем? Пусть тебя защищает, – парировала Ирмина, вскрывая банку пива.
– Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Марионы и твоей дочки Нины. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, – проговорила Каролина Андреевна, с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
– Эти два мужика договора не воспринимают, – возразила Ирмина, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
К ним подошел Планктон, в спортивном костюме для дома.
– Присаживайся, Планктон. Кофе завари. У нас легкий завтрак, – проговорила Каролина Андреевна, доставая следующий пряник.
– А мне пива не будет? – спросил Планктон, но увидев покачивание головы Каролины Андреевны, добавил, – Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
– Планктон, а раньше, где был? Где было твое предложение? – с раздражением спросила Каролина Андреевна, вставая на ноги, которые почти отошли от стрессов и могли ходить.
– Не хотите, не скажу, – обиделся Планктон, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
– Планктон, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! Это у меня идея, а не у тебя, если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Каролина Андреевна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу приобретете дочь, зятя и внучку, а преследователи уйдут от вас к другим! – воскликнула на одном дыхание Ирмина, чтобы не успели ее прервать.
– Ирмина, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, – приободрилась от надежды на свободу от преследователей Каролина Андреевна.
– Меня женили! – с пафосом воскликнул Планктон. – А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. – И залпом выпил кофе из кружки, словно это вино или спирт.
– Вот и славно, кстати, моя дочь у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ней пойду, а ты Планктон изобрази счастливого отца, когда мы с ней придем. – И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
Через минут пять Ирмина появилась с маленькой Ниной. Маленькая девочка тут же спросила, а где ее комната. Каролина Андреевна величественно показала на второй этаж:
– Нина, весь второй этаж ваш, а если твоя тетя Мариона вернется, мы что-нибудь придумаем.
Девочка хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Планктон. Планктон повернулся, взял сумки и помог их отнести на второй этаж.
К столику подошла Соня, посмотрела на чашки и стала их составлять на маленький поднос, и как-то незаметно вытерла столик. Каролина Андреевна осталась одна за столиком. Она подумала, что с Ирминой ей жить проще. Я и Арсений остались на его даче, примыкавшей одной стеной к даче Каролины Андреевны.
Я всегда думала, что в дачных поселках непролазный снег, но дорога, видневшееся в окно, оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков.
Холод пронизывал двухэтажный домик. Арсений включил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Я пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того, что было. В холле стоял небольшой телевизор, мы сели на диван, еду поставили на маленький столик. Поели.
И мы потянулись друг к другу со всей страстью молодости. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач. Я встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур мы разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.
Арсений уткнулся в мою шею, чувствуя мои запахи, потом обнял мое тело. Я запустила руки в его шевелюру, я путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил мои губы губами. Я приникла своим телом к его телу с нежностью.
Тела пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила нас полностью. То он был наездником, то я становилась лягушкой, то мы превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения мы уснули. Утром страх от преследования прошел. Я позвонила по сотовому телефону Каролине Андреевне, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя 'Мариона', вращающееся на экране.
– Каролина Андреевна, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?
– Мариона, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери.
– Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.
– Тебя переведут.
Я вытерла набежавшую слезу. Это заметил Арсений.
– Мариона, что случилось?
– Тетя Каролина предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и я залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней! А дома я буду совсем одна!
– А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Арсений.
– Арсений, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!
Я вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Я прильнула к Арсению, и мы вновь повалились на диван, довольные жизнью.
За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Я шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, я, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса.
Мне было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Я шла медленно и разглядывала кирпичи, а на меня сверху смотрели строители. Один молодой строитель стал передо мной на пятом этаже фортели выкидывать, я испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у меня хлюпала вода, или тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у меня не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали.
Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.
Рядом со мной шел Арсений и не замечал моих наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной. Один из рабочих, тот, что загляделся на меня, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.
Арсений, шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, за спиной у Арсения развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека.
Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла. Я с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом со мной, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Я трогательно поцеловала спасателя, и мы через два шага сели в его машину.